***
Всё данное на отдых время я проспала. Хоть я и находилась в кровати пару недель, но спать хотелось так сильно, что готова была пролежать всю оставшуюся вечность. Голова болела от переизбытка информации и изменения характеристик тела. Убить я могу кого угодно и в теле семилетки, но насчнт магических техник уж очень неуверенна. Кроме регенерации, — в ту ночь в лесу это явно подтвердилось, но отрицать вариант выброса адреналина в кровь тоже не стоит. Так как я считалась проклятой, то восстановление травм для меня не считалось обратной техникой. Скорее как необходимость, поэтому и отказывать себе в этом не приходилось. А разбудили меня от крепкого сна пара толкающих и раскачивающих рук. Первоначально старалась их игнорировать и притворялась всё ещё спящей, но идея не окончилась моей победой. Выбесившая меня ситуация дала пинок под зад для выполнения чужого побуждения. Открыв глаза первым делом и протерев их, я увидела странную девчонку, смотрящей на меня горящими желтыми глазами. Честно, зрелище пугающее и давящее в психологическом плане, что поневоле вызвало волну мурашек по всему телу. Тело само откачнулось ближе к стене, рефлекторно защищая одну из самых уязвимых частей — спину. — Ну наконец-то ты проснулась. Как досадно, что я не застала такого радостного момента! Лепетала как ни в чем не бывало она. Точно, это же её я видела в лесу. Это она убила Ро. Голос этой противной девки был насквозь пропитан сарказмом, как губка водой. Считай только увиделась с ней, а она уже бесит. — Вставай давай, да побыстрее. А то меня уже заждались из-за тебя. Пихнув меня в правое плечо, она удалилась из комнаты, оставляя нас: меня и чувство вины, которое должно было появиться, одних. Вот же мерзавка. Будет возможность — разобью ей лицо о зеркало, да так, чтобы отражение в осколках пронзали ее щёки, губы, глаза так глубоко, что застряли бы там навечно. По привычке кусая палец, чтобы избавиться от эмоциональности и импульсивности, встаю с кровати. Всё ещё ковыляя, скованная в бинтах, иду, но уже более уверенной походкой. Дверь не закрывалась после ухода девчушки, поэтому пройти было легче и безопасней прошлого раза. Стол, за которым некоторое время назад сидела я с врачом, сейчас был занят другими людьми. Подходя к ним, они замолкают при виде меня, как будто я помешаю их диалогу. Усаживаясь за последний свободный стул, напротив двух опекунов, но рядом с якобы сестрой, стараюсь делать максимально непонимающее происходящего лицо, полного детской невинности и блеска в глазах. — Итак… — Начал говорить глава семьи. — В этот день, все мы здесь собрались ради самой младшей Утэку. Прожив достаточно короткую жизнь, я всё же успела сделать вывод из всей этой заварухи, который пригождался, и не раз: молчи пока не спросят. Высказывание подтверждалось каждый раз, когда я была на миссии в роли некой шпионки, да и вообще куча случаев было. Вставишь хоть что-то не по нраву им — и тебе крышка. Поэтому лучше перестраховаться, насколько это возможно. — И самая главная причина собрания — это частичная потеря памяти. Никто из присутствующих не был удивлён или даже потрясён, скорее выражение лица можно было описать как: «Жаль её, конечно, но когда уже подадут ужин?». Даже на этом этапе можно предположить, насколько этой прогнившей семье все равно на своё отродье. — Я, как нынешний глава клана — Иори Утэку, а так же по совместительству твой отец, помогу вернуть хотя бы часть потерянного. — Начал обращаться ко мне, наклоняясь все ближе и ближе через стол. И ох, боже мой! Он такой добрый и снисходительный, как же мне повезло, что именно он стал моим отцом. Он просто идеал! Представление в голове, как я харкаю этому чокнутому папаше в лицо, меня больше интересовало, нежели происходящее прямо передо мной. Но неизведанность ситуации помогала не расслабляться, кто знает, вдруг они людоеды? Вдруг встала женщина изо стола, попутно кладя руку на грудь, в символе приветствия. — Моё имя Кохаку, и мы с Иори твои родители, поэтому зови нас как подобает в обществе, — Ничего