Змеелов

      Обещанная Шину хижина действительно распологалась на территории двора замка, и густой виноград с крупными винными гроздями окутал её с четырёх сторон. За пару лет мебель внутри покрылась пылью и превратилась в труху, замок на двери проржавел, а тропинка поросла травой и паутиной. В маленьком доме с двумя комнатами когда-то проживал королевский лекарь, но его казнили за попытку отравить Бёна-старшего, того, который любил охотиться в лесу Кадоса и с детской наивностью верил в короля леса. Кто заказчик убийства, установить не удалось, потому что лекарь отравился ядом, но причину покушения выяснили быстро: старик являлся правой рукой сына в правлении государством и заменял его, когда тот отсутствовал в замке. Юный Бэк на то время был ещё слишком молод, поэтому ему корону не доверяли, а старый Сонмин подходил для замены идеально, но просил сына не злоупотреблять его здоровьем.       Шин окинул профессиональным взглядом старого короля и пообещал ему чудное перевоплощение из болезненного старика в бодрого подростка. Сонмин безусловно стар, но не настолько, насколько выглядел. Пара настоек и растирки молодыми руками массажисток, и у пожилого мужчины начнётся новая жизнь. Запустил он себя, а присмотреть за ним некому, потому что жён нет ни у одного из королей, зато претенденток у каждого много.       Мисхела оказалась в гостях у Сонмина, когда король Бён с Чанёлем, сыном и Шином вернулись из Кадоса. Как выяснилось, прекрасное создание — племянница короля Элоя. Шин никогда не знал, что у Ли есть племянница, поэтому удивления не скрыл, но делал это только мимикой, предпочитая всё больше молчать, общаться с королевской семьёй и уделять больше внимания юному Бэкхёну. Порой он замечал уединённого короля, и сразу хотелось поговорить с ним о своих подозрениях по поводу короля Элоя. Не спроста у того появился алхимик, и, возможно, не один. Алхимия — сильная наука и может пригодиться для ведения боя. Если Ли решит развязать войну, то знания в области алхимии ему пригодятся и станут решающими в победе. Но старик так и не набрался смелости, чтобы заговорить. Во всём виновато чувство ответственности перед Чанёлем. Он предан ему, поэтому не хотел обременять себя политикой другой страны. Бён начнёт его расспрашивать про то, откуда он знает столько про алхимию, и придётся вновь врать. Шин решил для начала посоветоваться с Ёлем, а тот, как назло, пропадал невесть где и лишь изредка попадался на глаза во дворце. К нему проявлял любопытство Бэкхён, на пути ему стояла Мисхела, у которой разгорелось влечение к молчаливому человеку. Из-за этого подростки часто пересекались в замке и дворе и кидали колкие фразы друг другу. Для каждого во дворце нашлось занятие, и Шин всё чаще оставался во внимании Сонмина.       — Этот домик полностью твой, — он кивнул идущему в паре шагов от себя слуге, и тот открыл ржавый замок. — Я попрошу служанок навести порядок, а ты составь список нужных тебе причиндалов для работы.       — Слушаюсь, Ваше Величество! — поклонился Шин, в душе радуясь, как ребёнок.       В Аратоне он легко получал всё необходимое для работы, но личный дом напомнил ему былые времена, когда он с учителем и несколькими алхимиками занимались опытами и исследованиями. Эти воспоминания ближе, роднее и давали приятный трепет внутри души, нужный каждому человеку, который посвятил свою жизнь науке.       Деревянная дверь едва открылась, с трудом смяв снизу траву, и в лицо старикам ударил запах плесени и пыли. Как бы ни был красив королевский двор, а в нём стоит дом полный грязи. За пару лет стеллажи прогнили от дырявой крыши, камин покосился, а доски в полу прогрызли мыши. Его Величество потоптался плетёными сандалиями в центре комнаты и махнул Шину рукой на выход, без слов давая понять, что делать в хижине нечего: она непригодна для жилья.       — Пригоню сюда слуг. Поверь, к утру тут всё заменят. Раз стены уцелели, значит, остальное можно починить. Ещё ночь во дворце переночуешь. Тем более, сегодня вечером пройдёт турнир, а потом закатим пирушку! Ты же не пропустишь пир?       Шин вышел на улицу и кивнул:       — Поесть я люблю!       Сонмин поправил коричневый халат и похлопал старика по плечу, после чего повёл его в благоухающий цветами сад, уводя всё дальше от дворца, чтобы поговорить на более личную тему, которая терзала его ещё с первого дня, когда сын рассказал ему о том, что произошло в Кадосе. Леса южной страны удивительные, и Сонмин любил в них охотиться, но с тех пор, как его друг умер, он прекратил туда ездить, хоть не проходило и дня, чтобы он не вспоминал об охоте. Как только сын приехал с больным внуком на руках и рассказал обо всём, что видел, Сонмин поверил всему, но понял больше, однако вслух предпочёл не говорить, чтобы не переполошить сына и гостей.       — Ты замечательный лекарь! — вновь похлопал Шина по плечу Сонмин и чуть тише спросил: — А ты можешь решить мою сугубо мужскую проблему?       Шин от удивления вытянул лицо, таращась себе под ноги. Такого откровения от Его Величества он не ожидал, но если разговор перешёл на личные половые проблемы, то Шин со своей стороны решил выложиться по максимуму.       — Ваше Величество! Сделаю всё в лучшем виде! Дайте мне пару дней!       Сонмин рассмеялся. У него в запасе вся жизнь, поэтому пару дней для Шина он выделит, как и участок земли во дворе для посадки трав. Затем он привёл его к лавочке и задал вопрос, к которому старик оказался не готов:       — Ты видел короля леса Кадоса?       Шин присел рядом, приподнимая полы плаща, и ему показалось, что день становился туманным, хоть таковым не являлся, поэтому его выбрали для проведения турнира. Старик не любил подобные мероприятия, потому что на них дрались до смерти. Король не ставил это главным условием, но Шин слышал в таверне, как воины обещали своим соперникам смертельные поединки, а Бён не ограничивал их ни в чём, потому что выбирал сыну охранника, а нападать на Бэкхёна могли различными методами, поэтому его защита должна быть готова к различным нападкам. Шин и Чанёль приглашены главными гостями, и отказ не принимался. Чанёль это воспринял спокойно, потому что сам прошёл через все возможные смерти, а Шин каждый раз с болью на сердце наблюдал, как кого-то убивают. Юный Бэкхён привык к подобным зрелищам, но ещё ни разу на них не веселился. Узнав, что его кто-то хотел убить, быстро сообразил, что его свободной жизни настал конец и какой-то сильный воин начнёт по пятам за ним ходить, а у Бэка настал ушлый возраст, когда хочется пошалить, а не таскаться по улицам с горой мышц за спиной.       Шин предчувствовал, что скорый турнир, отравление Бэка и проживание во дворце как-то связаны с заданным вопросом, поэтому немного повернулся к Сонмину. Они оба давно не молоды. Периодически восседающий на троне старик немного моложе Шина, но не менее умён, да и бороды не носил, что изрядно его молодило. Шин вовсе за собой не следил, превращаясь в усохший урюк, зато не выделялся из толпы, как Чанёль. Старик, как старик.       — Видел, Ваше Величество! — задумчиво ответил Шин, поглаживая одной рукой бороду, а затем поднял взгляд на Сонмина.       Тот выпрямил осанку, отдаляясь немного от собеседника назад, и похлопал в ладоши.       — Ты меня поразил! Я думал, что соврёшь, но ты честен!       — Помилуйте, Ваше Величество, зачем мне вам врать?       Шин скорчил на морщинистом лице обиду. Король рассказывал, насколько сильно его отец любил охотиться в лесах Кадоса и мог там увидеть Чанёля. А раз так, то Сонмин не скоро отпустит гостей, и только Бог знает, как он относился к ним в действительности. Если он признал в Ёле короля леса, то Шин пообещал себе следить за Сонмином, пока не убедится в обратном.       — Ваше Величество, — несмело заговорил Шин, вспоминая, как разрушался дворец Кадоса, — что вы будете делать с людьми из Королевства Кадос? Слышал, что они просят короля разрешить им поселиться в Ла-Он.       — Вот король пусть и решает, а я всего лишь его длань до тех пор, пока Бэкхён не поумнеет, — он приподнял одну бровь, всматриваясь в Шина, отчего у того ёкнуло сердечко, словно Сонмин затеял что-то коварное. — Кстати, твой сын не может оказать одну услугу? Я заметил, что у него довольно тяжёлый взгляд, а Бэкхёну вскоре предстоит идти вдоль песков Месмера.       Он немного улыбнулся, а у Шина сердце вывернулось, как постиранное полотенце. У Бэкхёна светлая душа и довольно наивный характер, его обмануть не составит труда, а Месмера — это сплошной обман. Чем ближе дорога к равнинам Элоя, тем чаще встречались чистейшие сияния над песками, которые удивляли, притягивали и поражали путников. Они привлекали их, и люди шли к ним, но какими бы близкими они не казались, ещё ни один их не достиг. Неземная чистота свечения описана в тысячах записей, найденных в песках, виделась она ещё большим людям, но это лишь обман безжалостной пустыни, и королевская семья приняла решение использовать Чанёля, чтобы «замылить» глаз принцу.       