интеграция

Фонарики гаснут, погружая площадку, отведённую для празднования победы, в темноту. Люси сонно трёт свои глаза и замечает около потушенного кухарками костра Аслана, который, сложив лапу на лапу, всматривается в мигающие вдали звёзды. Люси медленно подходит к нему, а затем присаживается рядом, поправляя платье и кладя руки к себе на коленки. Ночь подступает стремительно, накрывая Нарнию сном. Вдали раздаётся уханье филина и убаюкивающий вой волков; Эдмунд рассказывал, что так они отдают честь Луне и благословляют нарнийцев и тельмаринцев на спокойный сон, который обещают хранить даже после того, как Питер передаст свою корону, а Каспиан взойдёт на престол, объединив два совершенно разных мира воедино. Нарнию ждут изменения. И это не может не вызывать тысячу и один вопрос насчёт того, что же ждёт их всех дальше. Детство уходит, помахивая игриво хвостом и несправедливо прощаясь со своими неповторимыми любимыми детьми. У Питера и Сьюзен нет больше возможности вернуться в Нарнию. После того как они её покинут, двери сюда больше не откроются для них. У Люси и Эдмунда шанс на возвращение всё ещё есть, однако сейчас им нужно уйти вместе со старшими братом и сестрой, взвалив всё на плечи Каспиана и ожидая, когда их позовут обратно. И до тех пор Нарния продолжит существовать без своих Королей и Королев, словно их никогда и не было. Ветер бережно поглаживает по голове. Люси прикрывает глаза, делая вдох полной грудью. Нарния привычно обнимает, лаская и укачивая в льющейся колыбельной, звучащей тихо и мелодично, словно молодая речка Шриббл, бегущая с севера. Мысли в голове разлетаются разноцветным конфетти, вызывая лёгкое покалывание. Что-то внутри тревожит и скребёт, не давая покоя. Аслан приподнимает голову и радушно бодает, оглаживая носом нежную щёку. Колокольчиковый смех разливается по округе, привлекая к себе. Несколько фавнов, держа в руках пеньки-сидушки, останавливаются рядом, наблюдая за незамысловатой игрой. Аслан приветливо одаривает их взмахом хвоста, продолжая щекотать и бодать. Фавны кивают, а затем ступают дальше, складывая пеньки в кучку и плюхаясь на травку рядом с Эдмундом, который ножичком чистит и предлагает яблоки всем, кто ещё не идёт спать. Недалеко от них прачки вместе со Сьюзен сворачивают скатерти и обсуждают прошедшие вечерние танцы у костров. Их хохот периодически долетает до слуха, а из обрывков фраз можно понять, что девушки говорят о юношах, скромность которых поразила до глубины души. Тельмаринки никогда не видывали, чтобы кто-то из правителей мог так по-детски смущаться и покрываться румянцем, находясь в нескольких шагах от партнёрши во время танцев. Короли Великолепный и Справедливый, не привыкшие к повышенному вниманию со стороны дам, произвели настоящий фурор. И в памяти народа они запомнятся не только своими поступками во имя Нарнии, но и целомудренностью и сдержанностью, проявленными во время праздника. Открыв глаза, Люси слышит, как Сьюзен заводит песню и притоптывает ногами, бросая скатерть в тазик и беря одну из тельмаринок под руку, чтобы отплясать вместе с ней традиционный нарнийский танец. Эдмунд кладёт на коленки нож и неочищенное яблоко и начинает хлопать в ладоши, не попадая в ритм. Питер и Каспиан, разместившиеся около погашенных фонариков и обсуждающие дальнейшее будущее Нарнии и правление Каспиана, присоединяются ко вновь разыгравшемуся веселью. Они оба устраиваются на травке с фавнами, присвистывая и дополняя песню Сьюзен своими голосами. Аслан перестаёт бодаться и навостряет уши, прислушиваясь к складному пению. Люси протягивает руки и бережно обхватывает ладонями его голову, погружая пальцы в мягкие густые волосы тёмно-коричневой гривы. Сейчас не время зацикливаться и придавать значение тому, что ждёт завтра. Всё же вокруг царит атмосфера праздника, хотя и подходящего к концу. Не стоит разрушать всё это веселье ради минутных, вспыхнувших где-то в грудине тревог. Пока они здесь, под звёздным небом Нарнии, то всё хорошо и чудесно. А завтра — это завтра, завтрашние проблемы, смятения и прощания. Сейчас лучше затоптать и спрятать переживания, чтобы не сбивать чужие радости и забавы. Люси слабо улыбается; кончики пальцев проходят по тёплой шерсти, оглаживая массивные жевательные мышцы. День подходит к концу. Люси не хочется, чтобы он заканчивался и уступал следующему. Где-то внутри она наивно верит, что время замрёт и позволит остаться в Нарнии ещё на один день. Сьюзен растягивает последние слова и прекращает петь. Её грудь поднимается, набирая воздух, чтобы начать запевать следующий куплет, а на лице пробивается лёгкая краснота, и несколько капелек пота скатываются вниз по виску. Тельмаринка кланяется, смущённо заправляя волосы за ухо и поправляя задравшийся фартук, а затем вытаскивает из переднего карманчика платочек, протягивая его. Сьюзен благодарно принимает вещь и утирает свои лоб и виски. Она ловко сворачивает платок в прямоугольник, убирая к себе, и начинает запевать вспомнившуюся английскую песню, услышанную когда-то около газетного киоска. Эдмунд встаёт со своего места и приглашает одну из прачек станцевать вместе с ним следующий танец. Питер заражается энтузиазмом Эда и подскакивает со своего места, поднимая за собой и Каспиана, который моргает несколько раз и застёгивает торопливо пуговицы на