~ Domus propria — domus optĭma
Свой дом — лучший дом ~
Добравшись до небольшого цветного дома, ребята остановились, чтобы оглядеться, в то время как профессор направилась к двери и стуком оповестила хозяев о прибывших гостях. Дом с виду был скромным, подавляемый натиском других больших домов по соседству, но имел два полноценных этажа и чердак, тем самым компенсируя свой размер. Под окнами были разбиты газон и клумбы с различными цветами, которые сочетались со светло-зелёным фасадом здания. Позади него скрывался просторный двор с деревянной беседкой, окрашенной белой краской и увитой плющом, рядом с ней располагались двойные качели. Эмили уже представляла как будет проводить здесь лето, как к ней будет приезжать Оминис, и знойными вечерами они будут сидеть на заднем дворе, попивая лимонад и болтая о всяком. Простая жизнь обычного подростка и никакой магии, ведь ей ещё нет семнадцати и использовать ее вне Хогвартса она ещё не могла. Пока они изучали место, и девушка описывала другу увиденное, чтобы ему было проще ориентироваться в новом пространстве, дверь дома открылась, и профессор окликнула ребят. Через пять минут гости и хозяева дома уже сидели за столом, разливая ароматный травяной чай по чашкам. За это время Эмили удалось разглядеть своих будущих опекунов — они выглядели несколько старше того, что она себе представляла. Худощавое телосложение, сгорбившиеся спины, лица, испещрённые морщинами, опустившиеся уголки губ и глаза, полные мудрости и усталости — тут явно нет никакой магии или эликсиров, но девушка все равно не переставала удивляться их преклонному возврату. Розали и Михаэль — так звали родителей Элеазара, стали выглядеть более живо, в глазах появились искорки, а на тонких губах улыбки, когда молодые люди переступили порог дома вместе с профессором Уизли. Это были их первые гости после похорон сына. Элеазару с Мириам не посчастливилось иметь детей, поэтому чете Фиг было особенно одиноко после их смерти. Возможно, именно поэтому они согласились взять Уильямс и принять ее как собственную внучку, они были только рады если ее друзья из Хогвартса будут приезжать к ним, чтобы дом заполняли не только их собственные голоса. Они не держали ни капли зла или обиды на девушку за то, что их сын погиб, защищая ее, наоборот, были благодарны за то, что они сражались бок о бок, и Эмили не бросила его, хотя сама была не в лучшем состоянии. Конечно, они уже знали, какой силой владеет их юная подопечная, Матильда не могла не поставить их в известность, предлагая оформить опекунство, и это отнюдь их не пугало. Точно так же, как и не пугала их дружба с младшим Мраксом, несмотря на репутацию их рода, семья Фиг не имела предрассудков. За чаепитием они познакомились, каждый рассказал немного о себе, семья Фиг не донимала Эмили с Оминисом вопросами, понимая, что они с дороги и у них ещё будет время обо всем поговорить, только лишь подкладывали им в тарелки пирог и другую выпечку. Ребятам показали задний двор и небольшой сад, который они ещё не успели обнаружить, были подписаны все необходимые документы об опекунстве, после чего профессор Уизли поспешила отвезти их в министерство, чтобы как можно скорей закрыть вопрос. Оминису предложили остаться до завтра, но он вежливо отказался, ведь отец ждал его дома. Эмили не стала настаивать, так как знала, ничего хорошего из этого не выйдет, достаточно и того, что он и так прилично задержался сегодня, а не отправился с вокзала напрямую домой. Когда Оминис с профессором тепло попрощались с хозяевами и покинули их, Михаэль устроил Эмили экскурсию по дому. На первом этаже располагались их с Розали спальня, ванная комната, кухня и просторная гостиная, которая была еще и столовой. На втором этаже находилась кладовая с лестницей, ведущей на чердак, по соседству с ней вторая ванная и большая спальня. Спален было две, та, что поменьше имела балкон с видом на сад. Уильямс было предложено выбрать себе любую из них, и без колебаний она выбрала спальню с балконом. — Ну, что ж, располагайся, — мужчина занес чемодан девушки в выбранную ей комнату. — Мы позовём тебя, когда будет готов ужин, а пока можешь прогуляться по саду или исследовать дом. — Спасибо большое, мистер Фиг, я вам обоим очень благодарна, — Эмили казалось, что никаких слов не хватит, чтобы выразить свою признательность. — Можно Михаэль, просто Михаэль, — он добродушно улыбнулся и подмигнул, прежде чем оставить девушку. Когда дверь комнаты закрылась, Эмили принялась осматривать комнату, несмотря на ее небольшой размер она была обставлена всем необходимым. Высокий, почти под самый потолок, шкаф, в который с лихвой поместятся все вещи из чемодана и