***
Ребекка тем временем была озадачена поисками белого дуба. Раз у Ника появились срочные дела, которые от чего-то его заботят больше, чем собственная безопасность. А Кол и Элайджа уехали в неизвестном направлении, ей ничего не оставалось, как озадачиться поисками самостоятельно. Архивы города оказались бесполезны. Ну или почти. Из них удалось лишь узнать о том, что семья Сальваторе в прошлом владела лесопилками. А это была какая-никакая, но информация. Майклсон находит братьев в Мистик Гриль. Она использует эту встречу, чтобы выведать у них больше информации о том, что случилось с их семейным делом в прошлом. — Ты задаешь много вопросов, — отмахивается от нее Деймон. Ребекка не теряет решимости. На кону их жизни. — Просто интересуюсь историей города, — с улыбкой поясняет блондинка. — Я тут выросла. — Можешь не скрывать своих истинных намерений, — с улыбкой проговаривает Деймон. — Если хочешь еще секса, просто попроси, — самодовольно добавляет он. Их связь была случайна. Деймон просто подвернулся под руку, когда Мэтт оттолкнул Ребекку. Из-за своей уязвимости в тот момент, Майклсон допустила такой вариант развития событий, как совместная ночь с Деймоном. Ребекку разозлило то, каким грубым был Деймон, но у нее всегда в арсенале был достойный ответ. — Я столько не выпью, — язвит в ответ блондинка. — Перестань, тебе же очень понравилось, — с усмешкой парирует Сальваторе. Одно не исключает другое. Секс был не плох, потому что им в этот момент не приходилось разговаривать. Если бы Деймон открыл рот, Ребекка получила бы очередное подтверждение тому, какой он придурок и оставила его одного неудовлетворенным. Тысяча лет проведенная бок о бок с братьями помог Ребекке выработать иммунитет к тому, как претит порой общение с противоположным полом. Поэтому с лица ее не сходила дружелюбная улыбка, пока она не оставляла попытку выяснить то, что ей нужно. Внезапно Сальваторе вспоминают о Сейдж, которую Ребекка считала вульгарной, высокомерной сучкой ещё с прошлой их встречи. Сейдж была влюблена в Финна в то время, когда она участвовала в боях на кулаках, утирая нос любому мужчине, бросившему ей вызов. У нее было значительное преимущество перед ними — она была вампиром. Финн ее обратил. И она в своем обращении нашла возможность для заработка и развлечения. Стефан стал терять самообладание. Ребекка молча наблюдала за тем, как Деймон над ним потешается из-за того, что тот не умеет себя контролировать. Сальваторе уходит сердитым из-за сильного желания иссушить всех присутствующих в баре. Деймон обращается к Ребекке за помощью, чтобы научить Стефана чувствовать меру. Майклсон соглашается ему с этим помочь, по большей части из-за того, что симпатия к Стефану ещё ее не оставила. Прямо в темном переходе недалеко от Мистик Гриль они устраивают для Стефана представление, угрожая убийством невинной девушки, если он не попытается себя сдержать. Стефан на это ведется. У него по-прежнему нет человечности, но он помнит о своих высоких моральных принципах. Вот только жажда оказывается куда сильнее. И с ней совладать самостоятельно Стефан не в силах. Деймон пытался его остановить, но брат вцепился в шею девушки мертвой хваткой. Её спасло внезапное появление Елены, что была обеспокоена из-за увиденного. Елена позвала Стефана по имени, но они не перекинулись даже скудной парой фраз. Гилберт уходит с разочарованным видом. Стефан внешне становится более отрешенным. Деймон и Ребекка остаются на месте. — Ты придурок, — укоризненно подмечает блондинка. — Я знаю, мне говорили, — напыщенно отмахивается вампир. Ребекка решает, что на сегодня с неё общения с Сальваторе достаточно.***
Стася предпринимала попытки проникнуть в саму структуру ловушки, чтобы указать Морене на то, какие из многочисленных отражений связано с её зеркалом в ванной. Ловушка была очень хитро устроена и заклинание, создавшее ее было невероятно сильным. Стасе пришлось использовать присутствующих в качестве дополнительного источника магии. Это было очень трогательно — то, как два демона и вампир были готовы временно пожертвовать своим самочувствием для того, чтобы вызволить ведьму оттуда. Но умиляться было особо некогда. Дело было срочным. В одну из череды попыток Стася прервалась из-за звучавшего треска стекла. Это её вынудило резко прекратить своё вмешательство. От страха она сильно сжала руку Иззи и чаще задышала из-за того, что на ее глазах по зеркалу поползла длинная трещина. Ведьма оцепенела из-за ужаса. Это вызывает еще больше напряжения у собравшихся. Нервы и без того оголены до предела. Каждая новая трещина на стекле приближает Морену к страшному року. Она не может вот так погибнуть. Нельзя допустить того, чтобы её изранило насмерть в чертовой ведьмовской ловушке. А потом отправило её тело невесть знает куда. Из-за треска стекла стучало в висках. То было сердце, что начинало сильнее колотиться от страха, потому что каждый осознавал то, что значило появление нового раскола. Это было чересчур для Клауса. Если у него и были добродетели, то явно не терпение. О нем о даже не вспомнит, когда напряжение столь сильно. Он сжимает челюсть от злости, направляясь к ванной, одновременно с тем силясь сохранять мужество, не теряя при этом оптимизма, который ему пыталась привить Морена. — Ты сопроводила Бонни, потому что от нее не было пользы. Но насколько я вижу, ты сама не особо полезна, — хмурым тоном выговаривает он. Стася поворачивает к нему голову. Было бы не страшно, если попытка просто обернулась провалом, но она сделала хуже. Из-за этого тревога в ведьме была необъятна. Если по ее вине Морена умрет, она никогда себе этого не простит. Повышающийся накал неволей заглушил инстинкт самосохранения. На кону было слишком много и дополнительное давление на ведьму было лишним. — Ты самый умный тут или что? — с претензией интересуется у него Стася. — Не дави на меня, как диарея. Я пытаюсь помочь! — грубо заявляет она. Гибрид в одном шаге от того, чтобы сорваться и выплеснуть свою агрессию. И это стало очевидно в его холодном взгляде. Иззи встает перед Стасей, чтобы её защитить. Им нужна была эта ведьма, потому что на поиски другой могло уйти слишком много времени. Этот жест его не остановил. Иззи не была той, чья жизнь значила хоть что-то. Расправиться с ней, чтобы добраться до ведьмы не будет особой проблемой. — Если это зеркало разобьется до того, как тебе удастся ее оттуда достать, тебе придется отвечать за это лично передо мной, — серьезным тоном предупреждает гибрид, смотря Стасе прямо в глаза, которыми она выглядывала на него из-за плеч Иззи. — Мне будет не жаль потратить времени на то, чтобы убить всех твоих родных. Рядом с ним возникает Ксавье и хватает его за руку, чтобы остановить его нападки на девушек в ванной. Никлаус поднимает на него гневный взгляд. При этом в его голове мелькает мысль о том, что он более ценный, чем другие присутствующие. — Держи себя в руках, Клаус, когда Морена узнает о том, что ты угрожал Стасе, она с тебя шкуру живьем спустит, — твердым голосом предупреждает его демон. Ксавье намеренно сделал свой голос твердым для того, чтобы не выдать собственной сильной тревоги. «Когда» звучало очень оптимистично. В этом слове было гораздо больше уверенности, нежели в «если». Ксавье всеми силами гнал от себя мысль о том, что у них не получится. Морена всегда уверяла, что нужно верить в себя и собственные силы. Ставка на себя никогда не проигрывает. И этот запал им был нужен. Но никак не вражда и угрозы, что тратила их драгоценное время. — Стася, пожалуйста, делай, что считаешь нужным, только осторожнее, — смягчив тон просит блондин у ведьмы. Светловолосая слегка кивает, встречаясь взглядом с серыми глазами. Происходящее на нее сильно давило. Но Ксавье хранил в себе тот самый светлый луч надежды, что был присущ для Морены и его вмешательство её растормошило. В хорошем смысле этого слова. Стася поняла, что если стандартные способы не работают, нужно обращаться к чему-то нестандартному и искать обход для системы. Ведьма выходит из ванны и садится на диван перед раскрытым гримуаром Морены. В попытке хоть так поддержать себя в столь непростое время связью с ней. Морена была хорошо управлялась с тем, что не вкладывалось в термин «нормальность». Стася уже обращалась к книге ее заклинаний в поиске решения, но тогда она стремилась найти прямой ответ. Теперь же она обратилась к записям Морены с целью поиска чего-то нового. Что поможет ей прийти к блестящей идее о том, как ей помочь. Она зависла на заметках Морены о стихиях. Если бы можно было использовать воздух, чтобы её буквально оттуда выдуть, это бы значительно облегчило задачу. Но это было заведомо плохой идеей. Ксавье протягивает ведьме кружку горячего чая. Пока та тратила битый час, пытаясь найти решение этой зеркальной проблемы, в её организм не попадало ничего съедобного, что помогло бы ей самой сохранить силы. Голубые глаза с благодарностью смотрят на него и принимают из рук демона кружку. Стася застывает взглядом на глади напитка и видит в этом возможность. — Я искала медь, а нашла золото, — восхищенно бормочет она. Ведьма поднимает на демона горящие глаза. — Ты просто сокровище, — с улыбкой хвалит его она. Никлаус и Иззи обмениваются недоумевающими взглядами. Кто поймет, что на уме у этих ведьм? Если по внешнему виду нельзя догадаться о том, задумала ли она какую гадость или что-то хорошее. Но у Стаси на сей раз была феноменальная идея. Это не отменяло того, что она была безумна и рискована, но она не вписывалась в стандартные рамки, а это то, что ей было нужно. От чего бы не попытать удачу обратиться к стихии, от которой она однажды не погибла? Вода обладала тем же отражающим свойством, что и зеркала. И её вполне можно использовать в качестве портала оттуда. Осталось придумать, как именно это провернуть. Безгранично влюбленный в себя Нарцисс склонился над своим отражение в воде, чтобы не видеть больше никого вокруг, кроме себя самого. Стало бы ему тошно от собственного отражения, если бы он так скоропостижно не скончался? Боюсь, что этого нам не узнать, но вот Морена в бесчисленном окружении собственного лика уже чувствовала от этого легкую тошноту. Рыжеволосая рассматривает в очередной раз зеркала с необъяснимой тревогой в груди из-за трещин, покрывающих некоторые из них. Ничего хорошего в этом знаке не было. А вот в том, что по одному из зеркал пошла рябь — было. По крайней мере, это не выглядело так же зловеще, как деформированное отражение лица из-за раскола. Беда в том, что это зеркало было весьма в неудобном расположении. Оно находилось высоко на потолке. И роста Морены даже в прыжке оказалось недостаточным для того, чтобы попытаться его коснуться. Она в задумчивости рассматривает недостижимую плитку зеркала и в ее голову приходит мысль о том, где взять резерв сил для усиления прыжка. В неконтролируемой волчьей агрессии. Злость мобилизует внутренние силы для битвы. В нашем случае — битве со слабостью нижних конечностей. Ей приходится