рукавах рубашки. Праздник продолжается. Никто не спешит включать заново фонарики и разводить костры. Достаточно лишь света, идущего от звёзд и Луны. Все, как могут, оттягивают грядущий день. И если спросить об этом напрямую, то никто не признается в этой маленькой шалости по задержанию времени. Золотые глаза напротив задумчивы, взгляд сосредоточен и обращён только на одного-единственного человека. Аслан всматривается и словно заглядывает внутрь, видя насквозь. Словно зная, что внутри его ждут бушующие и скребущие волны, не дающие покоя и отчаянно требующие ответы на вопросы. И ведь у Аслана они есть, но он не спешит их озвучивать и давать передышку терзающим мыслям. Пальцы, погружённые в гриву, прекращают массировать область щёк. С губ срывается предательский вздох, раскрывающий всю уязвимость и нетерпеливость. Люси не знает, умеет ли на самом деле Аслан читать мысли. Да и это не так важно, ведь она хорошо осведомлена о том, что он умеет понимать всё и так, без лишней болтовни. Достаточно лишь выдать себя обронённым вздохом или скупым, малозаметным для других жестом. В этом весь Аслан: он всегда в курсе того, что происходит, но он не спешит делиться своими познаниями с другими, продолжая оставаться скрытным и уклончивым. Каспиан чихает, отпивая из кружки одного из гномов желтовато-зелёную жидкость и заставляя неловко дёрнуться от резкого звука. Питер хохочет и хлопает по плечу, думая, что Каспиан подавился, и подмигивает Молнии, юному кентавру, который сонно зевает и облокачивается на плечо Гленсторма, засыпая. Эдмунд с прачкой очерчивают квадрат вокруг Сьюзен. Танец и пение забирают у них много сил и энергии, поэтому, когда Сью отбивает землю ногой и прекращает петь, они втроём валятся на траву и тихо перешёптываются, обсуждая созвездия. Эдмунд поднимает руку и тычет в небо, указывая на самую яркую звезду. Люси глядит на Аслана, игнорируя настроение братьев и сестры и свою потребность во сне. Ей кажется, что она видит, как блестит грусть и недосказанность во взгляде чужом. Хочет спросить об этой находке, но ей вряд ли дозволят знать больше, чем ей позволено. Люси опускает руки. Пальцы чувствуют лёгкий холодок ветра. Непривычно одиноко. Мир вокруг продолжает свой ход, а Нарния готовится к самостоятельному существованию, переживая повторный уход своих детей. Что же будет дальше. Что же будет… — Дитя моё. — Люси прижимает руки к груди, чужой голос прерывает её размышления, возвращая обратно. Аслан полностью поднимается и трясёт головой. Грива в некоторых местах путается, и хочется провести пальцами, чтобы расправить её. Но Люси сдерживает нахлынувший порыв и следит за тем, что будет дальше. — Пойдём. Аслан разворачивается и тихо ступает в сторону небольшого искусственного пруда, организованного кем-то из тельмаринцев. Следуя за ним, Люси замечает, что он хромает. Передняя правая лапа неустойчиво опирается на землю. Кажется, что каждый упор на пястную подушечку приносит дискомфорт. Они останавливаются у каменной дорожки и небольшого заборчика, поставленного специально для того, чтобы никто из детей не плюхнулся в воду в попытке схватить живущих там лягушек. Луна в небе подмигивает, когда Люси поднимает к ней взгляд. Уханье филина, которое теперь вновь отчётливо слышно, успокаивает. Из воды показывается маленькая головушка лягушонка. Он боязливо оглядывает гостей, а затем запрыгивает на кувшинку, чтобы увеличить себе обзор. — Красивый. — Люси опускает взгляд, направляя его на кувшинку. Она приседает, подбирая длинный подол платья, и стучит по заборчику костяшками. Лягушонок прислушивается к стуку. — Жаль, что никого из вас нельзя забрать в Англию. Тряся передней лапой и сбрасывая с неё колющую боль, Аслан вновь опирается на неё и глядит на ровную спину Люси, которая не позволяет себе ссутулиться даже в тот момент, когда находится в неудобной позе. — Я буду ужасно скучать по Нарнии и по… — Голос предательски скрипит. Во рту сухо. Люси быстро начинает моргать и поджимает губы, стараясь держать себя в руках. Прощания не её сильная сторона. Каждое такое событие причиняет ей боль. И сколько бы Эдмунд не говорил о том, что всё рано или поздно заканчивается, поверить в это до конца она так и не может. — Люси. — Что же нас ждёт дальше? — Она поворачивает голову, вопрошая и требуя ответ. В её глазах мелькает надежда на то, что всё происходящее — затянувшаяся шутка, и завтра, когда они встанут, чтобы собраться около котелка с кашей, Аслан объявит о том, что им можно остаться в Нарнии. Всем им. — Дорогая. — Аслан выдерживает мучительную паузу, проверяя, сорвётся ли Люси на мольбы и просьбы. Он всегда так делает, когда объявляет о чём-то, что не подлежит изменениям. О чём-то, что будет стойким и непоколебимым. Если он что-то принял, то будет идти до конца. А всем остальным придётся просто смириться и принять его решение. — Ваше приключение здесь подходит к концу. День сменяется днём. Нужно двигаться дальше. Земля под ногами остаётся на месте, но Люси кажется, что она падает и не знает, за что ухватиться. Она сжимает в руке дощечку заборчика; дерево под ладонью гладкое и без единого заусенца. Аслан принял решение. Им всё же нужно покинуть Нарнию, чтобы жить в ожидании, когда к ним вновь поступит пригласительное письмо по возвращению назад. Люси прикрывает глаза, делая