Дьявол хочет в отпуск

— Ну что, Вергилий? Именно этого ты добивался? Старший сын Спарды неосознанно попятился назад, затравленно глядя на собственного… «сына»? Нет. На очередного демона-подражателя, принявшего облик родного человека. На него, сверкая чёрными бездонными глазами, по-пластунски, медленно полз «Неро». Полз изо всех сил, цепляясь за раскрошенные камни единственной уцелевшей рукой. За ним, зловещей красной дорожкой, расползался длинный кровавый след. Похоже, того, кто принял облик Неро, совсем не волновали медленно вываливающиеся внутренности из разорванного напополам торса. Отрубленные ноги всё ещё конвульсивно подёргивались на другом краю крыши Темен-ни-гру. — Посмотри на меня, «отец» — издевательски зашелестел лже-Неро, пытаясь хоть как-то приподняться на уцелевшей конечности. — «Руки» тебе было мало? Конечно, тебе всегда мало… тебе нужно больше… «больше силы»! Ты хотел стать настоящим демоном? Поздравляю, у тебя это вышло. Ад с распростёртыми объятиями встретит такое кровожадное чудовище, как ты… — Ты не Неро… не Неро… — словно мантру, повторял Вергилий, оторопело глядя на говорящий труп. — Ты не мой сын… Что за сила до сих пор поддерживала жизнь в этой твари? От неё же почти ничего не осталось! Но, всё равно, этот «Неро» упрямо продолжал наступать, и вид всей этой жуткой картины чуть ли не буквально сковал Вергилия на месте. Подражатель уже чисто физически не мог держать оружия, но словами разил не хуже, чем клинком: — Кому и что ты пытаешься доказать? У тебя же не осталось никого. ТЫ ВСЕХ УБИЛ! СВОИМИ РУКАМИ! — булькающе засмеялся подражатель, сплёвывая кровавую пену. — К-гха!.. Конечно, ведь родной «сын» для тебя всего лишь преграда для получения «абсолютной власти». «Балласт». Так же, как и младший брат. ТАК ЖЕ, КАК И МАМА, УМЕРШАЯ ПО ТВОЕЙ ВИНЕ! — ЗАМОЛЧИ! — яростно взревел Вергилий, резко взмахнув катаной. Издевательская усмешка так и застыла на лице подражателя, голова которого тот час полетела с башни прямо в пропасть, исчезнув во всепоглощающей пустоте. Вергилий упал на колени, схватившись за голову. Он чувствовал, что медленно, но верно начинает сходить с ума. Обессиленному и истощенному бесконечными схватками, старшему сыну Спарды несколько раз пришлось умертвить близких ему людей. Сначала, это был Данте. Тот самый «Данте», что тридцать лет назад начал за ним своё восхождение на вершину Темен-ни-гру, чтобы не дать открыть Истинные врата в ад. То, что та тварь не могла быть его братом, в этом не было и сомнений. Только вот, сами демоны отчаянно пытались доказать ему обратное. Чтобы в момент расправы заставить Вергилия ещё больше сомневаться в себе. В своих действиях. В своих решениях. «Нет… всё правильно. Или я — или они». После того, как он заколол «восемнадцатилетнего Данте», того самого, что прогнал призрак Евы, старшего сына Спарды ждало ещё несколько волн рядовых врагов. Больше ведение матери его не посещало, но Вергилий, всё равно, каждый раз, ступая в очередной портал, на новый «уровень», всей душой жаждал увидеть её вновь. Надеялся до последнего. Но, увы, вместо ласкового света его снова ждал холодный, проливной дождь с грозой и очередная демоническая орда. Мама сказала, что «искру надежды даже в аду не погасить». «Надежда», в принципе, сама по себе, вещь весьма хрупкая. И чтобы её «разбить», порой, хватает всего пары слов… — Здравствуй, брат. Этот «Данте» был уже немного старше, чем «первый», встреченный им в Темен-ни-гру тридцать лет назад. Вергилий вспомнил. С трудом, но вспомнил, потому что эти воспоминания он хотел бы забыть, как самый страшный сон. Как и всю эту бесконечную бойню на крыше. С этим «Данте» он сражался на острове Маллет, в облике Нело Анджело, проклятого рыцаря принца Мундуса. — Я