Делец

Когда попадаешь в чужую компанию, не говори им, что им делать

      Моби Дик отправился с Литл Гардена через сутки. Пираты отошли от похмелья, за немного более прохладную ночь перекачали воду из резервуаров на берегу на корабль и на рассвете после короткого сна взобрались на борт. Сильный ветер в море легко подхватил махину Моби дика, унося его прочь от горячих тропиков. В весеннем климате океана стало легче дышать, выстиранная одежда сохла в прачечной на нижнем уровне корабля, Зоуи сидела в каюте, закутавшись в чей-то плащ поверх изысканной рубахи из гардероба Харуты, который, Зоуи теперь знала, отсутствовал на корабле. И не он один.              Виста вчера объяснил: большая часть команды сейчас в Новом мире, на островах под флагом Белоуса, включая самого отца. Зоуи подумала, что отчего-то ей боязно быть на корабле Белоуса вместе с ним самим, поэтому лучше скорректировать план и высадиться на Сабаоди до того, как команда войдет в Новый мир.              Еще она выпытывала у Висты, отчего их так раскидало, похмельная сговорчивость командира пятой дивизии выдала, что в последнее время на землях Белоуса неспокойно. Но команда верна своим обещаниям и поэтому сейчас старается держаться своих земель, чтобы не подводить тех людей, что там живут и доверяют флагу, который весят над входом в порты, города и дома. Зоуи понимающе качала головой, подбадривая патриотично настроенного Висту, свесив ноги с барной стойки.              — Кто-то считает, что отец стар, — сказал Виста. — Но это чушь собачья. Ни один выскочка-оборванец не сможет нанести Отцу вреда. Вон, даже Эйс — и тот…              Огненный кулак сидел на высоком стуле и спал лицом в тарелке зеленого салата с вилкой в руке. Видимо, его имя пробудило его от приступа сна. Он поднял голову, с видом растерянного кота огляделся по сторонам. Зоуи подала ему полотенце, чтобы вытер лицо.              — Даже Эйс не может с ним тягаться, — закончил мысль Виста, закручивая усы.              — Это с кем я не могу тягаться? — возмутился Эйс, стирая с лица оливковое масло салата.              — С Отцом.              — А, с Отцом да. Отец — сильнейший человек в мире, — тут же сменил Огненный кулак тон на добродушный. Они с Вистой пустились, посмеиваясь, в воспоминания о том, как беспомощны были попытки Эйса не так давно лишить Белоуса жизни. Эйс смеялся искренне. — Я был дураком, — оправдался он, вспомнил, что собирался поесть, и принялся за свой салат.              — И откуда только берутся охотники бросать вызов вам и вашей команде? — спросила Зоуи в воздух. Не ради ответа, в сущности.              — А черт их знает. Сорвиголовы из поколения помладше не отличают смелости от безрассудства. Это шальное рвение пиратов-малолеток заработать имя, победив сильнейшего человека в море, иссякнет рано или поздно.              — Рассуждения о поколениях свойственны только тем, кто списывает себя со счета современной эпохи, — сказала она. Виста усмехнулся. — Вряд ли это случайность, что пираты стали с прицельной точностью выбирать белоусовы земли в качестве своей могилы, — продолжила Зоуи.              — Может, и не случайность. Но пусть плавают где хотят. И если хотят, пусть бросают нам вызов. Мы за свой флаг постоим. Поток пиратов не замедлялся и не замедлится, нам остается только прочно стоять на земле.              — Людским мечтам предела нет, — задумчиво сказала Зоуи.              — Это правда, — согласился Виста, и его цилиндр качнулся в одобрении.              После таких разговоров в тропическом лесу за тот день протрезвления и предыдущий день пьянства Зоуи почувствовала живительную силу социализации. За обедом она уже за одним столом с пиратами, пожирающими первые и вторые блюда с такой скоростью, будто отнимают.              За ужином рекомендует, на кого ставить ставку в драке, когда подрались малыши. Зоуи смешно называть младших членов экипажа малышами, потому что так вышло, что в ее круг общения вошли командиры дивизионов, но любой из пятнадцатилеток, что занимался драйкой полов, чисткой картошки и прочими мелкими делами, мог положить Зоуи на лопатки.       С дурно настроенными пиратами всегда знаешь, что ожидать, но дурно настроенные подростки — бомба замедленного действия. Зоуи нашла с ними общий язык, с высоты своего интеллекта ниспосылая умные замечания о жизни и знаменитые мысли о пиратской мечте. Это сделало ее авторитетом.              Марко вечером, когда уже стемнело и корабль готовился к тому, чтобы встать на якорь, подошел к ней с огромными медицинским томом — справочником известных заболеваний в полном издании. В книге толщиной с ладонь были энциклопедические справки о заболеваниях в алфавитном порядке, и на эту книгу приходилось четыре буквы алфавита. Как оказалось, только чтобы показать, что малярии он в ней не обнаружил. Он два часа допрашивал Зоуи про симптомы и распространение заболевания, а потом сам увлекся рассказывать про похожие случаи в море.              