Змеелов

      Отправляясь в Элоя, Бэкхён брал с собой минимум вещей, чтобы облегчить ход, но отец регулярно подсовывал ему одежду, внушая, что принц всегда должен надевать новый костюм. Это раздражало даже молчаливого и сдержанного Чанёля, которому начинало казаться, что принца засватали и складывают в сундуки богатое приданное. Наблюдая за королём, ему хотелось заговорить, чтобы выяснить, к чему так хлопотать над семнадцатилетним сыном и издеваться над руками и плечами тех, кто тащить весь груз. Бэкхёну разве что сопли не вытирали бязевыми платками и то, потому что он не болел. У Ёля и Шина всего два небольших мешочка вещей, в то время как принца собирали всем замком, подготавливая слуг и охрану к пути. С самого утра по комнатам метались няньки и служанки, перетаскивая вещи из шкафов в сундуки, а Бэкхён скандалил с отцом, требуя облегчить ему поездку. Он вспоминал маленькое путешествие в Кирх, когда оба ехали налегке и не загромождали себя вещами, довольствуясь крестьянской одеждой. Это лучшая и самая быстрая поездка за всю жизнь, и Бэк сожалел, что большую её часть не помнил из-за болезни. А в этот раз слуги, охрана и сундуки тормозили всё шествие, и парень, мечтая быстрее избавиться от Мисхелы и вернуться домой, злился ещё больше. Сборы переросли в семейную ссору до хрипоты голосов, из-за чего пожилой повар заметил, что подобный скандал последний раз случался перед крестинами Его Высочества, когда короли отец и сын не сошлись во мнениях в какой церкви крестить наследника престола.       Чанёль, сидя на лошади в ожидании принца, переглянулся с Шином. У обоих во взглядах кружилось непонимание происходящего. Принцу отец давал дюжину рыцарей и пять служанок, что казалось небольшим количеством, но их тоже следовало кормить во время поездки, а женщин ещё и защищать. Обеспечить их безопасностью никто не брался, потому что жизнь Сонмина и Бэкхёна стоит на первом месте. Ёль не сомневался в сохранности Бэкхёна, поэтому просил шамана во время битв держаться рядом и прихватить с собой Шина. Принц не спрячется за спиной своего охранника, принимая часть врагов на себя, поэтому старик и шаман могли найти себе защитников.       В конечном итоге, когда Бэка нарядили в белоснежные одежды и подвели ко двору, все рыцари занялись не охраной Его Высочества, а тасканием сундуков. Служанки же шли рядом, что вовсе тормозило ход, потому что быстро идти они не могут, а к дальним переходам их ноги не подготовлены, что приведёт к кровавым ранам на стопах.       — Где моя лошадь? — поставил руки в боки Бэкхён и оглянулся со злым прищуром на отца, который вышел всех провожать.       Принцу казалось, что за утро случилось всё провальное, что только может произойти перед длительной поездкой, но у судьбы в запасе остал один сюрприз, который она припасла на самый конец сборов.       Король указал на Чанёля:       — Ты едешь с ним.       Все посмотрели сначала на опешившего Бэка, у которого от удивления приоткрылся рот, а затем медленно перевели взгляд на побледневшего Чанёля. Ситуация усугубилась звонким смехом Мисхелы, одиночкой сидевшей на лошади. Она оглянулась, чтобы посмотреть, как поведёт себя Бэкхён, униженный собственным отцом. Ехать через весь Ла-Он вместе с охранником — детская черта, и Чанёлю самому стало не по себе от этой мысли. Он не нянька и не хочет нянькаться со взрослым парнем. Подобный приказ унизителен для обоих, поэтому Ёль предпочёл смириться и оставил свою судьбу на совесть принца, который в скандалах лучший из лучших.       — Рот закрой! — гаркнул Мисхеле Бэкхён и сложил руки на груди, рассматривая отца, словно незваного гостя. — С Чанёлем поеду?       — Именно! — кивнул король. — Он — твой живой щит на случай нападения врага.       — Тогда убери служанок. Мне их хоронить в пути некогда. Либо я еду с Ёлем, но без служанок, либо со служанками, но отдельно ото всех.       Скандал разрастался с новой силой. Король отказывался выслушивать какие-либо условия. Его сын отправлялся в Элоя к Ли, поэтому его должны окружать личные служанки, чтобы избежать пренебрежительного отношения в гостях. Женщины будут не только ухаживать за своим господином, но и пробовать его еду и напитки на протяжении всего путешествия на случай, если Мисхела решит отравить принца. От подобной ереси у Бэкхёна лопнуло терпение, и он вновь поставил отца перед выбором, угрожая отречься от наследства, престола и фамилии. Чтобы окончательно утвердить своё мнение, он вскользь вспомнил короля леса, намекая, что уедет к нему, но без упоминания подробностей. Мисхеле незачем слышать, кому по преданию шамана предназначен Бэкхён, а Чанёль занервничал и немного вспотел, первый раз в жизни наблюдая за склоками королевской семьи, в которых ненароком и его помянули.       Зная принципиальность сына, король вынужден пойти на уступки. Бэкхён всем своим поведением показывал, что не хочет ехать в Элоя, поэтому только ждал повода, чтобы не видеться с Ли, даже если для этого надо пешком уйти в лес Кадоса.       — Служанки останутся в замке, — согласился король и сразу обратился к Чанёлю. — Ты будешь выполнять все их обязанности.       Женщины охнули, не представляя, как массивный охранник поухаживает за принцем, ведь мягкие женские руки не заменят грубые мужские, которые всю жизнь сражались и привыкли, если брать что-то, то мёртвой хваткой. Его Высочество надо искупать, намазать маслом, переодеть, поухаживать за его волосами и ногтями, сделать массаж, обеспечить спокойный сон и накормить. Руки Чанёля выглядели слишком большими для этой нежной работы, словно раздавят принца одним касанием.       Шин вытащил из-за пазухи крестик, чтобы прочесть краткую молитву для дарования мудрости Чанёлю. Совсем недавно шаман рассказывал, как его господин избивал нечисть налево и направо, а теперь ему следовало заботиться об одном человеке, как о младенце. Дело не королевское и не для Чанёля, но ему пришлось смиренно поклониться королю, после чего Мисхела залилась смехом, наклоняясь к гриве лошади, чтобы не упасть.       — Закройся ты уже! — рявкнул Бэк и взглядом нашёл на земле притихшего шамана. — Садись с ней рядом. Два недомерка как раз возместят вес одного человека на спине животного.       Шаман сбежал в конец колоны к койоту, опасаясь девушки, как смерти. Её присутствие никому не нравилось, особенно дарованная ей свобода, но король не допустит, чтобы племянницу Ли везли по Ла-Он в клетке, поэтому велел всем тщательно следить за девушкой, особенно Чанёлю.       