впечатлён, что ты продержался так долго, брат. Твоя храбрость и самоотверженность, безусловно, делают тебе честь, — подражатель умолк на мгновение, выставив вперёд громовой клинок Аластор. Его твёрдый и спокойный голос так контрастировал с резким и визжащим «первым Данте». Вергилию даже на мгновение показалось, что он услышал в нём нотки… сожаления? — Но, боюсь, они же и уведут тебя в могилу. Прости, брат. У меня нет иного выбора… С каждым убитым демоном, принявшим облик родного человека, Вергилий чувствовал себя так, будто рвёт свою и так израненную душу на части. На пару десятков обычных, рядовых врагов, всегда приходил один, превосходящий их в силе, скорости и умениях, как минимум, в несколько раз. И, конечно же, чаще всего, его мучали обликом младшего брата. Уже два «Данте» приходили по его душу, и он, с тяжестью на сердце, убил обоих. Вергилий прекрасно понимал, что его Данте, настоящий Данте, уже мёртв. Убит во сне, подло и жестоко. Поэтому, подражателей ждала незавидная участь. Вергилий, глотая слёзы, уничтожал их с особой яростью. Но те, даже в момент поражения, умудрялись оставить за собой последнее слово… Но кого Вергилий уж точно не ожидал увидеть среди своих мучителей, так это Аркхама. В отличие от «Данте», что доставили ему немало хлопот, старшему сыну Спарды не составило особого труда одолеть демона, принявшего облик слабого человека. Пусть и возомнившего себя королём Ада. А всё из-за незыблемого правила, гласящего, что «существо должно подчиняться той форме, облик которой приняло». Но последние слова мертвеца, словно кровавым клеймом, въелись в кожу: — Посмотри на себя, Вергилий, — хрипел Аркхам, в жалкой попытке удержать из распоротого живота вываливающийся кишечник. — Ну и чем ты лучше меня? Когда-то амбициозный, жадный до власти, готовый пожертвовать кем угодно ради достижения своей цели. Даже если это будет кто-то близкий и родной… Но, в отличие от тебя, я шёл к своей цели до конца. Ради получения абсолютной силы я пожертвовал своей женой и почти прикончил собственную дочь. А ты? Могущественный полудемон, сын легендарного тёмного рыцаря Спарды, на деле оказался жалким слабаком, не сумевшим устранить единственное препятствие на своём пути — собственного брата. И вот теперь, когда судьба дала тебе шанс это исправить, ты стоишь и льёшь слёзы, как жалкий человек! Один взмах катаны — и, принявший облик Аркхама, наконец, умолк навсегда. Все эти подражатели были практически точной копией своих оригиналов. За исключением одной детали. Глаза. Бездонные, полностью чёрные, горящие просто неописуемой злобой. Но было и два демона, не имевших чёткого облика. Просто… «некто», сотканный из чёрного тумана и вооруженный теневым двуручным мечом, чем-то отдалённо напоминающий братский «Мятежник». Вергилий так и не понял, кем должны были обернуться эти двое. Возможно, один из них должен был принят облик отца… Но Вергилию было уже всё равно. «Безликих» убить намного проще. Сердце не страдает так сильно. Но, вот теперь, к нему явился ещё и «Неро»… Собравшись с силами, Вергилий вновь вошёл в портал, появившийся на полу. Прямо рядом с изуродованным трупом «сына». И снова крыша Темен-ни-гру. Снова собирающиеся чёрные тучи, в любое мгновение готовые разразиться громом и молнией. Вергилий впопыхах огляделся, тяжело дыша. Если он правильно всё рассчитал, то сейчас должен быть уровень-«передышка»… Но он ошибся. Опять. — Признай, Вергилий, я последний, кого ты ожидал встретить в этой башне. Даже Аркхам вряд ли вызвал у тебя столько эмоций. В этот раз из портала, прихрамывающей походкой, появился Ви. Такой жалкий, слабый и хрупкий. Ходячее воплощение всех тех человеческих качеств, так презираемых Вергилием… раньше. Но всё эта «слабость», такая