Дьявол хочет в отпуск

Данте, поёжившись от холода, недовольно ворочался во сне. Опять Вергилий расхлебенил все окна, вечно же ему жарко! А ведь потом будет жаловаться, что ему «слишком шумно, машины достали» и пинаться, «качая права» старшего брата, в ультимативной форме веля младшему закрыть форточку. Данте, конечно же, сначала пошлёт близнеца по «известному адресу», но, поворчав, всё равно повинуется и встанет. Это же… Вергилий. Любимый старший брат, по которому младший скучал и тосковал столько лет, который пустил его в свою постель, в свои объятья. Во времена их разлуки, Данте никогда не показывал никому, как сильно ему не хватало брата. За все эти годы он встретил немало людей и не-совсем-людей, которых смог впоследствии назвать друзьями, но боль от потери, сравнимая лишь с выдранным сердцем, боль от разбитой на двое души никто не мог унять. Хоть Данте и отчаянно старался. А теперь, когда у близнецов появилась возможность начать жизнь с чистого листа, нет смысла скрывать своих чувств к брату. И Вергилий, похоже, руководствовался тем же. — Надо будет растрясти Неро на кондей… — недовольно пробурчал Данте, не раскрывая глаз в попытке нашарить сползшее к ногам одеяло. — Пара кликов — и наша вечно-недовольная «Эльза» с Ямато наперевес, наконец-то… ай, мама! Неосторожное движение — и Данте повалился с дивана прямо на пол… …прямо в сугроб. — Какого чёрта? — чертыхнулся он, резко вскочив и отряхиваясь от снега. Как он уснул в холле агентства — Данте вспомнить не смог. Так же, как и то, откуда здесь намело сугробов по колено. Ответ, однако, нашелся довольно быстро. Фасадная стена, а точнее — полное её отсутствие, плюс, бушующий буран снаружи. Данте даже проморгался пару раз и протёр глаза для пущей убедительности. Нет, к сожалению, это не обман зрения. Так же, как и странный, пронизывающий до костей холод, пустая, безлюдная улица и тоскливый «постапокалиптический» снежный пейзаж. И ни зевак, ни полиции снаружи. Так, стоп! А откуда вообще взялись этот снег и непогода? На дворе конец июля! Да и, когда в «Devil may cry» явился тот странный рыжий тип… Рыжий…тип. — О, нет… — охнул Данте, плюхнувшись на диван и схватившись за голову. Сон сразу как рукой сняло. — Верг?.. Вергилий! Ответа не последовало. Данте больше не чувствовал холода. Кипевшая внутри ярость раскалила кровь до состояния лавы. Он всё вспомнил. И орду демонических кошек, и кучу пауков, со скоростью света плетущих свою паутину, и Ви, в порыве отчаяния выпустившего на волю Кошмара, проломившего стену здания. А всё по вине того урода, что припёрся к ним в агентство. «Старый папашкин друг», с которым он что-то там не поделил. Только вот, любимый папочка очень уж так удачно успел «откинуться», а всё дерьмо за ним опять придётся разгребать Данте? Это уже становиться дурной привычкой… А ведь Вергилий узнал демона, напавшего на них! Даже имя его назвал, которое, чёрт подери, совершенно вылетело из головы. Наверняка «старый знакомый» из прошлого, когда брат был порабощён Мундусом и превращён в Нело Анджело. Надо будет потом расспросить Вергилия обо всех подробностях знакомства с этим кошатником. Но сначала, нужно найти Ви и старшего брата! Попытка выудить из воспоминаний то, что произошло после того, как демонолог выпустил Кошмара, что похоронил под собой всю кошачью орду, не привело ни к чему. В голове лишь только тьма и пустота. — Вергилий! Ви! Где вы? Отзовитесь! Данте бросился на чудом уцелевший второй этаж. Он кричал, звал брата и демонолога, ставшего смыслом жизни для племянника, но что-то странное, помимо всей этой ситуации в целом, крайне озадачило охотника. Через пару мгновений, он, наконец, понял, что его смутило. Свой собственный, и, такое ощущение, даже позабытый, чуть хрипловатый баритон вместо звонкого мальчишечьего