В городе Сочи тёмные ночи

Эхо тут было будь здоров. В целом Нечаев никогда не был тут один, совершенно один, впрочем, все эти самолеты и размах больше не производили на него былое впечатление. Теперь он думал — а нахуя? Потому что можно? А чем обычный кабинет не устраивает, тут на все пространство один стол и стул, на котором он сейчас и сидит. Он в этом зале уже часа три, а на Челомее неполные два дня. Тут было пусто, не абсолютно, но все же той атмосферы, которая царила в его прошлое посещение, даже близко не было. Чтобы восстановить Предприятие, ушла пара недель, но чтобы набрать новых людей — видимо, нет. Вчера у Сергея взяли, наверное, все анализы, которые только возможно, вертели так и этак, потом отправили восвояси. Как Дмитрий Сергеевич взял те же анализы у ХРАЗа, оставалось загадкой, как и то, как Харитон объяснил саму проблему. — Это полный бред! — Да, прекрасное эхо, дальние двери в зал распахиваются и ХРАЗ влетает внутрь. Сеченов в сопровождении близняшек следует за ним. — Там должно быть что-то! — Ты видел результаты, Харитон, ты сам составлял расчеты. С каких пор ты не признаешь факты? Да, П-3 опрометчиво выдрал тебя из перчатки, что могло привести к ужасным последствиям, но пронесло. — Пронесло? — ХРАЗ задохнулся возмущением. — П-3 вообще везучий парень, если ты еще не заметил. — Я бы так не сказал, — сказал Сергей, но его проигнорировали. — Мне плевать, я хочу избавиться от этих… симптомов. — Перестань так это называть, — Нечаев замечает, что его бывший шеф давит улыбку. — Я дал тебе ответ, что с тобой, с вами творится, почему ты не хочешь принять его? Это нормально, то, что с тобой происходит — не болезнь. — Нееет, нет, то, о чем ты говоришь, — человеческая ерунда. А я не человек. — Тут Сергей понимает, что он видит далеко не начало этого спора и наверняка все было уже проверено-перепроверено десяток раз. — Это невозможно. — Как скажешь, — Сеченов поднял руки, сдаваясь. — Значит, у тебя что-то науке еще не известное. Могу дать вам двоим направление в Павлов, там у нас как раз и изучают новые случаи. К тебе подключат проводочки, а Сергея будут вскрывать и зашивать, вскрывать и зашивать, вскры… — Хватит! — ХРАЗ шагнул к Дмитрию Сергеевичу, тут же близняшки выдвинулись вперед. — Если больше тебе предложить нечего, то и мне здесь делать больше нечего. — Ты можешь вернуться на Предприятие. Не буду врать, следить за тобой будут постоянно, но ты сможешь заниматься твоими старыми исследованиями. — Очень щедро, — ядовито отвечает ХРАЗ. — Оставь себе. Сергей поднимается со стула, но Харитон толкает его обратно раскрытой ладонью в грудь. — А ты куда собрался? Со мной, что ли? Нет, товарищ майор, на этом все, благодарю за сотрудничество. Дальше я сам. ХРАЗ развернулся, и на секунду казалось, что близняшки не пропустят его, но они отступили. Эхо отбивало его шаги где-то под потолком, пока он не вышел в коридор, Дмитрий Сергеевич закрыл лицо рукой. — Иногда я думаю, что стоило позволить ему умереть полностью. Не держаться ни за него, ни за тебя, ни за Катю, оставить все, как есть. Сергей молчит, ему нечего возразить, за себя по крайней мере. — А что показали анализы? — Никакой связи между вами нет, химия в норме, в голове тоже ничего постороннего. Я бы сказал, что Харитона банально влечет к тебе. — Что? — Тоже не хочешь признавать? — Сеченов оперся поясницей на стол рядом с Нечаевым и впервые пожалел, что бросил курить. — Ты знаешь, как умер Харитон? Он запрограммировал медицинских роботов сделать ему операцию, но его тело этого не пережило. Его целью было установить имплант Восход, он довольно сильно отличался от того, который у тебя сейчас. Функционал был весьма специфичным, Харитон хотел свести к минимуму потребности своего тела: сон, еда, вода, влечение — все, что он терпеть не мог. Восход дал неожиданный эффект, сохранив его личность и, вероятно, вплоть до сегодняшнего дня он думал, что его эксперимент удался. Поэтому ему проще было думать, что вы связаны чем-то более понятным и объяснимым, чем чувства. — Да быть такого не может. Ерунда какая-то. — Что именно? Неприятно осознавать себя в подобной связи? — Да плевать в общем-то. Но ХРАЗ, он же людей терпеть не может, он меня подбивал… — Нечаев затыкается. — Убить меня? Не скажу, что он первый. — Вам что, все равно?! — Сергей вскакивает со стула, показывает рукой на двери. — ХРАЗ, баба Зина, Филатова, все… — Однажды ты поймешь. Самое важное — это люди. — Ага, поэтому вы оставили функцию их контроля! — Но не пользуюсь ей. Иначе бы у меня не было нехватки людей на предприятии, тут было бы снова людно и никто не вспомнил бы о недавном инциденте. Да, я оставил контроль, но никогда не планировал пользоваться им тотально и повсеместно. — Простите. — Нечаев опустил голову, отступил на шаг. — Пойду я. — Если хочешь, твое место все еще за тобой. Я не могу рассказывать тебе все, но максимально… — Спасибо, Дмитрий Сергеевич, пока что нет. Может, когда-нибудь я это переварю, сейчас не могу. — Как знаешь. Буду считать, что ты в очень долгом отпуске. Сергей кивнул и двинулся к выходу, Сеченов проводил его взглядом и уселся за стол, близняшки замерли у него за спиной. Еще очень много дел, а эти двое…все равно вернутся. Харитон вернется ради науки, он, конечно, может попытаться выехать из Союза, но, зная про Атомное сердце, должен понимать, что СССР скоро будет везде. А П-3 вернется следом, потому что другого дома у него просто нет. Впрочем, они оба еще могут удивить его.