Что поделать? Музыка в жизни меняется, но надо продолжать танцевать.
Симпсоны
Лилит чувствовала себя такой уставшей, будто маленький мир, который она успела построить за такое короткое время, рушился, а она просто смотрела и не могла найти в себе силы остановить это, и, когда он окончательно будет разрушен, Лилит уже не сможет ничего сделать. Девушка постоянно что-то терпела. Проглатывала все обиды. Прощала то, чего не стоило бы. Любила других, ненавидя себя. Носила в душе боль хуже физической. Принимала все близко к сердцу. Переживала события прошлого втайне от других. Влюблялась там, где шансы равны нулю. Мечтала о прошлом или невозможном. Боялась доверять. Моментально привязывалась и накручивала себя. Тянулась к тем, кому на нее плевать. Заложница души. Когда урок закончился, Лилит все еще сидела на своем месте, смотря куда-то вдаль. — Удивительно, я думала, что попаду в тот класс, где нет тебя, — подошла к Лилит Даниэла. — Что ты тут делаешь? — спросила Лилит, продолжая смотреть вдаль. — Я же говорила, что мне нравится Мистик Фоллс, вот я и переехала сюда, — крайне жизнерадостным голосом ответила она. — Ну что, увидимся еще, — Даниэла помахала рукой и направилась к выходу. — Но это ведь не единственная причина? — прошептала Лилит. Предчувствие подсказывало, что Даниэла пришла с целью разрушить маленький мир Лилит. Появление бывшей подруги конкретно повлияло на эмоциональное состояние Лилит. Человек, которому она доверяла, перед которым сняла свои маски, ходил спокойно перед глазами и делал вид, будто ничего не было. Девушка была напряжена, она ждала того момента, когда Даниэла нанесет удар. В Мистик Фоллс из друзей абсолютно никого не было. Все уехали в загородный домик, чтобы обучить Елену новым способностям вампира, помимо этого у Гилберт появилась проблема с принятием крови. Из-за этого братья Сальваторе решили увезти Елену, что тут говорить о семье Майклсон, которая просто исчезла?***
В этот же день Лилит приняла приглашение на вечеринку какого-то парня из школы. Ладно, это звучит неправдоподобно. Майя заставила Лилит пойти на эту вечеринку. Здесь собралась вся школа. Некоторые двигались в такт громкой музыке. Снаружи несколько человек из команды по регби бросали пушечное ядро в бассейн в форме почки. Другие воевали, соревнуясь в количестве выпитого. Облокотившись на перила, Лилит с наслаждением вдохнула ночной воздух. Он пах влагой, дымом от костра или барбекю. Отсюда открывался вид на задний двор, где у бассейна тусовалось еще больше людей, чем в доме. Над их головами переплетались гирлянды с теплым светом, развешанные между деревьями. Ребята танцевали, плавали, веселились, а Лилит торчала здесь одна, как изгой. Девушка не понимала, что здесь делает, все последние вечеринки заканчивались плохо. Так почему она здесь? Ах, да. Зная Майю, Лилит просто сдалась, ведь подруга, не переставая, болтала бы весь вечер, поэтому было проще согласиться на эту глупую вечеринку. Потушив сигарету, Лилит заскочила обратно в дом. Спустившись по лестнице, девушка заметила Адама. Он единственный сидел. Его ноги были вытянуты вперед и скрещены в лодыжках. Его пальцы были переплетены на животе, что делало его похожим на Кинга, его фамилия наводила на мысль о правителе на троне. Он действительно выделялся среди остальных и выглядел, как монарх, но у Лилит уже был свой король. Выйдя из дома, девушка решилась немного полежать у бассейна. Возможно, ночной свет и яркие фонарики помогут снова почувствовать себя человеком. Устроившись на шезлонге, она прикрыла глаза, ее одиночество длилось не более двух минут, ведь его нарушил Адам в забавных купальных плавках. Лилит закусила губу, стараясь сдержать смех, маленькие собачки в форме хот-дога на плавках выглядели чересчур забавно. — Свали, Адам, — сказала Лилит. Парень наклонился к Лилит и заглянул ей прямо в глаза. — Хочешь, я нарисую тебе карту, как свалить из моего поля зрения? — медленно протянул он, делая акцент на слове «свалить». — Нет, благодарю, — ответила Лилит. — Но я могу нарисовать тебе карту, чтобы ты катился к чертовой матери и не заблудился по дороге, — Адам издал смешок и плюхнулся в соседний шезлонг. Лилит взяла коктейль, который успела прихватить по дороге к бассейну. Делая неторопливые глотки, Адам выдал следующее: — Стань моей девушкой. Лилит подавилась коктейлем. — Боже, я ведь не предложил сделать детей, — посмеялся он. Лилит на секунду показала удивленный вид, но тут же стала серьезной. — Адам. Я тебя интересую, но не больше, — сказала, как факт, Лилит. Ведь девушка была права, Лилит вызывала у Адама интерес, дикий и волнующий, но называть это влюбленностью было слишком рано. — Это и логично, мы ведь толком с тобой даже не говорили, но ты меня привлекаешь, — сказал Адам. — У тебя ничего не получится, — ответила Лилит. Они пристально смотрели друг другу в глаза, Лилит терпеть не могла любовные треугольники, играть на чувствах других она не желала. Поэтому, пока все не зашло слишком далеко, нужно было провести черту. — Тот парень, не говори, что ты влюблена в него, — спросил Адам, сощурив глаза. — Какой парень? — приподняла брови Лилит. — Который вечно ходит за Кэролайн, — сказал Адам, Лилит почувствовала, как сердце сделало скачок, но она старалась сохранять непринужденный вид. — Я достаточно за тобой наблюдаю, ты на него смотришь так, словно он твой чертов Бог, — искренне посмеялся Адам. Он ловил на себе влюбленные взгляды, но никогда не замечал такого взгляда, как у Лилит, чему можно было только позавидовать. Для полной картины ей не хватало опуститься на колени и начать молиться Клаусу. Тогда-то он и понял, что уже проиграл, а, возможно, просто опоздал. Сердце девушки было уже занято. Лилит нахмурилась. Быть того не могло, что она раскрыла свои эмоции и Адам это заметил, да и еще так. Она могла поклясться, что так не смотрела на Клауса. Но если Адам заметил какую-то эмоцию Лилит, это могли заметить и другие, включая самого Клауса. Это лишь означало, что стоит быть аккуратнее и держаться крепче за свою маску. — Тебе незачем беспокоиться, ты симпатичнее Кэролайн, — подмигнул Адам. У Лилит была аристократическая красота: выразительные, но мягкие черты лица. Встретив такую девушку, вы явно, как минимум, запомните ее внешность. — Если хочешь, я помогу тебе. Можем объявить, что мы пара. Ревность, все дела, — сказал Адам, подергивая бровями вверх. — Спасибо, — сказала Лилит. — За что? — усмехнулся парень. — Я всегда говорю «спасибо», вместо «иди нахуй», чтобы не обидеть, — сказала Лилит. — Хороший способ, — сказал Адам, посмеявшись, но тут же стал серьезным. — Подожди, что?! — Спасибо, — сказала Лилит. — Какого хрена?! Я ведь сделал тебе комплимент! — возмущался парень. — Спасибо, — усмехнулась Лилит. Парень недовольно цокнул, повернув голову в противоположную сторону от Лилит, он улыбнулся. «Черт, ее характер отвратительный, и мне это нравится», — сказал себе Адам. — У тебя случайно нет симпатичной подружки, похожей на тебя и сердце которой свободно? — спросил Адам, повернувшись обратно к Лилит. — Сомневаюсь, что ты справишься, — подколола Лилит, на что Адам закатил глаза. — Что насчет Нейтана? — вдруг спросил Адам. — Адам, мы с тобой не приятели, чтобы говорить о личных темах, хоть ты и кажешься неплохим парнем, — сказала Лилит. — Я в растерянности. Я только что получил первый комплимент от тебя, — улыбнулся Адам, Лилит фыркнула, сдерживая ответную улыбку. — Но я спросил о Нейтане потому, что он здесь, — сказал Адам, наблюдая за тем, что парень кого-то искал в толпе. — Черт, — выругалась себе под нос Лилит. Она провела ладонями по юбке. — Он идет к нам, — предупредил Адам, нахмурившись. — Черт, — выругалась Лилит, сжав кулаки. — Лилит, не ожидал тебя здесь увидеть, — сказал Нейтан. — Я тоже, — ответила Лилит. — Поговорим наедине? — предложил Нейтан, посмотрев хмуро на Адама. — Мы уже все обсудили, — сказала Лилит, сделав поспешные глотки коктейля. Нейтан бесцеремонно сел на шезлонг Лилит. — Чувак, твоя бывшая уже пускает слюни на другого, ты опоздал, как и я, — усмехнулся Адам. Нейтан только бросил на Адама вопросительный, но предупреждающий взгляд. Он наклонился и слегка коснулся губами уха Лилит. — У меня есть чувства к тебе. Все еще остались, Лилит. Давай начнем заново. Я знаю, что и у тебя они остались, — прошептал он. Знаете, как уходят чувства? Как тёплая вода в ванне. Ты сидишь, а чувства медленной струйкой куда-то уходят. Сперва ты чувствуешь, как вода тебя обволакивает, ты в ней растворяешься, тебе тепло и хорошо. Но постепенно воды становится всё меньше, и тело медленно охлаждается, хотя где-то рядом есть ощущение прежнего счастья. Ты начинаешь всячески изгибаться, дабы согреться тем, что осталось на дне, борясь с наступающим холодом. Холодом, который дает особенно ярко почувствовать, как хорошо тебе было недавно, но со временем тело привыкает к окружающей температуре. Сможешь ли ты лежать в холодной ванне без любви, доверия и веры, которая еще недавно окутывала и согревала? Нет. Ты встаешь и выходишь. Потому что холодно. — Никто не полюбит тебя так, как я, с твоим-то прошлым, — сказал Нейтан так громко, что эти слова услышал Адам. Лилит была в панике. Темное, клаустрофобическое ощущение сжало центр груди. Слова Нейтана еще раз десять прокрутились у нее в голове. Он коснулся ее щеки костяшками пальцев, и кожу больно защипало, как от ледяного холода. — Чувак, отвали от нее, — сказал Адам. Он коснулся Лилит коленом. Этот жест должен был быть неприятен, но показался ободряющим, и Лилит взяла свои эмоции под контроль. — Отвали, — сказала Лилит. Нейтан положил руку на бедро Лилит и сжал его. — Дурочка, — прошептал он. — Хватит упрямиться, возвращайся. Лилит ударила Нейтана по руке и резко встала с шезлонга. Когда Нейтан поднялся следом и уже хотел сократить расстояние с Лилит, ему помешал Адам, который встал между ними. Воздух, казалось, обжигал легкие, атмосфера была напряженной. Еще чуть-чуть, и начнется драка, Лилит переживала за Адама, ведь Нейтан был сильнее только благодаря своей сущности оборотня, что уж говорить о вспыльчивости этого парня? Мрачную атмосферу кто-то нарушил. Одна из школьниц кинулась бомбочкой в бассейн и забрызгала Лилит, Адама и Нейтана. Вынырнув, как распутная нимфа, она улыбнулась Адаму, но, увидев Лилит рядом с ним, она округлила глаза. Улыбка Ланы тут же спала. Не к добру это.***
