Дьявол хочет в отпуск

— Д-Данте? Это правда, ты? По ледяной «повязке» на глазах у маленького Вергилия побежала сетка трещин. Данте не знал, что за чары наложил на него этот урод Баал со своей «кошачье-жабьей шизой», но они определённо начали слабеть. Видимо, в тот момент, когда младший из близнецов выбрался из своей ловушки и, не смотря на козни Хаддада, повелителя льда, всё-таки добрался на вершину Темен-ни-гру. Данте было даже страшно подумать, что его маленькому Вергилию пришлось тут одному пережить и через что пройти. У старых грехов длинные тени, и просто так они никого никогда не отпустят. А у старшего сына Спарды за всю жизнь их скопилось немало. Он бы ни за что не справился в одиночку, если бы младший брат не пришел на помощь. Тени, окружившие Вергилия, быстро пали от праведного огня дьявольского меча Данте. Рассыпались пеплом, издав свои последние протяжные вопли. — Вот так-то! — ликующе воскликнул Данте, огненными призрачными клинками пронзив последнюю тень, разделяющую его и брата. Та, издав противный визжащий стон, задёргалась в агонии. Внезапно налетевший порыв ветра унёс её прах в пустоту. — …ты человек…я мотылёк…ты человек… я мотылёк… Тихий певучий шепот донёсся до ушей разгоряченного схваткой Данте. До него не сразу дошло, что эти странные строки шептал Вергилий, покачиваясь из стороны в сторону. — Брат, очнись! — позвал его Данте. — Всё закончилось! Я тебя нашёл! Старший брат, избитый и измученный, с трудом приподнялся с дрожащих колен, опираясь на свой клинок. Бросив на младшего слепой взгляд из-под ледяной повязки, заколдованный Вергилий вдруг презрительно ухмыльнулся. Верный Ямато исчез по его приказу, и тогда, старший из близнецов, раскинув руки, сделал шаг назад, бросив короткое: — Не дождёшься… Шаг прямо в пасть всепоглощающей черной пустоты. Дальше счёт пошел на секунды. Данте, в ужасе чертыхнувшись, отбросил свой меч в сторону и бросился вперёд. Всё происходящее уж слишком напоминало не самую приятную картину из прошлого, когда там, в междумирье, он всё-таки одолел своего старшего брата. Но чёртова гордыня и высокомерие не позволили Вергилию признать своё поражение и силу младшего. Возможно, он пытался сказать вслух то, что давно изнутри разъедало душу. Но не смог. В тот момент ему не нужны были от Данте ни его жалость, ни его прощение. А протянутую в отчаянии ладонь он отверг, полоснув катаной, добровольно падая в адские недра. Он не дал младшему брату отправиться вслед за собой. Исправлять свои ошибки он должен был сам, никого в них не втягивая… Но в этот раз всё случилось иначе. Данте в последний момент успел схватить брата за руку. — ДЬЯВОЛ! — пронзительно закричал он, напрягая всё тело до предела, в попытке подтянуть Вергилия назад. Какая-то неведомая сила не давала ему, уже взрослому мужику, вытащить практически ничего не весящего маленького мальчика обратно на крышу. Вергилий, словно камень на шее утопленника, медленно и необратимо тянул его за собой прямо в пропасть. — Не отпускай! — молил Данте, из последних сил стараясь не разжать рук и удержаться на крыше. — Прошу, Вергилий, только не отпускай мою руку! Не вздумай! Ах! В воздухе над ним просвистели призрачные клинки, и Данте вскрикнул от неожиданной боли. Вергилий просто взял и «приковал» брата к крыше, словно редкую бабочку для коллекции. Но, этим нехитрым «манёвром» он не дал тому полететь за собой в пропасть. — Данте! Сетка трещин на «повязке» стремительно увеличивалась, и даже неистовые крики легендарного охотника на демонов не могли заглушить характерного треска льда, что