голоса, к которому он так привык за последние месяцы. В ванной на втором этаже стояло большое зеркало в полный рост. Чисто бабская прихоть Триш и Леди, которая, однако, сейчас была очень даже кстати. Данте лишь надеялся, что оно пережило нападение. Охотник поспешил в ванную… …и обалдел. — Не может быть! — охнул Данте, ощупывая себя с головы до ног крепкими мужскими руками в мотоциклетных перчатках без пальцев. В зеркале повторил все его манипуляции небритый мужчина лет сорока пяти с длинными пепельными волосами, в выцветшем красном кожаном плаще. Те же штаны, та же футболка, те же сапоги… Именно таким он себе запомнился, когда вместе с братом отправился в ад, рубить сорняки Клипота. Именно таким он чуть не потонул в кровавом озере, чтобы потом его страх детской беспомощности и потери вновь обретённого брата, не превратил близнецов в восьмилетние версии самих себя. — Не может быть… — снова прошептал Данте. Мужчина завороженно протянул руку к зеркалу, всё ещё не веря своим глазам… И тут же отпрянул в шоке, бросив короткое ругательство: — Какого хрена?! — Ещё как может! Наконец-то ты проснулся! В этот раз отражение оказалось весьма… «своевольным» и наотрез отказалось повторять за охотником его действия. «Другой Данте» самодовольно хмыкнул и скрестил руки на груди. По зеркальной поверхности побежала рябь и отражение в одно мгновение помолодело. Теперь на Данте смотрел он сам, но лет восемнадцати. Белые волосы, чёлка, ниспадающая на глаза, ярко-красный кожаный плащ на голое и весьма сексуальное тело, шальная ухмылка и блеск в глазах. Именно таким охотник запомнил себя, когда в его агентство, на тот момент ещё безымянное, явился таинственный лысый мужчина с гетерохромией глаз и ожогом на пол-лица. С «приглашением» от потерянного брата-близнеца… — Ты… кто? — не выдержал Данте. — А ты кто? — насмешливо парировало отражение звенящим голосом, переливающимся как стеклянный колокольчик. Охотник растерянно проморгался и, не нашел ничего умнее, чем коротко ответить: — Данте… Вот и «познакомились». — Ну, а я, по-твоему, тогда кто? — Моя «шиза»? — на полном серьёзе спросил охотник. В ту же секунду со стороны зеркала раздался звенящий, но совсем не злобный смех. Да ещё и настолько заразительный, что Данте сам не выдержал и улыбнулся, поняв, что он сморозил. — Есть ещё варианты, «гений»? — ехидно поинтересовалось отражение. Удивительно, но от зеркального двойника Данте не ощущал никакой угрозы. Хотя, казалось, всё в этом чёртовом мире в один момент обернулось против него. — Есть один, но я в нём что-то сильно сомневаюсь. — Неужели? — Ага. Будь ты демоном-доппельгангером, призванным свести меня с ума воспоминаниями из прошлого, мы бы сейчас так мило не беседовали. Отражение в ответ на это лишь фыркнуло: — То есть, самый очевидный вариант ты вообще не воспринял всерьёз, да? — «То есть»? — озадаченно переспросил мужчина. — Я — это ты, Данте. И сейчас мы все в большой опасности. — А то я без тебя не понял! — Данте раздраженно развёл руками. — Пришел какой-то тип, который когда-то там с отцом что-то «не поделил», натравил на нас ораву не очень милых кошек, за окном «ядерная зима», моя контора снова в развалинах, как примерно тридцать лет назад, Вергилий и Ви пропали, а я снова «мужик под пятьдесят»! Где я? Что это за место? — Тюрьма… — поджав губы, ответил «зеркальный Данте». — И для каждого она «своя». — Ну, я уж вижу, что не «тропический курорт», — закатил глаза полудемон, но тут же осёкся на полуслове. — Так, стоп! «Для каждого своя»? Отражение так же закатило глаза в ответ и язвительно ответило: — «Пятёрка» тебе за внимательность, «старик». У меня не так много времени, прежде чем «он» меня заметит, так что… — Ладно, ладно, извини… — тяжело вздохнул Данте, в примирительном жесте подняв руки. Всё