Шин пообещал поговорить с сыном и сделать всё возможное для принца и сохранения его жизни. Старику стало любопытно, что юный Бэкхён будет делать возле опасных песков, но не успел спросить, потому что спешно подбежала молодая служанка в лёгком льняном голубом платье и попросила Шина пройти в тронный зал.       Старик вспомнил Чанёля и попытался в глазах темноволосой служанки прочесть, что причина визита не связана с королём леса. Мисхела ужом блуждала по двору, ища Ёля, но его сложно найти, поэтому девушка сталкивалась со своим оппонентом, и начиналась словесная перепалка. Шин предпологал, что его вызывают для того, чтобы, наконец, найти любителя уединения и тишины Чанёля.       — Я заметил, что ты не возлюбил племянницу короля Ли, — словно невзначай сказал Сонмин, когда он и Шин направлялись к дворцу через сад.       Дед отмахнулся:       — Это мои заморочки, Ваше Величество. Я считаю, что она виновата в болезни Его Высочества.       — И ты прав. Мы поговорили с Бэкхёном, но он не знает причину своего заболевания, поэтому помалкивай.       Шин перекрестил свой рот, показывая, что будет молчать, как Чанёль. Хоть он не понимал, почему же тогда Мисхела продолжает гостить в доме Бёнов, предпочёл заниматься своими делами и не расспрашивать Сонмина о планах королевской семьи на родственницу Ли.       Вход во дворец расположен на втором этаже. Подъём по ступенькам с улицы давался тяжело обоим пожилым людям, которые под конец подставили друг другу руки. Сонмин держался бодрее, а Шин открыл рот и слушал сильное сердцебиение, обещая себе не вылезать из хижины, когда её починят. Двери открыла стража, поклоном приветствуя Сонмина. Зал по размерам меньше, чем у правителя Кадоса и довольно светлее за счёт больших окон, а два трона куда меньше, как и короны, больше похожие на диадемы. На втором троне сидел Бэкхён с выражением лица, как у шалопая. Он предвкушал реакцию людей на свою задумку, которую ещё не знал даже отец.       — Добрый день, Шин! — улыбался король, облачённый в серебристые одежды. — Отец вам показал дом? Надеюсь, удалось его найти среди зарослей?       — И он в ужасном состоянии! — перебил его Сонмин. — Лучше закрыть эту тему. Пошлю туда рабочих.       Шин заметил Чанёля. Тот пришёл первым, но молча стоял перед правителями. Его попросили не носить на лице платок, а на голове — капюшон, поэтому он довольствовался плащом, но Шин всё чаще замечал, что Чанёль снимает и его, чтобы не пугать прислугу широкой чёрной тенью. Приглашение в тронный зал не стало исключением, и Чанёль стоял в рубашке и штанах. Бэкхён, будучи весьма любопытным, приставал к нему с просьбой научить ходить тихо в высоких тяжелых сапогах, но пока просьбы успехом не увенчались. Шин хотел посоветовать ему отдавать приказы, которые не оспариваются, но побоялся, что Чанёль его услышит.       Король осуждающе посмотрел на отца, одним взглядом делая ему замечание по поводу внешнего вида. Сонмин, едва передав сыну корону, начал носить халаты всех видов и покроев, что не подобало королевской особе, но он игнорировал подобные взгляды, всегда имея ответ: корона-то на голове сына. Он устал от постоянных костюмов и коротких плащей, которые покрывали его плечи несколько десятков лет, и теперь наслаждался свободой во всём.       — Вас собрал мой сын, — улыбнулся король и посмотрел на Бэкхёна. — Что ты хотел сказать нашим гостям?       Бэк вскочил на ноги и сильно волновался, не зная, с чего начать свою речь, которую репетировал с самого утра. Как только настало время её говорить, слова рубленным салатом перемешались в голове. Принц подошёл ближе к Чанёлю, затем переметнулся к Шину и обернулся к отцу, ища в его взгляде поддержку. Король размашистым жестом руки его подбодрил. В конце концов, принцем он будет не всегда и совсем скоро Бэку придётся принимать уйму людей в тронном зале, поэтому стоило привыкать к долгим разговорам.       — Вы спасли меня, — сквозь тяжелое дыхание проговорил Бэкхён, но продолжал улыбаться, — поэтому я хочу вас отблагодарить.       — Не стоит, Ваше Высочество! — польстился Шин. — Ваш здоровый вид — лучшая награда для лекаря!       Король улыбнулся и тяжело вздохнул. Как отец он рад, что воспитал доброго человека, способного оценить поступок человека и отблагодарить ответной добротой, но всё же понимал, что мир жесток, и к злобе Бэкхён не подготовлен. Сколько её не показывай, а Бэк словно не видит зла и отторгает его намерено. Порой король смотрел на своих приближённых и искал регента на своё место, трезво оценивая положение дел и то, что государству нужен правитель, готовый ко всему.       Бэкхён метнулся к трону и вытащил из-за него красную небольшую коробку, затем вернулся к Шину и передал ему.       — Я гулял на рынке и выбрал вам самое лучшее, что имелось в продаже.       Шин встал на одно колено и принял подарок двумя руками. Это первый в жизни подарок от королевской семьи, не считая хижину. Старик поразился, сколько всего ему выпало на старость лет. В могилу богатства не утащит, а их у него нет, зато события так и сыплются на его седую голову. Будет что обсудить на том свете с друзьями-алхимиками, которые слишком рано покинули этот мир.       — Благодарю вас, Ваше Высочество! — опустив на пол коробку, Шин тут же поднял крышку, не вытерпев интриги.       В ней находились позолоченные весы — первое, что необходимо лекарю для приготовления лекарств. Старик приоткрыл рот от счастья и вознёс руки к небу, без слов благодаря Бога за милость принца. Ему есть, что сказать, но он онемел. Такая реакция заменила тысячи слов, отчего Бэкхён повеселел и увидел, что подарок для Чанёля так же примится и с ним он точно не прогадал.       — Это дорогой подарок, Ваше Высочество! — судорожно шептал Шин, не вставая с колена. — Я всего лишь лекарь, который выполнял свои обязанности перед Богом. Честно говоря, кроме как врачевать, я больше ничего не умею.       Бэкхён упёрся руками себе в ноги, склоняясь над ним, и сообщил:       — Вот и воздалось тебе по заслугам. Я оценил твои труды. Для меня это всего лишь весы, а для тебя нечто большее. В твоей голове это начальная точка целого сложного механизма, которая завершается в ряде баночек и скляночек с порошками или настойками. Но твой поступок в лесу — моя жизнь. Поэтому бери весы и не прибедняйся.       Он улыбнулся и перевёл взгляд на Чанёля. Наградить того, кто ни разу не улыбнулся и даже не посмотрел на подарок Шина, очень трудно, но и без награды оставлять его не следовало, потому что он нашёл травы и таскал Бэкхёна на руках.       Когда Бэк встал напротив высокого Ёля и задрал голову, пытаясь заглянуть ему в глаза, Чанёль вежливо преклонил одно колено и склонил голову. У Шина на сердце стало легче от мысли, что король леса не растерял мудрость и не обзавёлся гордыней.       — Какой подарок у тебя для Чанёля? — поинтересовался у сына король. — Подобрать сюрприз для Шина довольно легко, потому что его пристрастие к лечению известно, но о Чанёле мало что известно. У тебя хватило смекалки?       Бэкхён повернулся к отцу всё с тем же видом шалопая и кивнул:       — Да, но я бы хотел поставить тебя в известность перед тем, как это сделать. Я хочу подарить ему то, что никогда не носил со дня своего рождения.       Шин насторожился, не понимая, о чём речь, и посмотрел на Чанёля, у которого от удивления нахмурились брови, но он всё так же не поднимал голову. Бэкхён хотчет подарить ему свою личную вещь, при этом просит разрешения у короля. Эта вещь должна быть очень ценной и настолько дорогой, что подарена на день рождения первенца короля Бёна. У Шина остатки волос на голове чуть дыбом не встали от подобных мыслей. Смекалки Бэкхёну не занимать. Он не знал предпочтения молчаливого Чанёля, поэтому решил не мелочиться, а взять королевскую вещь, чтобы наверняка не прогадать. И ведь получается, что королю, пусть даже не признанному, сделают королевский подарок.       — Господи прости, — перекрестился Шин, поражаясь повороту судьбы.       — Это очень значимая и дорогая вещь, сынок, — напомнил король.       Бэкхён сложил руки на груди:       — Дороже моей жизни?       Его отец сдался:       — Ни в коем случае.       Бэкхён задрал край плаща и полез в карман штанов, продолжая улыбаться, а Шин едва не терял сознание, волнуясь больше, чем принц. Сначала он заметил в руках Бэка цепочку, затем что-то блеснуло, и принц распустил украшение, от которого у старика сдавило горло и в ушах прозвучали слова шамана.       Чанёль так и не решился поднять голову, ожидая, когда принц преподнесёт свой подарок, но, когда перед лицом мелькнул крест из белого золота, едва не шарахнулся от него, словно чёрт.       — Мне его подарили крёстный и крёстная, — довольно рассказывал Бэкхён, вешая подарок на шею Ёля, — но я его так ни разу и не надел, потому что он дорогой, тяжелый и массивный. На нём четыре камня: агат, аметист, сапфир и гранат. Прими этот крест, теперь он твой.       Чанёль встал и поклонился, выражая тем самым свою благодарность, а мысленно удивлялся пророчеству, согласно которому он с этого момента становился змееловом, но не чувствовал привязанности к принцу. Шаману Бог Ветра говорил, что Чанёль не захочет отдавать змеям мальчишку, однако никаких подобных чувств защитить в нём не пробуждалось, и любой охочий мог свободно его забирать. Возможно, в нём говорила обида за лепестки роз, упомянутые в пророчестве, поэтому Чанёль стремился сделать всё наоборот, назло Богу Ветра, но не спешил с выводами и решил выждать время, чтобы посмотреть, как продолжит исполняться сказанное.       Король похвалил сына, а тот глаз не спускал с Чанёля, ожидая ещё хоть какой-то реакции, особенно улыбки, но Ёль растерялся, не зная, куда себя деть. Он знает, что такое роскошь и может в ответ принцу притащить несколько телег драгоценностей, поэтому не пищит от восхищения, как Шин. Для него этот крест — проклятие.       — Бэк! — упрекнул его король, за локоть оттаскивая от Чанёля. — Что за поведение? Дыру на нём протрёшь! Уважай его молчание. Или ты сделал ему такой подарок ради выгоды?       Он всмотрелся ему в глаза, начиная подозревать, что в подарке скрыт совсем не благородный жест. Бэкхён принялся оправдываться, оставляя Чанёля в покое и уводя отца в другую комнату, чтобы серьёзно поговорить. Конечно, принц подумать не мог разговорить того, кто принял обет молчания, но королю следовало что-то сказать, чтобы спасти Ёля от своего пытливого сына.       Сонмин напомнил о начале турнира и попросил никого не опаздывать, а сам отправился сменить халат. Ёль обречённо посмотрел на крест, а Шин, сидя на полу, отметил, что белое золото очень подходит к чёрной одежде, особенно камни на резном украшении. Они, как четыре стороны света, охраняют человека, а сам святой символ как дополнительный оберег.       — Очень хороший подарок, — сделал вывод старик, и Чанёль взял крест в руки.       На нём нет распятия, что не могло не радовать, потому что мучающегося человека Ёль бы не вынес, ибо сам всю жизнь страдает. Как для подарка на крестины король Ан и королева Юн выбрали не лучший вариант. Нательный крест должен быть маленький и удобный в носке, а этот в половину ладони, поэтому Чанёлю оставалось только носить его поверх рубашки, как медаль, зато Бэкхён должен быть весьма счастлив видеть, как его подарок сверкает на широкой груди Ёля.       — Чёрт побери! — выругался Шин, представляя себе принца. — Да он из штанов выпрыгнет. Кстати, вас просили об одной услуге, которая вам не понравится.       Чанёль опустил плечи, уже не представляя, на какие немыслимые фантазии способна особа королевской крови, если раскидывается подобными подарками.       — Не знаю зачем, но принц Бэкхён будет ехать мимо песков Месмера, поэтому Сонмин попросил, чтобы вы привили Бэку стойкость от сияния.       Чанёль насторожился и прищурился в сторону трона, где недавно сидел король. Если Сонмин заметил во взгляде Ёля способность избавить Бэка от влечения к пескам, то знает о Чанёле немного больше, чем его сын. Но раз не задаёт лишних вопросов, значит не уверен в своих догадках, чему Чанёль безмерно рад, потому что предпочитает, чтобы к нему относились как к тому, кем его представил Шин.       Старик, кряхтя и сетуя на больные колени, встал на ноги, и поднял коробку с бесценным подарком. Принцу не продадут дешевку, которая развалится на второй день. Эти весы прослужат верой и правдой, как преданный раб, и Шин невольно подумал о тех, кто приехал на турнир. Явно воины собрались из ближних городов Ла-Он. Слишком мало времени прошло, чтобы кто-то смог приехать из соседних Королевств, да и король этого не хотел, опасаясь подосланных убийц из других государств. Часть охочих воинов убиты до начала турнира в тавернах во время схватки оппонентов. Королю докладывали о подобных драках, хоть он об этом не просил. В итоге смельчаков становилось всё меньше и к турниру их вовсе осталось четверо. Шин спрятал коробку с весами в своей комнате и случайно услышал от стражников на входе сколько воинов выступят на турнире, после чего поспешил встретиться с Сонмином, который спокойно шёл по улице в новом халате с вышитыми павлинами.       Улицы в Ла-Он широкие, дома построены из крупного кирпича. Шину приглянулись подобные постройки тем, что телеги, врезаясь в стены, не выбивали камни из углов. В Королевстве Аратон дома строили из маленьких кирпичиков, которые при столкновении сразу выпадали. Старик за это похвалил строителей в Ла-Он, а те почему-то так и не поняли, как камни могут быть небольших размеров.       — Ваше Величество! — кланялся Шин и вытащил из широкого рукава маленький флакончик с коричневой жидкостью. — По две капли на бокал воды натощак перед едой утром, и ваш организм заработает как часы.       — Спасибо, друг мой! — забрал лекарство Сонмин и спрятал его в карман. — Ты спас мой кишечник.       — Ваше Величество, почему так мало желающих сражаться за принца Бэкхёна?       — Мало? — поразился мужчина, — Кладбища не хватит на всех. Сын приказал сжигать их тела. Если бы можно было, я бы этих четверых заколол лично, потому что они — дошедшие до конца подлецы. Когда бойцы только приехали, я думал, что неделю будем турниры проводить, но за пару ночей их число резко сократилось.       Шин понимающе кивнул, начиная с ужасом вникать в положение. Среди приезжей толпы нашлись те, кто избавился от соперников заранее. С честью умереть повезло тем, кого убили в бою, а остальных отравили, закололи во сне или подвесили в лесу. Кошельки украли, хорошую одежду сняли, а тела оставили гнить. Хозяева таверн, где остались трупы, приходили с жалобами к королю. Турниры турнирами, но хоронить за свои деньги никто не собирался, и король приказал солдатам во всём Королевстве посодействовать сбору брёвен и веток для погребального костра всех умерших. Таким образом, улицы провоняли паленой плотью, а для турнира остались четверо воинов не самых сильных, но самых подлых, и Сонмин предпочёл бы лично охранять внука, чем доверить его одному из них, но король обязан сдержать своё слово.       — Хотя бы до того момента, — тише оканчивал разговор Сонмин, — пока я не убью этого последнего гада.       Шин перекрестился, настораживаясь и изучая новую сторону характера мужчины. Безусловно, он способен убить, а ради любимого внука убьёт без разборок. Не кривя душой, Шин мог бы посоветовать королю вновь жениться и обзавестись ещё парой деток, чтобы не зацикливаться на одном Бэкхёне, не опекать его, не трястись над ним, но придержал своё мнение при себе. Королевские дела никогда не понять простому старику, поэтому он невольно подумал, что зажат с двух сторон королями. Чанёля он так же не понимал, а тот, в свою очередь, находился в недоумении от поведения Бэкхёна, которому явно сам чёрт за спиной нашёптывал идеи для шкод. Турнир должен остановить его происки на час, поэтому Шин с облегчением вздохнул, когда он и Сонмин подошли к заранее построенной деревянной сцене на месте рыночной площади, где в праздничные дни проводились ярмарки или цирковые представления, но на этот раз провозглашено самое короткое сражение. Деревянный подъем предназначен для королевской семьи и её гостей, а простой народ размещался на лавках вокруг большого песчаного настила, где сразятся воины. На сцене стояли мягкие стулья, два стола с графинами воды и вином и чаши. От солнца семью прикрывал шатёр из шёлка. Слуги расположились невдалеке, а Чанёль стоял в сторонке, укутавшись в плащ, и наблюдал за людьми, изучая народ Королевства Ла-Он. Он оказался довольно дружелюбным и, на удивление, любит своего короля, поэтому смело жалуется ему. Именно жалуется , а не возмущается, зная, что Бён выслушает их в любой момент. Но, несмотря на своё дружелюбие, народ выступил против приютить в своём Королевстве людей из Кадоса. Чанёль это подслушал в таверне и в чём-то с людьми согласился. Земли Кадоса остались целы, на них можно возродить государство, но на это нужны время и ресурсы, а люди из разрушенной страны не хотят идти на примирение с королём леса и предпочитали осесть на уже готовом для жилья месте.       — Здравствуйте, Ваше Величество! — раздался звонкий голосок Мисхелы, но Чанёль не обернулся, зато Шин, старчески кряхтя, поклонился девушке.       Она присела возле Бэкхёна на низкий табурет и посетовала на то, что находится близко к песку, и кровь может попасть ей на лицо. Принц вытащил из рукава платок и небрежно бросил ей на ноги со словами «вытрешься, не неженка». Он бы предпочёл остаться в замке, продолжить уроки стрельбы из лука или сражения на мечах, а через час к нему бы привели личного охранника, представили его, и на том каждый займётся своим делом. Можно же обойтись без лишних смотрин, тем более, схватка между двумя людьми продлится всего несколько минут. Больше времени займет уборка тел и сгребание влажного песка, а Бэкхёну скучно на это смотреть, как и на саму драку.       