Змеелов

      Голова гудела роем диких пчёл, а тело настолько расслабилось, что Бэкхён не смог заставить себя зевнуть по пробуждению. Глаза не открывались некоторое время, память яркими вспышками показывала фрагменты проведённой ночи, затем они сменились полноценными порнографическими отрезками, и парень смутился, о чём моментально пожалел. Он лежал на животе, прижав щеку к перине, поэтому попытка улыбнутся от смущения скривила губы. Множество мелких трещинок быстро лопались одна за другой, губы прилипли друг к другу, пекли, и Бэкхён за секунду подскочил и сел, пытаясь сказать хоть слово о том, что ему больно. Размахивая ладонью перед лицом, он боялся прикоснуться к трещинам, взглядом искал в палатке хоть что-то, что спасёт его от жжения, но, кроме зова на помощь Шина, ничего путного не придумал.       Чанёль проснулся следом, повернулся к принцу лицом и рассматривал его оголённую спину, на которой между лопаток сиял багровый засос. Бэкхёну о нём лучше не знать, как и о том, сколько синяков расцвело на его бёдрах. Поглощённый проблемой своих губ, он вспомнил, как не менее страстно целовал Чанёля, и что он должен испытывать, когда проснётся.       — Ты в порядке? — повернулся Бэкхён и окинул взглядом мужчину.       Чист, без единой царапины или засоса, хоть Бэк уверен, что ни в чём себе не отказывал. Либо у Чанёля толстая кожа, либо принц занимался сексом с кем-то другим. Вспомнив иллюзию нимф, у парня на лице вырисовался такой ужас, что Чанёль не сразу понял, в чём дело. Он осмотрел себя, решив, что выглядит неподобающе, но он голый, словно уснул вместе с Бэком после секса и не вставал до пробуждения Его Высочества. Это помогло скрыть ночное похождение к мертвецам, а кольцо он прикрыл тонким покрывалом.       — Чанёль, — попятился немного в сторону от него Бэкхён, едва шевеля пересохшими губами, — мне надо уйти, а ты не двигайся.       После этих слов, Ёль сообразил, что его приняли за иллюзию, и приподнявшись, он обхватил парня за плечо одной рукой и уложил обратно в кровать, накрывая сверху одеялом. Этого Бэк хотел меньше всего, потому что всё тело болело, а значит, лежал он рядом с настоящим человеком. В нытье каждой косточки Бэк обвинил свою лень в ношении доспехов. Тяжесть металла напомнит мышцам, какую нагрузку они способны выносить, а не трещать по швам после одного секса. Правую икру свело судорогой, плечо хрустнуло, и Бэкхён вывернулся в объятиях Ёля, не шевеля губами, попросив не трогать его, потому что ему плохо.       — Ваше Высочество! — мялся возле входа Шин, держа в руках широкую деревянную миску, наполовину заполненную лепестками чайной розы. — Можно старику зайти?       Бэкхён не хотел никого видеть, мечтая оказаться в теплой ванне, вдыхать аромат можжевелового масла, расслабиться и забыть хоть на секунду о том, как ломит всё тело, а губы горят огнём. Шина стоило пригласить, чтобы он подобрал лекарство для своего принца и поделился новостями.       — Я услышал ваш голос и поспешил сообщить кое-что, — переступал порог палатки врач, и едва Бэк увидел лепестки, как попятился на матраце назад, вспоминая о короле леса.       Ночью он о нём не думал, ровно, как и не хотел попадать в его логово. Нарушать договор он так же не намерен и в своё время уйдёт в лес Кадоса, но боялся, что король уже пришёл за ним, спасая из иллюзии предназначенного ему человека.       Бэк притянул к себе покрывало, раскрывая Чанёля, и с настороженностью посмотрел сначала на Шина, затем на тарелку, а Ёль вовсе не понимал поведение старика и заподозрил, что пришёл он не столько к принцу, сколько к своему господину.       — Ваше Высочество! — бодро начал свою речь Шин, привычно улыбаясь и искажая информацию. — Ночью произошло непоправимое, после чего нимфы согласились развеять иллюзию, нужно только ваше согласие.       Бэкхён глубоко вздохнул, чувствуя боль в рёбрах, и без уточнения понял, что ему пора уходить в Кадос. Это должно случиться рано или поздно, сопротивляться закону бесполезно и повезло, что королю под силу справиться с нимфами, спасти остаток людей и помочь им довести дело до конца. Сонмин и Чанёль отвезут Мисхелу в Элоя, затем вернутся в Ла-Он и доходчиво объяснят королю, почему его сын не сядет на трон. Последствия чудовищны: объявление войны государству, у которого нет короля, многочисленные жертвы, потому что король Бён начнёт мстить каждому жителю Кадоса за сына, и ответ лесного короля, чью мощь Королевства видели лично. Думая обо всё этом, Бэкхён относился к войнам как к обычному явлению, с детства слыша о сражении крестного с Каном, помогая ему в них и наблюдая за турнирами. Есть только одна неприятная вещь, которую парень будет вспоминать в лесах Кадоса каждый день и сожалеть о ней, — близость с Чанёлем. Если бы она не случилась, он бы ушёл к лесному королю с лёгкой душой, но ему никогда не забыть Ёля, а, значит, вся его жизнь пройдёт в мучениях. Шаман говорил, что король Кадоса благосклонен к Чанёлю, и Бэк не вытерпит его присутствия рядом, придумает, как избавить себя от привязанности к собственному охраннику и жизни рядом с королём.       — Я согласен! — кутался в покрывало Бэкхён и посмотрел на тарелку с едой, чувствуя голод.       