Девушка в красном

Человек, живущий долгое время во мраке, сияет ярче всех, но, чем ярче сияет его свет, тем мрачнее будут тени за его спиной.

Берсерк, «Kenpuu Denki Berserk»

      Следующие дни Клаус отсутствовал в городе. Лилит знала, что он уехал в Новый Орлеан, но не знала причину, по которой он туда отправился. В Мистик Фоллс шел нескончаемый проливной дождь, хлещущий по окнам. Ветер вгрызался в оконные рамы, тщетно пытался пробить стены дома. Капли дождя барабанили по крыше, как готовящийся попкорн по стеклу автомата. Послание с небес было вполне понятно: что-то должно произойти.       Телефон завибрировал на столе, и Лилит взяла его в руки. Никлаус: Если бы я подарил тебе цветы, то это были бы не лилии.

Лилит: Почему?

Никлаус: Тебе идут орхидеи.

Лилит: Орхидеи?!

Никлаус: Их корни такие же вредные, как ты. Единственные цветы, которые живут непонятно как. То ли в земле, то ли в воздухе. Но от своей вредности они могут расти и там, и там.

Три точки потанцевали на экране, а потом исчезли, после снова появились.

Никлаус: Для человека, которому всегда есть, что сказать, ты слишком долго молчишь, и мне нравится, что я лишил тебя дара речи.

Лилит: Я могу придумать другой способ, которым ты можешь лишить меня дара речи.

Три точки шокировано потанцевали на экране.

Никлаус: Что ж, теперь я потерял дар речи.

Три точки снова протанцевали на экране.

Никлаус: Скучай по мне.

Лилит: Обычно люди

говорят «не скучай».

Никлаус: А я хочу, чтобы ты скучала.

Лилит: В таком случае

я не буду скучать.

Три точки агрессивно потанцевали на экране.

Никлаус: Ты такая милая. Никлаус: Клад просто. Никлаус: Закопать бы тебя. Никлаус: Тебе бы не помешало извиниться. Мало ли какие за это будут последствия.

Три точки весело протанцевали на экране.

Лилит: Это вряд ли.

Никлаус: Совесть. Знакома с этим словом?

Лилит: Это что-то

из вьетнамской кухни?

Никлаус: Тебе кто-нибудь говорил, что ты невыносимая?

Три точки победно протанцевали на экране.

Лилит: Все, кого я знаю.

Три точки высокомерно станцевали на экране.

Никлаус: Продолжай делать вид, что без ума от меня.

Лилит: Что?

Никлаус: Ты высовываешь язык и пускаешь слюну вожделения, когда я рядом. Это очевидно.

Три точки возмущенно станцевали на экране, но их опередили три наглые точки.

Никлаус: Ты случайно не родилась в Техасе?

Лилит: Я родилась в Денвере…

Никлаус: Странно… Ты глотаешь окончания и быстро говоришь, словно тебя лично оскорбил английский словарь. Давно хотел это сказать.

Лилит: И кто сейчас

невыносим?

Никлаус: Мы с тобой, милая)

***

      Лилит и Ребекка сидели на уроке французского. В классе никого не было, так как еще не закончилась перемена.       — Давай же, что ты ломаешься? — спросила Ребекка.       — Да не люблю я вечеринки, — пояснила Лилит.       — Да, Ваше Высочество!       — О, да! Отшлепай меня, хозяин!       — Я не твой хозяин, — сказал попугай, сидевший в клетке в углу класса, другой птице. — Свали!       Попугай выпрямился и возмущенно взъерошил перья. Лилит с Ребеккой разразились хохотом.       — Очевидно, наша учительница довольно активна в сексуальном плане… — предположила Ребекка. — Это прощальная вечеринка.       — Ну да, а как же «Мисс Мистик Фоллс» на следующий день? Стоп. В каком смысле прощальная? — спросила Лилит. Ребекка растерянно посмотрела на нее и отвела взгляд в сторону.       — Ник, должен был поговорить с тобой… Но чтобы ты знала, мы скоро уезжаем, — сказала Ребекка. Сердце Лилит пропустило несколько ударов и выпрыгнуло из груди, как рыба из воды. — «Как уезжают?» — спросила себя Лилит.       — Я думала, что Ник уже с тобой поговорил. Не говори ему, что я рассказала… — попросила Ребекка.              — Хорошо… — сказала Лилит. Эта новость свалилась на нее как снег на голову. Не то чтобы Лилит не поехала бы за Майклсонами, просто это было довольно неожиданно.       — В этом нет необходимости, Ваше Высочество. Мне было очень приятно служить вам, — сказал вдруг попугай.       Глаза девушек заблестели.       — Это знак, что ты должна пойти на вечеринку, — сказала Ребекка.       — Ладно, но сделай ее в тематике попугаев, — сказала Лилит, и они снова разразились хохотом.       Следующим уроком была физкультура. Лилит и Ребекка наматывали круги по полю, обсуждая вечеринку.       — Вечеринка в лесу будет? — поинтересовалась Лилит.       — Да, будет море пива, костер, танцы и…       Кто-то неожиданно повалил Ребекку на землю, и она носом уткнулась в мужскую грудь.       — Дико как-то, да? — спросил Адам.       — Что дико?! — прошипела Ребекка, приподнимаясь на локтях.       — Если бы мы сейчас были голые, я бы уже умер, — сказал Адам, игриво подергивая бровями.       — Невероятно, — проговорила Ребекка, встав с Адама, она кинула самый опасный взгляд на него. Настолько опасный, что прошел сквозь его кожу.       — Ну да, это так, — поднялся с земли Адам. — Интересно, в какой альтернативной Вселенной я окажусь голым рядом с тобой и при этом буду в безопасности?       — Держи свой член в руках, — сказала Ребекка. Она развернулась и постепенно набирала темп для бега. Адам театрально прикрыл рот.       — Принцессе не подобает произносить слово «член»! — крикнул Адам. — Особенно принцессе с шикарным голосом, который звучит так, словно был создан для обсуждения шикарных гала-концертов и бриллиантов Harry Winston, а не мужских гениталий!       — Я говорила вещи похуже, чем член! — крикнула Ребекка. Адам провел рукой по черным, как крыло ворона, волосам.       — Адам, — помотала головой Лилит, хотя на самом деле она развеселилась.       — Не говори этого. Я за все восемнадцать лет ни разу не проигрывал, но за пару месяцев потерпел фиаско. Это оскорбляет, — сказал он. — Ты видишь, с кем мне приходится иметь дело? — спросил Адам. — Никто не любит бедолагу Адама. Я только все отдаю, отдаю и отдаю и ничего в ответ не получаю. Мне нужна такая женщина, которая сумеет оценить все это, — театрально сказал Адам, проводя рукой вдоль своего туловища вниз, и вниз, и вниз…       — Ты просто… — прикрыла глаза Лилит, чтобы не проследить за его рукой.       — Невероятный, я знаю, — подмигнул он. — Птичка? Где же твой ястреб?       — Ястреб? — переспросила Лилит.       — Ходишь тут одна уже какую неделю… у меня появляется соблазн поймать тебя и запереть в свою клетку, — сказал Адам, наступая на Лилит.       — Адам, — голос Лилит прозвучал как предупреждение.       — Стоп, стоп, стоп. Не бросай мне вызов, птичка. Ты ведь знаешь, я их чертовски люблю, — садистская ухмылка появилась на его губах. Лилит осуждающе покачала головой. Разговор прервал тренер, которой посвистел несколько раз в желтый свисток.       — Будь осторожна ночью, птичка, — подмигнул Адам и ушел к своей команде. Лилит снова покачала головой.       После урока физкультуры, Лилит направилась к следующему кабинету. Было время ланча, но Лилит не пошла на обед из-за очередных кошмаров, которые отбили весь аппетит на оставшийся день. Ночные кошмары хаотично приходили к ней. Оказалось, изнурение себя продуктивным днем никак не влияло на спокойствие сна. Да, она падала в кровать безумно уставшая, но кошмары, словно лотерея, то появлялись, то нет. Так, какая была причина того, что кошмары вернулись? Скажем так, они никогда и не уходили, всего лишь ждали своего часа, когда Лилит будет достаточно уязвима.       Шею Лилит обхватили рукой и затянули в глубь школьного коридора. Большой палец цеплялся за точку ее пульса, когда другие пальцы сжимали кожу. Боль прошла по позвоночнику, когда спина столкнулась со стеной. Хватка на шее была настолько сильной, что грозила задушить Лилит до смерти. Она пыталась расслабить руку на своей шее, но та ей не подавалась. Она не могла дышать. Но кто нуждается в воздухе?       Голова начала кружиться, мир —туманиться и плыть. В животном безумии губы прижались к Лилит. Поцелуй был совершенно неконтролируемый. Свирепый. Варварский. Словно он сто лет уже не целовался. Словно он только открыл для себя, каково это — целоваться. Словно он никогда не целовал Лилит раньше. Он резко отстранился, тяжело дыша в уголок ее рта.       — Скучала? — промурлыкал Клаус. Он ослабил давление на ее шее, но не убрал руку. Лилит с хрипом втянула воздух ртом. Легкие наполнились воздухом, но она продолжала жадно хватать кислород.       — Никлаус, — выдохнула Лилит и ударила его по плечу. — Я буквально увидела тот самый белый свет!       — Не драматизируй, милая. Твоя жизнь была в надежных руках, — ухмыльнулся Клаус.       — Это не смешно. Совсем, черт возьми, не смешно, — сказала Лилит. Его пальцы теребили край кофты Лилит, а взгляд был направлен исподлобья. Такой невинный, словно до этого он ничего не сделал.       — Вот это я хочу снять с тебя через голову, — сказал Клаус, теребя ее кофту.       — А вот это — через ноги, — рука спустилась вниз к резинке штанов. — Хочу почувствовать, как загорится твоя кожа, хочу почувствовать, как твое сердце забьется быстро-быстро рядом с моим, и я хочу знать, что оно будет так биться именно из-за меня. Хочу каждую секунду твоего времени. Каждый сантиметр тебя. Все это я хочу.       И Лилит умерла в тот же миг. Все. Она уже труп на полу. Лишь бешено колотящиеся сердце оставалось в груди. Поразительно, как Клаус умел с такой легкостью превратить Лилит в желе. Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Нежно, медленно. Она не спешила, а наслаждалась каждым прикосновением. Словно прилив океана, губы притягивали его и отпускали. Рука Клауса медленно переместилась ей на бедро, а после — на колено. Он потянул ее ногу на себя, заставляя обхватить его поясницу. Руки Лилит легли ему на плечи, окольцовывая шею.       — Что мы делаем? — выдохнула Лилит между поцелуями. Ее пальцы проскользнули в русые волосы.       — Не знаю, — губы Клауса прижались к ее шее, оставляя дорожку из поцелуев на горле.       — Мы в школе, — напомнила Лилит.       — Меня это не смущает, — сказал Клаус. Он углубил поцелуи на шеи, продолжая исследовать каждый миллиметр.       — Сейчас прозвенит звонок, а у меня тест по математике, — сказала Лилит, перебирая пальцами пряди русых волос.       — Слабое оправдание, милая, — сказал Клаус, прокладывая дорожку из поцелуев вверх, он прижался вновь губами к ее губам. Он целовал так, словно весь мир вот-вот рухнет со скалы, а он решил удержаться и только для этого прочно вцепился в Лилит. Словно он изголодался по настоящей жизни и любви, и он сам никогда и не знал, как это может быть здорово — находиться вблизи кого-нибудь. Как будто он впервые ощущал не голод, а что-то другое, и теперь ему непонятно, каким образом он должен заставить себя остановиться.       Кто-то рядом с парой прокашлялся. Клаус резко отстранился и с рычанием повернул голову.       — Ваше исследование филейных частей друг друга не слишком приятно для глаз, — выдал Кол, облокотившись плечом о стену.       — Лилит, встретимся у тебя дома. Пора найти кинжалы, именно сейчас этим и займусь, — прорычал Клаус, направившись в сторону выхода, на что Кол расплылся в улыбке.       — Кол… — недовольно проговорила Лилит.       — Ты, — сказал Кол, щуря глаза. — Выметайся отсюда. Вместе со мной, — вдруг добавил он. — Нам надо серьезно поговорить.       Четыре, пять пролетов. Может быть, их уже восемь. Или даже пятьдесят. Лилит было лишь известно только одно: когда они дошли до крыши, она поняла, что окончательно выдохлась. Ветер покрутился вокруг них, и Лилит вздрогнула.       — Иди сюда, — сказал Кол. Он провел ее к самому краю крыши. Присев, он свесил ноги. — Не волнуйся, — сказал Кол, заметив выражение лица Лилит. — Я тебя не столкну, а если ты каким-то образом умудришься упасть — я тебя поймаю.       Лилит устроилась рядом с ним. Кол по-дружески обхватил Лилит одной рукой, потирая ей плечо, чтобы она согрелась.       — Ну и как? — спросил Кол. — Когда же все случится? Ты уже установила для себя точную дату?       — Что? — спросила Лилит. — Какую дату?       — Ну, месяц и число, когда ты перестанешь, наконец, быть такой дурочкой, — сказал он и посмотрел на Лилит строгим взглядом.       — A-a-a…— дошло до Лилит. — Ну, этого, наверное, не произойдет никогда.       — Да, тут ты, скорее всего, права, — Кол покачал головой. — Я точно знаю, что ты девушка неглупая, поэтому веди себя соответственно.       — Я больше не хочу даже разговаривать на эту тему, Кол, — сказала Лилит. Она разрывалась между злостью и страхом — страхом перед этим жестким, непреклонным взглядом Кола. Злостью из-за того, что он говорил с ней, как с наивным ребенком, который не может завязать шнурки, не поранившись.       — Мне все равно, хочешь ты обсуждать это или не хочешь. Тебе все равно придется со мной поговорить. Ты не можешь просто так взять и влюбиться в Клауса, а должна сказать мне, почему это произошло. Я должен убедиться в том, что он не влил в тебя какое-нибудь зелье или еще что-то в этом роде, — сказал Кол. — Ты должна понимать, на что идешь. Если спустя время ты захочешь уйти от него, то только ногами вперед. Он не отпустит тебя. Клаус не будет считаться с твоим мнением, он будет делать ровно то, что посчитает нужным. Этот парень болен на всю голову. Мне кажется, он не представляет себе, что это значит — доверять. Он не доверяет семье, что уже говорить о его собственной тени. Если ад где-то действительно существует, то он был изобретен специально для него.       — Я просто… Я думаю, что Клаус начал симпатизировать мне еще в то время, когда я была в отношениях с Нейтаном, но это была лишь симпатия, которая после переросла во влюбленность, — сказала Лилит.       — Это называется «гормоны», — сказал Кол, Лилит бросила на него укоряющий взгляд. — Тут замешана биология и все такое. Это объясняется с научной точки зрения. Может быть, твои женские части организма сбиты с толку, если говорить о науке.       — Женские части организма?! — возмутилась Лилит.       — Мне называть эти анатомические термины как и полагается? — спросил он, ухмыльнувшись.       — Не надо.       — Твоя киска хочет секса, и это никак не связано с влюбленностью, — протяжно озвучил Кол.       — Кол! — ударила Лилит парня по колену, пока тот смеялся. — Ты сам когда-нибудь любил?       — Нет, — ответил он. Лилит разочарованно вздохнула.       — Но как? Столько лет и ни разу? — спросила она.       — Я хорош во всем, — сказал Кол.       — И скромен, — добавила Лилит.       — И симпатичен, — вставил Кол, Лилит едва сдерживала смех.       — Но ты так и не ответила на мой вопрос, — напомнил он.       — Как я отвечу, если говорю с парнем, который никогда не влюблялся? — спросила Лилит, Кол фыркнул.       — Не пытайся его очеловечить. Он не измученный герой из твоих романтических фантазий. Ты понятия не имеешь, на что он способен. И я не хочу вот этого всего. Слезы, сопли. Я не стану тебя утешать. Наша клятва ведь недействительна.       Глаза Лилит расширились, и она посмотрела на Кола.       — Что? Ты ведь сбежала. Уже забыла? — спросил Кол.       — Кол… я, — весь словарный запас Лилит куда-то исчез.       — Забудь. Мы сейчас говорим о тебе и о Клаусе, — сказал Кол. Лилит взглянула на небо и поморгала несколько раз.       — Кол, я не думала, что нашу клятву в тот вечер ты воспринял серьезно. Мы встретились тогда, когда оба нуждались в близком человеке, но его не было. Мы оба хотели семью, такую семью, которая не предаст и всегда защитит. Тогда я и сказала тебе: «Давай станем маленькой семьей», но на следующее утро я… не знаю. Я испугалась? Испугалась, что эту клятву ты забыл или для тебя это оказалось забавой, шуткой? Поэтому я предпочла уйти, чтобы не сделать себе больно снова. Так было легче, просто сбежать, — сказала Лилит. Кол долго молчал, и Лилит чувствовала, что глаза уже были на мокром месте.       — Заплачешь — полетишь с крыши, — сказал Кол. Слезы покатились градом по лицу. — Лилит.       — Не могу! Что вы со мной делаете? Вы, Майклсоны, сделали из меня соплежуйку! Я ненавижу вас за это! — сказала Лилит, резко встав на ноги. Девушка направилась в сторону выхода. Появление Клауса, который каждый день вынуждал Лилит проявлять эмоции, привело к тому, что Лилит стало тяжело контролировать свои эмоции. Ей было сложно сдержать в себе любые эмоции. А слезы? Их так много скопилось за столько лет, что при любой возможности они хотели вырваться. Не зря говорят, что любовь лечит.       Лилит забежала в туалет. Открыв кран, она промыла лицо холодной водой.       — Эй, там! Простите, не хотелось бы вас беспокоить, но все дело в том, что я сейчас как раз пытался разыскать свою подружку. Вы ее случайно не видели? Это такая хрупкая стройная девушка, она часто плачет и постоянно копается в своих эмоциях…       — Кол! — прорычала Лилит.       — Ой, погоди-ка! — сказал он. — Так это же ты и есть!       Кол подошел к Лилит и щелкнул ее по носу, на что она кинула возмущенный взгляд.       — Если бы ты не струсила тогда… Мы бы уехали с тобой, как и договаривались, и ты бы сейчас не совершала самую большую ошибку в своей жизни, — сказал Кол.       — Это не ошибка, — снова прорычала Лилит, на что Кол снова щелкнул ее по носу. — Хочешь знать причину моей влюбленности? Клаус возрождает во мне то, что давно умерло.       Кол набрал в легкие воздуха.       — Черт побери, Лилит. Когда мы встретились, ты боялась самой себя же. Ты была так погружена в собственное горе и чувство вины, что чуть не сошла с ума. Ты жила внутри себя самой, зарывшись в собственные ощущения так глубоко, что не видела и не слышала ничего, что происходило вокруг тебя в реальном мире. Если Клаус тебя делает живой и наконец-то вытащил твою голову из песка — ладно. Но я останусь при своем мнении.       — Ладно, — сказала Лилит.       — Прекрати свое «ладно», — поморщился Кол.       — Ладно, — повторила Лилит.       — Похоже, эта девчонка так и напрашивается на то, чтобы ее хорошенько отшлепали по попке, — сказал Кол.       — Ты не мог бы меня отшлепать, даже если бы у меня было десять попок, — фыркнула Лилит. Кол громко посмеялся.       — Это что — вызов? — спросил Кол.       — Это предупреждение, — ответила Лилит.       — Ого! Значит, ты мне угрожаешь? Малютка плакса уже научилась угрожать? — спросил Кол.       — Заткнись, Кол, — прошипела Лилит.       — Заткнись, Кол, — писклявым голосом повторил Кол и щелкнул Лилит по носу. — Не вешай нос. Я могу пообещать тебе, что если ты захочешь уйти от Клауса — я помогу тебе это сделать.       — Я не собираюсь уходить от Клауса! Кол! — сказала Лилит.       — Эй! Ты портишь момент! Я ведь пытаюсь быть милым! Просто возьми мое чертово признание, что я помогу тебе в любом случае. Можешь съесть мое признание, выбросить, скормить своей змее Нагайне, что угодно, — сказал Кол, разочаровано вздохнув.       — Ты только что сравнил меня с Волан-де-Мортом? — спросила Лилит. Кол расплылся в улыбке. Лилит еще пару секунду смотрела на него, а после прижалась к нему. Парень обхватил Лилит руками, заключив ее в объятия. Наконец-то этот разговор состоялся, наконец-то Кол признался Лилит. Он поверил в то признание, как ребенок, которому сказали, что Санта существует. Он не скрывал того, что злился на Лилит, и был уверен, что если они встретятся когда-нибудь, то он убьет ее. Так он и планировал изначально, поэтому, когда он встретил ее в школе, он пригласил ее в Мистик Гриль. Ему хотелось поиграть с ней и с братом, и после сделать ей так же больно, как и она — ему. Но что-то пошло не так, когда они разговаривали в Мистик Гриль и параллельно играли в бильярд. Кол поймал себя на мысли, что Лилит была для него, словно родственная душа.