На второй день в море, когда на борт присели несколько альбатросов с газетными сумками, одна из птиц долго кружила над кораблем, в отличие от доставщиков братьев. Пираты даже подняли головы: «а ну садись, глупая птица». Зоуи, в это время в навигаторской рубке с позволения Марко читающая книги по осмолению кораблей, услышав на палубе суету, вышла, взяв книгу в одну руку и перехватив нужную ей страницу пальцем. Пират, к которому она подошла и которого уже знала по имени, кивнул ей на парящего над парусами, высоко, альбатроса.              — На солнце перегрелся, что ли? Ау, спускайся, дурень! — крикнул он птице. Зоуи усмехнулась. Альбатрос сделал еще один вираж над палубой, оглядывая стоящих на корабле пиратов. И, наконец, начал снижаться, пока не сел на нижний рей грот мачты. — Точно больная птица. А ну отдай газеты! — прикрикнул пират, но Зоуи разглядела, что на птице нет ни фуражки, какие носят доставщики Экономической газеты, ни сумки.              — Кажется, он дикий, — сказала Зоуи. Пират посмотрел на нее как на дурочку. Зоуи состроила недовольное лицо.              — Диких альбатросов не бывает, — сказал он.              — Это диких куриц не бывает.              Сзади послышались тяжелые шаги, Зоуи, обернувшись, увидела Джоза. Пять лет назад бы от его вида схватилась за газовый баллончик. А тут улыбнулась. Джоз был довольно тихим и отстраненным, когда речь шла о делах повседневных, хотя его лицо выглядело пугающим: тяжелые брови, в тени которых глаза казались злодейскими, зубы он показывал часто в оскале, но в сущности был милейший человек. На второй день на Литл Гардене очень добродушно посмеивался над подчиненными, перебравшими с алкоголем, потому что сам был строг к себе и предан своим принципам. Он и Зоуи повернулись снова к птице, которая поглядывала на пиратов свысока.              — Нет, Фокет прав, альбатросов истребили, — сказал Джоз негромко. Зоуи удивленно вскинула брови. Джоз покачал головой. — Для почты.              — Я не знала, — честно сказала она.              Тем временем альбатрос спрыгнул с рея и, взмахнув огромными крыльями, в один толчок преодолел расстояние до центра корабля и грузно сел прямо под ноги Зоуи, складывая крылья. Зоуи опустилась перед ним на корточки. Вместо сумки через крыло у альбатроса был привязан кармашек к лапе. Зоуи из него извлекла аккуратно сложенное письмо. Оно было запаяно сургучом, а подпись гласила: президенту.              — Что это? Какому такому президенту? — спросил, посмеиваясь, Джоз. Ручной птичкой он был впечатлен.              — Мне, то есть, — сказала Зоуи и пожала плечами, распечатывая письмо. — «Президенту», — начала читать она, — «Первое и самое важное. Накорми Тори. Я не знаю, где она тебя найдет, и, вероятно, пролетит огромные расстояния. Рыба и пресная вода подойдут».       Зоуи поглядела на Джоза, тот — на пирата, с которым они стояли в тройке. Фокет, собственно, пират из пятого дивизиона, быстро сообразил, что делать, сказал, что это можно устроить и, хлопнув в ладоши, чтобы собраться, отправился в сторону камбуза.              — Это от твоих людей? Я думал, они мертвы, — буднично сказал Джоз. Его спокойный тон не вызвал у Зоуи противоречий.              — От моего человека, да, — сказала она. — «Второе. Я буду в Нанохане через три недели, к концу месяца. Третье. Надеюсь, ты жива. Подпись, Карс», — завершила лаконичную записку она, половина которой была исписана предписаниями по уходу за птицами. Зоуи усмехнулась и поглядела на смирно сидящего перед ней доставщика. — Очень интересно.              Теперь к ним подошли те из пиратов, кому не досталось газет и кто рассчитывал, что альбатрос тоже почтовый, но были разочарованы — Джоз всех разогнал заняться делом. На этом и разошлись. Альбатросу Фокет скоро принес ведерко с несколькими некрупными рыбешками в воде, которых кухня сочла оскорбительными для супа. Птица заглотила их целиком, провела на корабле время до вечера, пока Зоуи, снова выйдя на палубу, не посмотрела на нее с другой стороны корабля. Тогда Тори, сделав над ней круг, села перед ней на борт.              — Если ты, подруга, ждешь ответа, то он вот, — сказала она птице и показала конверт. Тори проследила за ее рукой и, как будто в ответ, издала свой крик — немного оглушительный, но уместный в разговоре. — Для Карса, собственно. Не знаю, как работает птичья почта, и либо ты меня поймешь, либо ты носишь письма одному получателю. Правда, как тогда ты нашла меня в море… — Зоуи тут задумалась глубоко и замолчала. Но потом силой воли отложила эту тему на потом. Вложила конверт в кармашек. — Оставайся, сколько тебе нужно для отдыха.              Едва она это сказала, птица прыжком развернулась на борту и сильными взмахами крыльев подняла себя на уровень вороньего гнезда, откуда сделала крутой поворот, и скоро скрылась маленькой точкой. Зоуи почесала висок. В ответной записке Карсу было три слова. «Жива, поняла», — и с новой строчки, — «Президент».              Плавание шло спокойно, выбранный маршрут шел меж островами со схожими климатами, чтобы не попадать в зоны перехода, где океан превращался в проклятье.              