Ещё не откусив кусок пищи, он почувствовал раздаржение на губах от прикосновений к лепёшке и перевёл взгляд на разбросанную одежду: рваную рубашку выкинуть, второй ботинок следовало найти под грудой одежды, а штаны вывернуты наизнанку и накрыли потухший факел. Такого бардака у принца никогда не происходило, и стало весело от подобной необычной выходки, но смеяться принц не решился, опасаясь боли.       — Вы же меня ещё не выслушали! — проворчал Шин и встал перед Бэком на колени, но тот скинул покрывало и принялся подбирать вещи. — Я всё же вынужден вам рассказать, чтобы вы понимали всю серьёзность.       — Избавь меня от подробностей, — надел штаны Бэкхён и вспомнил, что оставил меч в палатке Мисхелы, — и подготовь лекарства.       Чанёль лениво потянулся, вытягиваясь всем телом и настраиваясь на одевание, и взглядом окинул комнату, ища свою одежду.       — Ночью шаман провёл ритуал, — мягко заинтересовывал принца Шин, стараясь преподнести информацию, как можно понятнее, — за который он расплатился жизнью, но это, возможно, поможет всем нам выбраться из иллюзии.       Бэкхён взял пару сапог и вернулся к матрацу, вслушиваясь в слова старика. Терять шамана не хотелось хотя бы потому, что он посвящал своего молодого господина в мир нечисти, а кроме него больше никто не соглашался этого делать. Для Бэка подобная новость стала ударом в его борьбе против водных дев.       — Нимфы просили вам передать это, — доставал Шин из мешочка с лекарствами кольцо, — но с условиями.       Когда Бэк оделся и взял кольцо в руки, то осмотрел его со всех сторон, убеждаясь, что на нём нет надписей и подозрительных узоров. Такие дорогие подарки со стороны Ксии настораживали, поэтому Шину Бэк подал рукой лёгкий знак продолжить говорить.       — Если вы наденете это кольцо, то станете их королём, но никогда не женитесь.       Бэк хмыкнул, понимая итог короткого предложения: он не будет королём Ла-Он. Нельзя королю без королевы и наследника, а не кровного регента народ едва ли примет, придерживаясь традиций. Отец Бэкхёна довольно молод и в состоянии посидеть на троне ещё пару десятилетий или родить ребёнка, поэтому Бэк решил, что, не выбравшись из иллюзии, трон ему так же не достанется, стоило хотя бы спастись, а дальше жизнь покажет, как лучше поступить.       — Хорошо! — не шевеля губами согласился он, и Шин попросил не торопиться надевать кольцо.       — Ваше Высочество, вы так же должны знать, что ночью Чанёль убил Мисхела за попытку убить вас.       Бэкхён резко повернулся к Ёлю, который лениво натягивал на себя штаны, подумывая над тем, чтобы окунуться в реку, хорошенько помыться и расслабиться. При этом он стоял к Бэку боком, пряча от него своё кольцо.       — Да что я проспал?! — не выдержал натиск эмоций Бэкхён, и трещины на губах лопнули.       Не найдя под рукой платок, он приложил ко рту покрывало, терпя противную боль и пощипывания. Шин полез к своим пузырькам, нашёл среди них самый тёмный и попросил Чанёля достать платок из сундука. Если бы не низкий статус старика, он бы дал пощёчину самому королю леса Кадоса за состояние Бэкхёна. Парень больше суток не ел и с больными губами приём пищи перерос в пытку. Внешне принц останется сильным и выносливым, не показывая свои слабости, особенно перед нимфами, но у Шина сердце кровью обливалось при виде его навернувшихся слёз.       — Мисхела затаила на вас злобу, — накапал настойку на угол платка старик и протянул его парню. — Смочите им ваши губы.       Бэк убрал покрывало и приложил лекарство к лопнувшей коже. Вокруг палатки повис аромат алоэ, и Чанёль, завязывая плащ возле шеи, ожидал дальнейших распоряжений от принца, который смотрел на кольцо на своей ладони и думал над планом. Придётся советоваться с Сонмином по поводу переноса трупа в Элоя, но ему ни в коем случае нельзя рассказывать о договоре между Бэком и нимфами.       — Рот на замке держите, — убрал платок от губ Бэкхён. — Дед что-то утаивает, поэтому ему не надо знать, что и я связался с нимфами.       Чанёль и Шин поклонились, соглашаясь с его решением, а принц обулся и посмотрел на свою руку, запоминая её без кольца, затем надел на безымянный палец украшение. Оно ему велико, но быстро приняло нужную форму, и сердце Чанёля застучало быстрее обычного, вспоминая негласный символ кольца. Своё он спрятал под кожаной перчаткой и надеялся, что Бэк не скоро заметит и к тому времени Шин придумает красивую ложь, оправдывая появление украшения. Сравнивая кольца, Чанёль готовился к тому, что Бэкхён догадается, примерно в какую историю вляпался его слуга и никакой ложью не получится прикрыть инцидент. Будет хуже, если принц поймёт, что ему врали, а проверить значения кольца просто: надо попытаться его снять.       — Скажу деду, что Мисхела мертва, и посмотрю на её труп, — встал на ноги Бэкхён, приготавливаясь к тяжелому разговору с Сонмином, — и надо соорудить ящик по типу гроба, чтобы перевозить тело.       Забрав с собой лепёшку, чтобы не морщиться от боли при слугах, он приказал Чанёлю ждать его в палатке и навести порядок. Уборку Шин взял на себя, не позволяя Его Величеству заниматься неподобающим делом, однако, перед тем как приступить собирать вещи, отдал ему в руки тарелку, намекая на разговор.       — Я не виню вас, Ваше Величество, — посмотрел на порванную рубашку Шин и, скомкав, бросил её ко входу, — но озабочен будущим принца Бэкхёна.       — Тебя вовсе казнить надо, — спокойно проговорил Ёль, не подставляя ко рту тарелку, чтобы Шин после уборки подбирал лепестки. — Шаману повезло умереть раньше, поэтому за его выходку, в которой ты ему помогал, надо тебя казнить. Как можно выставить мой и Бэка секс на всеобщее обозрение? Ритуал проводится вполне в тихой обстановке, не требующей интима.       Шин сложил вещи в сундук и пожал плечами, не находя в слове «ритуал» ничего знакомого:       — Я в этом не разбираюсь, поэтому надо было спрашивать у шамана. Зато я отлично знаю, что вы едва готовы к принятию чувства любви. Умеете ли вы с ним обращаться после пережитого в прошлом отказе?       Подняв факел, он с печалью посмотрел на огарки и переключился на постель. Следовало всё собрать и упаковать, чтобы спокойно выдвинуться в Элоя, но старику оказалось сложно одному скрутить перину, а Чанёль, едва терпя злость после заданного вопроса, не спешил помогать.       — Ваше Величество, — сел на перину Шин и устало посмотрел на Чанёля, не представляя, каким чудом его старая душа всё ещё теплится в дряблом теле, — вы любите Бэкхёна, и я в этом не сомневаюсь. Поймите, в вас остался страх прошлого, тем более принц очень похож на девушку, которую вы когда-то любили, поэтому вы боитесь доверить свои чувства кому-то, а без этого между вами и парнем никогда не будет чистых отношений. Посмотрите на него сейчас, и вы поймёте, что ему необходимо знать, что его выбор не ошибка. А все высказывания про то, что вы связаны какими-то ритуалами или законами, можете засунуть себе, — он резко замолчал и перекрестился, шепотом попросив Господа укоротить его длинный язык.       — Учить меня вздумал?       Шин поднялся, суетливо таща покрывало, чтобы его сложить, и отрицательно замотал головой.       — Нет, Ваше Величество, я понимаю, что когда-то вы влюбились до беспамятства, поэтому ваша боль после бессердечного отказа очень сильная. Сложно в дальнейшем перешагнуть страх и вновь сказать кому-то слова любви. Но знайте: я вмешаюсь, если увижу, что принц страдает от своих чувств.       Он гордо выпрямился, придерживая покрывало и готовый понести наказание за свои слова. Вмешиваться в дела короля, тем более в его личную жизнь, приравнивалось к преступлению, однако Шин рискнул ради душевного спокойствия Бэка и Чанёля. Можно быть сильным духом и телом, но при этом иметь рану на сердце, нанесённую словами, которую исцелят только другие нужные слова, и старик верил, что доброта Бэкхёна на это способна. В противовес чёрствости бывшей возлюбленной Ёля Шин готов поставить мягкость Бэка, надо только Чанёлю первому сделать шаг к нему навстречу, показать, что он ответит взаимностью, иначе у парня появится такая же рана на сердце.       — Если понадобится, — пожал плечами Чанёль, словно этого не случится, — тогда вмешивайся, а пока не путайся под ногами.       Шин поклонился и шустро стал складывать покрывало, прислоняя его уголок к уголку и начиная продумывать план заранее. Получить разрешение от Ёля означало, что без посторонней помощи он не справится, а Шин не знал ни одного путного совета для него. Есть действенное средство, но оно требует времени и спокойствия, поэтому старик решил начать осуществлять свой план в замке короля Ли. Чанёлю будет плохо так же, как и Бэку, из-за чего Шин пожелал самому себе удачи, вспоминая, что Ёль не любит, когда ему на душе паршиво.       Плохое предчувствие у Бэкхёна появилось, когда он вышел на улицу и увидел, что местность изменилась. В воздухе явно чувствовался сухой запах Месмера, и, сколько бы лес не давал свежести, а река — влажности, жар пустыни выдавала духота. Иллюзия рассеялась, Бэк пытался унять лёгкую панику в душе, чтобы поторопиться с отъездом и спокойно собраться двигаться дальше в Элоя. Им пригодится Сонмин и карта, поэтому Бэк разбудил деда лёгким толчком руки в его плечо и сообщил, что надо соорудить гроб.       Старый король спросонья не сразу уловил всю суть слова «гроб». Мысли сумбурно сменяли друг друга в области затылка, предполагая, что могло случиться за сутки, если внезапно понадобился гроб. Первое, что он вообразил, — нимфы убили кого-то, поэтому надо похоронить тело. Вскоре эта мысль отсеялась: водные девы оставляют тела у себя. Автоматически Сонмин принял вывод, что кто-то умер от болезни или покончил жизнь самоубийством, не выдержав давление иллюзии. Видеть внука живого — большая награда для старика, однако он сразу вспомнил Шина, и сердце сильно сжалось от мысли, что тот умер. Возраст у лекаря далеко не молодой, и ни одно лекарство не даст столько сил и выносливости, сколько есть у молодёжи.       Замечая на себе взгляд с упрёком от внука, Сонмин поднялся на ноги и ответно всмотрелся ему в глаза, но невольно заметил припухшие губы с запёкшийся кровью. Здоровье Бэка выдвинулось на первый план, Сонмин подошёл к нему ближе, чтобы лучше рассмотреть раны, выяснить, кто ударил самого принца Бёна, и где в этот момент ошивался Чанёль.       — Пошли на труп посмотрим, — отошёл от него к выходу Бэк. — Надо ещё лошадей загрузить.       — Что произошло?       