явственная на первый взгляд, оказалась всего лишь иллюзией. Подражатель вдруг выпрямился во весь рост, и, сделав несколько эффектных выпадов тростью, размял затёкший конечности. Чёрные бездонные глаза насмешливо сверкнули из-под длинной белой чёлки, а губы оскалились в ухмылке. Этому «Ви» не нужна была трость в качестве опоры для ходьбы. Для «добивания» врагов, ослабленных демонами-фамильярами, тоже. Защитники ему не требовались. Он явно мог справиться с врагами самостоятельно. — П-почему именно ты? — выдохнул Вергилий, крепче вцепившись в Ямато, окружив себя поясом из призрачных клинков. — «Почему»? — с издевательской усмешкой переспросил лже-Ви, взмахом ладони убрав чёлку назад. Вергилий невольно скривился от этого движения, на что подражатель только хмыкнул. — Что такое? Неужели ты боишься меня, Вергилий? Маленького, беспомощного Ви? «Жалкого человечка»? Вергилий замер в растерянности, не зная, что ему ответить, понимая лишь то, что отрицать очевидное — бесполезно. Это из-за его потаённых кошмаров, Ви был рождён второй раз, где-то здесь, в аду, на озере в лесу Самоубийц. И своим перерождением действительно внушал страх ставшему маленьким мальчиком Вергилию, лишенному большинства своих сверхчеловеческих способностей. Он боялся той могущественной силы, сокрытой, как ему казалось, в его слабом человеческом начале, благодаря которому Данте сумел одолеть его тридцать лет назад. В момент, когда демоническая кровь проиграла человеческой душе. Сам факт того, что Ви спокойно ходил по земле и, благодаря заботе и искренним чувствам Неро, креп на глазах, всё больше и больше становясь самостоятельной личностью, со своими собственными желаниями и потребностями, не на шутку тревожил Вергилия. Начав свою жизнь с чистого листа и получив всё то, чего он лишился в детстве, старший сын Спарды страшился того, что в любой момент может вновь потерять самого себя, погрязнув в своём безумии. Боялся, что однажды просто не проснётся, а вместо него вновь восстанет король демонов Уризен. Боялся, что Ви отберёт у него всё и, тем самым, займёт его место. Что он вновь останется один, никому не нужный и брошенный. Канувший в забвение, словно пепел, развеянный по ветру… Во время их с братом разговора на кладбище Редгрейв-сит, не без помощи Данте, Вергилий всё-таки сумел расставить все точки над «i» в его отношениях с Ви. В тот день, в принципе, были даны ответы на многие вопросы. Братьями были совершены первые шаги к принятию себя и своих страхов. Данте, так же, как и он, страдал от одиночества и беспомощности. Неро, так же, как и он, хотел обрести семью. Ви, так же как и он, просто хотел любить и быть любимым… Но одно Вергилию стало понятно точно. «Кошмары» больше над ними не властны. И всё это благодаря ему: «Данте…» При мыслях о младшем брате Вергилий с силой прикусил губу, стараясь скрыть рвущиеся наружу эмоции, что, конечно же, не укрылось от подражателя: — Воспоминания нахлынули? — ехидно поинтересовался тот, шах за шагом подступая всё ближе. — Посмотри на себя, Вергилий. Ну и где же теперь твоя хвалёная «абсолютная сила»? Ты стоишь здесь, передо мной, разбитый и жалкий… — Замолчи! — взревел Вергилий. Клинки с его пояса, словно молнии, устремились прочь, но ни один из них не достиг цели, улетев в пустоту. Лже-Ви на какое-то мгновение пропал из виду, и лишь только его издевательский смех, вперемешку с кошачьим рёвом, застыл в ушах старшего сына Спарды. В тот же момент, спину вдруг обдало жаром, и Вергилий, почувствовав резкий удар, не выдержал вскрика боли и упал наземь, выронив Ямато. — Занятно, не находишь? — усмехнувшись, поинтересовался подражатель, звякнув тростью. — О чём ты? — Вергилий, скривившись от боли, попытался подняться, но, почувствовал резкий