Бэкхён взобрался к Ёлю и сразу бросил на отца злой взгляд, а в ответ король с улыбкой помахал им рукой, желая счастливого пути. Выглядело издевательски, что подметил Ёль и подвинулся для удобства принца. Бэк много места не занял, но его тёмная аура распространялась на каждого человека, создавая неуютную атмосферу и напряжённое молчание, и Сонмину пришлось его попросить выглядеть хоть немного приветливее, чтобы люди на улицах не думали о плохом.       Чанёлю не нравилось его положение. Это унизительно, потому что Бэкхёну не два года, чтобы его с гордостью охранять в седле. Маленьких принцев короли доверяют только самым преданным и доверенным людям, поэтому было бы честью вести перед собой малыша Бэкхёна. Но ему семнадцать лет, и Чанёлю казалось, что он охраняет не наследного принца, а отсталого в развитии члена королевской семьи, который в любую минуту начнёт бить лошадь или плевать в людей.       Не выдержав скверных эмоций, раздирающих душу, Ёль взял одну руку принца и вложил в его ладонь поводья. Сам же положил свои руки себе на бёдра и ощутил, как гора свалилась с плеч. Со стороны должно выглядеть не так позорно и хоть немного приемлемо для принца. Если бы не стража, шныряющая по всему городу и бдящая за шествием, Ёль предпочёл бы пересесть к Шину. Сын и отец на одной лошади смотрятся вполне привычно, чем принц и его охранник, одетые один в белые одежды, а другой — в чёрные.       — Ты спас мою гордость! По крайней мере, лошадь под моим управлением! — повернул к нему голову Бэкхён. — И не переживай за обязанности служанок, потому что я вполне сам в состоянии переодеться и вымыть себе задницу.       Чанёль понимающе кивнул, не сомневаясь в способностях Его Высочества, но сам приказ оскорбителен для воина. Его дело — сражение, а не уход за подростком. Король не разделял человека по его статусу, умениям и заслугам, считая, что Чанёль вполне сообразит, как поухаживать за принцем. Если кто-то что-то не умел, то это не означало, что не может научиться, поэтому Бён никогда не заморачивался над элементарным. Только в более серьёзных делах искал профессионалов.       Горожане с удивлением наблюдали за колонной, перешептывались и пытались у идущего сзади шамана выведать причину отъезда старого короля и принца, опасаясь надвигающейся войны. Многие подозревали, что Сонмин едет в Тарзис, чтобы заключить военный договор в поддержку короля Ана, а Бэкхён решил составить компанию для встречи с крестным. Шаман молчал, прятался между рыцарями в светлых доспехах и примкнул к лошади Шина, считая его единственным безопасным местом, куда ни один голос не докричится.       — Плохой знак, — шептал он, озираясь на удивлённых людей, которые побросали свои дела и вышли на дорогу, чтобы проводить взглядами принца.       Улицы погружались в туман и тишину, нарушаемую только топотом копыт, и Бэкхён, смотря на округу, вспоминал мелькающие тени в дымке, когда представлял себе поездку. Становилось немного жутко, и он прильнул спиной к груди Чанёля, ворча, что тишина давит на психику.       Мисхела, слыша шамана, решила немного развлечься с лесным человеком и замедлила лошадь, чтобы мужчина к ней немного приблизился.       — И какой знак ты видишь в тумане? Может, мне погадаешь?       Шаман исподлобья посмотрел на девушку, сверля взглядом её затылок. Статная осанка, дикий норов и красивая лицом, но хитрая, словно не боялась ни бога, ни чёрта. Даже нечисть таких не любит из-за несговорчивости, поэтому шаман вновь прошмыгнул к Шину.       — Дурной знак! — ответил он, и Мисхела на пару секунд обернулась к нему. — Туманом нас кроет, как саваном.       — Я здесь не умру! — улыбалась девушка и погладила лошадь по рыжей гриве. — Век мой долог. Вы умирайте, где хотите, а я ещё поживу. Моя смерть меня застанет в тёплой постели и с улыбкой на лице!       Шаман медленно замотал головой и после тяжелого вздоха прошептал:       — Лёгкую смерть надо ещё заслужить перед Богами. Не с вашими грехами улыбаться перед смертью.       — Что сказал? — прорычала Мисхела и захотела спрыгнуть с лошади, чтобы на кулаках разобраться, кто из них прав, но Сонмин напомнил ей, что без его разрешения девушке запрещено передвигаться. — Скажите ему, чтобы замолчал! Я чиста перед Богом. Какими бы дикими мои поступки не казались вам, а Бог знает, ради чего я это делаю!       Её мнение никто не поддержал, игнорируя гнев, а шаман не стал разжигать ещё один скандал. Любую дорогу легче переносить за разговором, но он не получался, какие бы темы не поднимались. Только Шин и Сонмин нашли общие интересы и бурно их обсуждали, наперебой вспоминая свою молодость. Старики прихватили с собой в дорогу вино, поэтому общение становилось активнее, и, когда город сменился лесом, они вспомнили Кадос. Сравнивать природу двух разных государств глупо, потому что лес Кадоса Шин запомнил навсегда, особенно его деревья. В Ла-Он же всё слишком обычно, если не считать густой туман, от которого становится жутко. Шин сравнил подобные пейзажи с ночным кладбищем, и Сонмин заметил, что в лесу не видно и не слышно животных.       Едва территория города закончилась, Бэкхён позволил себе вольность и передал поводья Чанёлю, усаживаясь свободно, чтобы поговорить. Пусть собеседник из Ёля непутёвый, для Бэка это не проблема, потому что он любит поговорить, а его защитнику надо только кивать, давая понять, что слушает.       — За лесом ещё город, — сообщал он, указывая рукой вперёд. — Отец говорил, что в нём повстречал мою маму. Ты что-нибудь слышал о ней? — он повернулся к нему и увидел отрицательный ответ. — Папа говорит, что я очень на неё похож.       Над тем, на кого похож Бэкхён, Ёль никогда не задумывался, но настал черёд вспомнить всех девушек идентичного типажа, которые встречались Чанёлю на пути. Он уверен, что не пропустил ни одной, следовательно, с матерью Бэкхёна он так же был знаком и бурно крутил роман, добиваясь признания в любви. Если парень копия матери, то Ёль всё же оплошал и не увидел в Ла-Он девушку, за внешностью которой постоянно гнался. Последние несколько десятилетий он пробыл в Аратоне, но следил за миром и готов поклясться, что в Ла-Он не рождались девушки, похожие на Бэкхёна, но факт, сидящий перед ним, утверждал обратное, поэтому пришлось думать над тем, кто же, в конце концов, неправ.       — Она умерла, — тихо проговорил принц и посмотрел на Чанёля. — Как и твоя мама, она умерла от болезни, а меня спасли. Теперь отец носится со мной, потому что я ему напоминаю о его любимой женщине. Иногда это выглядит как пытки. Ещё немного, и он на мне женится потому, что я похож на свою мать. Охраняй меня от него.       Чанёль кивнул, но продолжал думать над тем, где в Ла-Он жила девушка с внешностью Бэкхёна. Возможно, принц чем-то похож на неё, а король, страдая от потерянной любви, внушил себе, что сын — копия своей матери. Кроме Бэка у него ничего и никого нет в память об умершей жене, поэтому он перенёс свою любовь в сына. Если бы Ёль лично не увидел Бэкхёна, то вряд ли поверил бы, что есть парень, в точности похожий на некогда его возлюбленную. У них одно лицо, один цвет глаз, даже родинка над губой — и та совпадала на сто процентов, — только голос, причёска и фигура другие, что радовало Чанёля, иначе бы он относился к Бэкхёну, как к принцессе.       Мисхела попросила остановиться, потому что устала ехать, но Сонмин отказал, приказывая терпеть и вырабатывать выносливость. Его слова напомнили Шину два месяца пути из Аратона к северу Кадоса, и он обрадовался, когда узнал, что от Ла-Он до Элоя есть короткая дорога, поэтому в замке Ли они будут довольно скоро. Для ночлега Сонмин выбрал несколько мест у реки, что не понравилось шаману. Он шепотом просил Шина поговорить с Его Величеством и обходить водоёмы стороной.       — Что же ты, лесной человек, всего боишься? — усмехнулась Мисхела, от слабости покачиваясь в седле.       Шаман обошёл лошадь Шина с другой стороны, чтобы девушка его не видела, и ответил:       — Когда с ведьмой едешь, то лучше все стихии обходить стороной. Ведьмы черпают свои силы у нечисти.       — Что мне мешает черпать силы из стихий воздуха и земли, которые всегда под рукой?       — Земля любит Его Высочество, — цеплялся пальцами за ногу Шина шаман и его бросило в дрожь, когда Мисхела пыталась впиться в него взглядом, — а воздухом мы все одним дышим, поэтому себе вы не навредите. Ваши стихии — вода и огонь, миледи. Не зря вы выбрали яд, чтобы убить принца. Вы магистр приготовления отрав.       — Не доверяешь мне? Правильно делаешь.       К ней приблизился Сонмин и попытался узнать, зачем же она намеревалась отравить Бэкхёна, но девушка не отвечала, обзывая всех жителей Ла-Он слепыми идиотами. При этом она продолжала смеяться, демонстрируя превосходство Элоя над соседним государством и высмеивая его правителя. Шин видел, что шаман заинтересовался вопросом отравления принца и хочет поговорить со своими Богами, услышать от них пророчество и просить их совета, чтобы сберечь людей от ведьмы и нимф. Для этого ему следовало вернуться в Кадос, и он с печалью посмотрел назад на лес. Туман начинал редеть, что подняло настроение Бэкхёну, и он продолжил рассказывать Ёлю о своей матери, сам не зная, зачем охраннику эта информация.       — Доверие надо заслужить, — пытался научить девушку мудростям Сонмин, — а ты потеряла его ещё на болотах Кирха.       Мисхела опять рассмеялась, запрокидывая голову назад, затем отмахнулась от старика:       — Доверие? Вон там доверие.       Она указала в сторону Чанёля и Бэкхёна, которые погрузилась в своеобразное общение. Бэк сел боком и продолжал с досадой рассказывать, как ему жаль, что матери нет рядом, ведь она могла бы сильно повлиять на мнение отца и точно бы не позволила, чтобы с сыном общались, как с ребёнком.       — Я Чанёлю тоже доверяю, — заметил Сонмин, — именно поэтому он охраняет моего внука.       — Врёшь, — с презрением посмотрела на него девушка и поправила длинные волосы, закидывая их за спину. — Ты в нём сомневаешься. Постоянно оглядываешься, проверяешь, прислушиваешься, осматриваешь и контролируешь их. Посмотри на Бэкхёна внимательнее, и ты поймёшь, что не я главная проблема в вашей семье. Бэк не просто ему доверяет, он слепо верит, что Чанёль его защитит. Смотри внимательнее, старик, твой внук скоро с ним срастётся воедино.       Сонмин улыбнулся, находя в словах девушки нотки ревности. Она всё ещё питает тёплые чувства к Чанёлю, поэтому пытается поссорить королевскую семью с ним, чтобы потом представиться перед ним единственным другом и завоевать его сердце. Сонмин отнёсся к этому с долей понимания и насторожился, опасаясь, что Мисхела навредит Бэкхёну ради своей любви.       — Не веришь? — оскалилась девушка, сверля старика диким взглядом. — Тогда смотри.       Она оглянулась на Бэка, который продолжал рассказывать Ёлю про свою мать. Они смотрели друг на друга, и Чанёль опустил поводья, давая рукам отдохнуть. Приходилось придерживать принца, чтобы его спина тоже отдыхала, а Бэкхён воспринимал заботу о себе, как должное и привычное. Ночью он по-своему хлопотал над Ёлем, накрывая его одеялом, разрешал ему спать в одежде и закидывать на себя ноги и руки. Чанёль занимал много места на кровати, но Бэкхёну с ним спокойно спать, поэтому он прощал ему всё и, к своему удивлению, всегда засыпал, хоть с закинутыми на себя ногами Ёля, хоть на нём.       Мисхела вытащила из короткого сапожка кинжал и метко кинула его в Бэкхёна. Сердце Сонмина на секунду перестало биться. Он пытался перехватить руку девушки, но не успел даже вскрикнуть, как чистое лезвие мелькнуло мимо его глаз, и в ужасе обернулся, с холодом во всём теле представляя себе смерть единственного внука. Он бы не простил королю Ли потерю наследника, привёз к его замку труп его племянницы и объявил войну Элоя.       Чанёль наблюдал за всей колонной, поэтому заметил активное общение Мисхелы и старого короля, которое не могло закончиться мирно. Метание оружия не стало сюрпризом, и Ёль одной рукой поймал его за спиной Бэка, продолжая слушать его рассказ про покойную королеву, и спрятал кинжал за ремни своих сапог. Бэк ничего не заметил, жестами сопровождал историю, когда не мог подобрать правильное слово, и стукнул себя ладонью в лоб, сетуя на малый словарный запас.       — Вот это доверие, старик, — гладила лошадь Мисхела, — а не то, что ты мне здесь рассказываешь.       — Скорее, это глупость, — присматривался к обуви девушки Сонмин. — Нельзя забывать о своей безопасности, когда рядом враг.       — Единственный глупец здесь ты. В отличие от тебя, Бэкхён знает Чанёля, поэтому ведёт себя настолько беспечно.        Она тяжело вздохнула, рассматривая природу вокруг себя, и тише добавила:       — Хотела бы и я его узнать.       