***
Любят ли дети своих родителей? В большинстве случаев ответ будет "да", но зачастую отношение к взрослым на восемьдесят процентов зависит от самих взрослых. Именно так, то как родители себя ведут, какие решения принимают, что делают – все это влияет на мнение ребенка о них. Дети, которых любили, любят всей душой в ответ. Но те, которых предали, будут ненавидеть до конца жизни. Хорошо, когда взрослые это понимают, когда любят своих детей, слушают и слышат их, но существуют и считающие, что, если ребенок его, значит и жизнь ребенка принадлежит родителю. Это неправильно, но далеко не все могут это понять... Отношение к таким людям может быть разное: ненависть, злость, любовь из-за страха или четвёртое. Безразличие – когда для тебя человека не существует, ты стёр его из своей жизни. Чимин – четвёртый. У него нет родителей, для парня эти люди исчезли в один день, также как исчезла в тот день его мечта.***
Мечта. Для каждого это слово обозначает что-то своё, загадочное, желанное и лучшее, то чего мы добиваемся всеми силами. Мы мечтаем в любом возрасте, только о разном, но самое "мечтательное" время – это детство. Детство – время, когда маленький человек только начинает узнавать мир и мечтать. Детские мечты всегда самые яркие, наивные и добрые. Все малыши мечтают о своём: у одних цели приземлённые и легко выполнимые – новая игрушка, одежда, велосипед, домашнее животное, у других же мысли более глобальные – выбор будущей профессии. Профессия – это очень далёкая мечта, для достижения которой нужно много трудиться, пробираясь сквозь тернии к звездам. Через период: "Я хочу быть пожарным, нет космонавтом, нет президентом" проходят все дети, они могут менять профессию по нескольку раз в день, выбирать, сравнивать и советоваться. Советоваться с самыми близкими людьми – с родителями. В это время любое слово старших, любая неаккуратно сказанная фраза имеет огромное значение на будущее ребенка. — Когда я вырасту, я стану самым лучшим танцором в стране! Мне так нравится танцевать, что у меня обязательно все получится! Я буду очень стараться! – с горящими глазами говорит мальчик десяти лет маме, пока они идут домой после пробного занятия по современным танцам. — Чимин, ты же знаешь, что мы записываем тебя на танцы, только для практики выносливости и развития, – строго отвечает сыну мать. — Когда ты вырастешь, ты станешь врачом и будешь лечить людей. — Но мама, я не хочу быть врачом. Мне нравится танцевать...– не успевает договорить ребенок. — Я сказала нет! Все, разговор закончен, – грубо отрезает родитель. Носик малыша начинает краснеть, а красивые глазки наполняться слезами, но ни одна из хрустальных капелек не скатится по пухлой щёчке и ни один тихий всхлип не вырвется из плотно сжатых губ, потому что нельзя. Потому что: «Ты же мальчик! Мальчики не плачут – это позор!» Мама и сын идут по чистым улицам Пусана. Уже вечереет. Буквально через пятнадцать минут небо распишет яркими красками закат. В Пусане они всегда особенно красивые, родные. Чимин знает здесь каждое дерево и каждый куст, по этой дороге он уже три года каждое утро ходит в школу. Один. Семья Пак живёт в просторном, но отдаленном от школы доме, поэтому дорога до учебы занимает у мальчика сорок минут пешком, родители перестали его провожать ещё в первом классе, но это не значит, что они его не контролируют. Оценки, друзья, свободное время, вся жизнь маленького Чимина контролируется мамой и папой. Ещё в первом классе его начали ругать за плохие оценки и хоть получал он их очень редко, наказания от этого не смягчались. Иногда мальчику казалось, что отец отыгрывается на нем за все то время пока повода для наказания не было, поэтому удары и крики с каждым разом становились все сильнее и громче. К средней школе Пак Чимин стал тем самым «сыном маминой подруги», которого в пример ставят другим