толчок, пролетел несколько метров вперёд. Спину нещадно жгло, и регенерация уже не справлялась так быстро, как хотелось бы. Он так и не понял, чем атаковал его лже-Ви, но ощущения были похожи на то, будто бы спину ему вспороли огромными когтями. — О том, что сейчас мы с тобой как будто бы «поменялись ролями», — усмехнулся подражатель, проведя ладонью по всей длине трости. Металл накалился добела, источая слабые энергетические импульсы, но чем ближе подражатель подходил к поверженному сыну Спарды, тем сильнее они становились. — Ох, маленький, несчастный Вергилий. Брошенный матерью и родным братом, оставшийся один на один против двух миров. Разделённый в минуту отчаяния на «человека» и «демона». Прирезавший во сне своего дорого младшего брата… — Н-нет… это не я… — Вергилий судорожно вздохнул, хватаясь за грудь чувствуя как бешено бьётся собственное сердце. Гул в ушах мешал трезво оценить ситуацию. — Я не убивал Данте… я этого не делал… Я НЕ УБИВАЛ ДАНТЕ! «ДАНТЕ! ДАН…ТЕ! …НТЕ!..» Казалось, что пустота просто поглотила собой этот полный отчаяния крик, а затем, безумным эхом разнесла по всей округе. Вместе с волнами синего пламени чистой ярости, исходящих от Вергилия. Верный Ямато откликнулся на зов и вновь оказался в его руке. Издав яростный рёв, Вергилий вскочил на ноги. Он хотел было устремиться вверх, чтобы потом с силой обрушиться на врага, разрубить его пополам, стереть эту чертову ухмылку с его лица, заставить заткнуться… но понял лишь то, что не может пошевелиться. Ноги сковал странный чёрный дым, исходящий со стороны подражателя. — Что за?!.. — выдохнул Вергилий в жалкой попытке вырваться. Колдовской дым прочно удерживал его на месте, и даже Ямато оказался против него оказался бессилен, рассекая лишь воздух. — Браво! Невероятно! — лже-Ви издевательски захлопал в ладоши. — После этой бесконечной бойни у тебя даже «почти» хватило сил призвать своего внутреннего демона. Как жаль, Вергилий, но для общего понимания картины тебе опять не хватило «маленького кусочка головоломки»… Говоришь, ты не убивал Данте? А вдруг это просто оправдания и всего лишь жалкая попытка «искупить свои грехи» перед теми, кто когда-либо пал от твоего безумия? — Я не убивал своего брата! — зарычал в гневе Вергилий. — Но, клянусь, за его смерть, все вы, включая этого червя, Баала, мне дорого заплатите! Даже если мне суждено погибнуть в этой тюрьме, я клянусь, я весь ад вверх дном переверну, но достану всех, кто покусился на мою семью! — Тогда скажи это своему «брату» прямо в лицо. С каждой минутой, полы плаща подражателя источали всё больше чёрного дыма. Клубившись плотными кольцами, он поднимался всё выше и выше, окутав лже-Ви, словно завесой. Дым становился всё гуще и постепенно приобретал очертание человеческих силуэтов. В воздухе вспыхнуло несколько десятков злобных красных огоньков. Подражатель щёлкнул пальцами, и чёрный дым пропал, впитавшись в его тело, оставив лже-Ви в окружении теневых фигур. Всех тех, кого Вергилий сумел победить в этой бесконечной схватке. Два Данте, Аркхам, безликие… «Неро», убитый им всего лишь каких-то жалких несколько минут назад. Все они, медленно, рваной походкой двинулись в его сторону, надвигаясь всё ближе и ближе. Вергилий почувствовал, что чёрный дым больше не удерживает его, но оцепенел под взглядом красных глаз теневых мертвецов, полных ненависти и злобы: — «Жалкий слабак!»… — «Прости меня, брат»… — «Тебе же всегда мало!»… — «Я отберу у тебя всё, что тебе так дорого!»… Мертвецы то выли, то зловеще нашептали свои жестокие и злые слова, проникающие в самые потаённые уголки сознания. Их искаженные голоса словно слились воедино с кошачьим рёвом и визгами бензопилы. Во главе с подражателем, тени, медленно, но верно, оттесняли Вергилия краю крыши, не умолкая ни на секунду: — «Жалкий человек!»