Безумный ученый или в поисках счастья

       Каролина обещала Хулии, что ничего не расскажет Ивану, но она не обещала ей, что не отдаст ему её дневник. Обычно Медина таскала его с собой, чтобы никто его не нашёл, но сегодня забыла о нём и Леаль взяла его.        Она понимала, что таким образом лезет в личную жизнь подруги, но она также не могла смотреть на её страдания все эти дни, когда Ивана не было даже на уроках.        Хулия думала, что, если оттолкнёт парня и он переключится на кого-то другого, ей станет легче, но, как только его у неё отобрали, как только она перестала его видеть каждый день, поняла, что не может прожить без него ни минуты. Именно поэтому Каролина решилась на такой поступок.        Они встретились с ним по противоположные стороны изолятора и Нойрет не выглядел так, словно ему там всё нравится, скорее наоборот, потому что он любил свободу. К сожалению, такие меры были более, чем необходимы. — Как Хулия? — спрашивает он у неё. Она не приходила к нему ни разу с того дня, когда его забрали и он переживал, что с ней могло что-то случиться, учитывая, что она явно что-то скрывает. — Я обещала ей, что ничего тебе не расскажу, но я не обещала не отдавать тебе её дневник, — она показывает красную толстую тетрадь на кнопке и Иван с подозрением смотрит на неё. — Ты украла его у неё? — уточняет он. — Скажем так, что позаимствовала, — девушка усмехается, но не видит ответной реакции. Иван, скорее, обижен, чем рад, — Ты не хочешь узнать, что с ней? — Хочу, — спешит заверить её он, — Очень хочу. Но, Каролина… — Она простит мне это, когда у вас всё наладится, — говорит она, подмигивая ему, — Есть некоторые вещи, которые стоит переступить ради подруги. Ты возьмёшь?        Нойрет кивает. Конечно, он возьмёт эту тетрадь, если там написано, что с ней не так.        Каролина передаёт вещь ему через дверцу, сделанную в стене и он тут же её забирает. — Спасибо, — говорит он ей и девушка кивает, после чего уходит, пожелав ему удачи.        Он садится на свою кровать, расположенную в самом дальнем углу, и открыть первую страницу кажется очень сложным. Меня зовут Хулия Медина, мне семнадцать лет.        Дальше она рассказывает про свою семью, про смерть отца, психушку, отчима и интернат. Говорит о нём самом, о том, как сильно его любит и потом всё становится слишком сложным.        Он читает про побочные эффекты лекарства, про её рассеянность и забывчивость, про него самого и про то, как ей пришлось с ним расстаться. Она пишет, что хотела бы быть всегда рядом с ним, чтобы он обнимал её по утрам и целовал каждый день, она пишет, как ей всего этого не хватает, а у него сердце разрывается на части, когда он понимает, что всё это время она была совершенно одна.        Его маленькая девочка, его Хулия, его радость и вечная любовь. Она скрывала это от него, чтобы он был счастлив, но для него нет другого счастья, кроме как она сама.        Он читает про потерю памяти на уроке, про умственную отсталость и про то, как плохо ей было без него, когда она болела. Он сдерживает крик, когда читает это, потому что ему хочется вернуться обратно и обнять её, прижать к себе, убедить в том, что всё будет в порядке, целовать её и быть рядом с ней, когда был так сильно нужен.        Он вспоминает тот день, когда она едва ли не упала в обморок после сдачи крови, как он прикалывался над ней и шутил насчёт шоколадки, как ей помогала Каролина дойти до комнаты… Его распирает злость на самого себя, что он хотя бы на мгновение смог усомниться в том, что она так подло могла с ним поступить. — Мне нужно выйти отсюда, — говорит он Фермину, который управляет всем изолятором. — Прости, Иван, но здесь все хотят отсюда выйти, — обрывает его мужчина. — Ты не понял, Фермин, мне срочно нужно выйти отсюда, мне срочно нужна Хулия, — продолжает стоять на своём парень. — Я могу попросить Марию позвать её для тебя, — пожимает плечами Фермин, и это было бы очень хорошей идеей, если бы она действительно сработала. Хулия не пойдёт к нему. А если она заметила пропажу дневника, то тем более, потому что она слишком умна, чтобы не понять всю их с Каролиной игру. — Она не пойдёт, — Иван умоляюще смотрит на своего отчима, отчего тот на мгновение впадает в ступор. Ему хочется помочь, но он ничего не может сделать. — Мы можем попробовать, — отвечает ему повар, и Нойрет согласно кивает. Нужно попробовать.