детям. Конечно. Идеальные оценки, внешний вид и манеры. Староста класса, который никогда не опаздывает, всегда делает домашнее задания и конспекты на урок. Похвастаться есть чем, но самым важным для Пака все ещё оставались танцы. Он буквально ими жил! Преподаватели хвалили его за успехи и Чимин сам стал их замечать. — Чимин! Это было восхитительно! – громко аплодируя, восторгается тренер Чхве после очередной импровизации Пака. Да, за три года тренировок Чимин особенно пристрастился к импровизации. Ему нравилось включать музыку и пока никого нет дома танцевать. Двигаться так, как захочет его тело, плавно, делая объемные волны или резко, сражаясь с воображаемым противником. Парень очень тонко чувствовал музыку, она будто текла по венам вместе с кровью, его тело ловило каждый бит и рисовало невообразимые, завораживающие картины. — Да, это было очень достойно, с таким номером можно и на Сеульский конкурс, – задумчиво комментирует второй тренер, Чон Хэин. — Спасибо, вы правда так думаете? – говорит немного запыхавшийся Чимин, у которого при упоминании о конкурсе загораются глаза. Конечно. Это же главный танцевальный конкурс Кореи, который ежегодно проводит Сеульский университет искусств. Туда съезжаются тысячи танцоров со всей страны, ведь главный приз - это место на бюджет на факультете хореографии. Но отбор там соответствует главному призу. Из нескольких тысяч приезжих на сам конкурс пройдут только двести человек, а к финалу их останется всего десять. На самом деле главной мечтой Чимина было выиграть этот конкурс. Родители никогда не позволят ему поступить на факультет танцев в Сеуле, но, если он займет первое место в таком престижном конкурсе, да ещё и поступит на бюджет автоматом, они должны смягчиться. По крайней мере Пак очень надеется. — Да, вполне можно попробовать, но ты ещё маленький тебя туда не примут, – вздыхает Хэин. — Но ведь пока ему не исполнится девятнадцать мы можем готовиться, с подготовкой у него будет гораздо больше шансов на победу, – рассуждает Чхве. — Ты прав. Можно попробовать, ну что, Чимини, ты согласен начать с нами подготовку к Сельскому конкурсу? – улыбаясь спрашивает тренер, уже заранее зная ответ мальчика. — Конечно! Ещё спрашиваете! Я буду очень-очень стараться и обязательно займу первое место! – сияя, чуть ли не кричит Пак. В тот момент Чимин абсолютно не думает о реакции родителей на его согласие, о последствиях своего выбора. Он не думает ни о чем. Он просто счастлив.***
В подготовке прошли пять лет, за которые старшие Пак так и не узнали о конкурсе. Спросите почему? Все просто. Чимин боялся. Честно, очень боялся. Он знал, если родители узнают о конкурсе, то ни за что не отпустят сына в Сеул, да и из дома не выпустят, поэтому парень молчал. Время пролетело относительно тихо, Чимин закончил среднюю школу и учился в последнем классе старшей, за это время у него была только одна крупная ссора с родителями. Это было, когда парень закончил среднюю школу и должен был сдавать экзамены на поступление в старшую. Подготовка к конкурсу тогда уже шла полным ходом, и преподаватели с каждым занятием все больше им гордились. — Чимин, тебе нужно прекратить занятия танцами, – спокойно, будто говоря о погоде, сказал Пак Чунхо, во время воскресного ужина. Чимин чуть не выплюнул кусок говядины, застрявший резко комом в горле. Парень сильно закашлялся и покраснел, он совсем не ожидал такого указания сегодняшним вечером. — Кхм...кхм, отец...