вдох и пытаясь успокоить колотящее сердце. Ветер не гладит её по голове. Нарния непривычно холодна. Теперь доходит, почему же Сьюзен и Питер так хватаются за соломенные попытки отдалить следующий день. Может, они этого не показывают, но им больно точно так же, как и ей. Лягушонок вытягивается и, потеряв интерес к гостям, прыгает дальше по кувшинкам. Слышно, как плюхается тело об поверхность растений. — А если я не готова к тому, чтобы двигаться дальше? Если в Англии продолжит лить дождь, вызывая тоску и воспоминания о солнечной Нарнии? — Дощечка скрипит. Люси ослабляет хватку, вспоминая о том, что она должна держать себя в руках. Если Пит и Сью сохраняют лицо, то и ей следует повторять за ними. — Как жить, зная, что твой дом здесь, а не там? — Я не знаю, что ждёт вас дальше. Будущее неподвластно даже мне. — Люси хмыкает, не веря в это. Аслан награждает её тяжёлым взглядом, по-отечески пристыдив за неверие. — Ваше приключение здесь не конечная точка. Завершение одного пути знаменует начало другого. Не забывай, дорогая Люси Отважная, Нарния не оставляет своих детей. Она всегда заботится о них, даже если они находятся вдали от неё. Ваш дом не только здесь, в Нарнии, а дожди приносят урожай. — Что это значит? — Всему своё время. Не торопи события. Лапа ноет. Луна плывёт дальше по небу. Её отражение рябит в воде и расходится в неровный круг. Приподнимаясь с корточек, Люси не смотрит на Аслана. Его слова не разрешают вопросы, а только ещё больше сеют смятения и сомнения внутри. Платье шуршит, обрывая повисшую тишину. «Дом не только здесь, в Нарнии, а дожди приносят урожай», — повторяет в мыслях Люси. Слова крутятся по кругу, но она не может за них ухватиться и понять, что скрывается за ним. «Дожди приносят урожай». Звучит глупо и непонятно. Хочется закрыть уши руками и перестать слушать какофонию, поднявшуюся в голове. Что же Аслан подразумевает под всем этим? Разве может стать домом место, в которое не хочешь возвращаться? Потерявших в размышлениях, Люси не слышит, как Питер подбегает к пруду и опирается ладонями на надплечья. Вес чужих рук давит, но эта тяжесть ощущается приятным грузом. Сьюзен, держа Каспиана за ребро ладони, осторожно ступает к воде. Она стягивает свободной рукой туфли, перелезая через заборчик под несерьёзные причитания Эдмунда, и тянется к кувшинке. Ей хочется вытащить из пруда нимфею, чтобы затем вдеть её в причёску молодой русалке Лин. Питер треплет по голове и взлохмачивает волосы, выбивая их из косы, закрученной из передних прядей. Он о чём-то весело рассказывает, периодически обрывая свою речь, чтобы бросить обеспокоенные взгляды в сторону Сьюзен. Его язык заплетается. Кажется, последняя кружка гномовского вина была лишней. Сью приседает и зачерпывает в ладонь воду, а затем поворачивается к Эдмунду и Каспиану, намереваясь обрызгать их. Эд отбегает от заборчика, чтобы случайно не стать мишенью. Сьюзен хохочет и опускает ладонь, вставая. Каспиан помогает ей выбраться обратно. В руке у неё покоится нимфея. — Не знаю, как вы, но я бы шёл уже спать, — зевая, произносит Питер, косясь на Люси, которая стягивает с волос резинку и начинает повторно заплетать косы. — Кажется, кто-то опьянел от четырёх кружек. — Эдмунд переступает с пятки на носок, скрещивая руки перед грудью. — Вообще-то он выпил гораздо больше, — говорит Сьюзен, рассматривая лепестки цветка. — Сколько? — спрашивает Люси с любопытством, беря Питера за руку. — Семь. — Восемь, — поправляет Каспиан. Питер недоверчиво щурится и начинает загибать пальцы свободной руки, вспоминая, когда и как он умудрился выпить так много. — Восьмая случилась, когда Сьюзен рассказывала про Остриё Копья. — Питер! — Люси сжимает руку. Питер виновато почёсывает затылок. — В Англии будем держать его в узде. — Эдмунд прикусывает язык, понимая, что ляпнул сейчас лишнего. Люси обеспокоенно глядит на Питера. Его глаза темнеют, а сам он опускает плечи и поворачивает голову в сторону Аслана, который молчаливо смотрит на них всех и о чём-то размышляет. Сьюзен прижимает нимфею к груди и берёт Каспиана под руку, притискиваясь к его плечу. Эдмунд пинает лежащий перед ним камень. Луна возвышается над ними. Её льющийся на землю свет отдаёт серебром и холодом. Упоминание Англии давит и напоминает о том, что у всего есть предел и конечная точка. «Завершение одного пути знаменует начало другого», — напоминает себе Люси, крепче сжимая руку Питера в своей. — Пойдёмте спать, дети мои. Луна скоро вернёт Солнцу правление, — произносит Аслан после длительного молчания. Все соглашаются с ним, ощущая, что больше не в силах бороться со сном. Люси тянет в сторону виднеющихся вдали флажков палаток. Питер послушно идёт за ней, кивнув перед этим Сьюзен и Каспиану, которые тихо перешёптываются друг с другом. Эдмунд плетётся последним, ощущая себя виноватым в том, что именно он разрушил весёлую атмосферу своей глупой шуткой и упоминанием Англии. Люси останавливается и оглядывается назад, а затем отпускает руку Питера, жестом отвечая на его немой вопрос, что сейчас вернётся. Подбегая к Эдмунду и схватив его за рукав рубашки, она улыбается и предлагает сыграть в перегонки до палаток. Такая детская забава, но Эд оживляется и принимает вызов. Сьюзен, Каспиан, Питер и Аслан наблюдают за тем, как удаляются спины Люси и Эдмунда, которые