Воронежское солнце среди питерских туч

      Темнота постепенно заползала с улицы, прячась в углах кухни, вспугнутая тусклым светом люстры над головой двух полуночников. Арсений сидел на табурете, сгорбившись и поджав озябшие голые ступни под себя. Его тонкие длинные пальцы обвивали тёплую кружку, из которой доносился успокаивающий запах трав.       Темнота за окном давила своей непроглядностью. Тусклый свет, льющийся с потолка кухни отгонял воцарившуюся ночь, заставляя её затаиться в тенях, скопиться в отдалении и ждать своего часа, копить силы, чтобы темной рекой хлынуть вперёд, как только пропадет сдерживающий барьер из рассеянного света старой люстры.       Антон внимательно наблюдал за Арсением, потягивая свою электронную сигарету. Парень озабоченно хмурился, постукивая указательным пальцем по краю своей полупустой кружки.       — Может все-таки к спецу сгоняешь? Мне Димка посоветовал охуенного психолога. Ну, ты знаешь, я к нему ходил — хорошо помогает в себе разобраться, — начал увещевать возлюбленного Шастун, исподлобья глядя на Попова.       — Не пойти ли тебе, Антон Андреевич, далеко и надолго. Я может и ёбнутый, но не сумасшедший, чтобы по мозгоправам ходить, — раздраженно произнес Арсений, откидывая пятерней челку со лба и всячески избегая смотреть на собеседника.       — Ну, я же походил и ничего, наоборот, помогло, — тихо произнес парень, делая очередную затяжку и отворачиваясь от Арса, чтобы выдохнуть порцию густого белесого пара.       Попов поморщился и перевел взгляд на тёмный провал окна, поджимая искусанные губы. При тусклом свете единственной горящей лампочки синяки под глазами казались больше и насыщеннее, чем при свете дня, морщинки, скопившиеся в уголках рта, выдавали возраст Арсения. Впервые Антон увидел перед собой действительно сорокалетнего усталого мужчину, а не яркого живчика, которым старался для всех предстать Арс.       — Ну Арсен, я же вижу, тебе это нужно, тебя же однажды эти твои тараканы сожрут, уже жрут во всю, — продолжил увещевания Антон, откладывая электронку на стол, а затем подцепил правой рукой кружку и отпил свой подостывший кофе.       — Ты же знаешь, я справлюсь. Всегда справлялся, — надтреснутым голосом проговорил мужчина, крепче обхватывая чашку обеими руками, всё ещё избегая смотреть на обеспокоенного парня.       — А вдруг в этот раз не справишься? Ты же не железный, я же вижу — ты пиздецки устал и сейчас просто из природной сучности отрицаешь очевидное, — постукивая пальцами по столу продолжил гнуть свою линию Антон, мельком заглянув в свою пустую чашку.       — Ты думаешь, я этих мозгожоров не видел? Ходил по началу, пытался разобраться в себе, и что? И нихуя, — махнул рукой Попов, спустив свои голые ступни на пол и нащупывая тапки, которые Антон принес ему из прихожей.       Арсений встал, цепляя стоящие на столе чашки, и пошаркал к чайнику.       — Чай или кофе? — спросил Попов, наливая себе очередную порцию отвара из ромашки.       — Кофе, черный насколько это возможно, — проговорил Антон, поворачиваясь всем корпусом в сторону отошедшего Арсения.       Арсений подошел к столешнице, на которой находилась кофемашина и начал возиться с ней, щелкая какими-то рычажками, нажимая на маленькие кнопочки. Тонкие пальцы порхали над устройством, создавая в голове Шастуна чёткую картину, в которой Арсений был волшебником творящим одному ему понятное колдовство. Воцарившаяся тишина не была абсолютной, она прерывалась жужжанием работающей кофемашины, выплевывающей в кружку напиток богов и шуршанием упаковки печенья, которую Попов достал из ящика под столешницей и кинул Антону. Неожидающий этого парень, еле успел поймать увесистый пакет, летящий аккурат в лицо.       — Проснись и пой, чудовище, хорош мух считать, — все ещё недовольно, но с плохо скрываемой нежностью произнес мужчина, возвращаясь с наполненными кружками.       Попов со стуком, чуть не расплескав налитый до краев кофе, поставил дымящуюся кружку с напитком перед Шастуном, и тяжело опустился на свой стул. Арсений сразу же пригубил горячий отвар, с наслаждением смакуя травяную горечь на языке, тем самым стараясь как можно дольше оттянуть продолжение неприятного разговора.       — Ну, давай, что еще ты хочешь мне сказать? Давай вбивай гвозди в мою черепную коробку, — в конце концов раздраженно фыркнул Попов, не выдержав пристальный осуждающе-жалеющий взгляд Шастуна.       — Да, я че, я ничё. Думаю, что сейчас ты как раз выглядишь как человек, у которого все на мази и он со всем справляется, вон какой изможденный вид. Сразу видно — самодостаточный человек справляется со всем, — язвительно произнес Антон, с подражая сучьей интонации Попова, которую тот использовал, когда хотел поярче подчеркнуть свое превосходство над оппонентом.       — Смотрите-ка, нахватался, козёёёл. Ну, давай, что еще скажешь? — Арс растянул в ироничной улыбке, больше похожей на оскал обветренные губы.       — Арс ,бля, я серьёзно переживаю. Попробуй к Димкиному мозгоправу сходить, он реально хороший дядька, помогает только в путь, — снова начал гнуть свою линию парень, умоляюще глядя в синие глаза напротив.       Антон протянул свою бледную руку через неширокий стол и легонько коснулся тыльной стороны Арсовой ладони шершавыми подушечками пальцев, ожидая и боясь того, что собеседник просто отдернет руку и уйдёт своим сногсшибательной стремительной походкой, практически чеканя от злости и раздражения каждый шаг.       