«Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадет за часом час…».
Уильям Шекспир
На следующий день после визита к Викарию Лу вновь оказывается в кабинете Приора. И снова без стука. Мартен, не успевший убрать в ящик стола инъектор и ампулы, лежащие в черном кейсе, смотрит на Рид исподлобья и недовольно, но без прежней злости.
— Это становится дурной традицией, — в его безэмоциональном голосе, однако, проскальзывает раздражение.
— Вот как раз об этом, — Лу красноречиво указывает взглядом на инъектор. — Я и хотела поговорить.
Рид смотрит в угол, выискивая красный глаз камеры. Проследив за ее действиями, Мартен оповестил:
— Они отключены.
— Отлично.
Лу закрывает за собой дверь, проходит внутрь кабинета и
плюхается садится на один из стульев напротив стола. Съезжает на нем чуть вниз, ставит локти на кожаные подлокотники и соединяет пальцы шпилем, задумчиво поглядывая поверх них на Иво. Тот складывает свои руки на столе, как примерный школьник, но убирать инъектор не спешит. Бессмысленно, все равно она уже все видела.
— Я помню, что точно такой же у тебя лежал в твоей комнате на прикроватной тумбочке. Я тогда тоже обратила внимание, но решила не задавать вопросов, потому что это не мое дело…
— При всем моем уважении к тебе, Лу… Сейчас это тоже не твое дело. — отвечает Иво устало и без прежней раздражительности.
— Что это? — в лоб спрашивает она. — Ты чем-то болеешь?
— Это не совсем болезнь.
— Тогда что?
— То, о чем знать тебе совсем необязательно.
— Я волнуюсь за тебя. А если ты помрёшь?
Иво бархатисто рассмеялся.
— Ты расстроишься, я полагаю.
— Расстроюсь? Расстроюсь?! Я бы расстроилась, если бы аквариумные рыбки Ирмы померли, а если помрёшь ты — я буду в отчаянии. И то, недолго — Баретти откусит голову, Жонсьер — конечности, а Викарий сожжёт то, что осталось.
При упоминания «сожжения» Иво как-то странно дернулся и поморщился, словно что-то вспоминая.
— Никто тебя не сожжёт.
— О, вы теперь подобное не практикуете?
— К твоему сведению, Инквизиция никогда не сжигала людей. Они проводили дознание, а сжигали уже светские власти.
— Ясно, месье профессор. Но я не об этом.
— Лу, я же сказал, что не буду с тобой это обсуждать.
Мартен убирает инъектор в ящик стола и зеркалит жест Лу, соединяя пальцы шпилем. Рид громко и протяжно вздыхает, размыкает руки и запрокидывает голову, несколько раз раскручиваясь в кресле, пока не начинает кружиться голова.
Иво смотрит на все это с вселенским спокойствием.
— Иво, крэп! — неожиданно останавливается Лу. — Я бы не лезла чисто из-за простого любопытства. Но ты себя после этих инъекций не видел: ходишь заторможенный, как зомби, а выглядишь хуже, чем я после блокатора.
Иво притворяется, будто придирчиво оглядывает Лу.
— А мне кажется, ты хорошо выглядишь.
— Эй! Я имела ввиду после блокатора, а не всегда.
— Извини, неудачная вышла шутка. Ты всегда чудесно выглядишь. Даже под блокатором, поверь мне.
Лу смутилась, но от темы не ушла:
— Увиливаешь?
— Увиливаю.
— Иво, я просто хочу тебе помочь. Ты сам не вывозишь это дерьмо.
— Ты уже помогаешь мне. — мягко улыбается он.
Рид смотрит насупленно исподлобья. Ее этой улыбкой не сбить с намеченного пути. Ну, почти…
— Будешь кофе? — вновь спрашивает он.
— Буду. — отрешённо отвечает Лу.
Иво встаёт из-за стола, чтобы приготовить его самостоятельно, а заодно сбежать от неприятного разговора. Рид, краем глаза замечая этот маневр, быстро подскакивает со своего места и преграждает ему путь.
— Нет, так дело не пойдет!
— Лу.
— Иво.
Они сверлят друг друга взглядом. Мартен спокоен, но Рид чувствует, как в его глазах постепенно скапливается прежнее раздражение. Ей, в отличие от того же Кея и Даниель, позволяется многое, очень многое в общении с Приором Инквизиции, но прямо сейчас Лу чувствовала, что ходит по краю.
— Что за дрянь ты себе колешь? С детства, по всей видимости.
Иво вздыхает, поджимает недовольно губы, а потом неожиданно отвечает:
— Ты сама уже ответила на этот вопрос.