всё ещё не отвечая, продолжаю изучающе смотреть. За матерью встала некогда сидящая на стуле соседка. — А это твоя сестра — Ариза. Уловив на себе взгляд пары хитрющих глаз, съёживаюсь. Повернувшись ко мне, Ариза облизнула нижнюю губу, предоставляя посыл об иерархии. Только дурак не поймёт, что здесь ему не слишком то и рады. — Сестренка, послушай. Тебе пришлось столько всего пережить недавно, что сердце моё обливается кровью от мысли, что с тобой могло что-нибудь случиться… Она держала меня за плечи, слегка сгорбившись, чтобы мне было лучше видно её лицо. Глаза блестели от наступающих слез, ранее облизанная губа тряслась в порыве внезапной эмоции. Подбородок тоже подрагивал, из-за чего её слова становились все более размытыми и непонятными. — Если бы ты там погибла, я бы этого не выдержала! Врёт прямо в лицо, зазнавшийся маг. А родня даже не замечает всей этой фальши. Изображение эмоций подобны игры на музыкальных инструментах. Всего одна оплошность, и твоей игрой перестанут восхищаться. Старшая девчонка обхватила меня руками, переплетая пальцы на разных концах кольца. Так получилось, что меня чутка приподняли над стулом, в ходе чего пришлось находить другую точку опоры. Завидев на себе уже другой взгляд, обернулась в сторону родителей. Они смотрели на меня сжав брови в районе переносицы так сильно, что могли продолжить сдвигать их дальше, чтобы они перекрестили всё лицо. И поняв, что дело пахнет гарью, быстрее заключила сестру в ответные объятия. Хоть меня так долго не обнимали, в моей памяти навсегда запечатлелись теплые руки матери. Они не такие были холодные, как ледяной айсберг в океане чувств всех остальных. Внезапно меня отпустили, что в течение короткого времени я плюхнулась на стул. Через место ушиба прошла ударная волна прямо в шею, из-за чего её ненадолго заклинило в одном положении. В голове неприятность тоже отобразилась. Когда я уже очнулась, все сидели как тогда, когда я только пришла. Если бы не было столько свидетелей, я бы проработала небольшую травму в шее. Так сказать, из-за переселения души в новое, человеческое тело, неблагополучно сказалось на мне. Боль более чувствительная, тонкая и долгая, видеть я стала хуже прежнего, а про опасность, поджидаемую где-то рядом, я молчу. Повышение шанса попадания по мне, так как стала более уязвимой. Но особой проблемой, я надеюсь, это не будет являться, потому что видеть проклятия я даже не собираюсь. И у меня уже есть отличный компромат почему. Некоторое время не получится проверить свои способности, идеалом бы ситуации был бы исход, в котором я поняла, какого ранга являюсь. Раз я проживаю среди магов, они бы явно заметили слишком большой поток внезапной проклятой энергии, и, если на меня особых доносов не делают, значит все идёт как по маслу. Дальнейшая церемония посвящения прошла неимоверно скучно. Типичная информация о каждом из присутствующих: сколько кому лет, семейное древо и т.д. А единственный вопрос, который задали мне, являлся, как можно было раньше догадаться, про магию. А если точнее, про видение проклятых существ. Мой ответ был положительным, что, надеюсь, подняло меня хоть на капельку в их глазах. Ведь, если они меня сразу невзлюбят, то можно попрощаться с шансом на хорошую, незаметную жизнь до дня X. После такой долгой лекции запас сил снова иссяк. Поблагодарив семью за помощь, отправилась в свою комнату. Спать хотелось постоянно, даже, если только что проснулась. Вот только даже во сне не получалось расслабиться. Как бы я не пыталась забыть, что это тело не моё, это невозможно. Каждый раз, закрывая глаза в легкой дрёме, не говоря уже про полноценный сон, открываю глаза в уже хорошо знакомом месте. Зная всю преисподнюю практически наизусть, невозможно перепутать. Душа выглядит как прежняя я, а передо мной всегда появляется младшая Утэку. Встречает со счастливой улыбкой на лице, радуясь, что сейчас она не одна. И при её виде я никогда не забуду благодаря кому могу снова дышать.***
7 декабря. 2003 год.