Сонмин пытался его догнать, путаясь в замлевших ногах и потуже затягивая пояс, на котором болтался меч. Долгий сон не шёл на пользу: лицо отекло, веки потяжелели, взгляд блуждал по палаткам и утоптанной траве, а ослабленные пальцы едва двигались. Нервозность внука старый король понимал и считал её вполне заслуженной, ведь по нему видно, что случилась беда, не нормально спать так долго, но Сонмин не мог позволить, чтобы кто-то узнал его секрет. Бэк и Шин интересовались его самочувствием, слышали в ответ короткое «всё нормально» и, по его мнению, из-за этого стали не слишком откровенны со стариком. В этот раз Бэкхён не стал отвечать, поманил деда за собой жестом и направился к палатке Мисхелы. Волновался он не меньше деда, и, чтобы скрыть нервозность, отломил кусок хлеба и принялся жевать, делая вид, что ничего страшного не случилось, дела продвигаются в своём обычном режиме и причин для паники нет. Да только сам себе не верил, а, когда увидел девушку со сломанной шеей, пробурчал, что мечты сбываются.       — Ты её убил? — заметил на полу вещи внука Сонмин, но вновь не согласился со своей первой мыслью.       У Бэкхёна не получилось бы сломать ей шею настолько умело. Мисхела обязательно бы вступила в схватку с парнем насмерть, и только Богу известно, кто бы победил.       — Чанёль, — присел возле трупа король, рассматривая опаленные волосы и ресницы. — За что? Вывела его из себя?       — Меня убить хотела, — поднял свой плащ Бэк и заметил оторванный кусок.       Он покрутился на месте, ища недостающий лоскут, но даже дневной свет не послужил ему помощником, и парень, швырнув плащ обратно на землю, принимаясь искать ткань. У Мисхелы был вольт, много ума не надо, чтобы понять, куда ведьма прицепила вещь ненавистного принца, поэтому Бэкхён переворачивал в палатке все сундуки и мешки, ища игрушку для проклятий. Когда Сонмин узнал, что где-то есть вольт, испугался не на шутку, но подметил:       — Ты жив, значит Мисхела не успела завершить ритуал.       — Откуда мне знать, какие у неё ритуалы? — копался в содержимом сундука Бэкхён. — Может, через год у меня сердце остановится? Или через пару дней? Где сейчас вольт? Закопан или спален?       — Ли может развязать войну, — размышлял над положением Сонмин и обратил внимание на то, как Бэкхён ест. — Кто тебя избил?       Бэк медленно пережёвывал пищу, стараясь не смыкать губы, и взял в руки бурдюк с вином, который ещё вчера предлагала выпить Мисхела. Сонмин заметил кольцо на его руке, и его ум затмила мысль о том, что нимфы оставили Ла-Он без наследника. Он, словно зверь, кинулся к внуку, схватил его за запястье, отчего Бэк едва не выронил бурдюк, и прорычал ему в лицо:       — Тебе нимфы дали это кольцо?       Горлышко бурдюка ударило по губам парня, он сморщился, терпя боль, и попытался вырвать свою руку из цепкой хватки деда, но тот с бешенством смотрел на него и не отпускал, сильнее сдавливая запястье. От напряжения и злости на его старческих лице и шее выступили вены и пот. Кольцо уже на пальце, поэтому старый король понимал, что поздно пытаться менять положение в свою пользу, а Чанёль не помог принцу избежать обмана нимф.       — Отпусти меня! — крикнул Бэкхён, ответно всматриваясь ему в глаза диким взглядом.       Бить деда ему не хотелось, потому что тот может быть не в своём уме, а калечить больных — повадка отбросов. Но о помощи Чанёля подумал. Один приказ, и Ёль с лёгкостью оттащит старика, несмотря на то, что он правая рука короля.       — Нимфы подарили! — шипел Бэкхён, решив уступить Сонмину в споре. — А взамен они сняли иллюзию.       — Идиот! — резко отпустил его руку дед и отошёл на пару шагов назад, хватаясь за голову от переизбытка мыслей. — Идиот! Мисхела мертва, поэтому мы могли бы предложить нимфам то, что предлагала она!       Бэк подошёл к нему ближе и выдержал паузу, чтобы Сонмин подготовился к резким словам:       — А я не хочу реку в столице делать. Если нимфы заполонят город, то половина населения окажутся на дне.       — На каких условиях ты принял кольцо?       — Я становлюсь их королём, а они убирают иллюзию.       Бэкхёну надоели разговоры, во время которых надо врать. Кольцо он надел по своим соображениям, и деду о них знать нельзя, потому что относиться к нему как раньше никто не мог. Он не поймёт стремление внука быть свободным в выборе и действиях. Кольцо давало ему возможность управлять нимфами, не позволяя им бесчинствовать в лесу. Если подпустить их ближе к столице, то они почувствуют власть и превосходство, а превращать Ла-Он в мёртвый город наследнику его престола не хотелось. По его мнению, люди должны быть выше нечисти, потому что у человека есть то, что потеряли духи: полноценная жизнь. Только люди могут использовать все органы чувств и испытывать все эмоции, они вольны распоряжаться своей жизнью, как захотят, исправлять в ней ошибки и размножаться. Нечисть же привязана к одному месту, выполняет его указания и никогда не изменит свою жизнь, если где-то оступится. Духи существуют по одному принципу: служить кому-то. Бэкхён, будучи человеком, волен повелевать, и в какой-то момент он представил, что нимфы сойдут на роль подчинённых, а у него будет во владении не только видная часть рек, но и то, что в них скрыто. Больше нимфы не посмеют с ним шутить и смеяться над ним, и у него появилась своя маленькая армия, о которой не узнает ни один правитель.       Сонмин догнал Бэка на улице, схватил за плечо и резко повернул к себе:       — Снимай кольцо немедленно! Ты не представляешь, какие нимфы коварные существа!       — Ты же у нас знаток в нимфах! — закричал на него Бэкхён, и Чанёль моментально вышел из палатки. — Может, расскажешь мне, как ты заработал пятно себе на ноге?       От злости Сонмин повалился на него, и из-за больного тела парень не удержался на ногах, пошатнулся, после чего оба упали на землю. Бэк ударился спиной, но думать над болью не смел, пытался оттолкнуть деда с себя, каждой косточкой тела чувствуя жжение. Сонмин вцепился в его руку и принялся тянуть кольцо, и Бэкхён взвыл от новой, раньше не испытываемой боли. Шин не врал — кольцо невозможно снять. Чем сильнее обезумевший Сонмин за него тянул, тем больше парню казалось, что оно впивается в его тело, словно держится за палец. У кольца будто тонкие паучьи лапки, которые врезались в кость и всё крепче её оплетали.       — Прекрати! — не своим голосом заорал Бэкхён, когда от боли руку затрясло, а на глаза навернулись слёзы.       В эту секунду над Сонмином нависла тень, в которой Бэк различил Чанёля, широкая ладонь легла старику на спину и его, как провинившегося щенка, Ёль поднял за шиворот. Не ожидая подобного обращения с собой, старик отпустил Бэкхёна и попытался отодрать руку Чанёля от себя, но послушный охранник ждал распоряжения своего принца, равнодушно смотря на то, как Бэк прижимает к груди руку.       — Дед, — поднялся на ноги Бэк, сминая коленом недоеденную лепёшку, — откуда ты про кольцо нимф знаешь?       Он помассировал пальцами руку, будто это могло помочь унять дрожь, и навсегда усвоил, что случится, если попытаться снять кольцо.       — Я многое знаю! — смотрел на него волком Сонмин, начиная понимать, что главный в лагере теперь внук. — Прожил больше твоего.       Бэк приказал Чанёлю отпустить дедушку и сложил руки на груди, подозревая, что его обманывают.       — Тебе не кажется странным, что про кольцо ты знаешь, а о том, что ты поедешь мозгами, если не выполнишь просьбу нимф, — нет?       — Какую просьбу?! — вновь крикнул Сонмин, и Бэкхён отмахнулся от него, предугадывая, что тема о нимфах повлечёт за собой ложь, и приказал начать сооружать что-то, на чём можно перенести мёртвое тело.       Чанёль поклонился и сразу принялся за дело, начиная с перетаскивания рыцарских щитов в центр лагеря, где пахло костром, а Бэкхён направился к реке поприветствовать нимф. К роли короля он не готов, поэтому предпочёл предстать перед девушками таким, какой есть, без королевской гордости.       Ксия приказала нескольким нимфам выйти к королю, а сама растворилась в реке, предпочитая временно не появляться на глаза Бэкхёну, чтобы не выслушивать упрёки и смех в свою сторону по поводу выигрыша шамана. Стыд за проигрыш тяготил её мысли, поэтому она спряталась, прислушиваясь к разговору и делая вывод, как к водным девам относился Бэк.       Он переживал. Это первое его представление перед «народом» в качестве короля. На продумывание речи времени нет, зато в памяти всегда всплывало наставление Чанёля, и Бэк не стал от него уклоняться. Раз при общении с людьми главное — прямолинейность, то он предоставит это нимфам, а дальше им выбирать: любить короля или нет.       — Девочки! — останавливался он на берегу и всматривался в водную гладь, на которой лучи солнца переливались в причудливом танце.       С двумя красавицами он уже знаком, поэтому улыбнулся, когда вновь увидел их. Нимфы улыбались в ответ, но показались только до плеч, не рискуя демонстрировать свою грудь, чтобы не смущать короля.       — Рады видеть вас в добром здравии, Ваше Величество!       В душе Бэка перевернулся весь мир от краткого «Ваше Величество» и стало неуютно это слышать. С этими словами ощущалась ответственность за реку, проснулись потребности позаботиться о ней и нимфах, словно Бэк завёл домашнее животное и теперь пытался приобрести для него всё необходимое и самое лучшее. Ему пришлось напомнить себе, что нимфы — не питомцы, а существа, пострашнее удава, поэтому к ним подход надо найти, причём к каждой в отдельности.       — Мне передали от вас подарок! — Бэк показал кольцо и присел на траву, после чего одна нимфа набралась смелости, провела руками по воде и предложила:       — Ваше Величество, не хотите с нами искупаться?       Один вопрос напомнил Бэкхёну, что нимфы обожают всё, что связано с водой, поэтому сразу согласился и потянулся к шнуркам на сапогах. Девушки засияли счастьем и наблюдали, как их король постепенно оголялся и показывал то, что оставил на его теле Чанёль. Улыбки постепенно уходили с их лиц, когда взгляды блуждали по множеству засосов и синяков, и нимфа, тряхнув от удивления пышными тёмными волосами, невольно спросила:       — Вам больно?       Бэкхён, оставляя из одежды на себе только трусы, полез в воду и на вопрос нимфы криво усмехнулся, подмечая, что никто не спросил причину появления отметин на теле.       — А вы, — подплывал к ним парень, и довольно улыбнулся от ощущения тёплой воды на теле, — значит, видели меня с Чанёлем вместе! Подсматривали?       — Ваше Величество, — дули губы нимфы, чтобы разжалобить своего короля, — нам надо было это сделать, потому что вы сами к нам не вышли. Вы нас простите?       Они поплыли рядом с ним, не сводя глаз с укуса на плече и радуясь, что Чанёль не достался им в короли.       — Вы его любите? — шепотом спросила одна девушка и посмотрела на Бэка таким недоумённым взглядом, что он не стал её ругать за лишнюю любознательность.       — Люблю.       — Даже после всего, что он на вас оставил?       Он кивнул, и Ксия окончательно почувствовала, что проиграла шаману. Преданность лесного человека обыграла Духа реки, потому что нимфы никогда не находились в подчинении у человека, хоть на памяти Ксии остались королевы, однако мало нимф, у которых долгий возраст, чтобы запомнить хотя бы последнюю. Шаман первоначально знал, что Ёль не простит Мисхеле попытку убить принца, уверенность подпитывало исполнение пророчества, поэтому он сделал так, что кольцо осталось с Бэком, а нимфы — под его контролем, не смеющие ему вредить. И всё же Ксия радовалась, что не выбрала Чанёля, как того хотел шаман.       — Ночью мне было не больно! — объяснял Бэк, проплывая камыши и боковым зрением замечая в них притаившихся нимф. — Между прочим, я так же поступал с Чанёлем! Сложно объяснить, зачем так делается.       Нимфы, не отводя глаз, смотрели на него, ожидая продолжения рассказа и посвящаясь в подробности жизни своего короля. Бэкхёну скрывать нечего: нечисть сама всё видела. Удивительным для него стало то, что девушкам он свободно обо всём рассказывал, а перед Чанёлем неимоверно стыдился.       — Понимаете, укусы и засосы — тактильное взаимодействие влюблённых, — поочерёдно смотрел он на нимф, чьё внимание полностью отдано ему. — И не только укусить хочется! Иногда мне хочется съесть Чанёля.       Нимфы от испуга нырнули в реку, Бэк рассмеялся от такой реакции и заверил их, что всё в порядке, после чего они выглянули из воды.       — Ничего страшного в этом желании нет, — улыбался он, развлекаясь с девушками и поворачиваясь обратно к вещам. — Если что-то нравится глазу и приятно пахнет, что вы хотите с этим сделать?       — Укусить!       — Съесть!       На этом Бэк сделал вывод, что продолжать дальше разговор об отношениях не имеет смысла. После короткого «люблю» должно быть ясно, что чувствует Бэкхён, но нимфы никогда не влюблялись, поэтому продолжали ждать подробности проведённой ночи, словно король вовсе не таковой, а их давняя подружка, которая приплыла из соседнего источника потрещать о сплетнях.       Его слышал Чанёль, стоя за деревом и напрягая слух. Слышать становилось всё сложнее, и он скучал по лесу Кадоса, где слух заменяет глаза и помогает сориентироваться на местности. Слова Бэкхёна он расслышал очень хорошо и вспомнил людей, которые признавались ему в любви. Все они говорили, что любят, а через неделю упархивали птичками к новому возлюбленному. Часть таких «влюблённых» имели лицо Бэкхёна, поэтому Чанёль с недоверием покосился на реку, по которой плыл принц со своими подопечными. Но, как бы скептически не относился к парню Ёль, его слова звучали иначе, чем у остальных, и в них не слышались хвалебные песни о красивом теле или невиданных глазах — всё доходчиво объяснялось кратким «съесть». Бэкхён никогда прежде не любил, поэтому не мог настолько виртуозно сориентироваться в этом чувстве, что заставляло Чанёля невольно ему поверить и улыбнуться. Препятствием стало чувство страха, и оно же останавливало Ёля сказать ответное «люблю». Мозг, ради сохранения привычного состояния, придумывал различные отговорки: принц молод и найдёт себе ещё пару, принц не испытывает любовь, а привязанность, или принц вешает лапшу на уши нимфам, чтобы те поверили в бурю чувств между двумя мужчинами. Чанёль не торопил себя и развитие отношений с Бэкхёном, опасаясь вновь получить дыру в душе, но следить за парнем намеревался до самого возвращения из Элоя в Ла-Он.       — Ваше Величество, — плыла нимфа справа от Бэка и от волн её светлые волосы упали на голову королю, — как звали вашу маму? Мы слышали множество разговоров от вас про королеву, но так и не узнали её имя.       Бэкхён мягко убрал локоны обратно в реку и улыбнулся любопытству девушки:       — Её звали Лумея, и она жила в деревушке за этим лесом. Быть может, она к вам заходила? Отец говорил, что я на неё сильно похож, поэтому посмотрите на меня внимательно и попытайтесь вспомнить похожую женщину.       Нимфы синхронно отрицательно замотали головами, не припоминая ни одного похожего человека. К ним иногда приходили люди из деревни, чтобы воды набрать, постирать или искупаться, и женщины больше всего полюбили реку, гадая на воде или сплетничая на берегу. Нечисть пыталась вспомнить всех, кто за пятьдесят лет посещал их место, и они уверены, что узнали бы в Бэкхёне кого-то, ведь у них полвека — не срок для памяти.       — Спросите у других нимф, а я на обратном пути зайду вас проведать, — отдал свой первый приказ Бэк и оповестил их о своих планах: — Когда буду дома, прикажу построить фонтан, чтобы вы могли приходить ко мне в любое время.       — В королевский замок? — широко раскрыла глаза нимфа, не веря своим ушам и уже представляя, как соблазняет рыцарей, затем с наслаждением топит их.       Вот только дно фонтана не подходило для складирования тел. Труп обязательно обнаружат и вытащат из воды, пуская на ветер все старания нимфы. Это расстраивало нечисть, но желание посещать замок оставалось таким же сильным, поэтому они пообещали выполнить просьбу короля.       