***
Намерения Аларика стали явными для Ребекки и Кэролайн, что вдвоём по воле случая оказались на субботнике в школе ранним утром. Ребекка встретила учителя в коридоре и удивилась тому, что тот был жив, хотя она точно знала то, что он умер. Историк подтвердил её предположение, а затем напал на неё, намереваясь использовать кол из белого дуба. На выручку Майклсон подоспела Кэролайн. Общими усилиями им удалось вогнать кол в Аларика, но они быстро поняли, что тот не причинил ему особого вреда и поспешили покинуть пределы школы, отыскав более безопасное место. Кэролайн не повезло вновь попасться Аларику. За происходящим со стороны наблюдала Ребекка и её инстинкты подсказывали, что им с Никлаусом пора было уезжать с этого города, потому что их жизни были в опасности. Никлаус, скрывающий свои переживания из-за беспокойных мыслей о Морене не был против этого, он бы уже мог уехать, если бы ведьму не подменили. В любом случае, предложение Ребекки показалось ему разумным — Ксавье и Иззи всегда были на связи, что означало, что он вполне мог перебраться на время из Мистик Фоллс до возращения Морены, чтобы к тому моменту, когда она вернулась, он сам остался жив. Но он не мог уехать без своего ценного актива — Елены. Это не элементарная роскошь без которой он вполне мог бы обойтись, двойник был ему необходим для собственной сохранности. Жизнь была полна разнообразных опасностей и Майклсон никак нельзя было лишиться источника, дарующего ему воинов, готовых за него сражаться. Это послужило причиной разлада между Ребеккой и Никлаусом. Сестра уверяла его в том, что они и без гибридов справятся, но Никлаус был непреклонен. Они вместе справлялись разве что с тем, чтобы создавать новые проблемы друг для друга — не более. Ребекка психанула и ей пришлось принять тяжёлое для себя решение — оставить Никлауса одного, а самой податься в другое место. Никлаус отправился за Еленой к ней домой, но встретил там сопротивление от группы её «защитников» в лице обоих Сальваторе и Джереми. Мнение Бонни вообще никто не учитывал, хотя в данной ситуации она тоже была против того, чтобы Елена была вместе с Никлаусом. Группа защитников Гилберт только успели заподозрить факт её отсутствия дома, но ещё не получили прямых подтверждений для этого, как оказались в опасности из-за ужасного настроения Никлауса. Майклсон получил возможность для разрядки своего напряжения. Если у него нет приглашения — он просто может разнести дом, тогда оно больше не потребуется. Соседские забор с острыми зазубринами на самом конце стали отличным орудием для метания. Это действие даже обрело какой-то соревновательный характер после того, как Деймон в ответ стал бросать деревяшки назад, пользуясь тем, что гибрид не может войти внутрь. Вскоре разбирать забор Никлаусу наскучило и он взялся за тяжёлую артиллерию — вооружился газовым баллоном наперевес с горящей газетой, готовый подорвать с помощью этого нехитрого набора дом изнутри. Взрыва удалось избежать благодаря вмешательству Стефана — Сальваторе передал слова Аларика о том, что тот готов обменять двух пленных на Никлауса. Так жизненные обстоятельства привели их к одной цели, вынудив подготовить план для высвобождения заложников, при котором и гибрид не оказался бы в руках разбушевавшегося Аларика. Бонни пришлось обратиться к Эбби для того, чтобы та научила её заклинанию, останавливающему сердце вампира. Она намеревалась иссушить Аларика так же, как когда-то Эбби проделала это с Майклом. Слаженная работа и чёткий план действие привели к тому, что уже через несколько часов разношерстная компания собралась на лужайке перед школой для уточнения всех важных деталей перед началом «миссии». Пробравшись внутрь с центрального входа, Стефан столкнулся в коридоре с Кэролайн и попросил ту пойти домой и запереться в нём, пока они не избавятся от угрозы в виде Аларика. Самому ему предстояло удерживать историка, пока кто-то другой схватит его за сердце, позволив Бонни иссушить Аларика. План был хорош, но сработал только в том случае, если бы они до конца осознавали то, насколько сильным теперь был историк благодаря своей связи с ведьмами. Аларик без труда свернул шеи обоим Сальваторе во время их непродолжительной схватки, после чего Никлаус всё же решил предпринять попытку подключиться к его сердцу, ведь он был гибридом, что было неоспоримым преимуществом перед обычными вампирами. И ему это удалось, но историк довольно быстро сориентировался, оттолкнул от себя руку гибрида, тем самым прервав ритуал, а затем навалился на него сверху, намереваясь вонзить в него кол. Жизнь Никлауса оказалась на волоске. И это очевидно была бы самая глупая смерть для тысячелетнего вампира, прошедшего через слишком многое для того, чтобы вот так просто расстаться с жизнью. Но его спасли самоотверженность и храбрость Елены — Гилберт пригрозила лишить себя жизни, указав на то, что их жизни с Алариком были связаны, недаром Эстер использовала именно её кровь. Историк остановился и Никлаус воспользовался его замешательством, чтобы ретироваться со школы, прихватив вместе с собой Елену. Майклсон уже порядком устал от двойника и от того, сколько проблем раздувалось на пустом месте каждый раз, когда он хотел взять у неё немного крови. Никлаус решил забрать у Елены всю кровь, чтобы хранить её у себя в свободном доступе и использовать каждый раз при необходимости. Четырёх литров при грамотном использовании вполне хватило бы для создания пятисот гибридов — столько бойцов будет достаточно для тысячелетия, может, даже чуть дольше. Никлаус не знал о том, что Тайлер разорвал с ним связь и теперь мог сопротивляться его приказам. При появившейся возможности, Тайлер поспешил доложить о происходящем Сальваторе. Никлаус намеревался управиться с процедурой до заката, пока Аларик не мог выйти на солнце, чтобы безопасно покинуть город, вот только Сальваторе пришли в себя задолго до заката, а историку было так же важно сохранить жизнь Елены и теперь уже они объединились для общего плана. Эти просчёты привели к нежелательным последствиям — Бонни под давлением Деймона иссушила тело Никлауса, а Сальваторе запаковали его тело в гроб и повезли в неизвестном направлении, чтобы упрятать его там от Аларика. Они всё ещё не знали от кого произошли, поэтому гибрида было решено просто спрятать, а не убить, чего он, безусловно заслуживал. Никлаус сильно ослаб, но остался жив и был вынужден бесконечно долго пребывать в темноте и тесноте, скованный цепями для большей надёжности, как будто у него были силы на то, чтобы из них выбраться. Бонни была бы рада этого избежать, если бы на кону не была жизнь Елены. Отягощающим факторам так же стала повышенная возбудимость и нервность Деймона. Он более явно ощущал то, что с его сознанием не всё в порядке — кошмарные представления перестали быть банальными снами и теперь то и дело возникали в его голове в течение дня, из-за чего ему уже начинало казаться будто они были его воспоминаниям. Уж слишком интенсивно видения на него влияли и ему было из-за этого не по себе. Сальваторе, конечно, старался их игнорировать, но они настигали во сне его постоянно, каждый раз, когда его усыпляли, сворачивая шею — ему проходилось проживать пытки вновь и вновь. Вид своего измученного тела заставлял его содрогаться от ужаса, это начинало плохо сказываться на нём. Он хотел бы более дружелюбно относиться к Бонни, но ужас и страх превращали его нервы в голые провода и теперь ему гораздо хуже удавалось за собой следить. Бонни знала, что Деймон обычно использовал те же методы убеждения, что и Клаус — угрозы, запугивания и манипуляции чужими жизнями. Она пошла на это, потому что не смогла быстро найти решение для этой проблемы. Бонни вообще была бы не против избавиться от Клауса навсегда, но сейчас она с облегчением думала о том, что гибрид всё же был жив, хоть и иссушен, потому что Беннет беспокоило то, как Морена могла воспринять новость о его смерти. Бонни так и не смогла до конца переварить и осознать разговор, свидетелем которого она стала в доме ведьмы. Беннет переживала о Морене и считала её своей подругой, но всё её нутро подсказывало, что Ад и всё связанное с ним — это было для неё чересчур. За очень короткий срок на Бонни свалилось слишком много и ей откровенно плохо удавалось со всем этим справиться. Присутствие Морены помогло бы избежать такого развития событий, но её тело сейчас находилось под пристальным наблюдением двух демонов, что терпеливо выжидали момент, в который можно было бы попытаться её словить, а сама ведьма по-прежнему находилась в неизвестном месте. Их небольшой трюк с прахом фамильяра и птицами пока не принёс никаких результатов, но Алек очень верил в то, что его идея окажется рабочей. Прошёл всего день с тех пор, как Морена исчезла — птицы найдут её так или иначе. Или же Ксавье и Иззи поймают тело ведьмы, чтобы расспросить ту, что его заняла о том, где им нужно было искать Морену. Под покровом ночи Аларик собрал городской совет основателей и наглым образом раскрыл перед ними то, что у Элизабет дочь была вампиром, а у Кэрол сын был гибридом. Это известие привело к скандалу, но толпа всё же поверила Аларику и всё обернулось общественным порицанием. Первой задачей для них теперь стал поиск Никлауса, после чего совет примется за Кэролайн и Тайлера. Две матери всячески старались уберечь своих детей от того, какая участь их могла настигнуть из-за членов совета основателей. Сразу после того как собрание было завершено Форбс и Локвуд договорились о том, чтобы первым делом рассказать об этом своим детям, попросив их покинуть город до тех пор, пока ситуация не уляжется.***
