Legacies

Они покинули семейный особняк ближе к вечеру. Деймон, пребывая в легком настроении, опустил оконные стекла и, разогнав Порше до громкого рева в двигателе, выехал на прямое широкое шоссе, ведущее в город. Рейнира расплела косу, дав волю своим, и без того слегка запутанным волосам, свободно развиваться под прохладными потоками ветра. После двух стаканов брюта за обедом, мир вокруг казался ей более приятным и чуть более расплывчатым. Они въехали в город под гитарные аккорды Arctic Monkeys. Деймон лихо петлял сквозь загруженный городской трафик, разгоняясь, очевидно, быстрее чем положено. Откинувшись на спинку сидения, Рейнира бросила на него шутливо-осуждающий взгляд. — Когда отец говорил относиться ко мне с должной внимательностью, вряд ли он имел ввиду это, — протянула она. — Как безответственно, Деймон. — Я в твоем распоряжении, принцесса, а не у твоего отца, — еще одна волчья ухмылка. — Пока тебя самого это устраивает. Она все еще чувствовала легкое головокружение от скорости и выпитого за обедом, когда он остановился подле ее кемдэнской квартиры, заметив ее остекленевшие глаза и раскрасневшиеся щеки. — Есть планы на вечер? — спросил он, — Подумал, ты захочешь немного развеяться. — Сегодня понедельник. — Разве это когда-нибудь нас останавливало? — он был прав, но его беззастенчивая самонадеянность раздражала ее. Вопреки его сегодняшней сговорчивости, она подозрительно выискивала подвох, словно внутренним чутьем ощущала обратную сторону его “бескорыстных” намерений. — Кроме того, стоит отпраздновать нашу победу. — Скорее вынужденную капитуляцию отца, — поправила она его, но все же откинув внутреннюю, борьбу согласилась. — Ну ладно, похотливый ублюдок, предложение принимается. Иди смой с себя запах лошади, встретимся через час. Мне прислать за тобой машину? Он поцеловал ее в щеку. — Следи за языком, Рейнира, или мне придется самому научить тебя этому. Насчет машины не заморачивайся, я своим ходом, — он щелкнул пальцами перед ее носом. — Иди мыться, а то сама пахнешь как конюх. Сопротивляясь детскому желанию показать ему язык, Рейнира послушалась, проводив взглядом его удаляющуюся спину, перед тем как зайти в подъезд. Он помахал ей рукой из-за тонированного стекла Порше, завел двигатель и слился с активно движущимся автомобильным потоком. Поднявшись в кемдэнскую квартиру, она привычно взглянула в зеркало в прихожей и вид собственного лихорадочно ликующего лица заставил ее задуматься. Блять. Блять. Она не чувствовала себя так с подросткового возраста: головокружительное состояние, причиной которого был Деймон, было похоже на пугающую эйфорию свободного падения, в которое она самостоятельно себя столкнула. Дыхание рваное, в животе словно не бабочки, а шевелящийся комок скользких змей, учащенные удары сердца и желание, понемногу охватывающее всю ее сущность. Только две вещи во всем мире могли помочь ей отвлечься: холодный душ и Лейна Веларион. Она набрала номер кузины, дрожа под ледяными струями, включив громкость динамика на максимум. — Привет Нира! — Лейна, я по уши в дерьме. — Где ты сейчас? У тебя странный голос, — голос Лейны отдавался легким эхом от стен ванной комнаты. — Стою под холодным душем. Наступила пауза, а затем донесся высокий смех ее двоюродной сестры. — Это ведь не имеет никакого отношения к нашему дорогому дяде Деймону? — Лейнор сказал тебе. — Конечно, детка, он не умеет долго хранить секреты. Рейнира застонала. — Расскажи мне все, Нира. И она рассказала, правда, упуская несколько ключевых деталей, но зная, что Лейна уловила общую суть положения. Их с Деймоном близкие отношения никогда не были тайной — отсюда и безжалостные поддразнивая ее кузенов, которые, однако, не препятствовали их союзу. Скорее наоборот поощряли, наслаждаясь его сладкой запретностью: пусть Рейнира с Деймоном и не были родственниками (во всяком случае кровными), разница в возрасте была достаточно существенной чтобы вызывать неподдельный интерес. — Честно, ты звучишь счастливее чем за последние, не знаю, три года? — усмехнулась на другом конце провода