вот-вот разобьётся. — Я так долго тебя искал, брат, так долго пытался подняться на эту чертову башню! — боль от клинков, пронзивших тело, не шла ни в какое сравнение с осознанием того, что он может снова потерять Вергилия. — Я больше не повторю своих старых ошибок! В этот раз мы выберемся, обещаю! Мы уйдём из этой башни! Вдвоём! Потом вытащим Ви и Неро, найдём Баала, и уж тогда эта скотина ответит перед нами за всё! Вергилий, прошу тебя! Ненавидь меня, презирай меня, но, умоляю, не отпускай мою руку! Только не сейчас! Моя жизнь без тебя не имеет смысла, Вергилий! Ты слышишь меня, брат? Я не смогу жить без тебя, если ещё раз потеряю! — ДАНТЕ! Маленький Вергилий пронзительно закричал, и в этом крике можно было услышать все грани эмоций: от глубокого отчаяния до твёрдой решимости. Лёд на глазах брата, наконец, разбился полностью, рассыпаясь тучей блестящих искорок. Из прозревших глаз били белые лучи, настолько яркие, что Данте пришлось зажмуриться. Проявив немалое усилие, старший из близнецов схватил второй рукой державшие его ладони, и в момент захвата по телу Вергилия прошла волна синего пламени, которая затем перекинулась на младшего брата. Тот изумлённо охнул, почувствовав, как внутри что-то срезонировало на братский крик. С каждым ударом сердца жар в груди разрастался ещё сильнее, пока в один момент не перекинулся на старшего брата такой же импульсной волной, но красного цвета. Духовные цепи, сдерживающие последние рубежи, не выдержали напора объединённой силы братьев. Под мощным всплеском энергии разбились последние оковы, сдерживающие внутренних демонов, а колокола Семи смертных грехов, покорёженные и смятые, с грохотом улетели в пустоту, наконец, замолчав навсегда. Держась за руки, сыновья Спарды, расправив мощные крылья, вместе взмыли в чёрное небо, оставив за собой два столпа света: красного и синего цвета. Пустота им больше не страшна. И даже тяжелые свинцовые тучи рассосались, не выдержав этого потока энергии, обнажив чистое звёздное ночное небо. Близнецы медленно опустились на крышу Темен-ни-гру, не отпуская друг друга ни на секунду. И как только их ноги коснулись поверхности, к ним вернулся человеческий облик. Двух усталых, изнурённых навалившимися на них испытаниями, но таких счастливых взрослых мужчин. — Данте! — Вергилий! «Брат мой!» Близнецы, не скрывая своих эмоций, принялись ощупывать друг друга с ног до головы. Оба страшились того, что брат вот-вот исчезнет, и их мучения начнутся сначала. Что это всего лишь очередной морок, мираж… но искренние объятия и первые неловкие прикосновения прогнали все сомнения прочь. — Паршиво выглядишь, Верг, — Данте, улыбаясь сквозь слёзы, ласково обхватил лицо брата, кончиками больших пальцев нежно смахивая капли поступившей влаги на чужих глазах. — На себя посмотри… — смущенно буркнул тот в ответ, отведя взгляд. У Данте что-то ёкнуло в груди, когда он почувствовал, как дрожит брат от его прикосновений. Младший было подумал, что это из-за холода, усталости и истощения, но его самого нехило так тряхнуло, когда Вергилий накрыл его ладони своими. Эта странная дрожь лишь только усилилась, когда старший брат всё-таки решился взглянуть ему в глаза, а его лицо озарила широкая и такая искренняя улыбка, разгоняя приятное тепло по всему телу. Данте невольно охнул и выдал, не задумываясь: — Брат, ты похож на измученного самурая, что в одиночку сдерживал легионы демонов, пытающихся пересечь реку Сандзу… — А ты на мокрого пса, которого злой хозяин выгнал на улицу в проливной дождь, — фыркнул Вергилий, не удержавшись от ответной