Следующим утром дом Сальваторе посетил Элайджа — вампиру было известно о последнем коле из белого дуба и о исчезновении Клауса благодаря его гибридам, Майклсон намеревался выяснить подробности исчезновения брата. Его догадка оказалась верна — к этому были причастны братья Сальваторе и Елена. Элайджа использовал свои дипломатические навыки для того, чтобы уговорить Елену отдать ему тело Клауса в придачу с Алариком и колом, что были для всех них угрозой, с которой следовало посчитаться. Взамен древний вампир обещал Елене спокойную жизнь без нападок со стороны Никлауса на долгие-долгие годы, пока не вырастут её дети. Для Элайджи было принципиально важно забрать тело брата любым доступным способом, даже если для этого его пришлось бы на какое-то время оставить в гробу. К счастью, Елена согласилась с его предложением. Бонни уже ночью сообразила о том, что Аларик не упокоится, пока не прикончит Никлауса. Прознав планах Элайджа забрать тело брата, Беннет решила перестраховаться на тот случай, если Никлауса всё же попытаются убить, когда он будет у Майклсон. Каким бы ужасным человеком он ни был, от его жизни зависели её друзья и нельзя было допустить того, чтобы они пострадали. Бонни хитро отвадила от себя подозрительного Деймона, сославшись на то, что хотела бы как следует насладиться таким состоянием гибрида, а когда Сальваторе вышел, она использовала обменное заклинание, о котором узнала у Эбби, пытаясь узнать больше подробностей о том, что произошло с Мореной. Мнительность Бонни в этом случае была не напрасной — Аларику удалось выйти на след Никлауса с помощью Джереми, которого он убедил в том, что делает это на благо Елены. К тому моменту, когда Ребекка добралась до места встречи, чтобы забрать тело брата, Аларик уже успел обыскать несколько гаражей в поиске гибрида, предварительно свернув шею Сальваторе, чтобы тот не доставил лишних хлопот. Было непредусмотрительно оставить Деймона одного, потому что тот вскоре пришёл в себя и нашёл Ребекку для того, чтобы осторожно передать ей тело Никлауса так, чтобы Аларик их не заметил. И им почти это удалось — они успели добраться до машины, но историк вновь их обнаружил. Аларик свирепо отбил их атаки и вонзил кол в сердце обездвиженного Никлауса, с его губ в этот момент слетел отчаянный выдох, но он был едва слышен в оглушительном крике Ребекки, увидевшей смерть Никлауса. Она бы не раздумывая бросилась на Аларика вновь, пытаясь всячески помешать ему это сделать, если бы её в этот момент не удерживал Деймон. Следующей целью Аларика была Ребекка и Сальваторе отважно попросил её бежать, спасать свою жизнь, а сам бросился в сторону историка. Ему больше нечего было терять — он итак мог умереть, потому что Никлаус был мёртв. Второй раз за короткий промежуток времени шея Деймона была вывернута в неестественное положение, но это дало Ребекке фору для побега. Прийдя в себя Деймон был уже один. Он был очень подавлен из-за того, что ему вновь пришлось увидеть собственные мучения и смерть Никлауса грозила окончательно раздавить его ментальное состояние, потому что, если он был вампиром их первородной, им со Стефаном оставалось жить всего час. А Деймон находился слишком далеко от дома, чтобы попрощаться с Еленой и братом. Сальваторе пришлось смириться с безнадёжностью своего положения, чтобы попытаться провести свой последний час жизни в покое. Деймон опёрся о колесо автомобиля и позвонил Стефану, надеясь поговорить с ним в последний раз. Осознание своей смерти настигло обоих и как бы не была заманчива идея поразмышлять о своём будущем — никакого будущего у них больше могло не быть. К этому нельзя было подготовиться морально, можно было только принять, как факт. Стефан так же желал провести последние минуты жизни с Еленой, но узнал о том, что она уехала вместе с Мэттом, об этом ему рассказала Кэролайн, которая находилась в компании Элайджи и Ребекки. Стефан с трудом рассказал им о смерти Клауса. Ему было невероятно тяжело из-за приближающейся смерти и хуже всего было из-за того, что он не мог напоследок увидеть свою возлюбленную. Оба Майклсон очень болезненно восприняли утрату брата. Тот факт, что Бонни никому не рассказала об обменном заклинании, кроме Клауса, сыграло злую шутку — Элайджа пытался убедить сестру в том, что им было лучше попытаться сохранить свои жизни, но Ребекка всерьёз разозлилась и не могла так просто опустить смерть Никлауса. Прознав о том, что Елена и Мэтт были на пути в Мистик Фоллс, Майклсон расположилась неподалёку от моста перед городом, дожидаясь их возвращения. Когда машина Мэтта показалась на горизонте, Ребекка позвонила Стефану, чтобы предупредить его о том, что их договорённость с Элайджей больше не действительна и сегодня он тоже потеряет дорогого для себя человека. Вампирша хотела избавиться от Аларика, но тот был слишком силён для неё, а вот Елена была лёгкой мишенью. В особенности, в компании Мэтта, что был хорошим парнем и ни за что бы не сбил человека на дороге. Вскоре на мосту оказался синий пикам Мэтта, а Майлсон вышла на проезжую часть, загораживая собой путь. Её план сработал отменно — машина стремительно повернула в сторону и резко слетела с моста. Недолгий полёт, который Ребекка проводила заплаканными глазами, ненадолго облегчил её боль. Ребекка очень остро восприняла потерю брата, которой на самом деле не было. Никлаус был жив, только теперь находился в теле Тайлера. О том, что Элайджа и Ребекка потратили битый час на то, чтобы вернуть его, он не знал. Так же, как и не знал о том, что они уже болезненно переживали о его смерти. Гибрид спешно отделался от Кэролайн, что пришла к нему попрощаться и сильно плакала из-за того, что Никлаус теперь был мёртв. Гибрид поспешил в дом Морены. Никлаус был жив — это главное, позже он сможет вернуться в своё тело, но первой мыслью после удачного обменного заклинания была о любимой ведьме. Дома у Морены он стал свидетелем очень неприятной картины — ведьма была скована толстыми цепями в подвале собственного дома. На сей раз цепи были железными, в этом сомнений не было, но Иззи для подстраховски начертила на полу ведьмовскую ловушку. Ведьма уже сбежала от них и второго раза ей для этого никто не предоставит. «Пассажир» был, что называется, крепким орешком — она ни в какую не хотела говорить о том, куда дела Морену. А после безуспешных попыток Ксавье и Иззи проникнуть в тело ведьмы, чтобы встретиться с незваным подселенцем лицом к лицу, за которыми рыжеволосая наблюдала с издёвкой, после очередной неудачи, ведьма начала натурально издеваться над ними, указывая на то, что Морены уже нет в живых и её не было смысла искать. Желание разорвать её в этот момент было у всех присутствующих, но этого никак нельзя было сделать. Ровно так же, как и наносить тяжкие физических увечья — ожоги на коже от железа и те было невыносимо видеть на теле дорогого для них человека, а сама мысль о том, чтобы даже замахнуться на неё, с тем условием, что сейчас внутри была не Морена, всё равно казалась чудовищной. — Почему тебе было просто не прицепиться к другой ведьме? Почему именно она? — возмущается Ксавье, склоняясь над её лицом. — Перед прислужниками не отчитываюсь, — горделиво отзывается ведьма с важным видом. А затем шепчет что-то невнятное на другом языке, из-за чего Иззи немного напрягается. Но ничего не произошло благодаря средствам защиты. — Отвечай, паскуда, у тебя нет выбора, — грозным тоном указывает Никлаус, теряя остатки терпения. Рыжеволосая выпячивает губы, демонстрируя грустную мордашку. — Я с тем же убеждением прикончила вашу ведьму, — с наигранным сожалением парирует она. От злобы кипели уже все. Никому не хотелось верить в то, что Морена была мертва. Она же МакЛауд, чёрт возьми, от них так просто не избавиться даже очень древней ведьме. Этого просто не может быть. Морена жива. — Кем себя возомнила, мерзавка? — сердито прыснула Иззи, подбираясь к ней ближе. — Ты сама прислужницей и являешься, каким положением ты кичишься перед нами? — её возмущению не было предела, а уровень тревоги был на грани невероятного. Ведьма лишь усмехнулась, подтверждая то, что с её головой, очевидно, было не всё в порядке. — Слышала бы тебя Морена, ей бы это не понравилось, — парировала нападку рыжеволосая. — Я ей передам детали нашего разговора после того, когда она выкинет тебя из своего тела и поместит тебя так далеко, что тебя уже никто не вернёт, и я уверена в том что, она меня поймёт, — возразила Иззи. — Усладой глаз мне будет увидеть то, как падёт твоя уверенность, так же, как пала первая печать, — довольным тоном делится в ответ рыжеволосая. Злоба и волнение присутствующих сменяются внезапным испугом из-за сказанного. В голове при упоминании слова «печать» неволей был отнюдь не штамп или массивная гравировка на кольце, а божественные печати, сдерживающие Люцифера в Аду. Они были использованы после первого прихода Люцифера на Землю. Господь усилил оборону, создав больше шестисот печатей, чтобы не допустить повторного освобождения своего гоределивого сына, но к тому времени у Люцифера было уже полно последователей и они избавились от половины печатей, чего оказалось достаточно для того, чтобы Люцифер вновь вернулся на свободу. Слова ведьмы были не более, чем попыткой запугать — наговорить всякой чепухи о том, что Землю ожидает третий приход Люцифера, это был бред по той простой причине, что возвращаться было нечему. Падший ангел был мёртв и Иззи об этом знала, на что она тут же решила указать. — Не пытайся нас запугать своей чепухой. Никто бы не стал повторно запечатывать Люцифера, после второго прихода от него избавились раз и навсегда, — твёрдо заявила