Делец

      Вентилятор и кондиционер вызывают простуды

             Просыпаться от качки было жутковато. Во-первых, потому что сначала в полусне все бредилось, что это качает ее — как в старые добрые, когда приходишь домой под рассвет, не раздеваясь, падаешь на диван, как юная декадентка, и лежишь смотришь в потолок, думая, сколько оставить такси на чай. Во-вторых, потому что когда приходило понимание, что качает не от опьянения, приходилось догадаться, что качает весь корабль. Качает так, что она сейчас с койки свалится. В-третьих, когда качает такой корабль, какой она увидела, когда ее нашли в открытом море, должно быть, штормит по-взрослому.              Зоуи поднялась на локте. Почти вся правая сторона тела была туго перетянута бинтами, фиксируя поврежденное плечо. Но оно не нарывало и не ныло и Зоуи даже с удовлетворением плавно размяла руку от кисти и локтя: некомфортно, но слишком болезненных чувств не вызывало. Очень удачно. Она поднялась с койки. Корабль шатало из стороны в сторону с большой амплитудой, и Зоуи сначала рассчитала маршрут до дверей, чтобы не покатиться кубарем в дальний угол. Когда корабль снова встал на пике волны, она отмерила шагами комнату и, удержавшись о косяк, распахнула дверь.              В лицо ударил холодный ветер и хлещущий в разные стороны дождь. Корабль ходил ходуном на бушующем море. С палубы текли ручьи дождя. Моряки кричали что-то друг-другу, держались по возможности за борт и тросы. Черный усатый флаг развевался на мачте, шлепая тяжелой вымокшей парусиной. Зоуи закрыла за собой дверь, чтобы сырость не влезала в помещение, где белые простыни и наволочки должны были беречь покой больных и раненых. Босым ногам стало холодно от почти ледяной дождевой воды, хотя казалось, что сам день был летним. Если приглядеться, там, дальше, у руля, навигатор с горящими глазами велит алмазному товарищу крутить штурвал и бодро показывает в сторону надвигающегося роя волн. Ему это — как аттракцион, он воодушевленный, как мальчик, и решительный, как капитан. Хорошего навигатора шторм забавляет.              Зоуи он не очень забавлял. Но она и не навигатор.              Корабль вошел в циркуляцию, навалился на борт, медленно поворачивался к волне носом, чтобы она не опрокинула его кверху дном. Тяжелые волосы, уже мокрые, сдуло ветром, как нечего делать. По лицу стекала вода. На корабль надвигалось огромное темно-серое пенное нечто. Команда, что была на борту, держалась за что попало, но вот Зоуи на голой стене держаться было не за что. Когда корабль подкинуло, как на ледяном трамплине, Зоуи не удержала равновесие, поскользнулась, свалилась на палубу. Корабль перескочил один гребень, за ним с размаху вылетел на второй, но не поднялся на самую верхушку, а завалился прямо в водную стену. Вот на этом этапе можно было заказать гвоздики.              Сплошным потоком воды смыло все, что не было прикручено. С грохотом за борт полетели бочки. В воде соль, пузыри и чернота смешались в коктейль. От крена палуба кувырнулась, опрокидывая Зоуи назад, за голову. За голый пол руками не вцепишься, на мокрой доске не устоишь босая. Корабль с волны свободно летел обратно на водную гладь, невесомость подхватила Зоуи с палубы, ощутимо дернула за шиворот и подтянула к борту — туда, где к мачте тянулись стальные тросы. Зоуи вцепилась в них мертвой хваткой. Обернулась.              За нею, одной рукой держась за ванты, улыбался Огненный кулак Эйс, махал руками рулевому.              — Порядок!              Перевалив через цепь волн, корабль развалился на следующую за ней гладь, на которой вместо крупных гребней стояла разнокалиберная рябь. Отсюда она мелкая. Кораблю, вроде белоусова, эти волны что есть, что нет. Едва корабль оказался на этой мелкой ряби, Марко свистнул куда-то в сторону мачт, и Зоуи услышала, как с грохотом один за другим раскрываются паруса. Ураганный ветер тут же подхватил громаду корабля, вынося его прочь: в сторону от ходуном ходившего моря              От толчка пришедшего в движение корабля Зоуи полетела бы через катающиеся по полу бочки, но Эйс снова удержал ее за предплечье, Зоуи тогда перехватилась за поперечные тросы — те тряпичные, веревочные, бог их знает, держаться за них проще. Сцепила зубы, чтобы не колотились в тряске. Поглядела туда, куда смотрел Эйс и все впереди, на носу корабля: туда, где штормовой апокалипсис прекращался, где в нескольких километрах на запад тучный фронт обрывался неожиданно, как ножом срезанный, и желтое небо, походившее отсюда на узкую полосочку, провожало стоящее в прохожей солнце. Там можно будет отдышаться и наконец усмирить ту часть сознания, что немо вопила чуть тише, чем нужно, чтобы перекричать бурю.              — Порядок, — повторила за Огненным кулаком Зоуи. — Какой к черту…              Ураган затихал по мере того, как паруса, чудом не рвущиеся от ветра, несли Моби Дик как будто по диагонали прочь от эпицентра бури. Вот уже палубу не мотает по сторонам, и Зоуи, с ног до головы мокрая, как крыса, может устоять на ногах. Шторм укладывается, как вздернутая простыня на постель, и водная гладь тянется сытым котом к горизонту, где вливается в небо и алеет кверху и книзу. Чертов Гранд Лайн.              