Шин сел сзади Мисхелы, наблюдая за задумчивым Чанёлем, и изредка осматривал толпу, которая с каждой минутой становилась всё плотнее. Через несколько мгновений раздался удар в гонг, оповестивший, что короткий турнир начался и ожидается приказ короля. Сонмин недовольно цокнул языком, не желая тратить своё время на драку четырёх мужиков, за что получил недовольный упрёк от сына.       Бэкхён, которого няньки одели в ярко-красный костюм, похлопал в ладоши, одобряя начало торжества, прекрасно понимая, что сильные воины будут сражаться за него, и повернул голову в сторону Шина:       — Дядя, а ты видел когда-нибудь турниры?       — Мне доводилось лечить людей после них, но возле королей и принцев не сидел, Ваше Высочество.       Бэк ответом остался доволен. Ему нравится везде и во всём быть первым, поэтому Шин не сомневался, что принц и продолжит делать ему подарки. Он не жадный до тошноты и, дай ему возможность, отдаст каждому всё, что имеет, но строгий родитель ограничил его во многом. При таком отце Шину казалось дикостью, что король отправляет своего любимого сына к пескам Месмера, и невольно посмотрел на Мисхелу, чей дядя живёт рядом с пустыней. Возможно, Бён хочет отправить сына погостить с ответным визитом в Элоя, но это означает отправку принца в самое змеиное логово.       Король дал разрешение начинать турнир, и на песок ступила первая пара бойцов. Первый сразу привлёк внимание Чанёля своими дикими воплями для запугивания врага. Он вёл себя, как будущий победитель, и вполне самоуверен. Пафосно это не выглядело, поэтому Чанёль решил присмотреться к другим бойцам, подозревая, что этот игрок подсыпал им дурман или яд, чтобы те ослабли. Второй на песке —рыцарь, с головы до пят одетый в доспехи, что мешало Ёлю увидеть его лицо. Сражался он мечом, держал его уверено, поэтому бой на первый взгляд выглядел честным, но это всего лишь иллюзия. Ёль вновь посмотрел на первого бойца, у которого в руках сжимается длинный топор. Передвигается человек ловко, направляя сначала по песку свои стопы, и только затем двигал корпусом. Несмотря на то, что он снял обувь и оставался в грязной рубашке, заправленной в штаны, Чанёль прищурился, улавливая тень в его рукавах, означающую, что он в них что-то прячет. Когда мужчина взмахнул топором и с разворота отрубил голову рыцарю, то повернулся к королю спиной, чтобы насладиться ликованием толпы, и Чанёль заметил на его рубашке гравировку змеи с разинутой пастью.       — Прими, Господь, его на небесах! — перекрестился Шин.       — А он силён! — заметила радостно Мисхела. — Завалил груду металла. Видимо, не всё решают доспехи.       Она покосилась на Бэкхёна, который обожал рыцарей, в то время как Королевство Элоя славилось воинами преимущественно в кожаной броне. Дабы не разгорелся очередной спор между подростками, король приказал выйти следующему бойцу. Тот, к несчастью, оказался тоже в доспехах и с мечом. Чанёль глаз не спускал с мужчины с топором. Народ орал и требовал имя победителя, что не давало спокойно сконцентрироваться и изучить движения воина. Откуда он взялся? Охранник из него никудышный: несобранный, дикий, беспощадный, неуправляемый и кровожадный. Никакой дисциплины, из-за чего он и побеждал. У рыцарей есть кодексы и правила, а этот дикарь? Хуже народа в лесу Кадоса. Когда он убил второго врага, то Чанёль заметил, как он остановил взгляд на Мисхеле и улыбнулся ей. Следующий бой Ёль решил не пропустить во что бы то ни стало. Даже если его повесят, он в петле подсмотрит за сражением.       Две победы подряд невесть откуда взявшегося мужика не нравились королю, его отцу и Бэкхёну, у которого пропало желание смотреть турнир. Ему всегда становится противно, когда к нему относятся как к принцу, но воин вёл себя отвратительно, и Бэк не хотел быть бараном на привязи в его руках.       Против заочного победителя вышел такой же, как он, и Сонмин вдвойне расстроился, склоняясь к своему сыну:       — Стоило перенести турнир на месяц, чтобы собрать бойцов со всего света. Лучше ожидание, чем это.       — Я сейчас сдохну со стыда, папа. Когда кто-то из этих двоих чудовищ победит, к моему сыну ближе, чем на два метра, не подпускать!       Бэкхён смотрел на отца, сдвинув брови домиком, требуя жалости, а король не знал, чем оправдаться. Сменить своё решение он не в состоянии, а признаться, что новый охранник ночью нечаянно умер, язык не поворачивался, поэтому предложил молча досмотреть турнир и принять свою судьбу такой, какая она есть.       — Ваше Высочество, — успокаивал принца Шин, — в Королевстве Аратон растёт цветок ненастья. Многие ошибочно думают, что он приносит несчастья. На самом деле тот, кто его выкопает и посадит у себя в саду или в горшочек, станет очень удачлив по жизни и исполнит любое желание, но проблема в том, что растёт он только возле лавы. Многие погибли, пытаясь его найти. Вот и вы сейчас путаете своё несчастье с не своей проблемой. Не беспокойтесь раньше времени. Пока же не определился победитель, и вы с ним не знакомы, поэтому не стоит беспокоиться. Кто знает, какая у него душа. Возможно, он хороший человек, только окружение у него паршивое, как тот цветок, что растёт возле раскалённой лавы.       — Крёстная говорила, что она по лаве ходила, — зачем-то вспомнил Бэкхён, и Шин кивнул.       — Эта правда, Ваше Высочество. По стекающей лаве можно ходить обутым.       Бэкхён возгордился своей крёстной, а Шин вспомнил людей из Королевства Аратон: высокие, худощавые, длинноволосые, с кожей, цвета бронзы. Королева Юн не только по лаве может пройти, когда-то она смело поехала на север в Тарзис крестить ребёнка, оставив мужа править в одиночку.       Бён цокнул языком, после чего Шин заметил, что поединок окончился победой мужчины с топором. Толпе подобный исход не понравился: нет зрелища, интриги и неожиданного поворота. Люди плевали на песок, кидали кости, бумаги, мусор, кувшины из-под вина и недовольно мычали. Король сам сидел не в настроении, но обещание следовало сдержать и, пока вымазанный в кровь победитель купался в скудных аплодисментах, поднялся для оглашения результата.       Чанёль скривился от брезгливости перед самодурком, поймал на себе самодовольный взгляд мужчины и на каблуках развернулся, чтобы покинуть турнир.       — Эй ты!!! — заорал ему мужчина, тыча в его сторону оружием.       Гордыня, адреналин и вкус крови били ему по мозгам. Он слышал среди гула народа недовольство и хотел во что бы то ни стало доказать, что достоин победы. Ради признания он готов сразиться хоть с самим Дьяволом и плевать, что турнир окончен. Король не станет перечить толпе, жаждущей зрелища, и даст добро на поединок с тем, кто посмел скорчить недовольную мину перед тем, кто заслужил звание защитника принца Бэкхёна.       Шин полез в мешочек за пузырьком, и уже через несколько секунд запахло успокоительными травками. Его сердце беспокойно колотилось. Он не волновался за Чанёля, его душа болела за того мужика с топором. Сказать королю леса «эй ты!» может только обречённый на смерть человек.       Чанёль оглянулся, интересуясь резким поворотом событий и посмотрел человеку в глаза, налитые ненавистью, ожидая последующей реплики.       — Это ты тут свиное рыло сморщил?       Шин перекрестился, затем перекрестил пузырёк с успокоительной настойкой и выпил залпом. Мисхела крикнула, что турнир окончен, поэтому все могут расходиться, но воин пальцем поманил к себе Чанёля и предложил последний поединок.       — Если думаешь, что я не достоин этой победы, то докажи свои слова на деле.       Чанёль развязал одной рукой плащ, оставляя его на сцене, и Бэкхён повернулся к Шину, с ужасом в глазах смотря на старика. На него смотрела вся королевская семья, ожидая хоть какой-то реплики, а Шин пожал плечами и достал из мешочка на поясе одну золотую монету:       — Ставлю на Чанёля.       — Он же без оружия! — заорал Бэкхён, когда Ёль спрыгнул к мужчине на песок и уверенно направился занять позицию напротив него.       Он перешагнул через лужи крови, чтобы не выпачкать сапоги и не заляпать ими ковры во дворце, затем глубоко вздохнул, без слов прощаясь с соперником и вежливо поклонился зрителям, которым подобный жест до безумия и писков понравился. Они видели, как Чанёль стоял возле королевской семьи, поэтому с нетерпением ждали, что же покажет им гость самого короля.       Дед достал ещё монетку и вложил её в ладонь принца:       — Отдадите мне по монете, когда увидите Чанёля в сражении с его оружием.       