черноволосая. Ответа не последовало, была только странная улыбка и загадочный взгляд в лицо Иззи. — У тебя слабоумие? Чему ты улыбаешься? — тон Иззи был значительно выше того, на каком она обычно разговаривала. — Не знаю, как долго ты спала, но Люцифер помер и больше своего идола тебе не видать. Ксавье предложил всем выйти и сделать небольшой перерыв. В его голове беспокойные мысли гудели как пчелиный улей. Мысли эти были неприятными, но он не мог не обсудить их, потому что чувствовал, что мог лопнуть от напряжения. Первым делом они обратились к Алеку, который был окружён диковинными вещами, к которым он всё ещё не привык, но делал то, что ему было велено — вслушивался в то, что вещали по телевизору, постоянно обновлял окошки в ноутбуке нескольких новостных сайтов и то же самое проделывал с новостной лентой в Twitter. Результата пока не было. Услышав об этом, тень разочарования отразилась на лицах всех, но в слух никто не решался заговорить о своих сомнениях об этой затее. Мысли о том, что проговорив свои опасения, они станут реальностью, до жути пугала. — У меня очень дурные мысли, но я не могу об этом не спросить, — неохотно признался блондин, а затем перевёл взгляд на Никлауса. — Если ты бросишься на меня с кулаками, в этот раз я не сдержусь, потому что не смогу пересилить своё напряжение, — серьёзно предупредил он. В ответ гибрид сильнее нахмурился. И хотя он уже начал говорить, Ксавье не мог решиться продолжить. Чем больше он об этом размышлял, тем бредовее это казалось, но вместе с тем и волнение захватывало его сильнее. — Если ты хочешь заговорить о том, что она в самом деле убила Морену, я сама тебя побью, — раздражённо предупредила Иззи. — Нет, нет, — Ксавье покачал головой. — Я хотел узнать, может, ты знаешь что-нибудь об отце Морены… Им мог быть… Люцифер? Подобного вопроса Иззи не ожидала и он её удивил. На долю секунды она застыла на месте, сильно нахмурившись от раздумий. Она знала только об одном его ребёнке — Джеке. Могла ли быть Морена дочерью Люцифера? Нет, потому что в таком случае метка на её плече указала бы на то, что рядом с Иззи был ангел. Она работала безотказно и точно бы не упустила нефелима от архангела. Ответом на вопрос были заинтригованы и Никлаус и Алек. Неужели была ещё одна порция ошеломительной информации, которая могла их повергнуть в шок? — Предположение, конечно, очень смелое, — удивлённо бормочет Иззи. — Но ответ на него — нет, не может, — уверенно отвечает она. Ксавье почувствовал облегчение в этот момент, но на смену одному дурацкому вопросу пришёл другой. — Тебе же известно о пророчестве? — уточняет Ксавье. — Ты сказал, что не веришь в него, — грубо напоминает Никлаус. — К чему тогда о нём разглагольствовать? — Я и не верю в него, мне просто нужно разгрузить голову, пока я не нашёл чем занять свои руки, — с той же грубостью в голосе объяснился блондин. — Ты о пророчестве Ровены? — подаёт голос Алек, готовящийся к тому, чтобы в случае чего успеть разнять драку. Но после этого желание сцепиться одновременно пропало и у Ксавье и у Никлауса. — Оно оказалось ложным и за клевету Люсия Болейн лишилась головы, впрочем, так же, как и многие другие ведьмы, попытавшиеся её защитить, — серьёзным тоном пояснил охотник. Ксавье и Никлаус удивлённо переглянулись. — Ты сказал «Ровена» или мне показалось? — уточнил гибрид. — К ней каким боком оно относилось? В нём же речь шла об оборотне, — с недоумением указал Ксавье. Иззи хмуро глянула на блондина. Ей не нравилась враждебность между Никлаусом и Ксавье, но больше всего её задело то, что они сейчас в самом деле пытались выставить Алека дурачком, при том, что сейчас на них больше были похожи именно они, а не он. Шутки шутками, Алек хоть и был простоват и сильно отстающим от настоящего времени, но дураком он никогда не был. — Прямым, — грубо отвечает Иззи. — Ровена и была оборотнем. Ксавье тут же поворачивается к ней, не пытаясь даже скрыть своего удивления. «Что значит Ровена была оборотнем? С каких пор?» — проносится у него в голове, но он одёргивает себя от того, чтобы озвучить сомнение в такой форме. — Ровена МакЛауд — ведьма старой закалки, недолюбливающая любых существ, кроме ведьм, ты говоришь сейчас об этом человеке? — с недоумением уточняет Ксавье. Иззи склонила слегка голову, не понимая, почему ему вдруг вздумалось об этом поспорить. Споров было достаточно, все были на нервах, но Иззи не имела привычки лгать. — Ровена МакЛауд — ведьма старой закалки, отец которой был оборотнем, — на этом моменте Ксавье был в неподдельном шоке. По тому, что он знал — оборотнем был отец Морены, но никак не Ровены. Она же так гордилось чистотой своей ведьмовской крови и обзывала дочь «адской смесью». — Из-за чего Константа, прознав об этом, отреклась от неё, посчитав убожеством, Ровена с геном оборотня, недолюбливающая любых существ, кроме ведьм. ДА, я говорю об этом человеке, — если бы её сердце билось, лицо Иззи уже бы пылало от злобы. Клаус не знал, что сказать, потому что такие подробности просто лишили его дара речи. Эстер и Ровену, по всей видимости, лепили из одного теста под названием: «я сделаю тебя таким и буду за это презирать всю твою жизнь». Алек был сейчас тем, кто мог оценить ситуацию со стороны и праведный гнев пылал так сильно, что воздух вокруг казался горячим. Охотнику не приходилось слышать тех жутких вещей от ведьмы в подвале, от него требовалась концентрация и для этого он старался сдерживать свои эмоции для того, чтобы они не мешали трезво мыслить. Присутствие Никлауса всё ещё его нервировало, но он усиленно пытался его не замечать, чтобы не отвлекаться. Тем не менее его голова была куда холоднее, чем у тех, кто был рядом и это помогло ему понять, что Иззи сама уже была близка к тому, чтобы начать физически вымещать своё напряжение. Вампир нашёл решение для этой проблемы. — Изабелла, я полагаю, что они просто этого не знали, — спокойно пояснил Алек. Замечание брата Иззи немного охладило, но ей показалось странным, что Морена не поделилась этим даже с Ксавье. Теперь охотница увидела признаки удивления на их лицах и решила продолжить разговор более сдержанно. — Я не знаю, по какой причине Морена это скрыла, но… — Она сама этого не знала, — прервал её Ксавье кратким пояснением. И удивлённой теперь была Иззи. — Морена думала, что пророчество о ней. Охотница поджала губы из-за внезапного сочувствия, она вспомнила об алкоголизме Шерлока Холмса, что уже задолбался решать череду бесконечных задач в своей жизни. Она не знала о том, как много на самом деле в жизни Морены было тайн, с которыми ей приходилось жить. То, что большую часть своей жизни ведьма пребывала в неведении и неверном представлении о многих важных вещах, очень опечалили Иззи. Стоило только представить, как Морена могла себя изводить из-за жуткого пророчества и сердце кровью обливалось. «Как у неё вообще ещё были силы на то, чтобы шутить, улыбаться и смеяться? Откуда столько сострадания и желания помогать другим в ней, когда ей приходится жить со всем этим дерьмом? Её вера в себя должно быть куда крепче веры в Бога даже у самых религиозных людей. Это просто поразительно. Господи, если ты меня слышишь, дай ей возможность нормально жить, с неё уже хватит жизненных испытаний!» — Пророчество было создано почти четыреста лет назад, — голос Иззи слегка дрогнул. Она прочистила горло, чтобы продолжить свой рассказ, потому что было важно рассказать правду. Особенно важно её было рассказать Морене и сделать это лучше всего сразу же после её возвращения. — Мы узнали о нём незадолго после нашего изгнания. Алек ещё пытался наладить с семьёй связь, он застал процесс «снизорения» Люсии, но само содержание текста стало известно чуть позже и то оно путешествовало из уст в уста лишь частями, пока были заняты попытками его разгадать… Никлаус не хотел больше слышать об этом глупом пророчестве и присутствовать при серьёзном разговоре о нём. Особенно после того, как узнал о том, что оно было о Ровене. В то, что эта безумной ведьме предвещали стать страшным монстром, он был готов поверить даже при всём своём скептическом отношении к пророчествам. Поэтому он без малейшего стеснения указал на это и попросил перестать тратить время на эту чепуху. Посреди ночи им наконец улыбнулась удача: самолёт пролетающий над Лилль разбился из-за обилия птиц в небе. Это была трагичная новость, но она воодушевила всех. Иззи и Ксавье отправились в Лилль, но поиски не привели их ни к какому скоплению птиц, они, конечно, были в небе и в самом городе, но не для формирования отчётливого сигнала. Тогда их вновь выручил Алек — птичий «БУМ» был в Берке — соседнем городе. Пернатые буквально заполонили собой один из домов престарелых, к месту уже выдвинулись спасательные службы, пытаясь выручить работников и постояльцев. Оказавшись на месте, демоны были в шоке, ровно так же, как и все те, кто был рядом. Целые облака из птиц вокруг скромного хосписа, паникующие и кричащие люди из-за нетипичного поведения птиц, которые летали на огромной скорости посреди людей и могли нечаянно влететь кому-то в голову — это произошло на их глазах уже несколько раз. Птицы врезались в окна, влетали внутрь и их заполняли собой всё помещение. Это выглядело крайне ужасающее и было очень опасно для обычных людей. В пансионате была страшная суматоха — срочная эвакуация, толкучка, огромные стаи птиц, носящиеся повсюду, заваленные пернатыми проходы, кто-то забегал в палату или же накрывая головы, опускались к полу, прячась под столами прямо как во время землетрясения. Даже спасатели были бессильны против птичьего бунта. Все пернатые пытались оказаться в одной из