Вернувшись домой, девушка, не выдержав, со злостью схватила край стола и с рычанием перевернула его. Она крушила все, что попадалось под руку, разрушая до основания гостиную. Злость от появления Даниэлы и таких правдивых слов Нейтана перевесила все спокойствие Лилит. Только когда возвращаешься домой, ты понимаешь, насколько одинок, ты приходишь с множеством новостей и мыслей для обсуждения, но тебе не с кем поговорить. Конечно, за исключением призрака Майи. Но разговор с Майей девушке уже не помогал, ей нужен был физический контакт, которого Майя не могла дать. — Полегчало? — спросила Майя, когда истерика Лилит закончилась. — Нет, — тяжело дышала Лилит. Девушка тут же принялась за уборку, а после нее пошла длительная пробежка. Она поймала себя на мысли, что никак не может успокоить бурю внутри себя. На следующий день Лилит пропустила школу. Потратив всю свою зарплату на гостиную, девушка сделала ее более уютной, но это выглядело до омерзения фальшиво. Очередной дешевый сценарий. Лежа в постели, Лилит вновь открыла глаза и опять закрыла. Мечтала о том, когда же наступит миг, тот самый, когда она больше не сможет выполнить это простое действие? Она представляла, как смотрит на себя сверху, и ее глаза закрыты. Покой написан на ее лице. Час пробил, теперь ее тело будет лежать без всякого движения, и Лилит больше не будет его рабом. В комнату зашла Майя, и Лилит сделала вид, что спит. Так легче — проспать весь кошмар и всю боль. Девушка верила в жизнь после смерти, в другие миры и Вселенную. Еще она верила, что была создана для чего-то другого, но не для этого мира. Этот мир тщательно пытался стереть Лилит, выбивая все оставшиеся силы. Она глубоко вдохнула, хотя делать это было больно, но больно делать было абсолютно все. Не шевелясь, Лилит погрузилась в некую прострацию между сном и реальностью, стараясь заглушить злость, бушующую в душе, но не получилось. Внутри один за другим взрывались вулканы. Хотелось кричать, рвать и метать. Вдох-выдох. Майя подошла ближе, что почувствовала Лилит. — Да я сама со всем справлюсь, не впервой ведь, — сказала Лилит, не желая слышать очередные мотивирующие слова, которые уже порядком надоели. — Любое препятствие делает тебя сильнее, — изрекла Майя. — Я не просила этого. Я хотела быть защищенной и счастливой. Все, — раздраженно сказала Лилит. — Как насчет медитации? — предложила Майя, видя, что Лилит держится за маску спокойствия из последних сил. — Это самое дерьмовое предложение из всех, что я слышала, — фыркнула Лилит. — Медитировать можно и лежа. Представь, что ты лежишь на поляне, а тебя окутывает теплый весенний ветер, — Майя на секунду взглянула на Лилит. — Если будешь лежать с таким серьезным лицом, то отпугнешь всю хорошую энергию. Медитировать нужно улыбаясь. Улыбайся лицом, улыбайся разумом, и положительная энергия сама придет и вымоет все негативное. Пусть улыбается даже твоя печень. — Моя печень скорее плачет, чем улыбается, — грустно усмехнулась Лилит. Попытки помедитировать провалились. Почувствовав еще большее раздражение, Лилит ушла бегать по городу. Она мчалась все быстрее и быстрее, пока совершенно не выбилась из сил. Безуспешно пыталась выжечь из себя чувство агрессии и слова Нейтана, которые глубоко проросли в сердце.***
На следующий день, Лилит все же пришла в школу. Весь запас энергии и мотивации пропал, и все могли наблюдать очень загруженный и грубый комочек раздражительности, способный послать окружающих куда подальше за малейшее воздействие на его нервную систему. Шутки и сарказм стали жестче и походили уже на издевку или реальную угрозу, искреннего ребенка Лилит спрятала под суровой и непробиваемой броней. В столовой царила обычная суета. Лилит сидела как всегда одна и боялась выключить музыку, потому что ее разум сразу начнет охотиться на нее, как животное, которого слишком долго держали взаперти, и, если она когда-нибудь выключит музыку, оно съест ее заживо. — Гадина на три часа, — сказала Майя сквозь музыку. Лилит повернулась и увидела Лану с дружками. — Слышь, сучка, местом не ошиблась? — спросил Лилит какой-то ушлепок. Музыка в наушниках была достаточно громкой, но она слышала, как компания Ланы кидала оскорбления Лилит. Тот же самый давно забытый сценарий: «Посмотрите, приемная! Ахаха — сирота, у нее никого нет». Девушка посмотрела на свое отражение в ложке и узнала ту версию себя, которая являлась самой главной терпилой, которая закрывала глаза на все выходки Нейтана и которая всегда прощала всех на свете. Становилось мерзко от самой же себя. Любой, у кого осталась хоть капля разума, мог бы сказать в радиусе ста миль, что они пытались вывести Лилит из себя. Это само по себе ее не беспокоило, она собиралась игнорировать их до конца, но кто-то вдруг подошел с ведром, в которое набирали воду для мытья полов, и под одобрительные выкрики вылил на Лилит, пока та сидела спиной к обидчикам. Вода была грязной и холодной, и девушка на несколько секунд остолбенела, чувствуя, как она стекала с ее волос за шиворот. Как мерзкие капли побежали по ее лицу. Как вода проникла под белую блузку, оставляя на ней грязные мокрые пятна. Перед глазами потемнело от той невыносимой ярости, которая охватила, будто пламя. Лана стояла позади своей компании, сложив руки на груди, и с ухмылкой наблюдала за происходящим. Лилит сняла с себя наушники и положила на стол. — Эй, Блейк! Заслуженно, так? Это ведь ты парня у нашей подруги увести хочешь! — сказала одна из подруг Ланы. — Пацаны, давайте ставки делать! — заорал кто-то в столовой. — Сколько крыса продержится против наших девок?! Из дверей столовой появился Адам с друзьями. Не надо было быть оборотнем, чтобы почувствовать, насколько тяжелая энергия исходила от него. Он не любил насилие и подобные травли. Парень вырос на рукоприкладстве своего отца и никогда не стал бы одобрять такие действия в школе. Никто не имел права трогать Лилит, да и кого угодно в его школе. Он хотел разорвать придурка, который вылил на девушку грязную воду. Вдох. Выдох. Снова вдох. — Только в драку не лезь, — сказал Лукас. — Иначе твой батя будет очень зол… Выдох. — Возьми себя в руки. Урода всегда успеешь наказать, — сказал Чейз. — Все в порядке, — хрипло ответил Адам. Он прямиком направился к Лилит, но тут же остановился. Лана со своими ребятами дали друг другу пять и ушли в сторону своего стола. Агрессия приливала с каждой секундой, но раздражение победило, и Лилит закипела от гнева. Мудрая, спокойная, как питон, Лилит иногда казалась безэмоциональной, холодной и закрытой. Была у Лилит скрытая опасность — ее эмоции, которые она прятала глубоко и закрывала под замок. Когда негатив переполнял чашу терпения, плохо становилось и близким, и врагам, никому нельзя было скрыться от разрушительного гнева. Адам заметил, как каменное лицо Лилит вдруг стало до жути довольным. Лилит спокойно встала из-за стола и, схватив поднос, одним быстрым, молниеносным движением со всего размаха ударила по лицу одну из подружек Ланы. Дешевый красный пластик сломался от удара о ее голову, и вокруг Лилит раздались оглушительные вопли. Изо лба языкастой стервы полилась кровь, она завизжала и с ужасом посмотрела на Лилит. Адам и его компания стояли в шоке. В школе ходили слухи, что Лилит устраивала драки и кому-то даже сломала нос, но это было давно, и никаких доказательств не было. Работница столовой позвала на помощь, и тут все бросились к этой твари на полу, потому что она «жертва». Да, Лилит первая полезла в драку, но заварила эту кашу не она. Сами нарвались. Пока Лилит рассматривала эту картину, Лана, подбежав, дала сильную пощечину Лилит. После такого Адам с друзьями стремительно направились к эпицентру событий, чтобы остановить Лану, хотя останавливать надо было другого. Дрожащей рукой Лилит потянулась к своей щеке, могло показаться, что она вот-вот расплачется, но Лилит легонько похлопала по лицу и громко рассмеялась. От смеха девушки все затаили дыхание. Лилит продолжала смеяться, а после с серьезным видом посмотрела на Лану. Тупая улыбка слетела с лица Ланы, как башня дженга, когда она поняла, что Лилит сейчас наваляет ей. Лилит взяла в охапку блондинистые волосы и потянула девушку на себя. — Сдохнуть захотела? — спросила Лилит. — Ты охренела?! Ты в курсе, кто мой папа! — завопила Лана, держась за волосы. Это было так нелепо и смешно, учитывая, в каком мире жила Лана. Лана верила, что деньги и статус влияют на мир, совершенно не зная о сверхъестественном мире. Лилит заломила ее руку за спину, ударила под колено ногой, и Лана опустилась на колени. «Королева» пала перед Лилит. Ее подружки рядом ахнули и хотели уже кинуться на защиту своей белокурой подружки, но одним своим взглядом Лилит остановила их. — Слушай сюда, королева недоделанная. Я тебе не монашка, которая будет прощать всех подряд и молиться за них, — прошипела Лилит. Напротив Лилит встал Адам и с интересом поглядывал на них, хотя сам же не приветствовал насилие. — Отпусти, психопатка! — прокричала Лана. — Я не твой уровень, дорогуша. Запомни это. Ты бумажный самолетик, а я Боинг 747. Не думай, что ты моего уровня только потому, что умеешь летать, — сказала Лилит. Кто-то все же набрался смелости и, схватив за волосы, потянул Лилит назад. Эта девчонка подписала себе смертный приговор. Только Адам сделал шаг к Лилит, как она перекинула через себя тушу, которая явно весила больше, чем сама Лилит. Девушка показала, что не нуждается в чьей-либо помощи, поэтому ему пришлось свое геройство засунуть куда подальше и просто наблюдать. Освободившись от хватки девушки, которая держала Лилит за волосы, она села сверху на смертницу. — Обрати внимание на плинтус, не