колкости. — То есть, в принципе, ничего не изменилось. — Эй! — возмущённо воскликнул младший. — Ну, вообще-то, не в «дождь», а в настоящую «адскую метель»! И ещё…ох, чёрт подери, Верг! Задушишь же! — Заткнись, — не обращая внимания на трепыхания брата, Вергилий просто взял и крепко-крепко обнял его, сцепив руки в замок на шее. — Просто заткнись, Данте… А младший-то внезапно понял, что совсем не против отдать Богу душу подобным образом. Вот так вот, взять и умереть счастливым, в объятиях любимого брата. Вергилий уткнулся носом ему в плечо, и Данте, не удержавшись, принялся осторожно поглаживать его по спине. Раньше, подобные проявления нежности от сурового и вечно невозмутимого старшего брата необходимо было «заслужить». Вергилий всегда предпочитал уединение с книгой неугомонному Данте с его играми. Младший, уже в детстве, хоть и не показывал в открытую, так страдал от отрешенности брата, пытаясь всеми силами добиться его внимания и одобрения. А старший этого не понимал и, как будто бы, не замечал. Или же, просто не хотел понимать. Но детство прошло слишком быстро. Пережив то страшное нападение, близнецам резко пришлось повзрослеть. И, став старше, единственным проявлением «братской любви» для Данте стал Ямато промеж рёбер на вершине Темен-ни-гру. Но старые потребности никуда не делись, хотя, казалось столько лет прошло. И, даже вернувшись из ада, вновь став детьми, первое время Вергилий всё равно настороженно относился ко всем проявлением чувств со стороны Данте, особенно в те моменты, когда младший откровенно напрашивался на драку, а потом, практически сразу, лез с объятиями и извинениями. Но после переломного разговора на кладбище Редгрев-сити, полного печальных откровений, старший брат больше не возражал против подобных нежностей. И, даже если и ворчал, то только «для вида». А… что же будет теперь, когда они снова стали взрослыми мужчинами? — Я… я думал, что ты погиб, Данте, — тихонько прошептал Вергилий, дрожа от слёз. — Что они прирезали тебя, пока мы были в отключке, а меня оставили, чтобы в бесконечной кровавой бойне на вершине Темен-ни-гру, я пытался искупить свою вину перед тобой… — Эх, вот значит какого ты обо мне мнения, брат, — притворно возмутился Данте, шмыгнув носом. — Неужели ты серьёзно думал, что от меня так легко можно избавиться? Ай! — Тебе… нам было восемь лет, Данте! — сердито воскликнул Вергилий, больно ткнув брата в бок. — Что ещё я мог подумать?! Что снова не смог защитить родного брата?! Что снова потерял всё то, что с таким трудом обрёл?! Особенно в те моменты, когда вместо рядовых тюремщиков против меня выходили родные мне люди… Ты, Данте. Мне несколько раз пришлось убивать демонов, принявших твой облик. Они всеми силами пытались заставить меня поверить в то, что это был ты… мой родной, любимый брат… — Я знаю, Вергилий… — вдруг со всей серьёзностью ответил Данте, протерев глаза от слёз. — Прости меня и мой длинный язык. Ты же знаешь, как со мной бывает: слова вылетают быстрее, чем я успеваю их обдумать. Идиот я. Вергилий в ответ на это только фыркнул, так же протерев глаза рукавом плаща: — Ещё какой идиот… Данте на это виновато улыбнулся: — Просто знай, брат, что когда я очнулся на заметённых снегом руинах нашего агентства, а ледяной, пробирающий до костей, ветер, донёс до меня твои отчаянные крики о помощи… Я места себе не находил, был готов сжечь всех ко всем чертям! Но Баал, тварь такая, взыграл на моём безрассудстве, с которым я обычно вступаю в бой. А ещё ярости, что согревала меня в тот момент, но, взамен, буквально ослепила, не