Твоя/моя история

— Розали, ответь честно. — Да? Девушка закрыла крышку фортепиано и обернулась ко мне. Я скользнула взглядом по её милому, нежному лицу и невольно улыбнулась. Прекрасная восемнадцатилетняя девушка, высокая, стройная и женственная настолько, насколько это можно представить вообще. — Ты любишь свою жизнь? — задала я вполне обычный вопрос. Девушка задумалась. — Конечно, — мягко ответила она. — Я бы много чего поменяла, но и сейчас я, в общем-то, счастлива. — Но любишь ли ты эту жизнь? — уточнила я. — Скорее да, чем нет, — она пожала плечами. — Ты хотела бы, чтоб я переродилась? — Я не против, ты же знаешь. А что? — В моём мире ты была против. Говорила о счастье людской жизни. И меня всегда смущал один факт. — Какой же? — Как ты могла так говорить, если тебе причинили такую боль. У тебя есть на руках всё: деньги, власть, красота. Время. Ты могла бы путешествовать, изучать мир, машины, технологии! И просто… в голове не укладывается. Ты…верней, она была так против обращения, против того, чтобы, по сути, Эдвард обрёл свою вечную пару. Но ты другая. Совершенно иная. Внешностью, поведением, мышлением. — Благодаря тебе. Розали подошла ко мне сзади, нежно поглаживая по волосам. — Если бы не ты, то мы бы так и застыли, как вечные статуи. Вечная мука. Я неоднозначно хмыкнула, поворачиваясь в кресле и обнимая девушку в ответ. — Ты так нежна и так прекрасна, — прошептала я ей, убирая челку с глаз. — Нежное и маленькое создание. — Ну, я буду постарше тебя, — хихикнула она, отстраняясь. — Ты застыла в теле восемнадцатилетней, а я застряла в теле семнадцатилетки. Хотя мне двадцать два, на минуточку. Розали закатила глаза и развернулась. — Будешь ужинать? — Конечно. И пока она уходила на кухню, я смотрела ей вслед, ощущая неимоверное тепло в груди. Она останется такой красивой девушкой до конца. Её черты лица нельзя описать, но при первом взгляде на неё хочется лишь одного — защищать. Многие писали про её надменный взгляд, холодность и жесткость, но… Она ребенок, боги. Ребенок! Хоть и сотню лет, но она осталась им. С кухни запахло жареным хлебом, и я соскочила, наконец-то, с кресла.