Чанёль стряхнул с ладоней мелкий мусор и посмотрел на мужчину, ощущая нервозность. Он его раздражает своим кровавым оскалом, злым прищуром, выпирающими венами на шее и поцарапанным оружием. Человек он мускулистый и коренастый, поэтому при виде Ёля решил, что возьмёт преимуществом в массе, что стало его фатальной ошибкой. Когда он кинулся на Чанёля, тот легко остановил его удар, схватив за запястье, и ударил по ноге носком сапога, поставив перед собой на колени, затем заломил руку за спину, заставив выпустить топор. Разорвав рукав его рубашки, из него выпали маленькие стеклянные флакончики. Чанёль жестом подозвал к себе Шина, и тот мигом спрыгнул со сцены, просеменив по горячему песку к своему королю.       — Что там?! — выкрикнул Бён, заподозрив, что не просто так дикий мужчина стал победителем и посмотрел на Мисхелу, которая глаз не спускала с дикаря. — Ёль, сделай ему больно! Я хочу знать, зачем ему столько гадости в рукавах!       Чанёль впервые довольно улыбнулся и скрутил пальцы мужчине, но тот только взвыл, терпя боль, после чего Ёль клацнул пальцами, и Шин крикнул королю:       — Ваше Величество, тут на баночках надписи на языке Элоя! Кажется, у вас есть кому перевести!       Он задрал подол, демонстрируя ошеломлённой толпе усыхающие ноги, и шустро складировал в него пузырьки. Зная все языки Королевств, он читал названия ядов, и, как назло, все оказались змеиными. Шин поспешил вернуться на сцену, а король отдал приказ продолжить поединок до определения победителя. Толпа возликовала, настроение людей поднялось, вина у блуждающих между рядов торговцев раскупались, и Чанёль отпустил мужчину, разрешил ему поднять топор и отошёл немного назад, смотря на него, как на ребёнка. Очень давно Ёль так не веселился, уничтожая людей по их собственному желанию. Идти мужику больше некуда, потому что выбор у него невелик, где умирать: в бою или от рук Мисхелы. Когда он кинулся вперёд, Чанёль легко оттолкнул его руку в сторону и с силой ударил его ладонью в солнечное сплетение. Топор упал возле Ёля, а тело мужчины откинуло на несколько метров назад.       Наступила тишина. Все прокручивали в голове то, что произошло. Прошли несколько боёв, в которых некогда победитель получал удары, которых, казалось, не замечал, но один удар Ёля заставил его лежать. Люди ждали, когда он встанет, но мужчина оставался неподвижен. Затем по рядам прошёлся лёгкий шепот. Когда Чанёль поднялся на сцену и подобрал свой плащ, голоса усилились, и король приготовился объявить победителя, но вышли двое солдат, чтобы убрать тело, и люди всмотрелись в бойца, ожидая увидеть, придёт он в сознание или нет. Едва солдаты схватили руки трупа, как они мягко соскочили, словно кожа, набитая фаршем. Сначала стошнило воинов, затем ближних зрителей, а следом — Бэкхёна. Шин сдержал спазм, но тут же сочинил историю:       — Чанёль пару лет жил в монастыре. Там монахи научили его всяким практикам: как энергию направлять в ладони, как взглядом пугать людей, как волосы намагничивать на расчёску. Разным мудростям учили.       Солдаты тыкали в тело палками, прикрывая руками рты от тошноты, но оно не имело костей, их мутило от сочившейся жидкости, и они просили дать время прежде, чем они смогут оттащить тело. Через несколько минут толпа взревела, приветствуя победителя, который дал им долгожданное представление. Чанёль укутался в плащ и осмотрел людей вокруг, поражаясь, как им мало для счастья надо. Король заботился о развлечениях для граждан: театры, уличные выступления, приезжие актёры и циркачи. Подобные турниры редкость, но, как показала практика, весьма полюбилась народу, особенно Чанёль. Он ни слова не сказал, а делом показал, что способен развлечь публику своим тайным мастерством убить противника без оружия, хоть тайным оно не являлось, однако стоило придерживаться вранья Шина.       — Неудивительно, — бормотал король, не сводя взгляд с трупа, в которого стража продолжала тыкать палками, — что лесной народ преклонил колено перед Чанёлем.       — Пап! — ожил Бэкхён, сообразив все детали положения, — Чанёль теперь мой защитник?       — Нет же! — воспротивилась Мисхела, нахмурив брови. — Он не записан на турнир. Надо объявить новый набор воинов!       — Но он принял вызов, — объяснял ошибки Ёля Сонмин, — и участвовал как в турнире, так и в состязании, поэтому он победитель. Остальные протесты выясняй с толпой зрителей.       Шин с упрёком посмотрел на Чанёля и сразу же перевёл взгляд в пол, не смея осуждать поведение своего короля. Всё же пророчество сбывалось, хотел того Ёль или нет, и он постепенно начинал понимать, каким образом оно проявляется. В Ла-Он ему придётся задержаться на неопределённое время, чтобы быть защитником для Бэкхёна, но на длительный период он не останется, потому что не стареет. Его вечная молодость вызовет уйму вопросов и подозрений в связи с алхимией, что приведёт к смертной казни.       Король подошёл к Чанёлю, взял его за руку, и толпа притихла, ожидая имени победителя, которого за один момент полюбила. Каждая проститутка ждала его в своей постели, хозяева таверн приглашали к себе на кружку пива, а молодёжь хотела видеть его своим учителем, но Бэкхён начинал ревновать, ёрзая задом на стуле. Это его охранник и хватит с него того, что Мисхела откровенно заигрывала. Бэк слышал рассказ отца, как девушка оголила грудь в тронном зале короля Пака. Принц ещё не понимал, то ли он желает увидеть грудь Мисхелы, то ли хочет быть единственным хозяином Чанёля, но ему не нравилось то, что происходило вокруг: каждый намеревается забрать у него то, что он жаждал получить.       — Чанёль победил! — прокричал с улыбкой король, и толпа взревела на разный тон и мотив.       Прошёл самый короткий, но самый грандиозный турнир на памяти Ла-Он. Сонмин помнил самое кровавое состязание, когда песок превратился в красное месиво и воины погрязли по колено в кровавой каше. Это не страшно, но мерзко. Его матушка тогда не выдержала и покинула турнир. Отец Сонмина помнил самый скучный бой, когда двое бойцов лупили друг друга на солнцепёке невесть сколько времени и от бессилия рухнули замертво. Чанёль же спас турнир от звания самого позорного. Однако присутствовало одно большое «но».       Сонмин жестом подозвал к себе Чанёля и попросил его пройтись для короткого разговора. Бэкхёна увела стража в первых рядах, чтобы следом за ним не увязалась толпа, всё ещё находящаяся под воздействием дурмана сражений. Сонмин понимал, что Чанёль будет молчать, какими бы угрозами его не запугивали, да и не тот человек бывший король, чтобы страхом брать. Он отдавал в руки человека своего внука, а этот ушлый парень будет убегать, играясь в прятки со своим охранником. Каких только случаев не происходило, и их все Чанёлю надо пережить. Всех их Сонмин перечислять не решился, у него к Ёлю отдельный разговор перед тем, как они сядут ужинать в тронном зале.       Когда они прибыли во дворец и пошли вдоль длинного коридора, Сонмин сбавил шаг и посмотрел на Ёля снизу-вверх, отмечая его высокий рост, затем откашлялся в кулак и тихо произнёс:       — Вообще-то я рад, что мой внук теперь под твоей охраной.       Чанёль опустил взгляд и слегка поклонился, отмечая лёгкий прищур старика. Он не проявлял злость или хитрость, скорее спокойствие, словно в подтверждение своих слов.       — Мне кажется, лесной шаман общается не с многими людьми, из-за чего не каждому человеку в ноги упадёт, поэтому внука тебе доверить можно. Пока идёт подготовка к пиру, позанимайся с принцем в его спальне. Я ему объясню, что надо делать.       Чанёль послушно поклонился, и Сонмин заорал на весь коридор, зовя внука, после чего Бэкхён так же крикнул, что скоро подбежит. Он занят Мисхелой. Девушка его задирала, обзывая беспомощным слабаком, который сам не может себя защитить, но Бэк грозился её догнать и отшлёпать. Догонялки обещали разрушить столы и сбить с ног слуг, которые носили еду на больших подносах, поэтому король отвесил подзатыльник сыну и отослал его в спальню, где ждали Чанёль и Сонмин, завесив окна широкими простынями. Старик зажёг одну большую свечу, и, когда Бэкхён осторожно зашёл, едва узнав свою спальню, усадил внука возле одной стороны тумбочки. По другую сторону сидел Чанёль. Бэк осмотрел комнату. У него большая спальня с огромной кроватью, на которой он любит нежиться, под стеной стоит резной шкаф с домашними вещами, а основной гардероб находится в отдельной комнате, также есть зеркало с комодом, тумба и любимая шкатулка с украшениями, которой Бэк очень дорожит. Таинственная игра со свечой принца заинтересовала, улыбка не сходила с его лица, и он рассматривал Ёля в свете свечи, наблюдая, как в его глазах отражается пламя, меняя направление и форму.       — Возможно, — начинал издали Сонмин, измеряя комнату солдатским шагом, — тебе скоро придётся длительное путешествие, поэтому стоит подготовиться. Пески Месмера — самое опасное место на свете. Чанёль тебе поможет не попасть в ловушку чистого сияния. Просто смотри в его глаза и запоминай этот взгляд. Когда он закроет глаза, немного отстранись и переведи взгляд на свечу, всё понял?       — Да, дедушка!       Бэкхён примостился удобнее, чтобы дольше высидеть на ногах, и приготовился к нехитрому заданию, пробормотав его себе под нос. Чанёль настроился на непоседливого ученика. Раньше ему никогда не приходилось подготавливать кого-то к переходу через пески Месмера, поэтому он немного волновался. Теоретически, вполне возможно получить своеобразный иммунитет к сиянию, но на практике ещё никто не пробовал. Едва Бэк сказал, что готов попробовать, как Сонмина окликнул король и старик извинился за то, что должен покинуть спальню на пару минут. Чанёль смотрел сквозь пламя свечи принцу в глаза, стараясь для начала проявить мягкость, чтобы не пугать Его Высочество своей привычной пустотой, хоть пески Месмера как раз завлекали путников чистотой, а она пуста. В ней нет ничего лишнего, изъянов или погрешностей, сияние идеально красиво, но обратная сторона безгрешности — смерть.       Бэкхён не понимал, что же он должен увидеть в глазах Чанёля, смотрел на него, недоумевал, всматривался, хмурился и внезапно заскучал. Чанёль, как Чанёль, только в полутьме, а там в зале уже еду подают, и Мисхела сплетни разносит про слабака Бэкхёна, которого любой ребёнок в бараний рог скрутит. Обида комом стала в горле, и Бэк продолжил смотреть в глаза Ёля, но заметил, как его взгляд потяжелел, словно наполнился чем-то наполовину, даже отражение пламени стало меньше, будто расплылось по зрачку. Бэкхёна больше интересовала девушка, чем глаза Ёля, но он быстро всё сопоставил в мыслях и сделал свои нехитрые подростковые выводы. Если Мисхелу больше интересует Чанёль, то надо просто стать чем-то на него похожим, а раз Ёль теперь очень приближённый к Бэку, то надо просто его к ней не подпускать, а что-то с него скопировать. Поскольку он молчаливый и не заговорит с Мисхелой, то это играло на руку принцу.       Бэк немного сгорбился и прошептал:       — Ёль, ты же не разговариваешь?       Чанёль мотнул головой, не ожидая, что принц прекратит очень важный урок для его будущего. Бэк прервал то, от чего зависела его жизнь в пустыне Месмера. Он может погибнуть в песках, но вместо этого задал вопрос, ответ на который знает каждая собака в Ла-Он. Чанёль набрался терпения и кивнул.       — То есть, если я тебя попрошу что-то сделать, то ты никому не скажешь?       Вопросы становились интереснее. С одной стороны, Чанёль никому не служил, потому что является свободным человеком. С другой стороны, он служит королю Ла-Он, поэтому обязан говорить ему о каждом своём шаге. Но с третьей стороны, он привязан к принцу, поэтому выполнит его прихоти. Выбор оказался слишком сложным, но ради собственного развлечения Ёль кивнул, и Бэкхён тут же улыбнулся и отодвинул свечу в сторону, чтобы пошушукаться с Чанёлем, словно две прачки в комнате для сушки белья.       — Слушай, Чанёль, научи меня целоваться.       Чанёль вытаращился так, как за пятьдесят лет у него на лице не работала мимика. Бэкхён позволял себе слишком много вольностей, словно человек — его личная собственность, игрушка или вовсе мебель. Пусть он не ведал, кто перед ним, но даже с рабом нельзя так поступать. Для поцелуев и плотских утех есть проститутки, которые с превеликой радостью и бесплатно обслужат принца, научат его не только целоваться, но и различным приёмчикам, после которых любая женщина будет удовлетворена вдоль и поперёк.       — Постой! — пытался схватить Чанёля Бэкхён, когда тот предпочёл покинуть спальню, а выслушивать капризы балованного мальчишки, но в темноте даже большое тело Ёля сложно нащупать, поэтому руки хватали пустоту, в то время как лесной король быстро сориентировался и отыскал выход.       — Да стой же! Это приказ! — гнался за ним Бэкхён, но яркий свет коридора заставил его остановиться на пороге и ждать, когда глаза привыкнут к свету.       — И что Его Высочество наговорили своему охраннику? — мягкий голос Сонмина заставил Бэкхёна вжать голову в плечи, и, едва он попятился обратно в комнату, старик схватил его за ворот плаща и хорошенько встряхнул. — Ты извинишься перед ним!       — Он убежал! — Бэк надул губы, показывая, что жертва здесь он, а не Чанёль. — Я его попросил кое о чём, но он меня неправильно понял и приказ не выполнил.       — Значит, следовало сначала объяснить, а потом просить! И что значит «приказ»? — Сонмин потащил его вдоль коридора, цепко держа за ворот, чтобы быть уверенным, что внук услышит его слова. — Бэк, есть понятие «око за око» и «глаз за глаз», но нет понятия «жизнь за жизнь». У каждого своя душа, у каждого своя жизнь и нет идентичной жизни или судьбы, поэтому сколько бы жизней ты не отдал взамен, а одну погубленную или спасённую не окупишь. Именно из-за этого я, твой отец и ты всегда будем в вечном долгу за твоё спасение перед Шином и Чанёлем. Именно потому что нельзя за жизнь ответить жизнью многие предпочитают умереть, чем быть в вечном долгу, понимаешь? А ты смеешь ещё просить что-то у того, кто дал тебе второй шанс на жизнь!       Он отшвырнул юношу от себя, и Бэк врезался в стену возле самого входа в зал, уже заполненный людьми за столами, обсуждающих турнир, и у всех на устах звучало имя победителя. Бэкхён не ревновал и не злился, а пытался понять положение вещей. Что он не так делает? Где неправильно осознал происходящее, либо ему что-то недоговаривали? Он склонялся к последнему. Отец редко о чём-то умалчивал, но если так поступал, то это являлось межгосударственным делом, причём паршивым. Речь шла о предательстве, а король этого не прощал и отвечал жестокостью. Бэкхён, не будучи дураком, сразу уловил, что охранник у него появился не просто так и пирушка после турнира тоже не спроста назначена. Если на ней должно что-то случится, то он, принц, действительно сглупил, обидев Чанёля, который на эмоциях потеряет бдительность и не уследит за Бэкхёном. Следовало немедля извиниться.       Бэк нашёл Чанёля стоящим за резным мягким стулом, на котором должен сидеть принц. Помявшись сзади своего охранника, Бэк дёрнул его за плащ и, когда Ёль оглянулся, ища снизу Его Высочество, попросил отойти на минутку, предупредив, что хочет извиниться, а на людях этого делать не будет, потому что должен объяснить причину своей необычной просьбы. Чанёль взглядом нашёл среди жующих Шина и всмотрелся ему в лоб, отчего старик подавился куском мяса и посмотрел на Ёля. Тот поманил его пальцем и направился за принцем в коридор.       Бэкхён нервничал, зная, что к ним присоединится старик, поэтому поспешил рассказать о своей подростковой беде, но для начала взял Ёля за руку и усадил под стену, прикрывшись широкой фиолетовой шторой, потому что разговаривать, когда дылда под два метра ростом пилит взглядом в самую макушку, неудобно, и сам присел, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что все заняты набиванием своих желудков.       — Я хотел извиниться, — шептал Бэкхён и подполз ближе, чтобы его лучше слышали. — Простишь?       Чанёль кивнул, и едва Бэк успел объяснить причину своей просьбы, как, держась за сердце, ввалился Шин, перебивая парню всё желание. Пришлось отложить его в долгий ящик.       — Мой дедушка сказал, чтобы я больше ничего у вас не просил, — ставил в известность Бэк, — поэтому я ещё раз прошу у вас прощения.       — Какие глупости, Ваше Высочество, — упал на пол под стену Шин и вытер пот со лба краем шторы, — а сами Его Величество у меня много что просят, — вспоминал лекарства для потенции старик. — Вы у моего сына что-то попросили?       Бэкхён засмущался и опустил взгляд. Шин заподозрил, что просьба носила личный характер, но в подробности влезать не стал. Парень-подросток, тем более, по большей части он сидит во дворце, а тут на его голову обрушивается молодой охранник, пользующийся популярностью у девушек. Но самое главное, что он нравился Мисхеле, которая нравилась Бэкхёну. Вполне нормальное явление то, что за советом он побежал к Чанёлю.       — Ваше Высочество, — устало проговорил Шин, — вы нам ничем не обязаны. Если бы из-за каждой вылеченной сопли люди становились моими должниками, то я бы за собой вёл весь мир.       — Лихорадка — не простуда, — заметил Бэкхён.       — Даже от простуды можно умереть.       — В Ла-Он другие законы.       Шин встал, поправил плащ и подал руку Чанёлю. Ему надоели пустые разговоры с подростком, с которым общаться не имело смысла, потому что он всего лишь принц.       — Ваше Высочество, мой сын такой же человек, как вы или я, и хочет, чтобы к нему относились так же, как к любому другому человеку, а не боялись его лишь потому, что чем-то ему обязаны. Он тоже хочет испытывать все эмоции при общении с людьми, пусть даже без слов, поэтому, если вы ему это не дадите, он найдёт таких людей без вас.       