забудь про свой уровень, когда еще раз осмеешься ко мне подойти, — сказала Лилит. B столовой некоторые захихикали в ответ на эту реплику, но наступила тишина, когда Лилит схватила за волосы стерву и ударила затылком об пол, а потом и еще раз. Стерва начала кричать, чтобы ее отпустили, на что Лилит только зловеще улыбнулась. Становилось вовсе не смешно, было до жути страшно. Страшно, знаете ли, наблюдать, как человек, всегда державший себя в руках, полностью теряет контроль над собой. Адам схватил Лилит сзади и попытался оттолкнуть ее от девчонки. Хрупкая Лилит, казалась неподъемным камнем, что было странно. Ведь Адам был профессиональным спортсменом и явно превосходил по силе Лилит. Кто-то взял Лилит за плечи и с силой встряхнул. Она подняла свой убийственный взгляд и увидела перед собой Тайлера, вид которого с обеспокоенного быстро сменился на шокированный. — Твои глаза, — прошептал Тайлер. Лилит вздрогнула и с испугом резко встала, оттолкнув рукой бедного Адама, который свалился на пол, чувствуя, что он гребаная пушинка. Лана посмотрела на Адама и подняла руку, чтобы он помог ей встать, но он только выгнул бровь. Встав, он посмотрел на Лилит, которая стремительно удалялась. После этой ситуации парень явно поменяет свой вкус на женщин, раньше он обращал свое внимание на таких, как Лана, и никогда не подозревал, что на вид милая девушка может оказаться еще той стервой. Даже если у него с Лилит ничего не получится, он будет искать девушек, похожих на нее. Практически бегом Лилит направилась к выходу столовой, но не тут-то было. — В мой кабинет! Сейчас же! — раздался визг директора. Рыкнув, девушка направилась туда, но и тут ее остановили. Какой-то парень что-то сказал директору, и он спокойно ушел. Он повернулся к Лилит лицом, и она снова увидела Тайлера, на лице которого было заметно замешательство. Девушка сглотнула, рука потянулась к кулону, открыв сердечко, она заметила большую трещину на камне.***
Наутро Лилит трижды поблагодарила всевышние силы за то, что сегодня выходной и никуда не нужно было идти. Голова трещала, как будто внутри работали отбойным молотком. Добравшись до ванной комнаты, как самый настоящий зомби, Лилит ругала себя: алкоголь и слезы — ядерная смесь. Теперь нужно было весь день собирать себя по кусочкам. Опять. Умыв лицо холодной водой, девушка отправилась на кухню искать хоть что-нибудь, что спасет ее и утихомирит пульсирующую головную боль. Штурм аптечки прервался звонком в дверь. Девушка открыла и ужаснулась. Обрывки воспоминаний пролетели перед глазами. — Горячий шоколад на овсяном молоке с тремя зефиринками, — сказал Тайлер, протягивая Лилит напиток. — Прямо как ты любишь. — Спасибо, — удивленно ответила Лилит, обхватив стаканчик руками. Девушка уставилась на зефир, покачивающийся в жидкости, но не сделала никакого движения, чтобы выпить. Прошло больше двух лет, когда Тайлер приходил в гости, и папа Лилит готовил им горячий шоколад. Если Тайлер не любил зефир вообще, то Лилит принципиально пила какао, только если в нем было три зефирки. Упрямство Лилит проявлялась даже в этом. — Ах, проходи, — неловко сказала Лилит. — Тебе чего-нибудь налить? — Все в порядке, — неловко улыбнулся Тайлер. Пройдя в дом, он сел на диван. Девушка села напротив него, а Ватсон быстро устроился на коленях хозяйки. Повисла неловкая пауза. — Вчера, — прочистил горло Тайлер. — Да, вчера, — нервно хихикнула Лилит. — Эм… — протянул Тайлер, почесав неловко затылок. — Думаю, мы могли бы наладить общение? Друзья?! — спросила вдруг Лилит, хлопнув ладонями. Девушка хотела быстрее закончить этот разговор. — Могли бы, — сказал Тайлер, продолжая чесать затылок. — Эм… — протянула Лилит. Бывшие друзья все никак не могли завязать разговор, вчера под большим количеством алкоголя им все же удалось разговориться. Конечно, Тайлер увидел глаза Лилит и, как оборотень, понял, что Лилит была волком. Девушке пришлось раскрыться и рассказать правду, но все же Лилит не упомянула о подробностях, а особенно о Франции и том, что именно делал ее биологический отец. В принципе, Тайлер получил краткую историю о жизни Лилит, как ,собственно, и Кол. Тайлер признался Лилит, что был влюблен в нее долгое время, а когда увидел ее с Нейтаном — взорвался и по этой причине прекратил с ней общение. Лилит влепила Тайлеру самую сильную пощечину, на которую было способно ее тело. Она кричала, тыкала в Тайлера пальцем, одним рывком развернула бедный журнальный стол, который уже и так еле держался. Лилит призналась ему, что была влюблена в него с пятнадцати лет, буквально через месяц их знакомства, но он не обращал на нее внимания. Как бы история развернулась, если бы Тайлер не струсил? Как минимум, между ними была бы искренняя, светлая любовь. И Лилит было до жути обидно, ведь если бы они признались друг другу, то часть ее жизни была бы совершенно другой. Сложно сказать, как сейчас будут развиваться отношения между Лилит и Тайлером. Прошло слишком много времени, от жизнерадостной, веселой Лилит ничего не осталось. Оба друга стали совершенно другими. Поэтому сказать, что они возобновили дружбу было нельзя. Им требовалось узнать друг друга заново, довериться и, может, тогда они смогут снова стать друзьями. После того как Тайлер ушел, Лилит осталась одна. В доме воцарилась привычная тишина, но Лилит это напрягало. На ладонях появился мокрый след, а потом еще и еще. — Сегодня отличный вечер, чтобы выпить! — сказала весело Лилит, погладив Ватсона, который все облизывал ладонь хозяйки. — У тебя каждый, блядь, вечер отличный, чтобы выпить, — бурчала Майя. — Да, в этом плане я, несомненно, оптимист, — посмеялась Лилит. Хотя смех и веселье были фальшивыми. Уставшая и озябшая до глубины души, Лилит старалась показать себя с лучшей стороны, хотя была уверена, что, наверное, слишком сильно подчеркивала свое счастье. Улыбка на ее лице была натянутой, когда она пыталась убедить себя, что все в порядке. Она слишком глубоко погрузилась в мысли, что ее жизнь могла бы выглядеть по-другому, если бы Тайлер и она признались друг другу раньше. И как бы выглядела ее жизнь? Поэтому девушка решила немного выпить. Алкоголь не помогал найти ответ, но он помогал забыть вопрос, что нужно было Лилит. Девушка открывала каждый кухонный ящик, но нигде не было алкоголя, и ведь да, они с Тайлером вчера выпили весь запас Лилит. Надев куртку, она вышла на улицу до ближайшего круглосуточного магазинчика. Ветер окутывал девушку, было тихо и приятно. До тех пор пока в поле зрения не попалась компания пьяных мужчин. Ее обувь была бесшумна, и любой звук, который она издавала, синхронизировался со звуками, которые издавали мужчины. Но будто почуяв добычу, они оглянулись. Ей показалось, что вокруг качался весь мир. Мужчины стали кидать пошлые фразочки Лилит, и девушка с ужасом осознала, что вышла под вечер в безлюдный переулок в короткой юбке. Глаза мужчин загорелись опасным блеском. По бетонным стенам разнесся пьяный смех, становясь все громче и громче. Этот смех сжал Лилит горло, как руки ее отца, когда он в очередном припадке душил Лилит до тех пор, пока она не начала терять сознание. Девушка, сложив руки на груди, ускорила шаг, но мужчины в переплясе догоняли ее. Лилит сделала резкий вздох, когда на плечо легла рука. Запах корицы, цитрусовых ноток и алкоголя окутал Лилит с головой. Нижняя губа начала подрагивать, и девушка сжала кулаки до побелевших костяшек. — Малышка, прости, что опоздал, — Лилит вздрогнула. — Такое случается, просто смотри прямо перед собой и продолжай идти уверенно. Компания пьяных мужчин продолжала заливаться пьяным смехом, кидая на Лилит взгляды, но они все же прошли мимо. Еще один пройденный квартал, и рука с плеч девушки исчезла, и Лилит остановилась. — Давно не виделись, Лилит. Пульс девушки участился, и она повернулась лицом, маска спала с ее лица, и она обнажила все свои эмоции. Иногда взгляд способен рассказать о многом. Иногда мы не хотим говорить, но наши глаза выдают нас. — Я скучала, — прошептала Лилит. Она наткнулась на него, когда меньше всего ожидала, но когда больше всего в этом нуждалась. Лилит потянулась руками к нему, желая крепко обнять, а он будто не знал, как их взять, сломал ей пальцы своим молчанием. Он молчал, будто бы проглотив язык. Глаза девушки в страхе бегали в разные стороны. «Говори то, что думаешь, и никогда не извиняйся за то, что ты слишком настоящий». — Ха, ха-ха, — посмеялась Лилит и по-дружески толкнула собеседника в плечо. — Прости, я имела в виду, что скучала по тому вечеру, когда мы напились. Как насчет того, чтобы повторить? — спросила Лилит, ее собеседник все так же неподвижно стоял. А сама девушка чувствовала себя неловко, чувствуя, что перешла черту. — Давай завтра? Ты завтра свободен? Короче, проще будет, если ты напишешь мне. Договорились? Ну, я пошла! — крайне весело сказала Лилит, унося моментально ноги. У ее собеседника даже номера не было, а его поведение можно было лишь оправдать тем, что он был в замешательстве и не ожидал от девушки услышать «я скучала». Он брал от людей все, что они давали, но взамен ничего не отдавал. Он просто растерялся, увидев такую печальную Лилит, в глазах которой он был единственным лучиком света, когда обычно он являлся тенью. Лилит стремительно направлялась к дому, как споткнулась о маленький камешек и упала. Цемент ободрал кожу, и боль отрезвила ее, как пощечина. Стало легче. Не было тех мыслей, которые ее преследовали. Лишь девушка в янтарном свете возле входной двери. Сидела на земле, колени и ладони содраны до мяса. Лилит сделала резкий вдох, а потом разразилась сотрясающими рыданиями. Это то чувство, когда постоянно держишь все в себе и доводишь себя до такой степени, что начинаешь реветь из-за того, что споткнулась о маленький камешек. Поднявшись, она забежала в дом и закрыла дверь. Опустившись на колени, она всхлипнула, лицо Лилит покрывалось слезами. — Я ведь говорила тебе, что если будешь держать эмоции в себе, то это тебя поломает, — сказала Майя. — Да куда тут еще ломать? Все