Шот первый. Градус безумия

Я ждал его в спальне. Сидел на краю кровати, все так же обернутый полотенцем, и нервно мял в руках какой-то ремешок, найденный на полу. Видимо, выпал из чемодана, когда я рассматривал вещи парня. Секса не хотелось. Да, и какой может быть секс? Я вообще не мог представить себя ни в одной из двух возможных ролей. Но то волнующее чувство, что окутывало меня весь вечер на кухне, не давало мне покоя. Мне хотелось к нему прикоснуться. И тогда, и сейчас. Просто прикоснуться. Почувствовать, что он реален. Что он человек, на не мифическое существо. И еще хотелось убедиться, что он действительно принадлежит мне. Моя новая игрушка. Не машина, не понравившийся арт… а живой человек, которого я купил, и который теперь всецело принадлежал мне. Мой… Мой раб. Он вошёл абсолютно голым, что, в общем-то, меня совсем не взволновало. Тело конечно красивое, подтянутое, в меру подкаченное, с неярко выраженными кубиками пресса. Естественное, нерафинированное тело юноши. Но каких-то особых чувств его нагота во мне не вызвала. Однако стоило ему приблизиться и опуститься передо мной на колени, меня всего сковало изнутри. Он не смотрел на меня, сидел, как обычно, опустив свои креольские глаза в пол. Зато я смотрел на него почти не моргая. Было ощущение, что я с девственностью готовился расстаться — и волнительно, и любопытно… «Может прогнать, пока не поздно?» — мелькнула в голове мысль, но мой раб, видимо, не дождавшись действий от меня, сам проявил инициативу. Первым дело он наконец-то забрал у меня этот чёртов ремешок и тихо опусти его на пол, где, видимо, и суждено ему валяться. После тонкие пальцы моего соблазнителя убрали мои руки с колен и аккуратно развязали полотенце. Теперь и я был полностью обнажен и доступен. Эрекции не было. Я все еще не мог погрузиться в происходящее. Но это вовсе не смутило моего раба. Его теплые чуть влажные губы коснулись моего колена. Нежные ладошки заскользили вверх по бедрам, огибая пах, и мягко толкнули меня в грудь, призывая лечь на спину. Я безвольно покорился. Мальчишка развел мои колени и, устроившись между ними, начал покрывать поцелуями кожу на внутренней стороне бедер, не спеша продвигаясь все выше к моему уже зарождавшемуся возбуждению. Вначале все было вполне обычно. Мягкий язычок прошелся по всей длине члена от основания до головки. Вернулся. Еще несколько раз проделал этот путь, оставляя за собой влажный след. Я закинул руки за голову и, окончательно расслабившись, получал удовольствие. Когда же плотное колечко влажных губ заскользило вверх-вниз, мое дыхание участилось, сердце забилось быстрее, а по телу разлилась блаженная нега. Мальчишка явно был опытен в таких делах, да и чему тут удивляться. Его язычок как бы опережал движение губ, усиливая мои ощущения. Через какое-то время я уже стискивал зубы, чтоб не застонать. Всегда считал, что во время секса стонут только женщины, да и то лишь для придания эмоциональной окраски своим действиям. Сейчас же мое дыхание стало настолько тяжелым, что едва не переходило на хрип. Пальцы путались в волосах моего юного андрогина, призывая двигаться чуть быстрее. И вскоре меня накрыл безумный по своей силе оргазм. Волны накатывали одна за другой, и с каждой из них мальчишка делал глубокий глоток, сжимая головку так, что мышцы моего пресса непроизвольно и резко сокращались, заставляя меня вздрагивать и подаваться всем корпусом вперед. Я окончательно потерял над собой контроль. Я рычал и бился в руках этого маленького демона, пока сам с силой не оттолкнул его, не выдержав более этой сладостной пытки. Все еще дрожа от заполнявшей все тело