Бэк зачаровано смотрел в глаза Чанёля, улавливая на их дне привычную пустоту. У неё нет конца, она расползается, не имея краёв и предназначения. Её постоянство и спиральная замкнутость поглощают принца, медленно превращаясь в длинный коридор, ведущий в движимую бесконечность. Руки Бэкхёна тянулись к лицу Чанёля, касались его, словно это может помочь оказаться по ту сторону глаз и раствориться в черноте. Лес приобрёл размытые очертания, голоса окружающих становились всё глуше, будто принц погружался в воду, утопая в вечности.       Ёль внимательно следил за ним, придерживая его за талию, и не отводил с него взгляд. Уроки в замке не дали результатов, но случайный зрительный контакт заставил Бэкхёна заворожено всматриваться в глаза своего охранника, не видя и не слыша ничего вокруг себя, что весьма заинтересовало шамана. Он ужом ютился вокруг лошади принца, следил за его поведением и прошептал своему господину, что надо возвращаться в Кадос. Всё настроено против него и его слов. Рыцари, устав тащить сундуки, не обращали внимания на принца. Старый король ругался с Мисхелой, пытаясь осмотреть её и ища на ней спрятанное оружие, а Шин уговаривал Сонмина не причинять девушке вред. Чанёль же поглощён Бэкхёном, изучая его открытый взгляд, наполненный удивлением. Лёгкие касания тонких пальцев на своём лице он воспринимал как игру. Что-то поразило Его Высочество до такой степени, что он потянулся к этому руками, но никак не мог забрать себе. Не всё позволено купить королям, поэтому в какую-то секунду удивление смешалось с разочарованием. Удерживать возле себя Чанёля — единственное, что поможет приближать к себе бескрайнюю пустоту.       — Я понял, что общего между тобой и сиянием пустыни, — шептал Бэкхён, продолжая смотреть в глаза Ёля. — Вы оба видели смерть.       Его догадки насторожили шамана, но Чанёль оставался спокойным и мог бы многое объяснить принцу, только не считал это нужным. Со смертью он сталкивался регулярно, чувствует её приход и медленное отступление, схожее на издевательство как у короля Бёна. Смерть грубо бросает его обратно в жизнь, без права на собственное мнение и полное распоряжение телом. На нём нет шрамов, любые увечья смерть забирает себе, превращая тело Чанёля в собственный жертвенник, с которого она питается.       Ёль вежливо кивнул и немного улыбнулся. Ему понравилось наблюдать за принцем. Догадки близки к истине, но всё же Бэк не угадывает в силу того, что слишком мало попадал в необъяснимые ситуации. Стоило посмотреть на мир с иного ракурса, чтобы понимать намного глубже проблемы людей, ведь все они разные, и каждый прошел свой жизненный путь.       Сонмин остановился, всматриваясь в дорогу перед собой, и подозвал к себе Шина. Они о чём-то шептались, нервируя Бэкхёна, которому секреты не нравятся. В придачу Мисхела, пользуясь заминкой, не спускала глаз с Чанёля, кокетливо улыбаясь ему и подмигивая. Не будь она племянницей короля, с ней бы не носились, как с драгоценностью. Ещё в замке она убедила короля Бёна, что сбегать не собирается, потому что хочет лично посмотреть, как её дядя отреагирует на мерзкое отношение к своей семье. Сонмин старался быть вежливым и обходительным, но кинутый в сторону внука кинжал не простил и приказал рыцарю осмотреть Мисхелу.       — Ни за что! — спрыгнула с лошади девушка, тем самым нарушая условия поездки. — Не позволю себя лапать зачуханному мужлану.       — Тогда это сделает Шин, — ставил её перед выбором Сонмин, но Мисхела указала на Чанёля и других кандидатов не рассматривала.       Она отошла в сторону к пышному кусту и ждала согласия на её выбор. Безусловно, его приняли, чтобы обеспечить безопасность принцу. На девушке надет её скудный костюм, который едва прикрывает её тело, поэтому Сонмин, прекрасно зная, что будет ощупывать Чанёль, предположил дальнейшее развитие событий и выводы ему не нравились.       — В конце концов, — шептал он Шину, — она его соблазнит. Проблемы прибавляются, друг мой.       Шин с ним не согласился по поводу Чанёля, а в остальном полностью его поддерживал. Оба старика не стали говорить остальным, что они заблудились. В пути Сонмин заметил, что по времени они должны пройти значительную часть леса и выйти к его середине, но всё ещё блуждали в его начале и вернулись к своим же следам. Старый король винил во всём плохую видимость дороги и потерю своего опыта. Любой житель Ла-Он ориентируется в тумане, привыкая с ним жить с детства, однако годы, проведённые в замке, не пошли старику на пользу. Ответственность он взял на себя, а Шин покосился на довольную Мисхелу, подозревая, что не всё так просто, как кажется.       К тому времени Чанёль подошёл к девушке, и та моментально улыбнулась, хитрой лисицей щурясь на него и выпрямляя осанку. В замке она ощупывала его, поэтому не скрыла, что захотелось в ответ почувствовать на себе его руки. В её фантазии Чанёль грубый и доминирующий любовник, столь же страстный, как и молчаливый. Желать услышать его стоны так же возбудительно, как и фантазировать о нём в постели, поэтому Мисхела использовала любую ситуацию, чтобы приблизиться к исполнению мечты.       — Тебе понравится, — загадочно прошептала она и заметила застывшего в нескольких шагах от них принца, у которого в глазах читалась обида.       Мисхеле бесконечно везёт. Её не лишили свободы, она вольна распоряжаться собой и всегда может сделать выбор в пользу бегства, и никто её не найдёт в туманный день. Зная, что жизнь принца важна, поэтому надо провести обыск, она воспользовалась этим и добилась своеобразной ласки Чанёля. Бэк тоже считал, что это первый шаг к будущей близости между ней и Ёлем. Проститутки так и не заполучили его, поэтому в долгом пути, где есть одна женщина, склонить кого-то к сексу ей не доставит усилий. Это может привести к тому, что Чанёль, приближенный к Бэкхёну, станет союзником Мисхелы и всё закончится плачевно для королевской семьи.       Чанёль послушно присел, начиная осматривать Мисхелу с обуви. Лёгкая шнуровка без труда поддалась ловким пальцам Ёля, и девушка вытащила ножку, показывая пустой сапожок, с лёгкой улыбкой смотря мужчине в макушку.       — Ваше Высочество! — подкрался сзади Бэкхёна шаман, чем напугал принца. — Вы ревнуете?       