***

      Никлаус зашел в дом, перебирая каждый ящик, который попадался ему на глаза. Энергия от него исходила дьявольская. В последнее время его было очень легко вывести из себя. События Нового Орлеана сильно повлияли на эмоциональное состояние гибрида. Он уже спешил уехать из Мистик Фоллс и отвоевать свой город.       — Ты уже поговорил с Лилит? — спросил Элайджа.       — Сегодня поговорю, — ответил Клаус, метаясь по гостиной.       — Нам нужно покинуть этот город в ближайшие дни, — напомнил Элайджа.       — Знаю, но сейчас мне нужны кинжалы, — прорычал гибрид, переходя к книжным полкам.       — Ты их не найдешь, Никлаус, — уверенно сказал Элайджа, настолько уверенно, что сам в это поверил. Ведь именно в одной из книг и был припрятан кинжал.       — Мне нужен всего один. Кол мне мешает, — пояснил Клаус, перебирая каждую книгу.       — Ты не можешь заколоть брата только потому, что он тебе мешает, Никлаус, — сказал Элайджа.       — Как раз таки могу, — ехидно ответил Никлаус, уже потянувшись к нужной книге, в которой был спрятан кинжал, но неожиданный гость на пороге отвлек его.       — Кто же решил пожаловать к нам? — Клаус в своей привычной манере заложил руки за спину и смотрел на гостью насмешливо. — Я уж думал, что не увижу тебя.       Майклсон кружился вокруг нее, как хищник, играющий со своей добычей. Девушка была в майке, из-за чего гибрид заметил знакомую картину. — Интересно. Родимое пятно в форме полумесяца, была одна стая, процветающая в одном городе, — загадочно произнес Никлаус. Но его голос был тверд, уже не было усмешки, и девушка несмело подняла на него взгляд.       — И что дальше? Где они? Ты их знаешь? — спросила волчица.       — А что в замен, дорогуша? — спросил гибрид. Элайджа прошелся взглядом по волчице, что не упустил и Никлаус, который, смотря на Элайджу, пытался прожечь в нем дыру. Гибрид знал этот взгляд. Взгляд заинтересованности. Он прожил со своей семьей не один год, и он не любил, когда кто-то из его семьи влюблялся, ведь он боялся, что может остаться в итоге один.       — Никлаус неспокоен в последнее время. Думаю, вам лучше провести переговоры в другой день, — сказал Элайджа волчице. Что-то ей подсказывало, что стоило к нему прислушаться.       — Я пойду, — ответила она.       — Иди, — одобрил Никлаус. Как только дверь захлопнулась, Элайджа кинул на него вопросительный взгляд.       — Волчица? — спросил Элайджа.       — Да, из стаи полумесяца, — ответил Клаус.