Бэкхён сразу вспомнил Мисхелу. Она точно разрешит Ёлю делать с собой всё, что тому пожелается, и после яркой победы на турнире почти каждый житель в городе захочет заполучить внимание победителя, в то время как принцу придётся стоять в сторонке и ждать, пока Чанёль искупается в лучах славы.       — Ваше Высочество, — Шин объяснял последнее, что должен знать принц, — есть закон лесного короля, который выше, чем закон Кадоса или Ла-Он. Этот закон не подчиняется ни одному Королевству, поэтому ведите себя с Чанёлем так, как обращались бы с любым другим своим защитником.       Бэкхён поднялся с пола, но обещал ещё поговорить с Чанёлем после пира. Шин видел упрямство во взгляде юноши и понимал, что не убедил его в правоте своих слов. Пока он не услышит то же самое от своего отца или деда, его не переубедить, потому что так учат детей в каждом Королевстве. Где бы ни жил человек, ему прививают с детства, что закон не рушим. Куда бы ты ни приехал, соблюдай правила и законы того государства, где живёшь. Сказочного лесного короля никто не видел, поэтому лес Кадоса автоматически стал частью его Королевства, но никак не отдельным государством.       Шин смирился с тем, что тяжело выбить дурь в первую очередь из головы старика Сонмина. Можно воспользоваться алхимией, чтобы подчинить его сознание, но это опасно. Если узнают, Шин лишится своей головы, а Чанёля изгонят из страны, и придётся ему выжидать несколько десятков лет в Аратоне, пока не умрёт Бэкхён, чтобы память о Ёле стёрлась. Можно убить Бэка, но это подло, потому что Чанёля запомнили сотни людей, особенно после турнира.       Бэкхён поспешил вернуться в зал, а Ёль, видя нервозность Шина, похлопал его по плечу и криво усмехнулся.       — Что-то задумали? — удивился старик. — На вас это не похоже. Честно говоря, родитель из вас хуже некуда. Лучше бы несколько веков с детьми играли, чтобы понимать их ход мыслей, а не в песках Месмера зарывались.       Чанёль склонился над ним, словно хотел что-то сказать, затем задумался, хмуря брови, и кивнул. Шин кивнул в ответ, понимая всё без слов.       — Так бы и сказали сразу, Ваше Величество! Буду болтать без устали! Ясное же дело, что только о вас расспрашивают! Я уже нарушил почти все заповеди Господни, поэтому без страха займусь чревоугодием!       Он последовал за Ёлем, а в зале следовало занять каждому своё место. Шину предлагали пересесть ближе к Сонмину, но старик отказался. Столы стояли буквой «П». В верхней части находилась семья короля, по правую руку сидел Сонмин, и Шин считал, что ему станет слишком скучно в его обществе, поэтому он предпочёл левый ряд, но подальше, ближе к концу, где находились самые весёлые и болтливые дамы. Женское общество — самое долгожданное общение для старика. Придворные вдовы, пожилые дамы, у которых в девках засиделись дочери, жёны воюющих рыцарей или не слишком преданные мужьям леди. Все окружили Шина, исподлобья кидая заинтересованные взгляды на застывшего, словно статуя, Чанёля, который выбрал себе место позади трона Бэка.       — Я сейчас подавлюсь, — бормотал принц, когда почти с десяток женщин смотрели поверх его макушки на Ёля. — Поесть спокойно не дают.       Мисхела сидела рядом с ним, как подобало гостье короля, и решила всё своим путём. Она, будучи женского пола и понимая всех взрослых тёток, вскочила на ноги и кинулась на грудь Чанёля, стараясь дотянуться до его губ, хоть не хватало совсем немного, чтобы полноценно одарить его поцелуем. Дорвавшись до его тела, она пыталась залезть ему под плащ шустрыми пальчиками, но только запуталась в атласе, поэтому повисла на шее маятником, расставляя ноги в стороны.       — Бесстыжая! — упрекнула одна из пожилых женщин в пышном сером платье, наблюдая за голыми ногами девушки. — Всех членов королевских семей в Элоя учат поступать так с мужчинами?       — С мужчинами мы вольно обращаемся! — выкрикнула Мисхела, отчего в ухе Чанёля раздался писк. — Поэтому не страдаем, как вы, уважаемая, от недостатка их внимания!       Бэкхён положил вилку и повернулся к девушке, замечая, что та уже взобралась выше и повисла у Чанёля на плече, оттопыривая зад на весь зал. Из-под короткой юбки виднелось светлое бельё, которое заставило принца замолчать. Он засмущался и отвернулся обратно, утыкаясь носом в свою тарелку, стыдясь своей фантазии. В конце концов, Чанёль вполне сможет удержать на плече вес девушки. В ней и пятидесяти килограмм нет, поэтому потерпит.       Одна худощавая вдова, подливая Шину вино в бокал, заговорила на личную тему, чем заставила весь зал замолчать. О семье старика до этого дня никто не спрашивал, придерживаясь этикета, но женщинам всё ни по чём, поэтому послушать решили все.       — Шин, Чанёль у тебя любимый ребёнок, верно?       — Самый любимый! — с набитым ртом говорил алхимик и сделал два больших глотка вина, окосев окончательно от алкоголя. — Я его так люблю! Он же у меня один. Кровинушка моя.       Чанёль тяжело вздохнул от таких слов и придержал Мисхелу за поясницу, когда она раскачивалась на его плече, пытаясь балансировать. Старик начинал входить в роль заботливого и любящего отца. Алкоголь сделал из него великого актёра, да ещё и выпитый пузырь успокоительных капель, состав которых знал один Шин, дал о себе знать, и на его глазах навернулись слёзы из-за выдуманной трагедии прошлого. Он их вытер рукавом и отмахнулся от женщины.       — Поздний ребёнок, — понимающе кивнула одна блондинка, выставляя пышную грудь вперёд, словно место, куда можно выплакаться.       Шин облизнулся и кивнул, поясняя, что когда-то давно, на исходе лучших своих лет, влюбился в мать Чанёля. Та была молода и красива.       — Седина в бороду, — теребил он свою пышную бороду пальцами, — а бес в ребро. Я тогда за травами приехал, а она по воду с вёдрами пришла. Влюбился я, как мальчишка. Она была такая черноволосая, как Чанёль. И ушки у Чанёля её. И глазки тоже. Весь в неё пошёл. Он сейчас мне, старому, как напоминание о ней.       — А куда ж она делась? — выпытывала всё та же женщина, не давая спуску старику.       Шин махнул рукой, вновь вытер слёзы и еле проговорил:       — Хворь её… Я спасти не смог… Чанёля еле спас тогда, а её похоронил.       Чанёль уловил на себе жалостливые взгляды, но история получилась вполне правдоподобная. Дамам она понравилась тем, что старик оказался одинок, как и его сын. Оба приближённые к королю, поэтому автоматически становились желанными женихами. Мешала только Мисхела. Чанёль стоял спокойно, пока девушка пыталась добраться до его голого тела, но никак не получалось, из-за чего она готова разорвать на нём одежду, но крепкий атлас не поддавался. Девушка выругалась на своём языке и спрыгнула на пол, после чего послала Чанёлю воздушный поцелуй. На громкий звук резко повернулся Бэкхён, вообразив, что Мисхела поцеловала Ёля в губы. Это переходило все границы дозволенного.       — Прекрати! — не выдержал он. — Это мой охранник! Если мне будет угрожать опасность, то он из-за твоей здоровой задницы ничего не увидит!       Мисхела показала ему язык и подошла ближе к столу, демонстрируя грудь, затем наклонилась так, что нос Бэка едва не оказался зажат между грудей. Она знала, что принц никогда не занимался сексом, поэтому его легко смутить пошлыми разговорами или оголёнными частями тела. Он беспомощен, если его руку сжать женскими бёдрами или грудью прижать к стене. В сражении на мечах он храбр, но с женщиной в постели становится слабым.       — А ты запомнил мою большую задницу? Почему не длинные волосы? — склонялась она к нему, едва не касаясь его губ своими, и Бэкхён затаил дыхание, ощущая своё частое сердцебиение. Ему казалось, что сейчас свершится его первый поцелуй, который прикрывают от чужих глаз волосы девушки, небрежно раскиданные по столу.       Чанёль заметил, что Мисхела неестественно выгнулась. Чтобы склониться для поцелуя с принцем достаточно наклониться или по-кошачьи прогнуться, но она сгорбилась, а зачем красивой и грациозной девушки портить осанку горбом? И рукой она не приобняла принца, не дразнила его, лапая за ноги для издёвки, а держала себя за бедро, словно брезговала касаться Бэкхёна. По мнению Чанёля, если уж собрался над кем-то издеваться, так надо делать это качественно, чтобы не позорить себя. Когда Мисхела отошла, Ёль заметил, что у украшения на её предплечье не хватало одной детали, а возле Бэка стоит бокал. Вскоре должны принести вино для королевской семьи, в то время как остальные гости уже во всю пьянели и общались.       Чанёль подошёл ближе к стулу и заглянул в бокал Бэкхёна, отмечая потёки на его стенках, затем взглядом нашёл Мисхелу, которая сделала вид, что обиделась на Бэка и пересела на самый край стола, поедая вегетарианскую пищу, закинув ногу на ногу и с презрением поглядывая на сидящего рядом лорда, который разглядывал её грудь. Она так и не поцеловала принца, за что он обиделся в ответ. Король только рассмеялся, вспоминая, что милые бранятся, потом мирятся и опять ссорятся. Чанёль так не считал. Ему показалось странным поведение Бэка с Мисхелой, но делать какие-либо выводы не спешил, предпочитая принять наблюдательную позицию.       