внутри твердило, что, кто бы ни скрывался в зеркале, он не желает полудемону зла. А чутью своему охотник привык доверять. — Так, что за урод это устроил? И где Вергилий и Ви? Они живы? — Этого самого «урода» зовут Баал, — отражение на мгновение зарябило и показало Данте одного из демонов высшего ранга с двумя парами рогов и глаз, а так же тремя головами: жабьей, кошачьей и рогато-человечьей. Охотник нахмурился, и отражение вновь стало «восемнадцатилетним Данте». — Один из младших демонических князьков, сумевший вырваться в приближенные принца Мундуса, а после его поражения успешно залегший на дно, спасая все свои «три шкуры». Жаба Хаддад повелевает льдом, а кошка Шамим — огнём. Он, или «они», называй, как хочешь, довольно-таки могущественный демон, но в масштабах ада та ещё мелкая сошка, правда, амбициозная до жути. И когда Вергилий учудил… «сам-знаешь-что», Баал даром времени не терял. Пока кто-то, типа Голиафа, руководствовался правилом «сила есть — ума не надо», в попытке завладеть кровавым плодом, трёхголовый задумал кое-что более амбициозное… — Очередной конец света? — фыркнул Данте. — И снова «пятерка» за сообразительность, — хмыкнуло отражение, показав большой палец. — Он хочет разбить печати, сдерживающие четырёх Всадников. — «Четырёх… Всадников», — медленно повторил Данте. Действительно, в отголосках сознания остались воспоминания о том, что рыжий урод во время нападения всё трещал про цифру «четыре». «Четыре наследника Спарды», «четыре всадника»… Всё до ужаса просто, как «дважды, чёрт-вас-всех-подрал, два — четыре»! Данте не выдержал и смачно выругался: — Твою ж мать, он хочет выпустить Всадников Апокалипсиса! — «Чума», «Война», «Голод» и «Смерть», — мрачно кивнуло отражение, наблюдая за тем, как Данте нервно ходит взад-вперёд. — «Всадник на белом коне начнёт победоносное шествие, что ознаменует конец всему живому…» — Чёрт, да ведь им же «спать» ещё, как минимум, несколько десятков тысяч лет! Нет такой силы, способной «просто так» взять и «вскрыть» эти печати раньше времени! Разве что, кроме… Осознание снежной лавиной накрыло Данте. «Четыре всадника» и «четыре наследника» того, кто в одиночку запечатал «истинные врата» в мир демонов… — О, нет… — Скрепив свои узы с Ви, Неро, сам того не подозревая, разделил с ним «наследство Спарды», подарив ему тем самым настоящую жизнь, — нахмурившись, продолжил «зеркальный Данте». — Не зависящую от древних проклятий и «потусторонних вмешательств». А вести в аду разносятся быстро. После поражения Уризена, Баалу ничего не стоило сохранить росток Клипота и «напоить» его из проклятого озера в лесу Самоубийц на седьмом кругу. А заманить в ловушку сыновей предателя было ещё проще. А уж когда «обнажился» главный страх старшего брата, то… — Но как эта сволочь трёхголовая умудрилась так «удачно не прогадать», что после моего «купания» мы с Вергом станем восьмилетними версиями самих себя, а от брата моего снова «отпочкуется» его человечность, что «так удачно» возляжет с моим племянником? — сквозь зубы процедил Данте. — А что самое интересное, племяш окажется, «очень даже не против», ну, да ладно, пусть милуются… — Баал превосходно манипулирует сознанием с помощью яда своих пауков. Ему ничего не стоит залезть спящему в голову и хорошенько там покопаться… — отражение на мгновение замолчало, а затем удручающе продолжило. — Именно так он одурманил и поймал в ловушку Неро, пытавшегося нас спасти. — НЕРО?! — у Данте глаза округлились от шока, а сердце сжалось от ужаса. Он прекрасно помнил, как ещё… утром (а сколько он вообще здесь находится?) доставал племянника, упрашивая взять их с собой на вызов. — Он тоже здесь?! — «Тюрьма для каждого своя», — удручающе повторило отражение. — Свой персональный «ад». И племяш не исключение. Всем нам суждено