Змеелов

      Доспехи в носке оказались вполне удобными для Шина, несмотря на немного великоватый размер нагрудника и непривычные ощущения в ногах. Движения не затруднялись, и только суставы болели от тяжести, требуя регулярно останавливаться для отдыха. Несмотря на то, что большую часть дороги старик и Бэкхён проехали на лошади, к обеду на Ла-Он опустился густой туман, который мешал дальнейшей езде. Бэк не стал рисковать безопасностью и по городу приказал передвигаться пеши, после чего вытянул руку перед собой, высчитывая, что видимость из-за тумана ограничена двумя метрами.       — Разве трубачи не оповещают о приближении настолько густого тумана? — возмущался Шин, не терпя оплошности в работе.       Будучи алхимиком, он привык чётко всё рассчитывать, потому что каждый лишний или недостающий грамм ингредиента может нанести вред человеку. Белое полотно перед ним тоже угрожало жизни. Шаг делался медленно и аккуратно, чтобы не споткнуться или не врезаться в стену, а любой прохожий способен удариться о твёрдые доспехи. Торговки убирали свои прилавки, складывали товар в телегу, и один раз колесо толкнуло Шина. Извиняться бессмысленно: лица друг друга ни Шин, ни извозчик не видели.       — Кому трубить? — фыркнул Бэкхён, пытаясь рассмотреть дорогу или нащупать стену, чтобы примкнуть к ней и избежать столкновения с лошадью. — Забыл, что город захвачен? Кан будет рад всех здесь передавить, пока туман сел на город.       Шин подошёл к нему ближе, надеясь, что принц станет его поводырём в белых лабиринтах улиц:       — А вам не кажется странным, что ещё не передавил?       Вопрос прозвучал бессердечно, но с большими смыслом и правдой. Не надо быть великим стратегом, чтобы считать туман вечным союзником. Он защита Ла-Он, но и слабость. Если власть не в руках Бёнов, то туман — самое страшное, что может случиться в захваченной столице, потому что солдатам врага достаточно получить приказ о полном уничтожении населения. Людям некуда бежать вслепую, поэтому попрячутся в своих домах, а убийцам достаточно резать всех, кто попадается под руку. Бэкхён слышал, как отовсюду кипит жизнь в городе, и недоумевал, почему войско Кана допускает грубую оплошность.       — Ваше Высочество, — хватал парня за локоть Шин и остановился, — мне мерещится пьяный рыцарь? Разве можно напиваться в такую погоду?       Доспехи не спасут горе-вояку от проезжающей телеги, потому что шлем на нём отсутствовал. Колесом или копытом точно отхватит по голове, поэтому в туман люди предпочитали пьянеть преимущественно в зданиях, однако одному рыцарю даже непогода оказалась не помехой напиться до потери сознания прямиком на обочине. Бэкхён сделал вывод, что только войско Кана может допускать смертельную ошибку. В туман все, кто опаздывали домой, в городе шли вдоль стен или оставались в чужих домах гостями, лишь бы не выходить на улицу, а те, кого застала непогода в лесу, останавливались, опасаясь идти наугад или инстинктивно. Только глупый чужак проявит смелость перед белой мглою. Бэкхён всю жизнь верил, что солдат во всём мире обучают опасности природы в Ла-Он, как вдалбливают в их головы, что такое снег в Тарзисе и почему надо одеваться теплее, а в снегопад — бежать в укрытия.       — Дураку дурацкая смерть, — пожимал плечами Бэкхён и, видя, что Шин корячится над пьяницей, махнул рукой. — Оставь его. Пусть судьба сама решает: жить ему или нет?       — Боюсь, юный принц, судьба часа три назад как решила ему умереть, — заглядывал в стеклянные глаза трупа Шин.       Бэкхён обошёл рыцаря и посмотрел ему в лицо, отмечая бледную кожу, посиневшие губы и застывший ужас в глазах. Шин не ошибался, однако Бэк не видел крови вокруг тела или хоть что-то из еды или питья, что указывало бы на убийство. Задушить или ударить бойца проблематично, потому что шею защищали доспехи.       — Не думайте много, Ваше Высочество, — поёжился Шин, чувствуя свою вину за смерть человека. — Он умер от удушья.       — Самовнушением? — фыркнул Бэкхён, не замечая следов на шее трупа.       Шин замялся, потоптался на месте, тарахтя доспехами и не решаясь сказать хоть слова, и Бэкхён пнул его под зад, оставляя на улице громкий лязг металла.       — Это передозировка лекарства от простуды, — отходил на два шага от принца старик, но Бэк подошёл ближе, чтобы не потерять Шина в тумане. — Мне кажется, мою хижину ограбили.       Бэк схватился за свой шлем от ужаса. В хижине остались сотни пузырьков, но кто-то взял нужный, заранее зная, что происходит после передозировки. На лекарствах Шин никогда не писал против чего оно, поэтому без колебания предположил, что солдат умер либо от рук неумелого лекаря, либо от лёгкой и изящной ручки Мисхелы. Если она решилась на убийство, то кто последний в её списке сложно представить.       — Надеюсь, твою хижину никто не трогал, а просто врач неправильно рассчитал дозу.       — Исключено, — пятился назад Шин, уберегая свой зад от пинка. — Рецепт приготовления знаю только я, а всех, кого им лечил, не посвящал в детали.       Поставив руки в боки, Бэкхён шагал к нему, подозревая в очередной лжи:       — Значит, ты подозреваешь Мисхелу в убийстве солдата?       — Именно так, Ваше Высочество.       — А как же она узнала нужный пузырёк среди трёх сотен?       — Вычитала о нём из книжек в своей библиотеке.       Бэкхён наиграно скорчил задумчивое лицо, наперёд зная, что дед утаил правду о себе, но всё же проговорил:       — В тайник не спрячут твой простенький рецепт. Так что же в нём такого ценного?       Шин тяжело вздыхал, даже сквозь туман замечая злой прищур Бэкхёна, требующий сказать правду, и старик сдался:       — Она вычитала этот рецепт из книжек алхимиков. Я жил когда-то в Элоя и возвращался туда со своими друзьями для обучения. Мы много передвигались по миру, чтобы не быть казнёнными, но всё же мои товарищи были пойманы, а я в это время находился в отхожем месте.       Когда-то Бэкхён обещал его казнить, поэтому дважды это повторять поленился. Поскольку знания старика очень помогали парню в жизни, он попросил Шина не говорить о составе лекарств в будущем, потому что тогда его точно лишат жизни. Важнее не избивать его, а добраться до замка. Выведать заранее, что в нём происходит, из-за тумана стало невозможно, поэтому Бэкхён решил подойти к задним воротам и проверить, открыты ли они. Шин предложил пересидеть непогоду в борделе, но принц наотрез отказался, потому что болтливые шлюхи, ради лишней монеты, моментально разболтают своим клиентам о том, что Бэк в городе. Шин хотел показаться перед Нам в доспехах и рыцарем, доказать свою верность принцу, намекая, что будет таким же преданным в любви, тем более он остриг свою шикарную бороду и выглядел на пару лет моложе. Категорический отказ принца оставил шрам на сердце Шина, но шальная мысль придала бодрости: доспехи у него никто не отберёт, поэтому можно их припрятать под кроватью и надеть, когда положение в городе наладится, для покорения гордой женщины. Проблемой стал тот факт, что самому не получится облачиться в них, а помочь мог бы Чанёль, понимая Шина, как мужчина, но его нет рядом.       