***
Антон построил из себя бедного больного, пока его соотрядчики недовольно собирали вещи в маленькие рюкзаки, пока его вожатый бегал, как угорелый, чтобы загладить вину перед Сурковой, которая теперь должна была одна вести целый отряд в лес на ночь. Благо, Ляйсан, жена директора, добрейшая женщина, согласилась заменить вожатого-трудягу, раз тот заботится об пострадавшем. Никогда целых шестьдесят минут не шли так долго, никогда ещё стрелка на часах, казалось, не двигалась в замедленной съёмке. Но всё же парень дождался: все отряды постепенно ушли кто куда. Младшие – затариваться всем тем, что кончилось, а старшие – в поход с ночёвкой, привлекать комаров и собирать грибы да ягоды. Антон подскочил на своей кровати, когда в голову пришла шальная мысль. Недавно рыжие братья со смехом мерили чью-то портупею. Шастун так и не понял, откуда она у них взялась, то ли им парень из отряда помладше проиграл и купил, то ли у них прикол такой случился после поездки в ту деревеньку. Отыскав в кучке одежды около их кроватей кожаные ремешки, хитро улыбнулся, снимая рубашку, что надел поверх футболки.***
– Тоха, я ноутбук выпросил у Пашки. Сказал, что доклад надо делать, но знаю, что там несколько фильмов скачано. Можем посмотреть, – с радостью в голосе сказал вожатый, держа в руках технику, снимая обувь ногами, даже не поднимая взгляда. – М-м, можно, – лукаво протянул в ответ Шаст. – Тут есть... А... Ты... – подавился воздухом Попов. Антон, сидящий на его кровати с портупеей на голом торсе, с интересом наблюдал за ним, даже не прикрывшись рубашкой, которую зачем-то оставил. – Да, я. – Ахуеть, – на выдохе почти прошептал вожатый. – Немного, правда? – теперь смущался ещё и он, покрывшись лёгким румянцем и склонив голову. Арсений не мог отвести взгляда, вцепившись в чертов ноутбук. Одно кольцо было на середине груди, от него шли два черных блестящих ремня к шее и два, что проходили прямо на груди, уходя за спину. Ещё один шел вниз, а от него вновь пара огибала изящный торс. Парень оказался не таким худощавым, как выглядел в своих огромных футболках. Виднелись неплохие мышцы на руках, пресс. Парень облизнул губы, вновь глядя в голубые глаза, такие растерянные, будто не знающие, как поступить. – Иди сюда, Арс. Вожатый чуть ли не кинул технику на матрас чужой кровати. Взгляд стал серьезным, сосредоточенным, подмечающим все детали до единой: и маленькую бисеринку пота, и неровное дыхание, и то как портупея, рассчитанная на владельца с меньшей комплектацией, соблазнительно впивалась в загоревшую кожу. – Уверен? Я не шучу сейчас, Антон. Подумай дважды, если не трижды, – Попов вплотную подошёл к нему, глядя сверху вниз. – Уверен. – Точно? – Да, Арсений. Попов забрался на кровать, оказавшись сверху, и страстно впился в его губы. Тёплыми, чуть дрожащими пальцами он оглаживал юное тело, пробегаясь по ребрам вверх и вниз и очерчивая гладкие ремни. – Только скажи, и я остановлюсь, – оторвавшись от жаркого поцелуя, глядя прямо в зелёные, казалось, даже чуть потемневшие глаза, со всей серьёзностью поговорил Арс. – Понял, – еле кивнул тот, вновь приблизившись для новой порции ласки. Оказавшись подмятым под вожатого, он чуть выгибался навстречу влажным поцелуям, которые перешли от лица к шее и ключицам. Попов чуть прикусывал нежную кожу, но сразу же облизывал то место кончиком языка, опускаясь всё ниже и ниже. Антон потянулся к ремню своих штанов. Чуть неловко, со звяканьем, нарушающим тяжёлые вздохи, снял его, сразу же расстегнув ширинку. – Ты был в ванной? – Да... Пока ты со своим ноутбуком возился... – стараясь не смотреть на него, смущённо прошептал Шастун. – Одно слово, помни. Не переживай, Тош, – поцелуй в висок, и Попов потянул на себя штаны парня, помогая