намеренно обратиться в мыслях к тому, что способно ее вывести из себя. И она точно знает, как добиться этого эффективнее всего. Стоит лишь начать думать о наплевательском отношении, о манипуляциях и ворожбе, о ценности, что Кроули обрел для матери лишь посмертно и вот из-за частных злобных вдохов ее грудь ходила ходуном. Морена ощущает тот самый прилив сил и вспоминает о том, для чего это было сделано. Она отталкивается от земли и делает прыжок… И его все равно не хватает. В этот момент окончательно слетает предохранитель. Морена кричит от ярости и видит в зеркале своё собственное отражение. То, как весь внешний вид ее теперь напоминает гарпию, но это ее не заботит. Чертовы зеркала. Она разобьет каждое, что ей встретиться после того, как она наконец обретет свободу. Не важно, к чему приведет несколько разбитых ею из-за злобы стекол сейчас. Её тело обретает прочность, как у тарана. Кортизол и адреналин делают своё дело. Ведьма использует дальний угол своей скромной камеры для разбега. Набрав немного скорости, она упирается упирается ногой в боковое зеркало и комнату заполняет его громкий треск. Морена пропускает его мимо ушей. Она усиленно вытягивает руку перед собой. Рыжеволосая отталкивается со всей силы и распрямляет колено. Это помогает ей приблизиться к заветной зеркальной плитке. Кончики пальцев быстро проходят сквозь холодную влажную поверхность. Это вызывает мелкую рябь по спокойной глади. Вслед за ними по ту сторону оказывается середина ладони. Вот оно спасение — в этом портале. Стоило ей обрадоваться на мгновение мысли о том, что она наконец может оказаться в другом месте. Тело её потянуло вниз, а вместе с ним и вытянутую руку. Триумфальный провал. Спасение было. Но оно было недостижимым. Если бы с той стороны ее резко не схватили за ускользающие пальцы. Захват был таким сильным, что причинял боль. Но Морена слабо ощущалась из-за разбушевавшихся гормонов стресса. Ведьма почувствовала то, как её быстро затягивает прямиком в зеркальную гладь. И подошли к этому делу очень резво. Она была как кролик, наспех вытянутый из шляпы фокусника. Рыжеволосая чувствовала, как из-за прохождения через этот портал её рука намокает. Поэтому, когда лицо ее приблизилось к заветному выходу, она крепко зажмурилась. Волосы ее вмиг намокли и противно облепили лицо и тело. Но зато после прохождения головы, тело прошло в разы быстрее. Прямо как при родах. Морена открывает глаза и делает шумный глубокий вдох ртом. Только в этот момент приходит осознание того, как ей недоставало кислорода. Она не сразу понимает, что оказалась в своей ванной комнате. И по своему расположению она догадалась, что стояла в ванне. Перед глазами её хмурое лицо гибрида. Он злится. Голубо-зеленые глаза выдавали его обеспокоенность. Зеленые глаза застывают на его лице. Морена была очень рада видеть кого-то кроме себя. И кроме этого, отдавала себе отчет в том, что рада видеть именно его. Тут же во рту своём ведьма чувствует ребро его ладони и ощущает, как горячая кровь заполняет рот. Металлический привкус больше так не дурманит. Нет того неугомонного желания впитать в себя как можно больше. Это то, чего ей хотелось — чтобы кровь не имела над ней такой власти. Морена инстинктивно делает глоток, потому что во рту ее больше не остается места. Кровь гибрида рискует пойти из ее носа и ведьма сглатывает, чтобы этого избежать. В ногах её торчали крупные осколки стекла, что она не ощущала, пока Ник резко их из нее не выдернул. От боли ведьма замычала и даже прикусила Майклсон за руку. Кровь гибрида исцелила полученные ею повреждения. Он вынимает вскоре руку из её рта и легко убирает мокрые волосы, облепившие лицо. После чего слегка толкает ведьму на себя и прижимает к груди, пряча лицо, утыкаясь им в её шее. Морена непроизвольно обнимает его за спину и глубоко вдыхает по-прежнему приятный запах, исходящий от него. Наконец она встречается взглядом с теми, кто все время находился за его спиной — Стасей, с любопытством, смотревшей на них и пытавшейся сдержать довольную улыбку. Ксавье, что был по правую руку от светловолосой и на лице его было облегчение. И Иззи со спокойным выражением лица, наблюдающей за происходящим чуть поодаль. Выходит, что все же не все герои носят плащи. Такая разношерстная команда спасения. Спасения меня. Моя команда. Такое воодушевление при этой мысли в какой-то мере даже расслабленное чувство. И, разумеется, безграничная благодарность за их участие в моём вызволении. — Спасибо, — произношу я, но мой голос звучит слишком тихо. Я чувствую, как руки Ника сильнее сжимают меня. Из-за чего я осознаю то, что мой шепот пронесся над его ухом. В голове непроизвольно проносится момент нашего путешествия. Очередной бар. Он с ревностью смотрит на каждого, у кого хватило смелости ко мне подойти. Их дни сочтены. Я с улыбкой охлаждаю пыл парня, что решил со мной пофлиртовать. И плетусь к бару. Ник ухмыляется из-за того, что я спасла того парня от расправы. Он поворачивается к бармену, чтобы взять для меня коктейль. Я слегка наклоняюсь со спины к его уху. — Каждый бокал отдает легким привкусом неудовлетворения, заменил? — игривым тоном шепчу я. Это было чекой бомбы, что я нечаянно вырвала. И Ник тут же дал мне понять то, что он легко может взорваться. Он подрывается со стула и грубо прижимает меня к себе. Одна рука скользит прямиком в мои волосы, чтобы добраться до шеи. Вторая крепко удерживает меня за поясницу. Не надо было быть гением, чтобы догадаться о том, как сильно завело его такое простое действие, как шепот над ухом. Я столь же просто теряю самообладание из-за воздействия на заднюю часть шеи. От платит мне той же монетой, мягко проводя пальцами по шее, вверх к затылку. Я томно выдыхаю и подаю грудь вперед из-за волны мурашек, пробежавших по спине. — Представь нас двоих разгоряченных на этой барной стойке, — завлекает меня бархатный голос. — Поддайся ты мне, мы бы устроили для них незабываемое зрелище, — он целует меня в шею. И это кружит голову настолько, что если бы он попытался взять меня силой прямо сейчас, я бы не сопротивлялась. Обнимаю его за плечи и не могу оттолкнуть от себя. Не хочу отталкивать его от себя. Хочу секса на барной стойке. Он поднимает голову к моему лицу и мы едва не целуемся. Нас внезапно окатывают ведром с ног до головы. И в ведре том была вербена. Возбуждение резко сменяется сильной болью обожженной кожи. Группа охотников вышла на наш след и решила нас внезапно атаковать. Меня сложило пополам из-за боли. Ошарашенная произошедшим, я не сразу догадалась использовать кого-то поблизости, чтобы напившись крови, быстрее исцелиться. Но Ник оказался невероятно стойким. Он превозмог боль, чтобы снести голову тому, кто облил нас вербеной. И после того, как оторванная голова прокатилась рядом со мной, я смогла взять себя в руки. Славная была ночь. Два вампира и десять охотников. Итог схватки был предрешен. Фишкой бара той ночи стали разбросанные повсюду части тел и реки крови, забрызгавшие все ближайшие поверхности. Я могла сдаться раньше дьявольски хорошему змею искусителю, если бы не те охотники. Но благодаря ей я хорошо запомнила то, что мне следует держаться подальше от его ушей, если я не хочу так просто проиграть. Говорят, что девушки любят ушами. Какой вздор. Они просто не были знакомы с ним. И сейчас я вновь случайно воздействовала на его эрогенную зону. Благо его руки расслабляются и я радуюсь тому, что сейчас не подходящий момент для демонстрации своего возбуждения. Он достает меня из ванны. И выпускает из своих объятий, чтобы я могла поблагодарить остальных. Стася морщится в тот момент, когда к ней прислоняется мокрое тело. Это пустое, одежда высохнет. С подругой все было в порядке и она была этому рада. — Вижу вы успели познакомиться, — с улыбкой подмечает рыжеволосая, поворачиваясь к гибриду. — Да, ты знаешь, он оказался таким милым, — проговаривает Стася с легкой улыбкой. Из-за этого Морена слегка хмурится от недоверия, но улыбка по прежнему не сходит с ее лица. Никлаус смеется. — Мы точно говорим с тобой об одном человеке? — со смешком уточняет рыжеволосая. Стася слегка кивает в качестве подтверждения. — Я была наслышана о очаровательности убийц, но не знала, как может быть прекрасен Дьявол, — шутя отвечает светловолосая. — Не забывай, что это моя должность и я не желаю ею с кем-то делиться, — с усмешкой возражает ей Морена. — Я готов с тобой поспорить, пташка, — возникает в разговоре Никлаус. Ведьма смеется, поворачиваясь к нему. — Впрочем, ничего нового, — парирует она. На что в ответ гибрид сильнее улыбается. Затем наконец доходит очередь до Ксавье. Он и Иззи послужили для Стаси энергетическими батареями из-за чего теперь слегка ослабли. Но для того, чтобы получить благодарные объятия от ведьмы, немного сил осталось. Стася расхвалила Ксавье. Если бы не он, ведьма не дошла бы до столь абсурдной идеи, которая все же сработала, стоит отдать ей должное. Морена выпускает Ксавье и переводит внимание на Иззи. Та слегка улыбается. — Может, мы начали не очень дружелюбно, но ты сейчас здесь и протянула мне руку помощи в трудной ситуации. Для меня это очень ценно, спасибо, — радушно поделилась Морена и заключила ее в свои объятия. Охотница ей помогла, но ведьма не забыла об осторожности. В её голове по-прежнему была мысль о том, что Иззи намерена получить стило. Не было проблемой ей его отдать. Но одного хорошего поступка мало для твердого убеждения в том, что её помыслы чисты. Морена использует этот небольшой миг, чтобы пробраться к охотнице в голову. Её подсознание от чего-то напоминает учебное заведение с вереницей кабинетов. Морена проносится по длинному коридору и, вновь опираясь на свою внутреннюю чуйку открывает одну из дверей, чтобы увидеть, что за воспоминание хранится за ней. А за ней был Ад, его главный зал. Морена этому удивляется, потому что она не видела Иззи ни на одном из воспоминаний. На троне был на вид самый обычный среднестатистический мужчина — лет тридцать, средний рост, угловатое лицо и ясные голубые глаза. На нём была пара туфель, черный костюм, застегнутая белая рубашка и ослабленный синий галстук, подчеркнутый бежевым плащом. Прежде он служил оболочкой для ангела Кастиэля. Но теперь стал временным вместилищем для Люцифера. И это было видно по выражению лица и манере речи. Кастиэль вел себя более сдержанно, на его лице не было и намека на гордыню, его голос порой бывал твердым, но по-прежнему оставался бесстрастным, без заносчивости. Вот в чем заключается коварство внешнего вида. Он чрезвычайно обманчив. Порой сложно догадаться о том, какую угрозу может скрывать в себе то, что представляется чем-то безобидным. Иззи прекрасно понимает, кто находится перед ней. И ей жутко страшно. Тело её оцепенело от страха. — Ступай же, я не люблю ждать, — нетерпеливо подгоняет Иззи падший ангел. В ногах тут же появляются силы, чтобы поскорее убраться от Люцифера. Она быстро шагает в противоположную от него сторону, пока не пропадает с поля его зрения. Когда