Прошло два года с моего возвращения. Совсем недавно наступила зима. Белые хлопья снега опадали на наш задний двор, покрывая все голую землю мягкой скатертью. На окнах мороз рисовал аккуратные узоры, которые можно было разглядывать целый день, находя всё больше интересных элементов. На улицу я, считай, всё это время не выходила от слова совсем. Из-за чего, естественно, организму не хватало необходимых витаминов. Так получилось, что даже внешне я выглядела очень болезненным и хрупким ребенком. Кожа не такая, конечно, бледная, из-за присутствующего розового оттенка в ней, но всё же задуматься над вопросом: «а не умру ли я завтра» заставляла. На месте, где регенерировались рука и нога, которые откусили ещё настоящей Ро, остались почти незаметные полоски-шрамы. Если их еще можно было не увидеть, то со спиной все еще хуже. По всей спине, вдоль позвоночника, растягиваясь до лопаток, были шрамы, или даже, одна длинная не прерывистая лента. Вся эта композиция напоминала собой цветок, который я раздавила в руке. Уж это было бы сложновато получить случайно, так что скорее всего это появилось с моим приходом. Спрятать такую громадную картину было достаточно сложно и проблематично. Но, потратив несколько дней для изучения, поняла, что эта часть очень для меня важна. Если так можно выразиться, то под этими шрамами находится моя проклятая энергия. Сосредотачиваясь, рисунок вспыхивал мелким голубым огнем. Почуять энергию из этого места достаточно просто, поэтому я приняла решение попытаться скрыть его. Надев чёрную водолазку без рукавов, которая скрывала бо́льшую часть телесных увечий, поняла, что этого недостаточно. «Листья» всё ещё выпирали сзади плеч. Уже накинув сверху желто-рыжее хаори с мелким рисунком, кивнула, в знак того, что это подходит. На ноги надела такого же цвета, как и водолазка, леггинсы, используемые для спортивных тренировок. Они достаточно удобны, и в случае чего, всегда могу или побить нападающего или же удрапать куда подальше. На верх штанов нацепила длинные широкие шорты. Они были настолько длинными, что их можно было охарактеризовать, как штаны. Доходили они где-то до середины между коленом и стопой. Если вам показалось, что одной кофты и тонкой ткани будет мало, чтобы скрыть «цветок», то не разочарую — вам не кажется. Предусмотрев это, в заднюю часть ткани был вшит эластичный материал, достаточно твёрдый и плотный, чтобы не дать раскрыть слабое место. Думаю, даже если кто-то осмелится пырнуть меня ножом, и выберет спину для этого, то я смогу остаться целой и невредимой. Да и дополнительные детали незаметны для других. Конечно, там ведь не сплошная пластина, она разделена на несколько разных фигур, чтобы я смогла гнуться куда душе угодно, не чувствуя дискомфорта. Ранее названная одежда подходила только для тёплого времени года, но как только наступили холода, то она сразу стала ненужной. Заменив хаори на бежевое пальтишко с оранжевым подтоном, меховым воротником, подолом и внутренней стороной, а также двумя свисающими на верёвочках пушистыми помпонами, я смогла начать чаще посещать двор, но и это делать мне удавалось крайне редко. А все из-за одного случая: Прошёл всего лишь месяц после злосчастного дня. Раны до конца зажили не все, только половина, а может даже и треть. Те самые полосы на руке и ноге тоже часто кровоточили, напоминая о себе спазмирующей болью и пульсацией. В тот день мать накрыла ужин для всей семьи, но Иори так и не приходил. Мне не было интересно, где он ошивается, но подслушать потом его разговор с женой я собиралась. Еду освещала одиноко горящая свеча посередине, за окном кромешная тьма. Сестра быстро съела свою порцию, после чего отправилась в свои покои. Я же осталась последней, кто ещё копался в своей тарелке. Кохаку ушла на кухню, не проронив ни слова. Впрочем, всё то время, сколько я знаю их, они так себя и вели со мной. С Аризой всё наоборот. С ней они были самыми счастливыми родителями на свете, казалось, что им и не нужна вторая дочь. Это оказалось недалеко от истины. Нетрудно было догадаться, кто нелюбимый