Истории, рассказанные Совёнком. Легенда о храбрости

Бесконечное лето. 12. Истории "Совёнка". Легенда о храбрости. (В ночь с 23:45 29 Июня 1987 года по 00:10 30 Июня 1987 года) Тёмной ночью к угловой стене столовки, скрываясь от слабого света фонаря, что висел под крышей у крыльца, проскользнуло четыре тени (с толстыми рюкзаками за спиной). Паренёк-охранник, худой, высокий, с резкими рёбрами пионер, лет пятнадцати, сидящий на стуле возле двери, насторожился, руки нервно сжали лежащий на коленях автомат, но сам он не двинулся с места и остался сидеть в той же позе, что и минуту назад. Стоящая впереди всех тень резко подняла вверх руку, остальные сразу же замолчали. Тень повернулась к ним, присела на корточки, приглашая все сделать то же самое. Другие молча повиновались. -Ну чё, пацаны, готовы? — подала голос первая тень. Кто-то недовольно шикнул: -Да готовы-готовы! Х.ля, бля, это каждые пять минут спрашивать? -Не понял, Колян, ты чё, чё-то против имеешь? — первая тень повернулась к говорящему. Тот сразу притих. -То-то же. Ещё раз чё-т подобное услышу — заеду в бубен. Всем ясно? -Да ясно-ясно, чё кипяшить-то. -Понял, запомнил. -Да Димон, угомонись. Мы ж тут все свои, ёптыть, кого, бля, пугаешь? Да и зачем пугаешь? Чё те Колян такого сказал, что ты его отпи.дить вдруг уготовился? — попыталась вразумить "командира" какая-то другая тень, но тот вдруг резко встал на ноги: -Кагорчик, я бы на твоём месте промолчал. И это, орали б вы потише пацаны. И ещё не терялись бы, мало ли что. Ща ведь если кто-то особо умный здесь нагрянет — то хана нам, пацаны. В это время на крыльце столовки парнишка-часовой то ли дремать начал, то ли всё внимание на угол здания переместил — неважно куда. Важно — сзади к нему на крыльцо бесшумно забралась ещё одна тень, выпрямилась, сделала два кошачьих шага, замахнулась, свистнул воздух — и поник головой парнишка, безвольно разжались руки, коротко лязгнул упавший на пол автомат. Тень поймала начавшего заваливаться на бок часового за шиворот, вернула его в исходное положение, коротко свистнула. Первая тень, он же Димон, он же командир, выглянул из-за угла, махнул рукой: -Марат. Тени молча вышли на крыльцо. Это были пионеры из второго отряда, среди которых мы можем узнать некоторых ребят из "Маратовой гвардии": первый — Димон, "командир". За ним — Колька Щипач. Третьим шёл Венька с фингалом под глазом (след, оставленный ему Семёном в битве за кулон Мику) и замыкающим — Петька Кагор со сломанной рукой. Тем, кто вырубил часового, был Марат. Заметив людей, он вскинул автомат, но сразу же опустил. -Тихо, спокуха, Маратка, все свои, не стреляй,— протянул ему руку Димон. Марат покосился на него и протянутую руку проигнорировал, закинул автомат за спину, принялся связывать бессознательного часового, не поворачиваясь на сообщников, коротко бросил, как выплюнул: -Стволы у всех есть? -А то! — притворно улыбнулся Димон, злобно сверкнув глазами: Марата он жутко ненавидел. Ненавидел за то, что он есть. За то, что Марата боялись, а от него лишь брезгливо отворачивались. Ненавидел за то, что они с одной смены, в которой Марат сумел сколотить себе отряд подчинённых, а он — нет. Ненавидел Марата за то, что Марат был сильнее; за то что Марата лучше знали; за то что Марат лучше дрался; за то что у Марата были больше мышцы; а главное — за то что Марат его откровенно презирал, как и многих из своей гвардии, явно презирал и не уважал и не скрывал этого, всем своим видом показывая своё к Димону отвращение. А Димону бы очень хотелось, чтобы его признали. Да и неважно кто — признали, как человека, как личность, похвалили, зауважали бы, просто с гордостью упомянули в разговоре — ему очень хотелось, чтобы на него обратили внимание серьёзные личности. По его мнению, такой личностью являлся Марат Калинин. Димон начал ему во всём подражать: качался на турниках, дрался, Марата начал при людях возносить, говорил теперь, как говориться: "по