Змеелов

      Бэкхён заблудился среди череды одинаковых деревьев. Без карты и Сонмина оказалось сложно ориентироваться в туманном лесу. Мисхела дорогу не знала и не высказывала свои предположения о направлении, а парень перепутал повороты, и они зашли в глубь Ла-Он. Блуждая бессмысленно несколько дней, Бэк гнал лошадь на юг, где должна была течь река — ориентир среди бесчисленных рядов деревьев и кустов. Мисхела тяжело переносила езду. Устав от постоянного пребывания в седле, она положила голову на спину парня, держалась за его ремень, слушая нескончаемый лязг металла, и не надеялась на хороший исход пути. Думала она о том, что тот, кому полагалось умереть несколько дней назад, от судьбы не сбежит, поэтому надо быть готовым к смерти в любой момент. Мрачные мысли разгонял Бэк, рассказывая принцессе различные истории из жизни Ла-Он, большую часть которых девушка читала в книгах, но не перебивала. Его голос глухой вибрацией отражался в теле, успокаивая Мисхелу, и порой она засыпала от его монотонности. Бэк чувствовал ответственность и ценность принцессы, поэтому спешил добраться до нимф. Река стала для него не только надёжным путеводителем, но и местом, где можно собрать сплетни, узнать, что творится в столице и обсудить новости, чтобы составить план дальнейших действий. В первую очередь он хотел узнать, жив ли его отец.       Лошадь приостановила шаг и тяжело дышала, устав от продолжительного пути. Из-за резкой остановки Мисхела проснулась и сонно осмотрелась — опять лес. Есть хотелось больше всего на свете, и девушка позавидовала лошади, которая могла вдоволь наестся влажной после тумана травы.       — Повезло, — проговорил Бэк, почувствовал, что девушка очнулась, — туман рассеялся.       — Нам повезёт, когда будет, что съесть, — едва проговорила Мисхела и глубоко вздохнула, держась одной рукой за живот.       Ей никогда не приходилось голодать. С детства её баловали различной едой, гости из других Королевств с удовольствием готовили свои национальные блюда и преподносили их в подарок королевской семье, а сад во дворе замка богат на фруктовые деревья. В лесу Ла-Он приходилось искать ягоды, чтобы хоть как-то заглушить голод, но витамины только провоцировали желание съесть что-то жирное. Принцесса не обвиняла в своём положении Бэкхёна, понимая, что склоки посреди леса будут выглядеть глупо и ничем не помогут найти дорогу.       Где-то вдали раздались голоса. Они словно мираж слышались со всех сторон, но никого не видно, будто сами деревья разом решили заговорить. Бэкхён насторожился, вслушиваясь в слова, затем широко улыбнулся, узнав нимф, и поторопил Мисхелу слезть с лошади.       — Ваше Величество! — кричали речные девы разными тонами и нараспев, ощущая приближение Бэка и ориентируя его своими звонкими голосами.       Мисхела ничего не слышала, и Бэк со стороны казался ей чокнутым человеком, который улыбается своим галлюцинациям и, бросив лошадь, спешит на их зов и тащит за собой спутницу. Его счастье настолько велико, что, если бы на его пути стояли горы, он бы их разрушил, а моря — переплыл. Взяв за руку девушку, он побежал на голос нимф, и Мисхела едва поспевала за ним, придерживая низ платья. Вид у обоих далеко не королевский: грязные, одежда выпачканная, Бэкхён не бритый, а корона украшала давно не расчёсанные волосы.       — Ваше Величество! — в унисон кричали две нимфы, разглаживая воду перед собой, играясь с ней, и всё сильнее ощущали приближение Бэкхёна.       Ксия стояла на реке невдалеке и с улыбкой наблюдала, как король мчится к ним, крича в ответ, чтобы его продолжали звать. Нечисть, слыша голос Бэка, громче выкрикивали его имя, сообщали, что они соскучились и ждут, когда их король вновь с ними поплавает.       — Девочки, покажитесь, чтобы гостья не чувствовала себя одиноко, — напоследок приказала Ксия и слилась с рекой, оставляя после себя круги на воде.       Бэкхён отпустил Мисхелу и повалился на землю возле воды, стуча кулаками по траве от радости. Чаша эмоций внутри переполнилась, и он, довольно взвизгнув, признался, что безумно рад видеть каждую нимфу в отдельности. Родной замок совсем рядом, можно расслабиться и отдохнуть душой и телом.       Нимфы без стыда впились взглядом в Мисхелу, которая рассматривала их не менее заинтересованно. Безусловно, про водную нечисть она читала, но видеть их своими глазами — отдельная наука. Водные красавицы покоряли её своей красотой и чистым наивным взглядом. В их глазах читалась детская невинность, задор и влюблённость во весь мир. Но это обман. Как только нимфы лучше узнают человека, их взгляд резко поменяется, и чаще их настрой губительный для путников. Мисхела их как жертва не интересовала, поэтому они рассматривали её как женщину, не вынося конкуренцию и определяя, насколько красота человека меркнет перед ними.       — Ваше Величество, — подплывала к берегу нимфа, убирая с лица белые кудри, и мельком ещё раз посмотрела на Мисхелу, — а где Чанёль?       Бэкхёну пришлось рассказать, что случилось в Элоя и про смерть дедушки. Сидя под деревом, он плавно переводил тему на Ла-Он, упомянув содержимое записки. Говорить приходилось кратко, выкладывая только факты, чтобы признаться в главном — голоде.       — Мы очень хотим есть! — не выдержал парень и прервал свой рассказ, надеясь на порцию горячей еды.       Новость о том, что король разлучился со своим супругом, девушки приняли с печалью, а, когда узнали, что в любви они друг другу не признались, вовсе недовольно сморщили носы. Им хотелось послушать романтическую историю, слышать о пылкой любви и вновь увидеть синяки на теле своего короля, а не узнать, что Сонмин умер. Старик не интересен даже для убийства, в то время как любовь бессмертного привлекала тем, что век Бэкхёна не долог и вскоре нечисть будет наблюдать за любовными страданиями короля Кадоса. Это будет не злорадствие — нимфы от чистого сердца восхвалят истинную любовь, о которой могут только мечтать.       