кхм, что? – все ещё кашляя, недоумевает парень. — Мы уже достаточно натренировали твою выносливость, теперь это просто пустая трата времени, – раздражённо цокает Пак старший. — К тому же через неделю у тебя экзамены на поступление в старшую школу, вся эта ерунда будет тебя только отвлекать! Как только ты поступишь, начнёшь ходить в больницу, я договорился с моим знакомым он там работает. Тебе будут показывать, как там все устроено, а через пару лет, может даже разрешат посмотреть на настоящую операцию. Так что танцы тебе больше не к чему, – безапелляционно заканчивает мужчина. — Но отец, мне нравится заниматься танцами, а экзамены я, итак, сдам на отлично! – восклицает парень, у которого от мысли, что ему могут запретить танцевать, выступает холодный пот. — Тебе не к чему эта ерунда! Вот чем она тебе поможет на операции? Что будешь танцевать танец за упокой пациентам?! – повышает голос отец. — Сколько раз говорить?! Я не хочу быть хирургом! Мне это не нравится! А от вида крови вообще тошнит! – так же повышает голос Чимин, ему уже до чёртиков надоело, что его в этой семье не слышат. — Не смей кричать на отца! Ты будешь, тем кем я скажу! Крови боишься? Ха-ха, сопляк! – криво усмехается мужчина. — Ладно, попрошу Юна помочь тебе с твоим "страхом", – показывает кавычки в воздухе и устремляет на сына пронзительный взгляд. — В любом случае, с ерундой этой заканчивай в ней нет смысла. — Нет! Я буду заниматься танцами! – возмущается Пак-младший, но понимая, что криками ничего не добьется уже более мягким тоном продолжает. — Танцы никак не мешают моей учебе и также не помешают практике в больнице, – сдерживает рвотный позыв. Господи, как представит, что ему придется смотреть, как режут человека или ещё что похуже, ужин просится наружу. — Пожалуйста, отец. Танцы – это единственное, о чем я прошу. Я отказываюсь от всего, от друзей, от свободного времени, но от танцев не откажусь никогда. Даже ты меня не заставишь! – холодно говорит Чимин и также смотрит на отца пронзительным взглядом. Страха к этому человеку у него нет давно. Презрение – да, ненависть – частично, но не страх. В конце концов, Чимин уже не десятилетний мальчик и вполне может за себя постоять, а отнимать у себя последнее он не позволит. — Чунхо, может все же, стоит согласиться? Если танцы и правда никак не мешают, то пусть занимается, – спокойно говорит Пак Хари, а Чимин посылает маме полуулыбку и мысленно благодарит. — Хм...ну раз ты настаиваешь. Ладно, но только если ты, – кивает он сыну. – будешь ходить в больницу на практику. — Я согласен, – говорит Чимин. Для него главное танцы и если для них ему нужно ходить в больницу, то он перетерпит свою неприязнь к этому месту. Все ради танцев, ради конкурса. Ради мечты!***
— Ещё раз! – кричит Хэин. Музыка опять включается и человек в центре зала начинает танец. Он стоит на коленях и рисует руками в воздухе причудливые узоры, его движения плавные, неторопливые. Музыка набирает обороты, и вместе с ней движения танцора становятся более резкими и быстрыми. Парень поднимается на ноги и начинает прыгать по залу, будто пытаясь от кого-то убежать, его руки тянутся вверх, желая дотянуться до единственной горящей лампочки в помещении. Дотянуться до света. Но в миг музыка обрывается, и танцор падает на пол. Звучат мрачные аккорды скрипки, она словно заблудшая душа кричит, зовёт о помощи. Свет в помещении меняется на красный, меняя и одежду на парне. Белая рубашка окрашивается бордовым цветом, а русые волосы становится черными как смоль. Все тело танцора крупно вздрагивает, внутри него будто пробуждается кто-то другой, темный и страшный, он вылезает из недр души на свет. Скрипка снова начинает громко играть и вместе с ней вскакивает парень, его движения резкие, отрывистые, танцор двигается по залу как безумный, словно борясь с самим собой, уворачивается от невидимых ударов и также наносит их скрытому противнику. Но его движения становятся слабее, он будто перестает сопротивляться, принимает себя. Замирает, хватаясь руками за голову. Музыка меняется, она становится более плавной, сочетая в себе изящность скрипки и резкие удары барабана на фоне. Меняется освещение, красный будто смешали с белым, по комнате рассеивается