~ Nomĭna sunt odiōsa
Имена ненавистны ~
Очередное утро началось с тренировок. Пока Оминис сладко отсыпался в своей постели, Михаэль уже выставлял горшки с цветами перед Эмили. Девушку перестали мучить кошмары, и Мракс перестал проводить ночи в ее комнате, опасаясь осуждения приемных родителей, если те узнают об этом. Последние дни они почти не проводили время наедине, оба были заняты подготовкой к учебному году и после ужина без сил расходились по своим комнатам. Еще до завтрака девушка занималась с Михаэлем в саду, он предложил начать с чего-то попроще, а именно с комнатных растений, пока Эмили не оживит хотя бы одну увядшую розу или другой цветок, они не садились за стол. С каждым днём получалось все лучше, и уже несколько горшков с пестрой калатеей и ароматными фиалками заняли свое место в гостиной. Не со всеми цветами получалось одинаково успешно, более прихотливые снова увядали через несколько часов или даже минут. Слизеринке этого было недостаточно, ей хотелось перейти к чему-то более серьезному, но мистер Фиг воспитывал в ней терпение и усердие. «Прежде чем бегать, научись ходить» — Михаэль постоянно одергивал подопечную. А по вечерам, на чердаке, который скрывал в себе лабораторию с массой флаконов, ингредиентов и котлов, с ребятами занималась Розали. За короткий срок Оминис смог подтянуть зельеварение даже лучше, чем за последний год с профессором Шарпом. Пока парень отрабатывал базовые рецепты, доводя их до идеала, у Эмили была фора, и она варила новые зелья, которые шестикурсникам только предстоит изучить осенью. Благодаря сыну Розали наизусть знала всю школьную программу и решила подготовить ребят в том, чем сама владела в совершенстве. Шестой и седьмой курсы были сложными и требовали особой подготовки, немногие ученики доходили до них, провалив СОВ, а кто-то и вовсе добровольно покидал школу после пятого курса, что и сделали соседки по комнате Эмили. Министерство спонсировало обучение старших курсов, в том числе, за исключением трансгрессии, но дополнительные занятия ученики должны были осваивать сами и за свой счёт, чтобы успешно сдать ЖАБА по окончанию школы. Так же ребята узнали, что в доме есть подвал, и Розали выращивает там травы и растения, начиная от простых полыни и бадьяна и заканчивая тентакулой и мандрагорой, что удивило их, так как раньше они не замечали откуда берутся составляющие для их зелий.***
Стоял знойный вечер, раскаленный металл крыши беседки потрескивал над головами друзей. В этот день они были освобождены от занятий, ведь от такой жары расплавился бы даже котел, и растекшись по лавке, словно подтаявшее мороженое, лениво потягивали через трубочки домашний лимонад Розали. Не было сил двигаться или даже разговаривать, и стрекот цикад только нагнетал обстановку, но вдруг резко они стихли, испуганные хлопаньем размашистых крыльев. Острые когти филина опустились на крышу, цокая по ней, когда он переступал с лапы на лапу. Никто из ребят даже не пошевельнулся, в надежде, что птица сама бросит им письмо, но любые попытки позвать ее не увенчались успехом, в ответ филин лишь хлопал крыльями. — Что за непутевая птица, наверняка это Севил, она никогда не слушается Сэллоу, с чего я взяла, что она послушается нас, — девушка с раздражением поднялась с диванчика и спустилась по ступеням. — Севил! Я так и знала что это ты, давай уже сюда свое письмо! Сова лишь хрипло свистнула, выронив конверт из клюва в водосточный желоб, и захлопав крыльями, собиралась улетать. — Севил, нет! Даже не думай! — Эмили лишь осталось посмотреть вслед удаляющейся птице. — Несносная летающая курица! — Что там у тебя случилось? — Дай свою палочку на минуту, не хочу идти за своей, мне нужно достать письмо, которое эта птица закинула на крышу беседки. — Я могу справиться и сам, — Оминис лениво поднялся и подошел к