палат, это было понятно по тому, насколько сильно был завален ими проход. Проследив за их маршрутом, Ксавье и Иззи оказались в палате очень пожилого мужчины. На пол нельзя было поставить ногу так, чтобы не наступить на целую гору птиц. Мужчина лежал без движения и по всему его телу были расположены множество разных трубочек, аппаратов и приборов. Не надо было быть гением, чтобы понять, что он парализован — никакой реакции по суматохе в палату. Но самым страшным было не это, а то, что творилось у него внутри… Мужчину пришлось забирать вместе со всем, что к нему было подключено — он не должен был умереть, пока Морена находилась внутри. Извлекать её принялись только дома в комфортной обстановке без нагромождения птиц и желательно это было сделать до того, пока они всем скопом не перелетели бы на новое место. Высвободившись из своей оболочки, Ксавье занял тело мужчины и ужаснулся, столкнувшись воочию с тем, что представляло из себя его сознание и разум — они были разрушены и сломлены. Обстановка сразу же начала на него давить. Никаких чётких контуров, воспоминания были очень редкими и тусклыми, по внешнему виду напоминали какие-то непонятные клочки. Пока он бродил в потёмках, противно шаркая ногами в чём-то напоминающем раздробленное желе, клейкое и чёрное, напоминающее из-за этого мазуту. Его собственные мысли становились тише и сознание пропитывалось гнетущей атмосферой — подкрадывалось состояние как будто тебя похоронили заживо, но при этом тебе никак не удаётся умереть и тебя бесконечно мучает это чувство вперемешку с невероятным сожалением о том, что ты ещё жив. Это оказалось чертовски тяжело выносить. Приходилось напоминать себе о том, что он был живым и пришёл сюда, чтобы найти Морену и вместе с ней выбраться отсюда. Но поиски всё никак не приносили результатов, внезапно и незаметно Ксавье потерял нить собственных мыслей. Голову заполнило невероятное сожаление о своём бренном существовании, надежда была лишь на то, что кто-нибудь его наконец-то убьёт. И внушение это оказалось настолько сильным, что он без возражений в него поверил, блондин ослаб и ноги перестали его слушаться. С тех пор прошло пятнадцать минут и Иззи себе уже сгрызла все ногти в тревожном ожидании. Её беспокоило то, что что-то могло пойти не так — может, возникли какие-то трудности, по которым Морена не хотела или не могла выбраться наружу. Она решила, что Ксавье может потребоваться её помощь. Но если у Иззи было просто плохое предчувствие, Алек же ощущал, что с Ксавье что-то было явно не так, хоть осознал это не сразу. Не желая терять больше времени, Иззи решила отправиться вслед за демоном. Рот охотницы открылся под давлением покидающего тела чёрного плотного облака дыма, после чего он быстро проник в тело мужчины. Иззи побрела просто вперёд в потёмках и вскоре почувствовала тоже самое, что и Ксавье. Это её сильно напугало. Но не так сильно, как-то, что она вскоре обнаружила демона под ногами, которого облепляла эта противная чёрная субстанция, как будто намеревалась проглотить его. В этот момент её мысли тоже оказались под влиянием царящей атмосферы, но увидев Ксавье, её молниеносно поразил леденящий страх и это помогло ей прийти в себя. Она спешно подбежала к нему и подняло Ксавье за руки, он был в сознании, но не отзывался на своё имя и никак на неё не реагировал. Иззи судорожно огляделась по сторонам, но окружение и намёка не дало на то, чтобы могло помочь ей. У них были большие проблемы — Ксавье едва не затянуло в это нечто всего за пятнадцать минут и судя по тому, насколько подавленной себя начинала чувствовать Иззи, было жутко думать о том, что случилось за два дня с Мореной. Пять минут — ровно столько выделил сестре Алек и пока шли долгие минуты, он успел отыскать подходящую книгу, а когда время истекло, он не мешкаясь, принялся зачитывать необходимую для обряда экзорцизма часть библейского Псалма. С помощью него удастся изгнать демонов из сосуда против их воли. Никлаус в этот момент удерживал тело мужчины, потому что его могло сломать в процессе выхода сразу двух демонов. И это оказалось достаточно сложным занятием, даже при учёте его невероятной силы. Гибрид на несколько секунд исчез в чёрной дымке, пока та быстро перемещалась с одного тела в другие. Оказавшись в своём привычном сосуде, Иззи хватается за голову и пару секунд тратит на то, чтобы осознать, что это были не твои мысли — не она хотела умереть, а этот мужчина. То, как выглядела Иззи, когда вернулась не понравилось ни Алеку, ни Никлаусу, потому что её внешний вид указывал на то, что они не могут спокойно выдохнуть. Но она хотя бы двигалась в отличие от Ксавье, что остался в одном и том же положении даже после возвращения в своё тело. И поведение демона их настораживало куда сильнее. Наконец Иззи стали возвращаться её мысли и она заставила себя сказать самое главное: — Нам нужна Бонни, сами мы с этим не справимся. Это была единственная просьба, которую Никлаус был готов выполнить для Иззи беспрекословно. Сразу после его спешного исчезновения, Алек устроился рядом с сестрой, пытаясь привести её окончательно в чувство, хотя сам он чувствовал себя не лучшим образом, но потерянное выражение лица у Иззи сохранялось до сих пор и Алека это беспокоило куда сильнее его самоощущения. — Я просто даже не успела осознать, что со мной происходит, понимаешь? — с трудом поделилась Иззи. — Всё произошло так незаметно… Я просто чуть не потеряла там себя за… сколько я вообще там была? По коже Алека пробежала морозная волна. — Пять минут, — выдавил он. Они не сговариваясь посмотрели на Ксавье, который всё ещё оставался в статичном положении. Блондин провёл в его теле двадцать минут и теперь оказался обездвижен, не в силах прийти в себя. Из глаз Иззи хлынули слёзы, она прикрыла ладонью лицо, переводя взгляд на мужчину. Морена пробыла в нём гораздо дольше и не хотелось даже думать о том, что с ней за столь долгий срок могло произойти, потому что мысли преимущественно были мрачными и неутешительными. Алек приобнял Иззи за плечи. Ему удавалось сохранять внешнее спокойствие куда лучше, хотя он, безусловно, тоже был очень напуган и в смятении из-за странных ощущений. — Не паникуй раньше времени, мы со всем разберёмся, — серьёзным тоном заверил охотник. Иззи согласно кивнула, приказывая себе держаться в руках, потому что ей нельзя было раскисать, ведь от них зависело то — удастся им найти Морену или нет. — Нам нужно найти заклинание, которое позволило бы её оттуда вытянуть, — конструктивно рассудила охотница. — Нужно будет его создать, — поправил её Алек, указывая на то, что таким заклинанием они не обладали. Это был очень трудоёмкий процесс, даже если создавать заклинание приходилось не с «чистого листа», а на основе тех, что уже имелись, поэтому сразу после сказанного, охотник взял своё подавленное состояние в ежовые рукавицы и приступил к повторному изучению своих рукописных записей. Вскоре появился Никлаус в сопровождении Бонни, что была тут же ошарашена из-за увиденного. Ситуацию отягощало то, что какая-то часть птиц неподалёку от Мистик Фоллс таки нашла Морену здесь и теперь под атаку попал её дом. Пришлось открыть двери настеж, чтобы они не побили все окна, хоть в доме полном птиц находиться не самое приятное ощущение — они были куда спокойнее, когда просто влетали внутрь и останавливались неподалёку от тела мужчины. Это было лучше, чем если бы им приходилось отвлекаться на звуки ударов и летящих осколки стёкол. Сильно радовало, что их было не так много, как в хосписе. Должно быть, вся основная масса слетелась туда, а пока они доберутся обратно все сюда, нужно усиленно верить в то, что заклинание наконец перестанет действовать. Пока Алек был занят с книгами, задачей Иззи оставалось отыскать Морену внутри, но отправившись она туда просто так, могла там застрять так же, как и Ксавье, который всё ещё не шевелился. Пришлось на ходу выдумывать способ, который смог бы служить для Иззи напоминанием. Охотница поделилась тем, что её смог отрезвить внешний вид Ксавье и у Никлауса нашлось предложение для текущей задачи. — Боль, — вдруг произнёс гибрид. — Это универсальный язык и именно боль лучше всего нам напоминает о том, что мы живы. Иззи вдруг поняла, что следовало сделать и предложение Никлауса оказалось как раз кстати. Она привлекла внимание Бонни к себе, прерывая её судорожное подёргивание глаз в сторону птиц и мужчины. — Нужно, чтобы ты представила в его голове соль, — попросила черноволосая, она ничего не знала о том, как следовало проникать человеку в голову, зато прекрасно разбиралась в галлюцинациях, которые можно было на кого-то наслать. И, если, достаточно постараться, сознанием они будут восприняты реалистично и с ними даже можно будет повзаимодействовать. — Это очень важно, Бонни, сконцентрируйся только на том, что я говорю, — строго оповестила ведьму охотница. Иззи пришлось по памяти объяснить Бонни принципы, которыми можно было использовать галлюцинации. Алек, услышав об этом, подал книгу, в которой сохранилось простое заклинание. Всего четыре строчки, но на этом лёгкая часть заканчивается. Даже для этого небольшого заклинания была необходима предельная концентрация и осознанное желание использования галлюцинаций. Не было времени на практику, от этого не было уверенности в том, что у них хоть что-то могло получиться, но и выбора особого не было — Иззи пришлось вернуться в тело мужчины ещё раз. Демоница вновь столкнулась с тем же состоянием и пока оно не затянуло в свои путы сильнее, пыталась отыскать солонку или что-то хотя бы отдалённо напоминающее сосуд с солью, но ей ничего не удавалось найти. В этот