Часть 9
24 марта 2023 г. в 22:29
Вирс не мог осмыслить свое положение.
Он был оглушен, это он хорошо помнил. Он ненадолго очнулся от размытых очертаний, громких голосов и выкрикиваемых вопросов. Ему показалось, что он вспомнил, как говорил... кому-то, чтобы он отвалил.
Избиение. Он вспомнил это. Затем наступила темнота.
Но сейчас. Ему было одновременно и холодно, и тепло...
Почему?
Его жесткая подготовка заставляла его спокойно оценить ситуацию, прежде чем намекнуть кому-либо еще в комнате, что он очнулся.
Что-то холодное и твердое на его запястьях. Он все еще был в наручниках — в этом не было ничего удивительного. Пульсирующая боль в боку и жар. Он чувствовал себя больным и лихорадочным. Несомненно, инфекция. Мятежники были не из тех, кто собирался тратить на имперцев медикаменты.
Он слегка приоткрыл глаза. Было почти темно, и в той дыре, куда его бросили, ужасно воняло.
Но его голова двигалась очень слабо, потому что она покоилась на чем-то более мягком, чем твердый пол, и Вирс изо всех сил старался дышать ровно.
Он опирался на кого-то, вот почему его спине было тепло. Он прислонялся к другому телу, и его голова покоилась рядом с его сердцем. Теперь он мог слышать его размеренный ритм. И было кое-что еще. Что-то, что он узнал...
Слабый, безошибочно узнаваемый запах чего-то, что напомнило ему древесный дым, бурбон и специи…
Только один человек был достаточно близок к нему, чтобы он узнал запах его лосьона после бритья.
— Я бы предположил, что вы уже очнулись и оцениваете ситуацию, сэр, — раздался знакомый голос над ним, затем хрупкое тело Пиетта пошевелилось под ним, и генерал понял, что его руки покоились на груди Вирса.
— Фирмус, — выдохнул он, и сердцебиение Пиетта слегка участилось.
— Здесь есть камеры, генерал? — спросил он, молодец. Он мыслил тактически, и не следовало, чтобы держащие их в плену узнали об их дружбе.
— Нет, — ответил Вирс. Почему он был уверен? Верно...
— Нет... источника питания для них. Здесь, внизу.
Он слышал, как Пиетт оглядывается по сторонам, насколько это было возможно с пола.
— Ты прав. Что ж. Должен признаться, я не был рад найти тебя здесь, Макс.
Вирс слегка фыркнул.
— Что в преисподней ты здесь делаешь, Фирмус? Почему ты не на «Мстителе»?
— Я туда не добрался, — мрачно ответил капитан. — Несомненно, Оззель сейчас прилагает все усилия, чтобы сдержать свое ликование.
— Будь он проклят, — с чувством произнес Вирс.
— Согласен, — сказал Пиетт над ним, а затем они оба хихикнули. Они были похожи на школьников с глупой шуткой, подумал Вирс и удивился сам себе, что они способны смеяться над этим.
Но он знал ответ. Они были вместе. Они столкнулись с некоторыми ужасными вещами, и оба знали это. Скорее всего, они собирались умереть здесь, но они были вместе.
Оба или никто, — любил повторять Пиетт. И не было ни одного существа в галактике, кого Вирс предпочел бы иметь рядом с собой для чего-то подобного, для его вероятной смерти, чем Фирмус Пиетт.
— Твои люди? — спросил Пиетт, снова посерьезнев, и Вирс почувствовал, как его рука легла ему на лоб.
— Я не уверен. Я приказал им покинуть шагоходы. Я разделил «Стадо» и приказал отступать. Мы ни за что не смогли бы устоять против этого оружия.
— Нет.
— Мы попытались связаться с Леди и сообщить координаты. Очевидно, мы нашли эту криффову штуковину. Испарила мое «Стадо»...
Внезапно у него перехватило горло, когда он вспомнил, как, по меньшей мере, две команды погибли во вспышке яркого и разрушительного света.
Тонкие руки Пиетта сжались вокруг его груди, и Вирс почувствовал, как наручники друга слегка впились в него.