охотница доходит до поворота, она начинает бежать. Сердце её колотится с бешеной скоростью. И причина тому вовсе не пробежка, а внезапное появления Люцифера. Вот, что значит вселять страх. Стоило ему появиться — бездушные демоны выстроились по стойке смирно из-за страха перед своим создателем. Они видели, с какой легкостью он расправляется с теми, кто вдруг испортит ему настроение. Иззи приходит в темницу к Кроули. Тяжелый металлический ошейник сковал его шею и сжигал кожу в местах соприкосновений. От него шла громоздкая цепь из того же металла. Ад был его королевством, а с приходом Люцифера превратился в заколоченную будку, из которой ему не выбраться. С поста короля его моментально попустили до сторожевого пса и посадили на цепь. Внешне он был подавлен. Люцифер растоптал все, чего Кроули удалось добиться. Падший ангел демонстрировал на Кроули свою силу — швырял его по углам Ада, использовал кулаки, грубые слова и выражения в общении с ним. «Общении» — громко сказано. Каждый раз, как Люцифер обращался к Кроули это была лишь очередная попытка самоутверждения. «Ну что, пес, удобно тебе была на моем троне? И кем ты теперь стал? Валяешься у моих ног с жалким видом. Где твое мнимое могущество?» Несмотря на все издевательства и побои, в глазах Кроули был намек на непокорность. Он лишь притворялся жертвой для того, чтобы убедить Люцифера в том, что он главный. А сам в то время ждал возможности получить свободу и расправиться с ним. Иззи боялась, что Кроули может сдаться. Она не знала никого во всем Аду, кто мог решиться ему противостоять. Вся надежда была лишь на короля. Он не должен был оплошать. Кроули не должен в себе разувериться, потому что иначе всех ждет трагичный конец. Кроули в ответ на появление Иззи поднимает голову. Это и была та самая возможность, что сулила ему обретением свободы. Хоть он и не догадывался о том, что Иззи была подослана ему Люцифером специально. Падший ангел хотел найти мощное оружие под названием «Рука Бога» и единственным, кто знал, где оно находится, был Кроули. В его планах было вернуть ему свободу и проследить за ним, чтобы тот отвел его к оружию. Так и случилось. Сразу после освобождения Кроули отправился за рукой Бога, чтобы убить с его помощью Люцифера. И падший ангел пришел к нему в этот момент, это стало неожиданностью для Иззи и Кроули. Они оборачиваются на голос Люцифера и застывают на нём взглядом. — Мне показалось или здесь возникло некое напряжение? — четко проговорил Люцифер. Голос его звучал притворно задумчиво. После сказанного на лице проступила довольная ухмылка. Иззи и Кроули закоченели на месте и с опаской ожидали того, что намеревался делать Люцифер. Морена была в ужасе. Воспоминания в Аду об издевательствах над братом её разозлили, потому что было чертовски больно видеть Кроули в таком уязвленном состоянии, вынужденном терпеть нападки Люцифера. Но то, до чего она дошла в воспоминаниях Иззи сейчас, за пределами Ада, её сильно беспокоило. Она не знала чего ожидать. Люцифер мог сейчас убить брата и Морена наконец смогла быть уверенной в том из-за чего он умер. Ей хотелось знать правду о том, что с ним произошло. Но никак не видеть его смерть своими глазами. Ведьма еще не оправилась от воспоминания о его сожжении. Ей не хотелось смотреть на то, как жестоко может расправиться с ним падший ангел прямо сейчас. Морена перебарывает себя, чтобы остаться еще немного. Если Люцифер начнет нападение, она тут же покинет сознание охотницы, чтобы этого не видеть. Ей такого счастья не надо. Люцифер смеется коварной улыбкой и указывая рукой на Кроули, начинает медленно идти в направление к демонам. — Ты вправду решил, что сможешь обмануть меня? — лукаво щурит глаза, уставившись на Кроули. Голос его звучит самодовольно, с издевкой. Себя самого он выделает тоном такого наслаждения, что даже немного противно. Его ладонь оказывается на груди. — Меня? — недоверчиво повторяет он. Кроули опускает взгляд. Он выглядит слишком обреченно. Неужели его конец и вправду мог быть таким? Виски ведьмы пульсировали из-за быстро бьющегося сердца. Люцифер без особого интереса берет со стеллажа с разными реликвиями книгу. Сзади него выпрямившись по стойке, стоял подчиненный демон и покорно ждал приказа своего хозяина. — Того, кто сотворил обман, — спокойным тоном с нескрываемым удовольствием напоминает Люцифер, вновь обращая внимание на Кроули. — В прямом смысле, — книга за ненадобностью возвращается на полку. Он вновь начинает плавно идти в их сторону. — Конечно, я бы не провернул все это без нашей милой, талантливой Иззи, — восхваляя охотницу, он слегка улыбается. Иззи вздрагивает при упоминании своего имени. Кроули удивляется, и с горечью смотрит на неё. Черноволосая хочет оправдаться, объяснить то, что она искренне хотела помочь и не знала, что всё так обернется. В произошедшем не было её вины. Она была пешкой, что неосознанно стала частью замысла Люцифера. Но сейчас у неё не было сил, чтобы открыть рот. На своей шее она почувствовала тугую веревку, что душила её с каждым моментом всё сильнее. Люцифер встает напротив Кроули и тянет Иззи за руку, чтобы та оказалась рядом с ним. Охотница стала обращена к демону лицом. И встретившись с ним взглядом, почувствовала, как веревка на шее затянулась туже. — Кстати, она тебя ненавидит, — шепотом поясняет Люцифер с усмешкой. Иззи решает предпринять хоть что-то и в этот момент она слегка качает головой, отрицая сказанное Люцифером. Кроули это замечает, но вида не подает. — Тебя все ненавидят, — вновь привлекает внимание падший ангел, довольно потирая руки. — Все демоны Ада, — четко проговаривает он. Кроули мрачнеет. Он пытался держать лицо, но после сказанного он уже не может достойно выдерживать взгляд Люцифера. — Впрочем, нельзя их винить, ведь, может когда-то ты и был самым злобным злом в мире, — рассуждает Сатана, задумчиво отводя взгляд в сторону. — Не считая присутствующих, — надменно добавляет он. — Но сейчас… — он брезгливо морщится, указывая ладонью на внешний вид Кроули. — Ты просто главный почитатель Дина Винчестера и обожатель кровососущих тварей. Это задевает Кроули. Он злится из-за того, как дерзко Люцифер указал на его слабости. Его нижняя часть лица напрягается. Это не остается без внимания падшего ангела. Он щурится и тычет указательным пальцем в демона, сокращая между ними расстояние. — Я знал, что ты что-то прячешь, — делится он. — Видел искру непокорности в твоих глазах, — кокетливо проговаривает Люцифер. Они ненадолго застывают взглядом друг на друге. А затем Сатана берет его за края пиджака и слегка наклоняет к себе. — Но, вместо того, чтобы выбить её из тебя, что не трудно, — со смешком заканчивает он. — Но грязно. Я дал тебе привести меня сюда, — напыщенно заканчивает Люцифер. Падший ангел небрежно тянет Кроули в сторону, чтобы получить доступ к тому, что всё время скрывалось за его спиной — деревянный ящик, что хранил в себе посох Моисея, он же рука Бога. Иззи и Кроули быстро переглядываются. Кроули выглядит отрешенно. И Иззи уже мысленно смирилась с тем, что это их конец. И он будет таков — в заброшенном полуразваленном здании, что служил складом для ценностей. — Сейчас я заберу это, — предупреждает Люцифер, после чего оборачивается. — А потом займусь тобой, — четко проговаривает он, угрожающее указывая пальцем на Кроули. — И, щеночек, тебе это точно не понравится, — с серьезным выражением лица предупреждает Сатана. Кроули вновь не может найти в себе силы выдержать с ним зрительный контакт. Слишком высокий накал. Люцифер поднимает деревянный ящик, чтобы перенести его на стол рядом. И наконец с предвкушением открывает его. Открывает его, чтобы увидеть пустоту внутри. Иззи поворачивает слегка голову в сторону и замечает посох в руках Кроули. Он держит его одной рукой и с серьезным выражением лица смотрит в спину Люциферу. Иззи удивляется, и у неё появляется надежда на то, что они избавляться от гнета падшего ангела. В этот момент ведьма чувствует облегчение вперемешку с негодованием и гордостью. Она не знает, как ему удалось это провернуть, но брат облапошил Люцифера. Падший ангел разозленно громко захлопывает ящик и медленно оборачивается. Кроули встретившись с ним взглядом, оживленно вскидывает брови. — Ты ни это ищешь? — с издевкой уточняет он. А после с размаха бьет им по лицу Люциферу. Тот от силы удара отлетает от него на пятьдесят дюймов прямиком под ноги к своему подчиненному. Люцифер лежит на полу, демон замирает над ним. Иззи наконец переступает свой страх. Кроули хмурится, делая несколько шагов в сторону Люцифера. При этом он угрожающее постукивает концом жезла по полу. — Ты вправду решил, что сможешь обмануть меня? — самодовольно интересуется Кроули, возвращая Люциферу его слова. — Меня? — громко и гордо спрашивает он. — Того, кто довел обман до совершенства, — величаво продолжает он. Люцифер от происходящего хмурится и приподнимается с пола, упираясь на локти. — В прямом смысле, — довольным тоном завершает Кроули, уставившись на недоумевающее лицо падшего ангела. Посох светится, перемещая содержащую в себе силу тому, кто держит его в своих руках. По левой руке в тело Кроули приходит сила Бога. Его тело заполняет свет, освещая всю комнату. Глаза подсвечиваются ярким свечением, как бывает обычно у ангелов, когда они решают продемонстрировать свою силу. Подчиненный Люциферу демон помогает ему подняться с пола и теперь они уже замирают в ожидании того, что их ждет дальше. Вся сила содержащаяся в посохе переходит к Кроули. И тело его перестает излучать свет. — Ух! — восторженно выдыхает он. — Так вот, какого чувствовать себя Богом, — удивленно проговаривает он. — Кроули, покончи с ним наконец, — встревоженно просит Иззи. — Тебе тоже интересно, что такая сила способна с ним сделать? — с усмешкой интересуется он, бросая взгляд на охотницу. По ладони его ползут лучи света. Он перемещает в неё свою силу, чтобы атаковать Люцифера. Кроули вскидывает перед собой ладонь, выпуская заряд, комнату озаряет яркая вспышка чистой неудержимой энергии, похожей на молнии. Она стремительно мчит в сторону Люцифера. В мгновение его приспешник заслоняет его своим телом и оно принимает на себя удар. Демон рассыпается в воздухе, оставляя после себя небольшие лохмы одежды. Люцифера отдача отбрасывает назад в стену. Он падает в пол лицом. Кроули усмехается и решает предпринять еще попытку использовать силу Бога. Люцифер в это время поднимается на ноги. Иззи ужасается из-за того, что с Кроули ничего не происходит. Свет больше не сочится из его ладони. Красноглазый в изумлении. Он неверующе смотрит на свою ладонь и хмурится из-за происходящего. Люцифер победно улыбается. Ему стало ясно, что посох Моисея содержал в себе силы ровно для одной атаки. И она провалилась. Падший ангел оттряхивает костюм, возвращая себе вместе с тем былую напыщенность. Кроули бросает взгляд на Иззи. Они снова напуганы, только в этот раз у красноглазого нет плана, что делать в таком случае. Люцифер проводит