Лейна, когда Рейнира закончила свой рассказ и, выключив поток воды, закуталась в мягкий халат. — Ты всегда звучишь счастливее, когда что-то подобное выбивает тебя из привычного ритма жизни. Ты словно снова оживаешь и это… чудесно. Рейнира прикусила губу, разглядывая свое отражение. Словно снова оживает… действительно. Чувство такое, словно она пробуждалась от долгой зимней спячки. Она давно не чувствовала себя такой — какой? Коварной, хитрой. Игривой. Радостной. После его предательства (не такого уж однозначного, судя его намекам), она инстинктивно начала подавлять все черты характера, которые делали ее похожей на него. Сейчас она чувствовала себя собой более, чем когда либо. Но, за большим удовольствием скрывались большие жертвы, — Деймон был, наверное, единственным человек в мире, вызывающим у нее чувство уязвимости. — Ты ведь знаешь как это бывает. Он появляется, когда ему вздумается, и вносит хаос во все, чего касается, — закончила свои размышления Рейнира. — Включая твое… — Лейна. Лейна рассмеялась. — Ладно. Но как по мне, ты немного драматизируешь. Он всегда заботился о тебе. — По-своему. — Да, по-своему, — согласилась кузина. — Лично я рада вашему воссоединению. Конечно, осторожность прежде всего, не хотелось чтобы он снова причинил тебе боль, мне даже тяжело вспоминать те несколько ужасных месяцев. Но Ступени — очень не-деймоновский способ показать свою привязанность, даже несмотря на его преданность тебе. Рейнира отмахнулось — Он предан, только когда ему самому это удобно. — Так и есть, но какая ему выгода в этот раз? Кроме тебя самой конечно? — настаивала Лейна. — И как думаешь, что он имел ввиду насчет Хайтауэра? — Без понятия, честное слово. Может он просто пытается отвлечь меня от его собственных махинаций, а если ему действительно есть что сказать — пусть выскажется прямо. Я не полезу в эту кроличью нору. — Правильно, Алиса, — поддержала кузина. — Собирайся и переверни ситуацию в свою пользу. И, Рейнира, помни, что ты больше не та наивная девочка. Ты одна из самых смелых и невероятных женщин, которых я знаю. Покажи ему! Мы с Лейнором и Алисентой прикроем тебя, если что-то пойдет не так. — Спасибо, Лейна. Боги, у меня аж глаза заслезились. — Надень что-то секси и кинь мне фото, — сказала Лейна напоследок, повесив трубку до того, как Рейнира успела возразить. Почувствовав прилив сил и уверенности, она приступила к выполнению поручения кузины. Самозабвенно подпевая Холзи, она заплела еще немного влажные волосы в сложный пучок. Закончив с прической, принялась перебирать вечерние платья, что висели по разных углах ее, до безобразия огромного и беспорядочного, гардероба. Остановилась на мерцающем платье цвета металлик: полупрозрачном, но достаточно плотном, чтоб открыть взгляду лишь намек на изгибы ее тела. Под ним — шелковый бежевый комплект белья от Шанель — пусть думает, что кроме платья на ней ничего нет. Отвлечь внимание и ввести в заблуждение — по мере того, как их игра становилась все более запутанной, ее арсенал требовал все более совершенных приемов. Рейнира быстро оглядела получившийся наряд в зеркале — идеально! Переливающаяся ткань платья струилась по ее коже как дым. По-модельному втянув щеки и положив руки на бедра, она улыбнулась своему совершенному отражению. И естественно, не забыла отправить кузенам дурацкое видео в снэпчат, где она подпевая “Walls Could Talk” смешно танцует перед зеркалом. Как только она подумала, насколько актуальными были слова песни, раздался звонок домофона. — Поднимайся, я еще одеваюсь, — сказала она, нажав кнопку. Телефон завибрировал новыми сообщениями. Сегодня 19:16 Лейна: Чертовски ГОРЯЧО!!!! Лейна: Даже немного завидую дяде Д Лейнор: Только не танцуй так Лейнор: Ради всего святого Услышав как захлопнулась входная дверь, Рейнира направилась в ванную подвести глаза. Нарисовав черные острые, словно лезвия, линии стрелок, она окликнула вошедшего. — Чувствуй себя как дома. Хочешь, возьми что-нибудь выпить, и мне тоже! Она переключила плейлист, и напевая новую песню, нанесла последние штрихи: накрасила ресницы, щелкнула застежками сережек и уложила несколько оставшихся прядей непослушных волос гелем. Когда она любовалась проделанной работой, он неторопливо вошел в ее комнату, держа по коктейлю в каждой руке. Прислонившись к дверному косяку, медленно окинул ее взглядом. Боги, этим взглядом, он мог бы содрать ее кожу живьем. — Gevie, — тихо произнес Деймон прежде, чем она успела отругать его за вторжение в ее личное пространство. — Держи свой стакан. Больше вермута, меньше тоника, все как ты любишь. — Надеюсь ты добавил туда Saison, — она отпила пару глотков и обнаружив вкус именно этого вермута, удовлетворенно кивнула, салютуя ему стаканом. — Gevie. — Я знал, что тебе понравится, — от звука его немного хриплого голоса мурашки побежали по ее спине и плечам. Она сделал пару шагов назад, чтоб получше рассмотреть его наряд. — Бархатный пиджак? — Рейнира с нарочитой критичностью обвела его взглядом. — Смелое решение. На самом деле он выглядел богоподобно: пиджак отлично на нем сидел, облегая в нужных местах, подчеркивая его выдающееся телосложение. Она почувствовала безжалостную необходимость ощутить ткань пиджака под своими пальцами. — Удача любит смелых. Взгляды, которые он на нее бросал и полное отсутствие стеснения накаляли, до этого легкое, тлеющее, напряжение. Чтоб хоть немного его унять она сделала большой глоток из своего стакана и едва не закашлялась. Черт, сколько вермута он туда добавил? — Так и есть. Хватит на сегодня умных идиом, лучше пойдем напьемся. — Моя девочка, — он протянул ей руку. Она позволила ему выбрать первый в их маршруте бар, только с оговоркой, что они пойдут туда пешком. Главная улица находилась всего в одном квартале от ее жилища, и ей было безумно любопытно увидеть его резкий контраст с этой хаотичной, грязной экосистемой. Сопоставить его опасную элегантность с неряшливыми уличными декорациями: кафешками, тату салонами, звучащими как выкрученный на максимум хеви-метал, барами и забегаловками, от пола до потолка покрытыми граффити, джаз-клубами, потрескивающими звуками саксофона. Воодушевленная необычностью вечера понедельника, Рейнира упивалась этим необузданным уличным оркестром: отшатнувшись от мужчины, плюющегося огнем, она бросила пару центов уличному музыканту с бубном. Деймон шел рядом, непринужденно хватая ее за руку, каждый раз когда она задерживалась слишком долго возле очередного развлечения. Они остановились у престижного коктейль-бара. Металлические и стеклянные переливы на стенах и перегородках, искусно подобранное меню (она едва не заказала напиток, который подавали в пузыре дыма), посетители в дорогих нарядах — классический лондонский лоск. Бармен подал им по бокалу грязного мартини. Она обвела языком оливки нанизанные на металлическую шпажку. Слегка мутная жидкость, холодная и крепкая, казалось, испарялась у нее во рту, прежде, чем она успевала ее проглотить. Рейнира с серьезным лицом отпускала злые шуточки о неряшливых стоковых брокерах и студентах частного лицея для мальчиков, которые со временем превращаются в одиноких пятидесятилетних мужчин, пропивающих вечера понедельника в барах, пока Деймон не смягчился и не потребовал, чтоб она отвела их в заведение ей по вкусу. Взяв его за руку, она направилась в одно из своих любимых мест во всем Лондоне: крошечный, коктейль-бар в стиле брутализма, переоборудованный из общественного туалета 1800-х годов. Деймон, как и она во время своего первого визита, был в восторге от смутной грубости истории заведения. Сталкиваясь коленями под тесным столиком, они пили мескаль, апероль, желтый шартрез, привычно непринужденно обсуждали путешествия, кино, книги, все на свете. Его глаза, не отрывающиеся от ее лица и приличное количество выпитого алкоголя обостряли все ее чувства — каждое случайное прикосновение вызывало у нее мурашки, освещение казалось слишком насыщенным, музыка — слишком громкой. Она позвала его танцевать в тесном переполненном помещении, под бьющие по ушам хиты 2000-х, рвущиеся из огромных ретро колонок. Их бедра соприкасались, пальцы