— Как же тогда они до тебя добрались? — спросил он.
Друг вздохнул: — Выследили нашу лямбду. Послали за нами охотничий отряд, считая, что лямбда используется для офицеров. Они не ошиблись.
— Нами? Где пилот?
Он знал ответ.
— Мертв, — коротко сказал Пиетт таким тоном, который означал, что он не хочет дальше это обсуждать. Пиетт принимал свои потери очень близко к сердцу. Вирс тоже так делал, но его друг считал это неудачей с его стороны.
— Скольких ты уложил, прежде чем они добрались до тебя? — спросил он, хорошо зная капитана.
— Одиннадцать, — пробормотал Пиетт. — Макс, эта лихорадка...
— Есть. Я знаю. Фирмус. Не пытайся меня отвлечь. Ты сделал все, что мог. Я знаю, что ты это сделал. Можешь ли ты честно сказать мне, что мог придумать что-то другое, что ты мог бы сделать, чтобы позволить выжить твоему пилоту?
Пауза.
— Нет, — прошептал Пиетт.
— Тогда, друг мой, не причиняй себе лишних мучений, желая изменить то, чего не можешь. Так. Я собираюсь сесть.
Вирс пошевелился, и боль пронзила его бок, заставив задохнуться.
— Мне было поручено сохранить тебе жизнь, — сказал ему Пиетт, беря его под руку и помогая передвинуться, чтобы прислониться к стене. — Но у меня ничего нет, и это неприемлемо. Подожди.
Капитан встал, затем остановился, закашлявшись так сильно, что приложил руку к стене.
— Пиетт...
Его друг покачал головой: — Чертовски холодно. Вряд ли это наша самая большая забота, Вирс. Инфекция убьет тебя раньше, чем простуда меня.
И прежде чем Вирс успел ответить, Пиетт уже звал охрану.
— Фирмус!
Но охранник уже приближался, и Вирс собрался с духом, поморщившись при этом.
— Из-за чего ты шумишь, сероспинный?
— Мне было приказано сохранить генералу жизнь, но у меня нет для этого средств. Его рана заражена, и он нуждается в лечении.
— Мы не заинтересованы в лечении кого-либо из вас, импы.
Вирс наблюдал, как плечи Пиетта расправились в его знакомой командирской позе, и это, должно быть, подействовало даже на охрану мятежников.
— Очень хорошо. Тогда вы сможете объяснить своему генералу, почему его пленник умер. Или вы можете дать мне самое необходимое, чтобы ему помочь.
Послышалось бормотание, а затем охранник ушел.
Пиетт снова повернулся к другу.
— Я не уверен, но они могут что-нибудь принести. Я думаю, они хотят лично убить нас.
Вирс покосился на него, когда Пиетт вернулся к нему.
— Веселый взгляд на это, капитан, спасибо.
Пиетт вздохнул и снова опустился рядом с Вирсом.
— Значит, ты собирался сдаться, Макс?
Вирс одарил его своим самым оскорбленным взглядом, хотя и знал, что Пиетт не очень хорошо это видит.
— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, Фирмус.
— Вообще-то да.
Они оба остановились, прислушиваясь, когда снова послышались шаги, а затем на них упал свет.
— Не подходи, или мы отстрелим тебе ногу.
Дверь распахнулась, и вошел молодой человек с аптечкой в сопровождении двух здоровенных мятежников, наставивших на них нелегальные бластерные винтовки.
— Отойди, — Пиетта оттолкнули от генерала и прикрепили его наручники к до сих пор незамеченному кольцу в стене. То же самое они проделали с Вирсом, прежде чем юноша опустился на колени рядом с ним.
— Сколько времени это займет? — спросил один из них. — Мне нужно покурить.
— Некоторое время, — ответил медик (по крайней мере, Вирс предполагал, что это так).
— Тогда мы оставим свет и выйдем в коридор, хорошо?
— Прекрасно.
Дверь снова захлопнулась, и голоса удалились еще дальше.