Возле ворот Бэкхён глубоко вдохнул влажный воздух и медленно выдохнул, тщетно делая попытки успокоить частое сердцебиение. Когда он дёрнет дверную ручку, решится его судьба. Невольно вспомнился дом в иллюзии нимф, когда, открыв дверь, в комнате таилась опасность, затем пришлось убить плод воображения. Пережить это вновь Бэк не хотел даже во сне, поэтому напомнил себе, что находится не в иллюзии и враги во дворе замка реальные. Сражение в тумане — самое нелепое, что можно придумать в Ла-Он. Разве что чуткий слух поможет одержать победу, но Бэк подобным не обладал, поэтому готовился либо спрятаться в тумане, либо умереть на первых секундах.       Шин предложил зайти вдвоём, чтобы первый удар пришёлся на старика. В нападение слабо верилось, потому что охрана должна стоять впритык к двери, чтобы увидеть гостей, иначе туман позволит без проблем пройти любому охочему.       Бэк вытащил меч, взмахнул им, чтобы больное запястье привыкло в весу, и опустил забрало, надеясь, что оно поможет притвориться своим среди врагов. Шин меч не вытаскивал, потому что при виде соперника от страха выпустит оружие, но последовал примеру принца и опустил забрало. Так даже уютнее, словно ребёнку, который закрывает себе глаза, наивно полагая, что если он никого не видит, то и его не видно.       Аккуратно толкнув дверь, Бэкхён некоторое время прислушивался ко двору и не решался входить. Охранников могла привлечь открытая дверь, кто-то бы выглянул за двор и тогда бы Бэк кинулся в драку. В крайнем случае, парень ожидал услышать голоса прогуливающихся рыцарей или песню, запевающую после обильно выпитого пива, но вместо всего этого до слуха донёсся чей-то плач, что насторожило принца. Голоса звучали разные, будто несколько плакальщиц в церкви взялись за работу. Моментально вспомнился мёртвый генерал, но Бэк исключил этот вариант, потому что из женщин в замке живут служанки, а их заставить плакать над мёртвым врагом возможно только силой, однако их плач пройдёт без слёз, если не избить их перед этим.       Шин хотел пойти вперёд, беря на себя первый удар врага и возложив надежды на крепкие доспехи, но Бэкхён отодвинул его в сторону и заглянул во двор. Охраны у двери нет, а плач раздавался из тумана с левой стороны, где распологался сад. Бэкхён крепче сжал меч, поднял его выше, готовый к атаке, и медленно приближался к саду, ступая на влажную, давно не стриженную траву, а Шин озирался по сторонам, выслеживая врага, чтобы вовремя скоординировать принца и спрятаться за ним.       Впереди вырисовывалось тёмное серое пятно, затем оно приняло очертание людей под воротами, и едва они увидели двух рыцарей, как прижали ноги к груди и закрыли головы руками, продолжая плакать и жаться друг к другу. В людях Бэкхён узнал своих служанок, чем-то до чёртиков напуганных, и спрятал меч, чтобы показать: он им не враг.       — Тише! — поднимал он забрало, показывая лицо, — Что произошло?       Голос принца они узнали не сразу из-за собственного воя. Бэкхёну пришлось подойти ближе, выслушать женский визг и присесть рядом, успокаивая ближайшую молодую служаку и напоминая ей, как она каждый день подавала своему принцу миску для умываяния.       — Ваше Высочество! — подняла она на него взгляд, не веря своим глазам. — Это правда вы?       — Конечно, я. Со мной Шин.       Он приказал старику показать лицо и сесть рядом. После этого женщины обступили принца, на перебой что-то рассказывали, просили друг друга говорить тише, но среди гула Бэк ничего не понимал, а они не могли разобрать его слова с просьбой говорить по одному. Бэкхён заметил среди них повара, жестом подозвал к себе и, прикрикнув на служанок, заставил их молчать, разрешая говорить мужчине.       — Нечего рассказывать, Ваше Высочество, — пожал он плечами и на коленях подполз ближе, сминая пальцами грязный фартук. — Мы сбежали из дворца, когда увидели горы трупов.       — Чанёль? — ошарашено и в то же время счастливо проговорил Бэкхён, зная, что только Ёлю под силу оставлять после себя множество мёртвых тел.       Повар отрицательно мотал головой, разрушая выстроенные воздушные замки своего принца, и кратко сказал только одно имя: «Мисхела».       — Всё началось ранним утром, — шептала молодая служанка с грязными и влажными из-за тумана руками. — Мы принялись за работу…       — Голодными, — перебила её служанка с другой стороны Бэкхёна, и ему пришлось повернуть голову к ней. — Нас не кормили всё это время. Даже над поварами стояли охранники и следили, чтобы они ничего не ели. И рыцари наши были голодными.       — Когда мы закончили уборку на втором этаже и спускались на первый, — продолжила первая девушка, подавляя слёзы, лишь бы продолжать говорить, — увидели труп на ступеньках. Затем в ванной. Принцесса сразу велела рыцарям патрулировать улицу, чтобы найти предателей, и дала описания, уверяя, что эти люди вам верны и всегда были вашими друзьями. А через пару часов мы зашли в зал, чтобы прибрать столы после обеда, а там…       — Что? — едва пошевелил губами Бэкхён, не вынося тишину, но служанка громко расплакалась, пачкая лицо грязными ладонями.       — Трупы, Ваше Высочество, — спокойно ответил повар. — Много трупов за столом и по всему залу, а принцесса стояла возле окна и смотрела на туман. Мы испугались и сбежали сюда.       Бэкхён снял шлем, словно это поможет яснее думать над дальнейшими действиями, а Шин героически успокаивал девушек, объясняя, что Мисхела избавилась от рыцарей лекарством.       — Восхитительно! — пару раз хлопнул в ладоши Шин. — Она поступила умно. При попадании в организм, лекарство не действует моментально, как яд. Человек чувствует себя замечательно, но через час или около того у него перестают работать лёгкие.       Бэкхёну это не интересно. У него перед глазами стояла картина, на которой множество трупов солдат Кирха и с ними надо что-то делать, как и с Мисхелой. В первую очередь он хотел знать, что с его отцом, но никто из слуг не спускался в тюрьму под замком, поэтому ничем не могли помочь Бэку. Ему пришлось звать за собой Шина. Хоть женщины просили не идти в замок, опасаясь гнева принцессы, он не мог оставить отца без защиты. Судя по тому, что слуги живы, в здании не осталось людей из Кирха, а солдаты Ла-Он, если не перекупили еду у врага, тоже живы и точно пропустят принца внутрь. Ступая за ним, Шин просил Чанёля явиться немедленно, чтобы хоть один рассудительный человек находился рядом, ведь Бэкхён вспыльчивый и явно наговорит глупостей принцессе, если она всё ещё оставалась внутри замка.       — Я б сбежал, — невольно высказался он и тут же прикусил губу.       — К чёрту Мисхелу, я хочу знать, что с моим отцом, — прорычал Бэкхён, не понимая, почему Шин печётся о девушке, а не о короле.       Шин считал, что трон в любом случае не останется без правителя, а вот упускать довольно хитрого врага не стоило. Зная, на что способна Мисхела, в замке Ла-Он все готовы к её выходкам, но она в любой момент придумает что-то новое, после чего умереть мог как один человек, так и целый город.       