***

       Люцифер всё же ломает замок в подземелье и перед ними открывается лифт, самый настоящий лифт, который, скорей всего, везёт на нижний уровень подземелья. Они с Мейз пользуются такой возможностью, заходя внутрь.        Когда они оказываются в нужном им месте, всё кажется таким стиральным, будто они попали в реанимацию, а не в клинику, как они себя называют. Повсюду были развешаны значки радиации, а при выходе из лифта лежали защитные костюмы.        Мейз усмехнулась, рассматривая «скафандры», как она из прозвала, с разных сторон. Ей нравилось здесь, этого нельзя было отрицать. — Напоминает чью-то адскую петлю, — говорит она, осматриваясь по сторонам.        Морнингстар молчит, хотя будь он на лет десять младше, он бы также сейчас здесь веселился. — Кто вы? Вам сюда нельзя! — слышится мужской голос и они оба закатывают глаза, прежде чем обернуться. — Простите, а мы думали, что здесь пончики раздают, — шутит Морнингстар. Мужчина на мгновение впадает в ступор, в то время, как сатана использует своё настоящие лицо.        Мужчина кричит, в ужасе убегая прочь, от чего Мейз разражается в смехе. — Вот это я понимаю — настоящий Люцифер, — говорит она, отходя от смеха. Дальше они идут уже в тишине.

***

       Хулия в панике ищет свой дневник. Она перерыла всю кровать, но так и не смогла его найти, хотя абсолютно точно помнила, что оставляла его здесь. — Чёрт! — она бьёт кровать ногой, но лишь делает себе больно, отчего слёзы произвольно текут по её щекам. Она снова забыла. Она забыла, куда положила свой дневник и теперь его может прочитать любой. — Ты чего это? — Каролина появляется как всегда вовремя, застав подругу в не самом лучшем виде. — Ты не видела красную тетрадь? — надежда всё ещё есть и Хулия зачёсывает волосы ото лба назад, протяжно выдыхая. — Твой дневник? — уточняет Леаль. — Именно. Ты видела его? — У Ивана.        Внезапно ей становится слишком жарко, но в тоже время холодно. Она смотрит на подругу, хлопая длинными ресницами и пытается понять шутит ли она, или говорит всерьёз. Но Леаль выглядит более, чем убедительно. — Но… — Хулия пытается связать мысли в предложение, но у неё ничего не выходит, — Он читал? — Скорее да, чем нет, — отвечает ей девушка.        Медина мотает головой в разные стороны. Этого просто не может быть. — Ты же обещала, — шепчет она на грани истерики. — Я обещала ничего ему не говорить, — напоминает ей Кароль, но потом резко оборачивается, искренне смотря на подругу, — Ты не можешь скрывать этого от него, потому что это и его выбор тоже. Ты страдаешь, он страдает… Неужели ты просто не можешь переступить через свою гордость и позволить кому-то позаботиться о себе?        Хулия злится. Она закипает от злости на Леаль, потому что думала, что ей можно доверять. — О какой гордости речь?! — кричит она. — Это не гордость нифига. Он вытаскивал меня отовсюду, он всегда обо мне заботился, и я в жизни не смогу отплатить ему за всё это! Дело не в гордости. Дело в его счастье! Думаешь он будет счастлив с той, которая даже имени своего скоро вспомнить не сможет?! — А ты у него спрашивала, чего он хочет?! — не выдерживает Каролина. — Ты — эгоистка. Думаешь только о своей выгоде. Строишь из себя жертву, которой ты не являешься. Все носятся перед тобой, как ненормальные, а ты только ревёшь и ничего не делаешь!        На мгновение повисает тишина и кажется, как будто это была точка невозврата. Казалось бы, лучшие подруги никогда не ссорятся, но это не так. — Сходи к нему, — продолжает Каролина спокойным голосом, — Он заслуживает хотя бы разговора.        Медина вновь облизывает губы, опуская взгляд вниз. Всё больше не кажется таким простым, всё кажется снова запутанным, и она просто хочет выбраться из всей этой паутины.