***

      Клаус зашел в дом Лилит без стука или звонка. Взял по-хозяйски бурбон в нижнем шкафчике кухни и налил его в граненый стакан. Слух уловил шум воды, который доносился со второго этажа, а затем услышал, как открылся ящик комода, а после — шуршание одежды и скрип ступеней. Девушка увидела гибрида, который стоял у дверного проема, он вертел в руках бокал с янтарным напитком, смотря сквозь Лилит. Он выглядел отрешенным и погруженным в свои мысли.       — Привет, — поздоровалась Лилит.       — Привет, — поприветствовал Никлаус, будто Лилит находилась у него дома, а не наоборот. Лилит прошла сквозь гостиную к кухне, она налила себе воды, и только тогда Клаус посмотрел на нее. Влага с волос постепенно стекала вниз, создавая мокрый след на ткани футболки. Клаус глубоко вздохнул и начал свой рассказ.       — Все началось в 1700 годах, тогда мы с Элайджей и Ребеккой убегали от Майкла. Мы перебрались в Новый Орлеан. Долгие годы мы обустраивали этот город и в какой-то момент поняли, что это наш дом. В 1800 мы поселились в доме одного губернатора, мы платили ему золотом, чтобы тот молчал о существовании нас — вампиров. Конечно, Ребекка влюбилась в сына губернатора, она и по сей день влюбляется в тех, кто скажет ей пару ласковых слов. Ребекка захотела его обратить, но я ее опередил, сбросив парня с крыши. На его похоронах мы узнали, что у губернатора есть еще внебрачный сын. Однажды, я увидел, как его избивали. Ему было около десяти, он был настоящим бойцом, и я увидел в нем себя. Поэтому я спас мальчика и стал о нем заботиться, дав ему имя «Марселиус». Шли годы, и моя сестренка конечно же решила влюбиться и в него. За что и получила кинжал в сердце. Я обратил Марселиуса и… полюбил его как родного сына. Никогда в жизни я не был так счастлив, но всему приходит конец. Мой отец нашел нас. Он разрушил все, что я создал, включая Марселиуса. После этого я поклялся, что больше ни одно место в мире я не назову своим домом, — сказал Клаус. Лилит слушала внимательно его рассказ. Гибрид покрутил в руке стакан и еще раз посмотрел на нее. В этот момент в его глазах словно потух свет.       — Это не все. Марсель, оказалось, выжил и забрал всю власть в моем городе, — закончил Клаус. Марсель объявил себя королем французского квартала, почти что королем Нового Орлеана, а это значило, что он ввел свои правила и законы, а Клаус был теперь никем в своем же городе.       — Никлаус, мне…       — Не стоит, я рассказал тебе эту историю не из-за жалости. Я знаю, что ты все еще скрываешь от меня свою историю, и хочу заслужить твое доверие, — сказал Клаус.       — Ты хочешь вернуть город? — спросила Лилит.       — Хочу, — ответил гибрид. Лилит повернулась к нему спиной и поставила на стол пустой стакан. Она слышала, как Клаус поставил стакан на стойку, прежде чем в три неторопливых шага приблизился к ней. Тепло мгновенно согрело ее спину от его близости. Они оба сделали резкий вдох, когда его ладонь скользнула по ее бедру. Притяжение между ними было очевидно, энергия витала в воздухе. То, что когда-то было кокетливой дружбой, превратилось в нечто большее. Клаус прошелся кончиками пальцев по ее шее.       — Повернись ко мне, — попросил Клаус. И Лилит послушно развернулась лицом к нему. — Ты поедешь со мной? — спросил Никлаус. Лилит уже успела принять решение. Было странно уезжать, когда до окончания школы оставалось буквально четыре месяца. Не то чтобы Лилит было важно окончить школу, получить диплом, поступить в университет, нет. Но было до сих пор непривычно осознавать, что она не просто подросток, как многие, а она подросток, который глубоко погряз в сверхъестественном мире, и обычная жизнь человека уже давно не для нее.       — Я поеду за тобой, — сказала Лилит, и Клаус облегченно выдохнул. Он хоть и знал, что Лилит в Мистик Фоллс ничего больше не держало, но его все равно одолевали сомнения.       Он поднял Лилит и усадил на кухонный стол, ее ноги обвились вокруг его талии. Пальцы уже вырисовывали линию на ее шее, оставляя за собой огненный след. Взгляд гибрида упал на выступающую вену, и он шумно выдохнул.       — Ты, как ночь, — сказала Лилит, заметив потемневший взгляд гибрида.       — Ночь, — повторил Клаус.       — И не просто любая ночь. Ты, как те темные, тихие ночи, когда никто не знает, что произойдет, — сказала Лилит. Гибрид ухмыльнулся и приложил подушечку большого пальца к ее шее, там где учащенно отбивался ритм пульса.       — Хочешь знать, что произойдет сейчас? — спросил он.       — Если ты собираешься меня укусить, я не даю тебе своего согласия. Я тебе не мешок с донорской кровью, — сказала Лилит. Она пыталась сдержать улыбку, чтобы ее слова звучали более серьезно.       — Когда ты так чертовски упряма, я испытываю искушение сделать это.— его голос упал до опасного тембра.       — Сделать что? — спросила Лилит. Он провел носом по ее шее, касаясь кожи губами, наслаждаясь дрожью, которая охватывала ее.       — Плохие вещи, милая, — сказал гибрид. Рука скользнула под ее футболку. Крепко обвив ее талию, он услышал ее резкий вздох. Боль пронзила ее шею, отдаваясь пульсациями по всему телу. Голова откинулась назад, а спина выгнулась. Лилит вскрикнула от боли и от навязчивого, завораживающего ощущения. Грудь сжималась так сильно, что она искренне боялась, что что-то не так с ее сердцем. Она буквально вжалась в него настолько, что теперь ощущала все изгибы и контуры его тела. Ее руки проскользнули под его кофту, и она услышала его напряженное дыхание. Клаус резко отстранился и издал хриплый звук удовлетворения. Пульсация боли на шее усиливалась все сильнее, каждую клеточку на шее охватило пламя. Тогда Лилит подняла на Клауса взгляд и увидела, что его глаза были закрыты, а на его лице отражалось нечто такое, что можно было принять за удовлетворение. Его рука потянулась к волосам Лилит, и в этот момент его губы прижались к ее губам. Это был небольшой поцелуй, слишком мягкий по сравнению со всем, что он делал. Но потом он прикусил ее нижнюю губу. Во рту у Лилит взорвался металлический привкус. Клаус слизал кровь, которая проступила на ее губе и затем прокусил свою губу. Лилит тлела, как воск, пока высасывала кровь на губе Клауса, чувствуя, как укус на шее приятно затягивался. А ритм его бьющегося сердца действовал, как мантра, для нее. Гибрид снова отстранился и взглянул на Лилит. Выражение его лица было бесценным, как будто он только что проснулся и обнаружил Лилит в постели с ним. Как будто это она поцеловала его и постоянно вторгалась в его Вселенную. Но тут, гибрид сделал несколько шагов назад.       — Что случилось? — спросила Лилит.       — Ничего, — ухмыльнулся он. — Это моя маленькая месть, за твое упрямство, милая, — сказал Клаус. Гибрид хотел хоть как-то проучить Лилит за то время, когда он искал ее по Бостону и за то время, когда Лилит сама себя обманывала, не признавая свои чувства. Все-таки они оба были до ужаса упертыми, и мы можем только догадываться, кто же проиграет в этот раз.       — Вздумал снова играть со мной? — спросила Лилит. Откуда-то из глубины ее горла донесся сердитый рык. Она с досадой кинула кухонное полотенце в гибрида. Он перехватил и кинул его в ответ. Полотенце летело с такой скоростью, что Лилит не успела его поймать, и оно прилетело ей прямо в лицо. — Никлаус, ты не можешь так оставить меня, да и ты сам этого хочешь, — сказала Лилит отрывистым тоном. Губы гибрида подрагивали в уголках.       — Ты можешь попросить меня вежливо, и мы, возможно, продолжим, — сказал на полном серьезе Клаус.       — Что для тебя значит «вежливо»? — спросила Лилит.       — Добавь «пожалуйста» или упади на колени, — шутил Клаус. — Подойдет и то, и другое. Очень рекомендую сделать и то, и другое одновременно.       — А как насчет ни того, ни другого? — спросила Лилит. И хотя это странно, это также и ужасно. Потому что она знала, что этот гибрид может в мгновение ока сделать что-то, чтобы наказать ее за дерзость. Клаус наклонил голову набок и прошелся осуждающим взглядом по Лилит.       — Ты можешь сражаться со мной из-за чего угодно, но ты не можешь сражаться со мной из-за того, что ты полностью в моей власти, — сказал он. — Попроси меня, и мы это сделаем, — Клаус сократил расстояние между Лилит и провел языком по раковине ее уха. — Это ясно? — Лилит сглотнула, но набралась дерзости посмотреть на него снизу-вверх.       — Надеюсь, что тебе на голову упадет что-нибудь очень весомое, чтобы не было шансов на твое спасение, — прорычала Лилит, Клаус залился смехом перед тем, как покинуть дом. — Я заключила сделку с дьяволом, точно зная, каким коварным он может быть. Поверить не могу! — сказала Лилит. Она спрыгнула со столешницы и потопталась с досадой на одном месте. — Я еще переиграю тебя в твоей же игре, Никлаус. Вот увидишь.

***

      Мощный поток воздуха нежно погладил ноги и руки. Облокотившись на перила на крыльце своего дома, Лилит посмотрела, как кружились в воздухе листья. Надвигалась гроза, воздух буквально наэлектризовался. Дрожь пробежала по ее телу, но не от холода, а от предвкушения. Буквально через пару секунд хлынул дождь, а небо внушительно прогремело. Запах мокрого асфальта заполнил пространство вокруг Лилит.       — Дождь, обожаю осенний дождь, — с наслаждением сказала Майя.       — Я думала, тебе больше нравится весенний дождь, — сказала Лилит. Майя у нее ассоциировалась с весной или с летом. Сама же Лилит была полной ее противоположностью.       — Вкусы меняются, осень у меня ассоциируется со многими приятными событиями. Именно осенью мы с тобой познакомились, — сказала Майя, посмотрев на Лилит.       — Да… Шел проливной дождь. Ты толкала машину, которая заглохла, и как раз мы с папой проезжали мимо, — вспомнила Лилит.       — А потом вы забрали меня к себе домой. Твой папа приготовил самые вкусные блинчики, которые я когда-либо ела. Он был действительно мастер по приготовлению блинчиков, — сказала Майя, кивая при этом. — Эх, если бы твой папа был на несколько лет моложе…       — Майя! — Лилит ошарашено посмотрела на подругу.       — Что? Твой папа мужественный, заботливый, с невероятным чувством юмором. Это тот самый человек, которого можно описать двумя словами: «душа компании». Ну и он байкер, а я всегда питала слабость к байкерам и к медикам, — подмигнула Майя, на что Лилит усмехнулась. Когда-то раньше Лилит бы поникла, если бы тема коснулась ее приемных родителей, сейчас же она вспоминала их с улыбкой, без намека на боль или дикую тоску.       — Лилит, — позвала Майя подругу. — Ты стала другой.       — В плохом смысле? — спросила Лилит.       — В хорошем. Как будто ты подросла и стала носить лифчик, как взрослая, — сказала Майя, Лилит громко рассмеялась.       — Я вполне серьезно, — улыбнулась Майя. — Я была счастлива наблюдать за тем, как ты возвращаешься к жизни.       — Майя? — спросила настороженно Лилит, но ее подруга смотрела куда-то вдаль. Кости, кровь и нервы — все это одновременно охватило, как паралич. Он настолько стремительно распространился по всему телу, что Лилит стало трудно дышать.       — Лилит… отпусти меня, — прошептала Майя.       — Нет, — ответила Лилит.       — Я хочу уйти, Лилит, — сказала Майя. — С тобой все будет хорошо.       — Нет, без тебя ничего не будет хорошо, — возразила Лилит, активно мотая головой в стороны.       — Посмотри на меня, — сказала Майя. — Впереди тебя ждёт насыщенная жизнь, не без трудностей, конечно, но ты идешь правильным путем.       Ее слова так больно ранили. Нет, они просто убивали Лилит, отчего она резко побледнела.       — Вспоминай меня, когда прольется первый дождь в сентябре. Вспоминай меня, когда распустятся ландыши. Вспоминай меня, когда взойдет летний закат над озером, — сказала Майя.       — Майя, нет, — Лилит онемела. Кто-то умышленно украл у нее весь словарный запас. Ее кости ломались, одна за другой.       — Я люблю тебя, Лилит, — сказала Майя, освещая своей улыбкой.       — И я, — но Майя уже исчезла, растворилась в этом мире. Майя не могла вот так уйти внезапно, но она ушла по причине того, что Лилит уже давно в душе отпустила Майю, но в голове все еще не осознала этого.       Все звуки смешались, сливаясь в ровный гул, краски сбивались в расплывчатое пятно, и Лилит не понимала, что с ней происходило, потому что перестала чувствовать собственные ноги. Она даже не могла точно сказать, шла ли она куда-то самостоятельно или же ее несли, хотя при этом она ощущала капли дождя. Она почувствовала, как вода заструилась у нее по лицу, а потом внезапно раздался вой. Вой ветра. Жуткое чувство пробежало по коже. Дождь пропитал деревья, траву и внушительное здание. Струйки дождя падали на щеки статуи ангела, и казалось, что он плакал. Еще пару кварталов, и Лилит зашла в знакомое здание.

***

      Лилит занесла кулак и со всей силы ударила. «Груша» начала болтаться на цепи. На душе потихоньку становилось легче, хотя нет, ей просто показалось. Как только Лилит сделала паузу, боль распространилась еще сильнее. Теперь удары следовали один за другим, не переставая. Из груди постоянно вырывался крик. Лилит била все сильнее и сильнее, пока костяшки рук не начали гореть от боли. «И теперь мне нужно-отпустить-ее-нужно-отпустить-ее-я-должна-должна-должна-отпустить-ее», — повторяла себе Лилит. С каждым ударом злость за такой несправедливый мир окутывала Лилит с головой. Она плохо соображала, но ей казалось, что бывали такие моменты, когда ты почти умираешь, или вот-вот взорвешься, или ты словно находишься на два метра под землей, и тебе никак не отыскать выход, и вдруг кто-то в этот момент тянет тебя за руку, зажигая спичку внутри тебя. Когда Лилит замахнулась для очередного удара, ее руку перехватили и девушку рывком развернули спиной к груше.       — Расскажи мне, какого хрена в час ночи ты в этом зале доводишь себя до грани? — прорычал Клаус. Он был здесь, и Лилит теперь захотелось распасться на части. Она стояла перед ним, как будто полностью обнаженная. Окаменевшая и беззащитная.       Когда Лилит промолчала в ответ, гибрид положил руки на плечи девушки и как можно сильнее встряхнул ее. В одно мгновение Лилит свернулась калачиком в защитное одеяло, а в следующее — оно исчезло. Клаус будто почувствовал все перемены в ее мозгу, потому что он сам тут же стал каким-то другим. Поток его энергии словно замедлился, глаза стали глубже. В них читалась и забота, и нежность одновременно. Лилит попыталась натянуть воображаемое одеяло на голову, но Клаус держал его вне досягаемости. Тогда она положила воображаемые подушки на голову и прижала их к ушам, она делала это до тех пор, пока у нее не создалось такое впечатление, что она отключила для себя весь окружающий мир. Он осторожно привлек ее к себе, притягивая до тех пор, пока она не оказалась прижатой к его груди. При этом он с такой нежностью касался ее, будто хотел сказать этим, что будет не против, если она отстраниться. Лилит при этом испытывала такое спокойствие, такое чувство безопасности и такое невероятное удовольствие, что она даже не пыталась искать причину, почему она не должна пользоваться таким чудесным моментом. Она прижалась к нему плотнее, пряча лицо в складках его кофты, а его руки еще крепче сжали ее.       — Не погружайся туда больше, — прошептал Клаус. Лилит подняла голову и словила на себе его взгляд. Уставший. Полный беспокойства, сострадания и любви.       — Моя Майя ушла, — прошептала Лилит. Она сглотнула слезы, которые медленно прожгли ей горло. Исходящее от Клауса тепло растопило оставшиеся кристаллы льда, согрев Лилит изнутри.       — Все хорошо, — прошептал он. — С тобой все будет хорошо.       — И теперь я очень хочу домой, — сказала Лилит. Гибрид коснулся ее щеки и притянул ее обратно к себе. Лилит крепко прижалась к нему, утыкаясь носом в его шею. Она не должна была так хорошо себя чувствовать в его объятиях. Но, черт возьми, она чувствовала. Внутри Лилит росло чувство вины. Оно складывалось в стопочки, устраивалось на ее костях, и рвало ее пополам. Оно шнуром закручивалось вокруг шеи и гусеницей проникало ей в желудок. «Я не должна себя чувствовать хорошо. Я могу чувствовать себя хорошо, потому что этого бы хотела Майя. Но я не могу позволить себе чувствовать хорошо. Я могу позволить себе чувствовать себя хорошо, потому что я должна жить дальше», — шептала Лилит в мыслях.       На миг она закрыла глаза и полностью растворилась в его ауре безопасности, забывая обо всем.