Юноша молча открыл аптечку и достал оттуда антисептические салфетки, а также лазерный резак.
— Эй! — воскликнул Пиетт, и теперь, когда Вирс мог видеть его, он понял, насколько ужасно выглядел его друг. — Зачем вам это нужно?
Молодой человек посмотрел на него, брезгливо скривив губы.
— Просто срезаю униформу. Я не собираюсь использовать это против него, если вы об этом думаете. Это — вещи, которые делаете вы.
Пиетт закатил глаза, а Вирс фыркнул.
— Ах да, точно. Мы — монстры в шкафу. Я забыл.
Парень мгновение смотрел на него, а затем разрезал его форму и начал промывать рану.
Жжение было сильным, и Вирс сжал губы.
— У него заражение, — вставил Пиетт. — Ему нужно...
— Я знаю, ради криффа. Вы можете перестать быть ублюдком хотя бы на тридцать секунд, или это просто врожденное свойство каждого из вас?
Вирс почувствовал, как капля пота скатилась по его виску, и постарался держаться как можно тише, пока парень промывал рану более жестким дезинфицирующим средством.
Сила, но боль была ужасной. Вирс привык к реальности легкодоступных болеутоляющих средств.
Пиетт зарычал напротив них: — Разве вы не можете дать ему что-нибудь, прежде чем делать это?
Мятежник фыркнул: — Обезболивающее? Для вас? Да... У нас так много лишних...
— Оставьте это, капитан, — выдавил Вирс сквозь стиснутые зубы. Пиетт был слишком заботлив, и им нужно было поддерживать идею, что они просто два случайных имперских офицера, брошенных вместе, чтобы все не стало намного хуже.
Пиетт уставился на него, но понял, а затем снова согнулся пополам, закашлявшись. Вирс сжал зубы от собственного беспокойства, и медик остановился, чтобы посмотреть на его друга.
— Это звучит плохо.
Пиетт поднял голову и уставился на юношу покрасневшими глазами.
— Да, ну, я только что провел около шести часов под дождем и в грязи, и теперь я в этом уютном маленьком местечке.
— И поделом вам, — сказал молодой человек, но его голос звучал менее уверенно, когда он снова вернулся к ране Вирса. Он наложил на это место повязку (без бакты, конечно) и начал приматывать ее на место.
— Я могу сделать вам один укол антибиотика прямо сейчас. Если температура поднимется, пусть ваш друг скажет об этом охраннику.
— Не мой друг, — сказал ему Вирс своим лучшим имперским тоном. — Он капитан. Я генерал. Он подчиненный офицер.
Парень с отвращением покачал головой.
— Типично. Вас всех волнует что-нибудь, кроме вашего криффовски ужасного императора и ваших скучных имперских правил?
Вирс был более чем счастлив справиться с его презрением, если мог попытаться защитить Пиетта таким скромным способом.
— Насколько мне известно, нет, — холодно ответил он. — Тем не менее, я обязательно читаю правила каждый вечер перед сном.
Пиетт издал сдавленный звук, и юноша сел на пятки, рассматривая их обоих с задумчивым выражением лица.
— Вы... совсем не такие, как я ожидал.
— Вы раньше не встречались с имперскими офицерами? — хрипло спросил Пиетт. — И чего вы ожидали?
— Монстров, — ответил мятежник, закрывая свой набор после того, как сделал Вирсу укол антибиотика.
— О, мы такие и есть, все в порядке, — заверил его Вирс. — По крайней мере, пять зверств перед завтраком каждый день. — Он чувствовал жар и недомогание, и с него хватило этого лицемерного банта пуду.
— Генерал, — предостерегающе сказал Пиетт.
— Капитан. Как будто мятежники в настоящее время демонстрируют, насколько они лучше нас. Он подхватит инфекцию дыхательных путей в этой мокрой униформе и в холодной камере. Но он — имперец. Значит, он заслуживает страданий, я прав? — рявкнул он на медика, который выглядел несколько озадаченным.
— Вы уничтожили Альдераан. Вы поработили галактику!..
