Чужими глазами

Он молчит, когда замечает на руке Се Юйченя кольцо. Тогда делам нет ни времени, ни места: у них на руках больной У Се, странный заговор и его недопропавший брат, единый в двух людях. К тому же, непосредственного виновника данного события рядом нет. К тому же, это не его дело. Се Юйчень может отзываться на детское «Сяо Хуа» — в память о родстве ли, в силу связи с У Се, из уважения, — но он никогда не будет частью У. Се Юйчень — лидер собственной стаи. А значит, никакого права читать морали ему у У Эрбая нет. Даже если очень хочется спросить, о чём молодой Се думал, решаясь на… такое. Цзю-е, которого он помнит, не одобрил бы. Но Се Юйчень в большей степени наследник Эр-е — последний, выпестованный со всеми стараниями ученик, а это накладывает своеобразный отпечаток. Кто в Цзюмэн не знает историю о Я Тоу? Эр-е бы поддержал. У Эрбай не считает, плохо решение Се Юйченя или хорошо. Он не может судить кого-то, кто не У, кого-то, кто не просил оценки. Но его мать очарована Се Юйченем, его племянник обожает «брата Сяо Хуа», а его брат по своему заботился о ребёнке кузена (или о своём ребёнке? Лучше не думать об этом), так что У Эрбай, разумеется, беспокоится о его благополучии. Это логично. Кроме того, Се Юйчень — надёжный деловой партнёр, доказавший свою честность не единожды, а забота о благополучии компаньона, как о своём, является одним из первых принципов удачного сотрудничества. Поэтому он приглашает Хэй Сяцзы под предлогом очередного найма. Ничего необычного в этом нет — он, как и У Се, как и Се Юйчень, как и Хо Сюсю, в настоящее время являются основными проверенными работодателями Хэй Сяцзы, — потому опасаться ухода от разговора не стоит. Всё максимально прозрачно. Чем проще ловушка, тем выше шанс попасться. К тому же, Хэй Сяцзы — более уязвимая сторона. Никакие физические таланты не справятся с силой репутации и связей. Это означает, что есть некоторый шанс, что Хэй Сяцзы будет заинтересован в этом диалоге — как минимум потому, что он не терпит покушений на свою свободу, и им обоим прекрасно известно, на какие меры могут пойти Се при склонности к гиперконтролю. Кроме того, Хэй Сяцзы можно назвать старым приятелем его семьи; обязанность У Эрбая, как товарища, убедиться в его доброй воле и успешности в жизни. И, если Хэй Сяцзы не в порядке, принять меры. Для кого-то другого необходимость балансировать между Се Юйченем и Хэй Сяцзы стала бы проблемой. У Эрбай, как изрядно сомневающийся во всей этой затее, никакого морального давления не ощущал. Его задачей было оценить ситуацию и выразить неодобрение в случае негативной оценки, убедиться, что обе стороны понимают минусы своего решения. Не более. Хэй Сяцзы так не считает. Напротив, вместо связного разговора он откидывается на спинку стула и хохочет так громко, что едва не падает. У Эрбаю остаётся только ожидать, пока он придёт в себя. Отвлечённо он знает, что Хэй Сяцзы, по слухам, получил прекрасное образование, в том числе включающее навыки общения в высшем обществе, однако маска грубоватого наёмника с разгильдяйским поведением уж слишком хороша. Разглядеть под ней другого Хэй Сяцзы и заставить его проступить… Не в его силах. — У Эршу отличное чувство юмора. — усмехается непроницаемо Хэй Сяцзы, наконец отсмеявшись. С таким щелчком закрываются замки в мгновение перед срабатыванием защитных механизмов. Хэй Сяцзы к обороне приступает незамедлительно — и, верный своему характеру, полагает лучшей защитой нападение. Пригибается, готовясь к прыжку. Хэй Сяцзы, не по-человечески сгорбившийся в кресле, лениво возвращает слова одно за другим, прокручивая в пальцах клинком. Заставляет вспомнить, кто он есть на самом деле и почему повлиять на него невозможно. Хэй Сяцзы вспарывает его аргументы, как нежное собачье брюхо. Вскрывает с бездушной нежностью прирождённого хищника. И как-то сразу вспоминается, что он старше У Эрбая, старше его