их снять вместе с нижним бельем. Арсений облизнул пересохшие губы, когда Антон запрокинув голову, чуть прикрыв глаза, выгибаясь на встречу любым прикосновениям. – Ты невероятно красив в этом, – вожатый прикусил кожзам зубами, чуть оттянул на себя, в то же время касаясь кончиками пальцев эрекции парня. – А-арс! – на вздохе вылетело у подростка. Смелее обхватив член, начал двигать рукой вверх-вниз, пока Шаст чуть толкался бедрами ему в кулак. – Сильнее, быстрее... Пожалуйста... – получалось лишь говорить фразами, обрывками, стараясь сдержать рвущийся стон. – Ты можешь не быть таким тихим, никого кроме Воли на территории нет, а он далеко отсюда. И когда Попов провел большим пальцем по чувствительной головке, размазав выступившую смазку, Антон вскрикнул. – Арсений, пожалуйста, больше! Прошу. – Секунду, Тоша, – вожатый тут же убрал руку, оставив парня в лёгком напряжении, и снял футболку, кинув ее в сторону, приспустил шорты, отправив к остальной одежде на пол. – Хочу... В другой позе, – несмело выразился Шаст, привстав с подушек, – сядь, облокотись о стену, – дождавшись, пока вожатый выполнит это, подросток встал, отошел к комоду и вынул из рюкзака презерватив. – Ты так серьезно подготовился? – ухмыльнулся Попов. – Иди нахер, – беззлобно ответил он, забравшись к нему на колени и оседлав Арсения. – Наоборот получается-то. Шастун быстро раскрыл шуршащий пакетик, из которого чуть не вылилась смазка прямо на кровать. Собрав её рукой, растерев между пальцами, смазал себя, держась одной рукой за плечо своего парня. – Я сейчас от одного твоего вида кончу... – чуть укусив за плечо, прошептал вожатый. – Блять, как его правильно... Сука, – парень чуть занервничал, пытаясь вспомнить всё, что знал и не знал о презервативах. – Тише, тише, первый раз? Ответь честно. – Да, – вырвалось на выдохе. Раскатав защиту по крупному члену, Попов чуть ближе придвинул Антона к себе на бедра. Опираясь на плечи, Шаст постепенно опускался. Закрыв глаза, царапая ногтями чужую спину, пытался насадиться глубже, хотя даже головка шла тяжело. Арсений мягко придерживал его, иногда сжимая ляжки от ощущений. – Боже, – хриплым стоном донеслось от вожатого. И резко опустившись до основания, Антон выдохнул, прижимаясь к Попову. – Нормально, родной? Всё в порядке? Сквозь сжатые зубы, он всё же ответил «да», привыкая к ощущению наполненности, что было ново. Первые фрикции. Громкие выдохи, прикусанные почти до крови губы, мелкие засосы. Стоны, вскрики. – Сильнее! Арсений, вцепившись в талию, резко насаживал своего парня на член, со звонкими шлепками ударяясь о ягодицы. – Ещё, ещё! – Анто-он, блядство, – гортанно выстанывал вожатый ему на ухо. Арсений быстро и грубо насаживал его иногда меняя угол направления, пока тот царапал плечи, выстанывая «быстрее, глубже». Шастун напрягся ещё сильнее, зажмурив глаза и уткнувшись ему в плечо, уже сам подмахивал бедрами навстречу, желая получить настигающюю обоих разрядку. И будто в крови резко прошёл разряд тока. Парень выгнулся дугой, протяжно выкрикивая имя Попова. Неимоверная тяжесть в лёгких, стало трудно дышать, будто он пробежал не один километр. Ужасная усталость, но безумно потрясающее чувство наслаждения накрыло его. Напряжённые мышцы в один момент расслабились, заставляя его обмякнуть в объятиях, пока Арсений делал финальные толчки. У обоих челка прилипла к лбу, на щеках красовался румянец, а дыхание так и не хотело становиться ровным. Они молча переплели пальцы, прикрыв глаза, лишь слыша и чувствуя, как каждый пытается получить побольше свежего воздуха, которого так не хватало. – Это... Вау. – Дурень, – Арсений слабо засмеялся, второй рукой приобнимая подростка, – тебе в этом вообще удобно было? – он просунул палец между телом