Осколки осыпающегося мира

Кейлу показалось, что он ослышался. Отец… умер? Что? Когда? Почему? Юноша замер не в силах пошевелиться от неожиданной новости. Даже объятия матери словно сжались металлическими тисками. Нет, конечно, бывали моменты, когда он думал, что было бы, сложись все иначе. Наоборот. Если бы с ним осталась любимая мама, вместо… бросившего его отца. Страшные мысли, крамольные, но… Порой никуда от них было не деться. Особенно в те моменты, когда… было особенно одиноко в этом огромном поместье. Слишком большом для ребенка… Тут Кейл на мгновение сжался, при воспоминаниях о тех днях, до того, как отец встретил леди Виолан. Теперь-то он может едва ли не с точностью до дня вспомнить, когда отец отставил ежевечернюю бутылку вина, и начал прихорашиваться перед свиданием. И все равно игнорируя его, Кейла. Руки крепче сжались на спине, обтянутой плотной атласной тканью. От Джур Хенитьюз пахло, как и раньше: розами, травами и… чем-то неопределенно знакомым. И таким родным. На глазах непроизвольно навернулись слезы. Сколько лет прошло… Но, кажется, его истолковали неверно. — Я тоже по нему скучаю, родной, — узкая теплая рука провела по таким же огненным волосам, как у нее самой. — Если бы ты хоть немного был на него похож… На мгновение у юноши оборвалось сердце. Он… на самом деле не слишком гордился своей внешностью. Да, следил за ней, чтобы совсем жиром и не заплыть (что, при его образе жизни даже богатеньким дебоширом, было непросто), но… ему втайне немного нравилось, что он похож на мать. Несмотря на крики и боль отца. Несмотря на собственное наивное желание подстричься едва ли не налысо, чтобы угодить ему. Ему нравилась его внешность. Ведь это то, что осталось у него от матери. И никто этого не отберет. А теперь… мама… — Почему? — сорвалось с его губ едва слышно, и Кейл с трудом поднял голову, чтобы встретиться взглядом с когда-то яркими, а ныне уставшими, почти остекленевшими глазами, под которыми залегли устрашающего вида темные мешки. Не такой он помнил Джур Хенитьюз. — Ну, — аловолосая женщина с начавшими врезаться в светлую кожу горькими изломами морщин, попыталась улыбнуться. — Это же так приятно видеть в родном ребенке черты лица любимого человека. — … Он не был так рад тому, что я похож на тебя, — глухо пробурчал так похожий на нее юноша, невольно вспоминая, как болезненно-неприятно цеплялся за него рыдающий отец. Как страшно он кричал в пьяном угаре, только завидев яркие, алые волосы сына. Из груди Джур вырвался болезненный вздох: — Кейл! — ахнула. — Не говорит так об отце. Он любил тебя! Больше жизни! Красивые губы горько изогнулись, когда Кейл посмотрел на мать, осознавая, что та, в отличие от отца, встретившего леди Виолан, смириться с потерей супруга не смогла. Сердце ударилось о ребра. Глухо и болезненно. Наивные, детские пожелания встретиться с матерью рассыпались сотней осколков, врезавшихся в самую его душу. — Прости, я… — только судорожный выдох выдал его состояние. — Я. нехорошо себя чувствую, — наконец, выдавил он. — Могу ли я пройтись? — Ох… конечно, родной, — горячая ладонь вновь прошлась по алым волосам и бледным щекам сына. — Не перетруждай себя… Тогда… надо бы отменить пару встреч… — засуетилась. — Сегодня? — тупо спросил юноша, еще не понимая, а женщина виновато улыбнулась. — Ах, дорогой, ты же знаешь, что без тебя мне непросто найти общий язык с Торговой гильдией. А еще эти бароны! — покачала головой. Но, Кейл тоже никогда не лез в дела рода, оставив все на откуп отца и брата! Брата? — Когда встреча, — тихо спросил юноша, гулко сглотнув болезненный комок в горле. Кажется, он слишком обрадовался встрече с матерью, забыв о кое-чем чрезвычайно важном… О том, что это все иллюзия.

***

Кейл шел по улицам Вестрена, замотанный в немаркую куртку, скрыв примечательные волосы простой шапкой. Благо на улице осень. Люди суетились, куда-то спешили. И, вроде бы ничего особенного не изменилось… хотя нет. Изменилось. Исчезли ставшие многочисленными мастерские скульпторов и художников. Не было, открытой на его памяти Галереи леди Виолан. Некоторые магазинчики тоже исчезли, но взамен появились новые. И все же… что ему нужно сделать, чтобы пройти это Испытание? В чем его смысл? -… и тогда Великий герой поразил дракона! — раздался звонкий голос сказочника, рассказывающий истории на площади для всех желающих. Помимо воли Кейл резко повернулся на голос, чтобы встретиться взглядом с стеклянными синими глазами обезглавленной куклы, изображающей поверженного дракона… Мир вокруг словно потемнел, исчез. Остался лишь юноша и кукла. А в ушах звенел радостный детский голос: «Человек, я самый Великий и Могучий дракон на свете!» Как. Черт возьми. Ему. Отсюда. Выбраться?

***

Бада трясло. Вот зря он подумал, что все обошлось. Что, после того, как золотой дракон придирчиво оглядел жутковатого на вид, нового повара (Моллана!), блюда, что он приготовил (Единственный сын патриарха дома убийц!), все же соизволил накормить детей. Вкусно, кстати. Его, Бада, дядя даже сделал Моллану-младшему официальное предложение стать поваром в этой таверне. Причем реально официальное, с падением на колено, и пафосными словами! Гленн тогда вырвал у него фляжку с самогоном и опустошил в три глотка! И даже не поделился, гад! К счастью, седел Король наемников недолго: повар категорично отверг предложение хозяина таверны. Спустя четыре напряженных дня, Бад уже было решил, что, в отсутствие Кейла, все внимание Эрухабена будет сосредоточенно на троих сорванцах, которые явно вознамерились изучить его родной остров вдоль и поперек. Но… драконы, оказались еще более коварны, чем наемник думал! — Итак, на острове Ветров нельзя находиться больше трех дней? — голос Древнего дракона был ледяным, а от исходившего от высокой фигуры давления дрожали колени. — А? — зеленые глаза округлились в неверии. Он ничего подобного не говорил! Передал слова в точности, как этот несносный мальчишка попросил, что тот будет отсутствовать неделю! — Байки. Или ты думал, что только Хранители все знают? — выгнул бровь Эрухабен, заставляя Бада застонать от отчаяния. Ну, конечно же! Сплетни и слухи разносятся быстро! А, учитывая, что их остров единственный ближайший к острову Ветром, то немудрено, что многие жители знают от правиле, что зайти может только владелец сил ветра, или то, что кувшин нельзя выносить с острова на срок более, чем три дня. То разрозненные сплетни превратились в байки. Недостоверные, конечно, но, некоторые повторяющиеся моменты легко можно проследить. — Господин Эрухабен! — заныл Бад. — Я не знаю, что задумал Кейл, но, трехдневный срок определяется с момента выноса кувшина с острова. Он может быть занят чем-то другим… — На острове полном Мертвой маны? — хмыкнул Эрухабен. — Зная его, не удивлюсь, что он отколупывает кусочки Мертвой маны, чтобы ее продать, — выпалил Король наемников, и невольно задумался, а не может ли это быть правдой. И, судя по затуманившемуся взгляду Древнего дракона, он тоже задумался об этом всерьез. Может и пронесет… Но черт подери, скорее бы этот мальчишка вернулся!