фене", чуть слово — то понятием, или пацанским правилом, в общем — начал в гопника играть. Вот только Марат на него как смотрел сквозь пальцы, так и продолжал смотреть. Он вообще даже свою гвардию не уважал. Чего уж ему там какой-то Димон левый … И Димон, чтобы на него наконец посмотрели с уважением, решился на отчаянный и дерзкий поступок: ограбить склад и столовку, и потом скрыться в местных лесах, дабы перестать подчиняться директору и самому стать командиром. Пусть и небольшого числа людей — но командиром, единоличным, авторитетным, командиром, которому подчинялся бы даже сам Марат, которому Димон предложил сотрудничать. Марат неожиданно легко согласился. Теперь Димон был и впрямь собой доволен: Марат ему подчиняется! А дураки пионеры ставят только одного часового на столовку и склад, и потому ограбить их труда не составит. А потом можно будет жить с сворованными пионерскими едой, экипировкой и оружием в достатке и изобилии. Марат хмыкнул: -Кагор безоружен. -У него пистолет,— кивнул в сторону Кагора Димон, поигрывая своим АКМом. Такие же были и у Кольки с Венькой. У одного Кагора на поясе висела одинокая расстёгнутая кобура со спрятаным там ПМом. -Тоже мне — ствол,— пробурчал Марат, связав всё ещё бессознательного охранника и заткнув ему рот перчаткой; затем он взял автомат в руки, поставил на предохранитель, убрал за спину, выпрямился: -Короче, слушайте сюда, пацаны, я сейчас бегу на склад, проконтролирую тех гоблинов из третьего — и дальше всё по плану, возвращаюсь к вам, у вас за это время всё уже должно быть готово, там, собрано, сложено — и чтоб ни единая душа не секла; вопросы? -Вопросов нет,— отрапортовал Димон; за ним повторили остальные. Марат спрыгнул с крыльца на землю: -Работайте. -Маратец! — позвал его Кагор. -Ну чего тебе? — раздражённо обернулся Марат, поправляя ремень на брюках (редкое исключение, так как большинство пионеров ходило в шортах),— Рожай быстрее, пожалуйста, чего там тебе надо, времени мало. -Отдай мне автомат, а, брат? А я тебе пистолет отдам. А то я как-то с голым задом получаюсь, боязно немного. А тебе он вроде бы как и ни к чему сейчас … А мне, если вдруг что, он очень бы пригодился. А то если …,— заискивающе попросил Кагор, пытаясь состроить умильную рожицу: с одним пистолетом в таком деле было опасно. А ну как заметят? А ну как поймут, что к чему? А ну как стрелять начнут? А у пионеров оружие серьёзное — Мосинские винтовки-трёхлинейки (калибра 7,62; патрон — этакая чушка в средний палец длиной; если попадала в конечности — то мякоть рвала как тряпку, кости дробила как битые кирпичи, но жить было можно, хоть и очень больно, и очень неприятно; если в корпус — смотря куда попадёт, может выживешь, может нет, без последствий точно не обойдётся, как ни крути; если в голову — то всё, тут как говорится: неважно, куда попадёт пуля от Мосинки, важно, что если тебе в голову — то ты тут же попадёшь к ангелам; серьёзно, если такая дура попадала голову — жизнь выбивала вместе с мозгами, разбрызгивая последние где-то на метр вокруг), и автоматы АКМ и АК-74 (насколько выгодно воевать с одним пистолетом против автоматического оружия, у которого скорострельность в несколько десятков раз выше? Учитывая, что пистолет всего один, а автоматов — штук сорок, не меньше) -Обойдёшься,— отрезал Марат, развернулся и исчез в темноте ночи. -Подо … ладно,— протянул руку было руку Кагор, но Марат уже скрылся из виду. Кагор вздохнул, достал пистолет, крутанул на пальце, огляделся; в это время дверь щёлкнула: Колька открыл её шпилькой, повернулся к остальным: -Готово. Ну, чё, пацаны, наведём у них атанды, э? — радостно закусив губу, с сияющей физиономией сообщил он, подкидывая в руках автомат, кинулся было в дверной проём, однако его вдруг неожиданно схватили за шиворот, резко потянули назад, да так что он едва не упал; замахал руками, чтобы удержать равновесие, задел кого-то не то по лицу, не то ещё куда, не успел извиниться, как