Бэкхён фыркнул от нелепости вопроса и направился к дедушке, чтобы выяснить причину остановки, но шаман не отставал, преследовал по пятам, и Бэк резко повернулся к нему. Сначала он хотел его отругать за назойливость, затем вновь посмотрел на Мисхелу, у которой настроение поднялось на пик эйфории, и честно признался шаману, что уже не ревнует. Его изнутри раздирает неизвестность.       — Я не знаю, что со мной будет, когда Чанёль меня предаст, — продолжал смотреть на девушку Бэкхён, от души желая свернуть ей шею. Тонкая и хрупкая шея хрустнет от лёгкого движения крепких мужских рук, и на душе принца наступит покой и уверенность, что до Элоя он доберётся живым. Ему показалось, что его ладони уже ощутили долгожданный перелом позвоночника Мисхелы, и самому стало не по себе от фантазии. Чанёль поднялся к юбке, принялся осматривать утяжки и кожаные ремешки, и ладонь девушки мягко опустилась на его голову. Пришлось запастись терпением, чтобы не смахнуть её руку, а Мисхела игралась с его волосами в своё удовольствие и изредка смотрела на Бэкхёна, контролируя его моральное уничтожение.       — Не правильно толкуешь знаки неба, — тихо говорила девушка и закинула ногу на плечо Чанёля, прислоняя горячее бедро к его щеке. — Тебя приблизили к принцу не для его защиты, а для того, чтобы ты его убил.       Ёль поднял её юбку, убеждаясь, что на бёдрах нет спрятанных ядов или ножей, затем обхватил её ногу и плавно опустил на землю. Следовало переходить к груди, и Мисхела убрала длинные волосы за спину, приготавливаясь к последнему этапу.       — Могу украсть ещё ножи, чтобы ты меня осматривал каждый день, — она поймала его взгляд всего на секунду и сделала вывод: — Ты не убийца, но убиваешь. Если не убьёшь Бэкхёна, то умрут люди.       Чанёль засунул ей под топ два указательных пальца и потянул на себя, оттягивая ткань. Грудь опустилась, и на землю упал маленький тёмный флакончик, а Мисхела с удивлением поняла, что на этом осмотр её груди окончен и непосредственно щупать её нет необходимости, потому что содержимое, которое могло плотно прилегать к коже, упало.       Чанёль поднял флакон и взял девушку за руку, поворачивая к себе боком. Сначала она не поняла, что ещё от неё требуется, но затем Чанёль стал снимать с неё украшение в виде змеи, помня, что там может находиться яд. Подобного допустить Мисхела не могла и попыталась выбраться, вырываясь из цепкой хватки, но Чанёль крепче сжал её руку, и девушка громко проклинала весь род Бёнов. На её протесты прибежал Сонмин, и, пока они разбирались в ситуации, Шин перехватил бегущего от ведьминых проклятий шамана.       — Сюда иди! — шипел он, грубо оттаскивая мужчину в сторону.       Шаман брыкался, вспоминал, чем обидел старика, и извинялся за своё стремление вернуться в Кадос.       — Хоть в Ад отправляйся! — прислонил его к дереву Шин и всмотрелся ему в глаза, чтобы сразу заметить ложь, если шаман начнёт отбрёхиваться. — Можешь наладить связь со своими Богами и вывести нас из леса к Месмера?       С последним словом поднялся небольшой ветерок, после чего шаман отрицательно замотал головой. Его Боги остались в лесу Кадоса, а за его пределами вся магия не имеет смысла. Лесной народ предназначен для служения одной местности, поэтому там же колдует, а чужой лес шаману в полной мере не подчинится. Он пожал плечами, но указал в сторону Мисхелы и прижался к Шину, опасаясь девушки.       — Работа ведьмы. Будем топтаться на одном месте, пока не умрём.       Шин посмотрел на неё и засомневался, что Мисхела запутала дорогу. Она не любит своих спутников, но ей проще всех отравить, чем ждать долгое время, пока каждый умрёт. Шаман дёрнул старика за руку и прошептал:       — Речка недалеко. Вода — её стихия. Нимфы любят играться с путниками. О похоти не думай, иначе они тебя утопят.       Шин дёрнулся от упоминаний нечисти и опустил взгляд на шамана. Тот не врал, сам боялся и горбился от страха. Душой и сердцем он тянулся в Кадос, но не оставлял своего господина, преданно служа ему с риском потерять свою вечность. Если понадобится, он вступит в драку с Мисхелой, на которую способны только те, кто сведущ в магии, и сделает всё, что в его силах, а это лишь крохи в чужом лесу. С нимфами шаману не тягаться, потому что у них в поддержке девушка, которая быстро избавится от помехи, чтобы продолжить своё дело.       — Совсем ничего сделать нельзя? — шептал Шин и за секунду осознал, что магия в плане коварства хуже алхимии.       — С нечистью надо договариваться, просить, чтобы выпустили, — зажимал пальцы мужчина. — Но пока у них есть договор с Мисхелой, другой заключить сложно. Чтобы они предали одного человека, надо очень весомую вещь предложить взамен.       Шин поставил руки в боки, приготавливаясь собирать золото для нечисти:       — Например, что?       Шаман пожал плечами. Предпочтения следовало узнать непосредственно у нимф, что сулило обернуться смертью. Завлекут, утопят и не поинтересуются причиной прихода. Мисхела уже им что-то пообещала, поэтому они вольны творить свой личный хаос в лесу. Шин заметил, что Чанёль вернулся к своей лошади, и вспомнил, как он избивал нечисть в лесу Кадоса. Шанс повторить то же в границах Ла-Он ничтожен, но Шин решил его не упускать. Всё же лучше испробовать все методы, чем умирать в объятиях иллюзии.       — Сынок! — махал ему рукой Шин и похромал вперёд, сетуя на перенапряжение в пояснице.       Рыцари устанавливали шатры для ночлега, Сонмин им помогал, руководя процессом и напоминая, что надо на ночь разжечь костёр, а старый лекарь, дабы не участвовать в этом, притворился больным и немощным. Для Мисхелы ставили отдельный шатёр, что раздражало Бэкхёна, сам же принц настоял, чтобы вместе с ним спал Чанёль. Девушка его за это высмеяла, но Бэк оставался равнодушным к её словам и продолжил искать место для ночлега. Вступать в словесные перепалки ему не интересно, потому что шли дни на выживание, и он им проигрывал, ибо не видел, как Мисхела кинула в него кинжал, о чём сильно жалел и обзывал себя невеждой. Если бы не Ёль, его бы уже хоронили. Преданность охранника похвальна и приятна, но Бэк заметил, что скоро сам себя не сможет защитить и потеряет бдительность, превращаясь в худшего из рода Бён.       Шин увёл Чанёля в сторону, бормоча, что необходимо растереть его старую поясницу горчичной мазью. Вечер опустился на Ла-Он, но Шин не уверен, что видит правильное время суток. Нимфы в путаницах профессионалы — наблюдали за людьми, искали их слабые места, а затем воспользуются ими, чтобы наиграться вдоволь.       — Выше Величество, — утаскивал всё дальше от людей Чанёля Шин, — мы заблудились.       В вечернем полумраке старик его едва различал и, дабы не потерять из вида окончательно, вцепился в плащ, объясняя положение. К его сожалению, Чанёль ничем не может помочь по той же причине, что шаман: они не в лесу Кадоса. Шин начинал нервничать. Для него нет разницы, в каком лесу находиться, поэтому не понимал принципиальность территории. Чанёль же осмотрелся, воспринимая округу с настороженностью, и оглянулся назад, где Сонмин уже зажигал факелы.       — Скажи шаману, — отдавал он распоряжение, — чтобы следил за всем в оба глаза. Если появится хоть малый шанс выбраться из иллюзии, пусть использует его не раздумывая. Я предпочитаю попробовать побороться за жизнь, чем умереть в чужой фантазии.       — Вы? — удивился Шин, в темноте рассматривая бессмертного. — Вы за чью жизнь переживаете?       Если бы у него имелись все блага жизни, он бы отдал их, лишь бы узнать, о чём думает Чанёль. Какие испытания не готовили нимфы, а ему не умереть. Шин остолбенел от понимания, что его король оберегает людей и, возможно, всех, кто выдвинулся в Элоя. Роль защитника возвращала ему любовь к людям, хоть он всё ещё опасался подпускать их к себе близко, потому что они не поймут его бессмертия и боятся ханахаки, за что сделают его изгоем. Теша себя надеждой, что и его защитит Ёль, старик выпустил из рук его плащ и извинился за глупый вопрос. Не ему решать, как себя вести королю леса Кадоса.       Чанёль вытащил компас. Стрелка прокрутилась и остановилась, указывая не в сторону разбитого лагеря, что заставило Ёля сорваться с места, спеша найти Бэкхёна. Он уверен, что нимфы без труда утопят принца, который вряд ли их когда-нибудь видел, и уже представил морион на дне реки. Больше всего в тот момент он ненавидел Мисхелу за её выходку. Девушка не понимала, что нимфы наиграются с мужчинами и легко переключатся на неё, воспринимая людей, как развлечение. И всё же Чанёль не знает, что Мисхела пообещала водной нечисти взамен долгого блуждания по лесу, поэтому не может повлиять на ситуацию, оставаясь заложником иллюзий, как все. Даже смерть ведьмы не исправит их положение, потому что нимфы начали резвиться и не отступят, наоборот, после смерти девушки, с которой у них договор, станут свободны в своих играх. Положение становилось тупиковым, и требовалось время, чтобы попробовать разобраться в намерениях Мисхелы. Если она отступит, оставит жизнь своим спутникам и отдаст обещанное нимфам, то с ними будет проще справиться, имея в поддержке ведьму и шамана.       Следуя за стрелкой, Чанёль пришёл на берег реки и медленно приближался к ней, ища в полутьме принца, решая, если понадобиться, нырнуть в воду, несмотря на её жителей. Природа встретила человека ветром и мелкой рябью на реке, завлекая к себе, но принца нигде не было, и Чанёль задержал дыхание, сжимая в руке компас. У Бэкхёна ступор при виде полуприкрытой наготы женщин, а нимфы все голые, поэтому потешатся вдоволь и оставят принца на дне реки в качестве весёлых воспоминаний. Следом за ним там окажутся все заблудившиеся люди, кроме бессмертного Ёля.       — Чанёль? — удивился Бэкхён, сидя под деревом с бумагой и пером в руках, а возле его ног на маленьком камушке стояла чернильница.       Ёль резко повернулся, радуясь его голосу, взглядом уловил принца и сразу же побежал к нему, принимаясь вновь его охранять. На душе стало так легко, что сердце постепенно успокаивалось и дыхание выравнивалось. Чанёль тяжело вздохнул, обещая себе быть внимательнее с принцем, и присел рядом, рассматривая пустой лист бумаги. Бэк с любопытством смотрел на него в свете восходящей луны, замечая тревогу на его лице. Это оказалось приятным чувством, потому что охранник всё же переживает за него, но и настораживает, потому что причин опасаться за свою жизнь в лесу родного государства Бэкхён не находил.       — Ты словно призрака увидел. Тебе сказали, что я утонул?       Только после этого вопроса Чанёль заметил, что волосы Бэкхёна мокрые, а одет он в пижаму. Вода в реке ему понравилась, немного его расслабила и после купания он решил написать письмо отцу, но слова никак не выстраивались в нужную цепочку, потому что Бэк всё ещё на него злился.       — Ты тоже думаешь, что я ребёнок?       Подняв на Чанёля взгляд, он ждал правду. Чтобы понять поведение отца, следовало узнать мнение со стороны. Король не похож на дурака, принимает важные решения и государство при его правлении не развалилось, поэтому должно быть объяснение, почему он к регенту относится, как к дитю малому. Бэк надеялся, что Чанёль поможет найти ему ответ на волнующий вопрос, чем сблизит его с отцом и его пониманием взросления.       Ёль отрицательно замотал головой, и Бэкхён остался ответом недоволен, считая, что он ему льстит. Все хотят угодить принцу, поэтому по большей части врут, чтобы выглядеть привлекательнее в его глазах. Насупившись, он продолжил размышлять над письмом, но Чанёль взял из его рук перо и написал на бумаге всего одну фразу, после которой принц поменял своё отношение к нему и улыбнулся. Всё же у Ёля есть своё личное видение принца, и Бэкхён это берёг как редкое сокровище. Однако, чем выше он ценил его, тем больше понимал, что будет больнее расставаться. Чанёль, как игла в сердце, которая случайно туда попала, но не причинила вреда, и если её вытащить, то точно умрёшь, но и, живя с ней, понимаешь, что можешь в любой момент погибнуть, потому что иголка со временем начнёт ржаветь.       Видя его печаль, Чанёль приподнял его лицо за подбородок и всмотрелся ему в глаза, пытаясь прочесть в них причину плохого настроения. Полминуты назад улыбался, но внезапно погрустнел, и Ёлю, посчитавшему себя виновником, это не нравилось. Хоть он не служанка и не нянька, чтобы веселить принца, предпочитал контролировать его мысли и эмоции, оберегая от нимф.       — Всё в порядке, — убрал его руку от себя Бэк и вновь посмотрел на бумагу. — Иногда думаю над тем, что я слишком тебе доверяю, и ты будешь последним человеком, к которому я так отношусь.       