подруге. — Акцио! Чары не сработали, конверт остался лежать на своём месте, Мракс повторил заклинание несколько раз, но это не помогло. — Да что за черт, оно заколдовано что-ли! — Дементор тебя забери! — парень шлепнул себя по лбу ладонью. — Он все еще этим занимается… — Чем занимается? — На третьем курсе Себастьян был влюблен в пуффендуйку с пятого и отправлял ей любовные письма, накладывая на них всевозможные контрзаклинания, чтобы письмо не попало в чужие руки, поэтому или у него осталась эта мерзкая привычка, или тебе пришло любовное письмо, — парень засмеялся. — Прекрасно! Если это любовное письмо — пусть там и остаётся, одной проблемой меньше. Парень рассмеялся еще сильнее, чувствуя сердитые нотки в голосе подруги. — Прекрати, это не смешно! Лучше помоги мне достать его. — По-моему, лучше позвать мистера Фига с лестницей. — Это ни к чему, у меня есть идея получше! Девушка забралась на перила беседки и попыталась дотянуться до конверта, но ей не хватало нескольких десятков сантиметров. Оминис догадался, что она задумала и решил остановить ее, снимая с перил, пока та ворчала и сопротивлялась. — Мерлин! Хочешь переломать себе кости?! — У меня бы все получилось, если бы не ты! — Вот вырастешь и достанешь, — парень ухмыльнулся. — Я тебя сейчас побью! — девушка выдохнула. — Лучше подсади меня, так я точно дотянусь. Оминис, иди сюда, ну же! Мракс изобразил страдальческую гримасу и нарочито медленно подошел к Эмили. — Встань здесь и сядь на корточки, я залезу тебе на шею. — Я тебе что, гиппогриф?! — Перестань ворчать и делай, что я тебе говорю! — Ворчишь здесь только ты… — Мракс подошел и опустился на колени, позволяя девушке забраться на него. — А теперь аккуратно поднимай меня, только не урони. — Если честно, очень хочется… — Оминис, стой смирно! — Стою. — Да не шатайся ты! — Я не шатаюсь! — Шатаешься! — Доставай уже свое письмо! Ребята препирались как два нюхлера в борьбе за золотую монету, их было слышно на весь двор, в то время как мистер с миссис Фиг, привлечённые шумом, задорно смеялись, наблюдая за ними из окна и вспоминая свою молодость. — Достала! Теперь опускай меня. — Я тут подумал, что-то больно уж ты раскомандовалась, а я вроде не похож на домашнего эльфа. — Да? А я сразу и не заметила! Ай! Оминис ущипнул подругу за лодыжку и засмеялся, даже не думая опускать ее на землю, теперь его очередь говорить ей, что делать. — Не опущу тебя, пока сам не захочу! — Тогда сама слезу, дай только за что-то зацепиться. Оминис аккуратно сделал несколько шагов назад, чтобы вокруг девушки не было никаких предметов, за которые можно было бы ухватиться, выставил палочку вперед и уверенно направился в сторону сада, словно девушка на плечах весила не больше котёнка. Эмили сделала несколько попыток помешать парню и выхватить его палочку, одной рукой держась за его шею, но бросила эту затею едва не свалившись, в этот раз ей не удалось выйти победителем. — Позволю тебе спуститься если сорвешь мне яблоко. — Какие яблоки, ты издеваешься что ли? — девушка схватилась за волосы парня, пытаясь уклониться от ветвей на их пути. — До яблок еще целый месяц! — Ну, придумай что-то, ты же хочешь слезть? — Оминис Мракс, живо опусти меня на землю! — Нет, так нет, обойдусь и без яблок. Парень развернулся и понес девушку обратно во двор, он мог играть в эту игру еще долго, пока не заболят плечи, ему нравилась эта забава не меньше, чем ей. Они уже и думать забыли про жару и как еще несколько минут не могли сдвинуться с места, про сову, про письмо, про все на свете, весело смеясь и шутя друг над другом. Эмили понимала, что уже завтра он отправляется к дяде, и ей будет его не хватать, она будет скучать по его объятиям, дурацким шалостям, прогулкам и даже по его нравоучениям, скорей бы уже начался учебный год, чтобы можно было видеть его каждый день. Мракс