Секрет

Баджи с порога кричит Дракену, чтобы тот ему въебал, чем изрядно веселит посетителей "массажного" салона и выводит девушек из себя. Однако они не успевают начать ругаться - Кен берет все в свои руки: быстро уводит не сопротивляющегося Кейске на улицу и просто спрашиват, что случилось (без каких-либо нравоучений и недовольства). - Я не сдержался и поцеловал Чифую! - выпаливает капитан 1-го отряда. - И? - Дракен складывает руки на груди (других эта поза уже пугает до усрачки). - И она упала в обморок... - видя это Кейске сбавляет обороты, но понимает, что все же сейчас поступил правильно, - А дальше я положил ее на кровать, укрыл и уехал сразу к тебе. - Не тронул? - поднимает бровь. - Нет. - Но очень хотел, - это не вопрос, утверждение. Кен цыкает и отворачивается от друга, а поворачиваясь со всей своей немалой силой бьет ему в солнышко. Кейске не сгибается даже, просто падает на колени - Дракен постарался. Его не жалко, а Кейске не стыдно, ведь переплюнуть Рюгуджи мало кто мог в принципе. - Ты еблан, - констатирует факт нянька всея Тосвы, - Каких свет не видел. Ладно б, если бы сама попросила... А тут... - Что мне щас делать? Я ведь люблю ее, - он шепчет это, так как сил нет совсем. - Неа, ты не любишь ее, а просто трахнуть хочешь. И разубеждать меня в этом не надо: я прекрасно знаю, как любят и как просто хотят, - Кен цедит это сквозь зубы, будто ему неприятен этот разговор. Хотя, почему "будто"? Действительно неприятен... - Что я могу сделать? - Сейчас просто пойти и проспаться - от тебя на десять метров разит. И нет, не на мотоцикле - разобьешься к хуям, кому легче сделаешь?! Все, пиздуй! Кен спроваживает друга, а сам думает, как же можно исправить ситуацию. Он верит, что наладить и исправить можно, он думает, как. Однако всего учесть в нашей жизни невозможно... * По возвращении Баджи заваливается спать, в чем есть. Ему плохо, тошно и муторно. Понимает, что не прав он и прав Дракен, но от этого не легче совсем. Думает, что будет извиняться завтра, после школы. Надо будет - на колени встанет. С такими светлыми мыслями влюбленный (действительно влюбленный) подросток засыпает, а утром шагает в нелюбимую школу, надеясь хоть издалека увидеть ту, которую боготворит. В этом так странно признаваться самому себе, ведь столько лет гнал от себя же эти мысли... Он думает, что подходить не будет - не сейчас, подойдет дома, но не близко, чтобы не пугать. Баджи Кейске совсем не допускает мысли, что что-то может пойти не так. *** Чифую приходит в себя и боится открыть глаза, прислушивается к себе, к ощущениям, вообще ко всему телу. Однако понимает, что во всей комнате слышит только похрапывание Пек Джея. Открыв глаза обнаруживает себя на кровати, тщательно укрытой одеялом. Проверяет двери - все закрыто, обуви и вещей нет, беспорядка тоже... Неужели Баджи-сан вчера ее сам уложил и так упаковал, ничего не сделав?.. Надо же, сдержался. Девушка проводит утренние процедуры, однако поняв, что в холодильнике нет ничего на завтрак - похоже, мама собиралась закупаться сегодня, идет в магазин. А возвращаясь видит перед подъездом крепких парней в бордовых плащах. Понимает, что в этом доме они либо к ней, либо к Кейске - больше не к кому. Спешно поворачивается, чтоб уйти, однако врезается в чью-то широкую грудь. А подняв глаза мечтает провалиться - перед ней возвышается Шуджи Ханма собственной персоной. Смотрит на нее и улыбается. - Ну, привет, малышка. Давно не виделись, - только от этих слов Чифую холодеет. Парни, что окружили их за короткое время, начинают улыбаться и ухмыляться. - Я думаю, ты девочка благоразумная, - Ханма специально подчеркивает ее половую принадлежность, - Не захочешь, чтобы мы отпрашивали тебя у мамы... Хотя, если ты похожа на нее внешне, думаю, ребята не откажутся познакомиться поближе с Мацуно-сан. Вот тут Чиф роняет пакет с едой. От переполняющих эмоций разум отходит на второй план, и она кидается на своего насильника, отстраненно понимая, что заведомо проиграла. Однако не сделать ничего не может. Ханма же будто этого и ждал - улыбается довольно, уворачивается, делает подсечку и закидывает девушку себе на плечо, а уже ребята помогают занести ее брыкающуюся в старенький фургончик. * Просыпаться второй раз за день опять страшно, и уже тут есть для этого основания. А еще она понимает, что связана - руки за спиной, а