раз гнетущая атмосфера быстрее пробиралась в сознание, оказывая своё влияние, будто в первый раз только знакомилась с Иззи, а во второй была готова принять её как родную. Иззи замешкалась, не успев определиться, что ей следовало сделать сейчас — выскочить в спешке из тела или попытаться в последний раз отыскать солонку. Секунда раздумий обернулась коварно — Иззи почувствовала странную слабость в ногах из-за чего те больше не могли удержать её веса и черноволосая свалилась на пол. В этот момент открытые участки кожи резко зажгло, в том числе и кончик носа, который успел оказаться в противной вязкой жидкости. Из груди её непроизвольно вырвался крик от боли, в то время, как она опёрлась руками и вытянула их перед собой, чтобы не опуститься лицом полностью. Она моментально пришла в себя. Боль оказалась отличным средством. Иззи зачерпнула какое-то количество чёрной жидкости, смешанной теперь с кристалликами соли в ладони и крепко их сжала, поднимаясь на ноги. Охотница стиснула плотнее зубы от боли и сконцентрировалась на обжигающем её кожу чувстве. Иззи вспомнила о том для чего она была здесь. Подавляя желание разжать руки, она двинулась дальше с твёрдым намерением отыскать Морену. Казалось, что она пробыла здесь уже неприлично долго и хоть ни на секунду не останавливалась, было странное ощущение, будто Иззи вообще не сдвинулась с места. По большей части оно было вызвано тем, что ничего вокруг не менялось — полумрак, в котором редко встречаются более светлые маленькие комочки. Но они ни разу не были ориентирами — больше сбивали с толку и кроме этого не приносили больше ничего. Бонни присоединилась к Алеку и за прошедшие десять минут они выписали даже кое-какие заметки, которые могли им помочь. Оба они были жутко напряжёнными — Алек переживал за Иззи, Морену и Ксавье, потому что отчасти чувствовал тяжесть его морального состояния, хотя со временем она становилось чуть лучше. Бонни была очень нервированная из-за происходящего — того, что она видела своими глазами, как непонятная чёрное облако скачет с одного тела в другое, что ей пришлось сделать то, что она особо не поняла даже и продолжать заниматься тем, что она с трудом могла понять, а так же, казалось уже, бесконечное количество птиц в доме и тело того мужчины — это тоже оказывало на неё определённое влияние. Бонни давно уже поняла, что её жизнь должна была быть другой — ничего приятного в том, чтобы постоянно оказываться в ситуация, когда от тебя зависит жизнь близких людей. Нервы гибрида тоже были на пределе. Хуже всего было чувствовать себя бесполезным из-за неспособности помочь. Он был бы рад взяться даже за изучение этих ведьмовских книг с маленькими грязными трюками, если бы знал хоть какие-то минимальные основы колдовства, но он долгое время считал ведьм мерзкими созданиями и относился к ним лишь, как к средству, с помощью которого можно было добиться своих целей. Но сейчас, когда его любимая ведьма оказалась в западне чьего-то сознания, гибрид злился от своего бессилия. Иззи уже пыхтела и мычала от боли — соль разъела ей кожу и теперь страдала её мышечная ткань. О боли пришлось думать, как о своём друге и помощнике. Если дойдёт до того, что соль выжжет ей ладони полностью, Иззи придётся периодически окунать вниз лицо. Разумеется, ей не хотелось, чтобы события так обернулись, поэтому с какого-то момента она решила начать бежать. Ощущение было такое, будто она бежала по воде, но Иззи не останавливалась. А затем её привлекло свечение вдалеке — оно было интенсивнее того, что она видела от тех жалких клочков. Иззи подумала, что это могла быть часть разума менее разрушенная, чем та, в которой она находилась сейчас и, понадеявшись на то, что Морена была там, ускорилась насколько это было возможно. Оказавшись чуть ближе Иззи от удивления и радости едва не подпрыгнула. Яркое свечение было вызвано множеством комочков воспоминаний, сваленных в одну кучу. Но не они вызвали у неё столько радости, а то, что поверх этой самой кучи была Морена. Чёрная жидкость подобралась к её ногам, но она не успела ещё оказаться в ней целиком. Словно, оказавшись здесь ведьма быстро почуяла неладное, не смогла выбраться без магии и соорудила для себя «островок безопасности», чтобы выиграть немного времени, прежде чем её затянуло бы в эту пучину сожаления, жалости и неистового желания своей собственной кончины. Место всё же оказало на Морену своё влияние, потому что она так же была неподвижна и не откликалась на своё имя. Но оно не успело её забрать, а это было самым главным — она была жива, оставалось только вытащить её отсюда, чтобы привести в норму. Прошло полчаса и это было гораздо больше того, что Алек мог вынести. Его ужасно тяготило то, что Иззи ещё находилась внутри. Он стал терять концентрацию, потому что не мог думать больше ни о чём другом. И хотел было уже прерваться, чтобы повторно использовать Псалм для насильственного изгнания демонов из тела, но в этот момент в себя пришёл Ксавье и слегка пошевелился. Он был ужасно сбит с толку и ему требовалось тоже немного времени на то, чтобы осознать, где он, кто он, и что мысли теперь его могут быть свободны от тех пут, в которых их затянуло. Ему на помощь пришёл Клаус, пытаясь занять себя хоть чем-то. А так же, это отвлекло ненадолго Алека и дало небольшую фору Иззи для того, чтобы она слегка переместила Морену, так чтобы чёрная жидкость её не касалась, а пока поглощала постепенно те обрывки воспоминаний, на которых находилась ведьма. Демоница покидает тело мужчины, возвращаясь вновь в своё. Ладони её по-прежнему хранили болезненное жжение, хотя соли в них уже не было и никаких видимых повреждений тоже. Её новость осчастливила всех и напомнила о том, с чем они едва уже не попрощались — о надежде. Сил сразу стало в разы больше и у Иззи с Алеком, которые вернулись ко столу, зарываясь в бумагах и записях в попытке вывести идеальную формулу. И у Никлауса благодаря которому Ксавье всё больше начинал походить на себя самого, отделываясь от тяжелых мыслей и общего подавленного состояния. Придя в себя окончательно, Ксавье решил для подстраховки попросить Стасю помочь им. Потому что действующей ведьмой была только Бонни и хотя Иззи и Алек могли оказать посильную помощь в том, чтобы подобрать заклинание, использовать его сможет только Беннет. Стася была рада поучаствовать в этом, потому что тот стресс, что она испытывала во время своей фальшивой свадьбы, был смешан с тем, что был вызван переживаниями о Морене. Стася вообще рассчитывала вернуться в Мистик Фоллс сразу после того, как провернёт ответную махинацию, разнося своего несостоявшегося горе-жениха — Германа, но её дедушке стало плохо и пришлось задержаться для того, чтобы дождаться скорой. После того, как ей позвонил Ксавье, Стасе от чего-то захотелось предупредить Вячеслава о том, что ей нужно отлучиться. Это показалось ей немного странным только после того, как она уже это сделала. Поступать так было слегка поспешным решением, ведь Вячеслав, хоть и был по документам теперь её мужем, оставался абсолютно незнакомым для неё человеком, с которым они случайно встретились ночью того дня, когда она вернулась домой. Их знакомство было спонтанной идеей Стаси о том, как проще всего можно было прервать помолвку с Германом, так чтобы о том, что она не состоится не знал никто до самого конца — ни отец, отношения с которым усугублялись из-за того, что он настоял на замужестве даже после того, когда Стася хотела отказаться, ни даже брат, с которым у нём были достаточно хорошие отношения. Стася вернулась в Москву только к ночи и не сумев справиться со своими переживаниями, вышла на небольшую прогулку. В любой другой день она бы довольно грубо отшила любого человека, который бы нарушил её спокойствие, но в ту ночь всё было иначе. Вячеслав просто проходил мимо и, должно быть, обратил внимание на то, что у неё было паршивое настроение и решил с ней заговорить. — Плохая фотка на правах? — Его голос был довольно приятный, а тембр казался таким расслабленным и дружелюбным. Стася только и успела, что поднять на него голову, не до конца ещё понимая, что он сказал. В то время, как он уже присел рядом и вынул из кармана бумажную салфетку. — Поверь, хуже моей не будет. — Как мило, — съязвила Стася и к своему собственному удивлению она сказала это не так уж и грубо, — Но твоим грязным платком не стереть ту грязь, что я развела, — от чего-то проговорила она так же беззлобно, скорее больше разочарованно и устало. Светловолосая повернула к нему голову, он был достаточно симпатичным для того, чтобы сойти за её мужа. Наследница нефтяной империи ведь не могла оказаться рядом с внешне непривлекательным парнем. Стася не знала его имени, но оно ей было и не нужно — у неё появилось предложение, от которого было сложно отказаться. — Ты завтра свободен? — вдруг поинтересовалась она. — Для чего? — с любопытством уточнил парень. — Для того, чтобы получить уйму денег, — беззаботно пояснила светловолосая, натягивая на себя миловидную улыбку, которую она обычно дарила своим деловым партнёрам. Он оказался свободен. И уже на следующие день они в тайне заключили брак. А в день их «официальной» свадьбы с Германом, к которой все так усердно готовились на протяжении нескольких дней, Вячеслав пришёл туда, чтобы стать тузом в её рукаве. Полностью собравшись в своё амплуа невесты, Стася жутко нервничала и на самом деле ей не хотелось, чтобы всё проходило именно так, как всё шло сейчас — ей жутко не хотелось фальшивой свадьбы, потому что сидя в пышном белом платье с красивым макияжем и укладкой — она вдруг осознала, что хотела выйти замуж только