дав узреть то, что было у меня под носом. Буквально. — О чём это ты? Данте тяжело вздохнул и продолжил: — Башня Темен-ни-гру была пуста. Ни одного стража. Только мой восьмилетний старший брат, до которого я, как ни старался, никак не мог добраться. Хотя, казалось, что может быть проще, правда? Он мне так и сказал: «Нет одновременно задачи проще и сложнее, чем добраться до вершины Темен-ни-гру»… — Кто, «он»? — озадаченно спросил Вергилий. — Ты же сказал, что в башне никого не было. — «Я сам», брат, — поджав губы, ответил Данте. — На руинах «Devil may cry» я нашёл зеркало. А в нём восемнадцатилетнего себя. Я не знаю точно, кто это был: демон, дух, воспоминание… Но могу с уверенностью сказать, что зла он мне не желал и искренне хотел помочь. Он подсказал, как найти тебя и выбраться из ловушки Баала. Но, как я уже сказал ранее, ослеплённый яростью, я не видел ничего дальше своего носа. Вновь и вновь я поднимался до Лунной мили, но, войдя в последние ворота, ведущие к пику Тьмы, каждый раз оказывался в Ледяном зале. Там, где когда-то стоял Цербер, сторожа главный вход в башню. А, оказывается, всего-то нужно было просто взять… и развернуться назад, представляешь? Так просто… «повернуть время вспять». Прости меня, Вергилий… Данте, почувствовав внезапную слабость в ногах, с тихим стоном упал на колени, при этом, не выпуская из рук ладонь старшего брата. Понурив голову и неловко отведя взгляд в пол, он вдруг понял, что Вергилий опустился вслед за ним. — Почему ты извиняешься? — тихо спросил он. — Потому что я должен был об этом догадаться раньше, — с горькой улыбкой на губах ответил Данте. Младший с силой прикусил губу, чувствуя, как от слёз опять начинают пощипывать глаза. — Ещё хоть одно моё «восхождение», и я бы не успел. Я не знаю, с кем тебе пришлось столкнуться в тот момент. Я видел лишь кучу что-то злобно нашептывающих теней, но, если шаг в пропасть был для тебя единственным решением… Я бы не задумываясь, шагнул вслед за тобой, Вергилий. Моя жизнь без тебя потеряла бы всякий смысл. Помнишь, как тогда в междумирье, в нашей последней битве… Верг? Что ты де?.. Данте замер в растерянности, боясь даже пошевелиться, затравленно глядя на старшего брата. А Вергилий, с небывалой для того нежностью, вдруг протянул руку и погладил младшего по отросшей щетине. Затем плавно перешёл на затылок, ероша спутанные пепельные волосы, а потом, мягко, но настойчиво, притянул к себе поближе. Данте нервно сглотнул, почувствовав чужое жаркое дыхание на своих губах. К лицу мгновенно поступила краска, а сердце стучало так бешено, что, казалось, вот-вот пробьёт грудную клетку. Гул в ушах мешал мыслить здраво… И, похоже, не ему одному. Данте тогда подумал, что сошел с ума. Что весь грёбаный мир вокруг сошел с ума. Даже показалось, что сердце, в какой-то момент, совсем перестало биться, а затем сделало тройное сальто, когда Данте ощутил поцелуй на своих губах. Медленный, тягучий… и такой сладкий. Так брат брата не целует… не должен… Даже после столь долгой разлуки и тяжелых испытаний. До ушей Данте донёсся странный сдавленный стон. Он не сразу понял, что сам издал этот звук, когда, поддавшись напору брата, начал неловко отвечать на поцелуй. Разум отчаянно трубил: «Это сон! Наваждение! Не ведись!» Нельзя, ведь так на «братские поцелуи» не реагируют… правда же? Вергилий мягко и с неохотой оторвался от него, пытаясь перевести сбившееся дыхание. Дрожащими руками Данте вцепился в рукава плаща брата, словно страшась самой мысли, что тот может оттолкнуть, отстраниться. Исчезнуть снова. Или же, это