переплетались и расплетались, пока они кружили друг вокруг друга. Невысказанность между ними становилось восхитительно приятной, яркой, болезненно ощутимой. Подпевая песне Джеймса Янга, она обвила его плечи его руками, почувствовала как он напрягся, когда она прижалась к нему бедрами ближе. В свое время, в этом рейв-тире-диско клубе, она и ее кузены протанцевали все студенческие годы, выпив несчетное количество коктейлей и шотов и перетрахав половину лондонской молодежи (эта заслуга почти полностью пренадлежала Лейнору). Обогнув в центре танцпола толпу толкающихся накаченных двадцати-с-чем-то-летних студентов под огромным диско-шаром и, поймав Рейниру за талию, прежде чем она успела потеряться в этом водовороте людей, Деймон развернулся к выходу. — Моя очередь выбирать, — напомнил он ей. — Подожди, я вызову машину. Блестящий черный седан подъехал в течении нескольких минут. — Твой собственный водитель в твоей еще одной собственной машине. Ты пытаешься произвести на меня впечатление? — Как посмотреть. Ты впечатлена? — К большому сожалению для тебя — нет, — дерзко ответила она. Его бедро прижато к ее на внезапно тесном заднем сидении, лицо непроницаемое в теплом свете уличных фонарей. — Тогда мне придется лучше стараться, маленький дракон. Они остановились на узкой извилистой улице. Он переплел ее пальцы со своими и повел девушку по мрачному переулку указывая путь: дойдя почти до середины, он остановился и оставил пару глухих стуков на непримечательной деревянной двери. На ней было изображено что-то напоминающее то ли змею, то ли ящерицу, Рейнира внимательно всматривалась в резьбу, когда дверь резко отворилась и Деймон потянул ее в чернильную тьму подъезда. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она обнаружила, что они были в комнате, обставленной вельветовыми диванами, красными светильниками с золотой арматурой, тяжелыми драпировками из парчи и пышными растениями, до непристойности усыпанными мясистыми цветами. Их окружали мужчины и женщины, наряженные в шелка и меха, люксовые бренды и дорогие украшения. Из-за одной из длинных штор послышался стон — взглянув в сторону источника звука, Рейнира не обнаружила на гостях по ту сторону ни дорогих платьев, ни костюмов — на них не было вообще ничего. Она кинула на своего спутника скучающий взгляд. — Кинк-клуб. Какая следующая остановка в твоем путешествии по разврату, Деймон? Опиумный притон? Он тихо рассмеялся. — Терпение, — упрекнул он, развернул ее спиной к себе, задавая направление, придерживая ее талию. Она вздрогнула, вспомнив, как сегодня утром в конюшнях разглядывала эти же руки, так приятно касающиеся ее сейчас. Он заметил ее движение. — Ты нервничаешь? Рейнира расправила плечи, игриво оглянувшись через плече на него. — Такая мелочь не заставит мне нервничать. Он обвил ладонью основание ее шеи, направляя ее в новую, огражденную занавесью комнату. Здесь на низких кушетках расположилась публика, наблюдающая, как на тускло освещенной сцене мужчина медленно, дразня, связывает свою партнершу серией сложных узлов. Ее зафиксированные колени раздвинуты, она раскрыта перед публикой, грациозная, завораживающая. — А сейчас, Рейнира? — тихо спросил Деймон. Она ощущала его тепло всем телом. Знала, что он наблюдает за ее реакцией.Чувствовала как он накрутил ее, спадающие на плечи, светлые пряди на свою ладонь и, через пару мгновений, легонько потянув, отпустил. А она ведь даже не заметила, когда он успел развязать ей волосы. Рейнира лишь вопросительно изогнула бровь. — Это должно меня возбудить? Он наклонился, невзначай скользнув губами по линии ее челюсти. — Лучше ты мне скажи. — Я думаю, ты и сам можешь различить возбуждена женщина или нет, Деймон, — сьязвила она, и слыша собственное сбитое дыхание обнаружила, что выдала себя с головой. Она ощутила его ухмылку кожей. — Идем. Они снова направились сквозь темноту коридора в комнату, ослепляющую своим контрастом: яркие красные огни освещают помещение, человек полностью в латексе, замахнувшись, легко шлепает плеткой обнаженного мужчину привязанного