Бэк подплыл к берегу и заметил ожидающего его Чанёля. В тот момент принц опасался, что он слышал его слова любви, поэтому подошёл к нему и серьёзно спросил:       — Давно меня ждёшь?       Чанёль отрицательно замотал головой и пронаблюдал за стекающими каплями по его телу. Синяков оставлено не много, а засосы покрывали преимущественно шею и грудь — места, от которых Чанёлю тяжело оторваться. Выглядело некрасиво и грубо, и Ёль почувствовал себя насильником, отчего свои чувства к парню он спрятал глубже в душу, оберегая принца от них, чтобы они больше не причинили ему вред.       — Возьми мои вещи, — стряхнул капли с волос Бэкхён, затем с улыбкой помахал рукой нимфам, обещая скоро вернутся.       — Ваше Величество! — не сдержалась одна девушка, наслушавшись историй от своего короля.       Когда Бэкхён оглянулся, то заметил её дикий взгляд, полный желания что-то заполучить. Её сестра от нетерпения сжала кулаки у подбородка, и парень ухватился за шанс немного заполучить их благосклонность выполнением любой прихоти. Нимфы ведь тоже женщины, поэтому с ними надо быть как с кошкой: ласкать, баловать и гладить только по шёрстке. Главное — не лишать их свободы и тогда они начнут воспринимать указы короля, как нечто вполне допустимое в их жизни.       — Говори, красавица!       Он склонился к реке, чтобы лучше слышать нимфу, и та громко и чётко прокричала:       — Для нас поцелуйтесь с Чанёлем!       — Какая ты невоспитанная! — без упрёка и в шутку сказал Бэк, выпрямился и посмотрел на замершего Чанёля.       Нимфы довольно потирали ладони, зная, что король для них хоть звезду с неба достанет и Ёлю придётся выполнить его приказ, всё ещё играя роль охранника. Он должен устроить представление для нечисти, чего не позволил бы никогда, но Бэкхён подошёл к нему и прошептал:       — Ты же не против?       Вместо ответа Чанёль указал на его губы. Он знал, что они болят, поэтому не хотел их касаться из добрых побуждений. Его промедление Бэк принял как отказ и убрал его палец от своего рта.       — Не хочешь целовать в губы? Так бы и сказал. Я знаю, что ты умеешь говорить. И мне очень жаль, что я выгляжу не так аппетитно, как вчера.       Чанёль почувствовал то, что ощущал Бэкхён, когда пытался его накормить. Он старался ради доброго дела, но парень его не понимал. Сказать что-то без платка на лице Ёль тоже не мог, поэтому, всё ещё не уверенный в правильности своих поступков, бросил вещи на землю и, притянув Бэка к себе за талию, обнял. В тот момент он чувствовал себя не видавшим жизнь человеком, а таким же молодым юношей, как Бэкхён. Чанёль не искал любви, боялся её, а влюбившись, оказался в глупом положении. У него никогда не было серьёзных отношений, поэтому действовал по королевскому протоколу, который гласил, что причинять боль принцу нельзя. Чувства и намерения настолько сильно спутались в причудливую паутину, заставляя Ёля душой повиснуть на ней, что он всерьёз задумался над своим положением. Выглядеть дураком никому не понравится, а жизнь Ёля только усугубила его отношения с Бэком, который подумал, что его ночной любовник сожалеет о близости между ними. Даже оказавшись слишком близко, он смотрел на своего охранника хмурым взглядом, подозревая, что ему делают одолжение.       — Тебя никто не заставляет, — напомнил Бэк, убеждаясь, что мужчины постарше не любят возиться с юными парнями, отдавая предпочтение опытным партнёрам, которые сделают в постели всё как полагается.       В какой-то момент он даже упрекнул себя в наивности. Нельзя думать, что завидный жених Чанёль променяет свободу в сексе на одного неуклюжего принца, и только потому, что служит у Бёна, согласился с ним переспать. Для Бэка это не просто секс, а выставление напоказ своих чувств. Сказать словами про свою любовь для него слишком сложно, а Ёль, по его мнению, так ничего и не понял из прошедшей ночи. Он просто выполнял приказ.       Чанёль обнял его за плечи и поцеловал, ощущая сладкий вкус алоэ. Сначала мягко коснулся его влажных губ, чтобы Бэк привык к лёгкой боли, затем, назло нимфам, углубил поцелуй. Бэкхён в нём растворился, игнорируя пощипывания трещин ради возможности быть с Ёлем. Это то, что ему надо получить с самого утра. По лёгким и осторожным движениям он понял, что Чанёль бережёт его губы, поэтому схватил его за узел на плаще и притянул к себе.       Нимфы выполнили поручения Ксии и улыбались, видя, как Чанёль легко руководим их королём, что обеспечивало безопасность водной нечисти. Как бы они ни старались быть мягкими и покладистыми, присутствие Ёля возле принца им не нравилось, потому что король леса мог научить принца усмирять нимф, а им хотелось оставаться собой.       Бэкхён почувствовал на своих плечах аккуратные касания, но не горячей кожи Ёля, вместо неё неприятно прилипали к телу перчатки. Погода не вынуждала одеваться теплее, тем более рядом расположена жаркая Месмера, и Бэк отстранился от Ёля, смотря ему в глаза, чтобы по взгляду понять, что произошло. Бесконечность вновь закружилась, расползаясь по сознанию, сжирая каждую границу ограничения, и парень мотнул головой, избавляясь от вечной спирали.       — Ты ранен? Что с твоими руками?       Чанёль вновь ответил отрицательно и указал рукой в сторону лагеря. Без слов Бэкхён понял, что работа, которую выполняли мужчины, требовала быть в перчатках. Все покорно строили настил для переноски трупа, и только принц занимался своими королевскими делами, общаясь с подданными.       — Ваше Величество! — крикнула нимфа, и её сестра скрылась в воде. — Берегите Чанёля! После получения кольца, у вас, кроме него, не будет любовников.       — Значит, я обречён на одиночество? — хмыкнул Бэк и направился к палаткам. — Палец с кольцом себе отрублю, если будешь вдаваться в подробности договора.       Чанёль поднял вещи и последовал за ним, пытаясь понять его слова. Жизнь в иллюзии никому на пользу не пошла, и Бэк всё ещё помнил предательство фантомного Ёля, поэтому ему нужна поддержка, но Чанёль не может заговорить при Сонмине, который, в отличие от своего внука, знает о Кадосе достаточно, чтобы требовать снять платок. Также он не может позволить разрушить отношения с Бэком. Слишком сложно налаживать их заново вдали от родного леса, поэтому предпочёл молчать.       Возле входа в лагерь Бэк забрал у него свои вещи и ушёл в палатку переодеваться, и Шин, стоя невдалеке, кашлем привлёк к себе внимание Ёля. Перед стариком стоял выбор: вновь рискнуть жизнью ради благополучия господина или ничего не делать до возвращения в замок Ла-Он. Долго думая над этим, первое взяло вверх. Подняв взгляд на голубое небо, он понял, что пора отправляться к своим друзьям-алхимикам и наконец-то отдохнуть от суеты и большого количества приключений. Не в его возрасте терпеть переезды и постоянный выброс адреналина. Старость должна проходить в спокойствии и тишине, и уже стало всё равно, каким методом их добывать.       — Я подумал немного над вашей проблемой, — подошёл он к Чанёлю, и Бэкхён, надевая рубашку насторожился от слов. — Понимаете, когда сердце человека разбивается, его осколки больно ранят душу и мозг. Иногда эти острые кусочки застревают, и раны затягиваются вместе с ними, скрывая осколки под бледными шрамами. Вы с такими травмами. — Он сложил руки за спиной и потоптался возле Ёля, подбирая нужные слова и зная, что Бэк всё слышит. — Вам разбили сердце и для вас это был сильный стресс. Надо лечить подобное подобным, вам нужно пережить потрясение, чтобы раны вновь открылись, и осколки можно было вытащить. Но проблема в том, что вы очень стрессоустойчивый! Я думал украсть Его Высочество или взять в плен, чтобы встряхнуть вашу душу, но вы никогда не допустите, чтобы его от вас забрали. Возможно, у короля Ли будет более изощрённый план, после того, как он увидит труп своей племянницы.       Чанёль молчал и не мог заткнуть старику рот, потому что Бэкхён подслушивал. Если применить силу, то принц выскочит из палатки и прикажет старику говорить, в добавок засыплет вопросами Ёля. Шин подписывал себе смертный приговор, и Чанёль не понимал зачем он так поступает. Стресс это ему точно не принесёт, а лишиться ещё одного слуги из-за его длинного языка — вершина глупости. Шин делал вид, что так и надо, привычно кряхтел, держась за поясницу, и сетовал на одышку, поглаживая бороду.       Бэк вышел к ним и приказал Ёлю собирать вещи для отправления в путь, а сам приблизился к Шину и с усмешкой посмотрел ему в глаза, завязывая пуговицы на голубых манжетах.       — Я говорил тебе, что голову оторву, если узнаю, что ты мне врёшь?       — Да, Ваше Высочество, — поклонился старик, чтобы избежать зрительного контакта, во время которого парень мог заподозрить иной умысел в сказанном.       — Ты хоть понимаешь, каким идиотом я себя чувствую?       Шин молчал. Извинения выглядели бы глупо, да и его поступок не прощался, особенно перед лицом члена королевской семьи.       — И кто тебе Чанёль? — нервозно дёргал манжет Бэкхён, тяжело дыша от негодования.       В пору наказать и Ёля, но кольцо на пальце напоминало, что он — единственный, с кем Бэкхён может вступать в отношения, поэтому отрубать ему голову означало для принца добровольно лишить себя полноценной жизни.       — Хозяин, Ваше Высочество, — опускал голову Шин. — Он жизнь мне спас, поэтому я поклялся служить ему, пока мои глаза навеки не закроются.       — Они закроются, когда мы вернёмся в замок моего отца! И откуда в тебе столько преданности? Ты же лгал самому королю и его семье! Ты такой же двуличный, как слово «преданный». Не боишься, что сейчас ты преданный Чанёлю, а завтра — преданный Чанёлем?       — Нет, Ваше Высочество! — вновь кланялся старик. — Я обязан ему жизнью, поэтому если он решит меня убить — такова воля Господа.       Бэкхёна пробила мелкая дрожь от слов «обязан ему жизнью». Перед ним стоял человек, благодаря которому он жил, и Сонмин говорил, что нет равноценной платы для жизни, поэтому надо быть благодарным за то, что сердце всё ещё бьётся. Бэк не знал, как правильнее поступить, поэтому решение своё на словах не менял, чтобы Шин впредь не врал, но и оставить без размышлений своё положение не мог, теряясь в догадках.       — Мы построили настил из веток, — поменял тему разговора Шин и повёл за собой принца к палатке Мисхелы. — На нём можно перевозить труп.       Сонмин завязывал последнюю верёвку. Ветки крепились к щитам, установленные выпуклой стороной вниз, чтобы скользить по пескам. Гроб сооружать не с чего, а в мешке труп попросту изуродуется. На какую-либо более устойчивую постройку времени нет, в Элоя надо спешить, пока мёртвое тело не привлекло внимание падальщиков, которые без опасения людей оторвут от него куски.