содержимое еще минимум пяти таких чемоданов. Двухспальная кровать с кованым изголовьем, письменный стол с приставленным к нему креслом и много книжных полок, заставленных книгами, которые привлекли внимание слизеринки. Она провела пальцами по корешкам книг, изучая их, и не обнаружила даже следа пыли, видимо, к ее приезду готовились и навели порядок, а так же заправили кровать, из-за чего комната уже не казалась необитаемой, словно она и не пустовала до ее приезда. После осмотра комнаты, в которой ей предстоит провести целое лето, Эмили направилась на балкон. Там стоял небольшой круглый стол и пара стульев на кованых ножках, таких же как у изголовья кровати. Девушка присела на один из них и несколько минут любовалась видом на сад. Миссис Фиг уже что-то готовила на кухне, и оттуда доносились запахи разных вкусностей, перемешиваясь со стойким ароматом сирени, глядя на которую девушка рассмеялась вслух, вспоминая суеверия маглов. Взрослые в приюте, как и почти все остальные маглы были набожными и опасались всякой нечисти, к которым относились и ведьмы. Поэтому сирень запрещалось приносить в дом, считалось, что ее запах притягивает ведьм. Но будучи совсем маленькой, Эмили этого не знала и однажды притащила целую охапку белой сирени, нарвав ее недалеко от приюта, за что получила выговор и в наказание за свою легкомысленность простояла весь вечер в углу, пропустив полдник и ужин. Кто бы мог тогда знать, что ведьмой окажется она сама. В приподнятом настроении девушка отправилась разбирать чемодан. Повесив одежду на плечики и разложив по полкам, она вытащила со дна чемодана две коробки. Одна из них — шкатулка средних размеров, увесистая, сделанная из серебра, была спрятана в чёрный тканевый мешочек, который Эмили уже несколько лет не открывала. Посмотрев на неё, она нахмурила брови, будто держала в руках что-то неприятное и спрятала ее на самую верхнюю полку шкафа, не желая больше встречаться с ней. Эта вещица вызывала у девушки смешанные эмоции, ведь это единственное, что ей осталось от родителей, единственное, что подкинули в приют вместе с ней. Шкатулку воспитаннице передали только в возрасте одиннадцати лет, до этого она даже не знала о ее существовании, но спустя столько времени она не смогла ее открыть и посмотреть, что же там лежит внутри, не потому что боялась узнать правду о своём происхождении, а лишь потому, что не знала как. Шкатулка не имела замка или какого-либо механизма, который бы указывал на то, что она вообще открывается, если ее потрясти, казалось, что она была пуста. Возможно она вовсе не была полой и служила не для хранения, а была просто неким наследством, учитывая из какого металла была сделана. Полгода Эмили потратила на то, чтобы разгадать ее секрет, прежде чем приняла решение спрятать ее в тканевый мешок и никогда его больше не доставать. Девушка твёрдо решила отказаться от идеи узнать больше о своих родителях, она думала, что это не принесет ей счастья, и нужно жить настоящим, а не прошлым, и с того момента она больше не притрагивалась к ней. Даже узнав о своей магии, что могло послужить ключом к разгадке с наибольшей вероятностью, девушка не изменила своего мнения, и сейчас о шкатулке остались лишь воспоминания — о холодном, почти обжигающем металле, с витиеватыми узорами, рисунок которых уже был стёрт из памяти. Второй коробкой оказался футляр для волшебной палочки. Дрожащими пальцами девушка сдвинула крючок и откинула его крышку. — Теперь ваши палочки рядом. Надеюсь, что вы тоже… — Эмили вздохнула, проведя пальцами по принадлежавшим Мириам и Элеазару, палочкам и захлопнула футляр, убирая его на ту же полку, что и шкатулку. Она уже успела забыть, что они хранятся у неё. После выписки из больничного крыла она хотела передать их родственникам своего наставника через профессора Уизли, но из-за экзаменов это совсем вылетело из головы. Теперь у неё появилась возможность сделать это лично, но только не сегодня, девушке не хотелось портить вечер. Закончив с чемоданом, она спустилась вниз и отправилась на кухню, чтобы предложить хозяйке дома свою помощь, ведь у них не было домового эльфа, которому можно было поручить готовку и мытьё посуды. Но помощь Эмили не понадобилась, с посудой и приготовлением примитивных блюд, таких как салат, справлялась и магия. Розали подала девушке лимонад и отправила прогуляться по саду. — Михаэль… сэр, может быть вы составите мне компанию? — слизеринка окликнула главу семьи, читающего газету. — Буду только рад! Мужчина улыбнулся и отложил газету. Налив себе порцию лимонада, они с Эмили отправились в беседку. — Правда вкусный? — мистер Фиг первым начал разговор. — Да, очень! — девушка