нежными лучами светло-розовый свет. Вместе со всем меняется и танцор, теперь его одежда бледно-розовая, а волосы темно-русые, он танцует также плавно как в начале, но делает резкие акценты как в середине и это выглядит настолько гармонично, настолько правильно. Идеальный баланс света и тьмы — Это восхитительно, – завороженно шепчет Донвон, во все глаза смотря на танцора, что переводит дыхание после сложного танца. — Ученик превзошел учителей, при чем обоих, – присоединяется к нему Хэин. — О чем это вы? – подходит к тренерам улыбающийся Чимин, он очень доволен собой, у него получилось станцевать без единого изъяна. — О тебе бриллиант! – весело отвечает Чхве. — Ты был шикарен! Если судьи это не увидят, то я лично отведу их к окулисту! – восклицает Чон. — Это ведь мой финальный номер, если я не пройду с другими выходами, то они его не увидят, – вздыхает Пак. — Ты чего? Конечно, пройдешь! Другие номера тоже восхитительны, просто этот имеет очень глубокий смысл и с твоей подачи выглядит как произведении искусства, которое нужно хранить в музее и показывать будущим поколениям, – улыбается тренер. Её глаза горят неподдельным восхищением, что мигом поднимает настроение Чимину. За годы занятий Донвон и Хэин, фактически заменили ему родителей. Они поддерживали парня во всем, будь то конкурс, школа или практика в больнице. Естественно Чимин им все рассказал: об отношении с родителями, о своей мечте и о всех трудностях. И...тренера его поняли, они не отвернулись от парня, а наоборот стали ещё ближе. — Конкурс будет через месяц, нам нужно купить тебе костюм к финалу, – напоминает Чхве. — А что не так с этим? – не понимает Чимин, осматривая себя в зеркале. На нем белая рубашка свободного кроя и темные спортивные штаны. — Да нет, с ним все хорошо, просто мы тут подумали, – Донвон хитро подмигивает Хэин, а та понимающе кивает. – И решили, что тебе больше подойдёт это – говорит тренер и вручает парню пакет. Чимин заинтриговано открывает упаковку и пищит от восторга. Внутри оказался тот самый комплект, который он хотел одеть на выступление, но не купил из-за большой цены. — Он же так дорого стоит! Вы купили его для меня? – восторженно вопит Пак. — Да, Чимини, – хором отвечают тренера. — Боже, вы самые лучшие! – пищит парень и бросается в объятия Чхве и Чон, ярко улыбаясь. Этот комплект стоит своих денег, в него входят шелковая белая рубашка с ленточной шнуровкой на груди и такие же штаны. Они максимально удобные и идеально подходят к образу Чимина. — Все для самого лучшего мальчика на планете, – мягко улыбаясь говорит Хэин. — Теперь остаётся, только отпросить тебя у родителей на неделю в Сеул. Как только это сделать? – то ли себя, то ли Чимина спрашивает Донвон. — Я планировал вечером поговорить с ними об этом, пока не знаю, что скажу, но что-нибудь придумаю, – вздыхает Пак. Он очень переживает. До конкурса месяц, у них готовы все номера и костюмы, участник уже зарегистрирован. Осталось, пожалуй, самое сложное – договориться с родителями. Естественно Чимин им не скажет настоящую цель визита в Сеул, но нужно придумать что-то такое, чему они не смогут отказать. — Удачи, Чимини – говорит Хэин, когда они выходят из танцевальной студии. — Мы держим за тебя кулачки! Напиши нам как поговорите, – просит Донвон. — Хорошо, до завтра. Я обязательно напишу, – улыбается и машет ладошкой Пак. Вот и все. Последний рывок и он на пороге своей мечты. Остался последний шаг, но говорят последний шаг самый сложный.***