умудряются во время бега ещё и переговариваться. Впереди возникает временно оборудованный лагерь. Питер останавливается около палатки для юношей, заглядывая в неё и замечая свалившегося на подушки уставшего Эда, который уже во всю спит. Каспиан провожает Сьюзен, убеждаясь, что она и Люси легли спать, а затем идёт к себе. Он обменивается с Питером парочкой слов и ложится рядом с Эдмундом, прикрывая глаза. Уголки губ приподнимаются, глядя на эту картину. Питер хочет рухнуть на соседнюю к Каспиану койку, однако он закрывает ширму и подходит к стоящему у потушенного костра Аслану, присаживаясь рядом и заводя руки назад, упираясь запястьями в землю. Они молча смотрят вдаль. Звёзды на небе начинают тускнеть. Запах каши проникает в палатку. Люси сладко потягивается и открывает глаза. Она проводит рукой по мягким простыням и нехотя встаёт, осматриваясь по сторонам. Сьюзен на месте не обнаруживается, что может означать, что она, как всегда, проснулась ещё два часа назад, взяла свои лук и стрелы и пошла в поле, чтобы пострелять по мишеням в последние часы нахождения в Нарнии. Сью делает так всё время, когда не знает, чем себя занять или утешить. И возможно, что это намного лучше, чем просто бесцельно лежать и смотреть в потолок, занимаясь копанием и хождением по кругу в мыслях. Каждый по-своему справляется с осознанием и смирением с тем, что уже сегодня придётся попрощаться с Нарнией. Люси хлопает себя по щекам. «Хватит, — думает она и трясёт головой. — Не с утра же самого обжигаться этим». Убрав назад волосы и заколов их гребнем, она выходит наружу. Солнце ласково проводит по лицу, одаряя теплом. Сделав козырёк из рук, Люси щурится и глядит в сторону развернувшейся полевой кухни. Вокруг кипит жизнь. Кухарки, прачки, молодые юноши и девушки, фавны, гномы, феи, кентавры сидят около друг друга и миролюбиво передают тарелки с кашей и кружки с киселём, напевая негромко заученные совсем недавно тельмаринские и нарнийские песни и создавая новые, совместные, переплетённые и характеризующие новый организованный мир. Глядя на то, как Нарния расцветает и приобретает новых друзей, Люси не может сдержать улыбки. Она продолжает осматриваться дальше и около небольшого котелка, расположенного чуть поодаль, замечает Эдмунда с Каспианом, которые, склонившись над картой, что-то активно обсуждают и отмечают. — Попросил Эда рассказать о том, какие острова нужно будет проверить после того, как мы покинем Нарнию. Насколько я помню, в восточной части остались места, до которых даже я не успел добраться во времена своего правления. А Каспиан как раз собирался отправиться в море, поэтому велика вероятность, что он наткнётся на дикие пустые земли, — объясняет Питер, становясь рядом. Люси бросает на него беглый взгляд, отмечая, что Пит выглядит помятым. Вероятно, что он даже и не ложился спать. — Нарния огромна. За одну жизнь её не обогнуть. — А по карте так и не скажешь. — Карта, которую составляли я и Эдмунд, не отражает всей действительности. Это так, — соглашается Питер, поправляя ножны свободной рукой. Меч, отмечает Люси с досадой, ему придётся оставить здесь. — Но теперь это проблема Каспиана. — Питер пожимает плечами и отпивает из кружки кисель, морщась от кислого вкуса. Он бы предпочёл отпить гномовского вина или эльфийского пива, но Эдмунд запретил подавать эти напитки, решив держать в узде с сегодняшнего дня. — Ты не видел Сью? — приподнимаясь на носочках и заглядывая за спину брата, вопрошает Люси. — Видел её час назад в окружении юных кентавров. Кажется, она давала уроки стрельбы из лука, — отвечает Питер, ставя кружку на траву. Одна из кухарок подходит ближе, намереваясь поднять и унести её, но Питер жестом показывает, что не стоит так беспокоиться на этот счёт. Кухарка краснеет и неловко вытирает руки о передник, уходя дальше. — Никогда не смогу привыкнуть к такому. — Она просто выполняет свою работу, — констатирует Люси, опускаясь на пятки. — Может и так. Иди кушать. — У тебя разве есть аппетит в такое время? — Нет, — честно признаётся Питер, снимая ножны и вытаскивая из них меч. Раздаётся звук колокольчика, и рядом оказывается котелок с поварёнком, который щедро зачерпывает черпаком кашу. Люси принимает протянутые ей тарелку и ложку. Фавн в забавном поварском колпачке указывает рукой на пенёк-сидушку и предлагает сесть, но Люси отказывается от предложения, продолжая стоять рядом с Питером, который рассматривает меч и проводит пальцами по именной гравировке. Он тяжело выдыхает и отходит на приличное расстояние, взмахивая мечом и совершая несколько элементов из фехтования. Каспиан и Эдмунд, оторвавшись от карты, наблюдают за его отточенными движениями. Питер плавно завершает выпад и отдаёт честь воображаемому сопернику. Несколько впечатлительных тельмаринцев приподнимаются и хлопают в ладоши, расходясь в бурных хвалебных речах. Питер утирает лоб и благодарно кланяется им, сжимая в руке меч, боясь его отпускать. Гленсторм, закончив диалог с женой и сыновьями, подходит к нему, предлагая провести последний небольшой поединок. Лицо Питера становится светлее, и он радостно кивает, соглашаясь. — Он таким мальчишкой становится, когда кто-то приглашает его на дуэль, — произносит Сьюзен, разминая предплечье и подходя ближе к медленно жующей кашу Люси. За её спиной небольшой