ответила вполне искренне. — Правда вечера ещё не столь жаркие для лимонада. — А я люблю пить его круглый год, Рози делает его сама, без применения магии, именно поэтому он такой вкусный, — мужчина на минуту задумался. — Что ты любишь из еды? Наверняка вас в Хогвартсе балуют всякими деликатесами? Не помню, когда в последний раз супруга готовила столько блюд сразу, надеюсь тебе понравится. — Конечно, понравится! Вы, наверное, знаете, что я из приюта, поэтому в еде непривередлива, но больше всего люблю что-то мясное и фрукты. Этого всегда не хватало в приюте. — Кажется, нас зовут к столу! Стол и правда ломился от еды, и сервировка была очень красивой, ничуть не хуже, чем в Хогвартсе. Розали постаралась на славу, желая порадовать воспитанницу. Эмили с удовольствием попробовала почти все блюда, что смогла уместить в свой желудок. Поблагодарив за вкусный ужин, она предложила убрать со стола и приготовить чай для них с миссис Розали, а для мистера Михаэля кофе, так как по вечерам он любит пить именно его. Вернувшись с подносом горячих напитков в гостиную Эмили почувствовала, что в комнате заметно похолодало. — Может зажжем камин? — Хорошая мысль, — Розали поддержала идею девушки. — Можешь сделать это сама, заодно мы посмотрим, как ты успела овладеть магией за год. — Но… Мне же еще не исполнилось семнадцать, мне запрещено использовать магию до совершеннолетия. — А мы никому не расскажем, к тому же ты под нашим присмотром, — Михаэль подмигнул слизеринке. Недолго думая, Эмили достала из кармана палочку, которую несмотря на запрет, решила на всякий случай держать под рукой. — Инсендио! Поленья в камине охватил высокий столб огня и через несколько секунд выровнялся, наполняя комнату тёплом и приятным запахом древесины. — В следующем году вы уже будете изучать невербальные заклинания, — мужчина обратился к Эмили, когда та убрала палочку. — И тебе уже будет семнадцать, так что добавится ещё и трансгрессия. — Насчёт трансгрессии я не уверена, но думаю, что невербальные заклинания дадутся мне легко, — девушка сделала паузу, аккуратно вплетая новую тему разговора. — Можно сказать, что я уже колдовала что-то подобное, используя древнюю магию. Профессор Уизли ведь рассказала вам про мои способности? — Да, милая, мы знаем про твой дар, и нас он ничуть не смущает, — Розали потянулась за какой-то книжкой на камине. — На самом деле мы узнали о нем еще до письма Матильды. Элеазар вёл дневник, который нам передали после случившегося, в нем есть кое-что про тебя и твою магию, поэтому я хочу, чтобы ты прочла его, думаю, что для тебя это важно. Женщина протянула ту самую книжку, взятую с камина. Эмили лишь кивнула в знак благодарности, сосредоточив свое внимание на неприметной, болотного цвета обложке. Она не спешила открывать форзац дневника, содержимое было слишком сокровенным, личным, хранящим тайны не только о древней магии, но и о самом его владельце, чтобы так бесцеремонно погрузиться в него, едва заполучив вещицу в руки. — Можешь прочесть когда посчитаешь нужным… Михаэль попытался разрядить повисшую в комнате тишину. Им с супругой вовсе не хотелось оказывать на воспитанницу давление и побуждать к скорому прочтению дневника. Они дали ей возможность, за девушкой остаётся выбор когда и где его прочесть, и стоит ли вообще. Остаток вечера Эмили провела, слушая истории семьи Фиг, как они познакомились, много переезжали и, в конце концов, осели в Лондоне, а так же про их работу в министерстве. Миссис Фиг лишь вскользь упомянула про свою деятельность, связанную с работой в архиве, сославшись на то, что она была скучной и заключалась лишь в сортировке писем и перекладывании бумаг с места на место. Но девушке показалось, что ей просто нельзя было делиться подробностями, и это было как-то связано с отделом тайн. Мистер Фиг напротив очень долго и ярко рассказывал о забавных и не очень случаях магических происшествий, при устранении последствий которых ему изредка приходилось прибегать к стиранию воспоминаний маглов, хоть он и не относился к стирателям памяти. От разговоров о забвении Эмили стало не по себе, и она опустила взгляд на свои лакированные ботинки. Ей казалось, что ее новоиспечённые приемные родители видят ее насквозь и будто знают о том, то она сделала с Соломоном. Поболтав ещё немного, они разошлись по спальням. Зайдя в комнату, слизеринка первым делом убрала дневник на полку к остальным «артефактам» своих воспоминаний и развалилась на кровати, даже не снимая обуви. Чувство стыда не покидало ее. Родители профессора Фига так тепло и радушно приняли ее, взамен ей хотелось быть максимально честной и ничего от них не скрывать. Своей добротой супруги Фиг так быстро расположили девушку к себе, что она почти забыла о том, что есть секреты, которые касались не только ее, и она не имела права ими делиться. На небе стояла полная луна, свет которой позволял ориентироваться в комнате без дополнительных источников света, поэтому Эмили не стала зажигать лампу. Найдя в письменном столе пергамент и перо, девушка направилась на балкон, чтобы написать письмо для Себастьяна. Она считала эту идею глупой, но все равно решила поделиться новостями с другом.***