Они нырнули, затем из воды вылетели две рыбы. Одна попала Бэкхёну в грудь и била хвостом его ногу, а другая — упала рядом. При виде пищи, Мисхела затаила дыхание, взглядом рассматривая землю, чтобы найти ветки для костра.       — Вы — прелесть! — восхитился Бэк и послал нимфам воздушные поцелуи.       Получив внимание, улыбку и поцелуи от красивого парня, нечисть обомлела и рассказала королю всё, что слышала про захват замка Ла-Он. Бэкхён и Мисхела складывали ветки, слушая мерзкую историю о предательстве. Как оказалось, армия во главе с Каном к воротам замка не подошла, сопротивления не получила, и в самом начале никто из жителей не подозревал, что их король взят в плен. Генерал Кирха с небольшим количеством солдат пришёл с северной стороны Ла-Он под видом беглецов из Тарзиса, которых разгромил Ан. Придерживаясь нейтралитета в многолетней войне за море, Бён впустил «бедолаг», разрешил переночевать, а к утру всех стражников в замке убили, а короля заточили в тюрьму. Спустя сутки, люди стали замечать незнакомых солдат в доспехах Ла-Он, которые патрулировали улицы.       Бэкхён громко рассмеялся, вспоминая, что письмо послано от госпожи Нам, и оторвал кусок своего плаща. Положив его под ветки, он подпалил его спичкой и сказал Мисхеле готовиться к долгожданному обеду. Мыслями он хвалил Нам и продолжал смеяться над солдатами. Из какого бы Королевства ни прибыл военнослужащий, а в бордель всегда потянется. В месте, где пригрели, приласкали, ублажили и напоили, там всегда язык развяжется. Охранять вход на улицу, где оканчивается рынок и начинаются ряды таверн и борделя, любят не все из-за постоянных склок между пьяными покупателями, посетителями и клиентами, поэтому всех своих смельчаков-рыцарей хозяева таверн и проститутки знали в лицо. Новые охранники их насторожили: конкуренты могли подослать своих солдат для сбора сплетен, расценок и качества. Проверить это очень просто: проститутка подходит для разговора и в процессе общения обращает внимание на вопросы. Если они не похожи на допрос, то солдата можно затащить в постель, напоить вином и выведать у него всё, что необходимо. Бэкхён мысленно поблагодарил Нам за оперативность и проткнул рыбу палкой, набираясь терпения, чтобы дожарить её, а не съесть сырой.       Мисхела подошла ближе к воде и попросила разрешение у нимф, чтобы искупаться, пока готовилась рыба. Девушки с радостью согласились и наблюдали, как принцесса спешно раздевается, соскучившись по воде. Ни стыда, ни смущения она не чувствовала перед Бэком, видя, что он не отрывает жадный взгляд от рыбы, изредка сглатывая слюну. Сложив вещи возле принца, Мисхела медленно опускала ногу в реку, чтобы привыкнуть к температуре воды.       — Какие вы красивые! — улыбнулась она, подплывая к нимфам, и те моментально её полюбили. — Довольны своим королём?       — Его сложно понять, — плыли рядом девушки, рассматривая Мисхелу вблизи. — Вы тоже простили Чанёлю ему выходки?       Принцесса удивилась вопросу, не представляя, что натворил Ёль, после чего Бэкхён его прощал, но ответила утвердительно, объясняя, что разрушение Элоя — неизбежное событие.       — Если потусторонний мир внедряется в твою жизнь, — поливала с ладони на голову воду Мисхела, — надо сразу от него отказываться, если не хочешь иметь с ним дело, чтобы нечисть больше не беспокоила. Мой дядя этого не сделал, впустил мертвецов в свою жизнь, обманул и поплатился за это. Если бы Бэкхён вас обманул, какие были бы у вас действия?       Нимфы переглянулись, обдумывая ответ, и согласились с тем, что их король был бы мёртв. В лучшем случае — украшал бы дно реки, а в худшем — умер бы от проклятия.       — Нам повезло с королём! — на выдохе ответила белокурая нимфа и посмотрела на Бэка, который спешно ел горячую рыбу.       Мисхела умылась и разрешила парню съесть вторую рыбу, а нимфы пообещали добыть ещё еду для принцессы. Они с удовольствием принялись помогать ей вымыть длинные волосы. Одна из них принесла небольшие голубые цветы, смяла их в руках до образования пены и аккуратно втирала её в кожу головы Мисхелы, обещая создать пышные и шёлковые волосы. Разговор медленно перетекал с политики в женские сплетни. Нимфы болтали без устали, рассказывая истории местных жителей, которые подслушали. Мисхела может общаться на любые темы, ориентировалась в любой сказанной ситуации или поддерживала общение, проявляя эмоции и мимику. От её выдержки в беседе нечисть пришла в восторг, перешла от волос к телу, натирая его каким-то ароматным маслом, и рассматривая фигуру: красивая, статная, с плавными переходами и с упругими мышцами.       Идиллия и тишина длились не долго. Бэкхён доедал вторую рыбу, когда из воды показалась нимфа и громко крикнула:       — Сёстры! Прячемся! Солдаты едут!       Бросив масло, нечисть растворилась в воде, спасаясь от солдат Кирха. Мисхела выскочила на берег и прикрыла тело платьем, обтекая водой и перепугано рассматривая лес. Бэкхён насторожился, уловив стук копыт и лязганье металла. Бежать поздно, обсуждать план тоже, поэтому парень на секунду растерялся, представляя, что рассказы Мисхелы и его будут значительно расходиться во время допроса. Защитить девушку нет возможности, потому что к ним приближались семеро рыцарей, одетых в доспехи служащих Ла-Он, против такого количества Бэк не устоит, а их выражение лица не сулило ему ничего хорошего. Они подъехали ближе, ориентируясь в положении будущих пленников, и их предводитель кивнул, без слов приказывая связать людей.       Бэк попятился назад, прижимаясь спиной к дереву и сожалея, что бросил в лесу лошадь, диким зверем посмотрел на врагов, но его ничтожное положение твердило не бросаться в драку, делать вид, что он принял солдат за своих, и громко напомнил, что он — их принц.       — В замке разберёмся! — с улыбкой сказал командир и перевёл взгляд на Мисхелу, следом на неё посмотрел Бэк, отмечая, что девушка окинула всех презренным взглядом и, когда к ней подошли двое, она громко и властно крикнула:       — Убрали руки! Я принцесса Ли! Единственная из королевской семьи, выжившая после разрушения Элоя! Я пленница принца Бёна!       