рукой по своему затылку и на пальцах его остаются кровавые следы. — Ты пролил мою кровь, — ненавистно подмечает он, морщась. Кроули нервно улыбается и одними губами проговаривает Иззи «беги». И в этот же момент охотница использует возможность, чтобы переместиться в безопасное место. В её голове появилось тяжелое осознание того, что Люцифер теперь осведомлен в её неверности. И жизнь её оказалась под угрозой куда большей, чем была прежде. Ровно в этот момент она открестилась от жизни охотницы и решила залечь на дно. Морена покидает подсознание Иззи со смешанными чувствами. Это была неудача, что привела к его гибели? Почему в чертовом посохе Моисея был всего один заряд? Он должен был уничтожить Люцифера, если бы не демон на его стороне. Это так нелепо. То, как из-за подставы Божьего оружия Кроули вновь оказался в уязвленном состоянии. Хорошо, что Иззи сама исчезла раньше того, как Люцифер приблизился к брату, чтобы с ним разобраться. Чувствую, как ненависть ко всему божественному во мне крепнет. Что за приблуда, использовать которую можно всего раз? Я не могу в полной мере представить то, какая должна быть мощь и могущество в Божьей силе, но если ею удалось наделить посох, от чего было не вспомнить о своей щедрости и не оставить в нем два заряда? Иззи предпочла мне об этом событии не рассказывать, хоть она и была на стороне Кроули. Я предполагаю, что она не знала, как я отнесусь к тому, что она была частью плана Люцифера. Я её не виню. Люцифер слишком сильный и опасный противник. Если бы мне пришлось воевать с ним, я бы тоже могла быть втянута в какой-то план, в ходе которого кто-то тоже мог пострадать. Меня по-прежнему тревожат слова Элайджи. Они побудили меня копнуть глубже, чтобы восполнить в имеющихся у меня сведениях недостающие пробелы. Я не люблю искать виноватых, потому что стараюсь принимать на себя полную ответственность за происходящее в своей жизни. Но повинного в смерти брата я жажду узнать сильнее всего. Люцифер? Я право не знаю, стоит ли делать выводы из увиденного. Что было после того, как Иззи исчезла? Падший ангел разозлился на Кроули из-за покушения на его жизнь и убил его там же на месте? И жизнь его в самом деле оборвалась из-за того, что Божье оружие было с подвохом? Мне кажется, что я уже ничего не понимаю… Все же не может быть так однозначно. Может, ему все же удалось найти спасение? Я плохо рассмотрела то, что их окружало, может, там где-то была припрятана другая реликвия, с помощью которой он спасся? Или мне просто хочется в это верить. Хочется просто, чтобы он однажды вошел в мой дом и признался в том, что он не умер, а просто все это время находится в затяжном отпуске. Я бы в тот же момент упала в обморок от шока. А когда пришла в себя, задушила бы его своими руками за то, что так долго не приходил, из-за чего я ежедневно изводила себя мыслями о том, что с ним стало. С недавних пор стоит мне подумать о Кроули в моей голове появляется шум. Обычный фоновый шум — тихое шипение, ложащееся поверх каждого воспоминания. Этот шум результат бедлама, в который превратились мои мысли о брате. Размышлять о нём стало вдвойне тяжелее, потому что я не знаю, чему мне верить. У меня нет никакой уверенности ни в чём. Ни в одном воспоминании. Ни в чужих, ни в своих. Я просто уже начинаю бредить. Что вообще было на самом деле? Уровень беспокойства и паранойи зашкаливает настолько, что я начинаю задумываться о том, что в самом деле могу сходить с ума. Вдруг Кроули никогда и не было, а всё, что я видела — лишь чья-то игра, по итогу которой я должна сойти с ума? Кто может играть со мной? Ровена? Покойный Люцифер? Сам Бог? Я ненавижу эту смуту. И то, что во мне появилась неуверенность. Неуверенность прежде всего в себе, потому что я не могу доверять своему разуму. Мне нужен трезвый взгляд со стороны. Мне нужно убедиться в том, что я по-прежнему могу себе верить. Если мой мозг оказался засорен каким-то лживым мусором, я вымету из своего сознания, чтобы не жить в заблуждении и не строить воздушных замков на самообмане. Но прежде мне нужно освободить свои мысли, избавиться от фантома, что преследует меня. Я не особо люблю сладости. Но одно лакомство не повредит, к тому же в нем нет калорий. Я хочу почувствовать наслаждение, когда Аластар получит свою пулю в лоб. Он этого заслужил и я наконец так близка к тому, чтобы отправить его туда, откуда он уже не вернется. Я решаю попросить помощи у своей «команды спасения». В моих планах убить в ближайшее время двух зайцев: расправиться с Аластаром и я не доверю это никому, кроме себя самой. Спустить курок должна именно я. И в это мгновение я буду смотреть прямо ему в лицо, чтобы увидеть, как жизнь покидает его тело. Осталось только его разыскать и загнать в ловушку. Я думаю заняться с этим вместе с Иззи. У нее большой опыт охоты на демонов и есть возможность занять любую оболочку, чтобы найти белоглазого и незаметно за ним проследить. Так же мне нужно разобраться с пророчеством Лафлин. И я не побоюсь наглым образом выкрасть его у них из-под носа. Моему появлению они не обрадуются, но Стася тоже училась у них. Что такого в том, если она вдруг решит навестить их спустя семь лет? Что такого в том, что она просто пустит им пыль в глаза, так же, как они сделали это мне? Две цели и ни в одну из них я не включила Ника. Ему это не понравилось. Он отказался уходить, когда я предупредила его о том, что нам нужно обсудить дела. — Нравится тебе это или нет, я остаюсь, — уверенно возразил он, усаживаясь на диване рядом с Ксавье. — Хочу узнать на что ты тратишь свое время. — На разные мелочи, вроде кражи пророчества у лицемерных ведьм и мести для поганого демона, — намеренно безразлично отвечаю я, чтобы его в этом не заинтересовать. Он слегка улыбается. — Кому намерена мстить? — Его зовут Аластар, — с тем же безразличием отвечаю я. Ник удивленно поднимает брови. — Главный палач Ада, не дурно, ты метишь в большую мишень, — воодушевленно рассуждает он. Я слегка пожимаю плечами. — Все как всегда — выбираешь себе более сильного противника, чтобы повышать свои навыки. Из-за сказанного он улыбается сильнее и внимательно смотрит на меня. В прошлом он учил меня играть в шахматы. То, что я сказала сейчас было и является основой шахмат, которую он мне всегда повторял. — Я в деле, — спокойным тоном оповещает гибрид. Я не хочу, чтобы он был частью этого. Особенно, чтобы он оказался в ситуации, когда до него может добраться Аластар. Если это белоглазое чудовище устроит для меня такую пытку еще раз, мои сердечные мышцы разорвутся из-за боли и моё сердце попросту не выдержит. Я, Иззи и Ксавье тесно связаны с Адом, не нам бояться встречи с кем-то из демонов, но для Ника я этого не желаю. Майклсон и без того, по всей видимости, не плохо поварились в гуще адских событий. Им этого с лихвой хватит на всю бесконечную жизнь. — Думаю, что у тебя самого есть дела, например, избавиться от магической связи с членами своей семьи, — спокойным напоминаю я, устраиваясь напротив него. — Ты говорила о моей способности недооценивать, пташка? — со смешком уточняет он.— Если ты вынашиваешь два плана одновременно, от чего я не могу так же? Я устала. Нахождение в ловушке меня сильно вымотало. Вообще, на самом деле мы все вымотаны. Но у него все же есть дополнительный резерв сил на то, чтобы со мной поспорить. Вот только у меня его нет. — Ник, пойдем со мной, — прошу я, поднимаясь с места. Для той, что приходилось выкладываться на максимум своих сил и возможностей, чтобы получить внимание мне очень льстит то, что моего внимания так активно добиваются. Но должна же у человека быть доля здорового эгоизма и капля рассудительности, чтобы понимать то, что от чего-то в самом деле стоит держаться подальше. Мы выходим на крыльцо, чтобы поговорить наедине. — Ник, я очень рада за то, что ты вдруг обнаружил в себе такое качество, как альтруистичность, но давай договоримся о том, что ты будешь держаться от всей этой чертовщины подальше? — с надеждой смотря на него, прошу я. — Твоя забота мне приятна, но я не изменю своего мнения, — твердо заверяет он. — Мне недостает в жизни охоты на демонов. — В очередной раз хочу напомнить тебе о Ребекке, она тоже пыталась о тебе позаботиться и удержать тебя от любой связи с Адом, — терпеливо напоминаю я, складывая руки перед собой. — У нее нет надо мной власти, Морена, я решаю сам за себя, — спокойным тоном возражает он. — Я из тех, кто любит в жизни сложности, — Ник ухмыляется. — Не забирай мой хлеб, Ник, из нас двоих я королева многозадачности, — с легкой улыбкой заключаю я. — Лучше потрать силы на то, чтобы получить кровь своих братьев, она нужна, чтобы разрушить связывающее вас заклинание, — упорно стою на своём и пытаюсь перенести центр его внимания с себя на его родных. Его лицо принимает серьезное выражение. Ник слегка приподнимает подбородок, удерживая со мной зрительный контакт. — Ты выручила нас всех и ни слова не сказала для того, чтобы мы не разочаровались в своей матери, хотя это было неизбежно, — безмятежно проговаривает он. — Теперь ты более уязвима, чем я, поэтому можешь даже не рассчитывать на то, что я позволю тебе одной идти на демона, — тон его становится холодным и твердым. А взгляд таким пронзительным, достающим до самой души. Меня вновь из-за него пробивает волна мурашек. В этом он прав. У меня больше нет того физического превосходства и бессмертия. Но моя голова по-прежнему на плечах и магия всё еще сильна. — А у тебя нет власти надо мной, Ник, — возражаю я, распрямляя плечи. Это происходит само собой. Вступая с кем-то в спор, мы инстинктивно пытаемся занять больше места. Примитивный животный мозг — чем ты крупнее, тем опаснее. Я по-прежнему на голову ниже его. Да и черт с ним, уверенность от этого не теряется. У меня внезапно появились силы. И как бы абсурдно это ни было. Я намерена вступить с ним в спор, чтобы вынудить его держаться от моих проблем подальше. — Я буду не одна, со мной будет Иззи и мы вдвоем расправимся с Аластаром, — с той же холодной интонацией парирую я. — Уже прониклась к ней доверием? — он слегка усмехается. Черт побери. Он знает, что я не доверяю пока Иззи. Тебе кто дал ко мне инструкцию, Ник? Хватит, меня это обескураживает. Мне становится сложно вести с тобой честные споры, потому что ты становишься очень убедителен. Не вынуждай меня хитрить и врать. Я отвожу от него взгляд и от недовольства поджимаю губы. Он верно воспринимает это как знак, чтобы продолжить. — Неужели тебе не хочется, чтобы рядом был тот, кому ты доверяешь? — скептически уточняет он. И в голосе его слышится уверенность. Он думает, что заведомо знает ответ. Рациональная часть меня согласна с тем, что мне нужен тот, кому я могу доверять. Но моя вредная сторона не позволит мне так просто уступить. Мне проще будет отрезать себе язык, чем позволить ему присоединиться. — Не имеет значения, Ник, иногда приходится сотрудничать с теми, с кем совпадают твои цели. Даже если вы друг другу не доверяете, — бесстрастно поясняю