Весть от Карса оторвала Зоуи от одного продолжительного, но бесплодного занятия отыскать в книгах Марко или в газетах что-то про синдикаты. Феникс предложил обсудить это с Татчем, и поскольку попытки получить первичное представление о масштабе проблемы, ее истоках и роли Зоуи в том, что она ее настигла, не увенчались успехом, вечером после одного из быстро отцветших закатов она выловила одного из юнг, Лаки, пока он бегал по палубе со шваброй.              — Не спеши-ка, дорогой, — она остановила его за платок на рубахе, когда он летел ей навстречу. Юнга поднял на нее взгляд, перехватил швабру, раскрутив ее и поставив кверху тряпкой, как Белоус свою нагинату. Мальчишка ей по плечо еще ростом, а уже за поясом носит саблю. Вероятно, и орудует ей неплохо. — Подскажи, где найти Татча.              — Так готовится закрыть камбуз, — ответил юнга.              — Я не часто шарюсь по камбузу, проводи меня к нему, будь добр, — сказала Зоуи. Лаки пожал плечами и согласился. Взял швабру, закинул на плечи, чтобы расправить спину, и провел Зоуи в глубину камбуза, где заканчивается зона столов и начинается кухня.              — Татч! — крикнул он от дверей. Командир четвертой дивизии высунулся из-за шкафа. — Мисс Гласс, — притворно растянул юнга в якобы вежливом тоне. Зоуи усмехнулась.              Мальчишки проходили тот этап взросления, когда в попытке быть наравне со взрослыми ругались, как чертята, за что неизменно получали подзатыльников от старших. Кодекс и все дела. Но при Зоуи, с тех пор как кто-то из командиров в качестве аргумента в пользу насилия в воспитании детей спросил у юнги, как они выражаются при леди, те в ее присутствии стали выдавать издевательские фразы в духе лже-высокого этикета.              — Привет, Татч, не отвлекаю? — спросила она. Лаки стоял, придерживая швабру. Зоуи поглядела на него сверху. — Свободен, я думаю.              Татч, посмеиваясь, закрыл дверцу шкафа. Юнга пожал плечами и ушел, лихо вертя швабру, как палку. Безупречный порядок на кухне отдавал запахами средств для уборки.              — Уже заканчиваю. Ты что-то хотела?              — Поговорить. Мне сказали, ты сможешь прокомментировать одну историю, в которой я ничерта не понимаю.              — Что за история?              — История, в которой меня пираты не убивают, а высаживают с корабля на мучительную смерть, не дойдя трех дней до Арабасты. Марко сказал, что я сорвала этот куш благодаря тому, что перешла дорогу Южному синдикату.              — А ты переходила?              — Знала бы, что такая дорога вообще была…              Татч уперся руками в высокий стол, его прическа как-корова-лизнула качнулась взад-вперед. Он задумался, расстегивая белый китель, чтобы остаться в рубашке.              — Точно. Ничерта не понимаешь. Понял, — сказал он, покачав головой. Повесил поварскую форму на вешалку. — Ну пойдем, расскажу.              Они вышли на палубу, Зоуи вкратце объяснила, что произошло после Виски Пик, но Татч углубился. В итоге Зоуи рассказала про Тринидад. Татч велел рассказать, что было еще раньше. Прежде чем рассказывать про контр-адмиральские игры на острое Сорос Командиру четвертого дивизиона пиратов Белоуса, Зоуи потупилась. Заведомо дурная идея объяснять, как глубоко она замешана в делах Дозора, пирату, но ощущение безопасности подсказывало, что ничего плохого не произойдет. Зоуи подумала, как сгладить углы. Сказала только:              — А до Тринидада, Татч, я была на Соросе, — она посмотрела на Татча, прощупывая почву. Татч сразу понял, в чем дело, усмехнулся, ударив себя по лбу. Зоуи начала объяснять, но нужды в этом не было.              — Сеть, — повторил Татч, не дав ей договорить. Брови его удивленно поднялись. — Так это была ты. Так и знал, что Дозор не провернет это сам, — он усмехнулся. — Да, тогда все встает на свои места. Ты перешла дорогу Южному синдикату, поздравляю.              — Расскажи про синдикат. И сам ты откуда про это знаешь? Ни за что бы не подумала, что ты тот человек, у кого спрашивать такие вещи.              — Ну, когда пытаешься накормить команду на полтыщи человек, естественно занимаешься закупками всякой всячины, — объяснил Татч. — Тут такое дело. Синдикат — это штука условная, это не организация, а договоренность, покрывающая определенные отношения в этом случае между Гранд лайн и Саут блю. Сеть была важным инструментом трафиковых потоков, так что неудивительно, что за тобой послали.              — Ты говоришь, что это не организация, но выходит, что все-таки организация. Кто решает, кому жить, а кому умереть? Вон какие-то пираты на побегушках, схемы темные. Где это видано?              Татч неопределенно покачал головой, намекая на сложность обсуждаемой сущности.              — Южный синдикат — довольно аморфная структура. Есть очень иерархичные группы — это группа Вест блю, в частности, потому что там преступные семейства. На юге это скорее нерегулируемая, неструктурированная группа влиятельных людей, которые принимают решения, когда встречаются меж собой и договариваются.              — Как и везде на юге, — сказала Зоуи. Татч пожал плечами.              — Вон какая-то попрыгунья подорвала их каналы, они нашли задолжавшую им команду пиратскую и столкнули вас лбами. Почему не убили — потому что у синдикатов два золотых правила: не убивать и не грабить. Они связаны с какими-то учреждениями, им не с руки мараться.              — А Арабаста тут при чем?              — С Арабастой все просто — там заправляет Крокодайл, синдикат туда не суется со своими принципами и схемами. С Шичибукаями и Йонко они не связываются, — тут он улыбнулся с хитрецой.              — Значит, под вашим флагом я вроде как в тепличных условиях, — сказала Зоуи, усмехнувшись. Села на борт, свесив ноги к палубе. Поглядела туда, куда Моби дик тяготел носом оттого, что Джоз, стоявший с Марко у руля, начал медленно раскручивать штурвал. Запрокинула голову к небу, закрыв глаза, и выдохнула сквозь зубы. — Или они не преследуют своих целей, а так, попугали — и хватит?              — Черт их знает, — сказал Татч, помолчал, вглядываясь ей в лицо. Зоуи терпела его взгляд с несколько секунд, пока Татч не улыбнулся и не провел ей по плечу, сжав его цепко, как будто чтобы растормошить. Татч, подлец, насквозь ее видел и за ее взглядами с вызовом, похоже, читал, как ее придавило глубиной удручения от потери контроля над ситуацией. — Страшно?              — Бесхребетные трусы не лишком цепкими лапами пирата без жизненных принципов взялись за безымянную девицу, побоявшись при этом, что их пальцы скользкие, если потянутся далеко, откусит крокодил, — Зоуи чуть не сплюнула. — Выглядит, будто мне страшно?              Создать в голосе высокомерное напряжение с насмешкой и снисхождением одновременно она могла, конечно, и все же блефовать перед беспомощным таможенником и пиратом, исплававшим Новый мир, было не одно и то же. Татч, не поддавшись ее провокации воздержаться от сомнений в ее мужестве, ответил, улыбаясь:              — Да.              — Да, — не стала отнекиваться Зоуи.              Если Татч владел волей наблюдения, это без толку, наверное, но хотя страх — это не то, как она бы это назвала. Чувство напоминало разочарование, несправедливость, ощущение собственной неосмотрительности и неизбежность развития кома событий.              — Ну это ничего, — рука Татча скользнула под волосы, там, где под воротником рубашки напряженные спина и шея, с нажимом провел меж лопаток и размял нервный ком.              — Ладно, я знаю, что с этим делать, — рассудительно отозвалась Зоуи. Тяжесть его руки на плече убаюкивала тревогу, которой бы впору тут вывернуть ее кишки наизнанку. Зоуи теперь старательно смотрела мимо его лица. — Но ебаный же в рот, угораздило.              Татч рассмеялся, стащил ее с борта чуть не за шкирку, что Зоуи едва устояла на ногах, но оправилась.              — Как ты выражаешься, — начал Татч, посмеиваясь, тираду, устраиваемую обычно малышам. Зоуи отошла от него задом на несколько шагов, погрозила пальцем. Татч и его открытое добродушие могли обратить все в забаву.              — Я торгашка, а не пиратка, у меня нет кодекса, — со смешком отвечала Зоуи. Татч накинул ей руку на плечо, они качнулись в сторону.              — Тебе, может, выпить?              Алкоголизм не входил в ее планы, но кто она такая, чтобы отказывать себе в чем-то? Они с Татчем ушли в сторону винного погреба. Лаки, притащившийся из трюма Брит и еще кто-то из малышей из-за мачты поглядывали на то, как Татч обходительно открывает ей дверь, думая, что ни Татч, ни Зоуи их не видят. Завтра команда будет думать, что Зоуи командира подцепила — иначе почему они разговаривали наедине на камбузе, а потом Татч недвусмысленно хватал ее на палубе.              Зоуи было все равно.              В компании Татча сладкое было слаще, сухое суше, и вино ударило в голову, несмотря на непустой желудок. Она еще что-то спрашивала про синдикаты, и кто ими руководит, и как они оставались в законе, и всячески балансировала на грани вспыхнувшего опьянения. А потом Татч расспрашивал про то, как она извернулась на Соросе, потом они скатились обсуждать вина, в конце концов Зоуи назначала его блюдам звезды Мишлен и уснула, кажется, на стуле на камбузе, где Татч оставил ее на три минуты, чтобы по ее же просьбе принести вторую бутылку.              Проснулась от звука, который теперь ни с чем не перепутает: свистело ядро. Свистело ядро, а она лежала в постели.              Проснуться не подвешенной к потолку в мешковине гамака было чертовски сладко, до приторности, от которой сонное удовлетворение кривило губы в блаженной улыбке сытого кота. Потягиваться, сбрасывая с себя одеяло, ворочаться, еще бы закинуть ногу на того, кто ее принес сюда ночью, разбудить только чтобы напомнить, как сладко просыпаться в постели. Только бы не свист ядер.              Она подскочила так же резко, как с кровати в другом углу узкой комнаты из-под одеяла выпрыгнул Татч. Они переглянулись. Кок запрыгнул в штаны, Зоуи поднялась на ноги и очень удачно оказалась одетой, влезла в туфли и стремительно шагнула вслед за Татчем, но в дверях каюты тот остановил ее, ладонью уперев чуть выше груди, и смерил взглядом серьезным.              — Давай ты останешься здесь, — сказал он.              — Я так не думаю, — сказала Зоуи.              Стрельба повторилась. Татч не стал ее убеждать, рванул на палубу, в коридоре оглушительно свистнув двумя пальцами, чтобы поднять тех, чей сон не был так чуток к обстрелу. Зоуи, пусть не так стремительно, но вышла за ним.              