***

       Иван ненавидит себя за то, что не догадался до всего раньше. Ненавидит себя за то, что даже не пытался ничего понять, надеясь, что она сама всё расскажет. Но она не рассказала. Она хранила всё это в себе, скрывала от него и страдала всё это время, не имея возможности ничего рассказать, пожаловаться и быть успокоенной.        Ему так хочется вырваться отсюда и убежать к ней, прижать к себе и никогда больше не отпускать. И плевать, что она скажет, плевать, что будет дальше, главное, чтобы она знала, что он рядом и всегда будет.        Его Хулия. Он так сильно её любит и от этого становится лишь больно, потому что она страдает. И он понимает её, как никогда раньше, потому что, скорей всего, поступил бы также.        Он ни с кем не общается в изоляторе, живёт своей жизнью и думает лишь о той, которую так сильно хочет обнять и расцеловать. Она заслуживает беспредельного счастья. Эта девочка настолько сильная и храбрая, что порой кажется, как будто она может сломаться. Для него она всегда маленькая и хрупкая девочка. — Че нос повесил? — Рубен встаёт перед ним, усмехаясь. Он сидит в углу у двери, всё ещё надеясь, что Хулия придёт, но понимание, что этого не произойдёт превыше всего.        Иван поднимает на него взгляд, замечая в его руках красную тетрадь Хулии. — Очень интересный папирус, — продолжает парень и кулаки Нойрета снова сжимаются. — Положи на место, — рычит он.        Рубен лишь смеётся над ним. Красная тетрадь, принадлежащая Хулии, где она выложила всю себя, теперь находилась в руках того, кого они оба презирали. Она рассказала обо всём лишь бумаге, надеясь, что этого никто не увидит, а он, мало того, что украл её у неё, так ещё и не уследил. — Малышка Медина теряет память, — наигранно всплакнул парень, — Как это всё мило — бросить парня, потому что считаешь для него себя обузой. — Заткнись, ублюдок, — Иван поднимается на ноги, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на этого придурка. — А то что? Она — инвалид, Иван, — напоминает ему одноклассник, — Она забудет тебя и ты станешь для неё никем. Тебе нужна такая девушка? Ты жалок, если убиваешься по ней.        Нойрет горько усмехается. — Жалок здесь только ты, — говорит он ему, — Потому что ты и понятия не имеешь, какого это любить кого-то до потери пульса, переживать за кого-то, отдавать всего себя, чтобы просто увидеть её улыбку. Ты жалок, потому что несмотря на все болезни, на все неприятности, те, кто действительно любят, никогда не бросят. Они будут вместе до конца, чтобы ни случилось. И я начинаю понимать, почему твои родители отдали тебя сюда, потому что ты просто никому не нужен с таким отвратительным характером.        Рубен молчит, но его ноздри раздуваются от злости. Он берёт тетрадь и начинает рвать из неё листы, разрывая каждый на маленькие клочки и кидать их на пол. Иван никак нет это не реагировал, понимая, что всегда будет рядом с Хулией, чтобы напомнить ей, кто она, без этой чертовой книги. — А ты?! — взрывается парень. — Ты далеко ушёл от меня?! Сын тирана, который тебя бил. Ты тоже когда-то не умел любить, даже слова такого не знал. Кому ты сдался такой? Думаешь она рассталась с тобой только из-за своей болезни? Ты ей просто надоел. Ей нужен кто-то новый, с кем можно переспать!        Рубен знал, что говорить, чтобы разозлить Нойрета, собственно, как и второй знал, что сказать, чтобы задеть одноклассника. Но всё, что касалось Хулии, всегда было превыше всего.        Он ударил парня в нос кулаком, нападая на него, но тот устоял на ногах и смог противостоять ему. В какой-то момент они оба упали на пол и начали мутузить друг друга до тех пор, пока их не разнял Фермин, с трудом удерживая Ивана, который явно не собирался заканчивать. — Ещё раз ты заговоришь о ней в подобном тоне, — он сплёвывает кровь изо рта, — Я снесу тебе чёртову бошку. Даже имени её не произноси! — Эй, спокойно, пацан, — Фермин всегда понимающе относился к сыну своей девушки, и сейчас не было исключением, однако драку ему нужно было предотвратить, — К тому же к тебе пришли.        На мгновение его сердце, вдруг, остановилось, когда он почувствовал её запах сквозь металлический привкус во рту.        