Зоуи наконец отпустила приросшую, кажется, к тросам руку. Ладонь отозвалась дрожью, голова отозвалась помутнением — таким, когда чрезмерно быстро встаешь. Черт возьми, ну теперь-то что?              Чтобы теперь удержать равновесие, Зоуи упиралась спиной в борт — так видно весь корабль и Эйса по правую руку, который не дал ей не далее как десять минут назад вывалиться в море. Лицо у него только озадаченное. Зоуи бы сказала тревожное, но она знала, как по-настоящему выглядит его тревожное лицо, но до казни еще с пару лет. Озадаченный — это она хорошо определила.              — Твоя рана открылась, — сказал он, и Зоуи опустила голову, провела по плечу рукой — и правда, бинты на правом плече пропитывались кровью. Сходила, называется, за хлебушком. Кровь, измазавшая ладонь, медленно стекала от продолжавшегося косого дождя. Странно, что рвущая боль не заставляет ее скулить в беспомощности и онемении — во всяком случае, так она запомнила свой эмоциональный спектр, когда получила рану.              Кровь почти смыло с ладони уже притихавшим дождем. Зоуи тогда подняла голову. Показавшееся из-за туч заходящее солнце ослепило рыжим светом. Зоуи по привычке обернулась: сзади за кораблем на фоне черного неба растянулись две яркие дуги. Она улыбнулась глуповато. Надо же, не потеряла чувства прекрасного.              — Да, — сказала она. — А кто зашивал? — спросила она. Тоном, каким спрашивала у коллег, кто их стоматолог. Эйс кивнул в сторону носа корабля. Зоуи поглядела, как Марко смеется с командиром третьей дивизии Джозом, который в шторм боролся со штурвалом.              Что касалось той части сознания, что немо вопила чуть тише, чем нужно, чтобы перекричать бурю, когда сама буря была основной заботой, услужливо подложила на ум напоминание о степени абсурда. Она на пиратском корабле с людьми, чья команда обречена на очень несветлое будущее. Немного больно. Видеть улыбающегося Эйса, кричащего Марко, чтобы тот оглянулся, да и самого Марко, и Татча живехонького, торчащего у фок-мачты, было больно. Немного больнее, чем когда простреливают насквозь. Ну это само по себе было абсурдно, еще абсурднее было то, что она попала сюда, продрейфовав, если она не ошиблась, двое суток в открытом море, после того как другие пираты напали на ее корабль. Кстати, интересно, что там с Карсом и что ей теперь делать. На плечи навалилась тяжесть существования в мире без мгновенной связи с людьми.              Зоуи глубоко загрузилась. Очнулась, когда все четверо вышеперечисленных стояли вокруг нее и Марко ощутимо ткнул в плечо. Зоуи, чтобы не выругаться, закрыла глаза и сцепила зубы.              — За что, Феникс? — спросила она сквозь зубы. Получилось довольно агрессивно, в достаточной мере агрессивно, чтобы быть одобренным пиратами.              — Погляди-ка, в лицо знает, — рассмеялся Татч.              — Вас, чертята, весь мир в лицо знает.              Зоуи поглядела на Марко. Тем временем еще один забавный факт всплыл в голове: выглядит она сейчас, как косплеерша с пятнадцатилетним стажем: стоит в расстегнутой рубахе, срам прикрывает только тугая повязка. Кто вообще накладывает повязку на плечо так, чтобы перемотать всю грудную клетку? Легкое ей вроде не дырявили. Значит, из-за запущенной раны пришлось здорово пилить живое мясо. Это бы объяснило масштаб повязки, пожалуй. Очень интересно. Ладно. Зато она не умерла в море. Дважды. Это было неплохо.              — Чего в лазарете не сиделось? — спросил Марко, меж пальцами растирая ее, Зоуи, кровь, медленно пропитывавшую повязку.              — Мама научила в стихийные бедствия быть на виду у людей, которые смогут помочь, а не прятаться по подвалам, — сказала Зоуи. Мама ее была юрист и учила не этому, а падать в обморок, чтобы отложить заседание, но это было не суть.              Марко глядел на ее рану, потом поднял на нее взгляд.              — Хочешь экспресс лечение? Будет больно, но мгновенно.              Зоуи поглядела на него с недоверием. Эйс болезненно прошипел сквозь зубы, Татч неодобрительно покачал головой.              — Да. Экспресс лечение меня устроит.              Марко тогда придержал ее за плечо, кивнул Эйсу. Огненный кулак перехватил ее запястье, прижал к борту. Татч поймал с другой стороны. Выходило, что она теперь перед тремя пиратами стояла совсем обездвиженная. Нехорошо. Но вообще людей фиксируют, когда боль будет действительно невыносимая. Зоуи поглядела на Марко, начала выдыхать плавно, чтобы когда все произойдет — чем бы оно ни было — не сжать зубы до раскрошившихся клыков. Насчет стоматологических навыков Марко она не была уверена.              Марко прикоснулся к ране пальцами, сжал ее плечо крепче. Его ладонь воспламенилась голубым пламенем, Зоуи краем глаза видела, как языки плазмы смазали его пальцы, разметались мелкими волнами и вспыхнули. Тепло погрузилось в тело, переполнило кровь где-то в области сердца, упало горючим в живот, раскатилось до ног, до кончиков пальцев, потом вернулось к сердцу, медленно сосредоточилось возле раны. Зоуи тогда поняла — срочно резкий вдох.              На выдохе легче бороться с болью, но на вдохе сложно кричать. А кричать очень захотелось.              