Мимолетные прикосновения любви

Когда Танкхуна осеняет очередная великая идея, страдают все. Должны страдать, по скромному мнению Ткхуна, а не получать удовольствие, как подлец Вегас, например. Проснувшись подозрительно рано одним прекрасным утром, Танкхун задумал провести ремонт в особняке. Конечно, он не планировал стройку века во все этажи, но входная зона, общая гостиная, некоторые комнаты и кухня были обречены. - Мой господин, - задыхается Арм, когда Танкхун штурмом пытается взять его берлогу. - Я Вас умоляю, мой господин, сжальтесь! - Мне нравится, как ты умоляешь. Я подумаю. Что ж, не с первого раза всё удаётся, но переступать через бездыханное (а иначе он не соглашался) тело Арма Танкхун не планировал. - Даже не заикайся об этом, - шипит Ким. - Да ты же тут уже не живешь! - орет его старший брат, размахивая образцами обоев прямо над головой младшего. - Ты эти комнаты забросил, как съехал, даже не ночуешь! - Ночую! Теперь - ночую! И буду ночевать еще чаще! Только сунься - получишь на ужин шашлык из своих карпов! Они с удовольствием орут друг на друга несколько минут на входе в комнату, пока плечи Кима не обвивают тонкие, но сильные руки. - Пи’Киииим, холодно без тебя. Возвращайся обратно. Сонный голос Порче выводит Танкхуна из аффективной воронки, и старший Терипаньякул несколько раз моргает, наблюдая с интересом естествоиспытателя, как его железный братец превращается в воплощенную нежность, уговаривая своего любимого ангела вернуться в постель, пока он тут прострелит одну очень настырную башку. До Танкхуна довольно быстро доходит, что речь о нем, и он ретируется дальше. О, у него много потенциальных жертв! Бывшую комнату Пита и Порша он обходит стороной: там живут новые телохранители, волновать их своим присутствием - никакого интереса. А вот комнаты главы клана и его супруга оказываются гостеприимно открыты. Вскоре он даже узнаёт, почему: из открытых дверей вылетает по частям дорогой сервиз, практически взрывающийся о противоположную стену. Охрана у дверей дрожит - мимо них, брошенные ловкой рукой, кажется, Порша, пролетают китайские чашки, тяжелые блюда, изящные чайники... «Фу, как неэстетично», - думает Ткхун, аккуратно заглядывая в проем двери ниже уровня полета посуды. Ах, вот в чем дело! Папочка Порш изволят гневаться. Что ж, это даже красиво, но травмоопасно. И, кажется, Ткхун догадывается, в чем дело. Прапаю исполнилось семнадцать, а его дорогие родители совершенно забыли: а - себя в его возрасте, и б - что семнадцать это не сто семнадцать, самое время чудить! - Месяц без трека, Прапай! Месяц! И если я узнаю, что ты подошел ближе двух метров к байку в это время - а я узнаю, поверь! - я выдеру тебя так, что сесть на сиденье еще неделю не сможешь! Монументальная фигура Кинна в кресле молчаливо подтверждает всё сказанное Поршем в своей обычной мелодраматически молчаливой манере. Если в их семье на расправу и любовь был скор Порш, то Кинн доставал разум на место из задницы более методично и с полным пониманием оппонентом, что он был неправ. Прапай угрюмо сопел и не отсвечивал. Тут и так было весело, ловить было нечего, и Танкхун направился дальше, выискивая в айпаде лучшие сочетания цветов для холла. Его катастрофически привлекала идея фьюжна, но как объединить стиль сканди с их традиционными тайскими ценностями, он пока не представлял. Ему нужен был совет эксперта. Ему нужен был ПИТ! Для Танкхуна Пит олицетворял смешение невозможных стилей одним своим существованием с Вегасом. Для всех они были максимально непохожей друг на друга парой. Один любил острое и еще острее, второй мог тоннами потреблять спагетти со сливочным соусом, нежное, как душа старшего кузена. Один выходил из ванной в облаке талька, другой ненавидел лишнюю каплю воды на лице. Один манипулировать людьми научился раньше, чем пошел на горшок, второй до сих пор - к сорока годам - краснел, если его ловили на лжи. О, ему совершенно точно нужен был Пит! К счастью, тот смог ответить на звонок всего лишь после седьмого гудка. В динамике слышалось копошение и шепот. - Да, Кхун Такнхун! - голос у Пита срывался на стоны. - Пит! Мне нужен твой совет! Я задумал ремонт, и ты... - Это ведь ждет до завтра, Кхун?.. - Нет, ты мне нужен сегодня! Пит, приезжай! - Простите, Кхун... Но я несколько... скован. Обстоятельствами. Простите, Кхун! В динамике послышался голос подлеца Вегаса: - Послезавтра. Он приедет послезавтра, и вы все решите. Отвали, Ткхун. Гудки. Ну, что за грубость! Танкхун возвращается в свою комнату и раздраженно бросает в одну сторону айпад, в другу - образцы, и нахохлившейся птицей собирается в комок скорби в любимом кресле. Пару-тройку возмущенных вздохов спустя ему на плечи ложатся горячие руки. - Меня никто не любит... - сокрушенно вздыхает неприкаянный старший брат Терипаньякул и утыкается мокрым носом в пресс (железный!) любимого мужчины. Чай гладит его плечи и слегка сжимает. - _Я_ тебя люблю. Во взгляде, вскинутом на него, бесконечная надежда: - Тогда ты позволишь мне сделать здесь ремонт на мой вкус?!