и ремешком. – Давит немного, но так даже прикольнее. Насколько ты был в шоке? – Я конкретно ахуел от этого. Тебе как такое в голову пришло, Антош? – Это была хуевая идея, поэтому, конечно же, я решил ее испробовать. Сплошной разврат. – Наигранная святость хуже блядства. – Это ты сейчас депресснул и выдаешь философские цитаты? Может, тебе сигаретку? – Нет, мне так однажды на пьянке друг сказал. – И кто ещё дурак, – Антон легонько стукнул его по плечу и рассмеялся, – пора бы сделать тут всё так, чтобы никто ничего не заметил. – И правда, – вожатый глянул на часы, – уже младшие скоро придут. – Подымай свою графскую задницу. – Только после этого, – Арсений озорно посмотрел на него и вновь повалил на матрас, оставляя небольшой, но яркий засос на шее. – Дима, блять, переодевайся, последний номер! – прошипел Шастун, зайдя за небольшую ширму, где были спрятаны костюмы. Надев на светлую футболку пиджак, криво-косо нацепив галстук, дожидался, пока Павел Алексеевич вместе с Ляйсан объявят номер «Опоздание». Антона поставили на роль грозного начальника, выдав ему стол и блокнот с ручкой, так ещё и одежду нашли, но которая еле-еле на него налезла. Парень надеялся на вечернюю прохладу, лишь бы не было жарко. Глянув в окно на закатное солнце, выдохнул. Директор громко объявил о последней импровизации. Тоха выбежал вместе с Серёжей на сцену под аплодисменты зрителей. Дети восхищённо глядели на них, ожидая новую порцию шуток. – Сейчас Антон и Серёжа будут играть роли злого начальника и работника, что плохо отмазывает своих коллег. Арсений и Дима нас пока не слышат, мы должны придумать некоторые моменты. Где они были, Лясь? Прощальный концерт шёл на ура. Зал взрывался то смехом их игр, то слезами от песен других отрядов, вожатых. «Официальная» часть подошла к концу. – Внимание, утираем слёзы, сопли, и слушаем. Сейчас вы все идёте на ужин, а дальше свечка, костёр и последняя дискотека! Шастун и Попов ещё за той тонкой ширмой договорились провести оставшийся вечер позже, когда начнется дискотека, а сейчас он вновь будет проводить время с друзьями. Веселиться, слушать музыку, лежать на кроватях рядом и болтать обо всём угодно. – Как же там было душно, – Позов перевернулся со спины на живот, скинув одеяло с незаправленного матраса. – А сейчас така-ая красотища, – Шаст глянул на улицу сквозь неплотные занавески. Солнце почти скрылось, облака порозовели ещё сильнее, а сверчков уже можно было услышать, если замолчать, затаив дыхание. – А где Иринка с Катькой? – Они развлекаются у себя. Последний день с девочками же, – пояснил Серёжа, поправляя иногда хвостик и роясь в вещах, пытаясь найти подходящее на последнюю дискотеку. – Уже девять, пошлите на свечку, – Дима поправил очки, с тяжёлым вздохом встав с кровати, – всегда как в первый раз, честное слово. Троица неспешно шла к домику Шастуна, где собирались все. Места на всех как раз хватало. Подойдя к ступеням, заметив огромное количество обуви у порога, сняли свои кеды и под смешки отворили дверь. Все остальные уже сидели в круге. Вновь свет погас, вновь эти шептания. Опустившись на корточки рядом с Ирой и Катей, послушно ждали начала. И вот: вожатый с ухмылкой и белой свечой. Поздний вечер начался с рассказов и впечатлений. Все делились историями, произошедшими в лагере за смену. Некоторые про то, как потерялись в лесу, некоторые рассказывали, как подружились с другими отрядами и даже вожатыми. Подростки остались довольны, но всё же лёгкая грусть читалась в их глазах и интонациях. Вдруг Суркова достала из-за спины ленточку. Тоненькую, атласную, красивого фиолетового цвета. – Говорят, если такой своеобразный браслетик сам расплетется, то ваше желание, загаданное здесь, сбылось, – начала Окс, – также