В этот момент рыцарь грубо засунули кляп в рот Бэку, а двое других — связали руки за спиной. Он пытался сказать, что девушка врёт, хотел напомнить ей, что Чанёль велел охранять принца, а не подставлять его, но Мисхела указала рукой на лежащие на земле корону и браслет, доказывая свою правоту. В замке Кирха её видели многие воины, поэтому предводитель отряда моментально её узнал и слегка поклонился.       — Слышал, что вы хотели отравить королевскую семью! — сквозь смех вспоминал командир, рассматривая девушку с высоты седла. — Ходили слухи, что Элоя пало, но никто не верил. Значит, правда? И как же Бёну удалось взять вас в плен?       — Не все сплетни собрал? — спешно одевалась принцесса, с раздражением слушая смех мужчины. — Не слышал, что меня везли к дяде? Так хоть смотреть научись! Не видишь, что меня не передали королю?       Рыцарь откашлялся в ладошку, а десяток нимф спрятались за камышами, наблюдая за происходящим и не веря, что их короля могут убить. Ксия приказала найти Чанёля во что бы то ни стало, и девушки поплыли в разные стороны, известными путями направляясь во все уголки мира, до которых дотянется река, чтобы бросить клич помощи.       Мисхела поправила корону на голове, съезжающую с влажных волос, и, придерживая полы платья подошла Бэкхёну, с ненавистью смотря ему в глаза. Один её взгляд показал всю гнилую сущность девушки, эгоизм, самовлюблённость и жажду власти. Ей нужно править, чувствовать в своих руках миллионы жизней и распоряжаться ими, как некогда ею распоряжался король Ли. Она презренно фыркнула и прошипела сквозь зубы:       — Тварь!       Для большего унижения она плюнула ему в лицо, после чего все солдаты громко рассмеялись, а один не сдержался и крикнул Бэку, что девушка теперь вольна делать с ним всё, что душе угодно.       — Что ты этим хочешь сказать? — повернулась к нему Мисхела и впилась ненавистным взглядом чёрных глаз, от которого солдату стало не только страшно, но он моментально ощутил себя на войне, где надо молчать, потому что является всего лишь пушечным мясом. — Ты думаешь, что меня насиловали?! Считаешь, что я это допущу?       Солдат поклонился, умолял его простить, и не надеялся на пощаду, но Мисхела сообщила, что желает есть и подошла к командующему. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. За это время рыцарь пожелал провалиться сквозь землю, не понимая, что принцесса от него хочет, и Мисхела не сдержала злость:       — Двигайся, истукан, или сам пешком иди рядом с пленником!       Её командный голос заставил молчать даже лягушек, и только Бэкхёну есть, что сказать девушке, но он не мог. Наблюдая за ней, он мысленно сказал Чанёлю, что его доброта закрыла ему глаза на истинную Мисхелу. И кто в этом виноват? Бэк винил себя, своё милосердие, которое он показывал Ёлю и уверял, что так поступать правильно. В итоге Мисхела добилась своего. В её распоряжении королевская семья Бён, и она станет королевой, хоть несколько раз уверяла, что ею ей не быть и никогда не возникало подобного желания. Истина открылась на деле. Её командного голоса боялись рыцари, которые сами не поняли, как девушка взяла доминирующую позицию на себя.       — Кто в замке главный? — ехала впереди командира принцесса.       — С какой целью интересуетесь? — осторожно спросил рыцарь, выполняя приказ генерала — никому не говорить о внутренних делах замка.       Мисхела подняла на него презренный взгляд, напоминая, что подчинённый для принцессы — никто, и прошипела:       — Мне с тобой о политике разговаривать? Мой дом разрушили у меня на глазах, всю семью убили, а ты интересуешься причинами, по которыми я требую общения с королём Каном?       — Простите, принцесса.       Она обозвала его болваном и приказала вовсе ничего не говорить, раз он настолько глуп для общения с членами королевской семьи. Бэкхёна её взгляд ни разу не касался. Его вели к телеге для перевозки в замок. Чтобы среди людей не поднимать бунт, солдаты кинули его в телегу, забрали пояс с мечом и сверху накрыли старыми плащами. Краем уха Бэк услышал, куда его везут, и думал, как быть в своём плачевном положении. Мисхела оказалась предателем, причём с огромными знаниями о своём пленнике и его любовнике. С телеги сбежать тоже не получалось, потому что как бы парень под плащом не кувыркался, а упирался телом в мешки с чем-то тяжелым. Кричать мешал кляп, а мычание не услышат люди из-за лязга стали и шума камней под колёсами. Вывернувшись в очередной раз, Бэкхён сморщился от стянутой верёвки на ногах и опустил голову, замечая между мешками просвет. Доползти до щели пришлось боком. Парень посмотрел в неё, определяя, какую улицу они проезжают, и мысленно проложил дальнейший путь к замку. Самая короткая дорога вела через бордель, и Бэкхён с волнением продумывал план, чтобы, если не сбежать, то дать о себе знать. Мисхела едет не как пленница, и люди помнят её деяния, выйдут на улицы, чтобы лично убедиться: в замке не всё так гладко, как об этом говорят. Нам не будет исключением, да и она не любитель сидеть в четырёх стенах, поэтому Бэку надо дать о себе знать. Он думал, потея под тряпками и среди мешков, смотрел на улицу, замечая множество лиц и домов, и вновь опустил взгляд, ища свой кулон. Шанс, что его заметит Нам один на миллион, но парень надеялся, что блеск камня и серебряных «лапок» привлечёт внимание мамки и она поймёт, что увидела.       