— Мы этого не делали, — мягко сказал Пиетт. — И я бы не стал потворствовать этому. Но я поступил на службу во флот задолго до того, как о «Звезде Смерти» стало известно.
— Вы работаете на тех, кто это сделал. Одно и то же, — ответил юноша.
Неужели они действительно теперь обсуждают вопросы этики?
— Вы правы. Мы — монстры. Поздравляю, наши пытки и смерть исправят все ошибки. Мы закончили? — прорычал Вирс.
— Вы…. — он сделал паузу, широко раскрыв глаза. — Мятежники, пойманные имперцами, умирают ужасной смертью. Мы это знаем!
— О, ради... — вздохнул Пиетт и прислонился головой к стене. — Да, это случалось с некоторыми мятежниками, пойманными некоторыми. Если мои люди поймают вас, я обещаю, что с вами будут обращаться этично.
Парень фыркнул.
— Правильно. Все, за что вы выступаете, является деспотичным и злым.
Вирс покачал головой.
— Вы закончили? Я проживу достаточно долго, чтобы ваши коллеги меня сломали?
— Почему вы продолжаете это повторять? — спросил мятежник.
Неужели он действительно не знал? Неужели он был настолько наивен?
Пиетт задал вопрос за него: — Как долго ты был в э… Восстании, сынок?
Парень покраснел: — Только... только месяц. Но мы не... пытаем… — он замолчал, увидев их мрачные выражения лиц.
— Послушайте, — устало сказал Пиетт, — я полностью признаю, что у Империи много недостатков. Я это знаю. Я бы хотел, чтобы многое было по-другому. Я... я пытаюсь изменить что-то в своей сфере. Я не могу просто взять и убежать к Восстанию. У меня под командованием есть люди, которые нуждаются во мне там, где я есть.
Вирс уставился на него. Пиетт не часто так откровенничал — его друг был истощен и болен и, вероятно, собирался умереть здесь, но его натура не могла позволить ему оставить этого молодого человека узнать какую-то неприятную правду самостоятельно.
— Но и это ваше Восстание не так чисто, как криффов снег. Я знаю, что Мотма, Органа и другие хотели бы, чтобы вы так думали. Я знаю, что они гордятся тем, что они больше принципиальны. И, может быть, они таковы и есть. Но эта группа? Это не главная часть Восстания, малыш. Эти наслаждаются болью и смертью для нас. Я бы посоветовал вам больше сюда не возвращаться. Это будет некрасиво.
У парня буквально отвисла челюсть, когда он уставился на капитана. Теперь Пиетт дрожал и явно не мог остановиться. Вирс хотел исчезновения мятежника, чтобы он мог сделать для своего друга все, что в его силах.
— Я...
— Мы закончили, — сказал Вирс с окончательностью приказа, свирепо глядя на юношу. Наконец до того дошло сообщение, он поднялся на ноги, взял фонарь и позвал своих товарищей в коридоре.
Они ввалились и освободили двух имперцев от стены, прежде чем снова уйти, ворча и жалуясь на то, что им приходится тратить свое время на «сероспинных».
Вирс с трудом поднялся на ноги и немного походил, чтобы привести в порядок кровь. Теперь ему было немного лучше, хотя он все еще чувствовал жар и тошноту. Но он мог найти этому хорошее применение. Он подошел, сел рядом с Пиеттом, который устало наблюдал за ним, и толкнул друга в бок.
— Не хочу, чтобы у тебя было переохлаждение. Моя очередь. Обопритесь на меня, капитан.
— Макс...
— Это приказ.
Пиетт фыркнул в полутемной камере, и Вирс слегка улыбнулся, но флотский офицер повиновался, слегка отодвинувшись, чтобы позволить Вирсу обхватить его скованными руками и притянуть поближе.
— Крифф, ты настоящая печь.
— Я знаю. Так что используй это. Ты жалкая маленькая мокрая развилина.
И Пиетт действительно рассмеялся: — Я пытаюсь решить, на какой из терминов я должен быть больше всего обижен.
— Вероятно, на все.
На мгновение они замолчали.