просто жестокая, злая шутка, и сейчас его вновь проткнут насквозь, и кровная вражда близнецов вспыхнет с новой силой… но нет. Затянутый поволокой томный взгляд не выражал ничего, кроме безграничной любви и нежности. — В-Верг, ты, случайно, головой не ударился? — заикаясь от волнения, спросил Данте, чувствуя, как горят жаром смущения его лицо и уши. Похоже, именно от него эта особенность передалась Неро, потому что старший брат, чтоб его, даже краснел «сдержанно и аристократично», насколько это вообще было возможно. Но краснел же, чёртова ты ледышка, рожа кирпичом! — Несколько раз, так точно, — с лёгкой полуулыбкой на губах ответил Вергилий. — Возможно, именно это помогло мне мозги на место вправить. Ну, или же мне их совсем отбили… — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил младший брат, понимая, как он жаждет и одновременно страшится услышать ответ. — Ты помнишь, что говорил мне, Данте? Тогда, на кладбище? Мы с тобой не люди. И не демоны. Нам с тобой нигде нет места, мы везде чужие. И лишь только вместе мы сможем противостоять всем уготованным нам тяготам и невзгодам. Наша с тобой связь, закалённая этими жестокими испытаниями, посланными судьбой, крепче, чем самая прочная броня… — П-подожди, Верг! Хочешь сказать, тебя совсем ничего не смущает? — подозрительно прищурив глаза, спросил Данте. — Даже то, что мы с тобой братья? — Именно, — твёрдо и решительно ответил Вергилий. — Мне плевать на то, что скажут остальные, Данте. Я хочу быть с тобой. Ты — мой свет, Данте. Моё сердце, моя душа. «Свет надежды», что озаряет тёмный мир вокруг и разгоняет даже самые страшные тучи. Знаешь, Данте… Я ведь видел маму. — Маму? — ошарашенно переспросил тот. — Да, — кивнул Вергилий. — Мне нельзя было двигаться дальше, пока не были уничтожены все посланные демоны. Но, в один момент, вместо врагов, появилась она. Словно сотканная из чистого света, она несла с собой тепло и умиротворение, которого мне в тот момент так не хватало. Она сказала мне, что «искру надежды даже в аду не погасить так просто». Что брат скоро придёт. Но явился демон в обличии восемнадцатилетнего тебя и изгнал маму. Я же на тот момент думал, что ты мёртв. Что потерял всё... и, в какой-то момент, совсем отчаялся. Но маленький мальчик принёс мне надежду, разгоняя своим светом страшные тени прошлого. — У тебя на глазах была ледяная повязка, — вдруг сказал Данте. — Уж не знаю, кого ты там видел сквозь демонический лёд, но… — Это уже неважно, Данте, — уверил брата старший. — Но хочу тебе сказать одно. Я ни с кем не испытывал ничего подобного Данте. Лишь однажды, одна девушка, прекрасный цветок, смогла разжечь во мне что-то похожее… — Ну да, — хмыкнул Данте. — Неужели, я, наконец, услышу эту легендарную историю о зачатии любимого племяша?.. ай, чёрт! Вергилий смерил близнеца суровым взглядом и вонзил тому в предплечье призванный призрачный клинок. Данте, охнув от боли, потянулся было его вытащить, но тот уже рассыпался голубой пылью. Младший даже дотронуться до него не успел. Теперь о нём напоминала только дыра в плаще, да тоненькая струйка уже подсыхающей крови. — Прости, — только и выдал Данте, потирая саднящее предплечье. Вергилий в ответ лишь только хмыкнул: — Ты спросил, не смущает ли меня ничего? А что на счёт тебя, Данте? Поверь, я бы ни за что не решился на подобное, если бы хоть на мгновение усомнился в правильности своего решения. И, какой-никакой, взаимности… Данте слушал брата и не мог поверить своим ушам, пробурчав тихое: — Ты придурок, Верг. — Что? — осёкся тот. Внутри всё напряглось, хоть