вереницей робко плетутся кентавры, в руках которых покоятся колчаны и несколько исписанных свитков. Сью оглаживает Молнию по голове, поправляя венок из васильков, сплетённых одной из фей. Кентавр смущённо дёргает ушком. — Не смотри ты так, — улыбается Сью, глядя на непонимающий взгляд. — Просто решила дать урок и сходить заодно к русалкам. — К Лин? — дожёвывая, спрашивает Люси. Она ставит наполовину опустошённую тарелку около кружки Питера и вытирает руки друг об дружку. Кухарка подплывает к ней и, наклоняясь к посуде, забирает её, быстро отдаляясь в сторону палатки, в которой расположены специальные тазики для мытья. Если бы сейчас эту картину увидел Питер, то он бы побежал за кухаркой и сам бы стал намывать и тарелку, и кружку, и вообще всё, чтобы было собрано за время завтрака. — Ага, — подтверждает Сьюзен, стягивая колчан с плеча и ища макушку Эдмунда. — Отдала ей нимфею и попрощалась, — грустно и чуть тише произносит она. Люси участливо поглаживает её по плечу, готовая в любую минуту поддержать. Она знает о том, что Сью очень привязалась к Лин, одной из русалок, которой удалось пережить правление Мираза. — Буду скучать по ней. — А по мне? — Каспиан невинно улыбается и присоединяется к Люси и Сьюзен. Он сворачивает карту, на которой красными линиями прочерчены пути до островов, которые Питер не успел открыть, и кладёт голову на надплечье Сью. Она зарывается пальцами в его волосы, взъерошивая их, и целует в висок. — Опять воркуете, — подаёт голос Эдмунд. Он прокашливается, засмущавшись, и отводит взгляд от сестры и Каспиана на Питера с Гленстормом, которые завершают дуэль, скрещивая мечи и отдавая друг другу благодарность. — Только если по-дружески. — Сьюзен показывает язык. Каспиан поднимает голову с её надплечья, слабо улыбаясь. Она не отвечает на его вопрос. Лишь проводит рукой по щеке, сдерживая нахлынувший порыв в потребности сгрести Каспиана в объятия. Люси невесомо касается края чужого платья. Сьюзен, чувствуя это, накрывает ладонь и переплетает её пальцы со своими, крепко сжимая. Питер машет им рукой и бросает взгляд на виднеющиеся вдали разрушенные стены Кэр-Паравель. Что-то внутри щёлкает и замирает. Он опускается на одно колено и, втыкая меч в землю и склонив голову вниз, прощается со своим домом. Сейчас он бы всё отдал за то, чтобы остаться подольше в Нарнии и восстановить хотя бы замок, но время истекает и подходит к концу. Он глубоко сожалеет, что не смог дать ей и своему народу защиты, а сейчас вот так вынужден уйти, не имея возможности когда-либо вернуться обратно. В какой-то мере он чувствует себя предателем. Эдмунд вытаскивает свой меч и повторяет за Питером, склоняя голову и тихо нашёптывая слова прощания. Каспиан забирает из рук Сьюзен колчан и лук, отдавая их кентавру, который затем уберёт вещи в специальный ящик. Питер с Эдмундом встают с коленей. Около каменных ступеней появляется Аслан. Его рёв приглушает идущие разговоры и привлекает к себе. Все разворачиваются в сторону шума и начинают кланяться, приветствуя. Люси готова поклясться, что не наблюдает в походке Аслана вчерашней хромоты, словно за ночь лапа зажила и пришла в норму. И возможно, причастным к излечению мог быть и Питер, который два дня назад обсуждал что-то с феями на Васильковом лугу. — Время, дети мои. — Аслан выпрямляется и ступает по длинной мраморной площадке, останавливаясь около арки и ожидая, когда все остальные поднимутся к нему. Народ встаёт со своих мест и идёт к ступеням, становясь около них полукругом. Люси, Сьюзен, Эдмунд и Каспиан переглядываются, продолжая стоять, не в силах сделать и шага. Питер подбегает к ним и треплет Люси по голове. Он осматривает замершую четвёрку, прекрасно понимая их состояние. Его собственное сердце готово выпрыгнуть из грудины в любую секунду. Питер пересекается взглядом с Эдмундом, замечая на его штанине грязь около колена, и одобрительно кивает, зная, что Эд не особо любит подобного рода мероприятия. И то, что он опустился на одно колено, говорит о многом. Грудь Сьюзен медленно опускается и вздымается. Она старается сохранить самообладание и не расплакаться. Люси видит это и делает хватку чуть сильнее, поглаживая подушечками пальцев костяшки, успокаивая. Каспиан не смотрит на них. Чувствует, что если сделает это ещё раз, то станет умолять Аслана отправить и его вместе с остальными в их мир. — Мы не сможем тут вечность стоять. Да и нас уже заждались, — прерывает Эдмунд тишину. — Жаль, а я бы хотела стать деревом и корнями впиться в землю Нарнии, чтобы продолжить вот так стоять и никуда не уходить. — Сьюзен подхватывает Каспиана за руку. — Яблоня из тебя вышла бы чудесной, — шутит Каспиан, находя в себя силы взглянуть на Сью и заправить прядку ей за ухо. — А я бы был дубом. — Питер убирает меч в ножны и берёт Люси за руку. Вторую он протягивает Эдмунду, который недоверчиво посматривает на приглашающий жест. — Давай, когда ещё у тебя будет возможность взять своего брата за руку? — Надеюсь, что ты не будешь таким же холодным, как рукоятка моего меча, — произносит Эд, сдаваясь и беря Питера за ребро ладони кончиками пальцев. — Ты не меняешься. — Питер закатывает глаза и перехватывает руку Эдмунда, а затем, под его несерьёзные возмущения, ускоряет шаг, переходя на бег. Вся их цепочка бежит в сторону каменных ступеней. Толпа