Чужими глазами

Сперва это кажется одним из многих покушений. Чжай Синъяо даже не удивляется: врагов у гэгэ предостаточно, многие при достатке, что уж тут удивительного, что постараются нанять лучших. Встреченный в гробнице Хэй Сяцзы совершенно не внушает доверия, и Синъяо, как правильный вроде-как-гражданский, старательно прикидывается идиотом. Это он умеет профессионально, спасибо старейшинам. Один из дронов со взрывчаткой держится в постоянной готовности к атаке: бессмертен Хэй Яньцзин или нет, Чжай Синъяо не позволит ему навредить гэгэ. Се Юйчень — его брат. Даже если они не родные. Даже если гэгэ едва заметно замирает, если назвать его по настоящему имени, и откликается лишь на безликое обращение да из псевдонима тянущееся «Хуа-гэ». У Чжай Синъяо нет другой семьи. И он не придурок Ту Дянь, чтобы считать, что в ней не нуждается. Дальше — больше. Наёмник следует за ними, как привязанный; наёмник тянется к его брату; наёмник влезает в семейное поместье. Последнее становится крайней границей. Чжай Синъяо врубает тревогу, шипя проклятия сквозь зубы, и щёлкает камерами, выискивая Хуа-гэгэ и активируя охранные системы. Это заканчивается серьёзным разговором на троих в рабочем кабинете. Синъяо впервые видит, как брат, его сдержанный, окаменевший в детстве брат, закованный в обязанности и ожидания, искренне смеётся, наблюдая, как он и Хэй Сяцзы дуются друг на друга. Это тихо, очень и слишком, но гэгэ не скрывает, сцеживает смешки в кулак и весело блестит глазами, и для него это эквивалентно хохоту, и Чжай Синъяо даже забывает о нелепой обиде и ворохе подозрений и смотрит-смотрит-смотрит, как на чудо, и — замечает краем глаза, как рядом замирает легендарный, бессмертный, безжалостный наёмник. Хэй Яньцзин смотрит на его брата, как на… Чжай Синъяо бы сказал, что как на сокровище, но для их профессий это не самое лестное сравнение, пожалуй; скорее — как на драгоценность. Что-то удивительное и важное. Это подозрительно. Это странно. Это понятно, когда гэгэ объясняет всё одной фразой. — А-Яо, Сяцзы — мой партнёр. Чжай Синъяо может только смириться. У гэгэ всегда было особое отношение к вещам и людям, которых он называл своими. И максимально чёткие формулировки критериев, что лично его, а что его как Се. Чжай Синъяо умеет читать намёки: не «партнёр семьи Се», «партнёр Се Юйченя». Он понятия не имеет, что умудрился натворить наёмник, чтобы брат причислил его к своим — к своей настоящей семье, он знает этот тон, такими нотами Хуа-гэ выписывает А-Яо, рисует товарищеское Сяо Юй, мягкое Сюсю, когда-то — устало-позабавленное У Се. Теперь этим же голосом он проливает уверенное, отточенное Сяцзы, даже не пытаясь размыть прочность связи фамилией. Этим же, да не точь-в-точь: Синъяо мысленно щурится, пытаясь понять, откуда взялась эта странная нота, напевная, гортанная, непонятная. Он запоминает её, откладывая на потом, и молча кивает в знак осознания. Чжай Синъяо может только смириться. Но это не значит, что он оставит гэгэ без защиты. В конце концов, прикрывать Се Юйченю спину — его долг, как младшего брата. Он занимается тем же, чем и всегда — наблюдает за чужой жизнью выпуклыми глазами камер, выстраивает макеты личности сухой строкой статистик. Чжай Синъяо не спешит, пронося исследования через года. Любой хороший хакер знает: код требует вдохновения и подготовки. Синъяо в хакерстве лучший. Первое, что он узнаёт — это привязанность. Хэй Сяцзы не присоединяется к семье Се, а брат не предлагает (и это ярче всего доказывает, что Синъяо был прав, решив, что брат выбрал его для себя, а не для прочих; гэгэ всегда старается держать то, о чём заботится, как