На палубе стояли утренние сумерки. Суеты не было. Зоуи вышла, распахнув двери. На рее фок мачты сидел на корточках Эйс, из-под козырька шляпы разглядывающий ведущий по ним издалека стрельбу корабль. Одно ядро просвистело чуть-чуть мимо белого бока Моби дика. Потом шарахнули еще два почти одновременных выстрела. Зоуи нутром почувствовала, как одно пробьет в носовой части дыру, а второе угодит куда-то в парусину фок мачты.              — Эйс, — прикрикнула она, но тот уже прыгнул, замахиваясь красным пламенем.       Ядро взорвалось, когда Эйс сам весь, кажется, дематериализовался в стене огня, и взрыв схлопнулся маленьким угольком на указательном пальце Огненного кулака. Ядро спереди разбил Виста. Зоуи не увидела, как, — слишком быстро. Он, перехватив клинки, заскочил на нос корабля, а взрыв оглушительно сгрохотал, не долетев до палубы нескольких метров. Зоуи присвистнула. Эйс, вставший на рею после своего финта, опустил на нее взгляд.              — Звала? — спросил он буднично. Зоуи, не сразу нашла что сказать. Указала рукой на облака дыма от подорванных зарядов. — Не бери в голову. Ерунда, Дозор, — Эйс ударил кулаком о раскрытую ладонь. В его глазах — огни нехорошие, залихватские, он готов сигануть в раж драки с головой, его это веселит.              На корабле стоял покой впору мягкому сумеречному утру, подвешенному пружинистой прохладой в дымке над океаном. Был здесь Виста, возле носа с видом теннисиста на небрежной тренировке размахивающий мечом для заблаговременного рассечения снарядов. Эйс торчал у марса. Татч, разглядев в море одинокий дозорный корабль, стоял, уперев задом борт и сложив на груди руки. Было еще несколько матросов пиратов, и Лаки стоял, приоткрыв рот.              Почти умиротворенное состояние пиратского корабля наполнялось воинственно настроенной волей, готовой потопить дозорный корабль голыми руками. Белоусы не готовили пушки, не хватались за ружья, только паруса подняли, оставив Моби дик на дрейфе медленно сближаться дозорным кораблем с надутыми парусами.              Вот дозор уже начинает стрелять прицельно — ядра не подрывают в воде фонтаны. Свистят над палубой, пока не наткнутся на клинок или на пламенные объятья. Грохот от этого оглушительный. Удивительно, как еще не поймали пробоину в широкий нос. Юнга закрывает уши ладонями, но стоит, улыбается — у него фокусы Командиров — представление, а Зоуи видит, что дозорные, похоже, предпочли жизни довольно непримечательный суицид — бесславно сдохнуть в море, первыми напав на корабль Йонко.              Зачем?              Еще один снаряд разрывается прямо над палубой, ее усеивает осколками неразорвавшегося — разбитого на лету — ядра. Зоуи прикрывает лицо руками: мелкие осколки падают в свободном падении. Летели бы от взрыва — она бы косточек недосчиталась — разодрало бы в костную пыль, перемололо в кашу с мясом и кровью.              — Отошла бы ты в сторонку, — велел сзади Джоз.              Он вразвалку вышел из-под палубы, вылезши из трюма, размял гигантские кулаки, плечо его покрылось от шеи до кончика пальцев алмазными наростами. Он убрал Зоуи с дороги, сделал два шага и мощный замах, как олимпийский копьеметатель, поймал ядро рукой и, когда оно взорвалось прямо в его ладони, раскрошил его остатки в пыль.              Корабль Дозора летел на сильном ветру, и команда дозорных спускала паруса, чтобы замедлить ход, прежде чем сойтись с огромным Моби диком.              — Ох и рано вам жить надоело, — развеселым тоном проговаривает Эйс, приседая к рею.       Джоз заскакивает на борт, готовясь перемахнуть на борт Дозора, что пытается вооружить пушки и остановить корабль, но дрейф сносит корабли ближе друг к другу, потому что, Зоуи теперь заметила — Марко у руля улыбается нехорошо, рассчитав, как их снесет течение, еще десять минут назад, когда Зоуи вслед за Татчем выскочила на палубу.              Дозор начинает залп.              Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать.              Четырнадцать пушек выстрелили почти одновременно, ядра как будто материализовались в воздухе перед бортом Моби дика и все разом утонули в стене пламени. Четырнадцать последовательных взрывов одновременно сотрясли море под кормой корабля, подпитали пищей огненную стену. Джоз сиганул в огонь, не раздумывая. Прошли секунды, улегся оглушающий звон в ушах, из-за дыма от взрывов, не желающего оседать, послышался грохот и звук разлетающейся в щепки древесины.              Зоуи видела, как за постепенно иссякающим пламенем огненной стены Эйса одна из трех мачт дозорного корабля валится, обрывая стоячий такелаж, переваливает за борт и падает в воду. Начинается стрельба. Эйс перемахивает на борт Дозора. Кто-то из пиратов следует за ними, перелетает все сокращающийся промежуток моря меж кораблями на тросах. Пират из дивизии Джоза подает трос юнге и толкает его в плечо, чтобы тот поборол страх сигануть на плохо закрепленной веревке в черноту коптящего дыма. Они оба скрываются за ним, мальчишка хватается за саблю — это ему первый раз позволили участвовать в абордаже.              