расступается перед ними и пропускает вперёд, наблюдая за тем, как пятёрка вбегает на мраморную площадку и, пытаясь привести дыхание в порядок, выпрямляется, сохраняя свой чин и статусы. Они продолжают держаться за руки. Даже Эдмунд не ворчит на этот счёт, позволяя Питеру сжимать мокрую ладонь. Аслан одаряет их взглядом, а затем переводит взор на нарнийцев и тельмаринцев. Народ молча ожидает того, что будет дальше. — Сегодня, — говорит Аслан, делая паузу. Люси чувствует, как к горлу подступает ком, который она не в состоянии проглотить. Рука Сью трясётся в лёгкой дрожи. — День, когда Нарнию покинут её Короли и Королевы. Питер Великолепный и Сьюзен Великодушная, — обращается Аслан к ним. — Вы выросли, дети мои. Ваше путешествие и нахождение здесь завершены. Вы прошли огромный путь по становлению достойными правителями, но большему Нарнии вас не обучить. Двигайтесь дальше, дети мои. Путеводные звёзды на вашей стороне. Доверяйте им и идите на их зов и свет. Нарния всегда будет с вами. — Люси переводит взгляд то на Сьюзен, то на Питера. Лицах обоих ничего не отражается, но она точно знает о том, что старшим больно слышать все эти слова. — Эдмунд Справедливый и Люси Отважная, — продолжает Аслан свою речь. Люси встаёт по стойке смирно и пытается унять шум в голове. — Самые юные Король и Королева Нарнии. Ваше путешествие продолжится. Нарния не додала вам уроки, но их вы получите позже. Ваши сердца всё ещё сомневаются и ищут пути. Вы очень нужны своим брату и сестре в вашем другом мире. Нарния обязательно позволит вам вернуться. Прислушивайтесь к дождям. Они скажут о том, когда придёт ваше время. Аслан проводит лапой по мрамору. В арке возникает рябь, превращающаяся в серебряную дымку. Питер прикусывает губу и сглатывает тяжёлую слюну. Он отпускает руки Эдмунда и Сьюзен, вставая спиной к Аслану и начиная дрожащими руками стягивать ножны. Люси охает и подходит к нему, помогая унять дрожь и снять с брючных петель кожаный чехол. Питер тихо говорит ей слова благодарности, а затем прижимает ножны к себе. Ему тяжело расставаться со своим мечом, Нарнией, Кэр-Паравель и народом. В который раз подряд. Он выдыхает, позволяя минутной слабости окутать его, а затем берёт себя в руки и протягивает Каспиану ножны. Каспиан вопросительно на него глядит, опуская руку Сьюзен и принимая дар Питера. Вес меча больше не давит на бедро. Неуютно и непривычно. — Теперь он твой, Каспиан X. Пусть он хранит и защищает тебя точно так же, как это делал и для меня. — Питер проводит последний раз пальцем по именной гравировке и ручке. Металл под пальцами холодный. Меч больше не принадлежит ему. Питер делает шаг назад и заводит руки за спину, скрещивая их в замочек. Люси кажется, что он делает так для того, чтобы удержать холод меча ещё на несколько секунд. — Вручаю в твои руки, потому что доверяю тебе и знаю, что ты будешь бережно относится к мечу и Нарнии. — Благодарю, но я… — Каспиан осекается, прерываясь на половине слова. — Достоин, — говорит Питер, не давая ему засомневаться. — Именно ты, Каспиан, достоин и меча, и Нарнии. Ты будешь великим Королём. Куда лучше, чем твой дядя и я. — Благодарю. — Каспиан увереннее сжимает ножны, а затем делает два шага вперёд, обнимая Питера, который от неожиданности чуть не валится назад. — Но, чтобы быть лучше тебя, мне придётся ещё многому научиться. — Думаю, что Гленсторм не будет против, если я попрошу его обучить тебя. — Питер хлопает Каспиана по спине, а затем первым разрывает объятия. В первом ряду он находит кентавра, который кивает ему, соглашаясь научить молодого Принца. — Учение длительно и тяжело, длиною в жизнь оно. Но это светлый путь, и праведный, и справедливый, — вставляет Сьюзен, поправляя платье и волосы. Из небольшого бокового кармашка она достаёт лепесток фарфоровой розы, сорванный во время прогулки до озера к русалкам, и вручает Каспиану. — Поверье есть одно: найдя фарфоровую розу, сорви с неё четвёртый лепесточек, вручив его тому, с кем расставание начертано судьбой. Сорви шестой и спрячь его себе. Теперь, куда бы ни пошли и где б ни находились, вам остаётся только лепесток меж пальцев потереть, и вспомнит вас другой, имеющий в кармашке такой же лепесток. Возьми его, Каспиан, мой дорогой сердечный друг. — У меня тоже есть кое-что для тебя. — Каспиан бережно принимает цветок, осторожно складывая его в карман рубашки. Из соседнего он достаёт письмо. — Очень надеюсь, что, пройдя через арку, чернила не испарятся с бумаги. Сью делает почтительный поклон с приседанием и берёт письмо, прижимая к своей груди. Она подходит ближе и обнимает Каспиана, поглаживая его по предплечью и целуя в висок. Люси улыбается, глядя на них, а затем, решив, что больше нет сил сдерживать слёзы, подбегает и впечатывается в Сьюзен и Каспиана, заключая их в свои объятия. Питер треплет себя по затылку. Уголки его губ приподняты, и грусть в нём выдают только глаза. Эдмунд скрещивает руки перед грудью и поворачивает голову к Аслану. Понимание, что это всё, накрывает его с головой. Время. Его у них больше не осталось. Позволенные минуты прощания подошли к концу. Эдмунд опускает руки, сдаваясь. — Я буду скучать. Очень, — признаётся он и тоже подходит к Каспиану, обнимая его. — Не знаю, сможем ли мы встретиться в следующий раз, когда Нарния позовёт нас обратно, но... Вспоминай