ноги по щиколоткам. Похоже, что в отключке была долго, потому что руки и ноги плохо чувствует. Слышит рядом шорох и то, что к ней приближаются. Глаза так и не открывала, думала, что и дыхание было таким же, однако тот, кто подошел, говорит: - Можешь не притворяться, - он разрезает веревку на ее ногах. Мацуно была бы рада пнуть его в лицо, только сил совсем нет. Неизвестный поднимает ее на ноги, которые еле держат и тащит за собой из темного помещения, где она лежала, куда-то, где светло и шумно. Свет режет глаза, но когда становится привычнее, видит ту же компанию и Ханму, который сидит на кресле. А помещение большое - какая-то заброшка: мебель есть, но она полу развалившаяся и пыльная, вон, даже матрас перед креслом здоровяка лежит. А он улыбается гадко, осматривает ее так, будто раздевает. Всем своим видом показывает, что в своих мыслях он ее уже во всех позах перетрахал. Чифую ежится, ей не по себе, а в ногах и руках все еще нет силы - похоже, что-то было вколото, когда ее вырубили в той тачке. - Ну, что ж, детка, - наступает театральная пауза, - Ты не захотела пойти с нами по-хорошему, кинулась на меня, как собака. А ведь я просто хотел поговорить. Правда, теперь передумал, - интонации совершенно издевательские, по которым сразу ясно: все именно так, как он и задумал, - Если хочешь, чтобы с твоей матушкой было все в порядке, придется исполнять то, что я скажу. - А иначе? - хрипит она, за дерзостью скрывая страх. - А иначе у нас в компании есть несколько ребят, которые любят девушек постарше... И знаешь, твоя мама очень красивая. - Ах ты ж сука! - Мацуно рвется из удерживающей ее хватки, но явно проигрывает по силам, - Не смей! Не трогай ее!!! - Ха-ха-ха, для этого тебе всего лишь надо делать то, что я скажу. Договорились? - Где гарантия, что я сделаю, а ты не тронешь ее? - свирепый взгляд из-под челки и все такой же хриплый голос. - Смотри, - с этими словами Ханма включает телек, на котором показан ее дом с разных ракурсов, где видны и ребята в бордовой униформе. А еще один из кусочков экрана показывает ее квартиру, коридор, охватывающий входы в комнаты и кухню. Видно, что Мацуно-сан пьет чай, - Я оставлю телек включенным, как напоминание. Чиф кивает - хоть что-то... - Ну, а теперь приступим к другой части, - изогнутая бровь и неизвестный здоровяк ее отпускает, - Ползи ко мне на коленях. От этих слов во всем помещении воцаряется тишина. Чифую сглатывает, но послушно опускается. Удерживать равновесие со связанными за спиной руками и вообще непослушным телом тяжело, однако она справляется и делает маленькие "шажки". Труднее справиться с бурей внутри, но осознание, что один неверный ее шаг может навредить матери, держит. Чифую идет покорно, опустив голову, а Ханма наслаждается. Он любит веселье, но еще любит и ломать людей, их гордость, ставить в такое положение, что те вынуждены переступить через себя и свои принципы. Мммммм, прекрасно... Когда девушка "доходит" до матраса, она, похоже, все еще не понимает, что ей уготовано. Тем веселее. От каждого ее скованного шага, от того, как ее морально корежит - и это видно, Шуджи кайфует, а его член все крепчает и крепчает. - Хорошая девочка, - говорит он, когда Чифую подходит на расстояние вытянутой руки, треплет ее по волосам, будто собаку хвалит, - А теперь соси. - Ч-ч-что? - округляются ее глаза. - Соси, - просто и бесхитростно. Раскидывает ноги пошире и девушка видит выпирающий сквозь штаны член. А вокруг слышится "ооо", "уау"и улюлюканье, от которых еще хуже. Как это делать, она не представляет, но надо хотя бы сделать вид, что понятно и потянуть время... Глядишь, ее и отпустят после отсоса. Мацуно подшагивает еще ближе, оказываясь меж его разведенных, вот только руки связаны, а молния все еще застегнута. Один взгляд и ясно, что ей никто ни в чем помогать не будет, как и подсказывать... Ничего не остается: хватает зубами язычок молнии и тянет вниз. Вот тут кто-то присвистывает. А дальше что? - Ты так и будешь его рассматривать? - тянет Ханма, - Вроде, уже знаешь его в деле, чего смотреть-то? - от этого ее взгляд вспыхивает злым, но быстро тухнет, когда Ханма хватает за волосы на макушке и поворачивает в сторону телека, - Будешь огрызаться?.. Это остужает пыл, и Чиф просто склоняется к трусам, натягиваемым стояком. Ей противно и мерзко, а еще унизительно, ведь это видит