— Я дома, – кричит Чимин из прихожей, заходя домой. — Раздевайся и иди к столу, сейчас будем ужинать, – слышится голос мамы со стороны кухни. Чимин поднимается в свою комнату и падает на кровать. Что же сказать родителям? Как все преподнести? Как не спалиться? В голове слишком много вопросов. — Ладно. Я все смогу! – говорит сам себе парень. В его голове уже созревает примерный план, но все зависит от того, как он его преподнесет родителям. Парень переодевается в домашним штаны и майку и спускается в столовую. Родителя уже тут. Отец читает свежую газету, а мама разливает чай по кружкам. — Как проходит практика в больнице? – поднимая глаза на сына, спрашивает Чунхо. — Хорошо. Господин Юн меня хвалит, он говорит, что у меня неплохо получается, – без энтузиазма отвечает парень. — Слушайте, мне нужно с вами поговорить о...– неуверенно начинает Чимин. — Нам тоже надо тебе кое-что сказать, – перебивает сына Хари. — Через несколько недель мы уезжаем в командировку, на неделю в Тэгу, – говорит отец. «Через пару недель? Это же...!» – глаза Пак младшего расширяются. — Не удивляйся сильно, нас не будет всего неделю, это очень срочная командировка, – неправильно трактует выражение лица сына Пак Хари. — Да, но тебе нужно будет пожить одному. Ты в принципе уже взрослый, поэтому я думаю это не проблема, – констатирует факт Пак старший. — Да, конечно, – соглашается Чимин и тут в его голове созревает гениальный план. — Вы же уезжаете в конце месяца? К тому времени моя практика в больнице уже закончится, все экзамены в школе я сдал, – вкрадчиво начинает парень. — Может, чтобы не терять времени зря и пока вы в отъезде, я съезжу в Сеул на неделю? Посмотреть медицинские университеты, – заканчивает он. — А...что? Мы же хотели вместе туда поехать, да и ты будешь там один, – шокировано выдает отец, не ожидавший от сына такого рвения в поступлении в медицинский. — Нет, не один. Донвон и Хэин в это время отправляются в Сеул на неделю, их позвали на какой-то семинар, так что я могу просто поехать с ними, — младший придумывает на ходу. — Ну...ты будешь отвлекаться с этими танцами, – все же неуверенно отвечает Чунхо. — Пф, серьёзно? Когда такое было? – выгибает бровь Чимин. — К тому же, это семинары для преподавателей, меня туда просто не пропустят, – словно фокусник достаёт тузы из рукава парень. — Чимин, ты уверен? Может мы все же съездим вместе, после командировки? – спрашивает мама. — Зачем тратить время? Я съезжу посмотреть университеты, узнаю о них все и выберу лучшие, а потом съездим вместе, если понадобится, – спокойно рассуждает парень, у которого внутри на самом деле все натянуто словно струна. «Они должны согласиться!» – убеждает себя Чимин. — Ну в принципе ты прав. Хорошо, тогда скажи своим тренерам, что поедешь с ними, – все же соглашается Пак-старший. «ДА! ДА! ДА! Я смог! УРА!» –гремят в голове радостные мысли, но снаружи Чимин все также спокоен. Нельзя так тупо проколоться. — Хорошо, – легко улыбается парень. Остаток вечера проходит спокойно, Чимин отправляет Чхве и Чон короткое сообщение, что расскажет все завтра и ложится спать. Все получилось! Теперь его мечта прямо напротив него. Только руку протяни!***
Сеул – визитная карточка Южной Кореи, город невообразимой красоты, встретивший трёх танцоров торжественно красиво – цветением вишни. Деревья одеты в нарядные белые и розовые одежды, лепестки словно снежинки, падающие с неба, кружат в воздухе. — Вау...– в шоке шепчет Чимин, когда они проезжают на такси мимо парка. Там гуляют влюбленные парочки и семьи с детьми, на лицах у всех людей читается искреннее счастье. — После победы мы обязательно поедем в Центральный парк и устроим пикник, – обещает Донвон, тоже впечатлённый красотой города. — А пока нам надо заселиться в отель и отдохнуть, завтра у нас есть день для тренировок, а после уже первый этап отборочного, – рассуждает Хэин. — Я слышал, что в этом году главным судьей будет Бан Ши Хек! По слухам, он будет отбирать из танцоров трейни для новой группы, – загадочно шепчет Чхве. — Серьёзно? Ты то откуда это знаешь? – удивляется женщина. — Птичка напела, – улыбается во все зубы Донвон. — А ну выкладывай! – настаивает Чон, но мужчина лишь загадочно