истомы, я упал спиной на кровать и закрыл глаза. Комната медленно кружилась, точно я оказался на детской карусели. Двигаться не хотелось. Тело было каким-то невесомым… чужим… Губы пересохли и нестерпимо хотелось пить. Но сил на то, чтобы встать не было. Так и лежал, хватая ртом воздух, пока дыхание ни восстановилось и сердце ни вошло в свой обычный ритм. — Ух ты… — единственное, что смог я хрипло выдавить, постепенно приходя в себя. Открыв наконец глаза, я поискал взглядом виновника моего «безумия». Он сидел на полу держа в руках прозрачный стакан с водой. Когда успел? И как догадался? Я приподнялся на локоть. — Это мне? — спросил мальчишку и протянул руку, не дожидаясь ответа. — Да, Мастер, — раб с готовностью подал мне стакан. Я залпом осушил его и поставил на прикроватную тумбочку. — Теперь уже даже не знаю, кто из нас мастер, — усмехнулся я. Уголки рта андрогина чуть дернулись в попытке улыбнуться, но он сдержался. — Ну, так и будешь сидеть на полу? Иди сюда, — я похлопал ладонью по покрывалу так, как призывают домашних котов, и мой зеленоглазый креол покорно забрался на кровать. Теперь, когда я переступил эту запретную черту, все стало гораздо проще. Я легко повалил мальчишку на спину рядом с собой и без всяких стеснений принялся изучать свою дорогостоящую покупку. Прошелся ладонью по его плоскому животу, погладил слегка подкаченную грудь, сдавил пальцами темный маленький сосок. При этом мальчишка так сладко выдохнул, что я перевел взгляд на его лицо. Изящное… смуглое… Я провел большим пальцем по нижней губе. Его рот слегка приоткрылся, и я, проникнув в него двумя пальцами, погладил мягкий розовый язычок. Тот самый, что несколько минут назад довел меня до полного исступления. После прошелся обратной стороной ладони по его щеке. И задержал взгляд на изумрудных глазах. Мальчишка смотрел куда-то в сторону, по-прежнему соблюдая свой рабский кодекс. Но оно и к лучшему. Я пока не был готов встречаться с ним взглядом. Все-таки какое-то чувство неловкости во мне оставалось. А так я мог вполне спокойно любоваться им. И я действительно испытывал удовольствие, блуждая взглядом по его лицу. Эти креольские светлые нереально-зеленые глаза, чуть поддернутые вверх к вискам, маленький почти европейский нос, ровный лишенный каких-либо изъянов овал лица, чуть заостренный к подбородку. И губы… эти пленительные губы. Темные, цвета спелой черешни. Чуть пухлые. Четко обрисованные. Я смотрел на него и не верил, что какая-то простая женщина могла произвести на свет такое совершенство. Нет, такого не могло быть. Его явно создал какой-то небесный скульптор, а после непостижимым магическим образом вдохнул жизнь в это безупречное глиняное изваяние. «Чем же ты так разгневал своих богов, что они низвергли тебя в ад, превратив в игрушку для людей?» Я склонился к мальчишке и накрыл его губы своими. И он ответил. Мое сердце заплясало в груди. Само совершенство отвечало на мой поцелуй. И я не мог оторваться. Точно измученный жаждой путник, припавший ртом к долгожданному роднику, я целовал и целовал моего маленького демона-искусителя. До того момента пока не почувствовал, как его нежные пальцы заскользили в сторону моего паха. — Эээ, нет, дружочек, — поймал я его за тонкое запястье. — Мне с утра на работу. Если мы с тобой еще часик-другой покувыркаемся, я завтра все дело запорю. Он кивнул, и как только я освободил его из объятий, тут же встал и ушел на свою кровать. Просто встал и ушел. Молча. Это было так непривычно. Если бы я сказал что-то подобное девушке, она бы полночи мне мозг выносила. А тут все так просто. Вот и еще одно преимущество раба.