Вергилий и не показывал виду. — Ничего, — Данте издал нервный смешок. — Ох, просто ты сейчас взял и «испортил» моё тебе признанием, с которым я планировал подойти к тебе на наше «новое» восемнадцатилетие. Я уже даже речь начал готовить, которая, скорее, больше бы напоминала исповедь о том, какой твой младший брат, грязный и порочный. Практически всю свою сознательную жизнь, испытывал к тебе совсем не "братскую" любовь. Хотя, нет, это было более поэтично, десять лет для того, чтобы довести всё до идеала, хватило бы с лихвой. Сколько раз я представлял себе окосевшее лицо Неро в этот момент, ты бы знал. Но ты же, зараза, опять всё испортил!.. Вергилий не удержался и заливисто рассмеялся, чувствуя, как напряжение сходит прочь: — Ну, если ты действительно готов ждать ещё десять лет, я, как старший брат, готов тебе уступить, и сделать вид, что ничего не было, и я ничего не слышал. Согласен? — Иди ты! — беззлобно фыркнул Данте. — Вот ещё! Так уж и быть, как младший брат, я готов раз в жизни послушать старшего и согласиться с его решением. — С любым? — поинтересовался Вергилий. — С любым. Данте тихонько засмеялся и придвинулся ближе к брату, уткнувшись носом ему в шею. Вергилий невольно охнул, чувствуя, как щетина щекочет чуть покрасневшую кожу. И не жалеет объятий для своего любимого младшего брата, ласково ероша его длинные пепельные волосы. — Что-то не так? — осторожно спросил Вергилий, чувствуя, как тело Данте пробила мелкая дрожь. — Ничего. Всё в порядке, — хмыкнул тот, и, не удержавшись, подарил тому короткий, но от этого не менее обжигающий поцелуй. — Просто, я счастлив. — Да неужели? — Да! — искренне воскликнул Данте. — Я самый счастливый, отбитый на голову полудемон на планете! Моя расколотая надвое душа, наконец-то, исцелена, а пустота в груди наполнилась светом и теплом… — А ведь говорят, что у близнецов одна душа на двоих, — улыбнулся Вергилий. — Как же я рад тому, что… Старший сын Спарды не успел договорить, как вдруг раздался странный треск и гул. Братья, переглянувшись, кивнули друг другу, а затем резко бросились в противоположенные стороны. Из-под земли, там, гле они только что стояли, вырвался столп пламени, а сверху посыпались острые ледяные шипы. Пик Тьмы сотрясая от грузного воя и резкого кошачьего визга. Из внезапно поднявшейся метели на крышу Темен-ни-гру с жутким грохотом приземлился Баал-Хаддад, вымораживая всё пространство вокруг себя. — ВЫ! ОТПРЫСКИ ПРЕДАТЕЛЯ, НЕСЧАСТНЫЕ ТАРАКАНЫ! — грозно загудел он, набрав в рот побольше воздуха, выплюнув в следующую секунду сотни острейших ледяных игл. Данте презрительно хмыкнул. Ему достаточно было пару раз взмахнуть своим собственным мечом, чтобы жар дьявольского оружия отразил эту жалкую атаку. — КАК?! КАК ВАМ УДАЛОСЬ?! МЫ ЖЕ ВСЁ ПРОСЧИТАЛИ! — Что, приятель, не ожидал? — издевательски поинтересовался Данте. Ледяная рогатая жаба с нескрываемой ненавистью буравила его взглядом. — Ну, прости, просто ваша «вечеринка»… отстой. Мягко говоря. — ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ВСТРЕТИТЬСЯ! НИКОГДА! — взревел Хаддад, топая передними лапами, словно обиженный ребёнок. — МЛАДШИЙ ДОЛЖЕН БЫЛ ДО СКОНЧАНИЯ ВЕКОВ БРОДИТЬ ПО БАШНЕ В ПОИСКАХ СТАРШЕГО! ТЕБЕ ЖЕ САМОМУ НИКОГДА БЫ НЕ ХВАТИЛО УМА ВЫБРАТЬСЯ ИЗ МОЕЙ ГЕНИАЛЬНОЙ ЛОВУШКИ! А ВСЁ ОН! ЧЁРТОВ СПАРДА, ДАЖЕ ПОСЛЕ СМЕРТИ УМУДРЯЕТСЯ ВСТАВЛЯТЬ НАМ ПАЛКИ В КОЛЁСА! «При чём здесь отец?» — хотел было поинтересоваться Данте, но тут же хлопнул себя по лбу. Чёрт, он же забыл рассказать Вергилию самое главное! — О, брат, кстати. Знаешь, что задумал этот клоун