можно дальше от семейных дрязг), но они постоянно держатся на связи. Чёрт возьми, старшеклассницы болтают меньше, чем гэгэ и его партнёр! Чжай Синъяо, как ответственный за техническую безопасность, немного ошалевает, наблюдая, как Се Юйчень, никогда не интересовавшийся программами больше необходимого для практичности, небрежно шифрует тонны и тонны данных, приходящих с одного номера. Ради интереса он даже просит у гэгэ попробовать защитные массивы на прочность: удаётся взломать один файл, да и тот — хранилище глупых шуток, и, вау, Хэй Сяцзы, легенда в мире расхитителей, посылает его брату нелепые мемы с котами и подписью «это ты»? И даже получает разных зверей в ответ. Это… Определённо что-то. Как минимум потому, что чувство юмора Хуа-гэ довольно специфическое, но посмотрите — он улыбается, совсем чуть-чуть, но не одними губами. Это приёмы пищи вне дома и тот случай, когда он налетает на вытянувшегося вдоль косяка Хэй Яньцзин, когда заглядывает на кухню, следуя за вкусным ароматом. Брат готовит. Для него. Специально. И, как выясняется потом, разрешает готовить себе в ответ, и даже хвалит вкус. Ладно. Ещё одно очко Хэй Сяцзы, если он может заставить гэгэ забыть о вечной диете трудоголика и вынужденного гуляки. Второе — это доверие. Он видит многое. Это Хэй Сяцзы, скучающий в ожидании конца собрания, чтобы утащить гэгэ домой, жалуясь на неоплату задержки такси, и его острая ухмылка, обращённая к старейшинам. Это Хуа-гэ, который перебрасывается с ним плоскими, ленивыми и вынужденно приличными шутками, позволяя закинуть руку себе на плечи. Это то, как неминуемо они соприкасаются боками и подстраиваются в шагах, охраняя пространство и отгораживаясь от других. Это ближе, чем Се Юйчень когда-либо подпускал кого-нибудь. Его брат, царственный и по-величественному глупый в своей выдержке и воле, слишком хорошо знающий, как близко может оказаться предательский нож, позволял Хэй Сяцзы… Да проще сказать, чего не позволял. Как будто вся броня гэгэ расходилось для этого человека, открывая уязвимости грубой руке. А ведь даже с ними, даже с Чжай Синъяо брат всегда держался настороже, доверял, но прятался — прятал в себе то, что считал неподходящим, скрывал опасное, заботился. Был старшим — и так легко было забыть, сколько гэгэ на самом деле, и кого-то другого Синъяо бы и старшим звать отказался, но гэгэ в душе был всегда гэгэ заботливым, ответственным, направляющим. И гэгэ ребячился с Хэй Сяцзы, а Хэй Сяцзы ребячился с ним: тормошил, не давал в свободное время насмерть закопаться в документах и пыльных тайнах, азартно перебрасывался подушками и колкостями. Вёл себя так, словно впервые отыскал интересного, равного, и намеревался цепляться за него всеми колючками, будто репей. И этот интерес явно был взаимным. Иначе гэгэ просто игнорировал бы все попытки отодрать его временно от мишуры главы Се в пользу просто Се Юйченя. В то же время… Хэй Яньцзин был мягок с его братом. Чжай Синъяо было, с чем сравнить, он собрал целую документальную базу: выходило, что наёмник был саркастичным, язвительным гадом, способным на малейшее сомнение заплевать собеседника ядом. У Хэй Сяцзы было несколько авторитетов, которые тот признавал, но даже в их адрес не стеснялся порой пустить меткое возражение, если был уверен в своей правоте; была некоторая слабость к молодёжи, которая, тем не менее, не сходилась с реакциями на Хуа-гэ; была сила и достаточно агрессии, чтобы ускользнуть от любого, кто подойдёт ближе, а самых непонятливых ещё и тяпнуть, как потревоженная змея. Гэгэ, кажется, в прошлой жизни был заклинателем змей. Ему эта гадюка позволяла делать, что хочется. Заплести