всеми силами пытался заставить подругу сдаться первой, решив покружиться с ней, отчего девушка чуть не упала, парень решил, наконец, отпустить ее, пока никто не покалечился. Уставшие, они сразу повалились на траву, тяжело дыша и при этом не переставая смеяться. — Признай, что ты проиграла! — Еще чего! Ты сам опустил меня. — Но ты ведь чуть не упала… — Не упала ведь и не просила тебя опускать, так что я не признаю поражение! Уильямс вспомнила про письмо и раскрыла конверт. — Не знал, что вы обмениваетесь письмами, — парень почувствовал укол ревности, надеясь, что там все же не любовное письмо, ведь от Себастьяна можно было ожидать чего угодно. — Я писала ему несколько недель назад, рассказала, что Фиги приютили меня, ничего особенного. — А он тебе писал? — Нет, ответа не было, это первое письмо за все лето. А тебе? — Нет. Что пишет? — Что только недавно прочитал мое письмо, что был с Анной в больнице Святого Мунго, сейчас они вернулись домой, и все хорошо, в этом году она сможет вернуться в школу. Хочет чтобы мы с тобой приехали навестить их в Фелдкрофт. Оминис нахмурился и больше не стал ничего спрашивать, его злило то, что Себастьян написал ей и позвал его только из уважения к Эмили, хотя знает ли он, что такое уважение, иначе почему он не получил такое же письмо. Но он был рад за Анну, что она стала поправляться, и очень хотел с ней встретиться. — Как думаешь между ними что-то происходит? — Розали обратилась к своему супругу. — Определено что-то происходит, — мужчина усмехнулся. — Я им даже завидую. И тут он многозначительно посмотрел на Розали и закружил ее в танце, позволяя ей смеяться, как тогда, когда они только познакомились. Им вовсе не нужна была музыка, мысленно они были где-то далеко, на одном из приемов, где кружили под чадящими над их головой свечами в канделябрах, и звук клавиш рояля.***
Ужин решили приготовить все вместе. Эмили следила за тем, чтобы Оминис не отрезал себе пальцы, помешивая что-то бурлящее в котелке, а Михаэль замешивал тесто для будущего пирога. Мракс был словно ребенок на кухне, ему раньше никогда не приходилось сталкиваться с готовкой, ведь что в Хогвартсе, что в поместье этим занимались домашние эльфы. А близнецы просто не подпускали его, когда он гостил в Фелдкрофте. Мистер Фиг похвалил парня за старания, но предложил заняться тестом, так как нарезанными им кусками можно было подавиться, и это никуда не годилось. — Что это такое? Неужели из этой непонятной массы получится пирог? — блондин скривился, вытаскивая пальцы из липкого теста. — Тебе нужна мука, тогда ничего прилипать не будет, протяни руки. Эмили насыпала немного муки в раскрытые ладони, от чего слизеринец еще больше скривился, думая, что она над ним просто подшучивает и вместо того, чтобы аккуратно растереть белый порошок хлопнул ладонями, поднимая облако пыли в воздух. Мелкие частички осели на лице и волосах Эмили, чем та была недовольна, и в отместку провела пальцем по носу друга, оставляя белую полосу. — Эй, ты что делаешь! — парень попытался стереть муку и только еще больше размазал ее по лицу. — А чего ты хлопаешь? Это тебе не летучий порох! — Я тебе сейчас покажу летучий порох! Парень нащупал на столе миску и, взяв горсть муки, бросил ее в сторону девушки, та даже не отвлекаясь и не отряхиваясь, ответила ему тем же. Мистер Фиг отодвинулся в угол кухни, пытаясь не попасть под раздачу, но ему это не помогло. В момент когда чашка с остатками муки оказалась на голове Мракса, в двери кухни зашла хозяйка дома. Она ходила нарвать зелени для салата и по возвращении застала эту картину — вода из котелка выкипела и затушила огонь, муж, весь в мучной пыли, смеющийся в одном из углов комнаты, размазанное по столу тесто, миска, падающая с головы Оминиса на пол, усеянный мукой, как и сами подростки. — Вас даже на пять минут оставить