Бэкхён открыл дверь и свободно зашёл в замок. В коридоре лежал труп — солдату не хватило пары секунд, чтобы покинуть дом. Шин снял шлем и перевернул тело, убеждаясь, что умер человек так же, как и рыцарь на улице. Чувствуя равнодушие по отношению к судьбе врага, Бэкхён направился в зал, где совсем недавно его привязали к стулу, а Шин слегка улыбнулся, узнав в убийствах Мисхелу. Тихо, без шума и лишних подозрений отправила на тот свет неугодных людей. Может, притворилась, что и ей плохо, как и всем, подождала, пока все мрут и встала смотреть в окно, дожидаясь невесть кого, либо обдумывая дальнейший план, хоть старик уверен, что он у неё имелся задолго до убийств.       Бэкхён шагал через трупы, не замечая своих людей ни живых, ни мёртвых, затем подошёл к дверям гостиного зала и посмотрел на Шина, убеждаясь, что тот из последних сил старается не трястись от страха. Первый раз в жизни он совершал безумства без поддержки своего господина, чему не рад, ведь Чанёль бессмертен, поэтому будет сражаться долго и защищать до последнего убитого врага, а Бэкхён умрёт от любого тяжелого ранения.       В двери торчал ключ. Бэк потянул ручку на себя и заглянул в зал, не веря, что служанки не преувеличивали. Большая часть мёртвых друг на дружке лежали возле самого входа, остальные — хаотично в помещении. Стёкла выбиты, а возле окна стояла Мисхела с бокалом вина в руках. Одета она всё в то же изумрудного цвета платье, а на голове блестела корона Элоя. Бэкхёну казалось, что он попал на поле боя, только пришёл со значительным опозданием и можно возвращаться на первоначальную позицию. Если бы в замке хоть откуда-то раздавались голоса, то стало бы проще пережить вид мертвецов, но гробовая тишина делала из замка усыпальницу и давила на психику.       — Какой ужас! — прошептал он, выбирая, куда поставить ногу, чтобы не наступить на труп.       — Заходи смелее! — не поворачиваясь к нему, посоветовала принцесса. — Им уже всё равно, что происходит.       Парень выбирал места между руками или ногами, чтобы не скользить стопой по широким латам, но всё же не удержался и едва не упал, падая коленом в нагрудник, а одна рука упёрлась в лицо мертвеца, что спровоцировало течь жидкость из рта. Убрав моментально руку и с брезгливостью вытерев её о плащ мёртвого человека, парень сполз на пол и приказал Шину лезть следом.       — Ты их убила? — подходил Бэк, всё ещё вытирая руку, чтобы избавиться от мерзкого ощущения влажности на ладони.       — Я, — без эмоций ответила принцесса, продолжая смотреть в окно на туман.       Со столов скинута еда, стулья валялись на полу, а один повис на оконной раме. Вид еды заставлял желудок Бэкхёна сжаться в спазме, а слюноотделение — обильно выделяться. Мысль о том, что в пище есть алхимическое вещество быстро притупило голод, и Бэк отвёл взгляд в сторону. Благодаря разбитым окнам в комнату попадал свежий воздух, но даже это не давало оправдания тому, что Мисхела спокойно находилась среди трупов.       — Зачем ты их убила? — шепотом спросил Бэкхён, и девушка на него посмотрела настолько равнодушно, что в комнате стало неуютно не только из-за мертвецов.       Она отошла к стулу с накрытым блюдом и подняла крышку, демонстрируя овощи и мясо, затем вновь посмотрела на Бэкхёна, предлагая поесть.       — Не отравлено. Если хочешь, я первая попробую.       — А через час мы вдвоём умрём? — думал наперёд Бэкхён, а Шин, пятясь к полу с тел, с радостью согласился и попросил у принцессы кусочек мяса и пару картошин.       — Твоя осторожность похвальна, — возвращалась к окну Мисхела, уступая пищу старику, — но если бы я хотела тебя убить, то давно бы это сделала.       Шин снял перчатку и схватил картошину, принимаясь есть и нахваливать повара, но Бэкхён не подходил к еде, ожидая главного ответа от принцессы. Тогда она предложила ему своё вино, и парень посмотрел на бутылку, определяя, какое время Мисхела пьёт. На полу валялись четыре бутылки и одна стояла выпитая наполовину. Возле стола и на нём выпивка отсутствовала, поэтому парень решил, что алкоголь не разбавляли лекарством и принял бокал, чувствуя, что надо расслабиться и внимательно выслушать девушку.       — Хочу, чтобы Кан узнал о моём поступке, — подбирала с пола чашку Мисхела и вылила из неё на пол остатки воды. — Думаю, слуги быстро разнесут это по другим Королевствам.       — Зачем это тебе? — ужаснулся Бэкхён, не понимая Мисхелу, и сделал большой глоток вина.       Едва жидкость коснулась языка, как проснулся голод, и парень посмотрел на жующего Шина, у которого от блаженства глаза подкатывались, но всё ещё не подходил к тарелке. Когда Кан узнает о случившимся, то потребует, чтобы правитель Ла-Он передал Мисхелу для суда, и если не выполнить его просьбу, может назвать Ла-Он предателями, разорвать союз и объявить войну. К таким трудностям Бэкхён не готов, но понимал, что у принцессы может быть причина, которая заставит его подготовиться ко всему.       — Я только и делала, что думала, пока мы ехали в Ла-Он, — наливала себе вино Мисхела, и на её лице отразилась усталость. — Ты как был принцем, так им и остался, а я? Меня весь город и все, где была другая Мисхела, знают, как принцессу, которая хотела отравить всю семью Бён. Кан думает, что я на его стороне, поэтому, если бы знал, что я в замке, то рассчитывал на мою помощь, стал бы смелее и привёл ещё больше армии. У него был бы повод это сделать, ведь он помнит, что я сидела у вас в тюрьме. Ему ничего не мешало прикрыть свой поступок мной, сказав, что твоя семья приехала в Элоя, но не отдала меня дяде, а разрушила Королевство и привезла меня обратно в плен. Я не хочу быть той Мисхелой, не хочу, чтобы с помощью меня велись какие-либо военные дела или меня использовали, как гарантию победы. — Она вновь посмотрела в окно и тише добавила: — Хочу спокойствия.       Бэкхён не уверен, что Кан поступил бы так, как говорила Мисхела, но слышал, что король хотел на ней жениться. Конечно, этот план с намерением прибрать к рукам Элоя, но и Чанёль намеревался отдать замуж принцессу за короля Бёна ради Королевства. Разница только в конечных целях. Кан, ведя многолетнюю войну с Тарзисом за море, видел в разрушенном государстве стратегическую силу, а Чанёль видел от союза Ли и Бёна восстановление Элоя. У Мисхелы свой взгляд на Родину и, возможно, этим Ёль хотел воспользоваться для процветания Королевства, но Бэкхён пошёл другим путём и поинтересовался у неё о дальнейших планах.       Посмотрев искоса на Бэкхёна, она поставила бутылку на пол и пожала плечами:       — Дождусь господина Пака и поговорю с ним о своём будущем.       — Ты же знаешь, что он намерен делать.       — Значит, выйду замуж за твоего отца.       — Он жив?       Она тяжело вздохнула и вновь пожала плечами:       — Не знаю. Ни на одном трупе я не нашла ключ от входа в подземелье.       Шин поперхнулся от мысли, что хрупкая девушка перещупала все трупы в замке. Ему приходилось копаться в мертвецах, но только в научных целях, и то приходилось долго готовиться к этому прежде, чем зайти в комнату для исследований. Однако Мисхела спокойно осмотрела карманы и сумки умерших, и вернулась в зал пить вино.       — Я знаю, где он, — на тяжелом выдохе произнёс Бэкхён и пробормотал, что никто из стражи не носит ключи от камер и не передаёт по смене, чтобы они легко не попали к врагу.       