Давай наблюдать за облаками на крыше мадридского дома

Гостиная, совмещенная с кухней, лоснилась от концентрации солнечного света на глянцевых поверхностях мебели. Бежевые стены с темно-коричневыми досками в некоторых местах, будто бы излучали тёплый воздух и ощущение мягкости. Моника скрылась на кухне, допекая пирог, а к Карлосу, как только он зашёл в дверной проём главной комнаты дома, подбежали многочисленные племянники и облепили обожаемого дядю. На губах испанца расплылась лучезарная улыбка от восторженных детских воскликов. Сумка с подарками сразу же скрылась в комнате Сайнса-младшего, ибо она должна была быть сохранена до рождества. — Дядя Карлос, а Фернандо Алонсо же в «Астон Мартин» перешёл? — Да, Луис, он уже перешёл. Как поживает твоя учеба, Лиза? Марко, ты так вырос! Так, детишки, мне надо к вашим родителям, – глаза Карлоса бегали от одного ребёнка к другому и искали выход из этого круга. Он ужасно устал от перелета и хотел прилечь хоть на пару минут. Обычно его переполняла энергия от возвращения в родительский дом, но в этот раз что-то было не то. Тело наполнял мандраж, и нервозность разливалась до самых кончиков пальцев. Сегодня его мысли были ужасно выматывающими и он накручивал себя. Ему хотелось отдалиться от семьи в тихом темном уголке. Ноги сами понесли в детскую комнату, обклеенную всеми известными гонщиками нулевых. Со стен смотрели Нельсон Пике, Мика Хаккинен, Михаэль Шумахер и многие другие. Пока он рассматривал в тысячный раз такой знакомый интерьер, уже до деталей въевшийся в память, покой комнаты нарушил скрип двери и неспешные шаги Моники Сайнс. — Милый, я тут вещи разбирала из старого сарая и нашла какую-то коробку. Тут написано твое имя и много разных детских вещей. Посмотри пожалуйста, а то я не припомню откуда она у нас, – Моника улыбнулась сыну и прикрыла за собой дверь. Эту вещь на спальном месте мужчина не заметил, когда вошел в комнату. Карлос сел на край односпальной кровати рядом с поставленной на неё старой коробкой, у которой края были склеены скотчем. Она была доверху набита разного рода рисунками, вырезками из журналов и прочими детскими “важными вещами”. Его взор привлекла тетрадь в плотной голубой обложке, на который были приклеены наклейки с цветами. Открыв ее, испанец увидел множество записей, исписанных детским неровным почерком. Прочитав пару строк, Карлос понял, что это был дневник. Дневник Марии Ариас, датированный концом 2001 года. Внутри мужчины что-то резко перевернулось от записей перед рождеством, и, следовательно перед отъездом тогда еще девочки. Карлос осторожно листал страницы, будто они были сделаны из хрусталя, и отыскал дату отъезда Марии. Последующие страницы были с относительно большим разрывом дат. Сначала были записи каждую неделю, более обобщающие и не интересные. Далее шли страницы с одними и те же датами. 1 сентября. Ровно 21 Запись. Двадцать одно день рождения Карлоса, со дня их разлуки. Испанец открывал разные страницы и читал их содержимое. 1 сентября 2002. Вот и настало твоё первое день рождения. Все эти семь лет мы проводили его вместе, хотя даже не помнили этого. Я надеюсь, ты нашёл новых друзей и стал лучше в картинге. У меня все хорошо, в Барселоне с родителями круто. Правда, они всегда на работе и я одна дома. С начала было страшно, потом я привыкла. У меня появилась подруга, ее зовут Моника, прям как твою маму. Очень хочу ее пирог и уговариваю маму поехать навестить бабушку. С днем рождения, мой лучший друг! 1 сентября 2005. Тебе уже одиннадцать лет. Я не знаю зачем каждый год пишу эти поздравления. Наверное, боюсь найти тебя, хотя могу. Родители развелись, и я осталась с мамой. Каждый день крики и ссоры, но я уже привыкла. Бабушка умерла в доме престарелых от рака еще два месяца назад. Теперь осталась лишь бабушка Тереза. Я долго плакала. Наверное, последний раз так было, когда одноклассник меня обзывал. С днем рождения, друг! 1 сентября 2009. Ты мне нравишься. Чертовски нравишься. Люблю ли я тебя? Вероятнее всего, нет. Это ерунда какая-то. Как я могу влюбится в человека, которого помню семилетним? Нам уже по пятнадцать и это всё мои подростковые тараканы. Мама всё так же пьет. Отца я так и не видела. Друзей нет, от меня все отвернулись. Ты же выиграл какой-то важный кубок и занял второе место в каком-то важном чемпионате. Я до сих пор не интересуюсь этим, хотя ты говорил, что у меня бы получилось. Ты говорил, что у меня всё бы получилось. Что ты мог знать в свои семь лет? Видел бы ты сейчас жалкую меня, ни на что не способную. С днем рождения, приятель. 1 сентября 2015. Ты вырос, возмужал. Я видела твои фото и видео с дебюта. А еще ты мне снишься. Но уже не тем мальчиков, а как ты выглядишь сейчас. Но мы все так же бегаем по улице и смотрим на облака. Разве можно полюбить человека, видя его вживую последний четырнадцать лет назад? Но этого хватит, чтобы в моей душе затрепетало. Желаю тебе успехов. Одну ступень к своей мечте ты уже преодолел. С днем рождения, Карлос. 1 сентября 2018. Я влюблена в твою улыбку, когда тебе понравилось то, что ты сделал. Влюблена в твои черные глаза. Точнее, черные они лишь в тени; такие же черные, как и твои мягкие блестящие волосы. Когда на глаза попадает хоть лучик света, то они становятся шоколадными. Я ведь люблю шоколад. Значит, и тебя люблю. Да нет, чушь какая-то. Мне нравится твой смех: он звонкий и мягкий, веселящий и запоминающийся. Мне кажется, я схожу с ума. С днем рождения, моя детская любовь, которая меня никак не отпускает. 1 сентября 2022. Как странно, что это тетрадка изначально была письмами на твой день рождения, а в итоге стала моим дневником взросления. С днем рождения, Карлос Сайнс-младший. Мы скоро встретимся. — Карлос, у нас гости! Она наконец-то приехала!