по-настоящему. Её отец наконец одумался и пришёл к ней, чтобы сказать о том, что она может в этом не участвовать, но Стася была слишком на него зла и прикрикнула даже, чтобы он убирался, потому что она справится со всем сама. Тогда ей на выручку внезапно пришла Наташа — к чему она вообще не была готова. К тому, что «мачеха» над ней будет издеваться — да, к тому, что она попытается испортить её платье и торт так же, как это сделала Стася на её свадьбе — тоже. Но услышав слова поддержки и сожалений о том, что всё зашло так далеко, ведьма была обескуражена. Их разговор произошёл буквально за несколько часов до церемонии и Стася решила раскрыть Наташе свой коварный замысел и она внезапно решила ей помочь и пообещала даже усмирить в случае чего Виктора, чтобы свадьба всё-таки состоялась. Герман охотился за активами Стаси — разумеется, они казались привлекательными, числа с девятью нулями обладают невероятным магнетизмом. Он сделал ей предложение в надежде составить брачный договор, из-за которого она потеряла бы около двадцати процентов после расторжения брака. А в замен предлагал долю своей компании и по документам с первого взгляда могло показаться, что они вкладываются одинаково и потеряют примерно равные части после развода, вот только дело в том, что после более детальной проверки выяснилось, что суммы значительно разнились — Стася бы потеряла в разы больше того, что могла приобрести. Сделка невыгодна, но она же такая счастливая и окрылённая флюидами невеста, что у неё возникла идея для предложения невиданной щедрости — она хотела подарить Герману все тридцать пять процентов своих активов после того, как станет его женой. И окрылённым этой идей идиотом был уже Герман. Доля его тоже была оформлена как подарок, но в нём ни слова не было, что он его подарит только в случае брака, только о том, какие будут потери в случае его расторжения. И это была его ошибкой. Проблемой было то, что для этого требовалась подпись директора компании или его заместителя, но отец на это не согласился, а к Наташе она бы не обратилась под дулом пистолета. Наташа сама предложила подписать её брачный договор. Вселенная в этот день оказалась к Стасе благосклонна. Свадьба и впрямь состоялась, не смотря на попытки отца сорвать её в момент того, когда на церемонии они дошли до момента: «Если кто-то против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно», Наташа не соврала, она одёрнула Виктора, чтобы он не позорил Стасю. Дедушка в этот момент вышел из зала, потому что очень злился на Виктора из-за того, что он всё же допустил помолвку и вновь разрушил их семью. Он очень любил Стасю, даже больше, чем Дениса, а ещё он любил Надежду и винил отца в том, что она ушла из семьи из-за него. Тем не менее официальная часть была завершена, началось празднование, в то время, как Стася и Герман направились в кабинет, чтобы подписать документы, пока были ещё трезвыми. Виктор ворвался сразу после того, как договора уже были подписаны, он был невероятно зол, поднял крик. Стася сохраняла внешнее спокойствие и ядовито отвечала ему, что это любовь и он не может ей препятствовать. Отец возразил о том, что для этого требовалась подпись, тогда к разговору подключилась уже Наташа и указала на то, что подпись была. Слава и Денис вошли через открытые двери на поднявшийся шум. Герман был таким довольным из-за того, что Стася пошла против воли отца, чтобы быть с ним в браке. Но, скорее всего, его больше радовала свалившиеся на него из ниоткуда несусветные богатства. — Простите, Виктор, всё не может принадлежать вам, — самодовольно проговорил он. — А мне может, — Стася наконец по-настоящему улыбнулась за весь день. Герман с интересом взглянул на неё. — В контракте ясно сказано, что ты получишь мою долю только если мы поженимся, — намеренно протягивая гласные в последнем слове, она улыбалась сильнее, подбираясь ближе к горе-жениху. — Так мы вроде уже, — с лёгким недоумением возразил Герман, демонстрируя обручальное кольцо, которыми они не так давно обменялись. — Увы, законы России запрещают двоебрачие, — с ухмылкой парировала светловолосая. — Нельзя взять в жёны женщину, которая уже замужем, — она проговорила это с таким удовольствием, радуясь тому, что её брак с Германом не был заключён. — Что ты такое говоришь? — в смятении уточняет Герман и напускная уверенность больше была не такой убедительной. Тогда Стася указала на Славу — своего новоиспечённого законного мужа и утёрла Герману нос из-за брачных договоров, которые они заключили. Грамотная команда юристов составила его так, что его главным, но самым незаметным условием было, что активы перейдут к Герману только в том случае, если брак между ними состоится, а он в своём такого пункта не предусмотрел, поэтому теперь Стася была полноправной владелицей его доли и контракт нельзя будет расторгнуть, потому что брак не был его главным условием. Можно попытаться судиться, но судя по тому, в какой просак попал Герман из-за бездарности людей, которые на него работали, ему бы пришлось хорошенько постараться, чтобы найти для себя новую команду, да и то даже самым лучшим юристам будет с этим делом очень несладко, потому что с точки зрения законности — к контракту было не прикопаться. Хоть Стася вышла из ситуации победительницей, скандал был неизбежен и самые сильные удары пришлись по ней — она поссорилась с отцом ещё раз и-за того, что ей самой пришлось с этим разбираться, она указала на то, что лишь спасла репутацию отца и вновь его прогнала. А когда все вышли Герман попытался ей пригрозить тем, что он попытается сделать что-нибудь еще в качестве мести, потому что Виктор разрушил его семью. Стася не понимала при чём тут она, но отмахнулась от Германа, пообещав продолжить разговор на совете акционеров, ведь теперь она была членом в его компании. В момент этой несправедливости, Стася хотела уже отправиться к Морене, если бы дедушке не стало плохо. Она задержалась до приезда скорой, в это время ей позвонил Ксавье. Стася проследила за тем, как дедушку увозят в больницу и решила подойти к Славе. Она хотела лишь предупредить, что свяжется с ним немного позже для выплаты. Прежде нужно было, отправиться в банк, чтобы он одобрил её транзакцию. Слава казался хорошим парнем и был настоящим рыцарем этого дня, чуть позже они расторгнут брачный договор, Стася оплатит оговорённую сумму, а затем они разойдутся по разным сторонам, будто никогда и не встречались раньше. Так что, то, что она ненароком выпалила ему о своих текущих делах, было немного лишним, но не критичным, поэтому она быстро отпустила эту ситуацию. После перемещения Стаси работа над заклинаниям быстрее не пошла, но она определённо могла стать более качественной, потому что у Стаси был небольшой опыт с проникновением в сознание и это помогло внести важные правки в то, как именно должно было работать заклинание. Полтора часа — такие были критические рамки, за которые они должны были собрать воедино имеющиеся у всех знания, повторно изучить сделанные заметки, придумать то, как именно должно было сработать заклинание и исходя из этого уже думать о том, как из всего вот этого можно быть сделать что-то жизнеспособное. Вариантов было разработано целях пять и ситуация была теперь из разряда: «итак сойдёт, если это сработает». В итоге все они оказались безнадёжными. Это сильно ударило по общему состоянию. Пришлось на ходу выдумать способы, как можно было улучшить то, что у них было, при том, что Ксавье приходилось с периодичностью примерно раз в пол часа перемещаться в тело мужчины, чтобы чётко следуя рекомендациям Иззи, добраться до Морены и проверить её состояние. Бонни по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке. Её голова была перегружена обилием новой информации — как насылать на кого-то галлюцинации, проникать в сознание, подпитываться от чьей-то энергии, как от батареи. То, с чем она столкнулась на страницах книг и вовсе было для неё ужасом — она не могла поверить в то, что сведения, которые были написаны о невообразимых чудовищах, не были вымыслом, а были использованы для того, чтобы найти их слабые места и убить то или иное существо. Беннет ужасалась с каждым разом всё сильнее. Хотя ей уже думалось, что её ничем нельзя удивить. «Неужели вот это может или могло жить на одной планете с нами? Перевёртыши, которые могли принимать обличие любого человека? Вендиго, поедающие человеческую плоть из-за чего были необычайно сильны? Полтергейсты — духи, пытающиеся обратить на себя внимание?». Она не могла вспомнить того, чтобы её удивило и испугало что-то настолько сильно. Даже когда Джереми, с которым они расстались друзьями и к которому она была по-особенному привязана, остался без сердцебиения чуть дольше, чем она планировала — тогда это её сильно испугало, Бонни запаниковала, но страх рассеялся после того, когда Джереми наконец пришёл в себя, то сейчас чувство страха попросту сдавило её желудок и отказывалось опускать, как бы она не старалась успокоиться. Придумать заклинание — дело не сложно. Заставить его работать — вот это уже та ещё головная боль. Все приступили к разгоряченному обсуждению, пытаясь перебрать как можно больше вариантов, посмотреть на ситуацию под разными углами, копать глубже в каких-то темах. В общем обсуждении так же участвовали Ксавье и Никлаус, которые по-прежнему мало что смыслили в магии и создании заклинаний, но всё же хотели помочь. Все без исключения уже написанные заклинания были изменены и испробованы вновь, но дело не двигалось с мёртвой точки. После очередного перемещения Ксавье, он предупредил о том, что воспоминания нещадно расходуются, а как увеличить