за руки и за ноги. Деймон остановился лишь на мгновение, чувствуя скорее ее любопытство, а не возбуждение, и вовлек ее за собой, глубже в этот эротический лабиринт. Она слышала стоны и шлепки тел за каждой дверью, что они проходили, наблюдая за движением его широких плечей впереди себя, чувствуя шероховатость его большой, по сравнению с ее собственной, ладони, ощущая что с каждым шагом она падает все глубже в пропасть. Когда коридор плавно перетекает в пещерообразную комнату, она, подняв голову, разглядывает сводчатые потолки и замысловатые светильники, утопающие в стонущем всепоглощающем полумраке. Полупрозрачные занавеси скрывают переплетения обнаженных тел. Быстрые ритмы африканских барабанов ударяют ее по вискам, по покалывающей коже, заставляя ее губы приоткрыться от туманного вожделения. Ее сдержанность испарилась, сменившись сладким желанием прикасаться, пробовать на вкус, сжимать, кусать. Повторять движения, окруживших их тел, томно извивающихся вдвоем, втроем, в группах, переплетенных так, что невозможно было различить, где заканчивался один человек и начинался другой. Ей на ум пришли скользкие кольца змеиных хвостов. Она разглядывала, наблюдала широко раскрытыми глазами, поглощала и проглатывала этот восхитительный развратный декаданс. — А сейчас, маленький дракон, — хриплый шепот Деймона у ее уха. — У меня получилось? — Возбудить или заставить нервничать? — она ответила с вызовом из-под полуопущенных ресниц. Он разворачивает ее лицом к себе — они настолько близко, насколько это возможно без прикосновений. Их тела движутся, почти касаясь и снова отдаляясь, приближаясь и отступая, безмолвно кружась во мраке. — И то и то, предполагаю. Это, должно быть, кажется тебе экзотичным. По крайней мере, точно более впечатляющим, чем телодвижения твоего невзрачного конюха. — Ах, — выдыхает она, — ты снова об этом. Не припомню с твоей стороны отцовских намерений меня вычитывать по поводу того, с кем я трахаюсь, Деймон. Пожалуйста, не начинай сейчас. — Мои намерения определенно не отцовские. Почувствовав лопатками прикосновение прохладной поверхности стены, она осознала, что загнать ее в угол и было его целью. Он протолкнул свое колено между ее, слегка раздвинув их в стороны. Его взгляд скользнул вниз, к их, скрытым тенями, ногам. Рейнира отчаянно пыталась ухватиться за знакомую почву, чувствуя как она с каждым его движением, все больше уходит из-под ее ступней. — А что это тогда? Ревность? — тяжело дыша, спросила она. Он потянулся к ее лицу, медленно провел по нижней губе, заставляя девушку невольно приоткрыть рот. Проскользнул в него большим пальцем, чувствуя движения ее мокрого языка на шероховатой подушечке. Она сомкнула губы, насколько это было возможно, и слегка втянула щеки. Ресницы на его полузакрытых глазах затрепетали. — Не ревность, — сдавленно ответил он. — Желание защитить. Секс — это удовольствие, и ты должна знать, как получать то, чего захочешь. Ты знаешь как, Рейнира? Нет. Да. Я не знаю. Расскажи мне. Ее ощущения настолько переполнены будоражащими раздражителями, что она не может сформулировать внятный ответ в голове, не то что произнести его вслух. — Я не… — Не знаешь, — согласился он. — Иди ко мне, позволь мне показать. Он прижался своим телом к ее, наконец-то черт возьми, его губы заскользили по завитку ее уха, спускаясь ниже к шее, и когда она судорожно вдохнула, оставили мягкий укус на подбородке. Когда ее рука переместилась его грудь, он отстранился, вопросительно изучая эмоции на ее лице: она отталкивала и наоборот притягивала ближе? Рейнира не знала, кто из них пошевелился первым, но внезапно все расстояния между ними исчезло, а их губы встретились, сначала в нежном, почти неловком, позже настойчивом, поглощающем поцелуе. Она растворилась в ощущении его близости, кроваво-красном полумраке и стонах незнакомцев вокруг, самозабвенно утопая в мягкости его губ и жесткости хватки его пальцев на ее шее. Ее руки заскользили по бархату его пиджака, и отыскав пуговицы принялись расстегивать их одна за другой, скользнули под