Сознание провалилось в мрак, где смогло сконцентрироваться и бросить в отчаянно сопротивляющийся восприятию мозг узкую, едкую и чудовищно огромную боль. От обжигающей рвущей судороги ее скорчило, скрутило все внутренности жгутом, и она бы свалилась на пол, если бы ее двое не удерживали. Глаза заполнило черной пеленой, вдох захлебнулся морской водой и застрял внизу диафрагмы, где напряженные мышцы сжались и дрожали, только чтобы перебороть чудовищный приступ мгновенного разложения и воскрешения тканей.              Отпустило так же неожиданно.              Зоуи открыла глаза. Молчаливые слезы капали на палубу. Она стоит, опустив голову, смотрит себе в ноги. Боль отступила бесследно, прошибивший холодный пот на шее и спине собирается в капли. Но Марко улыбается.              — Даже не пискнула, — одобрительно сказал Татч. — Откуда только взялась, — он отпустил ее левую руку. Эйс тоже отпустил, пихнул ее в плечо, и Зоуи сжала зубы. Потом только сообразила, что рана зажила. Придется соображать, как избавиться от фантомной боли — плоть была целой, она чувствовала.              — Молодцом.              Фрукт Марко и так умеет? Этот мир не переставал удивлять.              Пока сумерки опускались на палубу с ясного уже неба, всех свистали наверх на аврал. Корабль приводили в порядок: собирали разбитый мусор, швабрами сливали за борт воду, драили от кровавых пятен палубу, чинили сорвавшиеся с верхнего рея паруса. К ночи, когда море стало совсем штилевым и на корабле воцарился порядок, Зоуи обнаружила себя в центре попойки. То есть ужина. То есть не в центре, на самой окраине, за спинами пиратов, собравшихся в шумный круг перед горой еды и выпивки, со шпажкой с креветками.              Вот где-где, а здесь напиваться не следует. В идеале — в ближайшее время разобраться с тем, когда она сможет сойти с корабля на сушу, чтобы попытаться разыскать следы Влама. Был один план действий, больше похожий на план бездействий — дождаться на Water7. Если что, там можно будет увидеться с дозорными и даже попросить об услуге. Было еще бесчисленное множество планов действий, включавших и не включавших поиск своего корабля и своего капитана, загадочным образом пообещавшего ей увидеться, когда увидятся.              Наблюдая за пиратами Белоуса из-под темной маски задумчивости, Зоуи различила очень много знакомых лиц. Татч с два часа назад был удивлен, что она знала в лицо Марко, но это он еще не знал, что знает она сильно больше. Хотя, пожалуй, вот на этот счет нужно держать язык за зубами, хотя бы поэтому не стоит пить. Так, постоять в стороне, понаблюдать, найти, когда у Марко найдется на нее минутка, разузнать про ее судьбу и сойти с корабля, не особенно отсвечивая. Зоуи съела креветку и бросила хвост за борт. Когда отклонилась назад с твердым намерением расслабиться в благодарность себе за продуманный план, поняла, что это она зря.              Позади нее стоял человек. Зоуи с недовольным лицом принялась за вторую креветку на шпажке и обернулась. Марко стоял перед ней. Как она не заметила, что его не было там, среди всех остальных? Хорошо, когда все само идет в руки, чтобы планы реализовывались, но фальстарты Зоуи не любила. Демонстративно доедала креветок, пока он стоял перед ней.              Марко из-за пояса вытащил пистолет — однозарядная кремниевая пушка размером, пожалуй что, с кольт, почти длинной Зоуи в локоть, доставшаяся от великодушия пиратского капитана Бакшота. Протянул Зоуи вперед рукоятью.              — Твое, — Зоуи усмехнулась, беря удобно ложащуюся в руку рукоять. Если предполагалось, что она должна была из него застрелиться, то пират эту игру проиграл. Можно начать красивую историю мести — шлепнуть падлу тем одним зарядом, который должен был означать шанс на ее покой. Видимо, от этих мыслей лицо ее наполнилось неприятным оттенком мстительности. Зоуи подняла взгляд на Марко, усмехнулась, обернула пистолет на раме вокруг пальца, но положить его было некуда. Пришлось стоять с пистолетом, но по крайней мере не внушать людям уверенности, что она планирует пальбу начать.              — А текила? — спросила она, стоя перед Марко с креветками в одной руке и оружием в другой.              — А текила — наживное, — сказал Марко.              — Нет, это самая дорогая бутылка текилы в моей жизни, она принесет мне состояние, — ничуть не засомневавшись, сказала Зоуи. Марко пожал плечами.              — Если бы не слиняла из лазарета, знала бы, что там твоя бутылка, — сказал Марко. — И кого мы это из моря вытащили, йой? — спросил Марко, когда она избавилась от пустой шпажки.              — Это вчера-то? Никого особенного. Так, торгашку. — Она поглядела на Марко. Тот от ее слов улыбнулся отчего-то, покачал головой. Показал три пальца.              — Три дня назад, — сказал он. Зоуи посмотрела на него с недоверием. Она три дня в бессознанке провалялась? Стареет. Марко многозначительно посмотрел на то, как пистолет с комфортом лежит в ее руке. — Торгашка без товара?              — Мой товар угнали, а меня по широте душевной высадили в лодчонку умирать от истощения или застрелиться. Очень любезно с вашей стороны было не дать мне этого сделать. Полагаю, спасибо, — сказала она. Марко покачал головой.              — Не за что, йой.              Солнце зашло, и на палубе было светло только от масляных светильников, расставленных тут и там беспорядочно. Теплый свет выхватывал лица и спины пиратов и играл тенями на лице навигатора пиратов Белоуса. С опускающейся ночью, наступавшей после шторма посреди тропического моря, приходила свежая, озоновая прохлада. Дышалось легко.              — Когда я могу сойти?              Марко почесал небритый подбородок.              — Нескоро, если не хочешь высадиться на доисторическом острове, — прикинул он.              — Это на Литл Гардене что ли? — спросила Зоуи. Марко покачал головой.              — Да. Завтра причалим.              — А после? Почему нескоро? — По скромному представлению Зоуи Гранд лайн был буквально усеян островами.              — Потому что потом мы без остановок пойдем в Новый мир, есть там кое-какие дела, — сказал Марко.              Уж не отвозить ли сокровища Эдварда Ньюгейта на Сфинкс? Марко поймал оценивающий взгляд Зоуи, она поняла, что морщит лоб, усилием воли разгладила морщины тяжелых дум и приняла вид не такой озадаченный. Не хотелось бы выглядеть замышляющей дурное.              — Без остановок? Вы все равно должны будете осмоляться на Сабаоди, — сказала она. Даже перспектива попасть на архипелаг Сабаоди не прельщала. Во-первых, там преступный мир похлеще, чем в самых забытых уголках планеты, да еще куча пиратов. А во-вторых, делать ей там нечего — фактически, просить милостыню, чтобы добраться до Water7. Или работать уличным артистом. Или чем там еще великие люди зарабатывают на важные вещи? — А куда потом?              — Потом обратно на Гранд лайн, будем проходить наши острова по одному, — ответил Марко. Зоуи прикинула в голове маршрутик — на месяц, должно быть, затянется.              Зоуи расправилась с креветками и, освободив руки, поднялась на фальшборт и свесила ноги. Высокие борты Моби Дика позволяли быть с Марко почти одного роста. Марко предостерегающе поглядел на море позади нее, но стоял штиль.              — Как насчет того, чтобы прокатить меня до Нового мира и обратно и высадить, когда вы будете заниматься навигацией по Гранд лайн? — игриво спросила Зоуи. Игриво, как когда начинаешь торговаться с турком на рынке и требуешь продать тебе сумку за копейку. Марко усмехнулся.              — Пираты не берут попутчиков просто так. Чем будешь заниматься на корабле?              — Ну, как говорили великие, я не готовлю, я не убираюсь. Могу расплатиться только деньгами и только в кредит, — она осеклась на полуслове, едва не предложив зачесть свою прибыль за следующий год в пользу Сфинкса. Пожалуй, свою информированность лучше держать при себе. Потому что за одним последует другое, и тогда встанет вопрос о том, чтобы смешивать краски канона и превращать его в чудесный калейдоскоп. Марко вскинул бровь в удивлении, что она прервала свою речь.              — Пусть так, йой. Раз ты выйдешь в море, как вернешь себе свой корабль, то сочтемся. — Он расстегнул верхние пуговицы ее рубахи, снял рукав с плеча, провел пальцами по идеально зажившей без рубцов коже. Результат его удовлетворил. — Теперь иди и поешь нормально, регенерация отнимает много сил. — И он направился к пиратам, где с камбуза вылетел Татч с горами еды на подносах. Запахло ароматно и пьяняще, и Зоуи прикрыла глаза, одной рукой застегивая обратно рубашку.              Гладь моря растянулась и обвалилась за горизонт. Смех и гомон гудел в ушах, как фон старенького радио, оседал на слух сладковатым сиропом и заставлял глуповато улыбаться. В промежутках между карточными играми отнекиваться от сдающего карты, но в середине игры безошибочно указывать пальцем на победителя, чтобы те, кто с другой стороны круга считал ее знаки, вскакивали от ража сыгравшей ставки. Зоуи тогда делала вид, что безучастна, откидывалась назад на бочке, на которой сидела, поджав ноги, перехватывала меж пальцев узкое горлышко бутылки, чтобы не выскользнула.              Те из пиратов, что не свалились без сил после борьбы голыми руками со стихией и опьянением, собрались вокруг лампы с бутылками, трепались и хвалились и даже не замечали, как Зоуи, сидя почти в самом центре, наблюдала за знакомыми лицами. Вот Эйс, живой. Вот Марко, не потерявший отца и брата. Вот Татч, живой. А вон и Борода, еще не Шичибукай. Джентельменски подал ей бутылку, между прочим. Интересно, заметно ли, что она смотрит на пиратов, как на старых знакомых, и вглядывается в лица, которые должны отталкивать. Настолько мимикрировала под окружение, что могла отклониться назад и упереться в чью-то грудь, и это сочтут дружеским жестом.              — Что, уже наклюкалась? — раздался бас над нею. По плечу хлопнули удержав ее от чрезмерной амплитуды раскачивания. По телу молнией пробежала дрожь — разум продолжал разыгрывать шутку с фантомной раной. Пожалуй, к утру Зоуи про нее совсем забудет.              — У меня план такой. Чтобы море в одну сторону, я в другую.              Сошла за дурочку, пиратам пальчик покажи, они животики надорвут. И Зоуи такая же. Пиратский кружок зашелся смехом, Зоуи снова почувствовала, как ей на плечо стремительно опускается тяжелая ладонь, и качнулась в сторону. Пират от этого согнулся пополам в смехе. Зоуи поглядела на них всех из-под влажных волос. Она пьяна была, конечно, и насыщенный цветами, блестящий и мерцающий мир вокруг сиял красками в голове. Было хорошо, и Зоуи распрямилась, чтобы вдохнуть полной грудью терпкий, теплый воздух, дрожащий над усеянной лунной россыпью спокойной водой. Ночь наполнялась духотой и влагой доисторических тропиков.              