их площадь, чтобы Морена по-прежнему могла безопасно оставаться внутри, никто не знал. Была принята попытка излечить мужчину вампирской кровью и это помогло, но только на небольшое время. Иззи предположила, что, прежде сознание не было в таком разрушенном состоянии и влияние, оказываемое им было не таким сильным, но когда Морена ощутила его на себе, она впопыхах предприняла попытку спастись, поскольку не знала, как долго пробудет запертой в чьём-то сознании. Это помогло, но в дальнейшем усугубило положение дел, потому что без воспоминаний концентрация на пагубных размышлениях становилась сильнее и теперь обладала настолько разрушительной силой, что могла вместе с собой разрушить любого, кто с ним столкнулся. Попытки привести Морену в сознание на месте успехом не увенчались, идея с обращением мужчину в вампира была отклонена ещё на этапе обсуждения — она была слишком рискованно. Магическими нитями вытянуть Морену не вышло. Связь с каждым из присутствующих была не стабильна, а все они так или иначе попытались забрать сознание Морены в своё тело, но это так же ни к чему не привело. И даже случайно найденная на улице девушка, куда изначально и планировалось переместить Морену, не справилась с этой ролью. Новый мозговой штурм привёл к следующим идеям: попытаться воссоздать перемещение наподобие того, что делали демоны, сымитировать в сознании механизм, противоположный ловушке, что мог бы не удерживать, а наоборот вытолкнуть её из тела. Было решено поделиться на группы «по интересам» — только демоны знали о том, как работало их перемещение, а о ловушках лучше всего знала Стася. Никлаус оказался в команде со Стасей и Бонни, светловолосая сама его об этом попросила, потому что гибрид хорошо умел работать с возражением и его логика была крайне полезной. В общем-то он был ей нужен, чтобы поспорить. Из всего обилия ловушек, что она знала, Никлаус мог указать на её недочёты или заставить подумать о её устройстве чуть лучше, чтобы с уверенностью выбрать только одну. К этому времени они уже вдоволь наговорились, совместно беспокоились, пререкались, так что, в разговоре чувствовали себя вполне комфортно и спор был достаточно конструктивным, даже без угроз, которые Никлаус так любил. Через несколько минут они оба пришли к общему согласию — ловушка была наподобие той стеклянной, с которой они успешно уже разобрались в прошлом. Она была зачарована на саморазрушение, после которого представляла бы из себя мелкую точку, которая остаётся от грифеля и при этом бы оказалась в другом месте — зависит от того, к какому месту её привязала ведьма, которая её делала. Стасю привлекла возможность использовать её как поршень, чтобы она не сжалась до размера одной точки, а раздулась настолько, что просто вытолкнула Морену наружу. Так же было решено зачаровать предмет, который бы стал ключом, позволяющим начать это самое «раздувание». Ксавье, Иззи и Алек не смогли прийти к идее о том, как провернуть телепортацию не демону, поэтому им пришлось довериться плану Стаси, чтобы поскорее расправиться с ним, ведь сейчас как никогда чувствовалось то, что время было на счету. Кроме того однажды Стася уже помогла Морене выбраться из одной ловушки, значит могла достаточно разбираться в том, что она делает. Зачарованным предметом оказался первый попавшийся кухонный нож, он был привязан к крови Морены. Это не понравилось ведьме, которая заняла её тело, но её мнение вообще никого не заботило. Для того, чтобы запустить заклинание потребовалась бы всего капля крови. И за Мореной отправились Иззи и Ксавье вместе. Алек и Никлаус заняли позиции энергетической подзарядки для уже прилично выдохшихся Бонни и Стаси. Демоны превозмогая жгучую боль в руках направились по уже известному маршруту и по обыкновению добрели по нему до Морены. Её ноги к этому времени уже по щиколотку были погружены в чёрную субстанцию. Один небольшой надрез на внешней стороны руки — и кровь прокатилась по лезвию ножа, а Ксавье и Иззи застыли на месте, ожидая хоть каких-то изменений. Прошло около минуты. Ксавье не стал терять надежды, может, количества крови было мало — он сделал ещё один осторожный надрез на руке ведьмы поверх предыдущего и вновь застыл над ней. Ещё несколько минут ничего не происходило. И отчаяние уже становилось тяжелее от себя отогнать. Задумка была такой хорошей, такой же, как и другие, но она по всей видимости так же, как и прошлые, просто провалилась. Иззи не могла сдержать своих эмоции. Последние несколько часов были такими напряжёнными для всех них. Они выкладывались на максимум, но этого было недостаточно — ничего не срабатывало. И уверенности в себе и своих силах оставалось не так много, когда сознание Морены было на волоске от разрушения, а они ничего не могли с этим сделать. По её щекам непроизвольно потекли слёзы, которые она подавляла в себе каждый раз сталкиваясь с неудачей. Это было уже чересчур. Лицо её защипало. — Вернёмся и попробуем придумать что-то ещё, — проговорил Ксавье, оборачиваясь к Иззи. — Мы обязательно придумаем что-нибудь ещё, — уверил он. Этим словам было сложно поверить даже ему самому. Количество идей существенно поубавилось за то время, что они бились над решением. В последний раз они с горем пополам дошли до двух сносных вариантов. Казалось, что думать уже больше нечего. Но сдаваться нельзя. Никак нельзя, каким бы отчаянным не было положение, у них было ещё немного времени, его нужно было потратить на поиск решения. Ещё мгновение и они бы уже переместились назад в свои тела, но Морена внезапно дёрнулась и это привлекло их внимание и разошлось между тугими рёбрами приятным теплом. Они оба вернули взгляд на неё и заметили, что чёрная гадость от неё слегка отлипла, потому что она немного сдвинулась, хотя лицо её по-прежнему не выражали больше ничего и реакции никакой не последовало. Ксавье слабо улыбнулся. — Если мы придумаем, как доработать это заклинание, у нас всё получится, — его голос теперь был более уверенным и даже радостным. А затем и Ксавье и Иззи почувствовали, как уже их дёрнуло в сторону. Они только и успели быстро переглянуться, как почувствовали всем телом, как их тащит в сторону от Морены. А вскоре и вовсе потянуло с такой силой, как будто в самом деле резвый поршень толкнул их в сторону, пытаясь выкинуть из сознания. Они не успели отследить тот момент, когда оказались за пределами тела мужчины и заняли свои тела. Восприятию помешал так же внезапный бунт всех имеющихся в доме птиц. Сразу после того, как густая чёрная дымка появилась изо рта мужчины — они стали беспокоиться и разминать крылья, крутить головой или подавать голос. Это никому не понравилось. Когда облака чёрного дыма показались чуть больше — птицы и вовсе подняли в воздух и начался настоящий балаган. Алек, привыкший к тому, что у него есть младшая сестра, по инерции раскрыл объятия и накрыл своим телом близстоящую фигуру, защищая голову от попадание в неё пернатых беспредельщиков. Ближе всего к нему были Бонни и Стася — им обеим выпала честь оказаться под живым щитом. Ксавье и Иззи, оказавшись внутри своих тел быстро среагировали из-за птичьего града и тоже инстинктивно прикрыли головы. А затем птиц поубавилось, но они всё ещё были внутри дома — просто решили изменить своё положение, устремившись теперь к подвалу. Пришлось быстро пробираться туда, чтобы помешать ведьме навредить Морене, оказавшейся в своём теле. Ни Ксавье, ни Иззи вновь не удалось проникнуть в её оболочку. Дело в руки вновь взяла Стася — она попыталась забраться к Морене в голову. И сейчас это показалось ей как никогда тяжёлым занятием. Она довольно долго не могла преодолеть «базовый» порог, потому что он оказался сложнее, чем то, через что Стася уже проходила. Затем она не могла удержаться в сознании — её выкидывало с таким усилием, как будто в голове вновь и вновь срабатывал поршень. Затрата сил была просто колоссальной — из носа её кровь хлынула ручьём. Благоверные помощники предоставили свои магию своих тел для подзарядки и Стасе пришлось использовать всех разом, потому что по-другому ей бы просто не удалось продвинуться дальше. Первым слабость почувствовал Алек. Но вскоре после него и остальные почувствовали отток сил. Всем стало очевидно, насколько затратным было это занятие — сознание Морены сейчас было защищено куда лучше, чем в моменты того, когда она не сопротивлялась, позволяя Стасе заглянуть внутрь. Ведьма потратила очень много времени на поиски, пока не набрела на домик, отличающийся своим внешним видом от других — он был похож чем-то на сказочную избушку Бабы Яги: состарившаяся древесина, немного скосившийся в бок, без окон и с массивной дверью с глубокими царапинами снаружи. «Подсознание» — подумала Стася и ринулась скорее к нему, потому что сама уже сильно ослабела. Взявшись за ручку, ведьма замерла. Внутренний голос подсказывал ей, что она может быть не готова столкнуть воочию с тем, что Морене пришлось перенести. Но выбора больше не было — в сознании ей больше никто не встретился, а Морену нужно было отыскать. Стася прикладывает усилия и дёргая ручку, буквально вваливается внутрь. Светловолосая переворачивается на полу и это её немного сбивает с толка. Стася приподнимается на вытянутых руках, осматривая окружение — вокруг немного мрачно, с ходу не понять, как всё устроено и чего вообще ожидать от этого потаённого места психики. Ведьма слышит множество голосов с разных сторон и ей не удаётся чётко разобрать ни одного слова. Стася поднимается на ноги и делает несколько несмелых шагов — теперь она замечает грязно-серое покрытие, формирующее стены и проходит вдоль них на звуки голосов. Путь оказывается