Он позвал принцессу следовать за собой, а Шину приказал прекратить есть и позвать слуг в замок. От тел надо избавиться, а для этого следует их сначала раздеть, затем сложить всех во дворе и спалить. Вонь будет стоять на весь город, но Бэкхён знал, что говорить людям, которые долго жили в неведении о том, что творилось за ограждением замка. Для всей работы требовались люди, а Бэк не видел своего хоть одного живого или мёртвого охранника, поэтому перетаскивание тел легло на плечи женщин. Парень поверить не мог, что его рыцари продались за пищу, после чего умерли. Когда добровольцы отправлялись на помощь Ану, жили впроголодь, поэтому голод вполне им подвластен, но в замке почему-то оказались слабы.       — Наконец-то я смогу спокойно спать, — шла рядом с Бэком вдоль коридора Мисхела, и парень внезапно для себя осознал, насколько ей тяжело далось окружение врагов.       Любой неверный шаг, и её бы в клетке голой отправили к Кану. От предводителя в их рядах она избавилась с помощью Бэкхёна, тем самым ослабив подчинённых солдат, затем урезала их число, отправив на поиски беглеца, а остаток накормила лекарством. Часть рыцарей отправила умирать на улицы города, а остальных заперла в зале, чтобы они не успели её убить, поздно поняв, что происходит.       — Как тебе удалось взять власть в свои руки? — не сдержался Бэкхён, когда они спускались по освящённой факелами лестнице.       — Если предводитель — дурак, то воины обучены идиотами, — кратко ответила Мисхела, аккуратно ступая на ступеньки и придерживая платье. — Всему есть срок годности, особенно рабочей силе. Генерал износился и потерял военную хватку лет десять назад, когда поверил, что он гений в военном искусстве. На самом деле, он умеет только сражаться, но я же не мечом пришла размахивать. Все его награды связаны со сражением: за отвагу в бою, победа над многими противниками и остальные подобные. Ему заранее выдали план, по которому он захватил замок, и если бы кто-то из охраны оказал сопротивление, то генералу не было бы равных, но Кан заранее знал поведение твоего отца, поэтому не переживал. За долгие дни генералу тут стало скучно, поэтому я предложила ему развлечься, ведь его подчинённые умеют только выполнять приказы, потому что всегда слышали от своего генерала «Слушать то, что я говорю! Делать так, как я говорю!» Вот я ими руководила, а им всё равно, кто приказывает, потому что изначально у них на тон и слова рефлекс.       — Жадность Кана?       Мисхела кивнула. Большая часть войск Кана воевали на севере страны, где вели бои за море, поэтому король выделил совсем немного рыцарей и генерала для убедительности лжи, поскупившись на более толковых и осторожных военачальников. Его позиция и поступок Бэку понятны, но не Мисхела.       — Понимаешь, что ты дура? — повернулся к ней возле массивной двери парень и заметил лёгкую улыбку на лице девушки. — Твой план настолько шаткий, что проще было бы сбежать! Ты рисковала на сто процентов! Когда меня увозили на телеге, ты не знала, кто тебя ждёт в замке, но всё равно продолжила осуществлять свой план. Откуда такая уверенность, что генерал окажется недалёким в развлечениях?       — Уверенности не было. Я постепенно изучала обстановку и людей. Надо сказать спасибо горожанам, ведь именно их отношение ко мне дало воинам Кирха уверенность, что я против семьи Бёнов.       Бэкхён отодвинул один из выступающих камней в стене и достал из тайника ключ, затем мельком посмотрел на девушку, посоветовав ей искать путь, чтобы помириться с населением Ла-Он. В планах у неё этого нет. Она ждала Чанёля, который лучше кого-либо знает характер любого населения Королевств и может дать ценный совет, а народ примет любое решение короля Бёна, не зависимо от их настроя. Единственное, за что переживала Мисхела, — король может отказаться от женитьбы. Надежду давали слова Чанёля про то, что у него есть план, как заставить мужчину принять решение в пользу свадьбы, но для этого нужен сам Ёль, и это стало ещё одной причиной, по которой Мисхела его ждала.       Повернув несколько раз ключ, Бэкхён потянул ручку на себя и заглянул в длинный коридор тюрьмы. В ответ из камер выглянули солдаты и, узнав принца, с радостными возгласами выскочили его встречать. Коридор оказался слишком узким, чтобы все могли обступить замершего на пороге Бэкхёна и благодарить за возвращение, низко кланяясь и вновь благодаря. Они сами не верили, что кто-то их спасёт, поэтому при виде своего принца чувствовали не только радость от того, что дверь открылась, но и видели, что не зря преданны королевской семье. Служа своим господам, они отдают им свои жизни, поэтому видеть, что в ответ король и принц стараются сохранить их жизни, стало высшей наградой от хозяев.       — Я тоже рад вас видеть, но что вы здесь делаете? — поразился парень, приготавливаясь услышать, что их заперла Мисхела.       — Мы прячемся, — со стыдом произнёс один рыцарь, и все виновато опустили головы.       Когда солдаты Кирха начали помыкать служащими Ла-Он, а Мисхела запретила их кормить, охранники не смогли стерпеть подобного отношения к себе, спустились в темницу, таким образом отказываясь служить принцессе и попытаться спастись от её гнева, и один из них запер их снаружи. Зря рыцари не сидели — толпою сняли двери камеры короля с петель. Бэкхён попросил всех расступиться, чтобы повидаться с отцом, а солдаты с недоверием посмотрели на принцессу, после чего она сообщила:       — Предал вас ваш товарищ. Запер вас голодных здесь, а сам сидел за одним столом с врагом, обсуждали, как будут вас убивать, потому что вам не сбежать из тюрьмы, вы зажаты в ней.       Бэкхён бежал вперёд, оглядываясь по сторонам, чтобы найти отца, и остановился, когда его схватили за запястье. Посмотрев сначала на бледную руку, затем, посмотрев выше, он едва признал отца. Тело словно не его, и только глаз оставались такими же, как раньше, и сохранили полный любви к сыну взгляд.       — От тебя спиртным несёт, — с улыбкой сказал король, понимая, что сам выглядит ужасно.       Его схватили в постели, когда он лежал в пижаме и без обуви. Тапки ему не дали обуть, как и взять с собой тёплую одежду, поэтому за долгое время из молодого короля он превратился в больного, заросшего, грязного, отощавшего и вонючего старика.       — Но, пап, мне уже есть семнадцать лет! — с улыбкой и обижено воскликнул Бэкхён, как делал всегда, после выпитой бутылки вина.       Они обнялись, крепко прижимая друг друга, и король честно признался, что не верил в реальность этой встречи. Шанс на воссоединение ничтожный, день сменялся новым днём, а известия о Бэкхёне не приходили, и только отцовские чувства заставляли каждую минуту представлять, как отец наконец-то обнимет живого сына. Охранники сообщили ему, что видели Бэкхёна, а молодой страж честно признался, что не сопроводил принца и не отправился с ним в Тарзис, потому что от него одного в защите толку нет, а его пропажа вызовет подозрение в замке и спровоцирует убийство всех преданных рыцарей Ла-Он.       — Как ты сюда попал? — смотрел с тревогой на сына король, положив ладони на его плечи, словно оценивая вид парня, но Бэхкён пожал плечами.       — Через дверь, папа.       — Кан не привёл подкрепление?       — Раньше надо было приводить, — уходил в сторону выхода Бэк. — Теперь не знаю, где всех хоронить.       Подойдя к Мисхеле, Бэкхён повернулся ко всем, посмотрел им в глаза, замечая в них открытую радость при виде принца, и отдал приказы:       — Во-первых, надо ещё немного потерпеть голод. Я пошлю поваров на кухню, чтобы они приготовили еду из имеющихся продуктов. Во-вторых, вы увидите в замке много трупов, которые надо выволочь на улицу, раздеть и сложить для сожжения. В-третьих, не троньте принцессу. Не смотря на всё, что она для меня и вас сделала, именно она убила всех, с кем вы столкнётесь. Пока тела перетаскивают служанки, но давайте отправим их заниматься более женскими делами, а сами примемся за работу.       Его отец стоял в недоумении и с подозрением во взгляде прищурился, безуспешно стараясь угадать, что на уме у сына, и не мог представить, что произошло в замке, пока главу государства держали в темнице. Не понимая, почему Бэк защищает Мисхелу, он последним направился к выходу, чтобы поговорить с сыном. Бэк уверен, что отцу нужен Шин для лечения, но король считал, что достаточно опозорился своим страшным видом перед слугами, поэтому в первую очередь хотел пообщаться с Бэком в ванной, и тот вызывался помочь ему искупаться.       День сблизил всех слуг, охранников и знать. Повара с радостью принялись за работу, подсчитывая, какое количество человек голодны, а кто-то из рыцарей достал бочку с рыбой. Служанки отмывали здание, меняли ковры и тщательно проверяли посуду, разговаривая без устали, чтобы работа шла быстрее и веселее. Под их пустую болтовню в коридоре Мисхела наслаждалась горячей водой в ванной комнате. Её цель скоро должна быть достигнута — сплетни разлетятся со скоростью света. Женщины уже приукрашивали трагедии в замке: мёртвых насчитали сотню, Бэк убил генерала в сражении, а Мисхела отбивалась мечом от умирающих солдат, потому что заперлась вместе с ними, чтобы добивать раненых. Пока слухи дойдут до Кана, всё сто раз поменяется, но принцессе важнее, чтобы её указывали убийцей.       Служанка без стука зашла, не ожидая увидеть кого-то в ванной, затем низко поклонилась и попросила прощения.       — Чанёль ещё не вернулся? — останавливала её у порога Мисхела и, когда служанка отрицательно замотала головой, посмотрела на неё внимательнее и велела подойти.       Девушка мелким шагом подошла к ванне и поклонилась, сообщая, что Ёль в замок не заходил. Мисхела всматривалась в неё, словно изучая для продажи, и вполне серьёзно спросила:       — У тебя есть одежда?       — Да, Ваше Высочество, господа заботятся о своих слугах.       — Тогда подари мне платье.       Служанка застыла на несколько секунд, не представляя, какую взбучку ей устроит королевская семья, если принцесса наденет дешевое платье слуг.       — Ваше Высочество, вы не должны носить мою одежду.       Она вжала голову в плечи, ожидая скандал, но твёрдо решила не отдавать свои ношеные платья принцессе.       — Я сама решу, что мне носить, — спокойно возразила Мисхела. — Знаешь, что? Я куплю у тебя платье. У меня нет денег да корона мне ещё пригодится, но кое-что я могу тебе дать.       Она подмигнула служанке, слегка улыбаясь и склонилась к платью на полу, оставляя на нём влажные пятна с мокрых рук. В его складках лежал маленький флакончик, который Мисхела передала служанке и предложила тщательно изучить. Осмотрев его, молодая девушка уловила тонкий аромат розы, затем аккуратно вытащила пробку и вдохнула дурманящий запах, после чего сама расцвела в улыбке, словно роза. В её руках духи, лично сделанные Шином и украденные из его хижины Мисхелой. За много лет старик собирал лепестки Чанёля и пускал их на благое дело, включая масла, лекарства и духи. Принцесса, зная, что в замке Ла-Он старик богаче её, воспользовалась случаем украсть то, с помощью чего можно разжиться хотя бы куском ткани. Пока король будет думать над своей женитьбой, принцесса не собиралась высиживать в ожидании, но для свободного передвижения ей нужна одежда, потому что вещи покойной королевы либо сильно потрепались годами, либо оказались из плотной ткани.       — Тебя никто не будет ругать, — заверила Мисхела, возвращаясь в воду. — Мало ли, где я взяла одежду, пока король сидел в темнице!       Слугам запрещено использовать парфюм, поэтому девушка сжала флакончик в руке и пообещала через пять минут принести платье и чистое полотенце, а Мисхела довольно потянулась, мысленно торопя Чанёля вернуться к Бэкхёну, потому что совсем скоро принц поднимет вопрос про женитьбу.       В противоположной стороне замка в ванной комнате наслаждался горячей водой король, возле которого сидел уже купаный и довольный Бэкхён. Поговорить с сыном он решил наедине, потому что других свободных минут могло не выпасть. Первый вопрос касался Мисхелы. Мужчина понять не мог, почему Бэк предоставил ей полную свободу в Ла-Он. Принц не решился сказать о свадьбе, посчитав, что рано сватать короля и наследницу Ли, дав им время познакомиться ближе, но, чтобы достичь понимания ситуации, парень рассказал, кто настоящая Мисхела и почему он привёз её в Ла-Он. Из истории он убрал всё, что связано с нимфами, мертвецами и тайной библиотекой Элоя, считая, что посвящать отца в секреты других жителей — лишняя трата времени и добавление в их отношения больше непонимания. Так же умолчал о том, кем на самом деле является Чанёль, чтобы не шокировать отца и дать ему возможность сосредоточиться на борьбе с Кирхом. Когда рассказ дошёл до происходящего в замке, у Бэкхён язык не повернулся сказать, что генерал хотел его изнасиловать и Мисхела отдала такой приказ. Она должна быть для короля хорошей девушкой, и он вряд ли поймёт, почему принцесса послала развлекаться в спальню к принцу мужчину. Он сказал, что его привязали к кровати, а, когда генерал зашёл морально унижать парня, на него напал преданный Королевству охранник и убил.       — Видимо, он застал его врасплох, — размышлял Бён, смотря на мелкие волны воды, — потому что генерал — отличный боец.       — Да, папа, — продолжал врать Бэкхён, пытаясь думать, как Шин, — он так увлёкся своей речью, что не заметил юркого солдата. Да и пьян был изрядно. Мисхела его напоила почти до чёртиков.       — Умершая Мисхела кем была? Удалось выяснить, откуда она взялась?       Бэкхён отрицательно замотал головой и укутался в тёплый халат, проговорив главное:       — Пап, дедушка умер, когда мы бежали из Элоя.       — Умер? — моментально поднял на него взгляд король. — То есть он сейчас не с Чанёлем?       — Нет, я даже не знаю, где Чанёль.       Король застыл, выслушивая сына, и при каждом его слове вопросы только добавлялись. Бэкхён предоставил всё так, словно не знает, почему внезапно замок Элоя начал рушиться и гореть. Убегая, Бэк столкнулся с Чанёлем, которому удалось в последний момент вытащить Мисхелу из кровати. Вещи остались под руинами, а сердце деда не выдержало эмоций и нагрузки, поэтому он умер. Не соврал он в том, что Чанёль оставил пост охранника принца, чтобы сохранить труп.       — Шин сказал, что они доставили тело дедушки к моей крёстной, где его сожгли.       — И всё же, как он мог тебя бросить? Его обязанность — охранять тебя!       