Он обернулся на неё. Она стояла не так далеко, сложив руки на груди, но её взгляд нельзя было назвать серьёзным. Скорее, наоборот, она не была уверена, что поступает правильно, появившись здесь. — Хулия, — выдыхает он. Её имя слетает с его языка машинально, и он, вдруг, понимает, как сильно скучал по ней. — Ты хотел поговорить, — тихо говорит она, опуская взгляд вниз. Она знает, что он уже всё прочитал. Её взгляд также падает на разорванную тетрадь и он не знает, что ей ответить, — Это даже и к лучшему, — продолжает Медина, смотря на него опечаленными зелёными глазами, — Её больше никто не прочтёт. — Или умойся, кавбой, — смеётся Фермин, — Мы, пока, перекинемся пару словами с Хулией.        Он подмигивает ей и она слегка улыбается. Уголки рта приподнимаются совсем немного, но для Ивана это значит многое. Она улыбается.        Когда он возвращается, Хулия сидит на краю его кровати, в ожидании его. — Прости меня, — говорит она первой и он с недоумением смотрит на неё, — Я должна была тебе обо всём рассказать, чтобы ты не думал, что я разлюбила тебя. — Я никогда так не думал, — отвечает он, положив тёплую ладонь ей на колено, но она лишь резко дёрнулась и отодвинулась от него, — Я знал, что с тобой что-то не так. И теперь у тебя нет никаких оправданий, чтобы не выслушать меня. — Я не хочу быть с тобой, Иван. Я люблю тебя, но не хочу быть с тобой, — она смотрит на него и на её глазах вновь наворачиваются слёзы. Ему хочется обнять её, накричать на неё, встряхнуть её как следует, чтобы она перестала заниматься самоистязанием, но не может. — Из-за того, что всё забываешь? — уточняет он и она кивает. — Послушай меня, малыш, — он всё-таки обнимает её за плечи и насильно тянет к себе. Она неохотно обнимает его в ответ, но потом всё-таки прислоняется щекой к его груди, — Мне плевать, забудешь ли ты меня или нет. Я люблю тебя. Этого достаточно для того, чтобы быть с тобой. И то, что ты написала в своей тетради — полный бред. Я никогда тебя не брошу. Ни за что на свете. — В этом и проблема, — чуть громче восклицает она, — Я не хочу, чтобы ты заботился обо мне. Я ненавижу, когда кто-то делает что-то за меня… — Я знаю, — он гладит её по волосам и прикрывает глаза. Она всё такая же, как он её помнит. Его Хулия, его самая любимая девочка, такая нежная и красивая. У него сносит крышу от неё.       Она всё-таки вырывается из его рук и спешит к выходу, но он перехватывает её за руку, притягивая обратно к себе. — Я не отпущу тебя отсюда, пока ты не найдешь оправдание получше этого, — говорит он ей, смотря на неё. — Отпусти меня, пожалуйста, — плачет она, — Отпусти меня, Иван. Прошу тебя. Пусти.        Она пытается вырваться, помогает пальчиками разъединить его, но ничего не выходит. — Отпусти, мне больно, — и это срабатывает, потому что причинять ей боль никогда не входило в его планы. Она пользуется ситуацией и бежит к выходу. Иван просит Фермина остановить её, но мужчина не слушает его, когда открывает дверь. — Чего ты добиваешься? — спрашивает повар. — Ей нужно успокоиться, как минимум. Не дави на неё. — Как мне на неё не давить, если она с каждым днём все дальше и дальше от меня?! — кричит Нойрет, пиная ногой дверь. — Довериться ей, для начала, — спокойно отвечает Фермин, — И попытайся стать для неё другом. Стань для неё тем, кому она может довериться и… — Я всегда ей об этом говорил, — не унимается Иван. — Говорить и делать — разные вещи. Покажи ей, что ты примешь её любой, а не говори ей об этом. Понимаешь?        Парень задумывается. Он действительно ей всё покажет. Он покажет ей все видео, которые записывал с ней, все их совместные фотографии… Он будет рядом с ней. — Только как это сделать, если она там, а я здесь? — он опечалено опускает голову. — Я постараюсь поговорить с сеньором Морнингстаром. У его жены есть особый подход к ней. Быть может, она как-то сможет уговорить её навещать тебя, — подмигивает мужчина. Иван усмехается.        Всё таки Рубен оказался прав. Раньше он не знал, что такое любовь и что значит быть любимым, но с появлением матери, Хулии и Фермина, которые открыли для него свои сердца, с появлением сеньора и сеньориты Морнингстар, всё стало казаться намного лучше. Любовь — это значит отдавать всего себя без остатка, быть рядом даже тогда, когда казалось бы нет выхода и просто показывать, как сильно любишь. Тогда и другие начнут постепенно к тебе относиться по-другому. Он проверил это на своей шкуре.        И Хулия. Она знает, как сильно дорогая ему, но этого недостаточно для того, чтобы понять, что она вовсе для него не обуза. Она — тот самый человек, без которого он не сможет прожить и дня. Та самая невероятно красивая и нежная, такая любимая и родная, смотря на которую, хочется любить весь этот мир. Она одна, и больше такой никогда не будет.