— Зачем ты старался, Фирмус? — поинтересовался Вирс через некоторое время. — Мне любопытно, что заставляет тебя пытаться помочь людям, будь то их запутанное мышление или физическая опасность.
Его друг все еще дрожал от озноба, и Вирс усилил хватку.
— Я не знаю, — вздохнул тот. — Я... Я присоединился к аксиланскому флоту, чтобы помогать людям — спасать их от пиратов и спайсеров, опустошающих их миры. Я думал, что имперский флот будет еще большим простором для этого. Эта иллюзия была быстро разрушена, но недостаточно быстро, чтобы я мог уйти без последствий для своих людей.
Вирс задумался. Он не слышал раньше такого, но, как он полагал, это было не совсем удивительно. Из-за подобных настроений человека могут арестовать за государственную измену и казнить.
— Я могу попытаться удержать других от излишней наивности. Этот ребенок... Мне его жаль.
Генерал покачал головой.
— Типично для тебя. Не волнуйся, Пиетт, это не оскорбление. Ты просто… Когда я встретил тебя, то не ожидал, что у тебя будет такое большое сердце.
Капитан пошевелился в его объятиях: — Мы притворяемся, что у тебя его нет, Вирс?
Тот был вполне уверен, что они оба знали об обратном, но ему не нравилось об этом говорить.
— Нам нужно отдохнуть. В конце концов, ждать особо нечего.
— Да... — вздохнул Пиетт. Стало тихо, и Вирс понял, что капитан заснул. Вирс долго сидел наедине со своими мыслями.
******
Венка покинул конференц-зал и сумел добраться до освежителя, прежде чем его ярость взорвалась, и он пять раз ударил кулаком в стену. Боль от этого необдуманного поступка привела его в себя, и он встал, упершись руками в стойку и делая глубокие вдохи.
Оззель назначил его исполняющим обязанности капитана после «прискорбной» аварии шаттла. Он отказался посылать десантные группы на поверхность, даже несмотря на то, что в те последние минуты разговора с Пиеттом Венке были переданы координаты.
И он был нерфопасом. Этот палец был сломан.
Он вздохнул и посмотрел на свое изможденное отражение. Он не думал, что до этого когда-нибудь дойдет. Конечно, он хотел быть капитаном, но не вместо Пиетта. И генерал тоже пропал без вести. «Предположительно мертв», — жизнерадостно сообщил Оззель собравшимся сотрудникам.
Поэтому он ждал возвращения лорда Вейдера, прежде чем отправить больше войск вниз. Это оружие было ужасно эффективным. А теперь был установлен глушитель сигнала, так что у них не было никаких новостей с поверхности, даже чтобы узнать, выжил ли кто-нибудь из «Стада».
Выжил ли Пиетт в катастрофе?
Он обнаружил, что движется к лазарету Хенли, и, должно быть, зашел слишком далеко, подумал он, если направляется туда за каким-то извращенным утешением от язвительного доктора. Но он знал, что в этом Хенли был на его стороне, особенно после инцидента с «пищевым отравлением».
Он ступил в белую чистоту тихого помещения: — Доктор?
Голова Хенли высунулась из его кабинета.
— Лейтенант. Вы далеко от мостика. Что вы сделали? И почему не пошли в ближайший медотсек?
Он уже двигался в основную часть комнаты со своим сканером.
— Пробил переборку, — отчетливо произнес Венка, пока Хенли осматривал руку.
— Ммм. И она явно победила. Этот палец сломан. Ладно, сядьте сюда, — он указал на одну из смотровых кроватей, и Венка повиновался, пока доктор доставал принадлежности.
— И почему, осмелюсь спросить, вы решили сражаться с переборкой?
— Только что была встреча со старшими офицерами. И адмиралом.
— Ну, да, этого было бы достаточно.
Хенли быстро промыл ссадины и сделал ему укол.
— Регенератор костей. Но вам понадобится шина на 24 часа или около того. Могу ли я узнать, что было сказано такого, что заставило вас впасть в ярость?