уже сломано, — сказала взахлеб Лилит. Входная дверь открылась без стука и даже без звонка. Небрежно прислонившись к дверному косяку, он наблюдал за мини-выступлением Лилит. «Мини», возможно, не совсем подходящее слово. Лилит захлебывалась в слезах. — Эй, ты в порядке? — Лилит взяла свою туфлю и кинула со всей силы в сторону двери, которая тут же захлопнулась. — Я не в порядке, — сквозь плачь сказала Лилит. Девушка все еще сидела на коленях, лбом прислонившись к полу. — Ты чего разлеглась на полу? Репетируешь свое падение с моста? — подколол он. — Хотя нет, я в порядке, я… я хочу убить его! — прорычала Лилит. Слова, наконец, привлекли внимание, и Лилит повернула голову в сторону двери. Ее агрессивно-океанские глаза были прикованы к нему. Неосознанно он сглотнул, такую злую Лилит он еще не видел, да и вообще мало что видел. Ведь они еле знакомы. Он отвел взгляд в сторону и заметил, что гостиная изменилась. В ней не было ни одной фотографии, зато присутствовало бесчисленное множество книг. Все виды мотивационной литературы или книг по самопомощи, которые только можно было себе представить, были расставлены на полках, и они организованы по… — Ты что, издеваешься надо мной?! Он бесцеремонно зашел в квартиру, проходя мимо Лилит, которая продолжала убивать его взглядом. Проведя рукой по полке, он поднял палец, и тот оказался чистым. Ни единой пылинки. Эта девчонка — монстр, которая, вероятно, бегает марафоны ради развлечения и раздает диетические батончики на Хэллоуин. — Ты монстр. Переставь свою чертову книжную полку. Расставила по фамилиям авторов? Ты серьезно? — спросил Кол. Лилит пыталась сдержать улыбку, правда пыталась, но не смогла. Увидев каблук, Кол пнул его подальше от рук Лилит. — Это были твои черные каблуки? — он указывал на каблук возле дверного проема, — спросил Кол. — Возможно. Это мои туфли «Я-не-принимаю-такое-дерьмовое-поведение», — сказала Лилит. Легкая улыбка приподняла уголок его губ, но Лилит не восприняла ее за искреннюю усмешку. Кол продолжал рассматривать гостиную. На диване было так много чертовых подушек, что не осталось места, чтобы присесть. На панорамном окне — желтые занавески с гребаными помпонами, сдвинутые к краю. Зелень. Так много зелени между суккулентами на книжной полке и гигантским лиственным деревом в углу у окна. Кол заметил, как Лилит подняла ключи с пола и повесила их на маленькую вешалку у входной двери, как организованный монстр, которым Лилит раньше не была. — Если честно, я решил, что те слова предназначались не мне, — сказал Кол. — Обычно меня пытаются убить, заколоть и отправить куда подальше, — усмехнулся он. Эти слова должны были подбодрить, но слезы полились второй волной. — Эй, дуреха, — ласково сказал Кол. Подойдя, он положил руку на плечо Лилит. — От придурка слышу, — парировала Лилит, злясь на саму себя, что не может сдержать эмоций. — Истеричка, — сказал он. — Анатомически сломанный имбецил, — ответила громко девушка. — Ты охренела меня оскорблять? — возмутился Кол. — Я думала, мы делаем друг другу комплименты. Прости, что мои чересчур сложны для твоего скудного ума. Словарик надо было побольше купить, — язвила Лилит. Парень нахмурился, явно не оценив слова девушки, и, словно почувствовав это, Лилит горько заплакала. — Эй, тише, — сказал он. Лилит только сильнее заплакала. — Да тише! Что случилось? Нет. Что нахрен случилось?! — спросил он. Лилит его слышала и пыталась ответить, но из-за всхлипов не могла четко сказать. — Не плачь, а то соплями подавишься, — сказал Кол. Он прожил столько лет, но не знал, что делать, когда люди плакали. Как их успокоить? Парень заметил проигрыватель, и у него появилась идея. — Earth, Wind & Fire. Зацени это, — сказал Кол, включив музыку. Он начал двигаться в такт, делая энергичные и порой забавные движения. Кол то приближался к Лилит, напевая слова песни, то отдалялся, уходя в пляс, изо всех сил стараясь успокоить Лилит, но она все так же плакала. Ведь плач Лилит был истерическим. — Я заставлю тебя снова смеяться, — сказал Кол. С этими словами он начал быстрыми движениями надавливать на ее ребра, отчего она завизжала и попыталась отстраниться от него. Плач Лилит перешел на визг, а после — в заразительный хохот. Кол сделал паузу, прежде чем разразиться смехом, глубоким и неконтролируемым, исходящим из самой глубины души, когда Лилит набросилась на него с ярким желанием защекотать парня до смерти. Отдышавшись, Кол взглянул на Лилит, которая резко вновь поникла. Пододвинувшись ближе, он обнял ее. Кто бы мог подумать, что лучшее лекарство — это объятия, элементарная забота и теплые слова: если ты не можешь вылечить душу, то заставь хотя бы чувствовать себя лучше. — По шкале от одного до десяти насколько больно? — спросил Кол. — Сейчас? Четыре, — ответила Лилит. — Я не про сейчас, а вообще насколько больно? — спросил он. — Если десять — это сильнейшая боль, которую я когда-либо чувствовала, то восемь, — ответила девушка. — Правду, — сказал Кол. — Десять, — прошептала Лилит. Кол сжал челюсть. Он поверить не мог, но факт оставался фактом, он беспокоился за эту девушку. — В следующий раз, когда будет плохо, скажи мне напрямую. Ты можешь обращаться ко мне, — сказал он. Лилит усмехнулась. — Зачем тебе это? — спросила Лилит. Ее довели до того состояния, когда к Лилит приходили с серьезными намерениями и ей даже не нужно было просить оставаться с ней, но она думала, что это шутка или спор. — Ты ищешь подвох в простой человечности? — спросил Кол. Лилит прикусила губу. Хотелось верить Колу, но было страшно снова оказаться обманутой. Показать настоящего себя бывает гораздо сложнее, чем отыграть роль, ведь это означало буквально обнажить душу, встать к кому-то спиной с риском получить пулю. Чем больше истины о себе ты даешь людям, тем уязвимее перед ними становишься.***
В школе наступила тишина, к Лилит больше никто не приставал, можно было только догадываться, в чем крылась причина. В том, что Лилит запугала всех, или Тайлер применил внушение? А может вообще Адам повлиял на это? В любом случае, мы этого никогда не узнаем. В город вернулась компания по спасению Елены и, конечно же, семья Майклсон. Пока их не было, Лилит пережила самый тяжелый момент в одиночестве, пока все думали, что с ней все в порядке. Хотя думал ли кто-нибудь о ней? Да, вчера Кол поддержал Лилит, но как только эмоции ушли, на их место пришел чистый, холодный разум. Разум говорил, что нельзя никому доверять кроме себя, ведь ты всегда будешь одна, и никогда нельзя рассчитывать на других. В доме Майклсон царила привычная атмосфера. Ребекка и Элайджа сидели, наблюдая за тем, как Кол пытается, как всегда, вывести Клауса из себя. И ему это практически удалось, ведь масло в огонь подливала еще и Лилит. Клаус, повернув голову, заметил Лилит. Она стояла, прислонившись плечом к кофейному автомату, и жевала зеленое яблоко, пока Ребекка болтала о чем-то, выбирая напиток из автомата. Когда Ребекка достала свой напиток, девушки направились в сторону Клауса. Гибрид выпрямился, пытаясь встретиться с Лилит взглядом, но она отказывалась смотреть на него. Он нахмурился, когда Лилит сказала Элайдже и Колу «доброе утро», а Клаусу — ни единого чертового слова, что тут уже говорить о том, что девушка даже не смотрела на него? Так прошел весь день. Однако, благодаря стараниям Кола, уже к следующему дню терпение Клауса к Вселенной иссякло и появилось дикое желание пристукнуть кого-нибудь, находящегося в поле зрения.***
В школе готовились к ежегодному маскараду, который должен был пройти в доме Локвудов. Ученики репетировали на сцене, кто-то пел, кто-то играл на инструментах, а кто-то произносил заготовленный текст. Лилит сидела в зале, ожидая своей очереди, но, к ее сожалению, танец поставили практически в самый конец, а это означало, что нужно было сидеть и смотреть всю программу маскарада, что уже говорить про оставшиеся уроки. Девушка сидела в последних рядах, как вдруг кто-то подсел к ней. Знакомый запах леса, бурбона и, к ее ужасу, дома. Клаус вытащил что-то из переднего кармана и кинул это на колени Лилит. Девушка бросила взгляд вниз, это был большой планер. — Обведи дату, — сказал Клаус. Девушка проигнорировала его, продолжая смотреть на сцену. У гибрида зазвонил телефон, но он не ответил на звонок. — Когда ты перестанешь меня игнорировать, — пояснил Никлаус. Лилит поджала губы, сдерживая легкую улыбку и заливаясь, фигурально выражаясь, лавой бабочек, закружившихся у нее в животе и взлетающих к сердцу. Именно по этой причине стоило держаться от Клауса подальше. Нейтан будто с небес на землю опустил Лилит, показывая ее прошлое. Да кто вообще полюбит ее, после того, как узнает об отце, Франции, скрытой второй сущности? Кому она нужна такая упертая, иногда неуравновешенная, иногда жестокая и крайне холодная? Верно. Никому. — Ничем не могу помочь. Этот планер ограничивается серединой следующего года, — ответила Лилит, не сводя глаз со сцены. Девушка чувствовала, как Клаус пилил ее взглядом. — Клаус, надо поговорить, — подошла Кэролайн, сердце Лилит предательски сжалось, но гибрид продолжал смотреть на Лилит. — Аллооо? Клаус? — напомнила о себе Кэролайн. Сделав пару выдохов, гибрид схватил Лилит за тонкое запястье и потащил к выходу, как пещерный человек, мимо удивленной Форбс. Лилит не хотелось закатывать сцену, поэтому она воздержалась и не стала бить его по руке. Как только они вышли из зала, Клаус прижал девушку к стене и поставил руки по обеим сторонам от ее тела. У него снова зазвонил телефон, но он не обратил внимания и наклонился так, что его губы оказались в опасной близости. Сердце билось так быстро, что девушку почти затошнило. — Попробуем еще раз. Почему ты злишься на меня, Лилит? Подумай над ответом. Еще одного шанса не дам. Я переверну тебя вниз головой и вытрясу ответ, — сказал Клаус. — Да уж, конечно, — фыркнула Лилит. Клаус поднял брови, а на его губах появилась шкодливая ухмылка. Черт, так он и поступит. Лилит приуныла. — Я не злюсь на тебя. Тебе не нужен друг, у тебя ведь есть