Последний патрон

Даниель морщится от нежданных воспоминаний о том роковом дне и встряхивает головой. В современном мире куча мозгоправов лечили бы его после такой «ситуации» и прописывали бы кучу успокаивающих колёс, но в нынешней современности большинство психологов и психиатров с удовольствием сожрали прелести китайского создания. 22.02.22 Люди в белых халатах на подкашивающихся ногах бредут по всем направлениям изо всех сил дабы выход найти, ведь по случайной ошибке вместо эксперементального воскрешения это нечто начинает странно себя вести. Будучи даже в непробиваемом стеклянном сосуде «оно» одними зубами наводит трещины в стекле: оставляет за собой вмятины на титановых поручнях, красит металлический пол в темно-темно красный, и маленько дёргается при огненных выстрелах, пока испытатели продолжают ебать себе мозги в попыхах стараясь успокоить это неимоверно странное существо. Спустя битый час монстр успокаивается, но кажется не просто так. Оно начинает издавать душераздирающие крики, которые совсем могли не принадлежать даже чему-то сверхъестественному. Кое каким то образом тварь выбирается из сосуда, хромающими шагами бегая туда-сюда, пока те не могут выбраться, ведь каким то волшебным образом металлическую дверь заклинило, и даже аварийка сейчас не помогает, потому-что это нечто подбегает к одному из главных профессоров, и своими кровавыми и острыми-острыми зубами впивается ему в предплечье. Теперь душераздирающие крики издаёт он. И так продолжается, с одного к одному, с другого к другому. И спустя какие-то 3 месяца завоеватели захватили полмира.

***

Они запрещают себе думать о прежней жизни. Это бессмысленно, учитывая то, что как раньше уже никогда не будет. Не будет работы с жёсткими запарами по субботам. Не будет тусовок на даче у друзей по случаю хорошей погоды. Не будет ненавистного универа, куда некоторые поступили только по просьбе своих близких. Не будет ничего. При мысли о близких грудь Даниеля болезненно ноет. Прошло столько времени, а их светлые образы всё также режут по сердцу без ножа. Даниель крепче сжимает в руках автомат, с которым он обнимался с начала дежурства. Холод металла успокаивает и будто даёт гарантии, что он не пропадёт, останется на плаву в этом загибающемся в гнили мире. Наверху слышатся шаркающие шаги, будто кто-то волочит за собой шланг. Но, скорее всего, это очередная тварь, у которой вывалились кишки, и теперь они тащатся за ней, оставляя чёрные сгустки затхлой крови. Даниель напрягается, прислушиваясь. Волосы на затылке встают дыбом, а лежащий на его плече Байель вздрагивает, пялясь раскрытыми глазами в темноте туда, где должна находиться забаррикадированная дверь. Звук проходится прямо над головой, останавливаясь на пару минут на месте. Существо топчется и проходит дальше. Всё это время ребята не дышат, напряжённые, словно струны, и прислушиваются к малейшему колебанию. Но когда неровные шаги становятся тише, шумно выдыхают. Байель приваливается лбом к плечу Даниеля и расслабленно полу улыбается. Слава богу. Обошлось. Рядом раздаётся тихое всхрапывание и сонное мычание. Парень дёргается на резкий звук и кидает взгляд туда, где примерно должна лежать Мадина. Ту будто не волновало постоянное напряжение и жизнь на волоске от смерти. В отличие от Байеля, она всегда спала, когда выдавалась возможность, в то время как парень не мог провести по-человечески ночь ни разу, с момента начала катастрофы. Под глазами у Байеля залегли тёмные тени, которые, казалось, уже отпечатались на самих костях, но лучше он будет недосыпать, чем при каждом закрытии век видеть пережитые ужасы. Да и воспалённая нервная система реагировала на малейший шорох, пытаясь увеличить у своего обладателя шансы на выживание. Как будто есть смысл продолжать существовать в таком мире. – Может, отдохнёшь? - шепчет Байель, касаясь костлявыми пальцами сжатой на автомате руки. — Я подежурю. Всё равно уже не засну. Даниель тепло улыбается и сжимает чужие ледяные ладони, поглаживая большим пальцем выступающие костяшки. — Нет, всё в норме .- он осторожно тянет руку Байеля к своим губам и нежно целует. Даже не видя этого жеста, у того всё равно расплывается тепло где-то глубоко в груди. Какое счастье, что у него есть Даниель рядом. — Не хочу тебя одного оставлять. Ты и так слишком дёрганный в последнее время. Байель тяжело вздыхает и пододвигается ещё ближе, притираясь своим телом к теплу чужого. Сил категорически мало, а веки тяжелеют с каждой секундой. Измученный организм хочет отвоевать себе хотя бы крохи сна, но тот упорно держится, не желая снова видеть яркие картинки кошмаров. Он не знает, сколько сейчас времени, может только предположить, что на улице ночь. Затхлый запах бетона и пыли пропитал всю одежду с волосами. Парень с тоской вспоминает о том, как мог помыться раньше. Хоть время банных процедур и было строго ограничено, но они хотя бы были. Пальцы накручивают чужой, тёмный локон. Даниель поддаётся манипуляциям и трётся щекой с острыми скулами о чужую ладонь. – У нас ведь всё будет хорошо? - сорванный голос Байеля, полный надежды, будто даёт под дых. Даниель может представить обеспокоенное лицо и глаза, повидавшие кучу ужасов. Ему хочется внушить уверенность в завтрашнем дне. — Да, всё будет хорошо. -убеждает, кивая в подтверждение своих слов. Вот только он сам в этом не уверен.