— Он намерен дожидаться лорда Вейдера. Не хочет рисковать еще большими потерями. Доктор, мы — непреодолимая сила! Если мы выступим в полном составе, у этих ублюдков-повстанцев не будет ни единого шанса. Если он действительно позволит Леди просто начать обстреливать планету...
Хенли приподнял бровь, глядя на него, пока работал: — Однако есть большая вероятность, что она убьет наших собственных людей, верно?
Что ж. Это было справедливое замечание.
— Да, но... Мы должны направить туда наши силы. Вирс — старший генерал флота! Капитан был назначен на флагманский корабль самим Вейдером. И это не считая сотен человек под командованием генерала! И мы просто сидим здесь!..
— Опасный разговор, лейтенант, — сухо прокомментировал Хенли.
Венка сверкнул глазами: — Вы разобрались с тем, что случилось с капитаном Пиеттом. Вы специально проинформировали меня об этом. Не адмирала. Не лорда Вейдера. Я думаю, нам с вами больше не нужно беспокоиться о том, что мы должны и чего не должны говорить друг другу.
Хенли закончил накладывать шину и положил сканер на кровать рядом с Венкой.
Затем он скрестил руки на груди и, сильно нахмурившись, уставился в пол, прежде чем поднять глаза и встретиться с лейтенантом взглядом.
— Послушайте, — сказал он, наконец. — Вы исполняете обязанности капитана, правильно?
Венка кивнул.
— Разве это не дает вам, я не знаю, больший доступ? Доступ, который вы можете скрыть от более... враждебных глаз?
Венка закусил губу и склонил голову набок: — Доступ к чему, доктор?
— Не могли бы вы провести сканирование планеты без ведома Оззеля? Поискать энергетическую сигнатуру этого оружия?
Венка обдумал это: — Возможно...
— Что, если Вирс пытается связаться с вами другими способами? Да, я слышал, что они глушат сигналы, но генерал находчив. Как и капитан, если он выжил в катастрофе.
Венка поморщился. Но у этого человека были и хорошие стороны.
— Я мог бы выяснить это. Но это не может быть с мостика...
Хенли одарил его одним из самых раздражающе высокомерных взглядов в своем арсенале: — Я слышал, что у нас есть достаточно компетентный главный инженер. Я очень надеюсь, что он знает, как с этим помочь.
Венка спрыгнул со смотровой койки: — Спасибо вам, доктор. Как всегда, ваша снисходительность помогает мне чувствовать себя намного лучше.
Хенли махнул рукой, не оборачиваясь, и пошел обратно в свой кабинет: — Не ваша мать, лейтенант! Идите и найдите наших людей. Спасите положение. Верните моих худших пациентов.
Венка ухмыльнулся. Болдуин был как раз тем человеком, с которым можно было поговорить.
*****
Болдуин оторвался от рытья в шкафчике с припасами в огромном складском помещении рядом с инженерным отсеком 9, когда кто-то прочистил горло.
Подняв глаза, он задумался о рыжеволосой фигуре, устроившейся в дверном проеме и протягивающей ему то, что пахло как поистине великолепная чашка кафа.
— Далековато от камбузов, Мак, — сказал он, поднимаясь и вытирая грязные руки о комбинезон.
— Поскольку я гораздо более внимателен, чем ты, я решил отдать это тебе после того, как закончу свою смену, — ответил старший стюард, и Болдуин подошел, чтобы с благодарностью принять теплую кружку.
— Почему у нас не может быть кафа такого качества на всей Леди? — спросил он, оценив пряный, обжигающий вкус.
Мак фыркнул и уселся на ящик, вытаскивая одну из своих фирменных толстых сигар: — Ты не против?
— Это мускусная или ванильная?
— Ванильная.
— Тогда вперед. Испортишь свои легкие.
— Болдуин, только потому, что ты не можешь оценить лучшие вещи в жизни... Это грандуланский табак, выдержанный для...
Шеф поднял руку: — Я ценю лучший каф, и мне не интересно слушать о том, как ты сушишь растения, чтобы сжечь их в легких.
Мак усмехнулся, а затем сделал глубокий вдох.