отца, а, возможно, и деда. Что ходят среди знающих слухи, что он из аристократического рода. Что он был принят прежними мастерами Ци. Что его первое оружие — скальпель, а не нож. Против маски вежливой обеспокоенности он поднимает ледники насмешек. Против осмотрительного касания болезненных тем — скалы непринятия. Хэй Сяцзы играми словесными забавляться не любит, но умеет. Или — не его слова? Проработанный сценарий? Пройденные и заученные ответы на любые ветви фраз? — Слишком много мыслей, У Эр-е, — качает головой Хэй Сяцзы, небрежно отодвигая пиалу. — Мы просто знаем ваши методы. Эй, Хуа-эр, не хочешь зайти и поздороваться? Первоначальное недоумение быстро исчезает. Прослушка. Умно. И, возможно, даже с маячком, чтобы точнее отслеживать. И Хэй Сяцзы согласился? Не похоже на того, кого знает У Эрбай. — Воздержусь. — недосказанное «пока» остаётся в воздухе. Нависает над плечом улыбающегося Хэй Сяцзы, как тень. — Добрый вечер, Эршу. Пожалуйста, верните Сяцзы к восьми. У него ещё есть работа. — Здравствуй, Сяо Хуа. Маленькая серебряная петличка среди жетонов Хэй Сяцзы практически не видна. И, учитывая, кто работает на Се Юйченя, вполне понятно, отчего не глушится системой дома. Неприятный просчёт. Видимо, ему катастрофически не хватило данных. — Если ответы вас не удовлетворят, пожалуйста, обратитесь за копией контракта к моему секретарю. Боюсь, мы не рассчитывали на подобный разговор сегодня, а потому официальные бумаги остались дома. Благодарю за понимание. Хэй Сяцзы видит в его глазах что-то своё. Ухмыляется понимающе, почти сочувственно. Только голос его раздражающе ласков. — Не переживай, Хуа-эр-е, мы практически закончили. Скоро вернусь. Загляни пока в бардачок слева: небольшой сюрприз для моего дорогого напарника, чтобы не скучать. Итак, Хэй Сяцзы не просто предупредил Се Юйченя, куда направляется. Они приехали вместе. Вероятно, всё из-за того случая. Список «не самых надёжных заказчиков» или постоянная готовность к подобным беседам? Всё вместе, вероятно. Металлический внезапный щелчок — это звук открывающегося в часах тайника. Хэй Сяцзы, конечно, носит часы, как любой полевой специалист, укреплённые, с дополнительными функциями вроде компаса. Но чтобы тайник? Гладкий тёмный круг на ладони Хэй Сяцзы должен быть ожидаем. Вместо этого он полнейшая неожиданность, что-то вроде чёрной дыры в самом центре вселенной — что-то, чего быть не должно. — Моя верность принадлежит мне, — медленно произносит пробудившееся вдруг чудовище с другой стороны стола. Выверенно. Тяжело. — Мне решать, кому её отдавать. То же верно и для Сяо Хуа. Ты неплох, Эршу. Умный, весь в матушку. Уверенный, как она. Любящий, как она. Как все они. Ты пытался остановить Санье, ты пытался остановить У Се — так же, как все они. Это нормально. Но пытаться выкорчевать зёрнышко, что давно взошло и превратилось в статную сливу… Сяо Хуа — добрый человек, прямо грубить не станет. Я — другое дело. Ценим твою заботу, Эршу, но ты опоздал. Кольца не обозначают даты. Сколько Хэй Сяцзы работает на главу Се? Сколько из тех лет они… в отношениях? — Спасибо, что без вреда проверял, конечно, но, У Эр-е, честно: если бы я тебя не знал… И то я. Изобретательность дорогого Сяо Хуа можно даже не упоминать, правда? — Действительно, — соглашается он, наблюдая, как Хэй Сяцзы возвращается к привычному стилю с дурашливой улыбкой. Одно мгновение — Хэй-е всегда был быстр. — Тогда, думаю, тебе стоит поторопиться. Сяо Хуа ведь ждёт. Сяцзы сияет, как бронза под солнцем. Се Юйчень тоже не звучал огорчённым. Настороженным из-за посягательств на партнёра — да. Но не более. — Спасибочки, Эршу! Заглядывайте на чай хоть иногда. Сяо Хуа жаловался, что в Пекине перевелись достойные шахматисты, да и вам в Ханчжоу должно быть скучно… — Несомненно. А значит, свой долг он выполнил. Пускай и пришлось погрузиться в такие омуты, что тиной пахнуть придётся ещё месяц.