— Что? Когда?..
Лу подвисает на время, устремив невидящий взгляд сквозь Мартена.
Иво, пользуясь этой заминкой, осторожно сдвигается в сторону, чтобы обойти девушку. Но рефлексы Рид срабатывают быстрее — она вскидывает руку в сторону, снова преграждая путь, ее ладонь упирается куда-то в грудь Приору. Кончиками пальцем она ощущает быстрый стук чужого сердца. Она двигается вслед за рукой и снова оказывается перед Иво. Приходится задрать голову, чтобы заглянуть в глаза. И когда он успел так вымахать?
— Стой на месте. Ты мешаешь мне думать. Я пытаюсь вспомнить, что я тебе говорила минутой ранее.
— Оу, ну если я мешаю вам думать, мадемуазель Рид, — улыбается Иво, — то, быть может, мне следует покинуть свой кабинет, чтобы ни в коем случае не прерывать полет вашей мысли, что как птица кружит в этих стенах. И, возможно, в то самое мгновение, стоит мне только оказаться за дверью, как озарение ударит ярким лучом света вам в грудь и вы вспомните все. И мир перестанет казаться вам загадочным и таинственным, как и я.
Лу с подозрением косится на Иво, словно на секунду усомнившись в его рассудке, а потом выдает первое, что приходит в голову:
— Ой да заткнись уже, иначе я тебя поцелую. — слова вырываются прежде, чем Лу успевает понять, кому и что она говорит. Рид тут же мысленно даёт себе оплеуху, обзывая идиоткой.
Иво чуть отстраняется, весело приподнимая бровь, а на губах играет неожиданно дерзкая мальчишеская улыбка. Лу этого не видит, так как из-за смущения резко опускает голову и отказывается ее поднимать.
Мартену приходится несколько раз позвать ее:
— Лу, твоя макушка, бесспорно, хороша, но я бы хотел видеть лицо.
Рид что-то невнятно бубнит, ещё сильнее пряча голову.
— А казалась такой сме-елой, решительной в своем намерении. — мурлычет он. — Я уж и правда подумал, что ты исполнишь свою чудесную угрозу.
Лу пораженно вскидывает взгляд. Это он сейчас что, подначивает ее, типа?
Иво сам склоняется чуть ближе, кладя одну руку Лу на щеку и мягко оглаживая ее. Такая искренняя, щемящая сердце нежность. С таким трепетом никто не прикасался к Лу ни до Иво, ни после.
Когда их губы разделяет несколько крохотных миллиметров, девушка сама тянется к нему, но угрозу свою исполнить не успевает: Приор, качнувшись, вдруг начинает оседать у нее на руках.
Лу не сразу понимает, что происходит. Уцепившись за край стола и с помощью телекинеза удается смягчить падение, но все равно Иво, неожиданно тяжёлый для своих худощавых габаритов, наваливается на хрупкую девушку всей своей массой тела и ей становится трудно дышать.
Выкарабкавшись из-под Приора, Лу тут же переворачивает его на спину и проверяет пульс — он есть. Слушает дыхание — оно тоже есть, только прерывистое и рваное. Глаза Иво закрыты, с него слыхнула вся краска, сделав и без того бледное лицо ещё белее.
Рид зовёт его, трясет за плечи, даже расстёгивает ворот форменной туники, что сдавливает горло.
Снова зовёт. Умоляет. Почти плачет.
Без толку.
Тогда она от всей души она бьёт Мартена по щекам, вымещая свой собственный страх за его жизнь. Его щеки розовеют — и Лу гордится палитрой живописных оттенков на бледном мужском лице.
— Крэп, Иво, сука, очнись!
Он распахивает глаза. Жадно хватает ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. В черных ониксовых глубинах зрачков плещется чистый, не разбавленный страх. Он не видит ее, быстро понимает Лу, он находится в плену собственных воспоминаний, горьких и болезненных — ей не надо быть эмпатиком, потому что его лицо, искаженное давней мукой, говорит само за себя.
Иво что-то бормочет, глядя в пустоту. Разобрать, что именно, Лу не может, но от этого бормотания по спине ползет колючий холодок.
— Нет, пожалуйста, не надо… — тонкий сорванный всхлип, и у Рид холодеет в животе. Самое страшное — крик, следующий секундой позже. — Нет!
Леденящий душу, захлебывающийся вопль, беспомощно вскинутая рука, и лампочка, висевшая над импровизированным бассейном, искрится и вспыхивает — пламя, пока ещё крохотное, начинает постепенно разгораться и дымить. Лу тянется к поврежденной лампочке телекинезом и вырывает ее с корнем, отправляя прямиком в воду. Та, хвала Единому, гаснет.