— Прекрасно. И причина, шеф, по которой у нас нет такого кафа, заключается в том, что Империя не стремится к хорошим бобам. Их получают только мои друзья.
Болдуин отсалютовал своей чашкой: — Тогда спасибо тебе.
Они помолчали, а затем Мак нарушил тишину.
— Мы собираемся поговорить о том факте, что наш капитан пропал без вести? И генерал? И что наш осел-адмирал — бесхребетный трус?..
Болдуин слегка кашлянул в свой каф.
— Осторожно, Макдональд!! Если кто-нибудь услышит...
Его друг насмешливо фыркнул: — Если кто-то в твоей команде услышит, ты хочешь сказать, что он побежит к адмиралу?
Болдуин печально улыбнулся: — Не мои люди, это верно.
Мак кивнул, делая еще одну затяжку сигарой, ее ванильный аромат приятно наполнил пространство.
— Мы... просто сидим и смотрим на это?
Болдуин вздохнул: — Что ты хочешь, чтобы мы сделали, Мак? Его светлости здесь нет. Ты и я, мы не имеем никакого влияния или власти, чтобы повлиять на это.
— А как насчет старпома?
Болдуин кивнул: — Я уверен, что он делает все, что в его силах. Но Оззель ненавидит капитана и генерала. Без сомнения, он чувствует себя так, словно только что получил лучший подарок на день рождения.
— Что ж, экипаж не очень хорошо это воспринимает. Мало того, что их сдерживают, как трусов, их капитан, о котором они весьма высокого мнения, может быть мертв, и теперь нами командует только адмирал, который не смог бы найти машинные отсеки Леди с обеими руками и картой!
Болдуин поднял брови: — Погоди... погоди, у меня появилась идея. Это правда. Оззель почти ничего не знает о работе Леди. И если экипаж поможет нам...
Его мысли лихорадочно метались.
Мак посмотрел на него, сигарный дым мягко поднимался от его руки.
— О чем ты только думаешь? Я знаю это лицо. На нем маниакальный блеск планирования.
— Мы могли бы послать поисковую группу, не сказав об этом адмиралу.
Мак присвистнул, затем снова затянулся сигарой.
— Это то, что мне в тебе нравится, шеф. Ты ходишь по-крупному или возвращаешься домой. Прямое неповиновение приказам. Я в деле.
Болдуин широко ему улыбнулся: — Хорошо. Так...
— Прошу прощения. Ваши люди сказали, что я могу найти вас здесь.
Они оба вскочили на ноги и, обернувшись, увидели в дверях лейтенанта Венку.
— Сэр, что мы можем для вас сделать?
Мак спрятал сигару за спину, как будто это могло скрыть сильный запах ванили, витавший в воздухе.
Венка ухмыльнулся и прошел дальше в кладовку, позволив двери с шипением закрыться за ним.
— Вы же знаете, я чувствую запах. И это пахнет качеством. Было бы стыдно потратить его впустую.
Мак застенчиво вытащил руки обратно вперед.
— Мистер Болдуин, — сказал старпом Пиетта, поворачиваясь к нему, — у нас проблема, и я думаю, вы можете мне с ней помочь.
Болдуин обменялся быстрым взглядом с Маком.
— Что-то повреждено, сэр?..
— Нет, не совсем, — Венка мгновение рассматривал его, уперев руки в бока.
— Послушайте. Капитан доверяет вам, я тоже. И я хотел бы вернуть его. Дело в том, что мы даже не ищем его активно, — он сделал вдох, словно принимая решение.
— Я не могу сделать это с мостика. Это было бы замечено. Итак... Я подумал, есть ли способ просканировать планету откуда-нибудь еще? Так, чтобы этого никто не заметил?
Мак усмехнулся, и Болдуин улыбнулся.
— Мистер Венка. Вы... просите меня провести сканирование без ведома адмирала, сэр?
Венка выдержал его взгляд: — Чертовски верно.
Болдуин усмехнулся и протянул лейтенанту руку.
— Давайте найдем нашего капитана, сэр.