нельзя! Во что вы превратили мою кухню? — голос Розали был сердитым, но на самом деле она едва сдерживала смех. — Михаэль, а ты куда смотрел? С лица мужчины пропала улыбка и он начал отряхиваться. Он знал, что с женой шутки плохи, и даже ее доброта имеет границы, ведь она не терпела, когда кто-то разводит бардак на ее кухне. — Заставлю вас троих мыть полы! Своими руками! Миссис Фиг положила зелень на стол и вышла из комнаты. Михаэль хотел возразить, что он тут вообще ни при чем, но в последний момент передумал и принялся за уборку вместе с ребятами. Друзья чувствовали себя виноватыми, но едва сдерживались, изредка позволяя себе смешки, было сложно успокоиться так мгновенно. Оминису вручили веник, и он пытался подметать полы, пока Эмили протирала все остальное, но от парня было больше вреда, чем пользы, так как он только размазывал муку по полу и поднимал пыль от нее в воздух. Девушка ворчала, что он делает это назло, потому что ей приходилось заново все протирать. Можно было обойтись магией, но никто не желал ослушаться Розали Фиг, и Михаэль, чувствуя, как назревает новая дружеская битва, отправил их переодеваться и закончил уборку сам. Они уже смирились, что ужин придется доделывать самим, но позже Розали все же присоединилась к ним и, увидев чистую кухню, сделала вид, что ничего не произошло. Ей было сложно ругаться дольше пяти минут, она была вспыльчивой, но не злопамятной, поэтому быстро отходила. На самом деле, ей было приятно видеть девушку беззаботным подростком, что в ней сохранилась тяга к дурачеству и баловству. Многие считают, что трудности и жизненные препятствия закаляют людей, но Розали Фиг считала, что все что не убивает нас, убивает ребенка внутри нас, ранит и калечит, делая людей черствыми и жестокими. Она видела много таких покалеченных судеб и ее успокаивало, что девушка, так быстро ставшая им родной, не оказалась в числе них. Возможно она осталась собой только благодаря этому светловолосому парню, что сильно отличался от других представителей семьи Мракс, словно и вовсе не был их сыном. После ужина Эмили с Оминисом снова вернулись во двор, захватив с собой покрывала и подушки. В доме после многочисленной готовки было жарче, чем на улице, а небо было на редкость усыпано звездами, и можно было даже увидеть метеорный поток пегасидов, сгорающих в атмосфере, так часто ошибочно принимаемый за падающие звезды. Девушка рассказывала парню о созвездиях и о том, как они выглядят, бессознательно показывая пальцем на участок неба. Астрономия была одним из ее любимых предметов, Амит сильно подтянул ее в изучении дисциплины и, возможно, стал катализатором ее желания погрузиться в эту науку, его страсть к космосу и звездам казалась слизеринке заразительной. Мракс молча слушал ее, позволяя себе наслаждаться голосом, обычно звонкий как ручеек, он становился мягким и успокаивающим, когда подруга рассказывала о чем-то, что ее действительно увлекает. Они долго лежали лицом к звездам, и лишь кончики их пальцев слегка касались друг друга. Ночь набирала обороты, шум со стороны улицы и звуки от соседей почти совсем стихли, и девушка предложила не спать до утра, ей хотелось цепляться за каждую минуту до отъезда Оминиса, смотреть на небо и болтать о чем угодно, лишь бы не засыпать. Оминис хотел того же и уже предвкушал их следующую встречу, если у нее получится приехать к его дяде.***