Волоски на ее теле встают дыбом.
Что за нахер это сейчас был?
Для надёжности Рид хлопает Приора по щеке ещё раз. Ему надо немедленно выбираться из этой трясины кошмаров. Спящий разум рождает чудовищ — а Лу, как никто другой знает, чем это чревато.
Пелена с темных глаз спадает и взгляд делается осмысленным, и совсем немного — потерянным.
— Что произошло?
— Ты на долю мгновения потерял сознание. Я привела тебя в чувства. Все. — скомкано отчитывается Лу, все еще находясь под воздействием пережитых ранее сильных эмоций.
— Спасибо тебе. — тихо шепчет Иво.
Она помогает ему доковылять до дивана и подаёт бутылку воды. Иво жадно осушает ее. Лу садится не на диван, а на корточки рядом с ним, чтобы видеть его лицо и смотрит на Мартена снизу вверх.
— Ты как? Может, врача вызвать?
— Нет. — жёстко отрезает Иво.
— А…
— Все нормально. — с нажимом добавляет он.
— Угу, вижу я твое «нормально». Ты блять лампочку поджёг, в курсе?
Мартен переводит взгляд на декоративный бассейн и видит черную дыру вместо лампочки, плавающей где-то в воде. Он хмурится и сурово поджимает губы.
— Дрянь.
— Это то, что ты себе колешь? Такое раньше уже случалось?
— Нет. Ты сама в порядке?
— Если не считать того, что я в ахуе, то в целом да.
Иво морщится от грубых слов.
— Прости.
— Ничего. Я все понимаю, ты испугалась. Поднимемся ко мне?
— Решил не оставлять свидетелей?
— Решил умыться. Но я рад, что чувство юмора к тебе возвращается. Значит, с тобой точно все в порядке.
— А как мы через охрану в коридоре пройдем?
— А мы и не пойдем туда.
Иво поднимается с помощью Лу и подходит к стенке. Рид хочет пошутить, будут ли они брать разбег для того, чтобы пройти сквозь нее, как в одном из старых доштормовых фильмов.
Но Мартен подносит руку к невидимому сканеру на стене и вдруг одна из панелей отъезжает в сторону. Лу удерживается от того, чтобы удивлённо присвистнуть.
Оказавшись в его квартире, Рид открывает рот и оглядывается, как в музее. Иво, видя ее реакцию, по-доброму усмехается, и оставив Лу осматриваться, медленно идёт в сторону ванной. Девушка, справившись с первым впечатлением, догоняет следом и останавливается возле дверного косяка.
Иво ловит ее взгляд через зеркало и хитро улыбается. К нему постепенно возвращаются краски жизни.
— Я хочу раздеться.
— Раздевайся пожалуйста.
— А если я смущён присутствием дамы?
Лу выгибает бровь, скрещивая руки на груди и философски-глубокомысленно выдает:
— Лучше быть смущенным, чем, падая, треснуться башкой о раковину, запутавшись в собственных штанах.
Иво улыбается, а потом начинает медленно, словно пытаясь смутить уже саму Лу, расстёгивать свой китель. Откладывает его в сторону и тянется к рубашке, расстегивая несколько верхних пуговиц. Сквозь образовавшийся вырез проглядывает яремная ямка и острые ключицы.
Мартен переходит к пуговицам на рукавах, а затем закатывает их до локтя, обнажая изящные мужские руки.
Лу несколько раз моргает, не в силах оторваться от этого странного действа.
Иво включает кран и склоняется к раковине, набирает воду в ладони, сложенные лодочкой, и плещет себе на лицо. Рид наблюдает, с каким изяществом он делает каждое движение, превращая простое умывание в какой-то особый ритуал. Лу подмечает, что на раковине нет ни одной капли и удивляется его аккуратности. Когда умывается она — затапливается все вокруг, и попасть к ней в ванную можно только на лодке.
Иво, выключив воду, оборачивается к ней. Только сейчас замечает покраснение на ее скуле. Хмурится.
— Что это?
— А-а, это? — Лу дотрагивается до щеки и сдавленно шипит. — Ударилась об стол пока тебя ловила.
— Прости.
— Да за что?
— За то, что причинил тебе боль.
— Ты ни в чем не виноват, хватит уже извиняться. Да и разве это боль? — она криво усмехается. — Херня это. От Тайлера порой крепче прилетало.