Попов зажмурил в миг заслезившиеся глаза и глубоко вздохнул, пытаясь подавить легкую дрожь, вызванную темой разговора в целом и упорством Шастуна в частности. Почувствовав прикосновение мужчина попытался убрать руку, будто бы обжегшись о горячую кожу неугомонного Антона.       Шаст лишь перехватил ладонь Попова, легонько сжав его нервно дрожащие пальцы:       — Арсен, ну давай попробуем? Я могу с тобой к нему пойти или провожать и встречать тебя. Я ж как лучше хочу, и вот не надо мне сейчас про благие намерения и ад, — резко окончил свою речь Шастун, увидев, что Попов собрался что-то сказать.       Выразительно приподняв правую бровь Арсений скептически посмотрел на парня, всем своим видом показывая свое отнюдь не положительное отношение к его затее.       — Ну, сходи разочек, попытка не пытка, я тебя после встречу и мы куда-нибудь вместе рванем, как тебе план? — Антон переплел свои пальцы с пальцами Попова и начал нежно поглаживать указательным пальцем кожу Арсения, посылая ему табун мурашек. Шастун попытался принять самый обаятельный вид, который только мог.       Попов раздраженно вздохнул, подцепив свою кружку свободной рукой и делая большой глоток теплого ромашкового отвара порывисто встал, разрывая касание и направился к раковине, шаркая тапочками. Поравнявшись с ней, мужчина одним стремительным движением выплеснул остатки жидкости из кружки и поставил свою кружку на столешницу рядом, вызвав жалобное дребезжание. После чего, направился к выходу в коридор, открыв дверь кухни, Арсений обернулся к парню и наигранно беззаботно проговорил, полностью игнорируя прошлую тему разговора:       — Не знаю как ты, а я спать. Завтра тяжёлый день, Стас опять будет бухтеть, если мы не будем достаточно бодры и свежи, — с этими словами мужчина вышел в коридор, направляясь в спальню.       — Да чтоб тебя… — тихо выругался себе под нос Шастун, делая глубокую затяжку и медленно, кольцами выдыхая белесый дым. Парень поднял левую руку и с усилием потер переносицу. Мобильный в штанах призывно завибрировал, уведомляя о новом сообщении. Не переставая чертыхаться, Антон достал айфон и разблокировав его, увидел новую голосовуху от Позова.       — А ты мне че хорошего скажешь? — устало спросил Антон в пустоту, нажимая на иконку воспроизведения.       Тускло тишину питерской кухни наполнил шум гомонящей толпы, сквозь который с трудом пробивался голос бодрый голос Димы:       — Ну чо, писюны, тусуетесь во всю небось? Шаст, я конечно все понимаю, но так не делается, Стас чуть не поседел, пока тебя искал. Мне даже пришлось ему валерьянку разводить, до сих пор не может отпустить эту ситуацию и бурчит как старый пенёк. Я уже на вокзале, только что объявили посадку на поезд. Серёга опять опаздывает, и знаешь почему?       Вопрос заданный, жизнерадостным тоном повис в воздухе, голосовое сообщение закончилось, а Шастун еще некоторое время сидел в тишине, покуривая неизменную электронку. В голове лениво ползали мысли о том, как лучше ответить старому другу.       — Да какая тусовка — завтра концерт, Арсен во всю ворчит как старый дед, сейчас вообще спать пошел, мол иначе встанет завтра разбитым. Что в этот раз Серж учудил? Паспорт забыл? Сменную одежду? — как можно более живее постарался звучать Шаст, записывая голосовуху Позу.       Подождав, пока запись загрузится в открытый диалог с Позовым, парень отправил сообщение, подцепляя свою кружку и отхлебывая подостывший напиток. Как бы парень ни пытался отогнать от себя мысли о состоянии Попова, переключиться не получалось, даже переписка с Позовым не помогала. Злоключения Сережи, который, как оказалось из следующего сообщения Димона — забыл рюкзак с вещами в такси и бегал туда-сюда как ошпаренный, под смешки со стороны Димки и недовольное бормотание Оксаны.       Усмехнувшись представшей перед глазами картине, Шастун решил, что прошло достаточно времени, чтобы Попов успокоился и перестал вести себя как истеричная снежная королева. Выключив свет в кухне и предварительно заглянув в ванную комнату, парень наощупь в сумраке и тишине квартиры направился в спальню, темнеющую пятном в конце коридора.       Заглянув в приоткрытую дверь, Шастун увидел силуэт мужчины, лежащего на кровати в тусклом свете от уличного освещения, что лениво лился из незашторенного окна. Попов старательно сопел и всем видом показывал, что он уже спит крепким сном младенца. Только опыт продолжительных отношений с Арсением подсказывал Антону, что тот актерствовал, старательно притворяясь спящим. Тяжело вздохнув, Антон закатил глаза, но в конце-концов после непродолжительной внутренней борьбы, парень махнул рукой и решил оставить Попова в покое.       Быстро стянув с себя одежду, Шастун отбросил одежду в сторону и залез под одеяло, тут же прижимаясь к Арсению со спины и закидывая на него свою руку. Попов завозился, недовольно сопя, но продолжил делать вид, что спит.       Проигнорировав невысказанное недовольство мужчины, Антон легкомысленно чмокнул Попова в родинку на плече и прошептал:       — Спокойной ночи, бука, — с этими словами Шастун широко зевнул и закрыл глаза практически сразу погружаясь в дрёму.