… — «Иди ко мне, братец!» — «Ничтожество!»… — «ТЫ ВСЕХ УБИЛ!» — Нет… не подходите! — Вергилий сделал несколько выпадов-разрезов, но Ямато не причинил мертвецам никакого вреда, лишь только ненадолго «разогнав» их, чтобы потом, с помощью чёрного дыма они, приняв свою форму, вновь продолжили наступление. — Больше бежать некуда, мой дорогой Вергилий, — елейно прошептал лже-Ви, поигрывая тростью. — Это последний «этаж» твоего восхождения в ад. Смирись и покорись мне! — НЕТ! Пошли прочь от него, твари! Мертвецы замолчали, оглянувшись на звуки голоса. Нервно дёрнулся и лже-Ви, но, что удивительно, даже не повернулся, продолжая буравить Вергилия своими бездонными чёрными глазами. Тот же охнул от удивления. Всего лишь на какую-то долю секунды Вергилию показалось, что среди толпы злобных теней, он увидел мальчика с гигантским мечом наперевес, источающего такой яркий, чужеродный этому месту свет. Тёплый, словно любящие объятия, и родной, как… «Свет надежды», — вспомнил Вергилий слова матери и вдруг закричал от неожиданной рези, похожей на то, будто бы сотни маленьких иголочек одновременно поразили его глаза. — «Исчезни… сын Спарды… исчезни…» — злобно шептали тени, мельтеша то там, то здесь. Вергилий зажмурился, стараясь унять странную боль. Подражатель, смерив его презрительным взглядом, раздраженно хмыкнул и стукнул тростью о камни. Из-за этого тени сгустились еще сильнее, перекрыв собой все возможные пути отхода, подавляя собой все звуки. Даже звон колоколов Семи смертных грехов, казалось, звучал где-то вдалеке. — …ГИЛИЙ! ОЧНИСЬ! Боль прошла так же резко, как и появилась. Вергилий сделал ещё шаг, и едва не оступился. Каменная крошка полетела в пропасть. Его всё-таки загнали в угол. Или шаг в пропасть, или навстречу безумцу, принявшему облик Ви. «Последний бой». А… есть ли смысл? Вергилий грустно усмехнулся, отозвав Ямато. Подражатель с неподдельным интересом наблюдал за ним, подав какой-то знак мертвецам. Те послушно остановились, ожидая дальнейших указаний. В голове всплыли давно позабытые строчки из старого томика стихов с золотой буквой «V» на обложке: — «Мой краток век. Твой краток срок»… — на одной ноте тихо пропел Вергилий. «Ты человек. Я мотылек»… Вергилий невольно вздрогнул. На какое-то мгновение ему показалось, что ему на плечо опустилась чужая рука, обдавшая теплом, а в голове зазвучал ласковый мамин голос: — «Вергилий. Данте. Мальчики мои. Что бы с вами не случилось, помните: даже самый страшный дождь рано или поздно закончится… И, как бы не была черна была туча, в ней всё равно найдётся просвет». — Просвет… Воспоминания, кадрами киноплёнки, медленно проносились перед глазами. Любимая мама, строгий, но справедливый отец. Надоедливый, такой раздражающий, но, всё-таки родной младший брат. Удивительно, но, мягко говоря, не самые приятные воспоминания, вроде противостояния с братом или разделение на демона и человека, казались старым кошмарным сном. Практически позабытым на фоне его «нового» детства. Его новообретённая семья стала тем самым спасательным кругом для утопающего. И наплевать на то, что Данте всё так же иногда раздражал его, а Неро снисходительно смотрел «сверху-вниз». Плевать, что девушки-охотницы, периодически ни во что его не ставили. Они дали ему всё то, чего он лишился в детстве. Показали, что такое «простое человеческое счастье». И теперь, он никогда бы не променял эти дни на мнимое «демоническое могущество». — Не бойся, мой «мотылёк», — издевательский голос подражателя вывел Вергилия из грёз. Лже-Ви усмехнулся, выставив вперёд заряженную энергией трость. — Я буду нежен. Больно не будет. Почти. Иди ко мне и прими объятия вечности. Ну же, Вергилий! Осталось