ребенок в семье. В тот день отец вернулся в нетрезвом состоянии. К тому времени я уже была в своей комнате, лежала на кровати и смотрела в потолок, думая о всяком. Ко мне зашла мать без стука, говоря, что отец меня зовёт в их комнату. Насторожилась, но все же пошла хвостиком за женщиной, поднимаясь на второй этаж. Было так темно, хоть глаза выкалывай, но всё же стараясь не отставать, шла вперёд. Поднявшись по ступенькам, мы завернули сначала направо, а затем в дверь, расположившуюся уже на левой стороне. В комнате стоял отец, держа зелёную бутылку в одной из рук, по горлышку которой все еще стекало спиртное. Пару раз побочно икнув, он начал говорить. — Ро, — снова дрогнув от икоты, начал он. Я уже к тому времени стояла за порогом, внутри комнаты, а мать ушла в угол, наблюдая за нами. — Ты уже ходила на тренировку? — Нет. — Честно ответила я. — И почему же? Вышедшая изо облаков луна осветила комнату, показывая полностью красное лицо грозного главы клана. Костяшки его побелели, стиснув бутылку ещё сильнее. Он начинал заводиться. — Отец, раны всё ещё… — Попытавшись оправдаться, меня перебили. — А завтра пойдешь? — Прорычал, оставляя после сказанного оскал на лице. Единственное оправдание закончилось. Конечно же я не собиралась этим заниматься, ведь известно, что это тренировки для ненавистных мне созданий — магов. — … — Не беси меня. Отвечай! — Подходя ближе, морально давил он меня. — Нет. Он в шаге от меня. Я смотрю на него снизу верх. Не успев опомниться, щека вспыхивает, голова повернута набок, а я, пытаясь устоять от мощной пощечины, опираюсь на шкаф. Свободной рукой, не веря, прикасаюсь к больному месту, прикосновение отдаётся тысячами дополнительными лезвиями, растворяющиеся внутри. Перевожу взгляд распахнутых глаз на мучителя. В глазах презрение к маленькому человечку, который ничего не может сделать, кроме как терпеть. А я про себя злюсь сильнее, чем он, из-за того, что это правда. — В следующий раз в твою безмозглую бошку прилетит эта бутылка. И он сдержал обещание. С того дня абсолютно все и всё в этой семье начали презирать меня. Начиная от главы семьи, заканчивая ковром в гостиной. Обращались как со свиньёй. Отец периодически избивал, и сестра не стояла в стороне, издеваясь надо мной до отпада границ в этом деле. Начинала сначала с безобидной подножки, а заканчивала иголками в еде. А я терпела и ела. Единственное, что могла делать в этом доме. Так продолжалось каждый день. Каждый день одно и тоже, а мне и оставалось только зализывать раны, как собака. Так мы вчера, как обычно, обедали, в полной тишине. Я старалась не придавать особого внимания унижению, что редко, но хоть иногда, помогало мне. — Совсем скоро состоится празднование в поместье Годжо, — Внезапно заговорил Иори. — И мы, разумеется, приглашены. — Годжо? — Переспросила я, но мой вопрос не удосужился и капли внимания. Ещё в прошлой жизни я слышала о нём. Ох, это была сенсация магического мира. История о новорождённом шестиглазом дите быстро разлетелась во все уголки мира. Очень много кто ездил посмотреть на нового сильнейшего за всю историю. Меня он особо не волновал, я думала, что в конечном итоге встречу его в магическом колледже, но увы, или даже к счастью, не дождалась. Лучше поздно, чем никогда, поэтому можно просто взглянуть на звезду. Ариза после услышанного вскочила, хлопая в ладоши и радостно пища, как крысёнок, из-за чего уши сворачивались в трубочку. — Ура. Ура, ура, ура, ура. Папочка, это отличные новости! — Тараторила девушка. Она повзрослела, ведь в этом году ей исполнилось 12 лет, она расцвела, как лилия, предоставляя всю свою красоту напоказ. — А она тоже с нами едет что ли? — Стала тыкать на меня пальцем, продолжая говорить с мужчиной. — К сожалению, да. Ещё в прошлом году глава клана писал в письме, что мы должны ещё раз посетить их поместье в полном составе. В том году я её отмазал, а сейчас ничего уже не поделаешь. Все, кроме меня, заметно потускнели. Мне то самой было все равно. Начхать было на этих Годжо, единственное, что