В жизни Чанёля случались разные моменты, после которых он испытывал неприятные чувства, но слова Бэкхёна смешали их, словно краски для картины. Хотелось ударить принца за мысли о расставании. Если он настолько привязан к своему защитнику, то Чанёлю проще утащить его в лес Кадоса, а с другой стороны интонация выдавала иной подтекст. Бэк считал, что умрёт не от яда Мисхелы, а от руки Чанёля, потому что девушка сделает его своим союзником. Ему нравилась защита Чанёля, нравился сам Чанёль, он многому у него учился, узнал, что значит преданность, поэтому не хочет отпускать от себя все чувства и эмоции, которые получал при общении с Ёлем, даже если в конце этих отношений ждала смерть.       — Всё равно тут умирать, — пожал он плечами, обрисовывая узорной рамкой написанное Ёлем предложение, — так хоть поживу в своё удовольствие. Я привык к тебе, как к старшему брату. У меня ведь нет братьев и сестёр, а ты по душе пришёлся.       Он посмотрел на него, подумывая над своими же словами и вдумчиво спросил:        — Как думаешь, король леса, которому я обещан, знает, что я скоро умру? Если да, то придёт на помощь? Или я ему не настолько дорог?       Чанёль не мог ответить на этот вопрос, поражаясь, насколько часто Бэк думает о короле леса и о нём. Для парня очень важно не нарушать законы Кадоса, ведь, не получив своего, неведомый король может начать войну с Ла-Он, а его нечеловеческую силу видели многие. Шаман говорил, что гору выстроил Бог Ветра, но Бэкхён верил, что это сделал король леса Кадоса, и боялся, что следующая гора появится в Ла-Он. Чанёлю неприятны его слова, и хотелось сказать, что он и есть тот самый назначенный Духами король, и он заботится о принце. Но Бэкхён говорил, потому что не знает правды, а Ёль не может её сказать, чтобы не разрушать фантазию парня, ведь для принца король леса намного могущественнее королевского охранника.       Ёль молчал, замечая в его взгляде потребность быть услышанным. Писать утешительные слова слишком долго, а заговорить он не может, сохраняя тем самым завоёванное доверие. Их знакомство началось со лжи, и пути назад нет, следовало продолжать врать и играть роль по придуманному Шином сценарию. Бэку нужна поддержка, и он не готов узнать о том, что тот, к кому он привязался, врёт.       Чанёль снял с себя плащ, укутал в него Бэкхёна и с лёгкостью поднял на руки, прекращая тем самым разговоры.       — Пусти! — Бэк попытался вырваться, но Ёль перекинул его через плечо, поэтому принц бил его либо по бёдрам, либо по сапогам, что не мешало идти.       Чанёль его не слушал и тащил в шатёр, замечая, что многие разбрелись спать по своим местам, кроме Мисхелы, которая сидела возле костра и что-то в нём рассматривала. Она находила в себе силы высмеивать принца, провоцируя драку. Чем больше её ненавидели, тем больше она добивалась желаемого. Если Бэк всё же поддастся на уловку и вызовет её на поединок, то у неё появится полное право его убить. Но Бэкхён её игнорировал. Он верил, что доживает последние дни, и не хотел тратить их на скандалы и пустые драки, тем более с девчонкой. Важнее спокойствие, а его давал только Чанёль, поэтому принц разрешил занести себя в дальний шатёр и положить на простынь.       — Завтра обязательно напишу письмо отцу и отправлю одного рыцаря его отнести, — вылез из плаща Бэк, и Чанёль кивнул, жестом соглашаясь, что лучше оставить всё на завтра.       Возможно, когда-нибудь это письмо найдут лесники и отнесут Бёну, потому что нимфы одинокого рыцаря в покое не оставят и точно уволокут к себе. Будет хорошо, если послание останется на суше вместе с вещами, иначе король никогда не узнает, что случилось с сыном и отцом.       Оставаться в стороне и наблюдать, как все по очереди умрут, Чанёль не собирался. Вести счёты с нечистью ему не привыкать, проблема состояла только в территориях. В Кадосе он король, а в Ла-Он — гость, поэтому нимфы его не боятся и если нападут скопом, то оставят у себя на веки и будут развлекаться, пока не надоест. Зная их характер, Чанёль уверен, что бессмертные им наскучат за пару дней. Нимфе нравится соблазнять и видеть первое впечатление, наблюдать за реакцией мужчины на её игривость и заигрывания, пудрить мозг бедолаге, а затем, добившись полной отдачи с его стороны, утопить с чувством выполненного долга. Топиться Чанёлю тоже не привыкать, поэтому, убаюкав принца, он выскользнул из его объятий и направился к реке, убеждаясь, что в лагере все уснули. Ладони чесались оттаскать нимфу за волосы, но применение грубости отложил на случай, если по-хорошему не договорятся. Должно быть что-то в договоре между Мисхелой и нечистью, что заставило нимф не убивать Бэкхёна, когда он купался. Осматривая речную поверхность с берега, Чанёль одновременно искал среди кустов притаившихся речных девиц. Он их заставит вылезти и себя утопить. Хоть одна, но приплывёт. Все они одинаковые и в Кадосе, и в Ла-Он, поэтому их секрет для Чанёля раскрыт давно: нимфы любят глазами. С первого взгляда они завоёвывают внимание своей красотой. Если их несколько, то кругом идёт голова, потому что они разные и все по-своему красивы, со звонким смехом, чарующим голосом и особым блеском в глазах. Игры в воде, ласковые касания, нежные поцелуи и заигрывания плавно перерастали в утопление, и жертва это понимала поздно, когда глотала воду. Чанёля это не устраивало. Слишком долго ждать, пока нечисть вдоволь наиграется, а у Ёля времени нет, поэтому он постоял на берегу, с наслаждением рассматривая воду. Он делал вид, что ему нравится река, и для начала коснулся глади пальцами, едва нарушая её спокойствие, затем принялся расшнуровывать сапоги.       Одна нимфа им заинтересовалась. Златовласая красавица спряталась в густой листве, своими движениями не колыхая воду, и выглядывала из-за листьев, наблюдая за человеком. Её интерес возрастал по мере раздевания Чанёля. Каждое его неспешное движение фиксировали её пытливые глазки, взгляд изучал его крепкое тело и пробуждал желание заполучить красивого мужчину себе, стать его единоличной хозяйкой, не оставляя своим сёстрам даже толику внимания незнакомца. Когда он остался в одних трусах и встал во весь рост, расправляя широкие плечи, нимфа начала охоту и погрузилась под воду, ожидая свою жертву на дне. Заставлять её долго ждать Ёль не стал и прыгнул в реку, за секунду чувствуя на себе тёплую воду и нежные волны, среди которых ощущались лёгкие касания нимфы. Резвясь рядом, она кружила вокруг человека, не подозревая, что он её видит. Каждое движение её волос щекотало спину и живот Чанёля, он погружался ниже, удерживая дыхание дольше, чтобы подготовить себя к смерти, и уводил нечисть за собой. Поднимаясь за очередным глотком воздуха, нимфа всё также вилась рядом для знакомства, и Чанёль принял на себя роль глупого незнакомца, который не верит в существование речных дев.       