Спустя почти месяц сова Мракса принесла очередные письма, залетев прямо в гостиную через открытое окно и застав жильцов дома за завтраком. Как и в прошлый раз — одно для Уильямс и другое для ее приемных родителей. Розали с Михаэлем без раздумий отпустили ее на оставшееся перед школой время к дяде Оминиса, ведь им через несколько дней необходимо будет уехать на продолжительное время, и девушке не придется быть одной. Самой Эмили предстояло целых две поездки, сначала к Сэллоу и потом уже к Оминису с его дядей. Себастьян, не дождавшись ее ответа, написал другу, и они договорились о встрече. Слизеринка не спешила с ответом, как и с самой поездкой, так как знала, что там будет Соломон, а ей в отличие от ее веснушчатого друга не хватит совести, чтобы посмотреть ему в глаза и делать вид, что она не стирала ему воспоминания. Но деваться было некуда, Оминис прибудет за ней уже завтра.***
Оказавшись перед дверями небольшого домика с витиеватой дымовой трубой, Оминис тихонько постучал, в то как время Эмили стояла позади. Дверь почти сразу открыла Анна, она долгое время рассматривала ребят, медленно расплываясь в улыбке. Девушка лишь помахала Уильямс рукой и, радостно запрыгав, обняла Мракса. Эмили удивилась ее внешним изменениям, от прежней Анны не осталось почти ничего. Лицо округлилось и приобрело здоровый румянец, глаза заиграли новым цветом, в них больше не было той боли и мучений. Сгорбленная спина выпрямилась, возвращая девушке ее истинный возраст, каштановые волосы, уложенные в косу, блестели на солнце, перекликаясь с веснушками. Сейчас впервые Эмили могла увидеть в ней точную копию Себастьяна, с такой же обаятельной и смазливой мордашкой она была даже симпатичнее брата. Анна с Оминисом уже заходили в дом, и она поспешила за ними, пока дверь не захлопнулась, не давая себе передумать. Даже сам дом внутри изменился, стало светлее и уютнее, от чего казалось, что пространства стало больше. Соломон крутился у котелка с обедом, а Себастьян расставлял посуду на столе, о которой забыл сразу же, как только они переступили порог дома. Он тепло поздоровался с другом, и настала очередь девушки, Сэллоу бесцеремонно заключил ее в крепкие объятия и стоял так очень долго, он вёл себя так, словно и не произошло всех событий, которые воткнули топор раздора в их дружбу. Его улыбка больше раздражала, нежели вызывала спокойствие, Уильямс чувствовала недосказанность, она не была уверена, хочет ли продолжать с ним общение, так как прежним оно уже не будет. Ей было ясно одно, он их использовал ради сестры и, возможно, сейчас делает то же самое, чтобы Анне было комфортно по возвращении в Хогвартс. Она кинула взгляд на блондина, чтобы понять, чувствует ли он то же самое, но тот не испытывал презрения и даже улыбался, либо смог отпустить ситуацию, либо снова скрывал свои эмоции. Соломон подошел и, поздоровавшись, поблагодарил за то, что смогли навестить Анну, и пригласил всех за стол. Несмотря на то, что Розали успела разбаловать воспитанницу разными лакомствами, было вкусно, и еда моментально исчезала с тарелок. За обедом Себастьян не умолкал ни на минуту и рассказывал, как проклятие Анны начало слабеть после смерти Руквуда, как Соломон принял решение отправиться в больницу Святого Мунго, где Анну почти окончательно поставили на ноги, а дальше время доделает свое дело. Дядя изредка вставлял свои ремарки, а Анна кротко молчала, лишь поблагодарив Эмили в конце. После обеда Соломон принялся за уборку стола, а ребята сдвинули кресла полукругом и продолжили свое обсуждение про школу, про программу шестого курса, которую Себастиан принес со своего стола, про то, сможет ли Анна пропустить пятый курс и учиться вместе с ними, ведь Эмили смогла пропустить целых четыре. Анна, Анна, Анна, разговоры только о ней, девушка не понимала, почему ее так начинает это раздражать. Если по началу она думала, что единственной проблемой пребывания у Сэллоу будет их дядя, рядом с которым ее посадили за обедом, то она ошибалась. Когда разговоры зашли о младших курсах, воспоминаниях о приключениях, случившихся до появления Эмили, девушке стало совсем невыносимо, и она пошла изучать их небольшой дом. Остановившись у окна, Уильямс краем глаза посмотрела на друзей и поежилась. Анна была центром внимания и