ее используют для признания в любви. Так что, парни, дерзайте в свой последний день, – девушка подмигнула им и взялась за ножницы, лежавшие рядом. Вожатые поочередно завязывали на руках подростков ленточки, делая прочный узелок, пока те сосредоточенно глядели, пытаясь придумать желание. Только несколько смельчаков решились повязать девочкам их самостоятельно. В этот список попали и Димка с Серёжей. – Антон, ты чего не подходишь? – оказался вдруг рядом Попов. – У меня нет желаний, – с ноткой тоски проговорил он, надеясь, что тот услышит в этом гомоне голосов. – Пошли, – подростка ткнули локтем. – Сейчас подойду к Оксане, хорошо, – слабо улыбнувшись, покачал головой. – Ой, слепой ты мой, лучше бы посмотрел, что у меня в руках. Я пришел её тебе завязать. – Арс, а если заметят? – уже тише, чуть пригнувшись, буркнул он. – Мне похую на них, Тох, – нежно взяв его за запястье, начал отмерять нужное количество ленты. – Ребят! Кто хочет, то можете пойти к костру или же на дискотеку. Тут уж как хотите. Если успеете, то и там, и там побудете, – Суркова хлопнула в ладоши, стараясь перехватить внимание подростков. – Куда пойдем? – Попов сделал крепкий узел и чуть отодвинулся. – К костру. – Точно с Димой и Серёжей не пойдешь? Ты же был на дискотеке от силы раза три за всю смену. – Там неинтересно без тебя, Арс. С ними я ещё успею наобщаться. – Буду ждать на главной дороге, – шепнул на ухо вожатый и удалился вслед за Окс. Встретились они буквально минут через пятнадцать. Заняв место чуть подальше от толпы, сев на бревно, глядели в звёздное небо. Молчание тяготило. Именно сегодня, именно сейчас. Хотелось расспросить обо всём. Что теперь с ними будет? Встретятся ли они? Продолжится ли их «Мы»? Такое родное, теплое, доверительное. С объятьями, страстными поцелуями, долгими взглядами. – Вижу же, как тебе аж на месте не сидится. Говори, давай, – Попов не выглядел грустящим или тоскующим. – Тяжело начать, – Антон мял в руках край футболки. – Успокойся и скажи, – вожатый накрыл его прохладные пальцы своей ладонью. – Ты говорил, что мы не оставим это здесь. Ты обещал, что в этот раз правило «Что было в лагере, то там и остаётся» не сработает. Но... Что теперь? Я уеду в Питер к семье, осенью буду учиться в университете. А ты? Останешься и мы больше не увидимся? – Антон... – Наши пути разойдутся так просто? Мы ведь даже номеров друг друга не знаем. – Я ведь живу с тобой в одном городе, дурень. – Он немаленький, мало ли, больше не встретимся. Мало ли... Ты меня разлюбишь после конца лагеря. Вдруг забудешь... – Не неси чушь, прошу тебя, Тош, – его тон всё ещё оставался в полном спокойствии, будто завтра их дороги не разойдутся. – Проведём ночь так? Даже если она последняя, даже если мы не увидимся, – Антон оглянулся, видя, что никто не смотрит, обнял его, уткнувшись носом в шею, пока его гладили по спине. – Хорошо, только не грусти, пожалуйста. – Может мне ещё на одну смену попробовать записаться? – отчаянно искал попытки Шастун, цепляясь и за самые глупые. Знал ведь, что у матери теперь денег на это нет, а заработать не успеет. – Не надо. Я ухожу из лагеря, – с улыбкой на лице проговорил наконец-то вожатый. – В смысле?! – подскочил парень, выпрямляясь. – Завтра мы вместе уедем. – А как же работа? Как же Оксана? – Тут все и без меня справятся, а здесь больше ничего не держит. – Мы уезжаем вместе? Мы уезжаем вместе! – Шастун бросился ему на шею, радостным взглядом окидывая веселое лицо вожатого. – Я же обещал тебе, что наша история так просто не закончится. Двое парней сидели, облегчённо глядя то в чистое небо с огромным количеством звёзд, то на яркий костер, от которого доносились гитарные песни. Сегодня они останутся вместе, завтра они продолжат свой путь.