я, сдерживая своё возмущение. — У тебя нет права… Его глаза загораются озорным огоньком в этот момент. Он активно кивает головой. — Мне никто не дает права, поэтому я сам беру его, — твердо проговаривает Ник, делая ко мне навстречу шаг. — Если потребуется, я раздобуду ведьмовской ошейник, чтобы тебя переубедить, — я с удивлением смотрю на него в этот момент. Он в самом деле может так поступить? У него уже была такая возможность, когда во мне была кровь вампира. Но он использовал её всего раз, чтобы я пришла с ним на бал. Это будет несправедливо, если наши споры будут заканчиваться надетым ошейником на мою шею. Я не стерплю насильственного подчинения. И ему должно быть об этом хорошо известно. — Только посмей, Ник, я поджарю за это твой мозг, — сквозь зубы цежу я, поднимая голову так, чтобы наши глаза оказались на одном уроне. — Чтобы не доходить до предела, соглашайся со мной добровольно, — просто заключает он. От напряжения я вновь поджимаю губы. А может и тысячи лет не потребуется для того, чтобы он перестал считаться с моим мнением и желаниями. — Как тебе вариант согласиться со мной? — четко выговаривая каждое слово, уточняю я. Выдавливаю из себя улыбку, чтобы снизить напряжение. Не уверена, что это работает, потому что он знает, когда я притворяюсь. — Соглашусь, но не в этом, — его голос звучит беззлобно, а на лице появляется легка улыбка. От злости мне хочется его укусить. Когда он стал таким непрошибаемым? Или я сдаю позиции? — У тебя что, лимитированные талончики на уступчивость? — негодующе спрашиваю я. Это вызывает у него смешок. И я сама неволей улыбаюсь, но затем тут же убираю улыбку с лица, чтобы выглядеть серьезно. — Именно, дорогуша, все они твои, но распоряжаюсь ими я, — довольным тоном проговаривает он. Делая особый акцент на последнем слове. — И сейчас, к сожалению, я вынужден пожадничать для тебя талончик. Я устало выдыхаю и задумываюсь о том, как он так легко принял моё решение поехать на фрон. Или за прошедшие сто пятьдесят лет он стал более упертым, чем раньше? — Ты меня злишь, — признаюсь я. — Даже тогда, когда у меня не было человечности, тебе удавалось меня чем-то зацепить. — Слышать это одно наслаждение, — он ухмыляется. — Я тебе не безразличен, что может быть лучше этого известия? — на его щеках выступают ямочки из-за самодовольной улыбки. — Объявление мира во всём мире, если вдруг найдут лекарство от рака, исчезновение притеснения… Он смеется. И я сама не могу сдержать улыбку. — Морена МакЛауд — покровитель проклятых и обреченных, — восторженно объявляет он. Из-за чего я смеюсь. Вот так просто мы дошли до смеха после взаимных угроз. Чудесно. Аттракционы в моей жизни не заканчиваются. — Как далеко в твоём списке любовь? — вдруг интересуется он. Я прекращаю смеяться и задумчиво отвожу взгляд. Если поразмышлять об этом серьезно, то я не знаю, какое место ей присудить. Вспоминая то, что дарит это чувство, я готова ей отдать почетное третье место сразу после лекарства от рака. Но мне тоскливо из-за того, что у нас в отношениях с Деймоном неопределенность. Тяжело не вспоминать разговоры в доме Сальваторе. В моей памяти горит его фраза: «что в ней вообще настоящего?». Да и прежде до этого, когда мы расстались, он сказал мне о своём сожалении, что я тогда не умерла в самом деле. Это было сказано в сердцах. Но легче от этого не становится. Деймон еще за это не извинился и я не знаю, стоит ли вообще рассчитывать на извинения. Но мне бы хотелось это преодолеть. Мне бы хотелось быть выше этого. Всё это меня угнетает настолько, что я могу задвинуть любовь в самый конец. После каких-то незначительных мелочей вроде: «когда тебе улыбается чужой ребенок» или «найти случайно на улице деньги». Ник отрывает меня от размышлений. — Насколько цена для тебя рука, что никогда тебя не отпустит, чтобы не случилось? — серьезно интересуется он. — Всё будет хорошо — самое хреновое утешение из всех, — мягко проговаривает он с легкой улыбкой. — Я не знаю, как будет дальше, но я ни за что тебя не оставлю, — твердо заключает он, глядя мне прямо в глаза. И я как никогда понимаю Елену в этот момент. У неё не ладились отношения со Стефаном, тогда Деймон оказался рядом и поддержал её. Гилберт позволила себе с ним поцелуй, но при этом по-прежнему любила Стефана. Ник звучит сейчас так чувственно, что мне хочется его поцеловать. Просто внезапное желание, как вспышка. Он говорит о том, что для меня важнее всего и я не могу не очаровываться этим. Но я своё право на поцелуй уже использовала. Я надеюсь на то, что наши отношения с Деймоном наладятся и не могу поступить с ним таким образом. Как бы там ни было, это слишком по-скотски — сбегать при появлении трудностей. Забывать о верности из-за того, что ты злишься на своего партнера. Мне нужно знать, что меня не оставят одну, как бы ужасно я себя не вела. Это определенно должен быть невероятно стойкий человек. Потому что даже если я перестану использовать свой характер, как оружие против близких. Ад никуда не исчезнет. И все проблемы, связанные с ним тоже. У меня уже есть обещание. Сама вселенная соткана из обещаний, не держи мы их, верить будет больше нечему. И тогда мир станет еще больше недоверчивым, еще более злобным и ожесточенным. «Двое против целого мира». Я хочу, чтобы оно обрело силу. Новые обещания мне ни к чему, как бы соблазнительно они не звучали. — Оставь эти слова для своих родных, — деликатно прошу я с легкой улыбкой. Ник усмехается. — Ты не будешь вставать на сторону моей семьи, пока не станешь её частью, — легко парирует он. Я сохраняю спокойное лицо вместо того, чтобы с возмущением посмотреть на него. По спине снова пробегают мурашки. Когда же ты успокоишься? Особенно с такими вопиющими намеками. Мне уже хотели сделать предложение и всё закончилось плачевно. Так что, побереги себя от такой участи, как узы брака со мной. Их недаром порой называют кандалами. Такое емкое слово явно придумали для того несчастного, что станет моим мужем. Я решаю перевести тему. — Семья? — нахмурившись, переспрашиваю я. — Звучит как-то знакомо, но я так до конца и не поняла значение этого слова. Что-то о неуважении, обесценивании, лжи и предательствах, — притворно задумчиво рассуждаю я. Обожаю шутки. Особенно те, с помощью которых я поднимаю на смех болезненные для себя темы. Шутками отделаться куда легче, чем завести искренний разговор о том, что я и впрямь мало понимаю это слово. Семья. Оно у меня ассоциируется лишь с болью. Посмеяться над этим, куда легче, чем осознавать то, что я игнорирую каждое Рождество и дни благодарения. Разве что в этом году я смутно запомнила моменты празднования. Не люблю об этом думать. Просто не хочу, чтобы это было в моей голове. Он пожимает плечами. — Ни без этого, пташка, но ты всегда возражала на мой пессимизм тем, что у монеты две стороны, — напоминает он. — Три, если считать ребро, — поправляю его я и саму себя в прошлом. — Вот видишь, ты тоже можешь заблуждаться, — поддевает меня гибрид. В ответ я недовольно цокаю языком. — Такое бывает редко, так что, можешь особо не привыкать, — уверяю я с улыбкой. — Молодец, дорогуша, я рад, что ты умеешь признавать свои промахи, — хвалит меня он бархатным голосом. — Вернемся в дом, чтобы обсудить то, как не дать маху с Аластаром? — интересуется Ник, выжидательно наблюдая за мной. Я не хочу носить на своей шее такой аксессуар, как ведьмовской ошейник. И не хочу кипятить его мозги. Выходит, что мне ничего не остается, кроме как согласиться. Смирюсь с этим на первый раз. Но не в следующий.***
Отыскать демона — та еще задача. Из-за того, что они представляют из себя дух с ними не сработает ни одно поисковое заклинание. Поможет только заклинание призыва. Демона выдают электромагнитные помехи и следы серы, когда они перемещаются между сосудами. Если демон занимает чье-то тело, его можно раскрыть только с помощью заклинания обнаружения или, если брызнуть в него святой водой, бросить соль или коснуться железом. Только тогда станет понятно, что перед тобой демон. Но у Аластара есть одна особенность, что выдает именно его, даже если он занимает чье-то тело. Рядом с ним статуи плачут кровавыми слезами. Это не остается без внимания прессы. Последний раз плачущие статуи были замечены в Румынии. Именно туда отправилась Иззи, чтобы напасть на след Аластара. Можно было бы использовать заклинание призыва, но я не знаю, чего от него можно еще ожидать. Он вполне может явиться на призыв подготовленным. Такой опасности себя подвергать не стоит. Поэтому я полагаю, что осторожно выследить перемещение Аластара и загнать его в ловушку будет куда более надежным вариантом. И в тот же момент справедливым. Он ровно так же втихую выследил каждого из нас и поодиночке перенес в то ужасное место из-за воспоминаний о которых, я невольно содрогаюсь. Ник послал с Иззи парочку своих гибридов. Я почти перестала жалеть о том, что позволила ему участвовать в своём плане. Только бы это не обернулось трагедией, остальное можно пережить. Пока я занята тревожным ожиданием вестей с одной или с другой стороны, у меня появилось немного свободного времени для того, чтобы выяснить, как обстоят дела у моей компании в Мистик Фоллс. Больше всего мне хочется увидеть Бонни. Ксавье мне передал, что с ней все в порядке. Чего нельзя сказать о ее маме — Эбби. Стефан обратил ее в вампира. Из-за чего Бонни на него сердится и избегает общения с Еленой. И я ее понимаю. Стефану, похоже, мало моего проклятья. Может, он захотел пуститься во все тяжкие и решил нажить себе как можно больше врагов среди ведьм? Это не совсем в его стиле. Даже без человечности он же не может быть таким идиотом. Решаю навестить Беннет в загородном доме Эбби. Я немного переживаю о том, что Бонни может враждебно воспринять мою связь с Ником. Ведь обращение Эбби напрямую связано с ним и его семьей. Мне известно о том, что Кэролайн находится рядом с ними, чтобы помочь Эбби адаптироваться. И, если честно, Форбс симпатизирует мне все больше. К моему удивлению меня не прогнали прямо с порога. Бонни рада тому, что со мной все хорошо. Это приятно. Но некоторое напряжение из-за моей дружбы с Ником все же прослеживается. Кэролайн относилась ко мне с опаской. С ней мы встречаемся впервые после моего внезапного исчезновения. Я не успела объясниться и не могу точно определить для себя, хочу ли я вообще тратить время на какие-либо глубокие разговоры о себе. Выражаю Кэролайн свои соболезнования в том, что случилось с ее отцом и ее взгляд становится другим. Как будто более дружелюбным и доверчивым, как тогда, когда мы были друзьями. Может, Бонни и ей рассказала о том, что я не так плоха, какой могу показаться. И в сердце Кэролайн тоже найдется немного доброты для того, чтобы меня понять. Блондинка в ответ мне передает то, что Элизабет интересовалась о Маргарет и мои ребра в этот момент на меня давят. Мне становится больно дышать из-за болезненных воспоминаний. Я подавляю в себе желание заплакать и говорю ей о том, что моя тётя умерла и я