***

      Следующие дни Лилит проводила большую часть своего времени в доме Майи. Она наблюдала, как ее младшие братья заботились о Ватсоне. Все внутри сжималось, когда Лилит осознала, что оставит мальчиков без щенка, который в прямом смысле помог пережить им горе, когда умерла их сестра. Не зря ведь говорят, что животные имеют способность исцелять. Поэтому девушка приняла очень тяжелое, но правильное решение и оставила Ватсона семье Майи. Пожалуй, это было единственное, что могла она сделать для семьи Майи. Лилит обошла не один квартал, пока не добралась до дороги, где и случилась авария. Она сняла с себя браслет и сжала его в кулаке. Замахнувшись, она уже хотела выбросить его, как задумалась о том, зачем ей это делать? Да, так было бы проще, избавиться от всех воспоминаний, но это было неправильно. Лилит имела привычку идти легким путем: оградиться от мира, сбежать от проблем. Вместо того, чтобы решить и прожить их. Майя умерла вместе с браслетом дружбы, поэтому Лилит надела браслет обратно на свое запястье. Она задрала голову и разглядывала звездное небо, глазами пытаясь найти в них ту самую звездочку Майю. Взгляд упал на мигающую звезду. Блеск этой звезды запомнился Лилит так же, как и заход солнца и как первый проливной дождь сентября. «Встреча с тобой — это лучшее, что со мной случилось. Я действительно буду любить тебя целую вечность и даже немного больше, моя Майя. Мое сердце разбито на осколки. Но это не значит, что я опускаю руки. Я стала другой. Новой Лилит. И я проживу эту жизнь за нас двоих. Возможно, в какой-нибудь другой жизни мы сможем встретиться вновь», — прошептала Лилит, смотря на звезду.

***

      Как только Лилит зашла в дом, сразу же прозвучал стук в дверь. Она открыла и увидела на пороге мужчину. Этот мужчина, которого она увидела, зажег ее внутренности всеми возможными способами. Лилит отступила назад и пропустила его внутрь.       — Тебе что-нибудь нужно? — спросил Клаус. Он пару раз кинул на нее обеспокоенный взгляд, хотя Лилит была в полном порядке. Она отпустила Майю и старалась придерживаться всего, чему она ее учила. Жить моментом.       — Ну. Я плохо готовлю, но сейчас мне очень хотелось бы блинчиков, — сказала Лилит.       — Блинчики? — переспросил Майклсон. Он конечно знал, что некоторые девушки заедают стресс и боль, но он не думал, что Лилит понадобится именно это. Он был уверен, что она попросит его прокататься по городу, уехать куда-нибудь или выпить в баре — это было больше похоже на Лилит.       — С мороженым и кремом шантильи, — выпалила Лилит, сдерживая улыбку. Клаус прищурился.       — Хорошо. Будут тебе блинчики, — сказал Клаус.       — И крем? — спросила Лилит.       — Да, — ответил он.       — А мороженое? — спросила Лилит.       — Да, — ответил он.       — И секс? — спросила Лилит. Клаус усмехнулся и осуждающе зацокал. Лилит его подловила.       — Хорошая попытка, но нет, — улыбнулся гибрид, приближаясь к Лилит.       — Какой же ты…— закатила к потолку глаза Лилит. — Будешь стоять на своем? Хочешь, чтобы я тебя умоляла? И кто же сейчас упертый-то? — спросила Лилит. Он глубоко вздохнул, прежде чем нежно поцеловать Лилит в макушку, оставляя там свой подбородок. Она была в порядке, и это все, что ему нужно было на данный момент.       — Посади свою очаровательную задницу, и я приготовлю тебе твои блинчики, — сказал Клаус.       — Хорошо. Давай посмотрим, на что ты способен, — сказала Лилит, придвинув стул поближе к кухне.       — Ты заняла место в первом ряду. Будет большое шоу. Возможно, стоит взять блокнот и карандаш, — сказал Клаус, разбивая яйца в глубокую миску.       — Чтобы написать рецензию на подгоревшие яйца? — спросила Лилит, вспомнив, как она не раз прибавляла огонь, пока гибрид готовил.       — Ты пожалеешь о своих словах через несколько минут. Просто подожди, — сказал Клаус, доставая деревянную лопатку и указывая ею на Лилит. — Вот увидишь.       Лилит залилась хохотом, когда Клаус повернулся к сковородке и обнаружил там сгоревший блин. Гибрид выругался под нос и убавил огонь, который Лилит повысила магией.       — Говорил же себе, не влюбляйся в ведьм. Ни чем хорошим это не закончится, — бубнил Клаус.       Вкусный запах еды быстро проник в квартиру и заполнил собой все комнаты. Лилит с аппетитом набросились на блинчики с мороженым и кремом.       — Сколько языков ты знаешь? — поинтересовалась Лилит.       — Я свободно говорю на испанском, французском и норвежском, — ответил Клаус.       — Скажи что нибудь по-норвежски, — попросила Лилит. Она всегда питала слабость к иностранным языкам. Когда-то она хотела выучить испанский и итальянский, но поняла, что иностранные языки ей вообще не давались. У нее был больше аналитический склад ума, чем гуманитарный. То, что Лилит свободно говорила на французском, была заслуга ее родителей, которые дома разговаривали исключительно на французском языке.       — Нет, это прозвучит слишком сексуально, а у тебя и так выдержки кот наплакал, — расхохотался Клаус.       — Ну, пожалуйста, Никлаус, — попросила Лилит. Гибрид удивлено посмотрел на нее. — Да, я сказала «пожалуйста».       — Что ж. Du djor meg gal (Ты сводишь меня с ума), — сказал гибрид.       — Еще! — попросила Лилит. Она смочила губы языком, осознавая, что его глаза следили за этим движением так, как лев следит за газелью. В ее взгляде загорелись шаловливые огоньки. Она посмотрела на него так откровенно флиртующее, что он аж немного растерялся.       — Du er alt jeg vil ha (Ты все, что я хочу), — сказал Клаус.       — И чего ты мне тут наговорил? — спросила Лилит.       — Что Клара у Карла украла кораллы, — ответил Клаус.       — Так я и поверила, — нахмурилась Лилит, на что Клаус залился хохотом.       Его прежний веселый взгляд поменялся. Не отводя взгляда, он поднял руку, чтобы заправить несколько выбившихся прядей волос ей за ухо. Подушечка его большого пальца проскользнула по коже ее горла, нежно и лаского, но со всей уверенностью.       — Я в порядке, — сказала Лилит, понимая, что гибрид волновался за нее. Она порядком всех заставила волноваться, даже Деймона, который вместе с Джереми зашли к ней в гости и спрашивали, как она.       — Да ладно, ты даже ни разу не упрямилась за последние пару часов, я волнуюсь, — сказал Клаус. Его глаза мягко обвели ее лицо.       — Пожалуй, я буду действительно в порядке, если ты останешься сегодня со мной, — сказала Лилит. Клаус прищурился, ожидая очередную выходку. — Я хочу, чтобы ты крепко меня обнял и всю ночь не выпускал из объятий, — сказала Лилит. Ее тон прозвучал серьезно, не было намека на шутку или на двойной подтекст.       — И эту ночь, и всегда, — пообещал он, целуя ее в лоб и унося в спальню. — Всегда.

***

      Это происходило с Лилит не в первый раз, и, вероятно, не в последний. Но, когда он заставил ее открыть рот, проводя мылом по губам, чтобы промыть, она не знала, что хуже: ее рана, покрытая волдырями, или пузырьки во рту, химический вкус, который не проходил часами. Он с восторгом наблюдал, как ее лицо искажалось, наполовину от боли, наполовину от отвращения, продолжая впихивать в нее все больше мыла. Все больше и больше, пока Лилит не плюхнулась на пол. Она сплевывала и сплевывала, но вкус мыла не исчезал.       — Неблагодарное отродье, — сказал отец, его слова задевали Лилит. Встав, он кинул мыло на стол и бросил на Лилит последний взгляд.       — Надеюсь, после этого ты выучишь урок, — он ждал ее ответа, и она могла ему дать только то, что он хотел.       — Я больше не буду говорить о маме, — сказала Лилит.       — Почему же? — он просил ее пояснить, и Лилит это сделала. Слезы уже высохли, и она произнесла слова, которые он так ждал.       — Потому что мама тебя предала, — сказала Лилит. Она не понимала значения этих слов, она не понимала, почему отец, который так сильно любил ее маму, вдруг возненавидел после ее смерти.       — Хорошо, — злорадствовал он. — Теперь, чтобы ты это запомнила, — он поднял бровь. — Ты проведешь здесь ночь.       Он вышел из подвала, звук закрывающейся двери дал понять, что выхода нет. Лилит забилась в угол, обхватив себя руками. Она помнила, как невыносимо жгли слезы в этот день. Как не хватало рук, чтобы их вытереть. Как горечь топила сердце. Свет в подвале погас. Дыхание учащалось до невозможного. Сердце колотилось. Перед глазами была полная чернота, а из рта выходило хриплое дыхание. Крысиный писк раздался по подвалу. Лилит закричала и задергалась на месте, маша ногами и руками по темноте. Ее глаза расширились, а руки повисли в воздухе. Между бровями пролегла глубокая морщина, когда Клаус пристально наблюдал за Лилит, как будто готовясь к тому, что у нее случится еще один эпизод. Кошмар. У нее произошел эпизод после кошмара, пока она спала в обнимку с Клаусом.       Лилит закрыла глаза, и слеза скатилась по ее щеке. Она не хотела, чтобы это произошло вот так. Она планировала сесть за стол и рассказать гибриду о своем прошлом, но все вышло совсем не так, как она хотела. Клаус поднес ее пальцы к своим губам и целовал один за другим. Лилит медленно открыла веки.       — Что ты делаешь? — спросила Лилит. Он беззаботно улыбнулся.       — Возвращаю тебя, — ответил Майклсон.       — Возвращаешь меня откуда? — спросила Лилит.       — От того, кто только что пытался забрать тебя у меня, — пояснил он. Ее щека прижалась к его груди, и Лилит внимательно прислушалась к биению его сердца. К его успокаивающему, нормальному сердцебиению. Лилит мгновенно почувствовала себя спокойнее. Это было похоже на ее собственную колыбельную, сделанную на заказ.       — Засыпай, — прошептал Клаус, обняв Лилит за талию. — Помнишь, я обещал тебе, что никто не нарушит твой ритм? — Лилит кивнула, ее глаза начали закрываться. — Это включает в себя монстра из твоих кошмаров, Лилит. Я буду защищать тебя.       Лилит издала неразборчивый звук, когда сон унес ее прочь. Клаус защитит ее от монстра в ее кошмарах. Но как он узнал, что это был монстр? Лилит никогда не говорила ему об этом. Так ведь?

