Под сводами больничных стен

      За два года до описываемых событий Воскресенье ясного и тёплого летнего дня идеально подходило для того, чтобы отдохнуть на пикнике с друзьями, поплавать в лодке по реке или покататься на велосипеде, дыша свежим воздухом и греясь под лучами солнца. Но для десятилетней Катрин Легуа этот ясный и тёплый день не приносил радости, несмотря на то, что старшая сестра Лоиза втайне от родителей повела Катрин в «Макдоналдс» на свои честно заработанные деньги — в свободное от школы время старшая из дочерей Легуа по своему желанию зарабатывала себе деньги на карманные расходы, работая няней. Сидя за небольшим столиком, который отделяла деревянная перегородка, Катрин смотрела то на свою старшую сестру — изящного сложения девочку-подростка с небесно-голубыми глазами и светлыми волосами пепельного оттенка, которая с аппетитом уплетала тирамису, иногда запивая лакомство своим капучино, то в страхе смотрела на свой клубничный чизкейк и на карамельный фраппе — занимаясь мысленным подсчётом калорий. — Катрин, милая, ты почему ничего не ешь? — спросила Лоиза младшую сестру, попивая свой капучино из картонного стаканчика. — Лоиза, я не думаю, что приходить сюда было хорошей идеей, тем более втайне от мамы, — тихо и виновато проговорила Катрин, ковыряя вилкой чизкейк, но не решаясь попробовать хотя бы кусочек. — Да и на взвешивании в балетной школе скажется, если я съем что-то калорийное… Учителя всегда так нас ругают, если, не дай боже, мы поправимся хотя бы немного… — Катрин, да ты и так худая как тростиночка, тебе худеть некуда — скоро за шваброй сможешь прятаться, и тебя видно не будет, — обеспокоенно проговорила Лоиза и покачала головой. — На месте мамы я бы тебя забрала из этой чёртовой школы. Ваши преподаватели так грубо проходятся по весу и внешности учениц, прямо брррр! Башкой-то надо соображать, что перед ними дети с неокрепшей психикой. — Но Лоиза, это балет, очень серьёзное и трудное, и всё же невероятное искусство! Учителя и должны быть требовательными, иначе не добиться высоких результатов. Мне нельзя давать слабину, иначе эта противная Катрин Л’Иль-Бушар сместит меня с места примы нашей группы, а я столько сил приложила. Будет обидно, — произнесла Катрин, обняв себя за плечи. — Катрин, пожалуйста, скушай хоть кусочек. Такая вкуснота… Всего один день можно себя побаловать, — мягко уговаривала Лоиза младшую сестрёнку, кивая на её кусок чизкейка. Катрин ещё немного колебалась, прежде чем попробовать кусочек лакомства, но недолго девочка смогла сопротивляться искушению, скоро уже уплетая чизкейк за обе щёки, запивая его своим фраппе. Всё же было в этом немало торопливости, словно Катрин боялась, что у неё либо отберут сладости прямо из-под носа, либо в эту минуту в кафе зайдёт её с Лоизой мама и застанет свою младшую дочь прямо на месте «преступления». Покончив с лакомством и напитком, Катрин довольно вздохнула и промакнула губы салфеткой. — Ну, что? Вкусно было? Тебе понравилось? — мягко поинтересовалась Лоиза у Катрин, с улыбкой глядя на неё. — Даже очень, Лоиза. Уже и не помню, когда последний раз ела сладкое. Спасибо тебе. Только я так скверно себя чувствую… Получается, что я сделала это за спиной мамы… Лоиза, наверно, я со стороны выглядела так отвратительно, — доверительно обмолвилась Катрин со старшей сестрой. Лоиза только грустно покачала головой. — Мне сейчас так стыдно. Наверно, мне не стоило срываться и есть этот чизкейк. Придём домой — сразу встану к станку. Может быть, занимаясь, скину лишние калории, — Катрин покраснела и опустила голову, мучимая стыдом. — Боже, Катрин, ты всего лишь съела чизкейк и выпила фраппе, а не расчленила котёнка! Хватит себя так казнить, и не пошли бы в пекло твои преподы в балетной школе!.. — возмутилась Лоиза, сдавленно застонав и приложившись лицом о ладонь. — Я же вижу, что тебя тошнит от балета. Маме в лицо ты улыбаешься и делаешь вид, что всё хорошо. Но, стоит маме отвернуться, у тебя такое лицо, будто мама тебя не в балетную школу на занятия везёт, а на расстрел. Ты не думала бросить к чертям этот балет? — Но как я могу бросить балет, когда мама на моих репетициях и на выступлениях выглядит такой радостной? Мама даже сама шьёт мне чудесные костюмы к выступлениям, занимается со мной дома дополнительно. Лоиза, ты же знаешь, мама получила травму, которая закрыла ей дорогу в балет, о котором она так мечтала, и я думаю, если у меня получится стать примой французского балета, наша мама станет намного счастливее, — проронила Катрин мечтательно, но в голос её вплелись нотки чувства вины. — Катрин, мне тоже жаль, что мечта нашей мамы не сбылась, она не стала балетной примой. Но ты тут причём? Мне грустно за нашу маму, но навязывать детям свои цели и мечты, как мама сделала с тобой, когда тебе было всего пять лет — это неправильно. Катрин, не обманывай себя и меня, — Лоиза нежно потрепала по золотой макушке младшую сестру и погладила девочку по щеке. — Думаешь, я не знаю, что это ты записываешь на нашем телевизоре чемпионаты по спортивному фехтованию? — Да, я с детства мечтаю заниматься спортивным фехтованием, но в то же время я не могу ради этого бросить балет, не хочу огорчать маму и делать её несчастной… — Катрин грустно вздохнула и задумалась. — А делать тебя несчастной, значит, можно? Да, Катрин? И когда ты наберёшься смелости поговорить с мамой? Даже наша собачка Леди тебя жалеет, и сгрызла на днях твои пуанты. Ей ещё года нет, но всё понимает, — Лоиза внимательным взглядом её голубых глаз глядела на сникшую Катрин. — Наверно, у меня никогда не хватит смелости на это, Лоиза. Я занимаюсь балетом и уже выступаю на сценах, мама очень довольна и рада. Хотя бы ради мамы и её вклада в мою балетную карьеру у меня нет права так её подводить. Если я стану примой французского балета и исполню мечту мамы, то может маме не будет так больно, что у неё не сложилось… — грезила Катрин, но грёзы её были переплетены с грустью. — Жаль мне тебя, сестричка. Тобой как куклой играют и решают за тебя. А ещё жаль нашу Леди — она так старалась тебя выручить, так добросовестно грызла твои пуанты, — с ласково-печальной иронией улыбалась Лоиза сестрёнке. — Бедняжка Леди, столько усилий — и всё зря, — с невесёлой иронией согласилась с сестрой Катрин.