мне хотелось сделать — это выехать хотя бы ненадолго из этого злосчастного дома. В тот раз они уезжали на неделю, оставляя меня одну, думаю, в этот раз сроки будут те же. — Кхм, — Прокашлявшись, опять начал отец речь. — Ро. Я откликнулась на новое привычное имя, подняв голову и смотря прямо в лицо отца. Его карие глаза прожигали меня так же, как когда он прибегает к домашнему насилию. — Тебе нельзя ехать в таком виде. Сказав это, он встал изо стола. По видимому, он намекал на разбитую губу, синяк на лбу и незаживший рубец на щеке под глазом, который мне нельзя исцелять, иначе возникнут подозрения. Старший Утэку прошёл к камину, а если точнее, то к свисающей маске лисы над ним. Взяв её в руки, он подошел ко мне, протягивая её. Белая маска с ушами, круглыми маленькими дырками для глаз, и вытянутой мордой попала ко мне в руки. На стене она держалась благодаря небольшому канату, изначально предназначавшись для того, чтобы атрибут не спадал с лица. На конце веревки звенел маленький круглый колокольчик, размером с треть указательного пальца. — Ты будешь ходить с ней, нельзя, чтобы кто-то узрел твое уродство.***
Мы держим путь, сидя в карете-купе. Кучер сидел спереди, на краю отделочного деревянного сидения, предназначавшегося специально для этой роли. В мозолистых руках кожаные поводья, слуга сосредоточен на своей работе, держа в узде двоих молодых массивных коней. Держа путь до чужого поместья, четыре пары копыт протаптывают снежную тропу, внедряя в некогда кристальную туеву хучу снежинок грязь, золу, и молекулы случайно приклеившейся полоски соломы. Все Утэку напротив сидят в самом купе. С одной стороны мелькали сверкающие сугробы, высоченные хвойные породы деревьев, а также обнаженные ветки кустов. С другой был виден лишь далёкий пейзаж за обрывом из замёрзшей синей бездонной реки, маленькими лачугами, и редкими проплешинами в снежной подстилке. Из некоторых домишек кубами едкого дыма всплывало тепло, которое растворялось, не успев пролететь и десяти метров. Мы ехали уже достаточно долго, чтобы успело наскучить. Пока единственное, что приносило радость, это достаточно тёплое пространство и отогретые руки, в отличие от замёрзших пальцев кучера. Сидела ссутулившись, стараясь сохранить больше тепла в теле. На мне было ранее хорошо знакомое вам пальто, на ногах красовались невысокие бархатные сапожки, идеально подходящие под цвет тёплой накидки. А на лице звенящая маска, скрывающая побои на лице. Капюшона у пальто не было, шапки мне тоже не выдали, так что главной задачей была сохранность тепла в верхней части тела. Махавшая рядом ножками старшая сестра находилась в предвкушении чего-нибудь интересного и незабываемого. Мать смотрела в окно, присматриваясь за далекие расстилающиеся просторы за пределами склона. Отец же перекрестил руки на груди, дремав. Добираемся мы ну о-о-очень уж долго. Так как мы едем на пир на неделю, пришлось взять с собой сменную одежду. Она находилась в небольшой кожаной сумке, лежавшей у меня на боку. В неё входили моё хаори и пару комплектов нижнего белья. Глаза слипались от невозможности что-либо ещё сделать, кроме этого. Когда за такой тонкой стенкой буйствует дичайший холод, всего-то одно осознание, что ты в тепле — убаюкивает. Праздник должен был начаться с самого утра, но Иори решил приехать чуть позже, за некоторое время до кульминации событий. Когда я почти впала в сон, меня разбудила несвойственная для этой поездки остановка. Сразу распахнув глаза, пытаюсь хоть что-то увидеть через мелкие прорези в глазах лисицы. По всей видимости, мы на месте. Кучер встал с положенного места, подходя к дверце купе, открыв её, он встал в сторону, протягивая в вежливом знаке руку своей госпоже. Кохаку приняла жест слуги, уже спускаясь по ступеням, держа одной рукой чужую, а другую подол воздушного белого платья. Затем спустилась Ариза, Иори, и самая последняя я. По этикету первые должны спускать всегда леди, только потом милорды, но это точно не в моем положении. Даже слуги моего поместья знали об