не хочу это обсуждать, потому что её кончина оставила на мне глубокий шрам. Тогда она сочувствует мне. Я слегка киваю в ответ в знак благодарности и пытаюсь перевести своё внимание на другие вещи. Эбби была подавлена. Магия покинула ее тело. И мне из-за этого ее жаль. Тяжело видеть кого-то, кто потерял важную часть себя. Первое время после обращения самое сложное — неутолимый голод, усиление чувств, повышенная возбудимость. Это и впрямь сложно принять даже для обычного человека. Что говорить о ведьме, что потеряла свою магию и взамен этого приобрела новую пищевую привычку. Бонни старалась быть рядом с мамой, чтобы ее поддержать. Они мне нравятся. Мне нравится то, как они заботятся друг о друге. Шейла пожертвовала собой, чтобы защитить Бонни. Это очень трогательно и я искренне радуюсь тому, что они есть друг у друга. Хоть вместе с тем мне немного тоскливо из-за того, что я не чувствовала этого сама. Мне бы очень хотелось того же, и я тешу себя надеждой на то, что мы с Кроули сможет стать семьей так же, как и Беннет. Я бы пошла ради него на все. Если бы только он был жив… Но сейчас я занята бесчисленной тратой своего времени на изучения различных обрядов и ритуалов для воскрешения. И это, к сожалению, пока все, что мне доступно. Я пыталась приободрить Эбби. И в моей голове появляется мысль о том, кто мог бы ей помочь — Эстер. Она вытянула из меня вампиризм. А значит, могла повторить тоже самое с мамой Бонни. Поделиться этой идеей я пока не решаюсь. Не хочу давать ложную надежду. Эстер исчезла в неизвестном направлении и скрыла себя с помощью заклинания. Это стало известно, когда я попыталась ее разыскать для Ника с помощью его крови. Я не рискну подарить Эбби надежду, которой может быть не суждено оправдаться, потому что знаю, насколько тяжело жить в таком состоянии. Эбби проводит время в саду. Вместе с магией она лишилась возможности чувствовать жизнь. И ей невероятно тяжело к этому привыкнуть. Мы все это понимаем и решаем ей предоставить возможность побыть одной, чтобы справиться со своей потерей. Я решаю самостоятельно завести неприятный разговор, чтобы напряжение между нами троими исчезло. Мне и без того его хватает. Могу я рассчитывать на то, что хоть где-то мне не придется его испытывать? Попытаться все-таки стоит. Беру на себя смелость нарушить тишину. — Я знаю, что веду себя очень неоднозначно и вы не можете до конца меня понять. Я искренне хочу вернуть с вами нашу дружбу и готова ответить на любые ваши вопросы, чтобы мы могли правильно друг друга понять, — спокойным тоном поясняю я. Кэролайн и Бонни переглядываются. Кэролайн нервозно поправляет одежду и смотрит наконец на меня. — Ты нас обманула, — нерешительно начинает блондинка. Но затем берет себя в руки, делая свой голос тверже. — И это беспокоит. Ты помогла Майклсон, в то время, когда мы все так отчаянно пытались от них избавиться, потому что они делают нашу жизнь невыносимой, — её голос взвинчен и сквозит горечью. Я слегка киваю и пытаюсь сохранить спокойствие, чтобы достойно пережить обвинения и выяснения отношений. Вижу, что Кэролайн сдерживается. И прошу ее перестать это делать. Пусть выскажется. Блондинка упирается руками в диван, чтобы придать своему телу устойчивого положения. Это позволяет чувствовать себя более уверенно. И Кэролайн наконец выражает свое недовольство и злобу. — Ребекка напала на Елену, Кол чуть не убил Мэтта, из-за Клауса умерла Джена и Тайлер стал от него зависимым, Клаус украл его жизнь и заставил служить себе, — из-за Тайлера она злится больше всего, это заметно по лицу. — Эстер хотела от них избавиться и ты должна была с этим помочь, но Эбби превратилась в вампира, а с Майклсон ничего не случилось, — она сердито смотрит на меня. — Так что да, тебя и впрямь сложно понять, когда ты приходишь и говоришь, что хочешь с нами дружить после того, как обманула нас, — строгим тоном заключает она. Я внимательно смотрю на нее, обдумывая, что ей ответить. Майклсон стали для них проклятьем наяву, это бесспорно. С их появлением в жизни много изменилось в худшую сторону. Я не буду это оправдывать, потому что это не зона моей ответственности. Все это Майклсон делали не по моей просьбе или приказу. Поэтому спрос должен быть с них самих. Я такие поступки не поддерживаю. Мне жаль Джену и Тайлера, они хорошие люди. Но моя ответственность лишь в том, что я обманула Эстер и помогла Майклсон избежать смерти. — Возьму на себя такую смелость, чтобы тебя поправить. Я обманула не вас, а Эстер, — поясняю я, смотря то на Кэролайн, то на Бонни. — Я говорила, что стану частью её плана, но никогда не уточняла, в чем именно. Не моя проблема, что это осталось без внимания, — беззлобно заключаю я. — Серьезно? — резко спрашивает Кэролайн, вскинув перед собой руки. — Это служит для тебя оправданием перед теми, чье доверие ты обманула? — Да, Кэролайн, я серьезно, — холодным тоном подтверждаю я. — Моя реальность слегка отличается от твоей. В ней ложь является неотъемлемой частью, и от того, насколько хитрым и изворотливым ты можешь быть, напрямую зависит твоё выживание, — размеренно объясняю я. Мне сложно быть предельно честной — не врать, не вводить в заблуждение, договаривать до конца, делиться своими мыслями. Каждый раз мне приходится надавить на саму себя, чтобы говорить такую простую вещь, как правда. Потому что я не могу предугадать, какая на нее будет реакция. От этого мне проще затевать различные игры, потому что с ними все становится лишь развлечением по заданному сценарию. Это помогает сдерживать эмоции. Куда легче воображать себя элементом какого-то спектакля, чем обнажить себя самого и быть таким уязвленным перед тем, кому ты открылся. — Я повела себя не так, как ожидалось, потому что намеренно ввела в заблуждение о своих целях, но я не врала, — возражаю я с небольшой тревогой в голосе. Смотрю на Бонни. Она выглядит задумчиво. — Скажи честно, винишь ли ты меня в том, что произошло с твоей мамой? Она слегка хмурится, а я в этот момент надеюсь на её здравомыслие. В том, что случилось с Эбби не было моей вины. Моя совесть была чиста. Но, если она считает иначе… Мне, похоже, снова придется переступить через себя, чтобы обелить себя в её глазах. — Нет, — тихо отвечает Бонни, слегка качая головой. У меня отлегло от сердца в этот момент. Я хочу, чтобы она могла мне доверять, чтобы знала, что всегда может на меня положиться, чтобы я ни выкинула. У моих действий всегда есть причина, и я с удовольствием ей поделюсь, но только если её захотят выслушать. — Но Клаус… — с горечью проговаривает Бонни, не решаясь закончить. — Признаю, — кладу руку на грудь, — Я умолчала о части своей человеческой жизни, — мой тон звучит мирно. — Я познакомилась с Клаусом во время обучения в медицинской школе. Мы дружили три года. И он никогда не был для меня злодеем, — снисходительно заключаю я. Бонни сама в этом убедилась, потому что она была первой, к кому он обратился, когда меня заточили в ловушке. Хоть Ник не был настроен к ней дружелюбно, а его просьба помощи была скорее предоставленным выбором между добровольным согласием и скоропостижной смертью, он пришел к Бонни, чтобы попросить её помощи для меня. — Клаус ведет себя грубо, жестоко и требовательно, я сама от этого не в восторге, но я за его поступки не в ответе, — спокойно объясняю я. — Вы знаете его только с одной стороны и она вас пугает, со мной Клаус другой, поэтому для меня он по-прежнему остается другом, — мягко заключаю я. Кэролайн не нравится моя позиция. Она недовольно складывает руки на груди и хмуро смотрит на меня. Я ведьма, дорогуша, мне предначертано держать баланс. Я дружу с Ником и с вами, я и есть та золотая середина. Тебе сложно это осознать, но я, черт возьми, МакЛауд, мы умеем убеждать. — Кэролайн, как ты знаешь, вампиры появились благодаря ведьмам, — легко напоминаю я, смотря на её негодующее лицо. — Для того, чтобы обратиться необходимо умереть с кровью вампира в организме. — А потом выпить человеческую кровь, — раздраженно проговаривает она. — Тебе вдруг захотелось поговорить о чем-то очевидном? Я делаю глубокий вдох, вспоминая о своей терпеливости. Бонни слегка толкает её в бок, чтобы она дала мне возможность высказаться, не перебивая. Я с благодарностью смотрю на неё. — Одна из причин, почему я люблю быть ведьмой — умение видеть шире, а в некоторых ситуациях и глубже, чтобы уловить все особенности и свойства, проследить скрытые связи и добраться с помощью этого до главного, — с улыбкой проговариваю я брюнетке. Затем я вновь поворачиваюсь к Кэролайн, чтобы продолжить то, на чем она меня прервала. — Ничего не происходит просто так, цветочек, магия так не работает, — серьезно предупреждаю я. — У неё есть свои правила, с которыми ведьмы вынуждены считаться. Любые бибиди- бобиди-бу имеют за собой и до и после, — я неосознанно слегка ухмыляюсь. — Вампирская кровь в организме для обращения. Почему именно кровь, Кэролайн? Почему нельзя обратиться с помощью укуса? Её хмурый вид сменяется задумчивостью. — В крови вампира магия, что позволяет им быть такими, — отвечает за неё Бонни, но она звучит нетвердо. И это говорит о том, что она тоже не догадывается о том, к чему я клоню. Но я всё равно довольна тем, что она знает об этом. Ведьма от слова «ведать» и она должна знать больше. Со временем Бонни тоже научится видеть шире. Это очень полезная черта. — Итог такой: вампир является кем-то вроде донора, что может поделиться своей магией и превратить другого человека в вампира. Чтобы было легче, я использую метафору, — быстро проговариваю я. — Представим вампира-донора в качестве дерева, а тех, кто был обращен с помощью его крови — ветвями, отходящими от него. Что будет, если ствол дерева срубят? — серьезно интересуюсь я, опирая подбородок на сложенные перед собой руки. Взгляд Кэролайн застывает на мне. Она понимает о чем я, но не решается произнести это вслух. — Ветки повалятся вместе со стволом, — в задумчивости отвечает Бонни. — Это просто какая-то бессмыслица, — резко взбунтовалась Кэролайн. — Ты снова врешь, чтобы оправдать то, что их спасение было связано с тем, что ты переживала о ком-то из нас? Если бы я по-прежнему была вампиром, я бы свернула себе шею. Как по мне, лучше перенести временную смерть, чем оказываться в ситуациях подобной этой. А потом они возмущаются из-за моей лжи. Какой смысл быть честным, если тебе не верят? К чему попросту терять время и находить в себе силы на откровенность, если можно соврать с три короба, и ложь примут куда охотнее. — Я же просто так сейчас распиналась в объяснениях, Кэролайн, мне нравится тратить калории за разговорами, — сердито язвлю я. — В первую очередь я пошла против Эстер, потому что Клаус мой друг, второй причиной послужило то, что я была обращена его кровью, — раздраженно поясняю я. — Хотя, подожди, кровная связь — это что-то бессмысленное, — тут же возражаю самой себе я. — Ты была обращена Кэтрин, она обратилась с помощью Розмари, а Роуз… — задумчиво проговариваю я. — Не могу с точностью