Король едва не кричал, злясь на Чанёля, но Бэкхён оставался спокойным и ни слова не сказал о кулоне на своей груди.       — Пап, мы тогда не думали об обязанностях. За нами могли погнаться враги, а тащить мёртвого с собой заняло бы слишком много времени, поэтому было решено, что я и Мисхела будем спасаться в Ла-Он, а Чанёль и Шин пойдут дальше по пустыне. Пойми, мы сбежим, а Ёль вполне способен защитить Шина и труп, но, если бы мы остались все вместе, то меня и Чанёля не хватило бы, чтобы всех оберегать. Ёль — хороший воин, но, когда врагов целая орда, даже он не выстоит.       — Утром я напишу письмо Юн, — соглашался с его правотой мужчина, пытаясь смириться с потерей отца.       — И напиши письмо крёстному, — подхватился Бэкхён, вспоминая разговор с Шином. — Попроси его узнать про мать Мисхелы. Ли говорил, что она давно не видела маму, но ничего о ней не говорил, кроме того, что она живёт в Тарзисе.       Король пообещал выполнить просьбу и сильно закашлял, прикладывая мокрую ладонь ко рту, после чего Бэкхён попросил его вылезать из ванны и показаться Шину, а сам направился в хижину звать врача.       Туман начинал рассеиваться, что позволило быстрее собрать трупы во дворе замка. Воины ели по очереди и первыми, пока королевская семья принимала ванны. Сытые занимали посты для охраны, а через каждые два часа по приказу короля менялись, чтобы постепенно все могли привести себя в порядок, немного поспать и при этом замок не оставался без охраны. Мужчины посчитали, что почти у каждого будет примерно четыре свободных часа, что позволит быстро вернуться к старому графику работы, и поспешили занять свои позиции. Служанки не могли похвастаться такой удачей, потому что, в отличие от рыцарей, имели только одну подмену. Им пришлось сначала работать вместе, потому что бардак в замке стоял изрядный, есть на ходу, а иногда их подкармливали охранники, делясь своей едой. К вечеру женщины разделились, чтобы утром их сменили выспавшиеся и отдохнувшие сменщицы.       Когда Бэк зашёл в хижину, Шин тоже прибирался, подсчитывая убытки. Пропажу духов он заметил раньше, чем отсутствия лекарства, потому что бережно хранил ароматный парфюм для покорения женских сердец. Не смея обвинять принцессу в воровстве, он принял важное для себя решение: держать тазик у рта господина и требовать проговаривать скороговорки. Выглядело устрашающе, но Шин понимал, что так не поступит, как бы сильно не хотел получить лепестки роз, а их необходимо слишком много, чтобы приготовить один флакончик духов.       — Что-то случилось? — застал старика грустного на стуле Бэкхён, и сердце тревожно сжалось от мысли, что пришла печальная весть от Чанёля.       — Меня ограбила принцесса, — от безысходности развёл руками Шин. — Она украла духи.       — Шин, принцессы не грабят, а берут то, что им необходимо. Не забывай, что ты тут на правах слуги.       — Вот помру и тогда хоть грабьте, хоть казните…       Бэкхён улыбнулся и попросил осмотреть короля, но перед этим снять доспехи и искупаться, потому что Шина приглашали присоединиться к обеду с королевской семьёй. Подобная честь для старика не стала новой, только врать не хотелось, но Бэкхён дословно пересказал ему, что говорил отцу и велел в точности повторять за ним. Пока Шин готовился к ужину, ощущал, насколько он привязался к Чанёлю и как без него сложно. Чанёль — молчал он или говорил — всегда выделялся на фоне Шина, поэтому всё внимание отдавалось ему, принятие решения тоже выпадало на его совесть, и он всегда проявлял заботу к тем, кто стоял под его ответственностью. Шин подумать не мог, что настолько стал от него зависим и безответственен. Постоянно хотелось спросить: «Ваше Величество, я правильно поступаю?» И хоть старик знал, что Ёль не будет его ругать за ошибки, даже на расстоянии не терял желания поступать в угоду своему господину.       — Кстати, — вдумчиво говорил Бэкхён, смотря куда-то в пол на щели между половицами, — у тебя не пропадали настойки для шлюх?       Удивления Шин не скрыл, осмотрел полочки и отрицательно замотал головой. Сначала вопрос показался странным, потому что никто не знает, как выглядит и какой состав у настойки, затем обдумал ещё раз. Слуги в замке не вмешивались в дела лекаря, помня горький опыт прошлого врача, и только Мисхеле под силу распознать многие лекарства. Проститутки в больших количествах покупали настойки и отвары, которые не позволяли им забеременеть, чтобы не плодить бедность. Подобное лекарство пила принцесса в Элоя, поэтому Бэкхён проверял её готовность выйти замуж за короля и родить наследника двух Королевств. Ответом Шина Бэк остался доволен, хоть ничего не стоило Мисхеле самой приготовить настойку. Для окончательного утверждения её позиции, девушку попросили присоединиться к ужину в зале.       Раньше всех в зал пришёл стекольщик. Он дрожал от страха, но работу свою делал. При виде трупов и разбитого стекла, он постоянно озирался по сторонам, рассматривая убранную комнату и накрытый стол. Охрана стояла возле дверей, без капли эмоций смотрела под потолок и делала вид, что в замке происходят обычные события. Чтобы пожилой работник не чувствовал дискомфорт, король, вошедший в зал первым, поздоровался с мужчиной и сообщил, что Кирх некоторое время держал под контролем замок.       — Поэтому люди находят трупы на улицах? — робко проронил рабочий и тут же попросил прощение за навязчивость.       Король откашлялся в кулак и махнул рукой, говоря, что пустяки и человек может спрашивать о событиях в замке, затем упомянул, что всех врагов убила принцесса Ли. Мужчина так поразился новостью, что король готовился утром встретить под воротами толпу горожан с требованиями объяснить происходящее. К разговору с народом он готов, поправил чёрный плащ с золотой брошью и корону, вновь привыкая чувствовать её на голове.       Когда в зал вошёл Шин, одетый в свой любимый конопляный плащ и довольный от этого, король не сразу его узнал без бороды и рассмеялся до кашля, что насторожило врача и он попросил перед приёмом пищей осмотреть Его Величество, потому что некоторые лекарства необходимо принимать до еды.       В это время Мисхела спряталась за дверью и наблюдала за осмотром короля, представляя его своим мужем. Что-то внутри неё твердило, что он откажется от свадьбы и Чанёль не сможет на это повлиять, потому что у самого птичьи права в замке. Трезво смотря на ситуацию, девушка видела, что в замке Ёль без Бэкхёна никто. У себя в лесу Кадоса он король и жесткий правитель над нечистью, но в мире людей есть принц Бэкхён, а не король Пак Чанёль, поэтому у Бёна есть полное право стоять выше того, кто сам взял на себя роль охранника наследного принца. И всё же принцесса ему верила, потому что, если свадьба не состоится, девушку выставят за дверь, потому что она только гость в замке, а её Королевство всё ещё живо, поэтому нет причин жить наследнице Ли в другом государстве.       Шин всматривался в серо-бледную кожу короля, уловил дрожь в его руках и отметил небольшую температуру.       — Вам необходим сон, Ваше Величество, — доставал из мешочка два лекарства Шин, и король вновь сильно закашлял. — И у вас очень плохой кашель.       