Корабли неумолимо сближаются. Зоуи плохо видно из-за дыма, но хорошо слышно приближение стрельбы. На корабле дозора Джоз так увлекся дракой, что от одного из его ударов дым и остатки пламени просто снесло в сторону ударной волной, тогда становится ясно, что они уже сейчас стукнутся бортами, и Моби дик в этом ударе просто погребет под собой хрупкий, кажется, фрегатик Дозора. Он был не намного меньше, и пираты уже сигали туда на борт, вниз, без тросов и без трапов.              Артиллерия больше не стреляла. Пламя обхватило кливера с чайками. На палубе было так много людей, что в драке они сталкивались спинами, как бальники на паркете. Зоуи стояла у борта, наблюдая картину бойни с очевидным исходом. Услышала сзади шаги Марко. Тонкие подошвы его сандалий выдавали его с головой, потому что казалось, что он ходил босиком.              — И как долго это может продолжаться? — спросила она. Марко покачал головой.              — Пока их капитан не сдаст корабль, йой, — отзывается Марко, кивнув в центр палубы, где возле обломка мачты было много людей вперемешку. Зоуи глазами быстро определила фигуру капитана Дозора — он дрался с двумя пиратами Белоуса, довольно изящно, как на обывательский взгляд Зоуи, но безнадежно.              — А если… — начала Зоуи, но передумала спрашивать. Ответ был очевиден.              — Без если.              Зоуи поджала губы, но взяла с себя строгое обещание никогда не устраивать морализаторских лекций пиратам. Перебороть в себе неприемлемое оказалось просто, если на секунду диссоциировать и разделить мир на полуправды. Она еще раз окинула палубу взглядом.              — Не капитан командует кораблем, — сказала Зоуи. Марко поднял на нее вопросительный взгляд. — Коммодор, — она кивнула на стоящего на юте коммодора, который глядел на драку сверху с поджатыми губами.              До мостика пираты еще не добрались, но уже подбирались. Он взялся за топор, сбил с релингов одного, другому расчертил грудь, троих толкнул ногой с лестницы: повалились, как домино, только на последней ступени сообразила отскочить в сторону одна фигура. Худая, маленькая, еще не доросшая ей, Зоуи, до плеча. Зоуи поглядела на Лаки, двумя руками перехватывающего саблю в растерянности перед коммодором Дозора с внушительным, уже кровавым топором наизготовку.              Юнга отразил один удар, от второго ушел только чудом, едва не пропустил широкий и тяжелый замах, который не успел использовать, чтобы контратаковать, и теперь пятился, не разбирая дороги, потеряв темп шагов и ориентацию в пространстве. Коммодор выбил у мальчишки меч, по дороге успел тупой стороной топора огреть по затылку пирата, вывалившего из другой драки ему на путь, наконец подался на мальчика в выпаде, и Зоуи невольно поджала пальцы в кулак.              Меж коммодором и юнгой спрыгнул Виста. Мальчик, не удержав равновесия от того, как его оттолкнули, свалился назад, но сгруппировался и, перекатившись назад через голову, встал на ноги. Виста со звоном и искрами отразил удар тяжелого топора коммодора, подкрутил ус. Меж комдивом и коммодором наступило тяжелое, напряженное затишье.              Они перекинулись с дозорным несколькими словами, Виста приподнял цилиндр, Лаки убрался у него из-под ног. Марко, уже сидевший на борту и свесивший ноги вниз, спрыгнул на палубу дозорного фрегата. Зоуи решила не раздумывать на этот счет. Что-то назревало. Она перемахнула борт и спрыгнула за ним.              Дозорный и пират переглянулись снова, и тогда коммодор закричал своим людям «отставить» и Виста свистнул пиратам, чтобы прекратили. Тишина воцарилась настолько мгновенно, что заложило уши. Оба стояли в полной готовности.              — Проиграешь, мы забираем все, — крикнул Марко издалека. Дозорные на него оглянулись, и прошел низкий спертый шепот. Марко улыбнулся только. Зоуи поглядела на его вполне жизнерадостное лицо — не самодовольное, не высокомерное и не прельщенное скорой добычей. Марко смотрел на дозорного, как на заставку кино. Виста подкрутил усы, перехватил меч.              — А выиграешь, разойдемся, — подхватил Командир пятой дивизии.              Как в море корабли. Навароне близко, должно быть. Ее не спрашивали, но последние несколько минут она провела, прикидывая, как далеко они ушли и докуда можно добраться на двух мачтах, если перетянуть такелаж, из трех кораблю таких габаритов. А добраться докуда-нибудь будет жизненно необходимо. На корабле живого места не осталось. И на экипаже.              Тишина начала заполняться привычными к таким зрелищам пиратами: сначала шепотом, потом голосом, наконец свистом и криком. Дозорные держались за ружья и рукояти мечей. Эйс сидел на перилах перед капитанским мостиком, придерживая шляпу. Джоз держал за шкирку дозорного, которого чуть не швырнул в море, но отпустил его теперь. Виста медленно поворачивал саблю то одной, то другой стороной кверху, готовясь начать в любой момент. Коммодор глядел сосредоточенно на него всего — от лица до каблуков сапог, рука его твердо держала рукоять топора. Время отсчитывало длинные секунды.              