отследить её родословную, но фактически знаю, того, кто обратился с помощью крови Клауса. Её это пугает, потому что я говорю о Тайлере. И как бы ей хотелось мне не верить, это заставило её нервничать. Я думаю, что Кэролайн не хватит безрассудства пойти на такой риск, чтобы это проверить. Что, если, она станет частью чьего-то плана для убийства Ника и мои слова подтвердятся? Тайлер умрет из-за того, что она предпочла мне не верить. Так оно и будет безо всяких «если». Я железно уверенна в кровной связи между вампирами. Это никакая не выдумка. Обращение не просто так возможно лишь благодаря крови. Когда я поделилась своей магией со Стасей, я осознала, что после моей смерти, магия в её теле уйдет вместе со мной. Так же это работает и с вампирами. С важным уточнением — магия в теле Стаси дает ей возможность колдовать, а магия в крови вампира поддерживает бессмертие. От этого лишившись магии, Стася вновь не сможет колдовать, а родословные вампиров умрут вслед за своим прародителем. Я перевожу взгляд на Бонни. Она обеспокоена новым известием. Я догадываюсь о том, что она больше переживает о Стефане, потому что от его жизни теперь зависит жизнь Эбби. Решаю подвести разговор к какому-то логическому концу. Я же начала его не просто так. — Когда я говорю, что дружу с тобой, это значит, что я буду на твоей стороне, приду на помощь, поддержу тебя, а так же то, что я буду с тобой откровенна, потому что я предпочитаю не врать друзьям. — я перевожу взгляд на Кэролайн. — Но только в том случае, если они готовы мне поверить и принять мою позицию. Клаус мой друг. Тот самый, что доставил вам много проблем, на которого у вас есть причины для злобы и ненависти. Но я тут из-за того, что хочу дружить и с вами. — Все же мне интересно, чью сторону ты выберешь, если мы с Клаусом пойдем друг против друга? — интересуется Кэролайн. — Свою, — твердо отвечаю я. — Меж двух огней, сдерживая бушующее пламя с одной и с другой стороны. Она внимательно смотрит на меня в ответ. Мне удалось их удивить своим ответом. Я не понимаю, кому-то и впрямь в голову никогда не приходила мысль о существовании третьей стороны? Черное, белое, я в том месте, где они невольно смешиваются, образуя серый цвет. Напряженности между нами однозначно стало меньше, но еще рано делать какие-то выводы о том, что нам удастся вновь поладить.***
Новый день обрадовал Майклсон внезапным появлением Сейдж. Они пересеклись в парке, где активно велись работы по строительству нового моста. При встрече с вампиршей из прошлого возмущению Ребекки не было предела. Она сердилась из-за того, что она была еще жива. И не просто жива, а имела наглость заявиться к ней в город. Это уже вторая рыжая девушка в Мистик Фоллс, которая ей не симпатизировала. Еще одна вульгарная особа, привлекающая к себе слишком много внимания. Деймон и Сейдж вели о чем-то разговор. Ребекке не было никакого дела до норм приличия. Завидев Сейдж, она не постеснялась прервать их разговор, чтобы узнать у нее причину возвращения. — Смотрите, кого сюда занесло, — раздраженно проговорила блондинка, оказавшись рядом с Сальваторе. Сейдж в ответ лишь улыбнулась. — Не беспокойся, Ребекка, она била мужчин ради забавы, — пояснил Деймон, намереваясь обелить образ своей старой знакомой. — Она всегда была вульгарной, — спокойным тоном делится своими мыслями блондинка, сверля взглядом рыжеволосую. — Ребекка, какой приятный сюрприз, — дружелюбно улыбаясь, проговорила Сейдж. — Что тебе надо, Сейдж? — с презрением сощурившись, интересуется блондинка. — Я слышала Финн наконец вылез из гроба, в котором его таскал твой злобный братец Клаус, — беззлобно отвечает вампирша. — Финн? Соскучилась? — со смешком интересуются Ребекка. — Он уехал и не сказал куда, — блондинка намеренно пыталась задеть рыжеволосую. — Возможно искать мне, — легко парирует Сейдж. Ребекка в ответ не может сдержать смешка. — Или он вообще тебя не помнит, — вновь поддевает её блондинка. Но Сейдж лишь улыбается. — Сомневаюсь, — довольным тоном отвечает она. — Правда? — с издевкой уточняет блондинка. — Потому что он о тебе не вспоминал, — холодно выговаривает она. Лицо её становится хмурым. — Похоже, ты зря приехала. Сейдж по-прежнему держит на лице улыбку. Она не ведется на провокации Майклсон, потому что знает, что связываться с ними себе дороже. — Всего хорошего, — ласково проговаривает блондинка, улыбаясь и уходит от них в противоположную сторону. Стоило ей отойти, Сейдж высказала Деймону своё истинное отношение к Ребекке. — Ненавижу эту высокомерную сучку, — сквозь зубы проговорила она. Деймон увидел в этом возможность расправиться с семьей первородных. Если вампирша вроде Сейдж будет с ними, их шансы на успех повышаются. К тому же, Сейдж была умна и подсказала Сальваторе способ, как узнать о том, что так упорно ищет Ребекка. Она была девушкой со своими слабостями. Если ими воспользоваться, можно будет пробраться к ней в голову. А ему это как раз было нужно. Сальваторе использовал момент, чтобы сблизиться с Ребеккой. Майклсон отказала в ответ на приглашение на вечеринку. Но это было лишь притворство. Она набивала себе цену и пыталась доказать то, что у неё есть самоуважение. И ей бы это удалось, если бы она не пришла через пару часов в дом Сальваторе. Этим она подтвердила то, в каком отчаянном положении находится и она сама растоптала все свои слова. Деймон умело использовал своё обаяние, чтобы развести Ребекку на близость. После которой блондинка сладко заснула, а Сейдж прочла ее воспоминания, после чего передала их Деймону. Сальваторе стало известно, что Ребекка занята поисками белого дуба. Того самого дерева, что могло уничтожить первородных. Это спровоцировало воспоминания у Деймона. Лесопилки в прошлом принадлежали их семье. Значит, семейные архивы должны хранить какие-то записи. Непродолжительный поиск позволил ему догадаться о том, что новый мост строился именно из белого дуба. В его голове уже созрел план, как расправиться с надоедливыми Майклсон. Больше всего ему хотелось убить Клауса. Остальные станут лишь сопутствующим бонусом. Когда Ребекка ушла, Сальваторе поделился с Сейдж своими мыслями. Её любовь к Финну могла выйти боком. Деймону пришлось ей соврать о том, что он намерен убить только Ребекку, а они с Финном смогут уехать счастливые вместе в закат. — Обещаешь? — спокойным тоном спрашивает рыжеволосая, удерживая с Деймоном зрительный контакт. — Обещаю, — твердо отвечает Сальваторе, смотря ей в глаза. Сейдж соглашается помочь, потому что ей ничего не известно о связи Майклсон между собой. Умрет один — умрут все. И Финн в том числе. Но какая разница, если он итак был готов добровольно пожертвовать своей жизнью, верно?***
Стася в компании Ксавье отправились далеко в горы, чтобы выкрасть для Морены пророчество. Напарники из них должны выйти отменные, потому что оба друг другу нравились. Стася столько выслушала о Ксавье хорошего, что у нее сложилось впечатление, словно они с Мореной брат и сестра. Ну, разве, что опустить ту часть с тем, как они переспали из-за злого духа, вселившегося в Ксавье. Хотя некоторым семьям и это не мешает. Так, Настя, выбрось эту дурость про инцест — дело семейное из головы. Это мерзко. В голову сразу лезут представления о совокуплении с собственным братом и от отвращения хочется, чтобы тебе отшибло память. Куда любопытнее занимать голову дурацкими вопросами о том, как вампиры встречаются со смертными девушками и, что они делают во время того, когда у них идут месячные. Если бы существовал какой-нибудь вампирский форум, она бы задала анонимный вопрос об этом. А-ля «вы избегаете встречи с возлюбленными какое-то время или падаете ниц к источнику пропитания?» Но такого форума не было и ей ничего не оставалось, как принять то, что на какие-то вопросы лучше не знать ответа. Светловолосая встряхивает головой, чтобы выбросить эти мысли из головы. Она все же была на деле. Важном. И все внимание должно было направленно на него. Много лет назад Лафлин основали Великий Ковен, им подчинялись все ведьмы и использовать магию можно было только с разрешения. Они были очень могущественными и высокомерными, пока им на голову не свалилась Ровена. Лафлин отвергли ее и в ответ она разнесла их. И от былого могущества не осталось и следа, но высокомерие никуда не делось. Стоит отдать Ровене должное. Никто, кроме нее, лучше не справился с тем, чтобы сбить с них спесь. Но она была очень странным человеком — жестокой к своим детям и вдруг доброжелательной и приветливой для чужих. Что ее могло связывать с Колом Майклсон? Где была ее природная брезгливость и нетерпимость к нарушителю равновесия? Что за внезапный акт доброты к чужому человеку? И почему он оказался достойным, чтобы увидеть ее мягкую сторону, а ее дети нет? Стася не хотела размышлять о том, как тяжело было со всем этим жить Морене. Сострадание бы ее раздавило. Вся жизнь подруги была невероятно тяжелой. От этого Стася предпочитала акцентировать внимание на том, какой силой обладала Морена. Магическая сила Морены всегда ее удивляла. Но то, насколько сильна она была моральна просто поражало. Ее так и тянуло назвать «Мора», потому что её имя было созвучно с грозной языческой богиней зимы и смерти, насылающей мор на простой народ. Морена тоже несла с собой мор, но это было справедливо. Она обращала его только к тем, кто этого заслуживает. И то по мнению Стаси её кара была слишком мягкой. Может быть, подходящей для рассудительного божества, но слишком милосердной для мстительных ведьм. Стася просто знала, что на ее месте убила бы Сальваторе. И первое ее в жизни убийство было бы двойным и особо тяжким. Она не была той, в ком было столько внутренней силы, чтобы простить такое. Стася и Ксавье наконец покоряют вершину горы. Ведьма смотрит на академию и группы адепток собравшихся то тут, то там. — Берегись! — резво кричит ведьма и толкает Ксавье в сторону. Мимо них стремительно проносится земляная глыба. Кто-то переборщил со своими силами. — Опасное, однако, место, — удивляется Ксавье, провожая взглядом летящий ком. — Больше, чем ты можешь себе представить, — с улыбкой подтверждает Стася. Они медленно плетутся дальше. И натыкаются на Торн. Она все еще выглядит так же грозно. Но Стася повзрослела, поэтому напугать её теперь не так просто. К тому же, рядом с ней был Ксавье и в случае опасности, он точно не побоится обнажить оружие. — Анастасия, — Торн улыбается, замечая ведьму. Стася улыбается ей в ответ, наблюдая за приближением брюнетки. — Здравствуйте, мисс Торн, — притворно радостным тоном приветствует ее Стася. — Чему обязаны твоим появлением? — интересуется синеглазая. — Ностальгия — дело такое. Вдруг захотелось навестить вас, понюхать родные стены, — со смешком ответила ей светловолосая. — Вспоминаешь о нас? Это лестно, — отшучивается Торн с довольной улыбкой. Ага, каждую ночь перед сном считая овец, представляю ваши головы с овечьими телами. — Моему жениху было интересно узнать обо мне больше, и я предложила ему показать это