эгоистке, отказавшейся от занятия и смысла существования всего семейного древа. Вдалеке слышны разговоры, крики, и различные подготовки для тоста. Нас встречает придворный в возрасте, с которым уже знаком отец. Дворецкий кланяется, оказывая дань уважения почётным гостям, забирает сумки с вещами и уходит. Муж и жена пошли туда, откуда доносятся вопли, наследница пошла сначала за ними, но потом, завернув за угол, разделилась с родителями. Я осталась стоять одна посреди малюсенькой дорожки. Вроде как мне сказали дождаться дворецкого, что я и стала делать. Прошло 10 минут. Прошло полчаса. Прошло больше 45 минут, но никто так и не пришёл. Незнакомый говор утих в ожидании чего-то потрясного. Именно сюда мне попасть не особо хотелось. Не люблю шумные места, и по возможности всегда старалась их избегать. Наверняка меня просто здесь оставили, как ненужную игрушку. Придворный не придет. Приняв решение хоть куда-то уже пройти, а то промокшие сапоги давали знать о себе холодным приливом неприятного ощущения, да и вообще тело начало замерзать. Я пошла вдоль храма, в противоположную сторону от родителей и сестры. Шла я по снегу, иногда проваливаясь по колено. Сугробы приятно хрустели, колокольчик на маске лепетал песенки. Тяжело дыша в маску, воздух не успевал вылезти из-под нее, из-за чего делал мне услугу небольшого обогрева. Каждые 20 метров были воздвигнуты деревянные острова, под которыми можно было спрятаться от дождя или снегопада, а также полюбоваться красой леса. — Ты кто? Вдруг окликнул меня кто-то, вытянув из сосредоточения. Рывком повернув голову к источнику голоса, тело слегка напряглось от неожиданности. На одной из таких деревянных платформ стоял мальчик, оперевшись на тонкую колонну, сделанную от вишенного дерева. Внешность у него была крайне необычная. Белые волосы и реснички с бровями, цвета окружающей пелены, а глаза, глаза цвета лазурного неба, моря, или ручейка, текущего прямиком из горных вершин. Но его надменный тон вопроса разразил. Наверное это один из приглашённых гостей. — Тебя это не должно волновать, — Огрызнулась я. — А вот и… — Отвали, а. Докопайся к кому нибудь другому, мальчик, — Агх, я его не знаю, а он уже раздражает, зануда. Разворачиваюсь обратно, чтобы поскорее уйти от него. Видимо идея пойти в другую сторону была плохой. — Да ты хоть знаешь кто я?! — Вспылил он, пытаясь как-то повлиять на меня. — Я…! — Прекрати. — вставая на другую платформу, чтобы дальше пройти через щель меж домов, останавливаю его. — Мне не интересно слушать всяких зазнавшихся чудаков. Поставив точку на нашем коротком диалоге, пролезаю и карабкаюсь к противоположной стороне, слушая последние слова собеседника, произнесённые уже уверенным тоном. — Раз так, тогда еще увидимся, Лисёнок. Наверняка он это произнес с противной ухмылкой на лице. Он достаточно быстро разозлился, но и успокоился тоже, странный. Пока я проклинала белобрысого, то не заметила, как дошла до банкетного зала. Насколько рядов длинных столов, на которых уже стояли некоторые блюда. На другой стороне в центре была небольшая сцена, на которой потом будут выступать. На стульях ещё никто не сидел, значит надо было дожидаться самих гвоздей программы. Подходя к толпе, молюсь, чтобы не встретить зазнайку. Всё же и себя укоряю, что слишком быстро разозлилась. Надо бы получше следить за собой. Да уж, никогда бы не подумала, что я настолько вспыльчивый человек. Место себе выбрала в самом углу, но так, чтобы взгляд мог захватить сцену. Хотя все это и происходило в помещении, никто не собирался снимать верхнюю одежду. Взяв кружку горячего ромашкового отвара, встаю обратно на захваченное место, как вдруг загремели музыкальные трубы, так сказать, приветствуя гостей. Все уставились на главную сцену, с улыбкой на лице ждав появления чудо ребенка. Кулисы распахнулись, развиваясь от резкого движения и ударение ветра, летящего в противоположную сторону. — Дамы и господа, встречайте на сцене — Сатору Годжо! И ох чёрт, эти изогнутые глаза, прожигающие меня, ни с чем не спутаешь!