трёхголовый? — Что? — Высвободить раньше срока Всадников Апокалипсиса. За счёт папенькиной демонической силы, наследниками которой мы являемся. — Вот как… — И да, этот сучий ублюдок добрался и до Неро, — как бы «невзначай» добавил Данте, поигрывая своим мечом. — У нас с тобой по плану: вытащить племяша, Ви, любовь всей его жизни, а потом, всем вместе, остановить очередной «конец света». Забавно, да? — Что именно? — не понял Вергилий, но, в следующий момент пожалел о том, что вообще рот раскрыл. — То, что в этот раз не ты виновник апокалипсиса, хех! Младший ловко увернулся от летящих в него призрачных клинков. — Заткнись, Данте! — МОЛЧЬЯ-А-АТЬ! — завизжал противный женский голос. Из столпа пламени выпрыгнула демоница с серой гранитной кожей. Баал-Шамим, в отличие от «брата» Хаддада могла бы взбудоражить фантазию своими пышными формами и точёной девичьей фигуркой, в самых откровенных местах прикрытой костяными наростами. Только вот голый кошачий череп, объятый пламенем, вместо прекрасного личика, да костяной длинный хвост, бивший из стороны в сторону, словно плеть, портили общую картину. — СТА-А-АРШИЙ ОТПРЫСК СПАРДЫ, КАК ТЕБЕ НАШ «КРОВАВЫЙ ДВОРЕЦ»? — издевательски поинтересовалась Шамим, сверкая бездонными чёрными глазами. Взмахнув когтистой лапой, она послала в сторону Вергилия несколько огненных волн, но не одна из них не достигла цели - тот ловко взмыл в воздух, а затем приземлился рядом с братом. До старшего сына Спарды быстро дошло, кто именно был виновен в его истязательствах. — БЬ-Е-ЕДНЫЙ, МАЛЕНЬКИЙ ВЕРГИЛИЙ, ОПЛАКИВАЮЩИЙ КАЖДЫЙ РАЗ «ЛЮБИМОГО» БРАТА ИЛИ СЫНА! У МЕНЬ-Я-Я ЖЕ ПОЧТИ ВСЁ ПОЛУЧИЛОСЬ! ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ДОБРОВОЛЬНО ОТДАТЬСЯ В РУКИ «ВИ», ТЕМ САМЫМ, ОТДАВ ВСЮ СИЛУ СРАЗУ! НО, НЬ-Е-ЕТ, ТЫ РЕШИЛ "БЛАГОРОДНО" СИГАНУТЬ ПРЯМО С КРЫШИ! ДА ЕЩЁ И ЭТА ШЛЮХА, ЕВА, ЧУТЬ НЕ СОРВАЛА НАШИ ПЛАНЫ, ГЬЯ-Я-ЯХ!!! Кошка-демоница пронзительно завизжала, насквозь проткнутая призрачными клинками. Вергилий с остервенением смотрел на соперницу, держа руку на рукояти Ямато: — Не смей даже раскрывать свой грязный рот, поняла, тварь?! — злобно прошипел Вергилий. Шамим, рявкнув в ответ, пустила по своему телу волну пламени, сжигающую призрачные клинки. — Кстати, Верг! — вдруг осенило Данте. — Забыл сказать! Эта парочка поддерживает щит «главного» Баала. Придётся разобраться с ними, прежде чем отправимся дальше. — Отлично! — раздраженно поинтересовался старший. — Есть ещё что-то, что я должен знать? — Нет, вроде, всё сказал, — хмыкнул Данте, пожав плечами. — И вообще, это же твои «знакомые», не мои, ты про них должен знать больше… — Данте! — Что, «Данте»? Братья так были заняты пререканиями между собой, что совсем забыли о существовании Хаддада и Шамим. Но они про них не забыли. — ДУМАЕТЕ, НАС ТАК ПРОСТО ОДОЛЕТЬ?! — одновременно взревели оскорблённые кошка и жаба. Что-то прогудев на древнем языке, они окружили себя ордой демонического зверья. С кошками Шамим братья уже были «знакомы», а вот с прислужниками Хаддада — отвратительными летающими полу-жабами, полу-младенцами, покрытыми бородавками и гнойниками, ещё только предстояло «подружиться». — Прекрасно! — радостно воскликнул Данте, похрустывая шеей. — Хоть разомнёмся перед встречей с главным клоуном. Прямо как в старые добрые времена! Помнишь, Верг? Как мы с тобой надрали задницу придурку-Аркхаму? — Ещё бы, — хмыкнул старший, освободив Ямато из объятий ножен. — Ну что, «кто больше демонов перебьёт»? В этот раз я точно выиграю! — Пф-ф, размечтался! — Ладно-ладно! «Меньше слов — больше дела»… — …ПОГНАЛИ!