следующую вечность страдать в своих персональных кошмарах, когда Баал высосет наши демонические силы до капли. А всё ради того, чтобы «влить» их в аватары для Всадников Апокалипсиса и позволить им в материальной форме раньше срока ступить на землю человеческую… — Чёрта с два, даже из гроба есть выход, если постараться! — со злостью сплюнул Данте. — И отсюда тоже должен быть! — Он есть… Буран на мгновение взревел настолько сильно, что Данте не смог разобрать ничего, крове воя ледяного ветра… который донёс до него полный отчаяния и страха мальчишечий крик: — ДАНТЕ! НА ПОМОЩЬ! Это кричал Вергилий! И, судя по голосу, старший из близнецов так и остался маленьким мальчиком, в отличие от Данте. — Брат! — выдохнул охотник и бросился к краю разрушенного фасада. Охотник едва не поскользнулся и не полетел вниз со второго этажа. Метель плотной белой пеленой застилала взор, но кое-что, возвышающееся над полуразрушенными домами и вздымающееся до небес, она никак не могла скрыть, как бы не хотела. Данте прищурился и поднёс ладонь к лицу, всей душой надеясь, что это совсем не то, о чём он думает… И как это охотник сразу не заметил её?.. — Мать твою, опять эта башня! — чуть не простонал полудемон. — Баал-Хаддад забрал нашего маленького Вергилия и держит его на вершине Темен-ни-гру! — кричало отражение, стараясь перекричать ледяной ветер. — Чтобы выбраться отсюда, тебе нужно освободить его… — Всего-то? — раздраженно фыркнул Данте, пожимая плечами. — Опять «прогуляться» по этой чертовой башне, да ещё и, наверняка, встретить «старых знакомых»? Да раз плюнуть! Ведь всё это уже со мной происходило лет тридцать назад. Я спасу брата, а потом знатно отмудохаю и самого Баала, посмевшего позариться на мою семью! Затем, так уж и быть, очередной «конец света» остановлю! — Постой, старик! — Данте впервые за всё время услышал у своего двойника тревожные нотки в голосе и замер, хотя уже собирался спрыгнуть с разрушенного второго этажа и броситься вперёд, к своей цели, прямо по узкой улочке. Охотник обернулся и увидел, как его молодое отражение прижалось к самой поверхности зеркала, стуча по нему кулаками. Казалось, он отчаянно пытается вырваться из своего заточения, предупредить, помочь… да что угодно! Но, от чего-то не может. — Поверь, снежная буря и, как ты выразился, «старые знакомые» — меньшее из тех зол, с которыми тебе придётся столкнуться… — Да ладно, брось! И кто же, по-твоему, чёрт подери, помешает мне это сделать? Цербер в ледяном зале? Пара без умолку трещащих придурков, проевших мне всю плешь в молодости до такой степени, что пришлось их в кладовке спрятать вместе с гитарой Неван? Кто?! — взревел Данте, вернувшись в ванную и борясь с желанием разбить несчастное зеркало со злости. — Никто, — тяжело вздохнув, согласилось отражение. — Всякого, кто когда-либо посмел… или посмеет встать у тебя на пути, ждала незавидная участь. Никто, кроме брата однажды, никогда не сомневался в твоей силе. Ты не боишься вступить в открытый бой, всегда идёшь только вперёд, сметая все препятствия на своём пути. Но и у легендарного охотника на демонов есть свои слабости… свои страхи. Баал будет использовать их против тебя. Тогда, когда ты меньше всего ожидаешь. В попытке «оставить всё позади»… — В таком случае, что ты мне голову морочишь? — рассердился Данте. — И вообще, если «ты — это я», откуда, чёрт подери, ты знаешь то, о чём мне невдомёк? Про Баала, Всадников и прочую хрень? Кто ты, чёрт возьми?! Ответь! Отражение замолчало, опустив голову и сжав губы в тонкую линию. В глазах своей молодой версии охотник на мгновение увидел непонимание с толикой обиды. — Я… я «друг», Данте, — тихо ответил зеркальный двойник. — Прошу, поверь мне. Я хочу помочь. Данте сам не понял, почему, но вида своего двойника и его голоса, спокойного