Наконец, они столкнулись. Металл зашипел о металл, высеченные искры разлетелись по палубе. Зоуи не могла уследить за их движениями. Не стремилась, вернее. Просто звон клинков, плохо поддающиеся описанию движения, бой насмерть. Но Виста выигрывает. Технично, размеренно, безупречно, лишает коммодора топора, рассекает ему плечо, валит на лопатки.              Исход был решенный. Коммодор шипит сквозь зубы, пираты собираются, начинают шарить по кораблю. Дозорные выстаиваются в линейку, сцепив зубы. Зоуи обводит освободившуюся палубу взглядом: кто-то из дозорных даже встать не может, истекает кровью.              Добро взялись переносить на Моби дик. Пиратов уже почти не было на палубе. Крови много. Солнце восходило. На все про все ушло так мало времени, что короткие экваториальные утренние сумерки только-только обратились тонкой полоской алого восхода. Зоуи стояла перед лежащим коммодором руки в брюки, делала вид, что не кусает губу. Лаки ходил, стуча зубами, по палубе по велению старших — то с сундуком, то с картами. Виста поправлял усы, улыбчиво распоряжался погрузкой. Марко скрылся в навигаторской рубке Дозора. Вернулся оттуда с Этернал посом.              — Завалялся, смотрю. — Он бросил компас коммодору. — Пойдете на Джайю прямо, сначала придете в Навароне, — сказал он.              — Чертова ежа не сегодня-завтра спишут.              — Вашим людям нужна помощь, коммодор, — сказала Зоуи. — Не время скалиться на победивших, спасите своих людей.              — К черту. Я коммодор, Коммодор Дозора, черт вас подери, я не хочу, чтобы меня звали коммодор-беглец, я вижу пирата, я его убиваю. — Коммодор говорил сквозь зубы, поднялся на локте, потянулся к мечу, лежавшему близ него бесхозяйски. Зоуи покачала головой, только чтобы коммодор не подставился под неизбежную смерть. — Мне все равно, под чьим флагом он ходит, сколько ему лет, какого он пола. Вы выбрали пиратство, а я выбрал справедливость, и любой дозорный готов умереть за это. — Последнее он прокричал, дернулся из своего лежачего положения и нацелился на Зоуи в прямом ударе.              Она успела среагировать только благодаря выходкам лейтенанта Бревис, краем уха расслышав свист клинка. Даже толком не видела, куда бил коммодор, провалилась вниз, получила небольшую фору, пока коммодор взялся за замах, смогла оценить дистанции, и когда коммодор разогнал меч в широком махе и рассек воздух, Зоуи отступила твердым шагом назад, что меч не дотянулся до нее нескольких сантиметров. И теперь увидела. Она-то отступила — а юнга, потерявший подвижность и дар речи, замер перед озверевшим коммодором, как вкопанный.              Зоуи видела. Вот коммодор раскручивает меч, чтобы набрал скорость, и бросается вперед. Вот Виста реагирует быстро, но поздно, он не успеет. Вот капитан Дозора замечает что-то на борту Моби дика и собирается дернуться к мечу, но перед ним материализуется пламя Эйса. Вот Зоуи тянется рукой вперед, чтобы за шкирку оттащить юнгу: не уберет его с дороги, конечно, но лучше меч пройдет по касательной, а не продырявит мальчика насквозь.              Раздался выстрел.              Дозорный в последний момент сбился с траектории своего меча. Зоуи схватила Лаки за платок потянула на себя, что тот попятился и едва устоял на ногах, но теперь меч прошел почти в свободном полете — не в ударе — вдоль его лица, рассекая щеку и бровь. Кровь оросила всю палубу и брызнула на Зоуи — на ее рукава, ее манжеты и лицо. С подбородка юнги капала кровь с его рассечения, разделившего бровь и щеку на две половины с неровными краями, тот стоял немного шокированный, но даже не пискнул.              Зоуи поглядела на его рану, потом на себя, стерла с лица чужую кровь — не юнги, конечно. У него царапина по пиратским меркам, вот Марко окинул его взглядом, но не слишком обеспокоился — значит, волноваться не о чем. На Зоуи же почти с ног до головы была кровь коммодора Дозора, стекающая с кожи и волос вперемешку с темными сгустками.              Зоуи проследила, откуда прилетел выстрел — она и так знала, она видела краем глаза, как капитан Дозора заметил стрелка еще до того, как все было решено: на борту Моби дика стоял с пистолетом Изо.              Коммодор свалился на палубу, мертвый. Его меч покатился по доске к пролому в палубе. Затылок его выглядел очень дурно, вернее отсутствовал, потому что Изо, похоже, палил картечью, и Зоуи удержала протестующую диафрагму, чтобы с шумным выдохом отвести взгляд. Некуда было посмотреть, чтобы не столкнуться с чем-то, против чего восстало бы здравомыслие и человечность — крови, ран, страха на бледных лицах мальчишек матросов или струй крови, стекающих к подбородку юнги. Коммодорская кровь растекалась пятном вперемешку с ошметками известного происхождения, и Зоуи пришлось отступить, чтобы не замарать остроносых туфель.              Полудиск солнца показался из-за горизонта, подсветил желтым профили. Над океаном сделалось ясно и безоблачно, отступил мягкий утренний туман, и шелковое тепло с трепетным ветром вперемешку обдувало щеки и развевало волосы. Игра света упала на бледные лица дозорных, сбликовала на разбросанном по палубе оружии, расцвела рябью на качающей два корабля воде.              