Чем Нам может помочь, Бэк не представлял, но нуждался в том, чтобы кто-то понял — он в городе. Люди должны знать правду и, если принц им дорог, то поднимут бунт и сообщат Ану о беде. Крестный обязательно поможет освободить кума и его сына, несмотря на активную войну за море. Он с радостью разгромит войска Кирха в Ла-Он и сможет поднять простой люд на борьбу с врагом. Всего одно восстание способно убить всех рыцарей, держащие посты в столице, но люди не понимают своей силы, не осознают, какую неуправляемую мощь они могут создать и что им подвластно изменить не только правление в Королевстве, но и историю. Они делают вид, что ничего не видят и не знают, закрываются в себе и в своих домах, выжидают, чем всё окончится, и всё потому, что боятся ошибиться в выборе сторон. Страх выбрать не будущего победителя и поплатиться за это делал их трусами и послушными рабами. Для них нужен сильный, уверенный и красноречивый лидер, способный вести за собой не десять, а сотни тысяч человек, внушить им свою идею и сделать всё возможное, чтобы люди умирали за неё. Бэкхён не хотел верить, что его народ не в состоянии самостоятельно восстать за своего короля, но осознавал силу страха, помня Чанёля.       Он подполз выше к проёму и наблюдал за кулоном. Телега ехала по каменистой и неровной дороге, колёса натыкались на мелкие камушки, создавая вибрацию, и лёгкий кулон мелко подскакивал, направляясь к щели. Парень нетерпеливо ждал, вскользь смотрел на улицу, контролируя своё месторасположение, и замечал людей, с любопытством смотрящих на Мисхелу. Им всё равно на телегу. Куда любопытнее выглядела принцесса Ли, которую пару месяцев назад везли под стражей, но внезапно вернули обратно с короной на голове и с почестями. Когда кулон от вибрации провалился и повис, стучал о дерево. Бэк не переживал: куда сильнее тарахтят колёса о дорогу. Вскоре он заметил Нам. Женщина стояла возле дороги, махала веером и недовольным взглядом встречала рыцарей и Мисхелу. Большая пуговица на корсете по-прежнему пыталась сдержать большой бюст, однако морщинки на груди и открытой шее выделялись не так сильно, как раньше, а плечи уверенно выдерживали нагрузку. Нам взмахнула длинными ресницами, направляя взгляд на телегу, после чего Бэкхён от натиска надежды едва не скулил, как собака при виде хозяйки, но женщина равнодушно отвернулась и продолжила махать веером, словно это разгонит мелкий туман.       Бэк перевернулся на спину, таща за собой кулон, и мысленно обратился к Чанёлю, называя его последней возможностью выжить.       Мисхела смотрела на людей с лёгкой усмешкой и высокомерным взглядом, отмечая в глазах народа негодование. Даже дети тыкали в неё пальцем и интересовались у родителей: почему эту тётю вернули в Королевство, если она хотела убить принца Бэкхёна? Взрослые спешно прятали детишек в домах, чтобы не навлечь гнев принцессы. Ей всё равно на мнение простолюдин, потому что в её руках Бэкхён, а значит вся власть Ла-Он.       — Люди вас не жалуют, — озирался по сторонам командир, с недоумением отмечая, что слухи о строптивой Мисхеле вовсе не сплетни базарных тёток.       — У нас взаимные чувства, — смотрела вперёд девушка. — Они меня ненавидят, а я на них смотреть не могу, потому что считаю их жизни дешевле, чем моего народа. Знаешь почему первыми умирают гении и дураки? Они мыслят одинаково — своей одной логикой. У них мозг зациклен на том, что они особенные, поэтому решение любой проблемы должно быть с их индивидуальным почерком. В конечном итоге они умирают либо из-за сущей ерунды, либо кончают жизнь самоубийством, потому что их мозг не способен видеть элементарное, а их логика не гибкая, когда надо найти самый простой путь. Такие люди не видят то, что у них перед носом, ведь им с детства говорят, что они не такие как остальные, значит творить должны что-то особенное. Но такие люди забывают, что живут среди инакомыслящих и надо понимать их, учиться думать, как большинство, чтобы не сгнить среди них. Посмотри на этих людей и поймёшь, кто гений, кто дурак, а кто ничем не отличается от большинства.       Командир её не понимал и с удивлением осматривал горожан, которые выглядели обычными жителями столицы, не тянувших до уровня гениев. Кто-то торговал рыбой, кто-то — овощами, а на углах сидели чумазые дети, предлагающие почистить обувь и замш. В каждом городе встречаются такие лица, профессии и люди.       — Простите, принцесса. Видимо, я недостаточно хорошо смотрю на народ Ла-Он.       — Нет, — пожала узкими плечиками Мисхела. — Просто ты дурак.       Рыцарь подавил кашель, не ожидая, что он, достигнув не мелкого звания, окажется в глазах принцессы дураком. Мисхела не обращала внимание на людей и стражу, не видя в них препятствие к своему восхождению на трон. У неё есть план, основанный на предположениях, а утвердить его или заставить поменять должен генерал — главный в замке.       Лично Кан не приехал, не видя в этом нужды. Вековой союз между Кирхом и Ла-Он сильно притупил бдительность короля Бёна, поэтому захватить замок без единого боя не составило труда. Мисхела учла подлость Кана и поспешила увидеть генерала, чтобы проверить, какое у него мышление и как его можно использовать ради своей выгоды. В этом ей должен помочь пленник, настроенный против неё. А что против неё, то делало её союзником Кирха и автоматически притупляло их бдительность, чем не могла не воспользоваться девушка. Возле ворот замка она оглянулась на людей, замечая их неприязнь к принцессе, и Мисхела мысленно попросила ненавидеть её ещё больше. После того, как она получит трон, завоёвывать благосклонность людей не входило в её планы. Народ свыкнется, потому что у него не будет выбора — жить на привычном месте захочет большая часть, а значит вынудят себя поклониться королеве.       За воротами замка встречать принцессу вышел сам генерал, но Мисхела не отходила от телеги, охраняя пленника как свою добычу.       — Король Кан будет рад с вами встретиться! — поклонился мужчина и заглянул в телегу.       Мисхела окинула его взглядом: на вид лет пятьдесят, подтянутая фигура, мозоли на ладонях, на ключице шрам и слегка шепелявит. Из-под пол чёрного халата виднелись накаченные икры, а обутые в сандалии ноги имели деформированные пальцы от постоянного ношения сапог. Всё указывало на то, что генерал — заядлый любитель сражений. Войны, драки, турниры — его страсть. Находиться постоянно на сражениях означало терять блага в обычной жизни простолюдина, и такие потребности принцесса решила аккуратно выведать. Откинув тряпки с телеги, он смотрел на злого Бэка как на соперника, желая сразиться с единственным сыном короля Бёна и доказать своё превосходство. Мисхела скинула мешки с края и ударила генерала по руке.       — Он мой!       Мужчина выпрямился по струнке и возразил:       — Ваше Высочество, вы на территории, завоёванной королём Каном, поэтому пленник принадлежит ему.       Девушка мило улыбнулась, цепко вцепилась в принца пальцами и потащила его с телеги, предлагая генералу побеседовать на эту тему за ужином.       — Я очень хочу есть, мой генерал! — жалобно протянула она и моментально, словно ящерица, поймала изменённый взгляд вояки.       Он засуетился, смущенный обращением молодой принцессы, и приказал подать ужин немедля, да так, чтобы стол ломился от обилия еды. Бэкхёна утащили солдаты, но Мисхела взяла генерала под руку, сминая мягкую ткань халата, посмотрела на него снизу-вверх, сражая бывалого воина своей миниатюрностью, и приподняв полы платья, тихо попросила:       — Когда будем ужинать, я хочу, чтобы Бэкхён это видел. Он не ел несколько дней, поэтому наблюдать за нами ему будет невыносимо.       — Не желаете сменить платье? — перевёл тему мужчина, но Мисхела нашла, что потребовать.       — Где находится гардероб покойной королевы?       Пару платьев солдаты нашли в комнате Бёна. Одежда ценная для короля, поэтому Мисхела кинула оба наряда на королевскую кровать и выбирала лучший. Изумрудного цвета бархат не терял своей красоты. Ладонь касалась приятной ткани, отмечая исключительное качество, на которое заслуживает любимая женщина. У платья нет застёжек, вверх одевался через шею, на талии ниспадали широкие ленты для утяжки, а подол спереди доходил до колен, сзади — до пят, чтобы демонстрировать изысканные ноги королевы, когда она восседает на троне. Второе платье из льна с широкими рукавами и свободным низом, множество складочек на груди, словно прошитые, украшались золотой цепочкой и ещё одна цепочка прикреплена на уровне талии, чтобы её использовать вместо пояса. За семнадцать лет лён немного потрепался, поэтому Мисхела надела бархатное платье, вычесала высохшие пышные волосы, надела корону и браслет. В подобной одежде жарко, но в другом наряде она не могла появиться при Бэкхёне, чтобы злить его дольше.       Когда Бэка приволокли в зал, где стол громоздился от еды, он не поверил в благосклонность врага. Если бы его решили накормить, то это произошло бы в тюрьме и выглядело в виде чашки воды и куска пресной лепёшки. Помещение заполнилось ароматом запечённой рыбы, свежими овощами, ровно нарезанных в салате, тонким запахом цитрусов для закуски к крепкому вину и пряности. Всё благоухало, как на лучших пирах семьи Бён, навевая воспоминания и усиливая голод. Желудок свело в спазме. Парень скучал за едой Ла-Он, помнил, насколько они вкусны, и не сводил глаз с обилия пищи, зная каждое блюдо на вкус. Пока охрана привязывала его к стулу, желудок Бэка бурчал. Невозможно противиться голоду и скрывать его. Слюни заполняли рот, губы тряслись от желания откусить кусок рыбы, а тело невольно подалось вперёд к столу, но рыцарь туже затянул верёвки. Пусть враг издевается таким образом, но ради еды Бэкхён готов выслушивать унижения и насмешки.       — Расскажи мне, — заходил в зал генерал, держа в руках два бокала и вино, — как принцессе удалось обмануть тебя?       Он сразу рассмеялся, указывая пальцем на кляп во рту парня, из-за которого он не мог говорить. Рыцари шутку не оценили, но вяло хихикнули, чтобы не гневить генерала. Бэк тяжело дышал, ощущая голод и злость одновременно. Желудок вновь издал звук, и мужчина рассмеялся громче, присаживаясь на один конец стола. Второй принадлежал принцессе. Таким образом учитывались два главных человека в доме, хоть Бэкхён хотел кричать, что они оба никто и сидеть во главе стола должен король Бён.       Когда по ступенькам спускалась Мисхела, сияющая золотом и улыбкой, Бэк прекратил дышать, узнав платье матери. От ошеломления и ужаса он мычал, затем принялся резко дёргаться, пытаясь вырваться и разодрать платье в клочья, лишь бы оно не касалось тела предателя. Опозорить память королевы — высшая подлость, словно сплясать на могиле умершей.       — Его избить? — указал на Бэка генерал, и Мисхела отмахнулась, присаживаясь на своё место.       — Пусть делает, что хочет, лишь бы молчал. Он мне в пути все уши прожужжал пустой болтовнёй, от которой у меня мигрень началась.       Бэк вновь опешил от услышанного от обиды опустил голову, мысленно обзывая себя доверчивым болваном. Он разговаривал с девушкой, чтобы оба не сошли с ума от постоянной и монотонной дороги, но его старания не оценили, и вся забота напрасна.       — Еды много, поэтому угощайтесь. Берите всё, что душа пожелает.       — Мясо хочу, — спокойно сказала Мисхела, осматривая стол. — Почему нет мяса? Овощей мало, зато рыбы накидали по тарелкам, словно она к утру протухнет, поэтому надо срочно её готовить.       Генерал приказал принести мясо и соусы. Наблюдать за Мисхелой ему стало интересно, замечая в ней только хрупкую и голодную девушку. Она подвинула к себе большое блюдо с тушеными овощами, положила четыре ложки себе в тарелку, остальное плотно сдвинула на край и поставила перед собой. Тарелку с отложенными овощами она отставила и предложила генералу угоститься. Когда принесли утку, принцесса забрала её с подноса и положила к себе на блюдо, где находились шесть порций еды.       — Утка, — недовольно смотрела на запечённую птицу Мисхела. — Не могли кабана подстрелить?       Генерал не верил, что молодая девушка всё съест. После долгого голода руки без разбора кладут на тарелку еду, но сытость наступает довольно быстро, поэтому спешка лишняя. Мисхелу статистики и предположения не волновали. Махнув рукой на замечание генерала, она принялась орудовать ножом и вилкой, интересуясь, когда приедет Кан.       — Через пару дней, — клал себе в тарелку рыбу мужчина, продолжая наблюдать, как принцесса серьёзна настроена съесть огромную порцию, которая не по силам даже самому голодному солдату.       — И зачем ему Ла-Он? — с набитым ртом заговорила принцесса. — Я ради мести сюда ехала и терпела выходки Бэка, его слуг и старика, который, к счастью, умер в дороге.       — Сонмин умер? — оживился генерал. — Это будет лучшей новостью для короля.       — Захват Ла-Он — плохая новость? — поразилась Мисхела, отрезая мясо с утки и мельком посмотрела на собеседника, читая по его мимике, с каким настроем он захватил замок.       — Это слишком легко.       — Верно. Взяли внезапностью и быстротой. Подло, но на войне все средства хороши. Главное — нанести решающий удар, когда враг этого не ждёт. Например, как уничтожили Элоя.       — Расскажете?       Мисхела сунула в рот большой кусок мяса и кивнула. Если она собиралась всё подробно пересказать, то намного позже. Сначала она поест, затем — примет ванну, насладится вином и только потом, туманной ночью, расскажет сонному генералу о гибели Королевства. Ему больше будет хотеться спать, поэтому быстро прекратит общение, чему принцесса обрадуется.       Бэкхён смотрел на Мисхелу, тяжело дышал и едва унимал панику в душе. Пока он жил в Элоя, девушка узнала слишком много о принце и его охраннике, о затянувшемся путешествии, смерти Сонмина и о письме, посланной Нам. Подставлять мамку за её преданность Ла-Он — болезненное понимание, но Бэк ничего не мог поделать, оказавшись сам на грани смерти. Правда, которая хранилась в голове Мисхелы, могла разрушить королевскую семью за две минуты. Народ не простит королю и принцу связь с нечистью, а доказать их причастность к нимфам проще простого: попробовать снять кольцо. Отдав всё, Бэк готов убить Мисхелу, лишь бы она не крушила вековые устои в замке.       — Какие планы на Бэкхёна? — интересовался генерал после долгого молчания, нарушаемое только лязгом столовых приборов о тарелки.       — Убью его на глазах короля, — пожала плечами Мисхела и поднесла бокал с вином к губам. — У вас есть другое предложение?       Генерал тяжело вздохнул, не находя планы на парня. Это его ошибка, потому что принцесса моментально уловила замешательство в его блуждающем по столу взгляде. Когда над чем-то думают, то смотрят хоть изредка на предмет размышления, а генерал избегал зрительного контакта с Бэкхёном, имея свои мысли на его счёт, но тщательно их скрывал.       — Генерал, хотите раскрою секрет? — довольно улыбнулась Мисхела и кивнула на принца. — Он занимался любовью со своим охранником.       Бэкхён глухо промычал и пытался выпутаться, чтобы убить девушку, но верёвки больно врезались в запястья, оставляя синяки. Самый сокровенный секрет озвучен врагу. Осталось рассказать об этом народу, и через час весь мир будет обсуждать ориентацию принца Бёна и лишать его трона, потому что он бесполезный принц, от которого не дождаться потомства.       — Генерал! — вставала со своего места Мисхела и вальяжно подошла к насупившемуся Бэкхёну, лисьим взглядом смотря ему в глаза. — Хотите поразвлечься с самим наследным принцем Ла-Он?Единственный и горячо любимый сын Бёна будет ваш! Уступлю вам его на одну ночь!       Мужчина попытался отказаться, но Мисхела напомнила ему, что знает, чем занимаются рыцари в период затяжной войны. Женщин в военные ряды не забирают, чтобы они в своих домах рожали будущих воинов, поэтому каждый мужчина выбирает себе любовника, чтобы удовлетворять плотские потребности.       — А я вам предлагаю сына врага, — тихо искушала Мисхела и сняла свою корону, примеряя её на Бэкхёна. — Развлеките мою фантазию, генерал! Так хочется рассказать об этом Бёну. Вы всё ещё отказываетесь?       Бэкхён поймал на себе полный похоти взгляд мужчины и мотнул головой, скидывая корону. Быть изнасилованным врагом — позор. Слышать над собой довольный смех, грубые слова и стоны удовольствия — самое мерзкое, что может случиться в собственном доме. Мисхела не могла не опуститься до уровня свинства, чтобы продолжать унижать парня, а генерал согласно кивнул, поклявшись, что ублажит фантазию принцессы.       Она поймала корону и осмотрела застывших рыцарей, охранявших Бэкхёна.       — Уходите и позовите подданных Кирха.       Двое молодых парней поёжились, не ожидая, что одного взгляда достаточно, чтобы определить, кто давно служит в замке. Они несколько лет преданы Бёну и хотели помочь принцу, но принцесса моментально уловила жалость к Бэку в их глазах и узнала о их планах. Никто не смел покидать пределы двора замка, поэтому два рыцаря послушно последовали на улицу, по пути передав двум попавшимся солдатам приказ принцессы.       — Хочу, — шептала в лицо Бэкхёну Мисхела, смотря ему в глаза с наслаждением, — чтобы ты ощутил то же, что я.       Бэкхён тяжело сопел, вспомнив, что девушку насиловал король Ли, и повернул голову в сторону, показывая, что не желает даже видеть предательницу.       — Искупайте его, — отдавала приказ рыцарям Мисхела, плавно ступая к генералу, — побрейте, но ни в коем случае не развязывайте его! Разрежьте одежду, чтобы выкупать! Затем позовите ещё парочку крепких мужчин, оденьте его в лучшие королевские одежды, украсьте его золотом и серебром, чтобы на кровати лежал принц, а не грязный пленник. И оставьте его привязанным к кровати в его комнате.       Солдаты поклонились и не заморачиваясь над переноской пленного схватили стул по обе стороны и вынесли из зала. Бэкхён пытался что-то промычать, но быстро понял: что бы он ни делал, будет так, как хочет Мисхела. Обращение с пленными во всех Королевствах одинаковое, и Бэк видел, что с ними не церемонятся, особенно преданные своему королю солдаты.       — Мне плевать, что вы будете делать с Бэкхёном в постели, — подошла к генералу Мисхела и взяла его бокал, — поэтому развлекайтесь в волю.       