Проснулась Зоуи не в постели лазарета, а в темноте помещения без окон, подвешенная в гамаке, который отчего-то натянули под самый потолок, и Зоуи могла спокойно задеть его рукой. Голова не болела, выпила она немного, качки корабля почти не чувствовалось, но вот слезать с гамака нужно будет осторожнее, чтобы не сбрякать своими дряхлыми косточками по полу с потолка. Зоуи аккуратно перегнулась через край гамака, ухватилась за его нос, повисла книзу и спрыгнула на пол. Получилась громко, потому что туфли она не сняла. Но недурно, потому что прыгать было невысоко. Больше в темной каюте никого не было. Зоуи разглядела тоненькие линии света, проникающие в щели двери, и направилась к ней. Вышла в душный, почти сырой воздух, окативший, как пар в бане, горячей влажностью.              На палубе было много людей, корабль медленно продирался своей громадой к острову. Зоуи разглядела вдалеке две горы, формирующие причудливую систему пещер, потому что когда-то были скелетами морских королей, дым над одним из вулканов поднимался к небу. Не узнать этот остров было невозможно. Стояла невыносимая жара, Зоуи нуждалась в том, чтобы снять рубашку и штаны — остаться бы здесь в купальнике и не вылезать из прохладной воды. Больше этот остров не годился ни для чего.              Зоуи стояла, уперев руки в боки с видом довольно претенциозным. Один из пиратов, заметив ее фигуру, свистнул ей. Зоуи обернулась.              — Красотка, искупаешься?              — Нет, я на остров ни ногой, — сказала она. Пират, рассчитывавший ее спровоцировать либо на возмущение, либо на флирт, ответу удивился.              — А что так?              — Не хочу подхватить какую доисторическую заразу, — сказала она.              Простуды она переживала очень тяжело и не горела желанием провести пять мучительных дней в лихорадке. Смерть от инфекции будет даже хуже истощения в море. Такая мысль одернула своей дикостью, и Зоуи удивилась тому, что рассуждает теперь в таких категориях, но раздался еще один голос.              — Это какую, например? — спросил Феникс Марко. Сюда, на самую низкую часть палубы, он сбежал с трапа, ведущего к возвышенному тупому носу корабля. Видать, пересекал корабль не просто так, но зацепился за отвлекшие его от дела слова.              — Ну скажем, кестию, — сказала Зоуи. Она начала загибать пальцы. — Или малярию. Или энцефалит. Или сонную болезнь. Проказу. Или…              — Достаточно, достаточно. Из всего, что ты назвала, мне известна только кестия, и та — ерундовая, если взяться за лечение на первые сутки, — сказал Марко.              Зоуи посмотрела на него с недоверием. Во-первых, с каких пор кестия ерундовая, если убивает человека на пятые сутки? И что значит ему неизвестны болезни, которые она проходила на окружающем мире в шестом классе? Что, в Ван писе такого не водится? Здесь люди только простудами болеют?              — Что за выдумки! — рассмеялся пират, что изначально затеял разговор. Зоуи почувствовала неприятный укол по себялюбию. Марко поглядел на него, но во взгляде его было скорее снисхождение к человеку, не имевшего ничего общего с медициной. Потом перевел взгляд на Зоуи, и она, отчего-то не пожелав испытать на себе марково снисхождение, перешла в защитный режим.              — Что значит неизвестны? Малярию переносят комары при укусе. Энцефалит — клещи, сонную болезнь, посмеешься, — это она пирату сказала, — мухи. — Марко задумался, почесал небритый подбородок. — Цеце, — добавила Зоуи. Люди, развернуто детализирующие свои слова, редко бывают лжецами. Но Марко отнесся к ее словам всерьез в момент, когда вместо того, чтобы управлять кораблем на пути к острову, рискуя посадить гиганта Моби Дика на риф, остановился обсудить заразы из списка детских прививок Зоуи.              — Нет, не слышал о таких, йой. На каком острове таким болеют? Может, локализован ареал? Говоришь, паразитические… — Зоуи рассмотрела в его лице неожиданно разгоревшийся профессиональный интерес — в его бровях, съехавших из обычно полу-удивленного положения в более сосредоточенное, в его глазах, поднявшихся к небу. Он не пренебрег ее беспокойством, не назвал выдумщицей и не оставил это дело. Покачал головой.              — Да, вроде того, — сказала Зоуи. — А малярия очень заразна, — осторожно сказала она, потому что загрузила врача намного серьезнее, чем рассчитывала. Марко, похоже, из всего, чем занимается, именно медицину считает делом жизни, раз так легко и увлеченно вовлекается в такие разговоры. Неудивительно, что бросив пиратство, он займется ею и ничем другим.              — Доисторические инфекции очень плохо исследованы, — сказал он. — Но думаю, на Литл Гарден тебе нечего бояться. Мы часто здесь останавливаемся, и я хорошо знаю местных вредителей. Большая часть из них не переносит заболевания. Но про малярию твою я разузнаю, пожалуй, — и он, озадаченный, ушел. Сначала медленно, потом свистнул братьям в вороньем гнезде, чтобы спускались, снова взялся за управление готовящимся к скорому прибытию кораблем, вспомнив, что отвлекся от своих намерений. Зоуи поглядела на пирата, сидевшего на борте. Залезла с ним рядом.              — И это не говоря о том, что тут два гиганта насмерть дерутся, — сказала она ему тоном слишком заупокойным. Тот рассмеялся, махнул на нее рукой.              — Отличные парни, между прочим, — сказал он. Зоуи усмехнулась, подняла на него взгляд — просто проверить, не пьян ли он. Ожидаемо — трезв. На Моби дике уже давно прошел обед, когда Зоуи только проснулась, оттого ее гамак подняли к потолку с нею в вместе, чтобы не мешала и чтобы не тревожить ее сна. Как любезно.              Зоуи уперлась руками сзади о борт и расправила плечи. Коса, забранная какой-то бечевкой, свисла к пропасти над водой.              Гигантский Моби дик, борясь с неприятным ветром в нос корабля, лавировал плавными поворотами к аккуратной бухте. Марко, чтобы проследить отмели на плохо различимом рисунке дна, даже совершил удивительную вылазку. То есть, это Зоуи стояла, рот открыв, глядя на то, как он с разбегу перемахнул через борт и, сначала опрокинувшись к воде, взмыл в небо на голубых крыльях. Зоуи припомнила, что в полубреду видела этот плохо различимый сполох в небе.              Когда корабль встал на якорь посреди огромного бассейна бухты, пираты оперативно спустили на воду лодки, народ вывалил на берег, едва песок стал различим в воде. Зоуи долго стояла на носу корабля, пытаясь принять то, что она видела перед собой. Растительность острова поражала нереальностью. Исполинские деревья, создававшие плотный лес, были, если Зоуи не подводил глазомер, в диаметре с два ее роста. Огромные кроны создавали плотный полог, под которым покрывало гигантских хвощей, тенелюбивых папоротников, растений вроде пальм, только без ствола, поднимавшихся только-только над землей и раскидывавших по сторонам мясистые темно-зеленые листья, не давало сделать шагу, чтобы не споткнуться. Сплошная зелень темнела под густыми кронами, и уже в нескольких метрах, казалось, от линии, где начинала подниматься стена доисторического тропического леса, было уже не видать ничего в темноте. Непроходимая не только из-за мрака, но и из-за поросли беспорядочных листьев ростом выше Джоза, уже бродящего вдоль кромки леса, из-за путаного ковра цепких хвощей, травянистых растений, напоминающие коноплю, плаунов по пояс взрослому человеку, тропическая дремучая чаща не слишком жаловала гостей.              Зоуи стояла на корабле, совсем позабыв, что может быть и стоит спуститься с остальными на берег. Стояла, потому что перехватило дыхание и ощущение, что ее жизнь коротка и ее будущее туманно, накатило со всей силы. Синдром Стендаля, паническая атака от гигантизма и неподражаемости сил природы. Издержка гипертрофированного чувства прекрасного.              Теперь, когда на корабле действительно не осталось почти никого, Зоуи прикинула, что ей сделать со своей рубахой и штанами, в которых находиться на воздухе было уже просто невыносимо. От влажности казалось, что она уже насквозь мокрая. Зоуи теперь поняла Нами, которая щеголяла здесь только в лифчике — у нее были на то причины. Зоуи направилась в лазарет, где нашла свою шляпу на прикроватной тумбочке возле застеленной уже свежим бельем постели. И текила на месте.              Раненых здесь не было. Лазарет стоял пустой.              Зоуи вернулась на улицу, выправляя и расстегивая рубаху, чтобы повязать ее выше и открыть хотя бы живот и спину. Завязала узел меж пуговиц, спустилась на палубу и перегнулась через борт. Корабль стоит в ста метрах от берега. Захотеть — можно просто сигануть вниз и вплавь добраться. Но нет, лучше не надо. Рубаха прилипнет к голому телу, перетянет швы и в целом выглядеть будет вызывающе. На чем там еще можно добраться до песка.              Прямо под бортом Моби дика стояла лодочка с узким носом и одним местом. Парус ее был бережно подобран, и лодочка не билась об обшивку Моби дика благодаря двум небольшим кранцам.              — О, а я думал, я последний, — услышала она голос сзади. Владелец лодки зевнул основательно и подошел к борту, где Зоуи стояла. — А ты чего не на берегу? Там хорошо, идем. Нечего на корабле торчать, со скуки помрешь, — сказал Эйс и запрыгнул на фальшборт. Поглядел на нее, давая ей с полсекунды на принятие решения. Зоуи сейчас решила не задумываться и подала ему руку.              — Мне нужна помощь, — сказала она. Эйс улыбнулся, поднял шляпу пальцем.              — Это можно. Идем, — он подхватил ее под руку, Зоуи залезла на борт, и Эйс, не предупреждая, спрыгнул на лодку. Зоуи уже напрыгалась с подобных высот с контр-адмиралом, поэтому даже сносно приземлилась, и Эйс только удержал ее, чтобы она не потеряла равновесие на покачнувшейся от их прыжка лодки. Он опустился на корточки, отвязал трос, Зоуи встала на нос лодки, чтобы не стоять в углублении, где Эйс сейчас устроит небольшой контролируемый пожар. — Держись крепче.              — Дернешь с места — убью, — сказала она.              — Ты фруктовик? — Зоуи поглядела на Эйса, спрашивающего вообще-то умную вещь, которая определяет, будет ли он вести себя как идиот. Зоуи решала, солгать для того, чтобы добраться сухой до берега, или не лгать, чтобы не чувствовать себя неловко, когда правда всплывет.              — Нет. Но топить меня не надо. Если можно, — сказала она.              Эйс усмехнулся и размеренно разжег свое пламя. Лодка плавно тронулась с места, и Эйс, сделав крюк, чтобы подойти к берегу, знатно окатив водой песок, ловко спрыгнул на берег. Зоуи сняла туфли, спрыгнула в мелкую воду, обмывающую белый песок. С берега Эйса сразу окликнули, он махнул рукой. На вопрос, где задержался, ответил с виноватым видом, что уснул. Зоуи догнала его, держа обувь на лямках. Здесь, где песок постепенно покрывался низенькой мягкой растительностью, стоять босой было приятно.              