гибриды, — Клаус внимательно смотрел на Лилит. — Друг дает опору, силу, заботу, но ты считаешь, что это могут дать тебе гибриды. Тогда зачем тебе друг? Зачем тебе семья? Разве ты не сказал Ребекке, что гибриды важнее семьи? — спросила Лилит. — Моя сестра нажаловалась на меня? Прекрасно… — сказал Клаус, сжав челюсти. — Нет никого сильнее, чем семья, Никлаус. Если ты считаешь, что гибриды важнее семьи, я не буду с тобой общаться, это противоречит моим принципам, — сказала Лилит, пожав плечами. — У нас договор, — напомнил Клаус. — К черту твой договор. Не могу я общаться с тобой, когда ты дерьмово обращаешься со своей семьей. Я уважаю тебя и уважаю твою семью. Просто перестань вести себя как отвратительный брат, они этого не заслуживают. Хочешь убить моего бывшего парня — убивай. Посмотрим, что получится из этого, — сказала Лилит. — Ты сейчас манипулируешь мной, — сказал Клаус. — Что? Нет… А может и да. Какого это, когда тобой манипулируют? Неприятненько, да? — спросила Лилит. — Лилит, — позвал какой-то парень. Девушка посмотрела на него, это был Адам. — Я забыл спросить твой номер, — сказал Адам. — Я разговариваю со своей… со своим другом. Оставь нас, — сказал Клаус, но Адам продолжал говорить с Лилит. Гибрид отстранился от Лилит, повернув голову, он уставился на парня. Взгляд Адама был направлен на Лилит. — Просто без номера как мы договоримся о свидании? — спросил Адам, приподняв брови. «Свидание?!» — переспросил в мыслях Клаус. Его разрывало от желания ударить этого парня головой о гравий. — Оно ведь еще в силе? — спросил парень. Клаус посмотрел на Лилит, которая сама не понимала, что происходило, но ей удавалось сохранять спокойное лицо. «Повернись и посмотри мне в лицо, будь ты проклята, Лилит. Ты увидишь, что я предпочел бы, чтобы тигр сожрал мои яйца, чем видеть, как ты идешь на свидание не со мной», — в мыслях говорил себе Клаус, смотря на Лилит. — Да, я передам тебе мой номер, — ответила девушка. «Ауч. Спорю, это неприятно. Какая жалость. Погодите-ка. Она согласна?» — спросил себя Клаус. Он открыл рот, чтобы вмешаться, но не смог ничего выдавить. У него не было аргументов против и оснований запрещать им встречаться. И это сводило с ума. Ведь он был уверен, что до Лилит дошло то, что он и Кэролайн поцеловались, хотя это было в теле Тайлера, и Кэролайн первая его поцеловала, но это ничего не меняло. Зная, что Форбс и его сестра не умеют держать язык за зубами, об этом могли узнать все, и Лилит, конечно же, тоже, поэтому и согласилась на свидание. Адам одобрительно подмигнул, он понимал, что никакого свидания все-таки не будет, но попробовать стоило, да и побесить неизвестного парня было весело, тем более, что этот парень явно ревновал. Как только Адам ушел, Лилит стремительно направилась к выходу из здания, желая обдумать свое очередное импульсивное решение. — Лилит, — его шепот обволакивал девушку, отчего она стала чувствовать себя под пушистым теплым одеялом. Клаус следовал за ней, не зная, что предпринять. Выйдя из школы, они столкнулись с Элайджей. — Здравствуй, Элайджа, — поздоровалась Лилит. Элайджа едва ли заметно нахмурился, посмотрел на раздраженную Лилит, а после перевел взгляд на своего брата, который выглядел слегка растерянно. — Здравствуй, Лилит, — поздоровался Элайджа в ответ. Девушка достала из кармана куртки пачку сигарет, пока Клаус топтался на месте и все обдумывал, как уговорить Лилит не идти на свидание. — Клаус! Кла… Клаус! — звал голос гибрида за спиной. — Что хотела, любовь моя? — спросил Клаус, решив, что Кэролайн — идеальный вариант для решения проблемы. За всю свою жизнь Лилит никогда не была так заморожена, как сейчас. Наверное, именно так чувствует себя Мрачный Жнец, вырывающий твою душу. Гибрид повернулся к Кэролайн, одаряя ее самым влюбленным взглядом, Форбс на это закатила глаза. — Мне нужно платье, может, у тебя есть что-то в твоей коллекции? — спросила Кэролайн. Лилит бросила украдкой взгляд на Клауса. Он не смотрел на нее. — Он не твой парень, — напомнил мозг Лилит. Девушка начинала понимать, что ревновала, но вместе с тем осознавала, что не имеет на это никакого права. Элайджа только сильнее нахмурился, он заметил, как сквозь спокойное лицо Лилит просвечивалась боль, а может тремор в руках выдавал девушку, и, как благородному джентльмену, ему это не нравилось. — Может и есть, — открыто флиртовал Клаус. — Так, значит, я могу расчитывать на платье? — спросила Кэролайн. — Конечно, дорогая, — улыбнулся гибрид. Еще одна пауза между разговором, парочка кидала друг на друга взгляды, создавая впечатление, что они находились одни во всем мире. Тошнота начала подкатываться к горлу. Смотреть на Клауса было все равно, что смотреть на витрину: вздыхать по чему-то, чего отчаянно желаешь, но не можешь получить. — Я пошла, — сказала Лилит, стремительно унося ноги подальше от влюбленной парочки. — Подожди, ведьма. Я еще не закончил с тобой, — сказал Клаус, не посмотрев даже на Лилит. «Ух ты» — это выражение и одобрения, и неодобрения. Шока или сарказма. «Ух ты» — это то, что Лилит почувствовала, когда ее сердце разлетелось на крошечные пыльные хлопья. Он назвал ее ведьмой, не милая, не дорогуша, не даже просто Лилит. Девушку пугала непокорность собственного тела — она не могла унять тремор и проступившие слезы. Собрав ошметки своей гордости, она направилась обратно в школу. Когда Клаус закончил свою любезную беседу с Кэролайн, она вернулась в школу, а сам гибрид расплывался в довольной улыбке. — Что это сейчас было? — спросил Элайджа. — О чем ты? — бросил непринужденно Клаус, получив то, что хотел. Проявление ревности от Лилит. — Я думал, она тебе небезразлична, — пояснил Элайджа, не понимая действий брата. Пока они были в Новом Орлеане, Клаус находился в паршивом настроении из-за Марселя, но стоило упомянуть имя этой девушки, и его выражение лица смягчалось. Совсем слегка, но Элайджа это замечал. — Так и есть, — хмыкнул гибрид. Майклсоны шли в сторону школьной парковки. — Смысл не в том, чтобы подарить ей весь мир, а в том, чтобы заставить ее почувствовать, что она в нем единственная, но ты показываешь это другой девушке. Ты ведь всегда вел себя по-другому с женщинами, которые тебе нравились, так что сейчас происходит? — спросил Элайджа. Никлаус остановился, в его руках уже были ключи от машины, пальцы теребили связку. — Никлаус, ты заигрался, — сказал Элайджа. Старший Майклсон не верил в отношения между Лилит и Клаусом. Ни одна любовь Никлауса не привела ни к чему хорошему, но, как говорится, надежда умирает последней. Элайджа надеялся, что, возможно, новая любовь вернет старого Клауса, того самого, который ценил свою семью, хоть это была очень глупая надежда. — Она сама начала эту игру, — сказал Клаус. — Ей восемнадцать лет, ей позволено путаться в чувствах, ей позволено вести себя, как ребенок, но не тебе, — сказал Элайджа. — Чего ты хочешь от меня? — рыкнул гибрид, посмотрев на брата. — Ничего, ты ведь прожил не один год и явно знаешь, что делаешь, — сказал Элайджа абсолютно спокойным голосом. Никлаус оглядел школьную парковку и еще раз прокрутил связку ключей в руках. — Я вел себя, как урод, — наконец заговорил гибрид хриплым голосом. Элайджа едва приоткрыл рот от услышанного. —Ладно. Я и есть урод. Доволен? — спросил Никлаус. Поморгав, старший Майклсон не мог поверить в то, что слышал. Его брат только что сам признал ошибку. Где же гордость Никлауса? — Ты можешь лучше, Никлаус, — хмыкнул Элайджа, слегка улыбнувшись. — Не слышу, чтобы ты признал свою ошибку. Хочу, чтобы ты попотел. Может, попробуешь цитатой из «Дневника памяти»? — кажется, старший брат решил поиздеваться над Никлаусом и вовсе позабыл о том, что Клаус может отомстить ему. Гибрид стиснул зубы, он не хотел идти наперекор своей гордости, но его осенило, в чем было дело. Брат хотел доказать свою правоту. Показать, что ему дорога эта девушка и этой игрой в дружбу и в ревность он может привести к тому, что Лилит отвернется от него. Он должен был показывать ей, что она особенная и единственная, а вышло все наоборот. Он действительно заигрался. — К черту дружбу, — рыкнул Клаус. Кинув связку ключей брату, он развернулся и ушел в сторону школы. Элайджа проследил за тем, как его брат зашел в здание. Его лицо расплывалось в шокированной улыбке. Клаус признал ошибку, несмотря на свою гордость, и, похоже, сейчас пойдет говорить Лилит об этом. Возможно, у них с Лилит что-то и получится, возможно, она станет спасением для семьи Майклсон, а возможно, это пустая надежда, в которую так хотелось верить Элайдже. Ведь, как-никак, ему очень хотелось сохранить ту клятву: «Всегда и Навечно».***