***

      Проснувшись ко времени обеда, Лилит медленно потянулась на кровати. Ее тело как будто весило тонну, и все из-за ночных кошмаров. Затем Лилит почувствовала, как пальцы проскользнули по ее волосам, разделяя пряди на три равные части. Лилит вздрогнула, она уже и позабыла, что гибрид спал вместе с ней.       — Ты заплетаешь мне косички? — спросила Лилит.       — Да, — сонным голосом сказал Клаус. — «Иисус. Этот мужчина», — прошептала Лилит в мыслях.       — Где ты научился этому? — спросила Лилит. Тихий смешок вибрировал в его груди.       — Ты забыла о моей сестре? — напомнил он. И теперь Лилит представляла маленького Никлауса, помогающего маленькой Ребекке укладывать волосы. Слишком мило.       — У меня слишком короткие волосы, — сказала Лилит.       — Ты, как всегда, недооцениваешь меня, — ухмыльнулся Клаус, заплетая маленькие косички. — Я знаю, что ты хочешь казаться сильной и независимой, но рядом со мной тебе не нужно быть сильной. Я буду сильным за нас двоих. Тебе достаточно лишь довериться мне, — сказал Клаус.       — Я доверяю тебе, Никлаус, — ответила Лилит. Она прикусила губу, и слова уже были готовы сорваться с языка, но Лилит все не знала с чего начать.       — Еще разве болит? — спросил Клаус. Лилит пыталась понять, о чем говорил гибрид. Одно стремительное движение, и она оказалась на спине, а Клаус нависал сверху. Он выглядел таким чертовски привлекательным после сна: волосы спутаны самым греховным образом, крепкий подбородок покрывала щетина, взгляд зелено-голубых глаз затуманен. Майклсон потянулся к пуговицам на ночной рубашке Лилит и активно растегивал одну за другой. Расстегнув все пуговицы на рубашке, гибрид рывком ее снял и кинул ее в конец комнаты. Лилит инстинктивно прижала руки к оголенной груди, явно не ожидая такого поворота. Клаус схватил за запястья Лилит и отвел их в стороны. Сопротивляться было безсмысленно, Клаус обладал силой, которой не было у Лилит. И сейчас Лилит лежала перед ним полностью оголенная сверху. Ее зрачки были такими широкими, что глаза казались не голубыми, а темными. Щеки же покрылись привлекательным румянцем.       — Он разве болит? Этот шрам? Разве он вызывает у тебя боль до сих пор? — спросил Клаус. Словно охваченное льдом, ее тело буквально остолбенело. Гибрид смотрел не на грудь, а на татуировку, которая едва прикрывала диагональный шрам под грудью. Длинный. Блеклый. Выпуклый.       — Посмотри на меня, — сказал Клаус. И Лилит послушалась. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Не разрывая контакта. Клаус медленно стянул футболку через голову.       — Опусти глаза, — мягко попросил он. Взгляд Лилит медленно и настороженно изучала идеальную кожу его шеи, пока не остановилась на татуировке на плече. Задержавшись на татуировке дольше, чтобы разглядеть ее, Лилит опустила взгляд вниз. Пока не остановилась на груди. Мускулистой, накаченной груди, покрытой несколькими шрамами. Какие-то из них оказались розовыми. Какие-то белыми. Но при этом старыми и поблекшими. Длинными и короткими. Глубокими и поверхностными. Гибрид оперся одной рукой о кровать и взял за руку Лилит. Он провел подушечками ее пальцев по собственным шрамам, и Лилит догадывалась, кто мог оставить эти шрамы на нем. Его отец.       — Жизнь чертовски несправедлива. Она хочет раздавить тебя, но ты не можешь позволить этой суке победить. Ты должна заставить ее играть по твоим правилам, — сказал Клаус, проведя подушечкой большого пальца по шраму Лилит.       — Как ты узнал? Я ничего не говорила тебе о шраме, — спросила Лилит.       — Ты бубнишь во сне, — ответил Клаус, продолжая проводить пальцем по шраму.       — Быть того не может, — фыркнула Лилит. Она сделала глубокий вдох и покачала головой, пытаясь остановить свои эмоции. Клаус взял за подбородок Лилит и вздернул его вверх. Она поколебалась всего секунду, прежде чем выпустить слова наружу.       — Отец меня так наказывал за то, что я проявляла свои эмоции, — сказала Лилит. — В детстве я не понимала, зачем он это делал, но после поняла. Он чувствовал вину. В нем словно боролись две личности. Одна личность чувствовала вину, когда видела слезы ребенка, другая же хотела продолжать. Поэтому, чтобы не чувствовать вину за содеянное, он убрал мои эмоции.       Тишина, повисшая между ними, убила тысячу невинных секунд, и, когда Клаус наконец решился заговорить, его голос был еле слышен, как будто он до сих пор не мог поверить в то, что она только что ему сказала.       — Скажи мне, где у тебя болит, и я буду любить тебя там сильнее, — сказал Клаус. Лилит устремила свой взгляд в потолок.       — Иногда, — тихо ответила Лилит. — Иногда этот шрам все еще болит. Но уже, конечно, не так, как раньше, — сказала она. Его прохладные пальцы коснулись каждой буквы татуировки.       — Ты можешь плакать сколько угодно и где угодно. Ты можешь кричать, смеяться, закатывать истерику, мне все равно. Но ты больше не будешь сдерживать в себе эмоции, — сказал Клаус. Ее сердце согревалось от его слов, от силы, стоящей за ними.       А потом его губы накрыли место татуировки, смысл которой знал он и Лилит. Je voulais juste briller (Я просто хотела сиять). Он целовал каждую буковку. Сцеловывая прочь ее монстра из кошмаров. Сцеловывая прочь всю ее боль. «Я был готов защитить ее от всего мира, без всякого сожаления растоптать, уничтожить каждого, кто хоть немного расстроит ее. Лилит была в этом мире моим храмом», — сказал Клаус в мыслях.       — Что означают твои татуировки, — спросила Лилит, смотря на перо с птицами.       — Татуировка с пером и птицами берет свое начало у древних индийских племен. Аборигены племен наносили татуировки в виде пера на тело, тем самым символизировали возрождение новой, свободной жизни, — сказал Клаус, продолжая усыпать шрам Лилит поцелуями.       — А треугольник? — спросила Лилит. Клаус ухмыльнулся сквозь поцелуй и приподнялся, чтобы посмотреть на Лилит.       — Всего успела рассмотреть? — спросил Клаус. — Три угла означают: Прошлое, Настоящее, Будущее, а весь треугольник: Вечность. Также символизирует три фазы человеческой жизни: Рождение, Жизнь и Смерть, — сказал Клаус.       Пока Лилит была погружена в свои мысли, запоминая значения татуировок. Его затуманенный от возбуждения взгляд блуждал по оголенной груди. Щеки Лилит были розовыми, а волосы, в которых было несколько косичек, разметались по подушке. Клаус прижался губами к губам Лилит. От такого поцелуя звезды загораются на небе и освещают весь мир. Такой поцелуй длится вечность и вообще находится вне времени. Клаус немного отстранился, но лишь для того, чтобы заглянуть Лилит в глаза. Как ей хотелось научиться запоминать такие моменты, чтобы потом можно было бы мысленно повторять их бесконечное число раз. Сердцу стало тесно в груди.       — Мне все теперь видится по-другому, — сказала Лилит. — Я чувствую по-другому, — на мгновение она замолчала. Она никогда не была знакома с таким видом покоя. Никогда не знала, что существует и такая сторона комфорта. А иногда ей становилось страшно. Что, если ее любовь спугнет его?       Она подняла взгляд, очень медленно, ресницы открыли печаль и красоту в таком количестве одновременно, сколько он еще ни разу в жизни не видел. Он и не знал, что во взгляде человека может содержаться сразу столько всего. Лилит обхватила ладонями лицо Майклсона и начала целовать его повсюду. В щеки. В подбородок. В кончик носа и между бровями. Потом весь лоб и по линии скул. Каждый сантиметр на его лице получил свой поцелуй. Короткие нежные поцелуи говорили гораздо больше, чем смогла бы она сама выразить словами. Он чувствовал глубину эмоций за ее движениями. Лилит легонько оттолкнула Клауса, и он поддался ей. Она села сверху на него и медленно спустилась губами к его шее, выдыхая на кожу горячее дыхание. Облизнув губы, она оставила несколько поцелуев, заставив его откинуть голову назад.       — Очень грязный прием, Лилит, — сказал Клаус, на что она ухмыльнулась. Кончики пальцев скользили вверх по его груди, касаясь каждой впадинки и выступа, его сердце билось под ее ладонями в неровном ритме. Клаус проложил дорожку из укусов по ее ключице, оставляя нежное покалывание. Она запрокинула голову, предоставляя ему лучший доступ, и он прижался губами к ее шее, наслаждаясь быстрым трепетом ее пульса под его губами. Одна его рука провела пальцами по ее груди, сминая ее, пока вторая рука легла на бедро, толкая к себе ближе. Повинуясь инстинкту, она начала раскачиваться бедрами вперед и назад, заставляя гибрида судорожно вздохнуть. Отстраняясь от ее шеи, он наблюдал за Лилит. Его взгляд был прикован к тому месту, где они соединялись. Клаус пожирал ее глазами, впитывая каждую деталь и запечатывая ее в своем сознании. Она прокладывала дорожку поцелуев от подбородка до изгиба шеи, жадно вдыхая любимый аромат. Все происходило так быстро, что она едва заметила, как уже лежала на спине. Он позволил своим губам пощекотать мочку ee уха и сказал:       — Не злись, милая, — прошептал Клаус, прежде, чем встать с кровати. Ей жарко, она взволнована и немного зла. Этот мужчина имел наглость оставить ее в кровати, задыхающуюся от желания получить большее.       — Никлаус, — процедила Лилит.       — Попроси меня об этом. Позволь мне показать тебе, как мне нравится, когда ты милая, — издевался Клаус.              — Зачем мне это делать, если ты в итоге проиграешь? — спросила Лилит, на что он самодовольно рассмеялся.       — Ну-ну, — сказал он.       — Надеюсь, что ты и твоя правая рука хорошо проведете остаток ночи, — крикнула Лилит, когда Клаус уже унес свои ноги подальше от этого дома.       Вернувшись домой, Клаус направился прямо в ванную, где принял самый длинный и холодный душ в мире. Это нисколько не помогло ослабить жар возбуждения. Кто же знал, что Клаус такой же упрямый, как и Лилит.