Она допила вино и посмотрела на мужчину с восхищением, предвкушая незабываемый секс в его жизни. Вряд ли он когда-нибудь кого-то насиловал, но не в силах отказаться от вражеского принца. Ни красивое лицо Бэкхёна, ни его молодость, ни его любовь к мужчине не возбуждали старого вояку так, как мысль о том, что в его постеле лежит враг. Сражаясь долгие десятилетия, генерал потерял жалость к врагу, не считал его за человека, и с одинаковым хладнокровием убивал женщин, детей и рыцарей. Грань между союзником и врагом стиралась одним приказом короля, поэтому мужчина ждал, когда прикажут убивать население Ла-Он. Заполучить на потеху принца Бэкхёна лучшая награда за все годы службы. Видеть страх в глазах юноши, слышать его вопли через кляп и ощущать жалкое сопротивление торопило генерала покинуть зал и подняться в комнату Бэка, но присутствие принцессы его останавливало.       — Вы сделали большой подарок, когда привели пленника!       Мужчина принёс бокал Мисхелы и налил вина. Девушка вновь надела корону, мечтая погрузиться в ванну и подумать над дальнейшей жизнью в замке. Не хватало множества коридоров, как в Элоя, больше мясных блюд и библиотеки. Книги с тайными знаниями вряд ли хранились в замке, поэтому девушка добавила в план поиски библиотекаря, чтобы выпытать у него про ценности.       — О вашем приезде королю Кану сообщит гонец! — поднял бокал генерал и стукнулся с бокалом принцессы, поднимая тост за победу над Ла-Он. — Вы понравились королю несколько месяцев назад, когда приезжали в гости. Он как-то упомянул, что согласен жениться на вас.       — Я тоже буду не против! — улыбалась девушка и направилась к своему стулу. — Насколько я помню, он женат.       — Любой человек может внезапно утонуть в болоте. Или, может, вы не против поделиться рецептами ядов?       Мисхела повернулась к нему, одаривая мужчину лучезарной улыбкой, и кивнула:       — Я согласна. А теперь мне пора принять ванну.       Где находится ванная комната, она не знала, но спрашивать об этом у проходящих мимо служанок побоялась. Прошлая Мисхела жила в замке, поэтому изучила каждый его угол. Принцессе пришлось делать вид, что она прогуливается по коридорам и наслаждается вином. Дом ей нравился просторностью, большими окнами с видом на пышный сад и малым количеством ковров, от которых больше пыли, чем красоты. Когда она прошла тронный зал и зашла в один из коридоров, столкнулась с двумя рыцарями, на плече одного висел бессознательный Бэкхён. Его пришлось оглушить, чтобы побрить. Мокрые рыцари шепотом проклинали юркого и увёртливого парня с волей к свободе. Занимаясь делом не для стражи порядка, двое мужчин решили проблему по-своему: ударили ребром ладони по шее парня, быстро вымыли, побрили и понесли одевать. Выполняя приказ принцессы, они достали из шкафа наряд принца и приготовили верёвки. Когда очнётся Бэк, они не знали, поэтому один рыцарь спешно надевал на него рубашку, а второй — штаны. Бэкхён как тряпичная кукла и не реагирует на движения мужчин. Они с лёгкостью его переворачивали, одевая плащ, укладывали его на кровати, поднимая руки к перегородкам спинки, чтобы привязать. Мокрые волосы касались подушки, влага впитывалась и охлаждалась на шёлковой наволочке, что и стало причиной пробуждения Бэкхёна. Шея болела, вызывая тяжелый стон, а воспоминания напомнили о тяжелом положении парня. В доказательство тут же вновь всунули кляп в рот, и один из стражников пожелал приятного секса, после чего оба рассмеялись и вышли из спальни.       Бэкхён дёрнулся, осмотрел себя, отмечая, что на его белоснежном плаще блестят две золотые броши и кулон. Кольцо осталось нетронутым — никому до него нет дела. Руки привязали к спинке кровати, верёвка туго стягивала запястья, а ноги свободны, но Бэк сомневался, что сможет ими отбиться от того, кто примостится между ними. Надеется на помощь — пустая трата времени. Солдаты не будут рисковать жизнью, чтобы помочь своему принцу, потому что замок полон врагов, а Чанёль где-то далеко и неизвестно, что случилось с ним после разлуки.       В своём положении Бэк никого не винил: человеческая подлость имеет много лиц и может проявиться в любой момент. Мисхела виртуозно строила из себя жертву и пользовалась жалостью к себе. Показав свои настоящие намерения, ей ловко удалось завоевать распоряжение генерала, а в дальнейшем она получит благосклонность Кана и, возможно, это его погубит. В его представлении Мисхела осталась той, которую он встречал несколько месяцев назад, и не представлял насколько настоящая принцесса более подлая и хитрая. Бэкхён рад, что Чанёль узнает, кто убил его принца и не оставит убийство без мести, но даже эта мысль не успокаивала душу. Он с отвращением представлял, что его будет касаться кто-то, а не Чанёль. Изнасилование казалось изменой, и Бэк предпочёл бы умереть, чем переспать с генералом. От всего сердца он желал себе смерти, умереть от шока, боли или ненависти, оставляя насильнику только свой труп, а Мисхеле — провальный план его отравить.       Генерал в комнату вбежал, громко хлопнул дверью и несколько секунд осматривал лежащего Бэкхёна, предвкушая сильный оргазм. Возбуждение моментально накрыло с головой, он медленно приближался к кровати и что-то довольно лепетал на своём языке. Бэкхён его не понимал, попытался оттолкнуть ногой, целясь в живот, но мужчина схватил его лодыжку и резко повернул в сторону.       — Не стоит сопротивляться, — он улыбнулся, заползая на кровать, — ты сделаешь себе хуже. Быть может, Мисхела передумает тебя убивать, поэтому сохраняй своё здоровье.       О здоровье Бэк думал меньше всего. Просчитывая ходы для лучшей атаки, он искал возможность высвободиться либо с одного удара убить генерала. Если его оглушить, то следовало чем-то освободить себе руки, чтобы потом сбежать. Иначе нет смысла в действиях, наоборот, генерал очнётся и сделает в сто раз хуже, чем хотел.       — Не дёргайся! — шептал мужчина, расстёгивая плащ на принце и замечая яркие украшения.       