Попросив служанку принести воды, король выслушал наставления старика и обещал принимать лекарства строго по сказанной инструкции. Ещё один флакон Шин пообещал принести утром.       — Поем и мне станет лучше, — отшутился Бён и сел на своё место во главе стола, ожидая остальных приглашённых.       Мисхела встретила у дверей Бэкхёна, вежливо поклонилась, и парень указал пальцем на персикового цвета платье служаки.       — Ты чего позоришь мою семью? — прошептал он и оглянулся на отца, убеждаясь, что он видит девушку. — Где твоё платье, в котором ты прибыла в Ла-Он?       — Постиранное, — так же прошептала принцесса, и Бэкхён кивнул ей заходить, повторив ещё раз о позоре.       Он первым вошёл в зал, поздоровался с отцом и попрощался с работником, который привёл окно в порядок и едва не галопом выскочил из замка, спеша в таверне за кружкой пива поделиться увиденным и услышанным, сопровождая пьяный разговор широкими жестами рук, демонстрируя необъятный размер гор трупов во дворе замка. Ему обязательно поверят, потому что тела на улицах находили регулярно, а что с ними делать никто не понимал.       — Принесите побольше птицы для принцессы, — попросил Бэкхён, присаживаясь справа от отца, и служанка убежала на кухню. — В Элоя очень любят мясо. У меня чуть заворот кишок не случился от обилия мясных блюд.       — Рад, что тебя там кормили, — двигал к себе блюдо с рыбой король, из-за голода забывая о приличиях. — Принцесса, как вам удалось убить солдат?       Мисхела подняла на него взгляд, перебирая пальцами палочки для еды и на полном серьёзе ответила:       — Это было проще, чем плюнуть в лицо вашему сыну.       Король замер, так и не положив в тарелку рыбу, и посмотрел на Бэкхёна, а тот прикрыл глаза ладонью, не выдерживая прямолинейности принцессы. Он не сообщил об этом отцу, но у Мисхелы, кажется, нет запретных тем и стыда.       — Это была вынужденная мера, отец. Всё в порядке. Не захлебнулся же я в её плевках, поэтому не о чем переживать.       Король кивнул, смиряясь с новостью, и продолжил класть себе куски рыбы в тарелку. Сидеть молча, словно на поминках, и выслушивать только звуки пережёвывания еды он не намеревался, поэтому вновь попросил Мисхелу рассказать, как она убила людей Кирха. Он вспоминал прошлую Мисхелу и из последних сил надеялся, что в характере они менее похожи, чем во внешности. По крайней мере, настоящая принцесса не питала любовь к минимализму в одежде, что больше всего устраивало короля, иначе бы охрана смотрела на её бёдра, а не за порядком.       — Я украла из хижины Шина лекарство от простуды.       — Это правда, Ваше Величество, — кланялся старик, сидя рядом с девушкой. — Я всё проверил в шкафчиках.       Посмотрев на поникшую Мисхелу, он поспешил объяснить:       — При передозировке лекарство наносит смертельный вред организму.       — Вот как? — удивился король, ловя информацию и размышляя над ней. — Принцесса, вы знакомы с медициной?       — Немного, — кивнула девушка и заткнула себе рот куском мяса, чтобы меньше болтать и её меньше расспрашивали.       В её памяти хранилось слишком много информации, которая легко напугает короля и навсегда сделает их врагами. Раньше за такие знания казнили на городской площади, что сделали с алхимиками много лет назад в Элоя, поэтому рядом с собой ни один правитель не потерпит присутствие такого человека. Мисхела, особенно по воспоминаниям о ведьме, создавала не лучшее впечатление, и девушка решила до минимума показываться Бёну излишне начитанной.       Служанка принесла ещё одно блюдо, накрытое крышкой, поставила возле Мисхелы и поспешила занять место возле двери. Бэкхён её окликнул и попросил:       — Пошли свободных служанок к торговкам. Пусть скажут, что в замок необходимы женские платья для принцессы.       — Не стоит, — тихо отозвалась Мисхела, ковыряя палочками овощи в тарелке. — Моё платье скоро высохнет. Чем платье служанок — не платье? От этого я становлюсь не женщиной или служанки не женского пола? Быть может, я в этом платье теряю титул принцессы? Шин носил доспехи, хоть не является воином армии короля, но от этого не переставал быть врачом. Меняется одежда, но не люди. Ваше Высочество, не тревожьте своих слуг понапрасну. Им сейчас необходим покой, чтобы завтра служить вам в полную силу.       Шин и король перевели взгляд на Бэкхёна, ожидая ответную реакцию. В отличии от государя, старик знал, что Бэк более мягок в общении с принцессой, чем с её копией, поэтому лёгкая тревога в глазах короля, вызванная беспокойством о том, что сын будет груб и острым на язык, не оправдалась. Бэкхён указал на Мисхелу рыбной костью и, проглотив кусок, спокойно объяснил то, что принцесса сама должна знать:       — Ты родилась с титулом, а рождаемся мы все голые, поэтому даже лысая и без одежды ты останешься принцессой. Можешь ходить в чём угодно — твоё право, как любого человека. А задача королевской семьи — снабдить тебя одеждой, чтобы не позориться перед людьми, которые будут следить за тобой больше, чем за королём. Если мы сначала скажем, что ты принесла пользу Королевству, а затем они увидят, что ты ходишь в одежде служанок, то подумают о королевской семье как о негостеприимных и жадных людях. Поэтому мы купим тебе вещи и обувь, чтобы люди знали о нашей заботе к тебе, а дальше выбирай сама: носить купленную одежду или нет.       Мисхела притупила взгляд и предпочла продолжить есть, чем вступать в споры. Бэкхён прав, но девушка не хотела, чтобы ей в будущем вспоминали обновки и говорили, что теперь она чем-то обязана Ла-Он. Её опасения понятны даже охранниками, на мгновение опустившие свои взгляды на принцессу, поэтому в общение вступил король и заверил — покупки будут выданы от чистого сердца и без выгоды в дальнейшем.       Дверь медленно открылась, и в зал заглянул молодой солдат, который едва не получил подзатыльник от охраны за нарушение королевского ужина. Поскольку стол не успели развернуть, король его не видел, зато Бэк моментально уловил нарушителя общения, но не успел отругать. Парень в дверях жестами звал принца к себе и что-то твердил без слов, широко раскрывая рот и вытягивая губы. По ним Бэк смог прочесть только одно слово: «Чанёль». От неожиданности принц затаил дыхание, устремляя взгляд на солдата, а, когда остальные посмотрели в сторону двери, никого не увидели — молодой парнишка сбежал.       — Шин, за мной! — громко приказал Бэк, кидая салфетку на тарелку, и выбежал в коридор.       От его громкого голоса старик едва не оглох, но Бэкхён себя не чувствовал, продолжая бежать за солдатом и, если бы мог, летел, не представляя, как Ёль добрался до Ла-Он и в каком виде. Рыцарь быстро сообщил, что Чанёль молча постучал в ворота, на приказы отозваться не отвечал. Один из постовых на стене жестом приказал открыть ворота, узнав Чанёля и понимая, что он не разговаривает. Худшее, что солдат сообщил Бэку, — одежда его охранника рваная и в крови. Бэкхён выскочил на улицу, осмотрелся и предположил, что Ёль направится в хижину. Рванув с места, он побежал по траве к домику, позвав Ёля и замечая горящую лампу в окне.       — Чанёль! — крикнул он, вламываясь в дом и сразу замечая сидящего на полу любовника.       