***

      Лилит неторопливо шагала по тропинке леса. Стук ее каблуков поглощала нарастающая по мере приближения музыка. Вечеринка была организована по высшему разряду. Посередине был разведен костер, вокруг стояли столы с выпивкой, за которыми разбившийся на компании народ играл в «пиво-понг». Из динамиков гремела музыка. Отовсюду доносились обрывки разговоров, крики и веселый смех.       — Отличная вечеринка, — сказала Лилит.       — Ты, наверное, издеваешься? Посмотри туда, — указала Ребекка. На бревне сидела компания парней и с расслабленным видом наблюдала за тем, как какая-то брюнетка в ультракоротком платье исполняла танец у одного из парней на коленях. Судя по тому, с каким усердием ее промежность терлась о джинсовую ткань его брюк, девчонка либо пыталась добыть огонь, либо мечтала поскорее перевести этот танец в горизонтальную плоскость.       — Не прошел и час, как вечеринка превратилась в разврат, — возмутилась Ребекка.       — Ну, это же подростки, — усмехнулась Лилит. — Просто старайся туда не смотреть.       — А по-моему вечеринка отличная.       Девушки повернулись в сторону голоса.       — Как ты сюда попал? Не помню, чтобы тебя приглашала, — сказала Ребекка, отпив пиво. На ее губах осталась пенка. Он протянул руку и его большой палец прижался к уголку ее губ, задерживаясь там.       — У тебя очень сексуальный рот, особенно, когда он закрыт, — сказал Адам. Он испытал искушение. Искушение сделать много чего. Он провел большим пальцем по ее полной нижней губе. Проверяя ее пределы. Что бы она сделала, если бы он засунул большой палец ей в рот? Будет ли она волноваться? Или она сомкнет свои губы вокруг него, удерживая его там. Может быть, даже прикусит его? Точно прикусит. А точнее укусит. Ребекка укусила за палец Адама, и он отдернул руку к себе.       — Вот же маленькая пиранья, — сказал Адам.       — Почему ты до сих пор не сдох? — гневно спросила Ребекка, глядя на Адама, как на плавающую муху в тарелке супа. — Разве желания, загаданные на падающую звезду, не сбываются моментально?       — Ты лесбиянка? — спросил вдруг Адам.       — Думаешь, что можешь не понравиться только лесбиянке? — спросила Ребекка.       — Вообще-то лесбиянкам я тоже нравлюсь, — ответил Адам. Он скрестил руки на груди, щеголяя самодовольной улыбкой. В таком положении мускулы на его руках выглядели еще более впечатляющими. — У меня как-то был опыт… Дерьмовый, но все же. Так что имей в виду, я всегда открыт для новых экспериментов, — подмигнул Адам, уходя куда-то.       — Стой, он только что ушел, посчитав, что я лесбиянка? — спросила Ребекка.       — Думаю, он просто шутит, — посмеялась Лилит, махнув на Адама рукой.       — Вы только посмотрите на нее. Вначале тот парень, — указала девушка на Деймона. — Потом Донован, а теперь Адам. Любишь широко ноги раздвигать? — издевательски спросила Лана, играя с прядью волос. Плечи Ребекки напряглись, но осанка попрежнему осталась прямой.       — Мои ноги и не такое себе могут позволить, — спокойно ответила Ребекка.       — Я уже делала предупреждение ей, — указала Лана на Лилит. — Теперь делаю предупреждение тебе. Не приближайся к нему, — произнесла Лана тоном, которым обычно зачитывали смертный приговор. Ребекка и Лилит уже хотели открыть рот, как Адам, обнаглев окончательно, встал между Лилит и Ребеккой, закинув руки на их плечи.       — Почему ты никак не успокоишься? Наши родители уже запланировали наше совместное будущее, но все вокруг уже знают, что я себе запланировал другое будущее, — сказал Адам.       — У нас помолвка на следующей неделе, — гордо заявила Лана, полностью проигнорировав слова Адама.       — Прекрасно, значит, у меня есть неделя, чтобы сбежать из Мистик Фоллс, — безразлично пожал плечами Адам и увел Лилит с Ребеккой под ненавидящие взгляды Ланы и ее подружек.       — Откуда у тебя столько храбрости? — спросила Ребекка. Ее тон остался холодным, но злость из голоса куда-то пропала.       — Откуда у тебя такой дерьмовый характер? — спросил он. — Может, вечером сходим куда-нибудь?       — Конечно, — неожиданно кивнула Ребекка. — Закажешь столик на четверых? — спросила Ребекка. Лилит рассмеялась, догадываясь, о чем говорила Ребекка. — Ты, я, Лана и твое раздутое эго. Адам сморщил нос.       Одна из фигуристых девушек в золотой юбке, которая делала ее похожей на дискотечный шар, выбрала этот момент, чтобы запрыгнуть на стол и встряхнуть задницей под рэп-песню, разносящуюся через динамики.       — Да что вы здесь устроили?! — взбесилась Ребекка и ушла скидывать со стола девушку.       Мимо прошел парень раздавая всем приготовленные с угля хот-доги и овощи гриль. Лилит взяла тарелку с овощами гриль.       — Какой же я была идиоткой, что отказывалась раньше от овощей, — сказала Лилит. Адам приподнял брови и понимающе кивнул.       — Не могу не согласиться, — подколол он. Лилит бросила на него короткий осуждающий взгляд. Прям перед ними остановилась пара, которая ссорилась, и Лилит узнала их. Они уже устраивали сцену на вечеринке двадцатых, только тогда Лилит стояла с Клаусом.       — Скажи, что я должен делать? — сказал парень девушке. — Я все сделаю.       — Да уж, пожалуй, это самая невероятная сценка, которую мне приходилось наблюдать за всю мою жизнь, — сказал Адам. — Никогда бы не поверил в такое, не увидь я все своими собственными глазами.       — Напоминает мыльную оперу, — понимающе кивнула Лилит.       — Правда, актеры никудышные, — хмыкнул Адам.       — Предлагаю выпить за эту театральную парочку, — сказал друг Адама, принеся с собой кучку рюмок с прозрачной жидкостью. Адам взял рюмку себе и Лилит. Она принюхалась к содержимому рюмки и покачала головой.       — Я буду пиво, — сказала Лилит.       — Дайте сюда, — сказала Ребекка, выхватив из рук рюмку. Опустошив ее, она опустошила еще одну. Жидкость приятно прожгла ей горло, и она немного расслабилась. Организация вечеринки ее сильно умотала, а синдром отличницы заставлял ее контролировать все, что происходило. Друзья Адама и сам Адам восхищенно посмотрели на нее.       — Предлагаю наконец-то потанцевать, — сказала Ребекка, и все подхватили ее инициативу.       Отыграло бесчисленное множество песен. Большинство товарищей по команде и друзей Адама не покидали танцпол, и ди-джей наконец-то понял, какая музыка им нужна была. Девчонки отбросили туфли и надеялись найти их снова. Танцпол в целом представлял собой людей трущихся друг о друга под музыку.       — У тебя день рождение на Рождество? — спросила Лилит, танцуя.       — Так и есть. Двадцать пятого декабря, — сказал Адам.       — Рождественский ребенок. Как мило, — очаровательно улыбнулась Ребекка.       — На самом деле это самое худшее. Люди дарят вам подарки, завернутые в ярко-красную бумагу с изображениями Санты, — сказал Адам. — Но не все так плохо. Просто неинтересно отмечать свой день рождения и Рождество одновременно. Твой день рождения никогда не бывает таким особенным, как у кого-то, у кого оно в июне, или что-то в этом роде, — сказал Адам, телефон в карманах джинсов зазвонил. Он вытащил телефон и посмотрел на экран. Лицо парня значительно помрачнело. — Сейчас вернусь.       Лилит украдкой взглянула на Клауса, который, как и на маскараде, беседовал с волчицей. Гибрид также украдкой смотрел на Лилит.       — Что вытворяет Ник? Он ведь ни разу не подошел к тебе, так? — спросила Ребекка, которая тоже заметила слишком длительную беседу брата с другой девушкой.       — Так, — ответила Лилит. Она была уверена в Никлаусе, ведь он сделал для нее очень много, но ее смущало, что на волчице была светлая блузка с длинным рукавом, пуговицы которой были расстегнуты почти наполовину.       — В общем, — протянул Адам, принеся с собой рюмки. — Лана не врала. Как насчет того, чтобы смотаться из этого дрянного городишки? — спросил Адам.       — Я за, — сказал Чейз.       — Тут и другого ответа не может быть, — хлопнул по спине друга Лукас. Парни посмотрели на девчонок, ожидая их ответ.       — Оу, мы тоже уезжаем, но в другой город. Правильнее будет сказать переезжаем, — сказала Лилит.       — Тогда, давайте выпьем за наш последний вечер, — сказал Адам. Они все звонко чокнулись рюмками, проливая часть содержимого на землю. Первые рюмки опустели слишком быстро. За ними последовали вторые и третьи.       — Тебе надо преподать моему брату урок, — сказала Ребекка.       — И как мне это сделать? — спросила Лилит.       — Как и все девчонки. Вызови ревность, — сказала Ребекка.       — Это не сработает, — сказала Лилит, вспомнив ситуацию с Адамом.       — Эй, птички, — позвал Адам. — Мы уезжаем.       — Уже? — спросила Лилит.       — Завтра в обед редкий семейный ужин перед помолвкой, и я собираюсь покинуть город сейчас, пока отец ничего не заподозрил, — сказал Адам. Ребекка посмеялась, удивляясь тому, что такие семьи еще существовали. — Но не переживайте, птички. Вы меня увидите где-нибудь по новостям.       — Ага, лучший игрок года, — сказал Чейз.       — Что так низко, я собираюсь взять звание звездного игрока, — сказал Адам. Он просканировал Лилит пронзительными серыми глазами. Пожалуй, благодаря встречи с Лилит он осмелился открыть свою золотую клетку и принял решение отправиться в свободный полет. Отец уже давно распланировал до мелочи его будущее. То самое будущее, которого Адам не хотел.       — Прощай, птичка, — сказал Адам.       — Прощай, Адам, — улыбнулась Лилит. Он повернулся к Ребекке и хотел сказать тоже самое, что и Лилит, но…       — Ага, прощай, — безразлично махнула рукой Ребекка. Ей было действительно весело в их компании, и Адам ей показался достаточно милым, но она не могла этого признать. В его глазах промелькнул какой-то игривый огонек, который сразу же уловила Лилит. Он использовал момент и приблизился к Ребекке, пока она рассматривала ребят, которые увлеченно играли в «четвертаки». Адам схватил ее за затылок и одним движением притянул к себе. Он провел языком по ее губам. С каждым разом это движение становилось все более дразнящим. Ярко-голубые глаза вспыхнули, а щеки окрасил очаровательный румянец. Ребекка в растерянности моргала, стараясь не дышать, надеясь, что так притягательный запах Адама будет легче проигнорировать. Затея, конечно, полный провал. Вздохнуть все же пришлось. Кто-то из друзей Адама просвистел, и он улыбнулся, скользнув языком в последний раз. Адам отстранился и самодовольно улыбнулся. Глаза Ребекки опасно потемнели, и она попытались ударить Адама, но он увернулся.       — Профессиональные спортсмены умеют с достоинством принимать удары, — Адам подмигнул, и Ребекка еще сильнее покраснела. — Главное, не бить их по пальцам, они нам нужны, — он уже развернулся, чтобы уйти вместе с друзьями.       — Подожди… У тебя совсем нет инстинкта самосохранения? — спросила Ребекка.       — Я бы пожалел, если бы не сделал этого, — помахал рукой Адам, словно птица крылом.       — Он просто… — не могла подобрать слов Ребекка.       — Знаю, его сложно описать одним словом, — смеялась Лилит.       Девушки прошли к столу с напитками. Лилит повернулась и посмотрела вновь на Клауса. Волчицы рядом не было. Никлаус стоял в компании Элайджи, который, очевидно, кидал заинтересованные взгляды на волчицу. Эта же волчица теперь находилась в компании Тайлера, и теперь у Лилит в голове была кашица. Она нашла взглядом Кэролайн, которая была чем-то расстроена. Бонни и Елена стояли рядом с Кэролайн, которые тоже кидали взгляды на волчицу.       — Ты что-то знаешь о волчице? — спросила Лилит, не понимая, что вообще происходило.       — Слышала, как Кэролайн ссорилась с Тайлером из-за нее. Видимо, она заподозрила его в измене, хотя он отрицал это, — сказала Ребекка, наливая жидкость в рюмки.       — Почему Клаус еще не обратил ее в гибрида? — спросила Лилит.       — Хм… действительно. Почему? — задумалась Ребекка и посмотрела на своего брата, а после на волчицу. Она помотала головой отгоняя мысль о том, что волчица могла заинтересовать ее брата больше, чем Лилит. Ребекка всунула что-то в руки Лилит и сказала:       — Давай не будем загонять свои головы. Плевать, что там у троицы. Я хочу повеселиться. А мой брат, — указала Ребекка на Никлауса. — Пусть продолжает высокомерно стоять дальше.       Лилит опустила взгляд вниз, пока она стояла здесь с рюмкой прозрачной жидкости в одной руке и ломтиком лайма в другой, она начинала жалеть о каждом своем решении. Включая дружбу с Ребеккой, которая ее привела к этому. Ребекка видимо почуяла что-то неладное, как маленький датчик, какой она и была, потому что обернула свою руку вокруг талии Лилит и притянула ее к себе. Лилит улыбнулась подруге, понимая, что это шоу было для Клауса и опрокинула голову, чтобы выпить жидкость. Ребекка подсунула руку и Лилит слизала соль с ее запястья, закусив после лаймом. Ребекка отошла, чтобы налить еще два шота текилы.       Лилит посмотрела на подругу, а потом на Майклсона. Она завела руки за спину, как обычно это делал Клаус, и смотрела на него с притворной покорностью, чуть наклонив голову вбок, а в глазах играли хитрые огоньки. Кажется, в этот самый момент она начала играть в его игру, но только на своих условиях. Еще несколько шотов спустя Лилит танцевала рядом с Ребеккой. Она откидывала волосы за плечо, соблазнительно двигала бедрами и поднимала руки, выгибаясь. От этого зрелища весь мозг Клауса утекал вниз. Как зачарованный он наблюдал за ней, но всему приходил конец. Яростная волна собственничества пробежала по нему, крича о том, что Лилит принадлежала ему. Ребекка развернулась, чтобы взять очередную порцию текилы, она протянула рюмку Лилит, которую она сразу же опустошила. Мучительно медленно Лилит слизала дорожку соли с груди Ребекки. Не пропуская ни один дюйм. Она почувствовала, как руки легли на ее поясницу, медленно продвигаясь выше, пока не обхватили затылок. Лилит приоткрыла губы навстречу и впилась губами в дольку лайма, которую держала Ребекка губами.       Чья-то рука сжала горло Лилит, убивая весь воздух. Когда она попыталась заговорить, он усилил хватку. Клаус наклонился к уху Лилит. Он не дразнил. Нет. Его прикосновение было прямо-таки зловещее.       — Я даю тебе фору, — сказал Клаус. — Ты играла со мной целую ночь. Теперь беги. Потому что я превращаюсь в совершенно другого человека, когда никто не смотрит.       Он отпустил шею Лилит, и она посмотрела на него вопросительно, но в глазах ее играл огонек.       — Ладно. Поймай меня, если сможешь, старичок, — сказала Лилит.       — Старичок? — медленно повторил он.       — Да, покажи мне свою выносливость, — рассмеялась Лилит вместе с Ребеккой и убежала в глубь леса. Клаус посмотрел на сестру, которая смахивала слезы от смеха, но когда она посмотрела на брата, улыбка моментально слетела с ее лица. Под его взглядом она ощутила себя олененком, в которого целились из винтовки.       — Эй, Ник. Это ведь текила. Ее и не только так пьют, — сказала Ребекка.       — А мы с тобой дома поговорим. Я более чем уверен, что инициатором этого шоу была ты, — сказал Клаус, взмахивая указательным пальцем.       Лилит добежала до выхода из леса и пронеслась мимо жилых домов. Ухватившись за перила, она спустилась по лестнице, обогнув садовую статую. Она спрыгнула на следующий лестничный пролет. Не удержавшись, Лилит оглянулась назад, ища любые признаки движения, но ничего не обнаружила. Даже шагов не было слышно. Внезапно Клаус с глухим звуком приземлился на лестничную площадку перед лицом Лилит. Выпрямившись во весь свой внушительный рост, который почти съел горизонт, затем медленно, слишком медленно, его голова наклонилась набок. Выражение его лица было такое мрачное, что у Лилит чуть не подгибались колени. Словно она нажала на кнопку и пролила свет на его демонов. Она вывела их из тени. Они смотрели на нее с безумным гневом и собственнической одержимостью.       — Н-Никлаус? — позвала Лилит.       — Ты допустила ошибку, — сказал Никлаус.       — Да ладно, я думала, тебе нравится вся эта игра. Ты ведь сам ее начал, — на лице Лилит появилась наигранная улыбка. Она не знала, откуда в ней сегодня вдруг появилось столько смелости и дерзости, но ее руки сами оказались на его груди, разглаживая невидимые складки на кофте. Она заметила, как гибрид глазами проследил за ее движением, а когда Лилит заглянула в них, увидела опасный блеск, который всегда был неким молчаливым предупреждением. Но, прежде чем она успела сделать что-то еще, его рука метнулась вверх хватая оба ее запястья. Клаус развернул ее к себе спиной. Он явно был взбешен всем тем, что она с Ребеккой натворила. И хоть это не выглядело вульгарно или пошло, вся проблема состояла в том, что они привлекли слишком много внимания. А люди, у которых повышено чувство собственничества, очень остро на такое реагируют.       — Хм, — склонился Клаус над ее ухом. — Сейчас ты узнаешь, что происходит, когда ты приглашаешь к себе в логово льва, — сказал он, его мягкий голос прозвучал, как удар хлыста в тишине. — Но я дам тебе шанс сбежать или спрятаться. Советую тебе постараться.       Сердце подскочило к горлу, и Лилит сорвалась с места, побежав еще быстрее с таким чувством, будто он дышал ей в затылок. Мышцы ног пылали, на лбу выступил пот, но, Боже, она была в восторге. Ей хотелось, чтобы он поймал ее. Она стремительно мчалась, слушая, как его прыжки с каждым разом приближались. Но больше не оглядывалась. Она не хотела видеть его, только чувствовать. Чувствовать опасность и необходимость встретиться с ней лицом к лицу, когда попадет в руки хищника. Лилит остановилась и прислушалась. Приближающих шагов больше не было, что означало…       — Думала, я не поймаю тебя? — прошептал Никлаус, прикасаясь к ее уху губами. Из горла вырвался вздох, когда она врезалась спиной в покалывающую кору.       — Я рассчитывала, что ты быстрее поймаешь меня, — сказала Лилит.       — Ты так далеко убежала только потому, что я так позволил, — сказал Клаус. Он раздвинул ее ноги одной ногой и прижался к ней, пока твердая выпуклость не уперлась в ложбинку ее живота. — Видишь, что делает со мной твоя борьба? — спросил гибрид. Лилит подпитывала ту часть Клауса, которая отвечала за животные инстинкты. Ведь хищники по природе любят охотиться за своей добычей. Она едва не издала слабый стон, но вместо этого немного подалась вперед и прошептала, касаясь его губ:       — И насколько далеко ты мне позволишь зайти? — спросила Лилит. Она залезла руками под его кофту и прикоснулась к его животу. Его тугие мышцы напряглись под ее прикосновением. Левая рука скользнула по его ребрам, потом по спине вверх, и Клаус сам замер. Лилит прикрыла глаза, ощутив, как он пытался вдохнуть. Пораздумав еще с минуту, он перевел взгляд на ее губы, а затем впился в них. Бурбон, которые он пил, обжег ее чувства. С низким стоном, он положил свою руку на ее шею, а другой нащупал ствол дерева. Он целовал ее отчаянно. С тоской. Как будто ему нужно было сделать это с того самого дня, когда он встретил ее в Мистик Фоллс. Без предупреждения Никлаус задрал ее платье до талии и просунул руку ей между ног. Он провел пальцами по нижнему белью до самой сердцевины и издал низкий стон, когда обнаружил, насколько она была мокрая.       — Ты знаешь, что я дам тебе все, о чем ты, только попросишь. И я хочу, чтобы ты научилась просить и принимать все, что пожелаешь, — сказал Клаус. И хоть сейчас он клонил к сексу, но он говорил и про их совместную жизнь. Она никогда не думала об этом с такой точки зрения. Лилит потратила много лет, прося и надеясь на ту жизнь, которую хотела. Она просила у звезд, кидала монетки, но ее слова никогда не были услышаны. Возможно, Клаус пытался до нее донести, что он будет той звездой, которая услышит каждую ее просьбу.       — Итак, попроси меня, Лилит.       Его пальцы вырисовывали круги на мокром белье и ее губы приоткрылись, когда с них сорвались тихие звуки. Он двигал пальцем вверх и вниз, нежно дразня, вызывая по всему телу маленькие мурашки удовольствия.       — Ты можешь продолжать и больше не останавливаться? — попросила Лилит, вцепившись руками в его плечи.       — Могу, — прошептал гибрид. Он прислонился носом к ее шее. От ее аромата его веки опустились, будто налившись свинцом. — Но у нас есть еще одна проблема, — прошептал он. — Я могу разрушить тебя до основания. Я оставлю свой след так глубоко в твоей душе, что ты никогда не сможешь меня забыть.       — Тебя тяжело забыть, — улыбнулась Лилит. Такой особенной улыбкой, которой она никогда раньше не одаряла Майклсона. — При тебе мое сердце пылает, как второй том «Мертвых душ», — сказала с прерывистым дыханием Лилит.       — Как романтично, — усмехнулся Клаус, сверкая хищными глазами. Он отстранился от Лилит и стянул с себя кофту обнажая свое тело. У основания ее шеи было место, которое он нашел раньше, место, которое заставило ее вздохнуть, выгнуться дугой. Он атаковал его так, будто это была его новая путеводная звезда. У него была своя манера целовать ее: наполовину осторожно, наполовину безудержно.       — Я пытаюсь, — сказал вдруг Клаус, отстранившись снова от Лилит. Он расстегнул ремень и отбросил джинсы в сторону. — Я действительно пытаюсь быть с тобой помягче, но я не могу, — сказал Клаус. Она казалась раем для его ада, самым близким спасением, и все же он хотел утащить ее с собой в глубины своего Ада. И хотя, Клаус всегда доминировал по жизни и умел контролировать любую ситуацию, его отчаянные звуки, вырывающиеся из горла, напоминали им обоим, что он абсолютно не контролировал себя, когда дело касалось их двоих.       — Тебе не нужно сдерживаться. Будь самим собой, Никлаус, — сказала Лилит, стягивая с себя платья и затем нижнее белье. С глазами лани и невинными чертами лица она напоминала ему жертвенную девственницу, ожидающую осквернения. Его свирепый взгляд опустился на ее наготу, словно он видел ее впервые. Сердце колотилось так громко, что стало больно. Что-то было в том, как он смотрел на нее. Чувство собственничества. Безумие. Одержимость. Внимание Клауса медленно вернулось к лицу Лилит. Слишком медленно. Она ощутила, как неосознанно задержала воздух от безумного взгляда его металлических глаз. Как будто в него снова вселились демоны.       — Я могу быть очень груб, — напомнил Клаус.       — Я еще это запомнила с первой встречи, — сказала Лилит. Он мило усмехнулся, прежде чем воздух снова поменялся, и неукротимый зверь вернулся к нему.       Лилит вскрикнула, но не только от неожиданности. Нет. Его грубая сила сводила с ума. Его пальцы впились в ее шею она резко втянула воздух, внимательно наблюдая за ним. Гибрид массировал ее горло и точку пульса с навязчивым интересом, прежде чем его металлические глаза скользнули вниз к ее груди. Нет, не к ее груди. К ее шраму. Он наклонись к нему и провел языком, прежде чем слегка прикусить, словно проверяя, нравилось ли ей это. Ее стон удовольствия провибрировал под его зубами, и он покусывал плоть с каждым разом все сильнее и сильнее. Он будто пытался заменить старый шрам на свой собственный.       — Шшш, — голос Клауса был мягким, почти нежным по контрасту с тем, как безжалостно он кусался. — Мы же не хотим, чтобы кто-то увидел нас? — спросил он. Они находились не так далеко от вечеринки в лесу и не так далеко от пешеходной тропинки. — Или тебе нравиться присутствие третьих лиц? Я ведь собираюсь тебе напомнить нашу первую встречу, — сказал гибрид. Он наклонился ближе, его губы коснулись ее уха. — Что тебе понравилось больше? То, как ты пробовала меня на вкус? Или как я брал тебя сзади? А может, тебе больше понравилось брать надо мной власть и скакать на мне? — неожиданные слова, произнесенные с таким аристократическим акцентом, вывели Лилит из себя.       — Боже, Никлаус, — прошептала Лилит. Она обвила руку вокруг его шеи сзади, притягивая его к себе. Его зубы провели дорожку по сверхчувствительной коже на ее шее.       — У тебя странная одержимость к шее, — сказала Лилит.       — Все хищники питают слабость к шеям, — ухмыльнулся Клаус. Она коснулась носом его кожи, прежде чем вонзить свои зубы в его шею. Гибрид намотал на кулак ее волосы и потянул ее голову назад, пока Лилит не уставилась прямо на него.       — Милая, когда отрастишь клыки, тогда и будешь кусать меня, — сказал Клаус, Лилит рассмеялась. Все его внимание устремилось снова к шраму, а точнее к сердитым красным отметинам, которые он оставил поверх шрама. Взяв Лилит за руку, Клаус направил ее вниз, накрывая ее пальцы своими. Он использовал их, чтобы потереть, прежде чем раскрыть ее влажные складки. Лилит глубоко задышала и уткнулась головой в изгиб его шеи, глядя вниз между ними. Его большой палец другой руки грубо приподнял ее подбородок, устанавливая с ней зрительный контакт. Мокрые от возбуждения их пальцы скользили внутрь и наружу. Каждый мускул его груди и живота сокращался, под кожей пробегала рябь от звуков ее прерывистых вдохов, невероятных всхлипов и влажной кожи.       — Тебе хорошо? — спросил гибрид. Лилит позволила этому вопросу омыть ее, купаясь в нем. Она не могла вспомнить, когда в последний раз так сильно возбуждалась.       — Да, — прошептала она и прикрыла глаза.       — Лилит, открой глаза. Меня заводит, когда ты смотришь, как мы оба доставляем тебе удовольствие, — сказал Клаус. Стенки ее влагалища сжались от этих слов. Клаус наклонил голову набок, наблюдая, как эмоции Лилит менялись из-за ускоренного темпа. — Чувствуешь знакомое?       — Никлаус, — возмущенно сказала она.       — Дай мне знать, какие звезды ты предпочитаешь. Те, что над тобой, или те, которые я заставлю тебя увидеть, — сказал он. Его потемневшие расширившиеся от желания глаза смотрели на нее, а жар дыхания ласкал ее губы резкими порывами. Они оба дышали так, словно бежали марафон. Все ее тело начало трястись, и когда она закрыла глаза и произнесла «Никлаус», как молитву, он резко отстранился. Лилит захотелось недовольно зарычать. Однако, ее протест даже не успел прозвучать. Молниеносно Клаус подхватил Лилит за бедра, и она обвила ноги вокруг его талии.       — Открой рот, — сказал Никлаус. Лилит послушно открыла рот, и он положил свои влажные пальцы, которые побывали у нее внутри. Она взяла их, обхватывая языком. И все это без разрыва зрительного контакта. По какой-то причине, пристальный взгляд в его бурные глаза добавлял больше интимности в этот момент. Больше связи. Больше принадлежности. Клаус прошелся языком по ее горлу, пока его пальцы двигались во рту Лилит. Он остановился на пульсирующей жилке и всосал кожу, как почувствовал, что ее бедра дернулись задевая его эрекцию. А потом еще, и еще, и еще раз.        — Хм. Кто-то проявляет нетерпение, — усмехнулся в шею Клаус. — Ты хочешь этого? Пути дороги назад у тебя не будет. Ты погибнешь от меня, Лилит.        — Это будет самая прекрасная смерть на свете, — Лилит прошептала эти слова у его губ, после чего подняла глаза и встретилась с его обезумевшим взглядом.       — Я твой ответ принимаю, как «да», — сказал Клаус и одним резким движением насадил Лилит на себя. Она вскрикнула, но рука обхватила ее рот, заглушая звук. Ее внутренние мышцы сжались вокруг него, как огненный капкан. Они ритмично двигались друг другу навстречу. Сеточка под глазами гибрида проявилась, и он опустил голову к ее шее. Царапающими движениями он задевал нежную кожу, прежде чем прокусить ее. И теперь Лилит поняла, что такое гипервентиляция легких, или ей просто это показалось.       — Никлаус, — прошептала Лилит. Его полное имя на ее губах делало с ним невероятные вещи. Лилит — это зависимость, которая сначала проникла ему под кожу, но теперь течет по его венам и попала в кровоток. Ему нужно истечь кровью, чтобы искоренить ее. И даже тогда он сомневался, что она ушла бы. В животе расцвел жидкий обжигающий жар и разлился по всему телу. Ее ногти вцепились в его плечи. Это было невыносимо. Это было не в ее власти. Движения становились жестче по мере того, как он увеличивал скорость. С каждым движением вверх и вниз влага покрывала внутреннюю сторону бедер. Лилит прикрыла глаза.       — Еще рано. Ты это сделаешь, когда я тебе скажу, — сказал Клаус.       — Не могу, — прошептала она.       — Сосредоточься, Лилит, — все испортил именно голос. Этот тихий, властный тон, намек на приказ в низком хрипе его слов и наслаждение накрыло ее, словно волна в океане. Ее разум отключился, и несколько секунд она была не вполне в себе, а потом прошло несколько минут, и к ней вернулось восприятие окружающей действительности. Клаус все еще двигался в ней, только медленнее.        — Ты когда-нибудь научишься слушать меня? — осуждающее проговорил Клаус, но не смог сдержать ухмылки. Переводя дыхание, Лилит туманно посмотрела на Клауса. Он видел ошеломленный и благодарный блеск в ее голубых глазах. Неподдельное блаженство на ее лице. Румянец столь необходимого оргазма согревал ее кожу. Он обрушил свои губы на ее губы, как шторм, голодный, отчаянный и полный похоти. Лилит не успела вздохнуть, как уже стояла на своих ногах и оказалась прижатой грудью к дереву. Клаус намотал ее волосы на кулак и использовал их как рычаг, чтобы заставить ее взять его глубже.       — Это за все те разы, когда ты не слушалась, — он сжал ее задницу, прежде чем шлепнуть ее, отчего она вскрикнула. — Это за… — рука замахнулась, но повисла в воздухе. Слух уловил чьи-то шаги и Клаус с шипением выдохнул сдерживая себя. Он потянул ее за волосы, прижимая ее спину к своей груди.       — Будь тихой девочкой, поняла? — он провел языком по ее уху. — Покажи мне, что ты можешь быть послушной.       — Да, — прошептала Лилит.       — Ни единого звука, милая. Что бы я ни сделал. Мы же не хотим свидетелей? — он сжал одной рукой ее грудь, пока вторая все еще держала волосы. Ослепляющая эйфория захлестывала ее, пока Никлаус в животном безумии двигался в ней. Еще одно упоминание его имени, и Клаус оказался в стране удовольствий. Зубы впились в ее плечо. Тело задрожало, рассыпая на мелкие частички. Он поцеловал место укуса и выравнил темп, двигаясь медленнее внутри. Они оба были совершенно потерянные в своем собственном мире, где существовали только он и она. Счастливые, беззаботные и по уши влюбленные друг в друга. Когда туман между ними после коитального акта рассеялся, Клаус обнюхал воздух, как будто хотел запечатлеть их созданный запах в памяти. Колени Лилит подкосились и не только от двойного оргазма, но и от значительной потери крови. Клаус обхватил Лилит за талию, удерживая ее.       — Тебе лучше быть в сознании и хорошо осознавать, что мы делаем, милая, — сказал он. — Раз ноги тебя все равно не держат, опускайся на колени.       — Да, хорошо, — прошептала Лилит и развернулась лицом к гибриду. — Стой, мы разве не закончили? — спросила Лилит в изумлении смотря на него. Злая ухмылка оживила его дьявольски красивое лицо.       — Милая, я ведь сказал, что мы повторим все, что сделали на первой встречи, — усмехнулся Клаус. — Это все лишь закуска, впереди ждет еще двенадцать горячих блюд.       — Каких еще двенадцать?! В ту ночь не было двенадцать и вообще куда двенадцать? Ты ведь шутишь? — нервно спросила Лилит.       — Я собираюсь выжать из тебя все до последней капли, — он облизал свои блестящие губы, которые еще были в ее крови. — А теперь вставай на колени потому, что я собираюсь трахнуть твой упертый рот, — сказал Клаус.       — Не употребляй это слово, — сказала Лилит, бросив на гибрида осуждающий взгляд.       — Хорошо. Я собираюсь сделать с твоим ртом грязные вещи, — губы Клауса дрогнули, а его хриплый и наполненный глубокой похотью голос, протек по ее венам.