Он смотрел с долей безумства, словно Бэкхёна ему подарили навсегда в награду за долгий труд. Всю свою жизнь он боролся за каждый глоток воздуха лишь бы в конце заполучить себе в кровать сына Бёна. Жизнь прожита не зря, и генерал желал от души поиграться с парнем, ожидая следующий подарок судьбы. Бэкхён стоил тысячи медалей, пятьсот титулов и десятки тысяч загубленных жизней, и невыносимо думать, что его тела уже кто-то касался. Какой-то охранник согревался теплом королевской кожи, ласкал губы парня, ловил с них стоны и мог делать что угодно с юным принцем, а тот оставался послушным и просил ещё одну встречу. Но больше всего генерала злил тот факт, что Чанёль получил то, чего никогда не даст Бэк насильнику, — страсть.       Оголяя грудь принца, он смотрел на кулон, брошь и поднял взгляд на злого Бэкхёна, обещая ему, что его выражение лица скоро сменится. Бэкхён ему бы высказал много, но сморщился от поцелуя на своей груди и резко дёрнулся, пытаясь подняться выше, лишь бы не ощущать на своей коже сухие губы и до тошноты мерзкое ощущение чужих рук.       — Ещё раз пошевелишься без разрешения — привяжу твои ноги.       Бэк глубоко вдохнул, намереваясь оттолкнуть генерала, потому что его поцелуи провоцировали в парне брезгливость до дрожи, словно тела касается не человек, а уродливое насекомое с влажными щупальцами.       Резкая боль в пальце заставила Бэкхёна взвизгнуть и попятиться выше, но мужчина упорно тащил парня за бёдра вниз, сообщая, что тот допрыгался. Бэк поднял взгляд на кольцо, не понимая, что происходит. Первая мысль — что-то случилось с Чанёлем. Возможно, он умер или ему отрубили пальцы, поэтому второе кольцо даёт об этом знать. Оно вновь впивало свои «лапки» до кости и цепко держалось, вынуждая парня паниковать больше, чем перед изнасилованием. Его уже не интересовал генерал, который снимал с себя халат и готовился спустить трусы, грубые слова и обещания порезвиться на славу. Воспоминания освежали в памяти момент, когда Сонмин пытался снять кольцо, и Бэкхён до ужаса боялся той боли, бился на кровати в истерике, стараясь вытащить руку из петли верёвки, игнорируя натяжение и счёсывая кожу на запястье. Генерал смеялся над ним, думая, что парень паникует, видя его голым.       — Тебе понравится! — обещал мужчина и резко дёрнул его ремень, садясь на ноги Бэку, чтобы он ими не размахивал.       Кольцо крепче сжалось, и Бэкхёну показалось, что он чувствует скрежет маленьких лапок на своей кости. Рука тряслась в судорогах, натягивая сухожилия, и парень взвыл со слезами на глазах. Посмотрев на руку, он заметил, как его безымянный палец неестественно выгнулся и побледнел, а кольцо медленно прокручивается, словно ввинчиваясь в тело.       — Успокойся! — крикнул генерал и ладонью ударил Бэкхёна по влажной щеке, после чего приспустил его штаны и опустился к его животу, лаская его руками и вдыхая аромат разнотравья.       Не чувствуя движения мужчины, Бэкхён пытался заорать, что было сил, до потемнения в глазах терпя острую боль в руке. Она окаменела, согнуть пальцы не получалось, шевелить ею, чтобы выпутаться из верёвки, тоже невозможно, а жжение на всей кисти превратилось в пытку. Ни визг, ни мычание не привлекали внимание генерала, которому нравилось такое поведение. Он завоёвывал себе покорность и секс, как на войне собирает трофеи, поэтому крепче сжимал бёдра парня, чтобы одним рывком снять с него штаны. Пламя свеч закатом отражалось на коже парня, будоража сознание мужчины и заставляя его терять рассудок перед юным телом.       Кольцо стянулось туже, Бэкхён от боли выгнулся и зажмурился, пуская слёзы по вискам. Дыхание перекрывалось у горла, сустав на пальце хрустнул, и парень ощутил кровь, стекающую по ладони. Это последний уровень боли, и более ей сопротивляться нет сил. Бэк с тяжестью выдохнул, не в силах терпеть мучения, и открыл глаза. Комната украсилась мелкими вспышками, генерал выцеловывал парню живот, бормоча только ему понятные слова, и Бэкхён мысленно попрощался со всеми, кто ему дорог, а у Чанёля попросил прощения и понимания. Чёртово кольцо убьёт своего хозяина. Оно выкручивало руку, распространяя свои «лапки» по ладони, словно дерево — корни, заставляло кровь закипать и продолжало сжимать палец, парализуя любые попытки сжать кулак. Бэкхён не мог кричать, чтобы хоть как-то выплеснуть наружу свои мучения, а движения тела ограничило тело генерала. Оставалось смириться, что пожелания смерти исполнятся.       — Успокоился? — приподнимался к его лицу мужчина, но встретил отрешенный взгляд побелевших глаз.       Бэк почти ничего не видел перед собой, веки едва поднимались, а из-под кольца продолжала течь кровь. Генерал не понимал, что случилось с парнем и предположил, что рыцари опоили его чем-то, чтобы не сопротивлялся. Шлепки по щекам не дали результата, но перед глазами Бэка появились очертания человека перед собой, а вспышки уменьшились до вида мелких огоньков. Они то появлялись созвездием, то исчезали, очищая вид нахмуренного генерала, то скапливались в углу глаз.       — Давай шевелись! — гаркнул мужчина, и Бэкхён ощутил что-то влажное и горячее на своей щеке.       Боль постепенно уходила, оставляя после себя лёгкий холодок в руке, а кольцо плавно ослабло, убрало свои «лапки» и вернулось на место. Парень мотнул головой, шире распахнул глаза, и ему на лицо упала ещё капля. На него смотрел ошарашенный генерал с застывшим ужасом в глазах, какой Бэк никогда в жизни не видел. Его губы что-то шептали, но слова тонули в крови, которая продолжала капать на лицо парня и стекать по щекам к шее. Перепуганный Бэкхён вцепился в решётку одной рукой и попытался вырваться из-под тела мужчины. Тот с силой кашлял, заливая белые одежды парня кровью, бил себя кулаком в грудь и пытался глубоко вздохнуть, словно ему проткнули шею. Бэкхён зажмурился от ощущения влаги на своём лице и повернул голову в бок, после чего генерал с тяжестью повалился на него, продолжая хрипеть и дёргаться в конвульсиях.