получил тычок под рёбра, и невольно пригнулся. И тут же его крепко приложили по затылку, затем грубо оттолкнули в сторону: -Куда, бля, лезешь, вперёд батьки? — шикнул на него Димон, проходя в столовку. Колька промолчал, недовольно потирая ушибленный затылок. За командиром зашёл Венька, и потом уже Колька, пугливо озираясь вокруг, водя стволом автомата во все стороны. -Пушку опусти, дурень! Сейчас если кто-то войдёт — хана нам, прогорим тут все. Кагор! -Чё? — вскинул голову Кагор, проходя в столовку, остановился в проёме. -Постой на атасе. Если что, то лучше не светись, затаись, если можешь; а уж если не можешь, так из пукалки стреляй, э-ге-ге-ге-ге, коль сможешь, ха-ха-ха. Да и это: рюкзак отдай,— посмеиваясь, отдал ему приказ Димон. Кагор опять вздохнул, скинул Димону в руки свой рюкзак выдавил из себя что-то вроде: "Ладно",— и вернулся на крыльцо, тихо прикрыв дверь за собой. Димон тем временем раздавал мешки, сшитые из грубой серой рогожи. Мешок на персону — всего четыре щтуки, Кагору тоже придётся их таскать. -Работу понял,— Колька убрал автомат за спину, огляделся вопруг,— Бля, темно. А тут свет включить можно? — он нашарил рукой выключатель и только хотел щёлкнуть, чтобы включить свет, как тут же получил крепкий удар по ладони. -Не лезь, придурок! Хочешь, чтобы нас засветили? -Э, я эт, чё-т не поэл, эт чё получается-то, Димон, э? Чё, хабар в темноте собирать? — искренне удивился Колька, даже руками развёл,— Дак не видно ж них.ра, чё тут копаться-то тогда, какой смысл, если времени мало, а надо харч собирать, э? Чё, если мы чёль тут свет включим, мы тут чё, умрём чёль? Да и кто нас за пятнадцать минут засветит, кому оно нах надо, тут по ночам шастать? Нечего абсолютно тут, бля, нах, делать, е.ень по голове … ай, м-м-м-л-л-я-а-а!!! — вдруг заорал он во весь голос: Димон со всей силы приложил его в ухо. Пока Венька, не обращая внимания на них, орудовал на кухне, набивая мешок и рот едой, Димон схватил Кольку одной рукой за шею, и с нажимом пригнул вниз: -Заткнись, дура. Слушай сюда: если сейчас какой дурак будет мимо проходить — у него точно возникнут вопросы, а если мы его в темноте не заметим, а он заинтересуется, пойдёт, посмотрит, поймёт, что к чему, и доложит куда надо — нам пи.дец огромных размеров и очень быстр, никто и слушать не станет, чего ты там в своё оправдание лопотал, отдадут пацанам на разборки или сразу к стенке поставят — и всё из-за света твоего идиотского. Короче, хоть один громкий звук услышу или намёк на фонарь или свет — с.ка, землю жрать заставлю. Понятно? — и разжал хватку. Колька молча выпрямился, отряхнулся, поправил смятый воротник, метнул на Димона злобный взгляд, однако ничего не сказал, молча повернулся и направился в кухню, громко топая ногами. -Не слышу! — чуть повысил голос Димон, уперев руки в бока. Колька остановился. Даже замер, не двигаясь, как статуя. Как древнее каменное изваяние, стоящее посреди старого разрушенного сражениями замка, чудом уцелевшее, чудом не пострадавшее. Димон напрягся: обычно когда люди так останавливаются, то в боевиках в следующую секунду с ударом с разворота сносят врагу пол черепа. Или оборачиваются с пистолетом в руках и тихо шипят фразу по типу: "Не зли меня, пока я не в духе" или "Не суй медведю в берлогу палку, пока он спит" — и далее по сюжету оказываются какими-нибудь крутыми парнями. Наконец, секунд через пять Колька, не оборачиваясь, бросил короткое: -Понятно,— и быстрыми шагами пошёл на кухню. Димон хмыкнул и направился следом. Как только Марат скрылся из поля зрения Кагора, он первым делом прыгнул в кусты и тут же снял автомат с предохранителя. Затем, передвигаясь по кустам, он вернулся к столовке, и замер, осматривая местность, как бы сканируя её, отмечая в голове каждый кустик, каждое деревце, каждое брошенное на траву полено. "Ни чё, с.ки, сколь верёвочке не виться, а придётся удавиться. Ща я вам такой побег пропишу — мало не покажется … Вот только бы к Сергеичу успеть — а уж потом никуда вы не денетесь, бл.