***

      На Лилит было красное облегающее платье до колен с широкими бретельками и глубоким декольте. Волосы были аккуратно уложены в пучок, открывая вид на родинки на шее. Заметив столик, девушка поспешила взять бокал с шампанским. Хотя знала, что оно было безалкогольным, ведь мероприятие проходило в школе. Каштановые, черные, прямые, рыжие и кудрявые волосы повсюду. Они сливались словно радуга из стрижек и причесок. Что уже было говорить о платьях? Каждая девушка сегодня пыталась соответствовать званию Мисс Мистик Фоллс. Лилит нашла глазами ту самую блондинку и направилась к ней.       — Лилит! Как я выгляжу? — спросила Ребекка, приглаживая одной рукой изумрудное платье на себе, пока другая рука держала бокал с шампанским.       — Как будущая «Мисс Мистик Фоллс», — сказала Лилит, одобрительно кивая. Ребекка от полученной похвалы засияла.       — Спасибо, что уговорила Ника остаться еще на один день в Мистик Фоллс, — сказала Ребекка, на что Лилит улыбнулась. — Так, мне пора. Надо отрепетировать еще свою речь, — возбужденно сказала она. Лилит кивнула и протянула фужер Ребекке. Приятный напиток разлился по горлу, и только сейчас она почувствовала, что оно было алкогольным. Лилит посмотрела удивленно на Ребекку, которая лишь подмигнула ей и допивала свой бокал, перед тем, как уйти репетировать.       — Это правда?       Лилит повернулась лицом к голосу.       — Ты уезжаешь? С ними? — спросил Деймон. Его лицо излучало беспокойство, и он все еще не мог поверить в то, что Лилит была с Клаусом. Где-то он упустил тот момент, когда Лилит ушла в далекое плавание, и головой он понимал, что уже никакая субмарина не сможет догнать ее и вернуть на берег.       — Деймон, только не начинай. Пожалуйста, — в ее голосе были слышны нотки мольбы.       — Хочу чтоб ты знала, — сказал Деймон. — Если что-то случиться — обращайся, — между его бровями пролегла глубокая складка, и он со всей серьезностью посмотрел на Лилит. Она благодарно ему кивнула и прильнула к его груди. Деймон обхватил ее, заключив в объятия. Он потирал ладонью ее спину, будто убеждал себя, что с ней будет все хорошо. Деймон отстранился, его губы изогнулись в ностальгической улыбке, вспоминая все, что между ними было. Лилит проводила его взглядом, также вспоминая все хорошие моменты с ним.       — Я буду признателен, если ты не будешь делать вид, будто ищешь чужого внимания, — сказал Клаус, остановившись позади Лилит. Он чувствовал. Чувствовал энергию, курсировавшую между его грудью и ее спиной.       — Единственное внимание, в котором я нуждаюсь, так это только в твоем, — сказала Лилит, поворачиваясь лицом к Майклсону. Зелено-голубые глаза следовали вверх по ее ногам, не торопясь скользили по ее телу, задерживаясь на груди. Не то чтобы у Лилит была пышная грудь, тем не менее это платье фантастически демонстрировало все ее изгибы. Лилит приблизилась к нему и слегка помассировала его шею.       — Хочешь завести меня прямо сейчас? — он блаженно закрывал глаза от прикосновений. — Внизу есть море пустых классов. Провести экскурсию?       Лилит рассмеялась. Он обхватил ее за талию и прижался бедрами, и смех умер на ее губах. На самом деле ей тут же стало нечем дышать. Под молнией брюк чувствовался стальной стержень. Лилит улыбнулась ему.       — Привет, — поздоровалась Лилит, прижавшись к нему сильнее. Он мрачно усмехнулся.       — Не стоит.       — Ты так рад меня видеть, или ты припрятал в штанах кол из белого дуба? — поддразнивала Лилит.       — Надеюсь, ты получаешь удовольствие от своей дерзости, — сказал Клаус. Он взял ее руку и переплел свои пальцы с ее. — Мне понравилась твоя музыка вчера, — сказал он. — А теперь я хочу, чтобы ты для меня спела.       Лилит не понимала чего именно он хотел, но он тут же дал подсказку. Рука с талии проследовала вверх по ее позвоночнику, пока не легла на заднюю часть шеи, оставляя за собой каскад мурашек. Сердце делало кульбиты олимпийского уровня. Клаус смотрел на нее темными, полными желания глазами.       — Стоны, крики, шепот, мое имя… Выбор широкий, с чего ты начнешь?       — У тебя выдержки как кот наплакал, Никлаус, — гибрид усмехнулся вспомнив, что эти слова он совсем недавно говорил Лилит.       Элайджа наблюдал за парой издалека. Лилит встала на цыпочки и поцеловала Клауса в губы, а после они оба расплылись в улыбке. У Элайджи в груди теплело при виде этого. Лилит была, похоже, из тех девушек, которые полностью в себе. Она приняла Никлауса таким, какой он есть, и даже полюбила его за то, что он такой, какой он есть. Может, поэтому он смотрел на нее так, словно она держала весь мир на ладони.       — Разве тебя не раздражает это тяжелое дыхание, которое заполняет собой все вокруг? — сказал Кол и сделал небрежный жест в сторону Клауса и Лилит.       — Нет, — спокойно ответил Элайджа, засовывая руки в карманы. — А тебя?       — Для меня это все просто отвратительно, да еще как! — возмутился Кол.       — Ну, если бы ты сам в этом участвовал, то считал бы по-другому, — сказал спокойно Элайджа. Между ними наступила тишина.       — А в твоих словах что-то есть, — наконец-то сказал Кол. — Может быть, ты поможешь мне найти достойную даму в этой дрянной школе? Мне бы подошла любая в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти, — усмехнулся Кол. — Почему бы тебе этим не заняться, заранее благодарю.       — Уверен, что ты завоюешь всех подходящих по возрасту женщин только одним своим телом, — подкалывал Элайджа Кола, который был слишком самовлюблен. — Я вижу, как уже выстраивается целая очередь из желающих разделить ложе с твоей задницей.       — Фу, как грубо, — фыркнул Кол, на что старший Майклсон улыбнулся. Кол сделал несколько шагов в сторону пары.       — Вы, ребята, еще успеете насладиться обществом друг друга. Но пока что мы собрались здесь, чтобы посмотреть на Ребекку. Не так ли? — сказал Кол. Лилит и Клаус закатили глаза, но все же Кол был прав. Они остались в Мистик Фоллс потому, что Ребекка очень хотела участвовать в конкурсе «Мисс Мистик Фоллс». Прошел традиционный танец и были произнесены речи. Организаторы объявили небольшой перерыв, чтобы определить победителя. Клаус и Элайджа вышли из школы, значительно от нее отдаляясь по мере беседы. Элайджа рассказал о ведьме в Новом Орлеане, которая по слухам имела впечатляющую силу. Кол тем временем сделал тоже себе перерыв, закусывая кем-то вне школы. Лилит и Ребекка разражались приступом смеха, вспоминая вчерашний вечер. Лилит чувствовала себя в своей тарелке, так легко и непосредственно. Они направлялись по огромному главному коридору школы. Золотой логотип школы, украшал вестибюль и доску объявлений. В тот момент, когда они пересекали входную зону и вошли в помещение заполненное другими школьниками, начался настоящий кошмар. Вдруг с ничего сработали спринклеры. С потолка прыснула вода, и собравшиеся люди ахнули и побежали в сторону выхода. Не было никакого намека на пожар, но когда вода попала на Ребекку и Лилит, они тут же скорчились от боли и упали на пол. Кожа шипела и становилась ярко красного цвета. Легкие Лилит напряглись, сердце колотилось с бешеной скоростью так, что она слышала его стук в ушах. Ей становилось жарко, потом холодно, потом очень жарко и сразу же очень холодно. Она думала только об одном: «Нет, так не должно происходить. Все должно быть не так».       Лилит не могла пошевелиться. Она прилагала титанические усилия, чтобы дышать, но боль рвала на части. В воде была вербена вместе с аконитом. Ей приходилось с силой зажмуривать глаза, стискивать зубы и заставлять себя не потерять сознание, пока вода все еще обрушивалась сверху. Творящийся вокруг хаос просто невыносим. Вампиры и гибриды кричали, падая один за другим на пол. Она несколько раз моргала, но все же могла различить лишь размытые силуэты. Какое-то лицо то принимало ясные очертания, то снова расплывалось, пока Лилит не оставила тщетных попыток рассмотреть его. Ее глаза закрылись сами собой. Голова гудела. Боль огнем жгла кости, перед глазами мельтешали разноцветные пятна. Именно тут раздался до дрожи знакомый голос и смех. Прошлое, от которого она убежала, настигло ее. Лилит словно парализовало. Она уже была в другой реальности. Незнакомые люди присвистнули, и Лилит услышала, как возле нее и Ребекки прошли люди.       — Давно не виделись, мисс «Делон».       — Филлип, — прошептала Лилит. Геральдические лилии — символ Франции, вспомнила она тот самый букет. Лилит больше ничего не слышала, лишь вновь и вновь переживала самый страшный момент своей жизни.