улыбается. — О Господи, какие вы смешные, – забавляется с их диалога Чимин. В лёгкой и непринуждённой обстановке они доехали и заселились в отель. Весь вечер танцоры отдыхали в номере Чхве, смотрели телепередачи и обсуждали предстоящий конкурс. — Всего выступать нужно четыре раза – объясняет Донвон. — Первый раз – отборочный, если ты проходишь, то на следующий день танцуешь ещё раз, потом ещё два раза, в полуфинале и в финале. Финальный номер всегда самый красивый и сложный и оценивается очень строго, – предупреждает тренер. — Да он прав, там нужно выложиться по полной, – соглашается с другом Хэин. — Но были случаи, когда участник настолько впечатлил судей, что они ещё до последнего танца могли определить победителя, но все же от номера тебя это не освобождает, – вздыхает женщина. — Его номер шикарен! Даже если они уже определят победителя, Чимин сразит их наповал! – восклицает Чхве. — То есть на все про все, у меня уйдет пять дней? – интересуется Пак. — Не считая завтра, да. Сам конкурс идёт пять дней, перед финалом участникам даётся день отдыха, – поясняет Чон. — Я понял, – кивает Чимин. — Ладно уже поздно, пора ложится спать. Завтра нам нужно прогнать все номера, а это дело не лёгкое, так что все по кроватям, – хлопает в ладоши Донвон. — Спокойной ночи, – машет ладошкой тренерам Пак и уходит в свой номер. Весь следующий день они прогоняют номера, вносят финальные штрихи, регулируют освещение. — Может запишем на видео финальный номер? – в какой-то момент предложила Хэин. — Я хочу, чтобы это творение было где-то записано. — Будешь внукам показывать? – шутит Донвон. — Не внукам, а другим ученикам, – деловито отвечает Чон. Записывать танец гораздо сложнее, чем его танцевать, нужно учитывать очень много факторов: ракурс, освещение, звук, качество. В итоге с записью они провозились до конца дня и вымотанные еле доползли до своих номеров. Чимин долго не мог уснуть, странный страх и не хорошее предчувствие терзало его душу. Парень даже не подозревал, что все это было не с проста, а зря. Надо впредь прислушиваться к интуиции.***
В танцевальной суматохе пролетело четыре дня. Естественно Чимин легко прошел отборочные, а вот в полуфинале пришлось немного понервничать. С каждым этапом оставались противники все сильнее и сильнее и хоть мозгом Пак понимал, что его номера на высшем уровне и шанс допустить ошибку равен нулю, но его сердце каждый раз заходилось в сумасшедшем ритме перед объявлением результатов. К счастью, всегда имя "Пак Чимин" было в списке с наибольшим количеством проходных баллов. — Чимини помнишь я тебе говорила, что судьи могут заранее определить победителя? – загадочно улыбаясь спрашивает Хэин у переодевающегося после финала парня. — Да... О боже! Нет! Только не говори, что они уже определились, – сразу начинает нервничать Пак. — Да определились и имя победителя Пак Чимин! – восклицает женщина и обнимает парня. — Я? – огромными глазами смотрит в стену последний, не до конца ещё обработав полученную информацию. — Ты! Ты настолько поразил судей, что они уже выбрали тебя победителем! – почти кричит Хэин. — А после финального танца вообще ректором факультета назначат, – издает смешок Донвон, уже знающий обо всем. — Правда? Тогда я просто обязан их поразить! – возбуждённо говорит Чимин, находясь на седьмом небе от счастья. — Обязательно поразишь, ты же лучший танцор Кореи! – улыбаясь произносит тренер. За четыре дня родители звонили всего пару раз, спрашивали, как дела, нашел ли сын понравившийся университет. Чимин всегда отвечал, что ещё в процессе выбора и старался не пропускать звонки мамы, чтобы они не надумали себе чего-то. В выходной день перед финалом, несмотря на известный всем исход конкурса, тренера решили не давать Чимину поблажек, да и сам парень их не просил. Они репетировали номер с десяток раз, и во время одной из