Падая на грязный пол возле него, Бэкхён обнял его, заливаясь слезами то ли от внутреннего напряжения, то ли радуясь, что самые тёмные мысли не сбылись. Долгожданная встреча давалась парню с трудом: эмоции переполняли, выплеснуть их всех за раз не получалось, поэтому приходилось трястись, ощущая в своих объятиях любимого человека, и плакать.       — Простите, я задержался в лесу, — прошептал Чанёль и в ответ аккуратно обнял Бэкхёна за талию, стараясь не выпачкать его белоснежный наряд и чувствуя небывалую усталость в теле.       — Ты ранен? — отстранился немного Бэк, замечая, что от крови его рваная одежда стала грубой, а на лице и руках оставались красные полосы и пятна.       Волосы слиплись, отовсюду торчала сухая трава и листья, а грязь смешивалась с кровью, но Чанёль заверил, что с ним всё хорошо. Он успокоил принца тем, что кровь не его — отряда короля Кана. Бэкхён видел, что он вымученный дорогой, а Чанёль молчал о том, каких трудов ему стоило идти с ранами на теле. Они заживали долго, крови вытекло достаточно, чтобы рухнуть на землю без сознания, и Ёль сожалел, что, пока приходил в чувства, потерял часы пути, и всё же ему повезло встретить лошадь. Всё это время смерть стояла близко и вновь не протянула руку к душе бессмертного, мучая его своим холодным дыханием.       — Как ты ещё в тумане не заблудился? — не знал, что говорить и чем помочь Бэкхён.       Он только осматривал его, но свет от одной лампы оказался слишком тусклым, поэтому парень смотрел Ёлю в глаза, контролируя его состояние, а Чанёль раскрыл ладонь, показывая компас, стрелка которого послушно показывала на принца.       — Хоть десять туманов, — прошептал он, и в дом зашёл Шин.       В отличие от Бэкхёна, думал он в первую очередь как врач, поэтому при виде больного взбодрился, приготавливаясь работать по-крупному и на широкую руку, и первым делом достал из ящика свечи. Вторым делом стало убрать из комнаты Бэкхёна, чтобы заняться ханахаки. Принцу ни к чему знать подробности этой болезни, чтобы не донимать Чанёля вечными расспросами о его ощущениях и не представлять, что такое приступы удушья у того, кого он любит.       — Ваше Высочество, могу ли я просить вас принести тёплую воду?       — Конечно! — вскочил на ноги парень, напоследок взглянул на Чанёля и выбежал на улицу, после чего Шин зажёг несколько свечей от лучины и расставил вокруг Ёля.       — Где были ранения? — осматривал вещи старик, и Чанёль сказал, что больше всего досталось спине.       Шин развернул его, чтобы осмотреть тело и одежду, больше похожую на лоскуты. Раны затянулись, а полосы ткани пропитались кровью и свисали до бёдер. Удары в спину — распространённая практика в групповых сражениях, поэтому Шин не удивился ошмёткам и поднёс свечу ближе к кускам плаща, всматриваясь в маленькие и тёмные пятна.       Когда он взвизгнул и попросил Бога руководствоваться мудростью в своих решениях, Чанёль насторожился, не замечая ранее за стариком каких-либо эмоций перед симптомами болезней, и оглянулся, не понимая, что такого может быть в тряпке, от чего надо визжать. Шин суетливо затушил несколько свечей, создавая полумрак перед приходом принца, и оторвал окровавленный кусок.       — Ваше Величество, вам надо тут обмыться и только потом принимать ванную в замке.       Он вложил в его руку оторванный кусок и подвинул к нему свечу. Чанёль поднёс к лицу ткань, замечая засохшую кровь с большим количеством семян. Это означало, что болезнь сдвинулась с мёртвой точки, но не в пользу выздоровления. Руки Чанёля дрожали, он смотрел на крошечные семена с отчаяньем в глазах и холодом во всём теле. Перед смертью не так замерзают конечности, как в тот момент колотило Чанёля от мысли, что жизнь не будет как прежде. Все долгие годы, которые ему казались скучными и пыткой, заменялись более худшим положением, а та радость, которая наконец-то настала в жизни Ёля за много веков, превращается в не преодолеваемое испытание.       Ему пришлось только кивнуть, давая понять, что он всё понимает и принимает свою судьбу с львиной долей подлости. Это то, что ему не подконтрольно и то, что не изменится ни с помощью силы, ни вымаливая пощады у любого известного бога или демона. Оставалось только смириться, принять то, что дни останутся прежними, ведь для природы в отличии от человека присуще постоянство, но иным будет только сам Чанёль, закованный вечностью в свою болезнь.       — Ваше Величество, — едва не плакал Шин, представляя, что произойдёт, если болезнь продолжит прогрессировать, — вы покинете меня и принца?       — Лучше помоги раздеться, спали вещи и смой с меня всю эту гадость.       Говорил он тихо, чтобы его не услышал даже Бэкхён, и Шин сообщил, что скоро разожгут большой костёр, в котором сгорят мертвецы, и можно под шумок подбросить вещи. Пока он раздевал своего господина, прибежал Бэк с кувшином горячей воды. Вручив его Шину, он присел напротив Чанёля, заглядывая ему в лицо и не подозревая, что жизнь его лесного короля резко поменялась. Свеча освещала одну его сторону, поэтому Бэкхён видел только слабое отражение в его глазах, но, когда Чанёль поднял на него взгляд, увидел слёзы.       — Что случилось? — был готов к любым новостям парень и смотрел по очереди, то на Шина, то на Ёля, но оба молчали.       Пока Бэк находился в Ла-Он, Чанёль побывал в разных местах, поэтому парень предполагал, что услышит о трагедии: болезнь или смерть крёстной, падение ещё одного Королевства или полный разгром сил Тарзиса.       — Это просто эмоции, Ваше Высочество, — привычно врал Шин, вытирая спину своему господину влажным полотенцем. — Плачут не только принцы. Господин рад вернуться к вам.       Дабы ложь не раскрыли, Чанёль обнял Бэкхёна, отвлекая его от мыслей, и тихо прошептал:       — Со мной всё в порядке. Что плохого могло случится, если я вернулся без единой царапины?       — Значит, мы пойдём вдвоём купаться, — довольно улыбался Бэкхён, замышляя коварный план как в недалёком прошлом. — Надеюсь, на этот раз мне не надо тебя долго упрашивать?       Чанёль заставлял себя переключиться с болезни на обыденную жизнь, в которой нет короля леса Кадоса, лекарства от ханахаки и большая часть людей не знает, что это такое. Не стоило беспокоить близких своими проблемами, которые не миновать и не решить, и только смерти подвластно изменить судьбу бессмертного и внести в неё ясность, но для этого нужно время, а Ёлю казалось, что у него его больше нет. Его часы жизни костлявая рука перевернула, и теперь множество песчинок отмеряют обратный счёт, но в любой момент тонкое и старое стекло лопнет, раз и навсегда избавляя мир от понятия «бессмертие». Чанёль давно смирился с тем, что у всего есть предел, даже у жизни, однако продолжал надеется, что либо умрёт совсем скоро, чтобы дальше не привязываться к Бэкхёну, либо болезнь вновь остановится.       Шин послушно отмывал семена, а Бэкхён их не замечал, продолжая в полумраке улыбаться от мысли про общую ванную и сон в одной кровати. Чанёль мягко его прижал к себе, пачкая белый плащ в грязь, а сердце предательски стучало сильнее, несмотря на усталость, потому что Ёль обнимал причину своей болезни. Он опять посмел влюбиться.