Они, почти все рассосавшись с берега, углубились на тропу в лес, утоптанную так хорошо, что Зоуи могла идти по ней на каблуках и не проваливаться в мягкую землю. Через несколько минут они вышли на обширную поляну, один край которой упирался в большое озеро, другой — в подножие вулкана, а со стороны моря — в глухой лес. Зоуи недоверчиво посмотрела на жерло вулкана, но кто-то ударил ее по плечу ладонью.              — Не боись, этот спящий, — сказал какой-то парень в бандане и ушел к командиру пятой дивизии, который стоял отчего-то с мечами наизготовку.              Зоуи огляделась: были здесь еще следы от костров, в тени под кронами высоченных деревьев стояло что-то вроде бара, накрытого крышей из просушенных широких пальмовых листьев. Татч с помощниками-малолетками складывал и разжигал костер. На барной стойке появилось несколько ящиков кальвадоса. Из-под тяжелых крон гигантских деревьев четверо пиратов на катушке раскладывали длинный шланг, позади них уходящий на тропу, и оттуда, похоже, на пляж. Конец бросили в воду озера.              Итак, пираты разделились на три группы: одна качала воду, наполнявшую резервуары на берегу, другая во главе с Вистой отправилась за мясом, и возле бара, где образовывалась небольшая горка ящиков алкогольных напитков, готовились устроить гигантское барбекю.              Не прошло и часа, как приволокли огромную тушу, началась суета готовки, экваториальное солнце почти ровно в шесть пошло опускаться к закату. Тогда вспыхнули угли, Татч виртуозно управился с разделкой мяса, большими кусками легшим на металлические решетки. Сок местных фруктов лил прямо сверху на шипящие угли, начинал подниматься запах для голодного желудка Зоуи, не видавшего еды со вчерашнего дня, невыносимый.              Зоуи только теперь увидела, что гамаки с корабля, которых не было там, где она проснулась, все приволокли сюда и натягивали меж редких стволов пальм нормальной высоты, выходивших на поляну. Сумерек почти не было, солнце рухнуло за горы, как капля в воду. Лунный свет лег мягко, прерываемый теплыми колыханиями пламени зажженных факелов. Татч начал подавать первые порции мяса, мгновенно улетавшие в топки проголодавшихся, разгоряченных пиратов. И кальвадос открыли.              Пиратская суматоха с шумом разогналась, набралась еды и напитков, окунулась в прохладную воду озера, чтобы смыть с себя заботы, и опрокинулась в развеселое опьянение на свежем воздухе. Вот теперь пираты пьянствовали. А вчера вечером это были так, мирные посиделки, квартирник. Сегодня ночью пираты оторвались по-настоящему. Зоуи клялась себе не пить, но в итоге и в нее залили известного пойла с полбутылки, так что вот.              Вот они смотрят, как с извержением вулкана два гиганта начинают битву таким ударом, что сотрясается весь остров как в афтершоке. Гигантам все равно, что за букашки взобрались на плато, чтобы за ними понаблюдать, дерутся, падают оба без сил и гогочут.              Вот пираты, решив, что плато недостаточно, влезли на вулкан, чтобы помочиться в жерло.              Вот двое юнг — Лаки и Брит — поспорили, что заберутся на голову высоченного травоядного ящера, которого Зоуи обозвала выдуманным названием, заканчивающимся на -лодон, что подростки сразу сочли это за соревнование. Из пасти раздраженного -лодона их потом вытаскивал Феникс Марко. Живехонькие, но наученные до старости важному жизненному уроку, мальчики налегли на еду. Урок состоял в том, чтобы впредь не вестись на провокации женщины, адресованные к мужскому эго, во всяком случае так ситуацию охарактеризовал смеющийся Виста.              Вот огненный кулак, едва стоя на ногах, запрыгивает в свою лодочку, а Зоуи, стоя на палках, которые пираты сочли за достаточную замену водным лыжам, молится, чтобы не переломать себе все косточки. В бухте они нарезают круги, и к берегу Зоуи подкатывает, окатив пиратов подошедших близко, волной. На аттракцион влезает кто ни попадя.              Зоуи, волоча ноги, возвращается к их скромному кемпингу, мокрая, валится с ног на гамак, натянутый меж двумя столбами в баре. В баре полтора человека. Укрывшись газетой, кто-то сидит у бара, в глубине под крышей с чашкой для саке, разморенный жарой, откинулся на спинку стула Изо. Зоуи ощутимо тыкают шампуром в бок. Она поднимает глаза.              — Так значит, это ты та девица, — спрашивает пират. Даже скорее утверждает. Зоуи не знает его имени, Моби дик, считай, — Адмирал Кузнецов этого мира. Братец ее, отслужив на авианосце два года, не знал в лицо и половины сослуживцев.              — Да, — отвечает Зоуи. Сейчас только начинает смаковать не слишком гостеприимный голос пирата. До нее нынче ночью долго доходят людские намерения. Пират все держит ее на острие шампура. Зоуи покачивается на гамаке.              — Выходи за меня, — выпаливает пират. Была бы Зоуи не так пьяна, со смеху бы покатилась, но уму, разморенному жарой тропиков, солью моря и запахом кальвадоса, кажется, что нужно другое решение. Она поворачивает перстень Сафра камнем в ладонь, показывает пирату кольцо на безымянном пальце.              — Я замужем, — сообщает она. Пират чертыхнулся, въелся в мясо на шампуре.              — Это за кем хоть?              — За Беном Бэкманом, — говорит Зоуи. Пират замирает с открытым ртом. Зоуи ничуть не чувствует себя виноватой за ложь.              — Так вот! Так вот почему ты! И пистолет! — сходятся у него в голове кусочки несуществующего пазла. Зоуи не сомневается, он забудет все к черту на утро. Она долго рассказывает ему, что ей известно про прошлое пиратов Красноволосого. Краем глаза поглядывает, как из-за газеты слушает ее рассказ отчего-то внимательно вытянутое лицо с прической в форме ананаса.              Зоуи замолкает, чтобы подавить смешок от аналогии, которой никогда не любила. Пират принимает это за конец истории, благоговейно размывается во тьме.              — Такая ложь может поставить тебя в опасную ситуацию, йой, — сообщает ей негромко Марко.              Зоуи раскачивается на гамаке, прикрыв глаза, и чтобы не потерять концентрацию на трезвости, считает покачивания. Этому мешает бутылка в ее руке, свисающая с пальцев вниз с гамака, к полу.              — Я лгу только самым близким людям, — сказала она. — Тем, кому могу доверять. — Потом открывает глаза, глядит на Марко. — Отчего он вообще удивлен? Он сам в команде Йонко плавает, — она пожала плечами, подтянула к себе бутылку, но передумала пить. Пожалуй, надо бы уже и тормозить. — Мозги, — сказала Зоуи, показав себе на висок. — Вот главное оружие человека. — И она отставила бутылку на стол, не вставая с гамака.              Марко впечатлился. Не тому, что она говорила — говорила она бессвязную чепуху и была достаточно в порядке, чтобы это понимать, — тому, что делала. Покачивание гамака замедлилось и почти остановилось. Зоуи прикинула, как качнуть его снова, чтобы не пришлось вставать. Качка теперь успокаивала.              — И почему из всех ты сказала про Бэкмана? Фанат Красноволосого? — в голосе Марко она различила неудовольствие — да, Шанкса он недолюбливал.              — Ты вообще его видел? Идеальный мужчина.              — У тебя список приоритетов?              — А я похожа на проститутку? Или на черную вдову? — спросила Зоуи с претензией в голосе. Но потом смягчила тон, прежде чем Марко отмахнулся. — Да, есть такой.              — И кто туда входит?              — Много кто. Бэкман, Соколиный глаз, Крокодайл. Возможно, Трафальгар Ло, но ты его не знаешь. Дендзиро. Пэлл. Энель. Коби — но когда подрастет, годика через три. Есть там пара мертвецов, думаю, в загробной жизни я и этим займусь, кое-кто незначительный. Рейли, если бы лет на двадцать пять пораньше здесь оказаться. Ах да, чуть не забыла, вице-адмирал Момонга, разумеется, и твоя скромная персона в этом списке тоже есть. Какая удача попасться вам под нос.              Марко посмеялся, но невесело. Что, неужели он в ее истории не находил ничего забавного? Зоуи улыбнулась, закрыла глаза. Здорово клонило в сон.              — Если ты так смотришь на удачу, то как тебе угодно, — сказал он. Зоуи посмотрела на него с прищуром.              — О чем ты, Феникс, говоришь?              — Я нашел тебя при смерти, обескровленной, обезвоженной посреди моря. Ты потеряла все, что у тебя было, начиная от команды, заканчивая товарами, какими бы они ни были. Чуть не потеряла руку и потеряла бы, если бы не морская вода. Попала на другой пиратский корабль и плывешь туда не знаю куда под черным флагом. И ты находишь в себе силы говорить, что это удача? Впечатляет, йой.              Зоуи задумалась. Если на это так смотреть, наверное, Марко был прав. Но Зоуи смотрела на это по-другому.              — Ну у меня много причин не терять рассудок от горя, — сказала она. — Банально: месть. Ну ты помнишь пистолет. Найти ублюдка, шлепнуть в упор. Но есть вещи посерьезнее. Меня не сожрало морское чудовище и шторм не перевернул лодку, у меня есть моя жизнь, и я собираюсь жить ее дальше. У меня есть цели и мечты. Я от них дальше, чем была неделю назад, но путь я вижу еще четко и могу найти способ их преследовать из любой точки и извлечь пользу из нахождения в этой точке. Это как с нефтью — она не иссякла, ее сложнее и дороже извлекать, но это развивает технологии, это провоцирует рост экономики, это поощряет поиск новых решений. И наконец, у меня есть доверие к людям, с которыми я работаю, я до последнего буду верить, что они живы, и следовать нашим уговорам, которые никто не отменил.              — И какой был уговор?              — Идти в Арабасту, — сказала Зоуи.              — И на пути в Арабасту вас настигли пираты и никого не убили, ничего не взяли, только высадили тебя в море с запасным планом на суицид? — спросил Марко.              В голосе его послышался скептицизм и серьезность, и Зоуи, отбросив шутки, приподнялась на гамаке, чтобы сесть и рассмотреть его лицо. Залегшая складка меж бровей и очки, спущенные к самому носу, поверх которых он смотрел на нее, кричали о том, что все это не просто так. Факельное пламя трепетало на ветру.              — Ну да, — осторожно сказала Зоуи. Марко хмыкнул.              — Поговори с Татчем, расскажи ему эту историю поподробнее, — сказал он, поднимая газету, но прежде успел заметить непонимающий и требовательный взгляд Зоуи. — Подозреваю, что ты перешла дорогу Южному синдикату.