ди. Ишь, ты, мля, вольной жизни захотели, пид.ры …",— думал он, взяв ничего не подозревающего Кагора на мушку, однако, не стрелял,— "Со своих ребят поиметь решили? Своих пацанов да девок кинуть вздумали? Подгадить нам захотели? Не по понятиям это. Такой подляны не прощаем. Ну, держитесь, ублюдки. Пленных брать не будем. Так что, можете себе гробы заказывать — упокоим и упакуем и всё бесплатно",— он закончил изучать обстановку, тихо, чтобы не быть услышанным, убрал автомат за спину, принялся доставать перчатки из кармана,— "Ну, готово, теперь будете думать, что я у тех гоблинов был. Теперь только сперва к этим, а уж потом к Сергеичу на пятой космической. Базар базаром — а дело делать надо. Ариведерчи. Пойду на вас стучать. Удачи набить мешки потуже, чтоб бегалось помедленнее. Давайте, я пошёл". Не такой был Марат, как его мнимые сообщники. Он специально согласился работать с Димоном, чтобы потом сдать его директору. Сперва, когда он получил его предложение, у Марата, у честного пионера, хотя и хулигана, вскипело страшным гневом сердце. Рука сжалась в кулак: «Что ты, гандон, сейчас сказал? Что ты мне только что предложил, сволочь? Что ты там задумал? Столовку грабануть? Наших ребят обнести, значит? Власти тебе захотелось, скотина? Ну, держись, подлец, сейчас я тебя отучу … стоп». Марат решил, что лучше будет взять негодяев с поличным: прямо во время «дела». Чтоб не отвертелись. А избить Димона он всегда успеет. Марат пацан был путёвый. Своих не бросал. А с предателями всегда коротко говорил. И презирал их. И никогда их не прощал. Никогда. Боевой расчёт Марата был прост. Сейчас девять человек из второго отряда грабили склад. Через полчаса они и отряд Димона встретятся в лесу. Марат, как только вырубил часового, должен был бежать к складу, проконтролировать второй отряд. Затем вернуться к столовке и уходить в лес вместе с Димоном. Но на самом деле, вместо того, чтобы бежать на склад, он сидел в кустах, чтобы второй отряд ждал его снаружи и не зашёл внутрь склада. Потом бы Марат якобы "вернулся" к столовке и сказал бы Димону, что нужно чуть выждать, а потом бы побежал под видом разведки к директору и всё бы ему рассказал. Второй отряд, как крупное соединение, будет проще взять на улице: они будут там, а не внутри склада (ведь ждут появления Марата); третий отряд, отряд Димона — тоже самое, будут сидеть в укрытии на улице (их там сложнее заметить, а в столовку может зайти кто угодно в любой момент), но их только четыре человека, их возьмут ещё быстрее, чем второй. Таков был план Марата. Он уже начал было вылезать из своего укрытия, как вдруг … ... чуть волосы на его голове не зашевелились: его чуткое напряжённое ухо уловило звук шагов. Кто-то шёл по дороге к столовке. Марат тихо матернулся, залезая обратно. "Чтоб тебя. Всё мне испортил, гад. Интересно, кто ты такой будешь?",— думал про себя Марат, ожидая, когда неизвестный выйдет на свет. Тот уже почти вышел к крыльцу, как вдруг остановился; прижался к стене, вперил свой взгляд на Кагора, однако на крыльцо идти не спешил. Через секунду стало понятно, этот неизвестный — парень. "Неспроста это",— понял Марат и снова достал автомат, припал к прицелу,— "Посыльный от вторых. Или разведчик. Иначе зачем ему скрываться. Вот только чей? И на кого работает, за кого мазу тянет? Да и кто он такой вообще? Ну, давай-давай, выйди ещё чуть-чуть, покажись прям самую ещё малость",— от волнения Марат даже закусил губу, оставляя левый глаз закрытым: он целился. Внезапно неизвестный чуть подался вперёд и стали видны его недлинные коричневые непричёсанные волосы до глаз, крепкое мускулистое тело, торчащая из правого кармана пачка сигарет … Марата аж в дрожь кинуло. "Семён?!",— в панике подумал он, трясущимися от волнения руками убирая автомат за спину и лихорадочно соображая, что же ему предпринять дальше,— "А ты-то что здесь делаешь?!"