прекрасное место, — радушно объясняет ведьма, бросая на блондина обворожительный взгляд. Ксавье улыбается ей в ответ и обнимает ее за талию. Торн с любопытством изучила его взглядом. Улыбка ее стала шире. — Молодой человек, должно быть, очень смелый, раз решился провести с тобой свою жизнь, — дружелюбным тоном подметила синеглазая. Стася сильнее улыбнулась в ответ. — Он у меня такой, — горделиво подтвердила светловолосая. — Питает особую слабость ко всему вредному. Торн тихо смеется. Стасе уже не терпится с ней попрощаться. Обмениваться притворными любезностями очень занимательно, но они тут ради аферы покрупнее. Брюнетка вновь обретает внешнюю серьезность. — Раз уж ты здесь, присоединишься к празднованию? — интересуется она. — Мы готовимся ко дню осеннего равноденствия, и ты могла бы отпраздновать его вместе с нами. Сейчас, я сверюсь со своим расписанием. Ой, точно, у меня его с собой нет. Ну так, по памяти, в нем нет свободного дня для идиотских ведьмовских празднований. — Мне нужно посоветоваться с женихом, — с улыбкой отвечает Стася. — У нас обоих такой насыщенный график, — объясняет она, негромко посмеявшись. Синеглазая слегка кивает. — Если надумаешь, дай знать, — просит она, после чего оставляет их одних. Ксавье видит то, как с исчезновением брюнетки с лица Стаси сошла дружелюбная улыбка. Лицо ее вновь стало расслабленным из-за чего казалось хмурым. — Осеннее равноденствие, — недовольным тоном проговаривает Стася. — Предложили бы что-то стоящее, я бы может и подумала, — насмешливо заключает она. Они проходят внутрь академии и Стася по памяти пытается отыскать то потайное помещение. И ей без особого труда удается это сделать. К удивлению это место было таким же пыльным, как и семь лет назад. Казалось, что в нем все осталось без изменений. Но кое-что все-таки поменялось. Зеркального портала не было. Лафлин учли свою ошибку и перенесли его в другое место. Из-за злости Стася грубо толкает ногой тумбу. Та с грохотом валится на пол. Она встречается взглядом с серыми глазами. Ксавье с недоумением смотрит на ее вспышку агрессии. — Нам придется задержаться на этот спектакль, — холодно предупреждает она. Стася уже нашла их тайник один раз. Значит, это было под силу повторить снова. Лафлин сама ей предоставила повод для того, чтобы она у них задержалась. Глупо не использовать имеющиеся у тебя возможности.***
Сальваторе попытался одурачить Сейдж. Деймон не знал, что Ребекка не глупая. Доверчивая, но не глупая. Конечно, в истории её жизни были разные ситуации, порой она могла позволить себе необдуманные поступки, но не сейчас. В этот раз Майклсон решила перестраховаться, для чего ей пришлось забыть ненадолго о своей неприязни к Сейдж. Ребекка поделилась с ней тем, что все они связаны с помощью заклинания. Это было сделано с той целью, чтобы Сейдж не решила пойти против них. Она не сможет, потому что тогда пострадает и Финн. Ребекка была рада, что решила в этот раз перестраховаться, потому что Сейдж ей раскрыла план Деймона. Майклсон была рада возможности поджечь мост из белого дуба и посмотреть на то, как оружие против них превратится в пепел в языках пламени. Это представление ей нравилось даже больше, чем воображать то, как Елена сгорела бы в той пещере после того, как Ребекка облила её тело бензином. Блондинка с безмятежностью наблюдала за тем, как догорают останки моста. И в этот момент к ней пришел Деймон. Он узнал обо всём, но было уже слишком поздно. Мост уже догорал. Ребекка не могла упустить возможность позлорадствовать над ним. — Твои грандиозные планы всегда проваливаются, не так ли? — довольным тоном интересуется она. — Жаль разочаровывать тебя. Снова, — на её лице появляется усмешка. В её голове пронеслась коварная мысль: «Это только начало, Деймон, ты ещё не ответил за то, что использовал меня. Ты еще за это ответишь». Ребекка уходит до ужаса довольная тем, что она его опередила и с гордостью справилась с возможной угрозой. Сальваторе обозлился на Сейдж. Он пригрозил вампирше тем, что всё равно найдет способ расправиться с первородными и в следующий раз он начнет с Финна. Деймон чувствовал своё превосходство и был в восторге от уровня своего актерского мастерства, когда изображал злобу из-за того, что мост сгорел. У него был запасной план — у моста должна была быть памятная табличка, она сделана из того же материала, что и сам мост. Было огромным везением, что Аларик оставил табличку в школе. Она была цела и могла послужить в качестве колов для убийства первородных. Этой новостью Деймон поспешил поделиться со Стефаном. Теперь у них было ощутимое преимущество перед ними и реальная возможность с ними расправиться.***
Иззи быстро определила то, что Аластар что-то замышлял. И его замысел не должен быть осуществлен. Иначе проблем будет хоть отбавляй. Действовать нужно было быстро, но осторожно. Аластар обладал телепатической силой — он мог изгонять демонов из сосудов. Те отправлялись прямиком в Пустоту. Откуда не было выхода назад. Пришлось по ходу корректировать план. Было решено сделать ловушку и использовать призыв для него прямиком в неё. Иззи пришлось взять на себя роль приманки. Она появилась недалеко от него, чтобы продемонстрировать вверх вызывающего поведения для привлечения внимания. Тишину прерывает резкий щелчок после взмаха хлыста. Его конец обвивает шею белоглазого демона. На его лице появляется игривая усмешка. — Молодые демоны всегда такие дерзкие, — довольным тоном проговаривает он, после чего с лица его пропадает улыбка. Аластар резко дергает за хлыст из-за чего Иззи оказывается возле него. Демон кладет на неё ладонь и Иззи чувствует, что оболочка начинает болезненно давить на неё. Он использует телекинез для изгнания. Всё происходит так быстро, что черноволосая успевает подумать, что у них ничего не выйдет и дальше им придется справляться без нее. Но Морена наконец её призывает. И она перемещается прямиком в подготовленную ловушку вместе с Аластаром. По периметру небольшой комнаты рассыпана соль, чтобы ни один демон не мог физически ее покинуть. Никлаус использует святую воду, чтобы Аластар выпустил Иззи из своего захвата. Гибрид отталкивает черноволосую в занимает место сбоку между Аластаром и Мореной. В его руках нож Руби, с лезвия которого стекает святое масло. Если Аластар хоть немного дернется, для Никлауса это станет сигналом его нетерпения к тому, чтобы острие ножа оказалось в нем. От неожиданности белоглазый вскрикивает низким басистым голосом. Превозмогая боль, он резко открывает глаза, чтобы иметь возможность следить за происходящим. Морена стоит прямо перед ним на расстоянии нескольких шагов. В тот момент, когда Аластар открывает глаза, она снимает кольт с предохранителя. Щелчок предохранителя заполняет собой звенящую тишину. Лицо рыжеволосой серьезно. Вот оно — ее указательный палец находится на спусковом крючке. Стоит всего слегка надавить и из дула вылетит пуля, смоченная в святом масле. Аластар наконец-то умрет. Смерть Маргарет будет отомщена. Главное, чтобы оружие не подвело. Внешне Морена держалась холодно, но в душе ее была буря из опасения, тревоги и страха. Вдруг она сделала что-то не так и кольт окажется бесполезным. Или, если проблема будет не в нем, вдруг пули не сработают? Белоглазый должен умереть. Потому что если этого не произойдет, все они будут в опасности. Это осознание ощущалось в голове, как красная лампочка, мигающая из-за тревоги. Морена решается. Пути назад уже нет. Даже если оружие не сработает, в этом можно убедиться только если спустишь курок. Аластар замечает эту небольшую перемену в ней и намеревается это предотвратить. — Я могу вернуть Кроули, — быстро говорит он. Иззи и Никлаус обмениваются взглядами. Черноволосая хмурится, гибрид сжимает зубы от напряжения. Произнесенное Аластаром волнует их, даже Иззи, то, какого это было услышать Морене, сложно было представить. Майклсон не рискнет повернуть голову к ведьме, потому что тогда он выпустит из внимания белоглазого демона. Сказанное останавливает Морену. Ей не хотелось никаких киношных моментов с разговорами. Смысл говорить о чем-то с тем, кого ты пришел убить? Раз два и можно идти дальше. Какие к черту «давай что-то обсудим, сейчас самое подходящее для этого время»? В голове ведьмы снова появился фоновый шум. Вернуть Кроули. Как ты смеешь вообще произносить его имя? Что позволило тебе думать, что ты можешь использовать мои слабости? Аластар видит ее сомнения и это позволяет ему расслабиться. — Подумай, Моровена, как я смогу тебе помочь, если ты меня убьешь? — спокойным тоном со скрытой издевкой интересуется он. Аластар допускает такую неосторожность, как небольшой шаг на месте. — Только дернись, сука, я медлить не стану, — грубо предупреждает его Никлаус. Демон поворачивается к нему и на его лице появляется усмешка. — Какой борзый, — со смешком подмечает он. — Думаешь, напился демонической крови и это… Аластар не успевает договорить, потому что слышит оглушительный выстрел. Пуля за мгновение долетает до его лба. Она пробивает его череп, оставляя за собой небольшое круглое отверстие. Через глаза, нос и рот демона наружу выходит свет. Он появляется буквально несколько секунд. А затем тело громко валится на пол. Кольт не подвел. Аластар умер. Это принесло облегчение, но не помогло унять тревогу. Никлаус слышал с какой силой билось сердце у Морены. Ей было чертовски сложно противостоять соблазну узнать что-то больше. Вдруг Аластар не блефовал? Что, если, он и впрямь знал способ, который бы помог вернуть Кроули? Морена очень хотела его узнать. Но не от него. Не сейчас. Нельзя было сохранять ему жизнь, чтобы он не сказал и какой информацией он не обладал. Она поняла, что кольт сработает в тот момент, когда Аластар сам произнес то, что она его убьет. И ей потребовалось немного времени, чтобы найти в себе смелость нажать на курок. Кроули существовал. Его можно вернуть. Хоть что-то не было выдумкой. И сейчас она паниковала из-за того, что упустила шанс узнать, как его вернуть. Это было правильно, Морена. Белоглазый сказал, что его можно вернуть. Значит, твои надежды не напрасны. Ты с этим справишься и без его помощи. Аластару можно пожелать приятных объятий в Пустоте, что усыпит его и о нем больше никто никогда не услышит. Никлаус заключает Морену в объятиях, она кладет голову ему на грудь и чувствует, как тот нежно гладит ее по спине. Маленький жест, помогающий успокоиться. Это было так мило, что он об этом помнил и использовал в этот трудный момент. Это помогало унять тревогу. Произошедшее повлияло на мнение Иззи о Морене. Демоница внезапно прониклась к ней уважением. Ее поразило то, какой крепкий стержень был в ней, что позволил справиться с болью и довести начатое до конца даже против собственного желания. Ксавье не врал — Морена хоть и была МакЛауд и семейное сходство с другими членами ее семьи были сильно выражены, в ней было что-то особенное, делавшее ее не похожей на них. И это было поразительно и однозначно заслуживало уважения.