рубашку, исследуя твердые мышцы его искусной фигуры. Когда она попыталась расстегнуть ремень, он ухмыльнулся, разворачивая ее лицом к стене. — Нет, — остановил он. — Сейчас все еще моя очередь. Он задрал ее платье выше бедер, оглаживая ее ягодицы. Она скорее чувствует, чем слышит его низкий стон, когда он прижимается еще ближе, трется о ее бедро. Стоя лицом к стене, она не может прикоснуться, не может поцеловать, не может взглянуть на него. Она хныкает, когда ее затвердевшие соски и нежная кожа живота касаются холодной шероховатой поверхности. Не отпуская ее ни на миг, он прикусывает ее плечико, проскальзывает грубыми пальцами в ее сладкий рот, наполняя, пока она протестующе не кусает его за ладонь. Сквозь дымку своего желания она осознает, насколько легко, одним махом он лишил ее контроля. — Нет, — шепчет она на валирийском, чувственно, настойчиво, — сейчас моя очередь. Она выскальзывает из его объятий и поворачивается к нему лицом, замечая на нем легкий проблеск раздражения — даже при своем разнообразном опыте, Деймон привык доминировать. Чертов дурак, если ожидает, что она ему так просто подчинится. — Хочешь остановиться? — сбито спрашивает он. В ответ она, вцепившись ладонью в ворот его рубашки, притягивает его к себе. Протягивает руку, чтобы сначала провести пальцами по его шелковистым белоснежным волосам, а затем сильно сжать их, удерживая его голову, бесстыдно проникая языком в его рот. Она не сдерживает стона, когда он отвечает тем же. Его рука ослабляет хватку на ее бедре, наверняка оставив синеватые отметины его жестоких пальцев, и спускается ниже к влажной тесноте между ее ног. То, что происходило сейчас было пределом ее мокрых мечтаний, но из последних сил стараясь не упасть на дно этой пропасти, она снова упирается ладонями в его грудь, на этот раз отталкивая. На его щеках легкий румянец, глаза затуманены желанием, он тяжело дышит сквозь влажные приоткрытые губы. — Рейнира? — Итак, — произнесла она на валирийском, в ее голосе ухмылка и неприкрытое желание. — Выходит, у меня есть то, чего ты хочешь. Его взгляд на ней внимательный, наблюдающий, словно она не застала только что его врасплох. Не отрывая глаз от ее лица, он подносит руку к губам, обводя влажные от ее желания пальцы языком. — Мне показалось, что это взаимно. Она натягивает беззаботную ухмылку, подавляя дрожь при виде его, пробующего ее на вкус. — Умный Деймон. — Рейнира, что… — Я ведь сказала, сейчас моя очередь, — еще не оконца отдышавшись перебила она. — Я знаю, как ты любишь управлять ситуацией, дядя, расставлять фигуры как тебе выгодно. Но я предупреждала, что на этот раз буду играть на своих правилах. И ты только что дал мне самое восхитительное преимущество. Черты его лица гневно исказились, оттененные дымкой возбуждения. — Какие игры Рейнира, сейчас не… — Деймон, — прошептала она, наклоняясь так близко, что почти коснулась его горячих губ. — Прими поражение с достоинством. Прекрасный в своем замешательстве, он сделал несколько шагов назад. Она спустила подол платья обратно, отряхнула его и, улыбнувшись, крепко, платонически поцеловала Деймона в щеку. — Как-то повторим? Я тебе напишу. Он пробормотал что-то невнятное ей вслед, но она уже была на полпути к выходу, стараясь протиснуться сквозь нагие тела и увернуться от тянущихся к ней рук незнакомцев. Вдохнув первый глоток ледяного ночного воздуха, она разразилась безудержным хохотом. Машина Деймона с его личным водителем все еще ждала на обочине улицы — что ж, удачи ему поймать такси в такое время — подумала она, опускаясь на заднее сидение и называя адрес кемдэнской квартиры. Что-то дикое, ликующее и истеричное закипало у нее в груди, совсем не заглушая ту жажду, что он пробудил. Поднявшись на свой этаж, она выбежала из лифта. Даже не сняв каблуки и бросив сумочку на пол прихожей, она приземлилась на огромную кровать своей спальни, подтянула платье аж до талии и нетерпеливо скользнула ладонью под влажную ткань нижнего белья. Она кончила с его именем на губах. Уснула почти мгновенно, все еще ощущая его запах на своей коже.