Шина к тому времени женщины активно расспрашивали о врачевании, рассказывали свои симптомы, жаловались на боли в сердцах и прикладывали его ладони, вымазанные в пищу, к грудям. Старик взлетел на пик счастья. За всю свою молодость его так не обхаживали, как в семьдесят два года, однако есть и другая сторона медали: проскальзывали вопросы, связанные с алхимией. Пусть старик изрядно пьян, что доказывали его шепелявые звуки и тянущаяся речь, но контроль не терял. Когда спрашивали про болезнь Бэка, он только пожимал плечами и просил плеснуть ещё винца. Кем подосланна любопытная дама, он так и не вычислил, но гордился собой и выбирал барышню для бурной ночи.       Когда королевские бокалы наполнили, король встал с трона и улыбнулся всем присутствующим перед тем, как выразить свою благодарность за встречу. Гости уже пьяны, некоторые не смогли встать со своих стульев и поприветствовать короля.       — Я рад подобным редким встречам и в дальнейшем, надеюсь, они будут проходить чаще, — король поднял бокал выше, приветствуя дальних гостей. — Сегодня прошёл довольно короткий турнир, поэтому я намерен в конце года устроить зимний, потому приглашаю рыцарей и бойцов со всех Королевств в нём участвовать. А пока продолжим праздновать победу Чанёля. Сегодня у моего сына появился личный охранник!       Все подняли свои кубки, и Чанёль вырвал золотой кубок из руки Бэкхёна, приветственно им взмахнул и принялся нагло из него пить, проливая часть вина себе на плащ.       — Отдай! — тянулся двумя руками к своей выпивке Бэкхён, не понимая хамства со стороны своего защитника. — Мне уже семнадцать лет. Это моё, Ёль!       Но дотянуться, сидя на троне, не смог. Король, как и его отец, опешили не меньше, наблюдая за Чанёлем. Пусть он победитель и пир устроен от части в его честь, но он охранник принца, поэтому не имеет права пить из золотого кубка.       — Чанёль, нет! — заорала из самого конца Мисхела, вскакивая со стула, и застыла в ужасе, роняя на пол вилку и свой бокал, проливая вино на белоснежную скатерть.       Гости протрезвели, наблюдая с интересом то за Мисхелой, то за королём и допившим вино Чанёлем, у которого со рта тонкой струйкой потекла кровь. Он подставил ладонь, не ожидая, что крови будет довольно много, и она окажется довольно густой, стекая между пальцами, по скользкому атласу плаща и тянущейся жижей упадёт Бэкхёну на красный плащ. Яд слишком едкий. Пекло от желудка и до самого носа, словно одно сплошное пламя расползалось по венам. Следовало выждать время, пока организм смирится с тем, что смерть вновь за душой не придёт, и продолжит работать в старом ритме.       Непоколебимо продолжил есть только Шин, бормоча опешившим от кровотечения Чанёля женщинам, что лет двадцать назад, когда он поднимался на одну из гор Аратона, наткнулся там на цветок гибискуса, который являлся большой редкостью в тех краях, и подарил его прекрасной королеве Юн.       — Чанёль, — обмер Бэкхён, хватая его за плащ, — что с тобой?       Он понимал, что происходит нечто ужасное. Его трясло от мысли, что вино отравлено и Ёль умирает, но напрочь отрицал эту мысль, продолжая смотреть на него, в надежде на то, что Чанёль шутливо отмахнётся и попросит принести воды, чтобы умыться. Но Ёль немного пошатывался, постоянно вытирал из уголка рта тёмную кровь и бледнел на глазах.       — Шин! — гаркнул король. — Помоги своему сыну!       Шин посмотрел на Чанёля, оценил ситуацию мутным взором, и отыскал взглядом Мисхелу, которая заливалась слезами, теряя с каждой секундой того, кого в мыслях крепко обнимала по ночам в постели.       — Миледи, чем вы его отравили?       — Основа — змеиный яд, — едва выдавил из себя девушка.       Шин отломал клешню большого лобстера на подносе и протянул её в сторону Чанёля:       — Вот, сынок, закуси. Морепродукт отлично идёт под винишко.       Ёль лёгким взмахом руки отказался, и Шину пришлось положить клешню обратно, подняться со стула и хромой походкой поковылять к королю по большей части за кувшином вина, чем за разговором. Гости застыли в ужасе от равнодушия старика к умирающему сыну, хоть совсем недавно он распинался и лил слёзы, рассказывая, как любит сына и любил его мать. Все не сводили глаз с Чанёля, у которого в желудке творился хаос. Его бы вывернуло наизнанку, если бы банкет не проходил во дворце. Перепуганный Бэкхён, вцепившийся в чёрный плащ двумя руками, смотрел Чанёлю в лицо и всё ждал, когда тот упадёт, чтобы начинать оплакивать.       — Ваше Величество, — приложил ладонь к груди Шин, смотря на перепуганного короля, который не верил, что произошло убийство во дворце на его глазах, — я же говорил, что жена моя умерла от хвори, а Чанёльку малого я спас. Когда супругу я схоронил, то от отчаянья начал давать сынишке разведённый змеиный яд и постепенно увеличивал дозу. Он выздоровел и вот с тех пор у него иммунитет к большинству ядов. Вы не переживайте! Пейте и ешьте дальше. Вам лобстера подать?       Король присмотрелся к Ёлю, убеждаясь, что любой человек давно бы умер, а у Ёля кровь прекратила течь. Значит, старик не врал. Бён повернулся в сторону Мисхелы. Дыхание у девушки от слёз перехватило, она всхлипывала, едва разборчиво просила прощения и пощады, но король указал на неё рукой и приказал связать. Более терпеть нападок с её стороны он не смог.       — Идём! — суетился Бэк и взял Чанёля за руку. — Идти можешь?       Чанёль кивнул. Он может не только ходить, но и чувствует себя замечательно. Его просто достали нападки Мисхелы, поэтому он решил её проучить. Если верить пророчеству шамана, то «змею убьёт змеелов», поэтому от девушки король не избавится, а раз так, то Чанёль с ней ещё встретится. Будет небывалой удачей, если она не сбежит из тюрьмы.       Бэкхён привёл Чанёля в свою спальню, убрал с окон занавеси и поставил в центр стул.       — Присаживайся. Ты себя хорошо чувствуешь?       Чанёль вновь кивнул и присел. Принц вытащил из шкафа ящик и вытряс из него все свои бязевые платки, затем снял с Ёля плащ и сел ему на ноги. Крови Бэк не боится, поэтому принялся вытирать её с подбородка Чанёля, размышляя над тем, что могло произойти, если бы бокал с отравой достался ему. Слишком много в фантазии «если». Если бы Ёль вылил вино, то не нашлось бы доказательств того, что оно отравлено. Если бы он просто опрокинул его, то Бэк бы не выпил, но Мисхела нашла бы другой путь, чтобы убить принца. И ещё много «если». Чанёль выбрал самый действенный способ, который заставил саму девушку признаться в содеянном.       — Хороший воин, два года жил в монастыре, иммунитет от ядов, а что ещё в тебе есть интересного? — с лёгкой улыбкой удовольствия спросил Бэк. — И такой ценный боец достался мне! Чувствую себя настоящим принцем!       Он вытирал кровь, замечая, что у Ёля хорошая кожа, в то время, как Бэк всё ещё страдает от переходного возраста. Раньше парня это не волновало, ведь он такой же человек, как и остальные подростки, но стало неуютно находиться вблизи, ведь изъяны Ёль видит, хоть их едва видно на молодой коже. Бэкхён насупился и взял на заметку утром разбудить Шина, дать ему похмелиться чашкой вина, и попросить у него мазь для лица.       Он выкинул грязный платок на мягкий багровый ковёр и упёрся руками в бёдра Чанёля, смотря ему в глаза, словно вновь начался урок по выживанию в пустыне Месмера. Настал идеальный момент, чтобы извиниться и объясниться, пока король не пришёл узнать, как себя чувствует Ёль, поэтому Бэкхён не стал тянуть с признанием.       — Я не шучу, Чанёль. Когда я просил научить меня целоваться, то говорил серьёзно. Знаю, что есть толпы девушек, которые готовы в очередь стать, чтобы обучить меня искусству любви, но они такие шумные и болтливые. Каждая собака в городе знает, что я не целованный. Едва я пересплю с первой своей девушкой в жизни, как она прямиком с постели побежит к своим трёмстам подругам и сразу расскажет им всё в подробностях, а те расскажут своим подругам, что у них есть подруга, которая переспала с принцем и так всё Королевство узнает о моём первом разе, а он явно будет не на высшем уровне. Поэтому я тебя прошу подготовить меня на поцелуях. Не дай мне упасть мордой в грязь! Пусть моя первая девушка думает, что она у меня не первая!       Чанёль слушал его и поражался фантазии парня. Он, вроде, не боится женщин и не из тех, кто опасается позора. Мисхела его сотню раз позорила и пристыжала, а у Бэка всегда находилось, чем ей ответить, поэтому Ёль подозревал, что в сказанном совсем другой подтекст, только скрывается он очень и очень глубоко. Целоваться с принцем он, конечно, отказался и решил тщательнее наблюдать за ним, а заодно прогуляться с ним к куртизанкам.