Сердце стучало так громко, что вот-вот выскочило бы на пол и задергалось, как выброшенная на берег рыба. Сколько боли она могла вынести за один день, не говоря уже о последней неделе? Когда дрожь в теле прошла, она прочистила горло и зашагала по школьному коридору. С каждым шагом Лилит пыталась придать походке больше уверенности. Улыбаться чуть шире, а подбородок поднять кверху. Завернув за угол, в сторону нужного кабинета, она столкнулась с зелеными глазами. Эти глаза явно желали что-то сказать, но Лилит проигнорировала их обладателя и обошла его. — Ты в курсе, что когда вы были вместе, мы параллельно спали? — дыхание Лилит стало хриплым и неровным, словно кто-то дал ей пощечину. В ушах звенело ровно так же, как и в тот вечер в Бостоне. — Ты никогда не была нужна ему, — сказала Даниэла, и хоть девушка откровенно врала, Лилит на это клюнула. Что должно быть в голове у этой девушки? Лилит вот тоже задавалась этим вопросом, а ответ был прост: Даниэла тихо ненавидела, завидовала и мечтала сделать очень больно Лилит с самой первой встречи. Самое отвратительное — у нее это получилось. Лилит было больно. Вы спросите, что за дешевый сценарий? Скажете: «Девочка, очнись! Такого не бывает в реальной жизни. Ты пересмотрела подростковых сериалов». Лилит бы тоже так ответила, не будь все это ее собственной жизнью. Тогда вы пожалеете ее и скажете: «Иди, деточка, домой, поговори с мамой». А что, если дом — это не дом, а просто место, где она ночевала? А что, если мама — это не мама, а женщина, которая ее родила и давным-давно умерла? А еще она точно знала, что никому не нужна и все, что Лилит чувствует уже который год, — полнейшая боль и пустота, не знающая границ. — Мне так жаль тебя, честно. Искренне жаль. Тебя когда-то вообще любили по-настоящему? — спросила Даниэла. Вишенкой на торте сегодняшнего дня оказался тот факт, что эти слова ранили Лилит слишком глубоко. Воспоминания о том, что ее любили приемные родители и Майя, вдруг исчезли. Боль разрывала ее изнутри, и к глазам подступили слезы. Девушка моргнула, стараясь выровнять дыхание и заглушить истерику в зародыше. И ей это удалось. Она не будет плакать, тем более под любопытные и сочувственные взгляды, перешептывание за ее спиной, ведь вокруг собралась толпа школьников, которая слушала этот разговор. Лилит все так же стояла, отвернувшись от бывшей подруги, принимая пули в спину. — Может, что-нибудь уже скажешь или будешь молчать? — ухмыльнулась Даниэла. Лана тоже стояла рядом, и все начали догадываться, что речь шла о Нейтане. Лилит ощутила, как прилив адреналина натянул каждый нерв в теле, заставляя сердце биться быстрее. Пространство вокруг начало сужаться. Желание сбежать стало почти непреодолимым. Но она понимала, что если сделает это, то станет объектом насмешек снова. Поэтому решила с достоинством встретить ситуацию. Лилит повернулась к Даниэле лицом. — В прошлой школе ты была черно-белая, а в этой — пытаешься выглядеть цветной, — посмеялась Даниэла. — Ц-ц-ц. А откуда тебе знать, что такое цветная? А? — спросила Лилит. — Твой отец знает об этом? Или мать все еще скрывает? — спросила Лилит, намекая на то, что отец Даниэлы не был родным отцом, ее настоящий отец был близким другом отца Даниэлы, у которого был дальтонизм, как и у самой Даниэлы. Забавная ситуация, ведь Лилит узнала об этом случайно, когда Даниэла убеждала ее, что цвет глаз у нее голубой, а не зеленый. Даниэла в испуге открыла рот, она не могла поверить, что Лилит способна на такую подлость. Но Лилит не была злой, она просто стала тем самым зеркалом, которое покажет тебе твое же поведение. — Блин… кажется, я задела тебя за живое, но ничего, — подмигнула Лилит. Девушки смотрели друг на друга с минуту, как два зверя перед тем, как вцепиться друг другу в глотку. Мозг знал, но сердце просто не было готово к этому. Она догадывалась об изменах Нейтана, но носила розовые очки, уверяя себя, что он никогда так не поступит с ней. Лилит чувствовала себя грязной. Она хотела скорее смыть с себя Нейтана, его прикосновения, его мерзкие поцелуи, которые оставались все еще в памяти. Оказавшись в уборной, девушка подставила руки под кран. К счастью, Лилит была здесь одна. Единственная свидетельница своей мини-истерики. Оторвав бумажное полотенце, она приложила его к лицу, к шее… Затем еще одно… и еще… Легкие гудели от напряжения. Сделав несколько глубоких вдохов, она постаралась упорядочить хаотичные мысли. Ho это не сработало. — Блядь, — бормотала Лилит, сжимая пальцами края раковины. — Блядь. Блядь. Блядь. Это все происходит с кем-то другим, но не со мной, — глаза застилал туман ярости, и с лица Лилит спала маска спокойствия, которую ей с таким трудом удавалось сохранять весь день. — Дура, какая же я дура! — сказала Лилит, глядя на свое отражение в зеркале. — Он меня не любил, а я отдала ему себя и три года жизни. Он был для меня целым миром, без которого я не могла жить, а я для него — ковриком, об который он вытирал ноги. Как доверять людям после такого? Как подпускать к себе людей, когда абсолютно все уходят? — спросила Лилит себя. Надо было срочно уходить из этого места, чтобы не создать себе проблем. Выйдя из туалета, Лилит чуть не сбила дверью школьника. Девушка прошла насквозь школу и, почти добравшись до выхода, вздрогнула, ее руку перехватили и на раз-два втянули в безлюдный уголок школьного коридора. Знакомый запах ударил в нос. Лилит задергалась и закричала, отчаянно желая уйти, но хватка стала сильнее, почти оставляя синяки. Когда она смогла вырваться, девушка била кулаками по мужской груди, ее руки пытались перехватить, но Лилит мастерски уворачивалась. Еще несколько ударов, и мужчина перестал пытаться остановить девушку, а просто стоял, как боксерская груша. Удар, удар, и Лилит случайно ударила мужчину по лицу, что явно отрезвило ее. Тело Лилит продолжало трястись от нахлынувших эмоций, мужчина несколько раз вздохнул и выдохнул, сдерживая гнев внутри себя. — Все, психоз прошел? — Клаус приподнял бровь. — Само собой. Полный дзен, — выпалила Лилит, жадно глотая воздух. — Теперь можно мне вернуть личное пространство? — Клаус сделал шаг назад, посмотрев на лицо Лилит, которое было максимально опущено вниз. Ее спина прижималась к холодным плиткам, заставляя Лилит задыхаться. Клаус для Лилит был самым сложным человеком, которого она встречала в жизни: нежным, заботливым, добрым. Но вместе с тем — жестоким, агрессивным, грубым и беспощадным. Она не понимала его действий, она не понимала его самого, а может Лилит уже настолько запуталась в людях, что не замечала очевидного. — Посмотри на меня, — сказал Клаус. — Нет, — ответила Лилит. Гибрид сделал шаг к девушке. — Ты посмотришь или нет на меня? — прорычал он. — Нет, — ответила Лилит. — Я собираюсь выебать из тебя это слово, Лилит, — девушка вздрогнула от такого тона и таких грубых слов. Клаус никогда не позволял себе разговаривать с Лилит в таком тоне, она посмотрела на него, не понимая, чем заслужила его злость. Первородный поймал на себе ее взгляд. Глаза были наполнены огромным количеством эмоций, но самой заметной из них была печаль. Глубокая печаль. — Что у тебя с глазами? Они совсем красные. Ты плакала? — голос Клауса смягчился. — Нет, — ответила Лилит, смеясь. — Я слишком пристально вглядывалась в свои сказки, а там очень яркое солнце, — сарказм Лилит гибриду явно не понравился, девушка снова опустила голову. Никлаус накрыл ладонями лицо Лилит, заставляя девушку посмотреть на него. — Скажи мне, кого или что мне нужно убить, — сказал он. — Что случилось? — Ничего, — сказала Лилит, попытавшись выдернуть лицо из рук первородного. Она не была в том состоянии, когда могла бы спокойно разговаривать, она была в том опасном состоянии, когда ей срочно нужно было побыть наедине. — Лилит, — сказал Клаус. — Ничего! — прорычала девушка, начиная сильнее дергаться, желая выбраться. — Когда ты врешь, у тебя дергается кончик носа, — сказал он. — Что? — девушка выгнула бровь и посмотрела в глаза гибрида. Это замечание отвлекло Лилит от новой истерики. — Скажи мне, кого или что мне нужно убить, — повторил свои слова Никлаус, между ними повисла недолгая пауза. «Разве кому-то важна моя жизнь? Разве кому-то нужна моя слабость? Только не плачь, Лилит, и не говори, как мало сил у тебя осталось», — сказала себе Лилит. Девушка попыталась отстраниться и Клаус позволил ей это сделать, но он по-прежнему стоял близко к ней. — Моя жизнь гребаный океан, — Лилит выдавила из себя шаткую улыбку. — Ты не можешь убить весь мой океан. Да и зачем тебе это? — Я осушу все гребаные океаны в мире, если понадобится, — сказал Клаус. Крошечная слезинка против воли скатилась из глаза. «Он врет». — Я серьезно, — Никлаус смахнул ее слезу большим пальцем. Его сердце бешено колотилось в груди, рыкающий зверь, разъяренный видом ее страданий и мыслью о том, что в мире есть кто-то, кто посмеет причинить ей боль. — И что ты хочешь узнать? С какого момента? — спросила Лилит, подняв вверх глаза, это помогло сдержать слезы. — С того, что я три года потратила на человека, которого любила всем сердцем, а моя подруга отсосала ему, из-за чего я попала в тот бар, где мы с тобой познакомились?! Ты это хочешь узнать? Или историю моего детства, где я убила своего родного отца в семь лет?! — спросила Лилит. — С какого момента ты хочешь знать поподробнее?! — Лилит уставилась на него, и за секунду тысячи мыслей проскочили в ее голове. Выругавшись про себя, девушка поняла, что ляпнула лишнее, и прикусила до боли нижнюю губу. — Лилит, — прошептал Клаус. Что-то подсказывало ей, что он хотел прикоснуться к ней, но не был уверен, как она отреагирует. Его руки неловко лежали вдоль тела. Клаус не знал, что такое неловкость, но сегодня ощутил ее и стоял в немом шоке, пытаясь разобраться, шутила ли Лилит? Сарказм ли это? — Ну давай, говори, — сказала Лилит, ожидая того, что ей скажут «мне жаль тебя», как говорили абсолютно все. Гибрид собрался с мыслями, потребовалось сдержать внутреннего себя, чтобы не допросить Лилит. — Что за праздник жалости? Мне что-нибудь захватить? Закуски? Бурбон? — решил подбодрить Никлаус. — Кто сказал, что тебя пригласили? — Лилит по-прежнему смотрела в потолок. Клаус прыснул со смеху, и краем глаза Лилит увидела, как он шлепнул рукой по колену, разрежая нагнетающую обстановку. — Иди сюда, — сказал Клаус, позвав Лилит в объятия. Такие простые два слова, а сколько в них живого, теплого чувства. Эти слова мы говорим только тем, кто нам дорог, когда хотим заключить их в объятия и успокоить. Он хотел сломать оборону Лилит, и она не поддавалась этому. — Нет, — сказала девушка. — Никлаус, ты редкостный придурок, — прошипела Лилит. — Я ведь могу поклясться, что ты родился с цапами. Никлаус вопросительно посмотрел на девушку. — Я серьезно! Я отчетливо помню, как меняла тебе подгузник и видела те забавные бубенчики, что болтались у тебя между ног. Что с ними произошло? А?! Усохли, что ли? Исчезли? Потому что это единственная причина, по которой, мне кажется, ты можешь вести себя, как ничтожный кастрированный баран, — прошипела она, злость на ситуацию с Кэролайн сидела в Лилит, хотя она прекрасно понимала, что не должна злиться. — Боже мой, Лилит! — вздохнул Клаус, тщательно сдерживая внутреннюю злость, хотя прекрасно понимал, что он это заслужил. — Думаю, здесь даже Бог не поможет, — сказала Лилит, скрестив руки на груди. — Просто иди сюда, можешь