Иво хмурится, но ничего не говорит. Он оборачивается к зеркалу и отодвигает его в сторону, открывая тумбочку, спрятанную внутри. Взяв что-то оттуда, Иво вновь поворачивается к Лу.
— Позволишь? Это мазь поможет синякам зажить быстрее.
Рид медленно кивает, наблюдая, как тонкие длинные пальцы Иво опускаются в какую-то вязкую белую субстанцию и тянутся к ее лицу. В голове звенящая пустота, по такому случаю даже пошлые шутки не вертятся на языке.
Мазь прохладная, а касание чужих пальцев — невесомое и мягкое, как крылья бабочки. Лу молчит, глядя в черные, как уголь, глаза Иво и чувствует, как ее неотвратимо затягивает в эту бархатную тьму, и ей совсем не хочется сопротивляться.
— У меня ещё это… Ребра… — голос у Лу отчего-то сиплый. — Помажешь?
Вместо того, чтобы отказать, соблюдая хоть какие-то остатки рабочих или хотя бы дружеских отношений, Мартен покорно соглашается. Он молча указывает на бортик ванной и Лу послушно садится на него, задирая рубашку ровно до нижнего края бюстгальтера. На ее теле действительно несколько незначительных красных пятен.
Иво опускается перед ней на одно колено и касается первого синяка. Кожа под его пальцами вмиг покрывается мурашками, а сверху слышится судорожный выдох.
Сопротивляться этой пытке сложно, но Иво пытается: касается только там, где есть ссадины, не задерживает руку дольше положенного и не смотрит в глаза Лу. Потому что если взглянет — то потеряет контроль. А терять контроль для него смертельно опасно.
Он заканчивает процедуру и встаёт с колена, не проронив ни звука. Убирает мазь. Рид по-прежнему сидит на краю ванной, ждет, пока высохнет и впитается лекарство.
Иво моет руки, вытирает их полотенцем, а потом протягивает ладонь Лу, помогая подняться.
Она стоит так близко к нему, что он слышит ее шумное, прерывистое дыхание… Или это его собственное?
У нее небольшие ладони — помещаются в его собственные целиком. Рид не спешит убирать свою руку, Иво — тоже. Так и стоят, смотрят на переплетение пальцев, как на что-то завораживающее.
Мартен глядит на Лу, чей взгляд сейчас устремлён на руки, и думает о том, что она совершенно очаровательна.
Что очаровательна та удивительная живость ее души, что плещется в светлых глазах, не вытравленная ни Тайлером, ни интернатом, ни Термитником.
Иво тянется к этому свету, к этой искренней непосредственности, к нежности, и понимает, что с каждым своим шагом он все дальше от благоразумия и все ближе к пропасти, и что назад дороги уже нет.
— Лу.
Она поднимает на него глаза.
— Ты голодна?
— Немного, — честно признается девушка.
Иво кивает и идёт на кухню, а Рид послушно плетется вслед за ним, сцеживая частые зевки в кулак. Проходя мимо гостиной, он бросает взгляд на часы — полпервого ночи. Как быстро летит время.
— Оставайся у меня, если пожелаешь. Чтобы тебе не спускаться до комнаты.
— Угу… — зевает Лу. — и не светить своим лицом перед охраной. А то они подумают, что мы с тобой практикуем бои без правил.
Иво усмехается.
В кухонном блоке находится замороженная еда из натуральных продуктов быстрого приготовления, которая уже через пять минут после разогрева готова к употреблению.
Едят они молча. Потом Иво провожает гостью на второй этаж, где проводит в гостевую спальню.
— Здесь пульт от кондиционера, рядом от обогревателя, тут от света и ещё от телевизора. — поясняет он. — Там ванная, где ты найдешь халат и все необходимые предметы гигиены.
— Угу, — полусонно произносит Лу. — Халат, круто…
Иво выходит, прикрывая за собой дверь:
— Спокойной ночи, Лу.
— Спокойной ночи, Иво.
Мартен идёт к себе в спальню и закрывает дверь.
Садится на широкую кровать и открывает ящик прикроватной тумбы. Извлекает оттуда черный кейс, вводит пароль на небольшом табло и открывает его. На дне в строгом порядке лежат использованные ампулы. Иво достает одну из них и сравнивает с сегодняшней. На глаза не бросаются никакие различия.
Сегодняшнее происшествие испугало не только Лу, но и его самого. Такого после лекарства раньше никогда не случалось.
Он откладывает ампулы в сторону, мысленно делая себе пометку отправить их в свою собственную лабораторию на проверку. И не приведи Единый, если вещества в них будут отличаться…