тупиковым и ей приходится вернуться по старому маршруту, но на сей раз он приводит её в другое место. «Спокойствие, Маслова, это сознание Морены, если ты не встретишь тут ту ведьму, то больше ничто тебе тут для тебя не представляет опасности». Стася поплелась дальше и вдруг голоса стали более различимы, это заставило её ускорить шаг, чтобы найти источник звука. Слова ещё были неразборчивыми, но она узнала голос Морены. Где-то здесь рядом была она и Стася поспешила отыскать подругу. Ноги ведьмы подгибаются и она оказывается в горизонтальном положении — её тело летит вниз по резкому спуску. Стася машет руками, стараясь нащупать руками хоть что-то, за что можно было зацепиться и пальцы её вцепляются за небольшой выступ, с которого она едва не соскальзывает, но успевает схватиться второй рукой. С трудом подтягивая свою тело, Стася жалеет о том, что её руки такие нетренированные, оказалось, что вес её тела для них невероятно тяжёлая ноша. Наконец она замечает едва различимые образы и идёт к ним навстречу. Силуэты становятся чётче и ярче, над ними рассеянная полоса света, которая позволяет лучше разглядеть происходящее между ними. Два ярко-рыжих пятна превращаются в гривы волос, принадлежащих двум фигурам — одна невысокого роста в длинном платье в пол, с изящными руками по обе стороны от тела, она была расположенная к Стасе спиной. Второй была Морена — она была обращена к Стасе лицом и его исказила гримаса боли. Подбираясь ближе, Стася чувствовала невероятно сильный магический поток, буквально заряжающий всё вокруг, это ощущение было таким странным. Морена скалит сжатые зубы, а глаза её были крепко зажмурены и через мгновение она начинает плакать навзрыд. Она падает на колени. Стася растрерялась и не знала, что ей следует делать. — Мама… — Морена прерывается на грудной крик из-за невероятной боли. Стася чувствует, как по её телу пробегает волна мурашек. Видеть это было очень тяжело морально. — Мамочка, пожалуйста, я не могу, — сквозь слезы жалобно просит она. Голос её дрожит, она выглядит очень истощённой. «Должно быть это — один из тех дней, когда Ровена обучала Морену магии» — решила Стася. Ей было чертовски больно смотреть на происходящее. Подруга выглядела такой уязвлённой в то время, когда Ровена казалась страшнее грозовой тучи. Стася впервые увидела то, как выглядела мама Морены — для той, у кого был такой безобидный внешний вид — хрупкой беззащитной женщины, у неё, очевидно, было слишком много сил и репутация была под стать дурному характеру. При одном взгляде на Ровену уже ощущалась стальная рука матриархата, а яркий макияж хоть и украшал лицо, не смягчал его строгого выражения. — Тебе было сказано: защищайся! — грубо напоминает ей Ровена. Она грозно нависает над Мореной, вновь широко расставив руки в стороны. Стасю пробивает очередная волна мурашек — как будто требование было адресовано лично ей. Ровена даже по воспоминаниям могла оказать такой влияние, что готов был ей беспрекословно подчиниться и выполнить любой указ. «Ещё чего, от меня ты этого не дождёшься, злобная ведьма» — внушает себе Стася, чтобы избавиться от оцепенения и продолжить свой путь в направлению к ним. Морена опирается на колени, пытаясь подняться на ноги, магия вновь чувствуется в воздухе и проходит от силы пару секунд, Морена не выдерживает и падает на пол без сознания. Стася переходит на бег. И едва она успевает приблизиться, перед её глазами разворачиваются события дальше — до неё долетают всхлипывания, но теперь они принадлежат Ровене и это настолько удивляет Стасю, что она замедляется. Ведьма садится перед Мореной на колени и, прижимает её к своей груди, а плачь становится громче. Стася и без того мало что понимала. Она обходит их сбоку и смотрит на происходящее так, что ей становится видно выражение лица Ровены. Оно выглядит таким сокрушённым и скорбным, мокрым от непрекращающихся слёз. Морена покорно лежала на её ногах без какого-либо движения. В голове у Стаси звучал белый шум. Светловолосая осмелилась присесть рядом с ними и смогла лучше разглядеть подругу — на лице у неё была отрешённость, а глаза казались такими потухшими, словно и вовсе потеряли свой цвет и были теперь серо-зелёными вместо привычных ярко-зелёных. Стася решилась рискнуть и попыталась забрать подругу у Ровены. К её удивлению ведьма и вовсе не замечала того, что происходит у неё под носом. Проблемой было то, что Морена была статична и переносить её было очень тяжело. Стася с трудом оттащила подругу в сторону, после чего поняла, почему Ровена никак на неё не отреагировала — на её руках продолжала лежать Морена и теперь их было две. Но казалось, что та, что осталась на руках у Ровены выглядела более живой. Стася решила это благополучно проигнорировать и попытаться вынести Морену из подсознания. Она не знала наверняка, стоило ли так делать, но предположила, что для того, чтобы подруга быстрее пришла в себя, ей бы не помешало вернуться в сознание. Главной проблемой было не то, что Морена была тяжелой и Стася едва бы смогла долго проходить с ней, скрючившись из-за того, что опирала её тело на себя. Большим препятствием было то, что Стася понятия не имела, где у подсознания был выход. А судя по тому, как она оказалась здесь — организация этого места была не самой простой. Но тем не менее, она решила бросить последние силы на поиск выхода. Путь не имел никаких целей и ориентиров — всё кругом было серым, в едва освещённым что, ничего толком было не разобрать. Тем временем Алека покинули последние силы и он оказался на полу без сознания от перенапряжения. Ксавье, Никлаус и Иззи судорожно переглянулись — в них самих осталось запала не так много и все надеялись на то, что Стася справиться до того момента, пока они тоже рухнут от бессилия. Ведьма почувствовала, как сопротивление в подсознании оказалось сильнее, чтобы оставаться в нём дальше, теперь требовалось прикладывать больше усилий, а их у самой Стаси оставалось уже не так много. Они передвигались очень медленно, но тем не менее вновь угодили в непонятный проход, который теперь переместил их куда-то в сторону. Стася обрадовалась тому, что сейчас они остались на ногах. Но её радость быстро сошла на нет, когда за одним из незаметных для неё поворотов показался Клаус. «А тебя сюда как занесло?» — мысленно обратилась к нему ведьма. И сразу после этого она увидела, как лицо гибрида стало грозным. Ей это не понравилось, но ещё больше не понравилось то, что он решительно двинулся в их сторону. Попытаться убежать было глупо с самого начала — даже в обычной жизни она не смогла бы тягаться со скоростью вампира, а сейчас она ещё и буквально тянула на себе тело Морены. Никлаус возник перед Стасей и схватил её за горло, а Морену притянул к себе и с лёгкостью удерживал второй рукой. Хватка Никлауса ощущалась такой правдоподобной, как если бы он схватил Стасю за горло в жизни. Она инстинктивно попыталась разжать его руку, чтобы вернуть нормальный приток кислорода. — Мы гостей тут не жалуем, дорогуша, — рука его сжалась сильнее и Стася по-настоящему испугалась того, что он ей сломает шею. Чтобы этого избежать, ей пришлось тут же прекратить все усилия, чтобы остаться в голове у Морены и без особых проблем за долю секунды её выбросило в реальную жизнь. Все почувствовали облегчение после того, как Стася прекратила черпать их энергию. Сама ведьма в ужасе схватилась за горло. Она могла уже нормально дышать, хоть небольшой дискомфорт всё ещё остался. Трое заговорили одновременно: — Ну и? Ты нашла Морену? — Как всё прошло? Она в порядке? — Что с Мореной? И с твоим лицом? Стася сделала глубокий вдох через рот и слегка потёрла шею. — Я её нашла и насколько я заметила, она была цела, только находилась в оцепенении. Кроме того, мне не удалось встретиться с той ведьмой, что занимала её тело, — быстро проговорила светловолосая, а затем перевела взгляд на Клауса. — А ты в её подсознании был таким кретином, что едва не задушил меня, — с недовольством поделилась она. Ксавье и Иззи с осуждением глянули на гибрида, как будто подсознание Морены было ему подвластно и по его личной прихоти его копия чуть не задушила там Стасю. — Как грубо с моей стороны не доводить дела до конца, — с усмешкой отозвался гибрид. Но на то, чтобы оценить его шутку ни у кого не было сил. Зато заиграл интерес к тому, по какой причине он мог оказать в подсознании у Морены. Никлаус рассказал историю о том, как между ним и Мореной однажды случилась серьёзная ссора после того, как та приняла решение стать военным доктором и отправиться на фронт. Должно быть, тогда он её сильно задел своими нелестными выражениями и это, конечно же, было ложью — они всегда спорили о её жизненном выборе, но никогда дело не переходило в серьёзные ссоры. Но история удовлетворила своих слушателей и она отправилась на полку к другим байкам, которые намеренно распускал Никлаус, когда ему было это угодно. Встретив Морену вновь, он раздумывал о том, стоило ли ей рассказывать правду, но довольно быстро понял, что это может привести к ненужному столкновению и негативу, а вызывать в ней такие эмоции ему не хотелось, поэтому он оставил всё, как было и выстраивал свои дальнейшие действия исходя из того, что правда была известна только ему. Морену переместили на кровать, избавив от сдерживающих оков после того, как была начерчена ведьмовская ловушка, ведь, что было с той, что занимала её тело — было доподлинно неизвестно. Может, она его покинула и сейчас оказалась в неизвестном месте, может всё ещё оставалась внутри и оставалось надеяться на то, что за небольшой тайм-аут для отдыха в разуме Морены не случится настоящая война.