о нас почаще, чем один раз в месяц. — О вас забудешь, — говорит Каспиан, расходясь в улыбке. — Буду вспоминать о тебе каждый раз, когда буду садиться за шахматы, подаренные тобой. — Говорю же, вспоминай намного чаще, чем раз в месяц. Знаю же, что ты не будешь сидеть за ними целыми днями. У тебя там целая карта в красных линиях окрашена, морской Принц Каспиан X. — Эдмунд подарил тебе шахматы? — спрашивает с удивлением Люси. — Ага, — честно отвечает Каспиан. — Эй, я же просил не говорить об этом. — Эдмунд хмурится, но быстро сменяется в лице, шуточно толкая Каспиана в плечо. — Прости, забыл, — виновато отвечает Каспиан, одаряя Эдмунда ответным толчком. — Дети, время, — нарушает их незатейливую игру Аслан, который подходит ближе. Люси подбегает к нему и обнимает, утирая слёзы. — Дорогая, я буду скучать по всем вам. — Он одаряет каждого взглядом и бодает Люси носом. Она разрывает объятия и улыбается со слезами на глазах. Питер берёт её за руку, и они подходят к арке. К ним присоединяются Сьюзен и Эдмунд. — Прощай, Аслан, прощай, Нарния, прощай, Каспиан, прощайте все, — говорят они хором, а затем проходят через арку. За спинами раздаётся множество голосов, которые выкрикивают прощальные слова. Мир вокруг чернеет, шум с каждым шагом становится всё тише. Когда голоса окончательно пропадают, становится безумно тихо, словно на какой-то миг уши закладываются и теряется возможность ориентироваться в пространстве. Двигаться приходится в полном непонимании. Слышно лишь, как колотится сердце о рёбра, намереваясь выпрыгнуть наружу. Через неопределённый промежуток времени начинают проявляться первые отдалённые звуки, похожие на шебуршание листьев, а затем звук становится громче, и среди всего его разнообразия доносится ржание лошадей. «Лошадей? Откуда на станции лошади?» Люси первой открывает глаза и осматривается по сторонам. Каменная стена, на которую периодически падал её взгляд во время дорогих ожиданий поезда, сейчас выглядит более тусклой и обшарпанной. Рядом стоят лавочки, пожёванные ржавчиной, а сверху вверх тормашками лежит чья-то забытая книга. Люси отпускает руку Питера и подходит вплотную к стене, прижимая к ней ладонь. «Что-то не так», — думает Люси, продолжая водить пальцами по холодным кирпичикам. Питер моргает и трёт глаза, пытаясь смахнуть слёзы и хоть как-то привыкнуть к появившейся вновь возможности видеть. Сьюзен, шокировано распахнув глаза, дёргает его за рукав школьного пиджака. Её взгляд мечется по сторонам в непонимании, что происходит. — Питер, ты что, плачешь? — вопрошает Эдмунд, не поднимая головы ни на брата, ни на сестёр. Он проводит языком по указательному и среднему пальцам, немного смачивая их, и начинает отряхивать прилепившуюся грязь с штанины. — Нет, — врёт Питер, не прекращая давить пальцами на веки и переносицу. — Просто не привыкли ещё глаза к свету. Кто вообще придумал делать такие яркие лампы? — Питер, — зовёт его тихо Сью, но тот продолжает ругаться, не слыша её. — В Нарнии так светило только солнце. И такое чувство, что оно пробралось и на платформу. — Питер! — Сьюзен сильнее дёргает его за рукав, заставляя даже Эдмунда вздрогнуть от неожиданного резкого крика. Питер убирает руку от своего лица и открывает глаза, смотря на неё, а затем на пространство вокруг. Его глаза становятся похожими на маленькие блюдечки из их семейного сервиза. Питер запускает пальцы в свои волосы, нервно массируя виски. Ему не льстит картинка, представшая перед ними. — Теперь ты понял, почему так ярко? Он медленно качает головой, крутясь вокруг своей оси и продолжая нажимать на виски, думая и соображая, что к чему. Улица, на которой они оказались, кардинально не похожа на метрополитен, в котором они должны были оказаться изначально. В лицо бьёт солнце, беспощадно слепящее глаза, но не дающее тепла. Люси убирает руку от стены и поворачивается лицом к перрону. Она смотрит вниз, туда, где должны быть рельсы. Но их там не оказывается. Вместо них лежит каменная плитка, покрытая небольшими лужицами, в которых рябят солнечные лучи. Эдмунд перестаёт мучить брючину и поднимает голову. Он громко охает, отшатывается назад и, споткнувшись об лавочку и не удержав равновесия, приседает на холодные планки. Его рука натыкается на книгу, которую он тут же поднимает и начинает нервно листать, пытаясь зацепиться хоть за что-то и понять, что творится. Его глаза натыкаются на потёртую ячейку с датой выпуска книги. Эдмунд резко подскакивает и устремляется к Питеру, сжимая по бокам листки и тыкая в бумагу. Сьюзен останавливает его, внимательно всматриваясь в надписи. Люси приседает и тыкает пальцем в лужу. Слова Аслана начинают медленно доходить до неё, но она всё ещё не уверена, что правильно растолковала их для себя. — Девятьсот сороковой, — читает Сьюзен вместо Эдмунда, который, разинув рот, не может выжать из себя ни слова. — Девятьсот сороковой… — Но… Как? — Питер вскидывает руки вверх. Сью пожимает плечами и забирает книгу себе, вращая её в руках. — Завершение одного пути знаменует начало другого, — отчеканивает Люси, повторяя слова Аслана и вставая с корточек. — Аслан так сказал. — Она вытирает руку об юбку и разворачивается, смотря на Сьюзен, которая точно должна понять смысл произнесённого. — Начало другого, — повторяет за ней Сью, захлопывая книгу и тормоша