Жизнь Эмили в доме Фигов текла своим мирным чередом. С момента ее появления на пороге их дома прошла уже неделя. Девушка привязалась к ним быстрее, чем сама того ожидала, и с каждым днем все больше и больше убеждалась в том, что это было верным решением. Сбылось то, чего она хотела больше всего на протяжении учебного года — быть обычным подростком с обыденной жизнью, как у всех. Настолько обыденной, что она успела немного заскучать. От Оминиса вестей не было, а писать ему первой девушка не решалась, в отличие от решения написать Сэллоу, которое далось ей сравнительно легко. В один из дней, когда она помогала Михаэлю с садом, который как выяснилось позже, обустроил он сам, как и почти все клумбы с цветами, хотя изначально Эмили приписывала заслуги Розали, на крышу беседки приземлилась сова. — Михаэль, смотри! Это же сова Оминиса! Слизеринка сорвалась с места, бросив садовые ножницы. Ее лицо, еще минуту назад сосредоточенное на обрезании ветвей вишни, озарила широкая улыбка. Михаэль засмеялся и последовал за ней. — Но здесь два письма! — она озадаченно посмотрела на второй конверт и протянула его мистеру Фигу. — Оно для вас с миссис Розали. Мужчина первым распечатал письмо, и его глаза забегали по строчкам, в то время как Эмили выжидающе наблюдала, когда он закончит, совсем забыв о своём конверте. — Нужно отдать должное, твои друзья хорошо воспитаны. — Михаэль вернул листок обратно в конверт. — Что там такое? Я сгораю от любопытства! — Мистер Мракс просит разрешения посетить наш дом, дабы проведать тебя. — И что ты скажешь? — Эмили переступала с ноги на ногу. — Скажу, что наши двери всегда открыты для твоих друзей, — Фиг положил руку на плечо девушки. — К тому же юноша подкупает своими манерами, как тут можно отказать? Эмили даже не ожидала другого ответа, но все равно волновалась, они с Оминисом не виделись больше недели, что было непривычно после стен Хогвартса, где они проводили время вместе гораздо чаще. Лишь после того, как ее собеседник покинул сад, отправившись к супруге с новостями, девушка открыла свой конверт. Волнуясь, она развернула пергамент, словно ожидала там увидеть не буквы, а самого друга. В конце письма Мракс просил отправить ответное письмо, если мистер и миссис Фиг не против его приезда, как и сама Эмили, а так же указал дату своего прибытия — через три дня. Последующие дни ожидания для Уильямс тянулись вечность, она бралась за любые дела по дому и саду, лишь бы время пролетело быстрее, но по закону подлости работы для неё почти не находилось. За день до приезда гостя Розали предложила девушке съездить в лавку и прикупить что-то из одежды. Они с мужем уже давно заметили, что Оминис Мракс был кем-то особенным для их воспитанницы, и как она менялась при упоминании его имени. Супруги Фиг никогда не читали Эмили моралей по поводу стиля одежды, но их приятно удивил выбор девушки в пользу платья. Это был не первый женский наряд в гардеробе слизеринки, но первый столь утонченный и нежный. Открыв коробку по прибытию домой, Эмили достала платье, чтобы показать Михаэлю, а затем примерила его. Это было белое кружево с длинными полупрозрачными рукавами, манжеты которых были в оборках, и такой же полупрозрачной горловиной. Пышная юбка с подкладкой начиналась от талии и заканчивалась чуть ниже колена, на груди платье было облегающим и не имело декольте, зато спина была открытой до середины. Единственное в чем себе не изменила девушка, так это в обуви, она не согласилась обменять ботинки ни на какие туфли или хотя бы босоножки. Приемные родители похвалили наряд и внешний вид девушки и поужинав, разошлись по комнатам в ожидании завтрашнего дня. От предвкушения скорой встречи Эмили долго не могла заснуть и решила достать дневник наставника. Пролистав несколько страниц, она остановилась на одной записи, перечитав ее трижды и внимательно изучив. Содержимое открывало новые подробности того, что она ранее слышала от хранителей, только те не спешили делиться с ней деталями, в отличие от дневника. Уильямс убрала его под подушку и приготовилась ко сну, чтобы утро поскорее наступило, ведь завтра ей будет что рассказать Оминису после прочитанного.