сделать всего один маленький шаг… …в пустоту… … в вечность. Вергилий тяжело вздохнул, в последний раз бросив взгляд в чёрную пропасть. Он так устал… и не видел больше смысла бороться. А зачем? Старший сын Спарды принял свою судьбу: — Нет, ты не прав, «Ви». Меня… меня не бросали. Данте и мама… Я один виноват в том, что случилось. И готов понести своё наказание, — Вергилий тяжело вздохнул, готовясь сделать последний шаг. — Как жаль, что я понял истину слишком поздно. Я натворил немало бед. Совершил немало ошибок. Но получил прощение. Шанс начать всё с чистого листа. И я не о чём не жалею. Разве что кроме одного… — Кроме «чего»?! — лже-Ви словно подменили. Издевательская ухмылка исчезла с его лица, он в один момент стал нервным и раздражительным, злорадно зарычав. — Того, что бросил единственного сына на произвол судьбы, «отец года»?! Того, что испортил ему всю жизнь? Или того, что умертвил полгорода ради собственных амбиций?!.. А, может быть, того, что к брату ты начал испытывать совсем не «братскую любовь»?! Подражатель, судорожно охнув, отшатнулся назад, пронзённый призрачными клинками. Вергилий в последний раз усмехнулся, зажмурился и сделал шаг. Время словно специально замедлило свой ход. Округлившиеся от шока глаза лже-Ви стали последним, что он увидел в своей жизни. «Не ожидал, паскуда? Уж не знаю, зачем я тебе понадобился, но… не дождёшься!» — промелькнула довольная мысль в голове у Вергилия. — «Ну вот. Нужно было сразу прыгнуть с этой чёртовой крыши. И не мучать себя». — НЕТ! НЕ СМЕЙ! — вдруг взревел подражатель. Его голос совсем потерял человеческие нотки, став какофонией из звериного рёва и лязга металла. Своим неожиданным поступком Вергилий явно понаставил ему палок в колёса. Такая смерть определённо точно не входила его планы. «Прости меня, Данте. Я не сдержал своего обещания. Но скоро мы увидимся вновь, брат мой… и тогда уже всем будет всё равно». — БРАТ, НЕТ! Вергилий удивлённо охнул, словно очнувшись от колдовского транса. Этот голос не принадлежал разъярённому подражателю и его прихвостням. Этот голос, такой родной и тёплый, иногда немного раздражающий и наглый, был сродни глотку живительной влаги умирающему от жажды. Вергилий, почувствовав неожиданно цепкий хват на своей руке, ошарашенно распахнул глаза. Мальчишеский протяжный крик огласил всю округу. Его, взрослого мужчину, на краю пропасти из последних сил удерживал маленький мальчик, весь чумазый, растрёпанный и бледный. И, одновременно такой светлый и лучезарный, он прикладывал все возможные усилия, чтобы не дать Вергилию упасть в пустоту. Но мальчишке явно не под силу было удержать взрослого мужчину, и под его весом, медленно, но неминуемо, сползал прямо к краю пропасти. — Д-Данте? — Вергилий отказывался верить своим глазам. — Это ты? — Брат, прошу тебя! Вергилий! — отчаянно кричал мальчишка, глотая слёзы. — Не отпускай мою руку! Только не сейчас! И Вергилий, не придумав ничего умнее, чисто машинально, призвал пару клинков, тем самым, приковав мальчишку, издавшего крик боли, прямо к полу. Но, этим нехитрым маневром, он не дал тому полететь прямо за собой в пропасть. Искалеченная и уставшая душа, уже успевшая принять свою судьбу, потянулась к свету, излучаемому маленьким Данте, и в одно мгновение зажглась огнём надежды. Вспыхнувшее прямо в сердце, это чистое пламя, с каждым ударом, распыляло жар по всему телу, испепеляя последние страхи и сомнения. С глаз словно спала колдовская пелена, и Вергилий изумлённо охнул. Мальчишка, с таким трудом удерживающий его, в мгновение ока преобразился и стал старше лет на десять. Уже довольно взрослый юноша, в безуспешной попытке сдуть раздражающую и только мешающую длинную белую чёлку с глаз пронзительно закричал: — ДЬЯВОЛ! — Данте!