волосы? Пожалуйста. С ворчанием и причитаниями, но позволит и до вечера не расплетёт. Поспать на коленях? У тебя что, подушки нет, Хуа-эр-е? И сидит тихо, будто страж гробницы; Синъяо чуть не подавился соком, когда заглянул проверить брата и вручить любимую выпечку. Хэй-кто-бы-он-ни-был ластился к рукам брата, как домашний кот, всё норовил прикоснуться, притереться, приблизиться. И Хуа-гэ отвечал. Пускал за спину (иногда и на), позабавленно закатывал глаза на притворные капризы, подставлял уязвимое горло и виски под обученные убивать пальцы, мог еду с одних палочек взять — это его старший брат, который нарушения правил гигиены не шибко жаловал! И это Чжай Синъяо даже в мыслях не заикался про их синхронизацию в бою. Вот там можно было бы книгу писать. «Основы телепатии», не меньше. Гэгэ и его наёмник друг друга понимали великолепно. Да что там, у них даже боевые стили удачно складывались! Хоть сразу в сянься сниматься. С идеей товарищей-неразлучников. Совсем не удивительно, что третье знание оказалось… Он в тот день задержался, придумав, как поправить код, чтобы всё работало без попыток слететь в Диюй. Миндальная булка и крепкий, как удар под дых, пуэр в этом немало поспособствовали. В общем, Чжай Синъяо банально заработался. А потом вспомнил, что брат просил кое-что занести. В кабинете гэгэ не оказалось — явный признак, что кто-то в городе и требует внимания. До особняка он мчался, предвкушая процесс утаскивания домашнего ужина и возможность свалиться кулём на диван и попробовать уговорить Се Юйченя сыграть в настолку. У них все умели настольными играми расслабляться, только не у всех время было. Диван оказался занят. Абсолютно, бесстыдно и напрочь. Алгоритмы в голове плавно сщёлкивались в рабочую программу, ехидно подхихикивая и распутывая клубок бесконечных команд. Дано: диван, полуобнажённый Хэй Сяцзы со свежепогрызенной шеей и с достоинством право имеющего восседающий на нём Хуа-гэ, цепко приложившийся к плечу. Вывод? Сам Синъяо по девушкам, но с ситуацией брата мужчина реально безопаснее, тем более, способный позаботиться как о себе, так и своей паре, а уж что в вопросе Хэй Яньцзина не следовало отрицать, так это его способности. Диван сегодня ему явно не светит, вечер настолок тоже вряд ли, но это даже хорошо. Гэгэ выглядит счастливым и почти удовлетворённым жизнью. Чжай Синъяо ориентируется со скоростью бывалого хакера, коим и является. — Гэ, документы я оставляю в прихожей. Позаботься хорошенько о невестке! Итак, сон его сегодня ждёт в своей квартире. Надо заказать доставку: пожалуй, хороший сет традиционных блюд — то, что ему нужно, чтобы переварить увиденное. Там один суп таков, что мозги прочистит, куда там химии. И пиццу, пиццу обязательно, оплакивая будущее в роли козла отпущения у старейшин, они ж теперь его предложениями о женитьбе задалбывать будут, как неумелый пользователь техподдержку… Пожалуй, надо будет подвести верных людей в компании к мысли, что у них имеется принц-консорт, второй босс, опора и основа спокойствия Се Юйченя. Вдвойне хорошо, что зло знакомое и управлением не особо интересующееся. И, как бы ни кривили лица, взаимно гэгэ обожающее. А кто против… Чжай Синъяо позаботится, чтобы старшего брата и его партнёра это не беспокоило. Пускай отдыхают. Наверняка с ответственностью Хуа-гэ у них даже медового месяца не было — надо бы выпнуть, «невестка» ему только спасибо скажет. Пробить осторожно, кто ещё из своих в курсе, заручиться поддержкой Сюсю-цзе, чтоб наверняка… Минутку. Хэй Сяцзы вокруг гэгэ крутился, ещё когда Чжай Синъяо впервые приехал. Это что же, они с тех времён?.. Кажется, гэгэ должен ему историю!