задушить меня, когда будешь обнимать, — сказал он, все еще держа руки по обе стороны. Девушка горько усмехнулась. — Не злись, тебе это не идет, — сказал Клаус, опустив руки. — Тебе не идет быть придурком, — сказала Лилит. — Ты бы осознал, что мне безумно хочется сесть в машину и переехать тебя прямо на стоянке, уехать, и даже не оглянуться? — спросила Лилит. — У тебя нет машины, — ухмыльнулся Клаус, на что Лилит бросила на него убийственный взгляд. — Иди сюда, — уже в который раз повторил он. — Нет! — уже в который раз ответила Лилит. Прикрыв на секунду глаза, Никлаус вздохнул. — Что ж, возможно, тебе не нравится по-хорошему, милая. Возможно, в глубине души тебе нравится противоположное хорошему, — сказал он. — Мне нравится, когда меня оставляют в покое, — продолжала шипеть девушка. — В это ты веришь? — наклонив голову набок, гибрид преодолел расстояние между Лилит. Грудью прижался к груди девушки. Они были так близко, что почти соприкасались губами. Ее запах болезненно обжег легкие гибрида, из-чего он тяжело выдохнул. — Ты слишком близко, — сквозь зубы зашипела Лилит. — А ты, похоже, забыла надеть лифчик. Опять, — выплюнул он в ответ. Девушка ошарашено посмотрела на гибрида. На мгновение воцарилась тишина. С минуту Лилит не двигалась, и Клаус поймал себя на том, что пытался собрать всю волю в кулак, чтобы не провести подушечкой большого пальца по ее мягкой коже. — Ты нагулялась? — спросил Клаус. — Что? — спросила Лилит. — Если нагулялась — возвращайся туда, где твое место. Если не нагулялась — хорошо, я подожду еще, — сказал Клаус. — Что… Черт возьми?! Что за нагулялась? Подождать чего? — совершенно не понимала Лилит. Насколько было возможно девушка вжалась в стену, Клаус это заметил и отступил назад, давая Лилит немного личного пространства, ведь ей это сейчас пригодится. — Того дня, когда ты снова станешь моей женой, — пояснял Майклсон. Она стояла, приоткрыв розовые губы и вытаращив глаза. Клаус практически видел, как крутились колесики под этой копной темных волос. — Я никогда не была твоей женой, — сказала Лилит, подозрительно смотря на Клауса. — Нет, была. Ты сказала «да» и в ту же ночь взяла мой член, как очень хорошая жена, — сказал он. Ее рот снова приоткрылся, а дыхание сбилось. Эти голубые глаза вновь были широко раскрыты и опухли от эмоций. Шок. Замешательство. — Я ношу кольцо, которое ты и надела на меня. Где же твое кольцо? — спросил Никлаус. Лилит невольно опустила глаза, пытаясь разглядеть на руке гибрида то самое кольцо. Она не раз смотрела на него, не раз рассматривала его руки, но ни разу не замечала кольца. Хотя рядом с Клаусом Лилит не была такой внимательной, как обычно. — Я выкинула его на следующий день, — сказала Лилит, продолжая смотреть вниз на руки Клауса. — Меня бы это оскорбило, если бы я не нашел то самое кольцо в первом ящике твоего письменного стола, — сказал Клаус. Лилит совсем забыла о том кольце, на самом деле она собиралась сдать его в ломбард, но думала, что потеряла. — Ты… какого? Нет. Что ты черт возьми делаешь? Мы друзья, ты… ты сказал, что тебе нужна моя дружба, — сказала Лилит. Никлаус не знал, что заставляло его говорить это, ведь он не планировал этого разговора. Может быть, это из-за опущенных губ или печальных голубых глаз, которые скоро начнут снова слезиться, если не получат ответ. — Да, — подтвердил он и шумно сглотнул. — Говорил. И говорю сейчас. Я действительно хочу, чтобы ты стала моим другом, — Клаус кивнул своим словам, и Лилит почувствовала движение воздуха между ними. — Я хочу быть другом, в которого ты безнадежно влюбишься. Таким другом, которого заключишь в объятия и заберешь к себе в постель и в свой персональный мир, заключенный в твоей милой голове. Вот таким другом я хотел бы для тебя стать, — сказал он. — Тем, который запомнит все твои слова и коснется твоих губ в тот момент, когда ты их произносишь, Лилит… — последние слова Никлаус прошептал. Лилит потеряла дар речи, и гибрид воспользовался этим. Он наклонился, чтобы оказаться на одном уровне. Ее голубые, как океан, глаза теперь потемнели. Судя по тому, как она сглотнула, Клаус начал подозревать, что если бы он прижался ртом к ее шее, он бы почувствовал ее пульс, хаотично бьющийся о его губы. — Я устал играть в игры, Лилит. Для меня не существует других девушек. Если ты увидишь, что я говорю с какой-то девчонкой, то знай, что я говорю о тебе. Если увидишь, что я иду с кем-то, то знай, я мечтаю, чтобы вместо нее рядом была ты, — Клаус решился сделать шаг к Лилит. — Для меня ты — единственная. — Ты все это время играл? Ты и Кэролайн, — сказала Лилит. — Я ведь только что тебе признался, — Никлаус раздраженно прикрыл глаза. — Ты признался, что водил меня за нос, — сказала Лилит. Лилит резко вдохнула, ее глаза расширились, когда Клаус схватил ее за бедра и рывком прижал к своему телу. — Если не собираешься сказать что-то хорошее — закрой свой милый ротик, не порть атмосферу, — сказал он. Гибрид почувствовал ee запах. Он чувствовал запах возбуждения от Лилит. Острый и ароматный. Опьяняющий. Но было что-то еще и он мог поклясться, что запах Лилит стал на дольку другим. — Лилит, — прошептал Клаус, руки вцепились в ее бедра, завтра точно останутся синяки от такой хватки. Он почувствовал головокружение, когда поддался этому чудесному ощущению. Вся кровь прилила вниз. Желваки заиграли у него под скулами, когда он посмотрел виновато на Лилит. — Мне показалось, — прошептала Лилит, покрывшись соблазнительным румянцем. — Тебе не показалось, — прошептал Клаус. От всего этого у нее перехватило дыхание. Низкий, гортанный голос, толстый выступ, который она чувствовала чуть ниже живота, еле заметная голодная искра в его взгляде. Клаус практически сразу отошел от Лилит. Долгое время девушка считала Клауса красивым, привлекательным и это далеко не все. Они находились рядом, он прикасался к ней, она рассматривала смутную возможность повторной близости с ним. Она думала о нем, о сексе, о нем и сексе, но это всегда было абстрактно. Туманно и неопределенно. Словно линейный черно-белый рисунок. Просто набросок, который внезапно раскрасился изнутри. В голове лежал запутанный клубок мыслей и чувств. Перед глазами встал Нейтан, который так же, как и Клаус, красиво вешал лапшу, и Лилит на это клюнула. Пауза затянулась, и Никлаус решил сделать шаг к Лилит, она повторила его действия, сделав шаг назад. — Боишься почувствовать что-то, если коснешься меня? — подколол Клаус, Лилит нахмурилась. — Твои ледяные стены начинают оттаивать, милая, — улыбнулся Клаус. — Иди к черту, Никлаус, — сказала Лилит. Гибрид рассмеялся. Девушка развернулась, желая выйти на свободу, но его рука обхватила ее запястье и потянула с силой, которая вырвала дыхание из легких. — Кто тебе сказал, что я тебя отпускал? — спросил Клаус. — Пусти! — рычала Лилит, которая снова была прижата к гибриду. — Почему ты так сильно сопротивляешься, милая? Если ты будешь продолжать в том же духе, я не сделаю тебе ничего хорошего. Мне придется наказать тебя за то, что ты плохо себя ведешь, — сказал Клаус. Эти слова должны вывернуть желудок и вывести Лилит из себя, но вместо этого по позвоночнику и между ног разлился жар. Никлаус уловил легкую заминку в дыхании девушки, и его горячее дыхание пронеслось над губами Лилит. — Так вот что тебе нравится, да, милая? — Лилит снова порозовела. Гибриду нравилось, как быстро она из серьезной и дерзкой становилась робкой и невинной. Его пальцы скользнули вниз к горлу, и он сжал его достаточно сильно, чтобы Лилит потеряла голову и определила, кто контролирует ситуацию. Дышать стало трудно. Лилит сглотнула, ее горло двинулось против руки Клауса, и он почувствовал это. На лице появилась ленивая и зловещая ухмылка. — О, да. Тебе это нравится. Это то, чего ты хотела? Я должен развернуть тебя, задрать эту сексуальную юбку и шлепать тебя по заднице, пока ты не сдашься мне? — Прекрати, — прошипела Лилит сквозь зубы. — Даже не надейся… — влажный язык едва заметно коснулся мочки уха, и Лилит задышала глубже, пытаясь хоть так остыть. — Ты же чувствуешь это, — новая порция хриплого шепота Клауса вызвала мурашки. Неосознанно Лилит подставила шею под горячее дыхание. — Медленно ты вытесняешь все из моих мыслей, проникаешь все глубже и становишься неотъемлемой частью меня. И это странное чувство единения забирается под кожу, толкая меня к тебе, — глаза Лилит были закрыты, и больше не существовало ничего вокруг. Только тихий вибрирующий голос, говорящий такое, что хочется одновременно и страдать, и радоваться. Мужчина, так похожий на мёд — мягкий, солнечный и безумно сладкий, — оставляет на ее шее легкий поцелуй. А затем продолжает: — Скажешь, что ты ничего подобного не испытываешь? Я тебе не поверю. Твои взгляды, бросаемые в тот момент, когда ты думаешь, что я не вижу. То, как ты реагируешь на мою близость даже сейчас: твоя жажда и нетерпение, выдаваемые дрожью, твое взволнованное сердцебиение, этот потрясающий запах. Твою симпатию нельзя не заметить. — Я дрожу от злости и ненависти, — продолжала отрицать Лилит. — Ненависть, — раздраженно вздохнул гибрид. — Да, — ответила она. — Ты же не ненавидишь меня, как пытаешься это показать, не так ли? Если ты хочешь, чтобы я стоял на коленях, милая, мы можем это сделать, — сказал Клаус. — Прекрати называть меня так, — шипела Лилит. — Я не твоя милая. — Ты та, как, черт возьми, я тебя называю, милая, — голос Майклсона стал еще более низким, и он еще сильнее прижал Лилит к стене, сжимая ее горло. — Если хочешь меня убить и изнасиловать, то только в таком порядке, — прохрипела Лилит, намекая на выпуклость в штанах гибрида, которая прилегала к ее бедру. Ухмылка с лица девушки тут же погасла, и она сглотнула, когда увидела, как уголок его рта приподнялся в дьявольской улыбке. — Я бомба, которая вот-вот взорвется, Лилит, — сказал Никлаус. — Ты можешь говорить мне все, что угодно, но не говори, что ненавидишь меня, — его хватка на ее шее усилилась еще больше, и она поморщилась, но упрямство осталось в ее глазах. — Ты