большое количество людей. Они смотрят и комментируют, ждут от нее чего-то, но все это негромко - видимо, Ханма отбивает желание комментировать в полный голос. Она облизывает головку сквозь белье, представляя на месте органа сыр с плесенью, который когда-то любил есть ее отец и заставлял есть его всю семью вопреки желаниям этой самой семьи. Чифую же зажмуривает глаза и продолжает, не понимая, что своими действиями еще больше раздразнивает. Она облизывает головку сквозь трусы, давит на нее губами - выводит Ханму из себя: он не выдерживает и стягивает трусы с члена, с силой давит на ее затылок, чтобы приняла в рот, а когда головка и небольшая часть ствола оказываются во рту, продолжает давить, заставляя заглотить дальше. Чувствует, что у нее рвотные позывы, когда член упирается в корень языка, но ему плевать - проталкивает дальше. А Чиф задыхается, ведь горло заполнено, отстраниться не дают, дышать тяжело, а отползти тоже никак, но все равно она дергается, чем выводит парня из себя: Ханма зажимает ее плечи коленями, хватает голову девушки двумя руками и сам начинает двигать бедрами, толкаясь членом в ее узком горле. Господи, какой кайф... Слезы нежеланны, но сдержать их она не может. А вместе со слезами появляются и сопли, которые не дают дышать. Член в горле, от которого это самое горло саднит, мешает вдохнуть. Девушка понимает, что начинает кружиться голова, а перед глазами звездочки совсем не от того, что она жмурилась. В какой-то момент Ханма понимает, что тело, зажатое им, обмякло. Чертыхнувшись, он вытаскивает член из горла Мацуно и отпихивает ее на матрас. Кислород ее в чувства не привел, значит, попробуем другое. Шуджи стягивает с бессознательного тела джинсы, только сейчас понимая, что куртки на ней тоже нет, а он не снимал... Значит, это сделал кто-то из парней уже после того, как ее приволокли в ту комнату. Рубашка летит клочьями во все стороны, также и футболка. Ханма присаживается так, будто седлает, только не опускается полностью. У него все еще стояк, однако трахать бессознательное тело - нет, до такого он сам еще не опустился. Надо будить. Шлепает ее по груди, у второй выкручивает сосок. Слышится стон боли, веки дрожат, но никак не поднимутся. Он не находит ничего лучше, чем плюнуть ей в лицо. А потом еще один шлепок по соскам. Грудь у нее аккуратная, небольшая, сосочки тоже некрупные нежно розовые. Приятно трогать. Парень склоняется и закусывает сосочек, тянет - еще один стон, прикусывает сильнее и слышится крик. Чифую открывает глаза и закусывает губу, чтобы издавать как можно меньше звуков, однако не может сдержаться, когда внутрь нее проталкиваются два пальца. - Тц, сухая... - больше для себя, чем для кого-то, - Но так даже интереснее. Ханма не церемонится, легко разводит колени своим, и просто впихивает насухую. Чифую под ним кричит, выгибаясь дугой, а Ханма продолжает. Ему тесно, узко и горячо. Каждое движение назад дает секундное облегчение девушке, чтобы потом принести еще больше боли. Поместиться в ней целиком не получается, это обидно - не совпадение размеров, но и так ему сносит крышу. Он опирается на локти, расставленные по обе стороны от ее головы, и двигается, двигается, двигается, всматриваясь в ее лицо. А девушка, которая столько лет прикидывалась мальчиком, не принимая свою девчачью сущность, зажмурилась до боли в глазах и закусила губу так, что прокусила. Он слизывает проступившую кровь, вылизывает ей скулы и подбородок, прикусывает и шумно дышит в шею, ускоряясь. Когда взят быстрый темп, Ханма вообще ни о чем не думает - вдалбливается в Чифую, будто хочет ее втрахать в этот засранный матрас. А она перестала держаться и просто вскрикивает на каждом его движении - больно. Когда он кончает, делает это внутрь, и ложится на нее, придавливая. Нечем дышать, больно и мерзко. Но отрубиться ей не дают: тащат в ту самую комнату, откуда ее привели. - Так, - все же соизволил сказать Ханма, - Она моя. Кто тронет, тому яйца отрежу. Хоть на этом спасибо, - думает девушка, предполагая, что ее оставили в покое, однако это не так. - Пусть полежит немного, - слышит она на входе голос Ханмы, - Потом вставишь вот это, поставишь на максимум. Если заряд кончится до моего возвращения, поменяешь вот на это. - Ага, - слышится подтверждение здоровяка, - Будет сделано. И Чиф понимает, что кошмар только начинается.