Эдмунда за плечо. Он накрывает её руку своей, сжимая подрагивающими пальцами. — Аслан открыл нам путь в наш мир. Это точно. — Сьюзен поднимает книгу, тряся ею. — Надписи на английском. Смею предположить, что мы в Англии, но… — Не понятно, почему мы оказались в настолько древней Англии, — завершает за неё Эд. — Судя по дате, даже наши родители ещё не появились на свет. — Нам нужно най… — Смотрите! Там человек! — выкрикивает Люси, перебивая Питера и тыча на противоположный конец улицы. Все устремляют взгляд в указанную сторону. Среди двух стен неизвестных зданий, расположенных параллельно друг к другу, показывается одинокая фигура, в которой Люси различает молодого паренька. Юноша останавливается около указателя, читая названия улиц, а затем, ссутулившись и уткнувшись в землю, быстро идёт в сторону их четвёрки. Он резко тормозит, чуть не врезаясь в Эдмунда. Питер, успев среагировать, хватает его за пиджак, не давая упасть назад. Юноша поправляет капюшон мантии и вытаскивает из-за пазухи ветку. Люси удивлённо смотрит на неё, видя, как на долю секунды на кончике вспыхивает слабый огонёк, который тут же затухает. — Что это? — вопрошает она, указывая на ветку. — Draíocht, — выговаривает сквозь зубы незнакомец. Он стягивает с себя капюшон и поднимает глаза, осматривая поочерёдно возникших перед ним людей. Его брови поднимаются в изумлении. Люси намеревается открыть рот, чтобы попросить его повторить сказанное непонятное слово, но её хватают за кисть, заставляя застыть в ошеломлении. Юноша цокает, а затем шикает на Питера, который пытается скинуть чужую руку с Люсиной. — Ради Мерлина! Как же вы оказались здесь, да ещё и без сопровождающего? — Отпустите её! — требует Питер, преграждая проход, когда незнакомец, таща за собой Люси, пытается пройти дальше. — Amadán, если нас сейчас обнаружат, то это будет твоя вина. Просто следуйте за мной. — Юноша тыкает Питера палочкой в грудь. — Кто нас обнаружит? — обеспокоенно спрашивает Сьюзен, подхватывая Эдмунда за руку и прижимая его к себе. — Почему мы должны тебе доверять и идти за тобой? — задаёт разумный вопрос Питер, пытаясь отбить Люси. — Крестьяне с вилами и желанием поджечь всех, кто отличается от них, — отвечает незнакомец Сьюзен, продолжая идти в сторону тупика. — У вас нет ни единой причины верить и доверять мне, — говорит он уже Питеру, — но если вы хотите сохранить и спасти себе жизнь, то вам лучше идти со мной. Я не знаю, кто вы и как вы тут оказались, но я чувствую, что вы такие же, как я. — Такие же, как вы? — оживляясь, вопрошает Люси. Незнакомец ослабляет хватку, отпуская её руку. — Да. Я всё объясню, когда мы окажемся в более безопасном месте. Юноша веткой стучит по кирпичам в стене, соблюдая определённый ритм, скорость и количество постукиваний по поверхности. Когда он прикасается к последнему кирпичу, возникает несколько просветов, которые с каждой секундой становятся всё больше и больше. Люси прикрывает глаза, а когда открывает вновь, то вместо стены видит арку и продолжение улицы. Она удивлённо мотает головой, а затем смотрит на Питера, который, положив невесомо ей руки на надплечья, борется с желанием закинуть Люси на плечо, схватить Сьюзен и Эдмунда и скорее сбежать. Сьюзен и Эдмунд подходят к ним, с удивлением смотря на появившийся проход. Незнакомец боязливо поглядывает на противоположную часть улицы и кусает себя за губу. Люси сбрасывает руки Питера и делает шаг вперёд, заглядывая в арку. Приятный ветер дует ей в лицо. Что-то внутренне подсказывает ей, что они могут доверять незнакомцу. — Идём, — уверенно произносит она, перешагивая через остатки стены. Питер рефлекторно тянется за ней, но осекается, недоверчиво глядя на юношу. — Откуда нам знать, что ты не причинишь нам зла? — А какой смысл мне было демонстрировать перед вами чудеса магии и подвергать себя опасности, раскрывая свой секрет, если бы я просто мог бросить вас здесь одних и наблюдать за тем, как вы бродите по Англии, объясняя крестьянам, откуда на вас вещи, которые ещё не успели придумать? — Мы не знаем, врёте вы нам или вы правдивы, но, — говорит Сью, приглаживая волосы Эдмунда, — Питер, этот человек прав. Мы очутились не в том времени, и наша Англия возникнет лишь через тысячу лет. А сейчас нам нужно держаться за того, кто готов помочь, даже не зная нас. Наша одежда, говор и привычки смогут выдать в нас чужеземцев. Не упирайся. — Сьюзен заходит в арку и становится рядом с Люси. — Она права, Пит, — подаёт голос Эдмунд. — У нас нет других вариантов. — Поверить не могу, что мы верим в слова незнакомца. Тебе напомнить ситуацию с Джадис? — Питер скрещивает руки перед грудью. — Джадис осталась в Нарнии. Хватит ворошить прошлое. — Эдмунд хмурится и идёт за сёстрами. Его слова делают Питеру больно, ведь он просто не желает подвергать их всех очередному вероятному риску. — Питер! — Люси выбегает обратно и хватает его за руку. Он кисло улыбается ей и треплет по голове. — Идём. Сейчас мы все вместе. Всё будет хорошо. — Ладно, — произносит Питер, сдаваясь и позволяя Люси вести его. — Но я с тебя глаз не сведу, — говорит он, проходя мимо незнакомца. — Как пожелаешь. Только давай уже уберёмся с этой улицы, — отвечает юноша, закатывая глаза и заходя самым последним арку. Он вновь стучит по кирпичам, которые начинают собираться обратно в стену.