репетиций Чимин не заметил, как ему звонили. Звонили родители. Не заметил этого парень и когда взял телефон, случайно пролистав оповещения о пропущенных вместе с остальным спамом. — Давайте по номерам. Завтра в двенадцать будет конец конкурса, нам всем нужно хорошенько отдохнуть – говорит Чхве, собирая танцевальный инвентарь по студии. — Я за, – поднимает руку Хэин. — Я тоже, у меня все мышцы тела ноют, – хныкает Чимин. — Прими горячую ванну, должно помочь, – заботливо советует тренер. Все разошлись по номерам. Чимин заказав небольшой перекус, не закрывая дверь в номер, чтобы работник мог принести еду, ушел в ванную, оставив телефон на комоде в спальне. Пак плескался в ванной добрые сорок минут, он слышал, как работник принес заказ и удалился, поэтому ни о чем не переживал. Напевая под нос мелодию песни с выступления парень, вытирает мокрые волосы полотенцем и слышит, что в комнате звонит его телефон. «Наверное Донвон проверяет, отдыхаю ли я», – думает парень и, накинув халат, выходит из ванной. Он проходит в спальню и замирает. По среди комнаты стоит его отец и держит телефон Чимина в руках, из динамика громко говорит голос Донвона. — Чимин, планы немного меняются. Финальное выступление на конкурсе состоится не в двенадцать, а ровно в час дня. Чимин, ты меня слышишь? – громче спрашивает Чхве. Чимин ничего не слышит, он с огромными глазами стоит на пороге комнаты и смотрит то на отца, то на мать. Их лица вытягиваются в геометрической прогрессии и тут в глазах Пака-старшего мелькает осознание. — Мама? Папа? Что вы тут делаете? – нервно улыбаясь, спрашивает парень. — Командировка закончилась раньше, и мы решили приехать к тебе. Я звонила, но ты не взял трубку, – заторможено бормочет Пак Хари, пытаясь вникнуть в суть слов, сказанных тренером ее сына. А вот Пак Чунхо соображает быстрее, и словно в замедленной съёмке Чимин наблюдает как лицо отца краснеет, а ноздри начинают раздуваться быстрее и шире, как у быка, увидевшего красную тряпку. — Немедленно объяснись, – ледяным как сталь голосом говорит отец. Чимин молчит. — Я сказал немедленно объясни мне, про какой конкурс сейчас говорил твой тренер! – кричит мужчина. У Чимина начинают трястись колени, а мозг пытается лихорадочно сообразить, что же делать. Парень не замечает, как Пак-старший подлетает к нему и со всей силы даёт пощёчину. Звон в ушах. Визг матери, не ожидавшей такого. Кровь. Наверное, разбита губа. — Ты сейчас же собираешь вещи и едешь с нами домой! Наглый лжец! Да как у тебя смелости хватило?! – орет отец. — Ты больше никогда, слышишь? НИКОГДА не будешь танцевать! Я не позволю!! И тут Чимин срывается с цепи. Многолетняя обида, ненависть и злость пробуждаются в нем разом. — Нет! – так же громко говорит парень и поднимает на отца глаза полные ненависти. — Что ты сказал? – спрашивает мужчина с адским блеском в глазах. — Я буду танцевать, и я выиграю этот конкурс, вне зависимости от твоего мнения! Я устал тебе подчиняться! Я больше никогда не позволю тебе помыкать мной! Ты меня понял?! – злобно кричит парень. Неожиданно выражение на лице Чунхо меняется, он как будто передумал гениальный план, которые собирается осуществить. — Ладно, – неожиданно спокойно отвечает мужчина. — Твоя взяла, я уйду, – произносит он и разворачивается к двери, чтобы выйти из номера. Чимин недоумевает. Он ожидал криков, разборок, может даже драки, но так просто... Парень разворачивается, чтобы проверить маму, все ещё сидящую на кровати. И вдруг его резко хватают чьи-то сильные руки, разворачивают и валят на кровать. Отец наваливается на сына всем телом и последнее, что успевает заметить парень - это крепкие отцовские руки на своей тонкой правой лодыжке. Оглушительный хруст раздается, кажется, на весь Сеул, а за ним следует крик. Крик человека, потерявшего в один момент все. Человека, потерявшего мечту.