мне не нравишься, — заявила Лилит. Она топнула ногой поверх ноги Клауса, заставляя его выругаться. Конечно, сегодня она решила надеть чертовы «Док Мартенс». Эти вещи должны быть помечены, как оружие. Гибрид ослабил хватку, и она сделала движение, пытаясь вырваться из его рук. Клаус просунул руку под ее юбку и ударил девушку по правой ягодице. Лилит замерла, ее дыхание прерывистое, грудь поднималась и опускалась. Никлаус едва ли наклонил голову набок, наблюдая за реакцией. — Ты совсем охренел?! — прикрикнула Лилит, но ее крик заглушил звонок, оповестив, что Лилит пропустила не только урок французского, но и репетицию из-за гибрида. — Давай сыграем в игру, которую ты так любишь, — сказал Клаус, его вторая рука все еще оставалась на шее Лилит. — Мне не нравятся твои игры, — прошипела Лилит. — Если… Я… Просуну, — протяжно говорил Клаус. — Только скажи слово «трусики» или «киска», и я сверну тебе шею, — рыкнула Лилит, первородный прислонился лбом к стене возле Лилит и рассмеялся. Именно это он и хотел сказать. — Значит, ты признаешь это, — сказал Клаус. — Нет! Ты мне не нравишься! — рычала Лилит. «Она была создана быть защищенной и любимой, ей можно быть слабой и капризной, ведь это Лилит», — напомнил себе Клаус. — Ох, еще как не нравлюсь, смотреть, как ты сражаешься — самое горячее, даже если ты будешь стоять на своем, я выйду из этой школы самым счастливым, — его дыхание обожгло кожу, пальцы блуждали по оголенным бедрам Лилит, но не дотрагивались до интимных мест. — Да, милая? Продолжай, ну же, я выкупил все билеты на твой фальшивый концерт. Постарайся достойно отыграть свою роль, — сказал первородный, вырисовывая круги на коже Лилит. — Ты мне не нравишься. Меня тошнит от твоего голоса, — прошипела Лилит, гибрид выпрямился, чтобы посмотреть на девушку. — Меня тошнит от твоего имени, — сказал Клаус. — Меня тошнит от твоего лица, — продолжала шипеть Лилит. — Меня тошнит от твоей упертости, — сказал гибрид в ответ. Боже. Его манера повторять начало предложений привела в бешенство Лилит, и ей захотелось влепить ему пощечину. Она подавила это желание, потому что увидела ухмылку Никлауса и поняла, что ему очень даже нравятся их словесные баталии. — Прекрасно! — сдалась Лилит, раздраженно вздохнув, она отвела взгляд в сторону. Между ними повисла тишина, казалось, только сейчас Лилит услышала, что в школе перемена и любой может увидеть их вместе. В такой позе, в которой Лилит была прижата к стене, ее горло обхватывала мужская рука, а вторая наглаживала оголенное бедро Лилит. — Я тебе не доверяю, — наконец призналась Лилит. Эти слова взбесили первородного, то есть из-за прошлых отношений Лилит должны страдать и сама она, и Клаус? Гибрид пожалел, что принял предложение девушки, надо было Нейтана превратить в гибрида, так было бы лучше, а еще лучше было бы просто убить. Но уже поздно. — Хорошо, я докажу тебе, что мне можно доверять, — его голос смягчился. Он сомкнул пальцы на ее шее и притянул Лилит ближе к себе, пока их губы слегка не прижались друг к другу, не целуясь, просто находясь рядом. Требовалось все мужество, чтобы игнорировать его близость. Лилит сосредоточилась на его лице, несмотря на желание посмотреть на его губы. — Черта, — напомнила Лилит о личном пространстве, еле двигая губами. — Ага, — промямлил Клаус. — Никлаус, я сказала, ты мне не нравишься, — сказала Лилит. — Я слышал, если тебе так легче, можешь продолжать это говорить, — сказал Майклсон. Лилит положила дрожащую руку ему на грудь и вздрогнула от сводящего с ума сердцебиения под горячими, твердыми мышцами. Клаус выглядел таким спокойным и сдержанным, что девушка никогда не подумала бы, что его пульс будет таким неустойчивым. Это почти так же неконтролируемо, как ее собственное сердцебиение. — Мы же договорились, друзья, — сказала Лилит. Он нежно коснулся губами ее щеки, медленно передвигаясь к губам. — Мгхм, — промычал гибрид. Он опять заманивал ее, дразнил, возбуждал, подчиняя себе. — Я не доверяю тебе, — прошептала еще раз Лилит. Ее дерзкий, упрямый характер — это то, чего он ожидал, но иногда она ослепляла Клауса своей уязвимостью. — Если ты не станешь сжигать мосты, я смогу доказать, что мне можно доверять. Хотя нет, подожди, — Клаус убрал руку с шеи Лилит, он наклонил голову, но вместо того, чтобы поцеловать губы, он поцеловал впадинку горла. Это было так мягко, что скорее оказалось шепотом дыхания, чем поцелуем, но этого было достаточно, чтобы колени Лилит подогнулись. — Я построю мосты, даже если ты их сожжешь. — Чего ты хочешь от меня? — ее голос дрожал. Все ее тело дрожало. Он накрыл ее лицо ладонями и заглянул в глаза. Сначала она отводила взгляд, потом остановилась на его лице. — Тебе нравится это? Мои признания? Я ведь уже не раз тебе признался, милая, — сказал Клаус. — Ты хочешь, чтобы я сделала шаг навстречу? Но… Я… Не… — неуверенно проговаривала Лилит. — Тебе не надо ничего делать, я сам все сделаю. Просто наблюдай, — сказал Никлаус. Он нежно, почти невесомо и крайне осторожно едва коснулся губ Лилит. Почти не раскрывая их, он поймал ими ее дыхание. Он никогда и никого так не целовал. Обычно делал это с напором, от которого девушки с ума сходили. Срывал поцелуи с чужих губ дерзко, даже грубо. А порой и вовсе не целовал, ему не хотелось нежности, вполне хватало и страсти, которая вспыхивала, но тут же угасала. А сейчас все было иначе. Клаус проводил губами по губам Лилит, оставляя на них крохотные, едва уловимые призрачные поцелуи. Зверь внутри гибрида бился и извивался, желая большего и мечтая завладеть девушкой полностью. Но он заставил себя сосредоточиться на ее реакции, на том, как она позволяет целовать себя, как ее губы становятся мягкими. Жесткость в ее теле медленно уходила. Ее мышцы расслаблялись, медленно, но верно подстраиваясь под Клауса. Когда Майклсон еще раз соприкоснулся губами, дрожь пробежала по ее спине, как от зажженной спички. Он терпеливо провел своими губами по ее, обдувая горячим дыханием. Его нос касался носа Лилит. Клаус терся об него, и Лилит непроизвольно повторяла его действие. Сердце ускорилось до опасной скорости, светлячки вырвались наружу, словно из каменной банки. Этот поцелуй был все равно, что стоять на краю обрыва. Прекрасный вид, но ты знаешь, что это смертельно опасно. Тем не менее глупая, иррациональная, опасно живая часть тебя все еще хотела броситься вниз, чтобы встретить свою собственную смерть. Она чувствовала его губы не только на своих губах. Она чувствовала их на кончиках пальцев, вплоть до пальцев ног. Он действительно это делал. Целовал ее, и ей это не показалось. В ту минуту, когда его рот сомкнулся на губах Лилит достаточно долго, словно стук в дверь, которую Клаус просил открыть, Лилит положила руки на мужскую грудь и поддалась искушению, приоткрыв рот в ответном поцелуе. Уголки губ Клауса приподнялись, в голове уже промелькнул ответный желанный поцелуй. — Ты что творишь?! Лилит отстранилась от Клауса и повернула голову в сторону голоса, увидела Елену. Ее глаза были широко раскрыты, а губы искривились в презрительную линию. — Я убью ее, — прошептал Клаус, прислонившись к Лилит лбом.***
Никлаус вошел в свой дом слишком довольным и счастливым. Казалось, что все семейство напряглось, обычно такое лицо гибрида означало ничего хорошего, и каждый подумал о том, что Никлаус, вероятно, нашел спрятанные кинжалы. Налив янтарную жидкость в стакан, Клаус плюхнулся в кресло. — Все в порядке? — спросил Элайджа, с подозрением смотря на брата. Никлаус откинул голову назад и заулыбался во все зубы, и тут Элайджа понял, что спрятать кинжалы в книгах была очень плохая идея. — Еще как, — Клаус отпил содержимое стакана и все никак не мог убрать со своего лица глупую улыбку. — Ник, твоя улыбка пугает, — сказала Ребекка. В глазах Элайджи блеснул свет, и он вдруг вспомнил про Лилит. Теперь он заметил, что улыбка Клауса вовсе не безумная, а счастливая. — Что там с Лилит? — спросил Элайджа. — Лилит? — спросила Ребекка. Казалось, было невозможно еще сильнее улыбнуться, но Клаус это сделал. — Что это означает? — спросил Элайджа, который не смог сдержаться и все же улыбнулся. — Что мы теперь вместе, — сказал Клаус, вот только Лилит об этом еще не знала, но не суть, и гибрида это совсем не волновало. — В каком смысле вместе?! — ошарашено спросила Ребекка, как так получилось, что Элайджа знал, а она нет? Она, конечно, не раз слышала от брата, что Лилит ему нравится, но она думала, это невзаимно, и ее сильно оскорбляло, что она пропустила этот момент. Девушка еще раз посмотрела на улыбку брата, нахмурив брови, Ребекка не могла поверить в эту новость. В доме Майклсон впервые за долгое время стояло яркое солнце, но внезапные тучки по имени Кол испортили всю атмосферу. — Если хоть раз предашь Лилит, я насажу твою голову на кол белого дуба и отдам Лилит и Адаму, — сказал грозно Кол. Эта новость ему совершенно не понравилась, он был убежден, что его брат просто доломает хрупкую Лилит. Ребекка и Элайджа напряглись, ожидая очередного скандала. Старший из семьи Майклсон шумно выдохнул и захлопнул книгу, которую читал. И когда же в его семье наступит тишина и покой? Хотя бы один чертов день. Клаус сидел на кресле, расплавляя младшего брата взглядом. — Адам? — спросил гибрид, пропустив угрозы Кола. — Адам, — лениво кивнул Кол. — Адам… — еще раз сказал гибрид. — Да, Адам, — улыбнулся Кол. — Что за Адам еще?! — рыкнул Клаус, вставая со стула, он уже был готов вцепиться в воротник младшего брата и вытрясти из него всю информацию, но Кола спасла служанка дома первородных. — Прошу прощения, но к Вам пришли, — обратилась служанка к Клаусу. Все Майклсоны обратили внимание на открытую дверь, на крыльце стоял высокий мужчина. — Меня зовут Оливер Вайлд. У меня есть выгодная сделка для Клауса Майклсона, — сказал он. Майклсоны с подозрением направились к двери. Неизвестный мужчина самодовольно улыбнулся. — Девчонка в обмен на десять гибридов, — сказал он. Сердце Клауса пропустило несколько ударов, он надеялся, что речь шла не о Лилит.