обсуждения, сидя между парней, они улыбались и смеялись, с момента их появления на пороге дома Оминис ни на шаг не отходил от шатенки. Эмили смотрела как нежно он держит ее за руку, как поправляет ее волосы и, едва касаясь, гладит ее руку, будто боится разрушить ее, словно хрупкую розу, которая рассыпется от любого смелого прикосновения, которую хочется спрятать под стеклянный купол и укрыть от ветра и мороза. Касался так, как никогда не касался Эмили. Ревность и обида начала душить девушку, она и раньше переживала, что будет лишней в компании, как только вернётся Анна и, что была лишь временной заменой. Но она понимала, что у нее нет права на обиду и злость, ведь это она свалилась им как снег на голову год назад, а не наоборот, понимала, что презирает Анну за то, в чем она не виновата. Глаза неприятно защипало, девушка уже хотела выбежать на улицу, но ее уединение и планы нарушил старший Сэллоу. Бывший мракоборец тоже изменился, взгляд оставался таким же грозным, но эту суровость скрасила появившаяся на лице улыбка, которую Эмили раньше никогда не видела. Нужно отдать должное Себастьяну, он никогда не умел скрывать эмоции, но умел быстро забывать о случившемся, словно это было что-то незначительное и неважное, Уильямс так не умела, и ей было тяжело принимать нового Соломона, позабыв о страхе перед прежним. — Я знаю, что ты сделала, и как ни странно, хочу сказать тебе спасибо. Эмили сглотнула, неизвестно было, что ему наговорил Себастьян. Спасибо за то, что стерла память? Или за то, что убила Руквуда? Она не смогла подобрать нужных слов и просто обменялась с ним взглядами. — Ты направила моего племянника на верный путь. А ведь этого не получилось даже у меня. Признаться, я и сам пересмотрел свои взгляды на некоторые вещи, и теперь мы даже стали похожи на семью, а Анна наконец-то здорова, хоть я и не верил в то, что это возможно. Ах, это, у Эмили отлегло, она еще раз окинула взглядом бывшего мракоборца и отвернулась, глядя в окно. Ей казалось, что в любую секунду к нему могут вернуться воспоминания. — Здесь нет моей заслуги, это просто стечение обстоятельств. Но я рада, что у вас все хорошо. Закончив разговор, девушка вышла прогуляться по деревне, ей нужно было другое место, где можно вдохнуть полной грудью, потому что в доме Сэллоу она задыхалась. Ей больше никогда не хотелось возвращаться туда, встречаться глазами с дядей, перед которым она виновата не меньше Себастьяна, видеть, как Оминис сближается с Анной, которая была вероятной причиной того, что между ней и Мраксом ничего не будет. До сегодняшнего дня Уильямс легко была готова мириться с тем, что они навсегда останутся лишь друзьями, но ревность готова была пожирать ее без остатков. Спокойная, послушная, невинная Энн, которая не лезет в неприятности и не создает их, руки которой не обагрены кровью, губы с которых не слетали непростительные — Эмили понимала, почему он выбрал ее, она больше подходит ему, и пусть. У нее был шанс поговорить с Оминисом, признаться ему в своих чувствах, дать поцеловать себя или сделать это самой, но она медлила, и теперь пожинает плоды, ведь она могла быть на месте дорогой Энн, а теперь у нее нет права злиться или вмешиваться в их отношения. Все эти эмоции — они лишние, ей надо взять себя в руки. Когда очередной камень, выпущенный рукой девушки, несколько раз отскочил от поверхности пруда и утонул, она услышала свое имя и обернулась, увидев алый мигающий огонек палочки. — Куда ты пропала? Я везде тебя искал, — парень сел на влажный песок рядом с девушкой. — Что-то случилось? — Просто решила прогуляться и дать вам время побыть вместе, — Эмили было приятно, что он не забыл про нее, хотя она и хотела остаться одна. — Соломон сказал, что доставит нас прямо к дому дяди. — Отлично, — девушка обрадовалась, услышав, что они скоро покинут это место.