и печального, весь гнев и злоба на него куда-то улетучились. Но осталась обида от недосказанности. — Я верю тебе. Но не могу просто сидеть здесь, с тобой, зная, что этот урод хрен-знает-что сейчас творит с Вергилием! С Ви, с Неро! — Данте упал на колени, схватился за голову и натурально завыл от бессилия. От него импульсами отходили волны пламени, выбивавшие немногочисленные уцелевшие стёкла и выжигавшие демонический лёд. Зеркало с двойником уцелело лишь чудом: — Старик, успокойся, прошу! Данте! Крики зеркального отражения всё-таки отрезвили полудемона, и он, взяв себя в руки, с трудом, но сумел успокоиться. Охотник тоскливо взглянул взглянув в зеркало, покрывшееся небольшой сеткой трещин: — Ты прекрасно знаешь, сколько всяких тварей я победил на своём веку. Цербер, Агни и Рудра, Неван… Всех стражей Темен-ни-гру я уже побеждал раньше, одолею и сейчас. Столько раз, сколько потребуется, чтобы спасти моего дорого брата! Я не потеряю его ещё раз, слышишь! Плевать я хотел на весь остальной мир, когда без Вергилия «мой мир» и моя жизнь потеряет смысл! И… — Данте… Сколько же печали и боли было в этой своеобразной исповеди легендарного охотника. -… и если «ты», действительно, часть меня, «друг», ты сам это прекрасно понимаешь, — горько усмехнулся Данте. На шрам, рассекающий левую ладонь, упало несколько капель солёной влаги. Поджав губы, зеркальный Данте кивнул: — Как я уже сказал, этой снежной тюрьмой повелевает жаба Хаддад. Он наверняка будет тебя ждать, там, на вершине башни. Я не знаю, что ждёт тебя на этом пути, старик, но, прошу тебя, будь осторожен. Нет одновременно задачи проще и сложнее, чем добраться на вершину Темен-ни-гру и спасти Вергилия. В этом мире всё не то, чем кажется на первый взгляд. Всё снова повторяется, Данте. Я… мы были здесь тридцать лет назад… на этой самой башне. И тогда мне не удалось спасти своего брата. Сам прекрасно знаешь, как хотелось иногда «обернуться назад» и повернуть время вспять… — Зато это сделаю я. Здесь и сейчас. А потом, заставлю кровью заплатить того, кто это сделал! — с тихой злобой в голосе пообещал Данте. Он был на все сто процентов уверен в своих словах. Иначе просто быть не может! — Чтобы одолеть самого Баала, нужно сначала уничтожить его щит, который поддерживают жаба и кошка — «огонь и лёд». Покончив с ними, получишь шанс навечно стереть эту тварь со страниц истории. Умерев в своём родном мере, у демона нет шансов возродиться вновь. Он просто исчезнет раз и навсегда. Таковы уж правила подземного мира… — Вот значит, как… — Данте бросил взгляд на тёмный шпиль Темен-ни-гру. — Дьявол ли за моей спиной или орды тварей предо мной, я всех разорву, уничтожу, сожгу! Он ещё пожалеет о том, что посмел причинить вред моей семье! Моему брату! Хочешь моей силы, сволочь?! Ну, давай, попробуй, отними! А убить ты меня всё равно не сможешь… Собственный дьявольский меч, как родной лёг в руку. Странное тёплое чувство затрепетало где-то в глубине души Данте. Словно он встретился со старым другом, которого не видел с детства. Охотник снова един со своим мечом, и вместе они скоро запоют свою победную песню… безжалостную кровавую песню. Клинок вспыхнул пламенем чистой ярости и праведного гнева, Данте взревел во всё горло, выпуская с этим огнём своего внутреннего демона: —… Я ЕСТЬ ОМЕГА! Отражение в зеркале всё это время молча наблюдало за Данте. И когда охотник с яростным рёвом бросился сквозь снежную бурю к башне, зарябило ещё раз. Теперь, Данте вслед с гордостью смотрел мужчина в пурпурном камзоле, с белыми, зачёсанными назад волосами и моноклем над левым глазом. Он в последний раз печально улыбнулся и прошептал, прежде чем «зеркало-проводник» разбилось вдребезги: — Ты сможешь, Данте. Я верю в тебя. И лишь только надеюсь на то, что сможешь однажды простить…