Вынырнув, он встретился взглядом с зеленоглазой девушкой, и сразу улыбнулся, похотливо отмечая, что она голая. В свете луны нимфа заворожено смотрела на него, утопая не столько в воде, сколько в чарующей улыбке и слегка смущённом взгляде. Удача оказалась на её стороне, и в светлую ночь мужчина оценил её старания соблазна, только оказался на редкость неразговорчивым, но нимфу это не разочаровало. Она подплыла ближе, едва соприкасаясь с Чанёлем щекой, чтобы в любой момент утащить его на дно. Убивать его она будет с большим удовольствием, а воспоминания о нём останутся на всю жизнь. Короткая встреча подарила ей давно забытое чувство вожделения, и за это она хотела отблагодарить его нежным поцелуем.       Едва она стала приближаться к его губам, Чанёль обхватил её тонкую талию крепкими руками и, прижав к себе, погрузился в воду. Волосы девушки поднялись вверх и волной окружили двоих, закрывая кругозор, отчего нимфа с восхищением смотрела на Ёля, решив, что тот так же любит воду, а он издевательски продолжал улыбаться и оттолкнул красавицу от себя, поднимая взгляд вверх, словно вновь хочет подняться. Прощаться с полюбившимся человеком нимфа не захотела и схватила его руку, с нечеловеческой силой утаскивая вниз. В водной полутьме, освещённой только луной, она видела отлично, Чанёль же ориентировался по волнам и, едва нимфа стала плыть на дно, выпустил весь воздух из лёгких. Следовало немедля утонуть, но инстинкт самосохранения заставлял бороться с нечистью, что значительно затягивало время. Девушка силком тащила нового возлюбленного, чтобы его тело осталось с ней на дне реки, а Чанёль глубоко вдохнул, заполняя тело водой. Перед глазами вспыхнули яркие вспышки, тело пробила дрожь и вновь смерть оказалась близкой, но недосягаемой. Свободной рукой Чанёль схватился за горло, паникуя от того, что не может вдохнуть воздух, а нимфа, понимая, что мужчина умирает, крепче схватила его за руку и поплыла быстрее.       Ёль вновь умирал, когда у Смерти наступал перерыв в работе, поэтому пришлось жить дальше с проклятыми лепестками. Грудная клетка прогнулась, выпуская из тела воду и розы, и дыхание перекрылось до тех пор, пока на смену реки не придёт воздух. Чанёль в темноте вытянул руку, нащупал длинные волосы девушки и, действуя по-старинке, намотал их на запястье и потянул к себе, вытаскивая нимфу на верх. Ощутив силу в теле человека, девушка испугалась, сразу отпустила его руку и вцепилась в свои волосы, пытаясь их выдернуть из его хватки, но на каждое сопротивление получала удар ногой по голове. Из-за плотности воды бить неудобно, зато на поверхности, вытянув нимфу, Чанёль её встряхнул, строго заглядывая ей в глаза, и поплыл к берегу.       — Чёртово отродье! — прошипела она и замахнулась рукой на Чанёля, сделав попытку расцарапать ему лицо, но он сильнее натянул её волосы назад, после чего девушка схватилась за больное место.       — Что ведьма пообещала вам взамен смерти людей? — строго спросил Ёль и швырнул нимфу к берегу.       Упираясь руками в траву, она приподнялась и попятилась в воду, чтобы кожа не сохла. Сбегать от Чанёля бессмысленно, потому что он видит её, в отличие от людей, и нимфа поёжилась, осознав, что её обманывали с самого начала. Перед ней человек, которому дарованы большие привилегии в жизни, чем многим, поэтому узнать всю его силу она побоялась.       — Я не из их числа, — прикрыла волосами наготу девушка и села на мелководье, прижав колени к груди. — Меня сюда только послали.       — Наверняка твои подружки уже тебе рассказали о выгодном договоре, — сдержано проговорил Чанёль и присел возле неё, вытирая стекающую воду с лица и волос.       Оставаясь всё той же нечистью, нимфа украдкой продолжала осматривать Ёля, поглаживая свои волосы, и, не смея противиться тому, кто полюбился взгляду, кивнула:       — Она пообещала им реку в столице, чтобы нечисть могла жить вместе с людьми. — Придвинувшись к нему немного, чтобы соприкоснуться с ним плечами, ощущая тепло его тела, она с лёгкой улыбкой спросила: — Что ты можешь предложить им большее, чтобы сохранить жизнь?       — Их договор не имеет смысла, потому что со мной твоим сестрам придётся помучиться, чтобы убить.       — Не придётся. Ведьма приказала тебя не убивать. Это я покусилась, а со мной никто договор не заключал.       Она звонко рассмеялась и прыгнула в воду, разгоняя по поверхности лепестки чайной розы, и, проплыв несколько метров, вновь появилась, чтобы спросить:       — И как тебя зовут, бессмертный?       — Спроси у своих сестёр из Кадоса.       Послав воздушный поцелуй, речная красавица исчезла под водой, оставляя после себя мелкие круги на поверхности, и сразу, словно проклятая, природа притихла. То ли нимфы ленились добавить в иллюзию хотя бы пение сверчков, то ли животные спали, и только Чанёль от негодования в тишине цокал языком. Ему нечего предложить нечисти, чтобы они отказались помогать Мисхеле. Даже Сонмин не владеет чем-то большим, что может заинтересовать нимф. А Мисхела настроена решительно, если свободно распоряжается землями Ла-Он, поэтому Чанёль серьёзно задумался над её словами. У неё свой Бог, который ей высказал своё пророчество и для его исполнения, или же предотвращения его исполнения, следовало убить Бэкхёна. Сложив две ситуации вместе, Чанёль сделал вывод, что у Элоя есть шанс захватить Ла-Он, поэтому наследный принц стоит у семьи Ли как кость в горле. От этой мысли у Ёля улыбка расплылась на лице, ведь это значило, что принц либо переживёт своего отца, либо будет препятствовать захвату своих земель.       — Да чтоб меня! — смотрел на луну Чанёль и гордился собой, ведь жизнь принца в его руках и если Бэк жив в чьих-то видениях, то его заслуга в этом есть.       Пророчества нельзя изменить, и это могут доказать Шин, шаман и Чанёль. Им в жизни приходилось сталкиваться с предсказаниями, и они в один голос поклянутся, что Боги их говорят, чтобы подготовить человека к судьбоносным событиям, но никак не к тому, чтобы пытаться идти против судьбы.       Чанёль сообразил, что выход из иллюзии найдётся, и Мисхела проиграет, однако, неизвестность того, какой ценой это достанется, пугала больше всего, ведь у королевской семьи нет ничего, что они могут предложить нимфам, взамен жизни в столице среди людей.