Пираты вернулись на Моби дик. На разбитом корабле Дозора оставались Марко, Виста, Эйс и Зоуи. Марко бросил Висте Этернал пос, тот подошел с ним к капитану Дозора. Он трясся мелко — от гнева, должно быть, от ужаса перед силой забавлявшихся пиратов, от страха перед смертью товарищей, стонущих по всей палубе. Кто был цел — боялся шелохнуться. Труп их командира истек кровью, и она ручейком собиралась в ложбинку меж досок и стекала за борт. Эйс стоял перед капитаном — он не дал ему броситься на помощь коммодору и этим вероятно спас ему жизнь, но повредил достоинство.              — Навароне, — сказал Виста, подавая ему Этернал Пос. — Двенадцать часов хода строго на Джайю.              Виста посмотрел на дозорного внимательно, улыбчиво, подкрутил усы, но в глазах его хитрых блеснула готовность схватиться за оружие. Капитан боролся с поднимавшим градус самоуважением, утекающим сквозь его напряженные пальцы, с комом в горле и стучащими зубами, но в итоге взял вечный компас в руку. Ничего не сказал. На виске его ходила жилка. Кулаки сжимались до белых костяшек.              — Ну вот и отлично, — сказал Виста. Поглядел на Зоуи, стоически сохраняющей спокойствие здесь посреди трупов, предложил ей помощь подняться на Моби Дик. Зоуи согласилась. Эйс заскочил на борт прыжком.              Марко на борт поднялся последним.              Зоуи застирала рубашку. Пятна плохо отстирывалась от плотной ткани, но, свежие, в конце концов поддались мылу и холодной воде. Тогда Зоуи быстро смыла кровь с лица, волос и шеи.              Переодеться. Забрать мокрые вещи. От душевой и прачки подняться палубой выше, там пройти по узкому коридору и перед самой дверью наружу сообразить, что вещи нужно было повесить там же возле принадлежностей для стирки. Развернуться на пятках, сделать еще один рейс туда-обратно.              Когда Зоуи вышла на палубу, оказалось, время уже послеобеденное. Лаки с повязкой на лице хвастался притихшим юнгам, что у него четыре шва наложено. Корабль летел по ветру, охотливо перешагивая волну.              Два часа над тазиком с водой свое дело сделали. Зоуи оглядела палубу в поисках Марко — того не было видно. О том, что Командир первой дивизии в навигаторской рубке, ей сказал Виста. Зоуи пересекла палубу, открыла дверь и обнаружила Марко стоящим перед столом с кипой пергаментов в руках и с красными очками на кончике носа. Он проглядывал карты, которые они утащили с дозорного корабля. Зоуи остановилась перед ним.              — Я сойду на Сабаоди, — сказала она. Марко поднял на нее взгляд. Посмотрел поверх очков.              — Испугалась, йой? — спросил он.              — Получила весть от своих людей, — отмахнулась Зоуи. — В Новом мире мне делать нечего.              — Как тебе удобно, — сказал тогда Марко. Зоуи теперь засомневалась, что спросил он, чтобы ее спровоцировать. — Занята?              — Нет.              — Подержи, йой, — он отдал ей кипу карт, разношерстно собранных в неровную стопку.              Зоуи принялась собирать их аккуратно, чтобы было удобнее держать, взяла выровненную пачку и теперь заметила — за бумагами перед ней стоял Лаки, похоже, догнавший ее, едва заметил на палубе. Тугая повязка полностью закрывала ему правый глаз. Зоуи не услышала, как он вошел. Мальчишка замялся и сначала глянул на безразличного Марко, даже не показавшегося из-за пергамента, потом посмотрел на Зоуи.              — Ты спасла мне жизнь, — сказал он. — Я теперь тебе должен, — добавил он и уставился в сторону.              Говорить ему это было неприятно и все же это не то, что он хотел сказать. Зоуи видела это в выражении незавершенности на его лице, пусть и показывавшемся из-под бинтов только наполовину.              — С малолеток денег не беру, — усмехнулась она. Лаки насупился. Она ему это уже говорила, когда они в какой-то из вечером с пьянкой подставили мальчишку под дурака в карты.              — Дура ты. Я хочу поблагодарить. А ты! — возмущенно заговорил он, ткнув в нее пальцем.              — Ты выбираешь не те слова. Хочешь говорить о жизни в ростовщических терминах — быстро потеряешь к ней вкус, — сказала Зоуи. Слово ростовщические вызвало у Лаки определенные проблемы, но смысл он понял. Собрался, посмотрел на нее.              — Спасибо, — сказал он, наконец. Зоуи улыбнулась, хотя ей казалось, что моральных сил на улыбку у нее не хватит.              — Пожалуйста, — ответила она и села в кресло возле стола Марко.              Она спросила Лаки, как его рана, и мальчик с гордостью и показной небрежностью ответил, что все с ним в порядке, и ему наложили всего-ничего четыре шва. Марко тогда вмешался, добавил, что на больничной койке Лаки пять раз спросил его, больно ли накладывать швы. Зоуи подумала, что мальчишка воспалится в свою защиту, но он махнул рукой. Сказал, что был напуган и не понимал, что с ним. Вот такое признание уже походило на рассуждение взрослого человека, и одобрительный взгляд Зоуи от Лаки не ускользнул. В итоге он скрылся за дверью, когда его позвал Брит собираться на камбуз заняться делами.              Зоуи поглядела на Марко. Тот выглянул на нее из-за карты.              — Я испугалась, но не вас, Марко, не принимай на свой счет, — сказала она, откинувшись на спинку стула. Марко не свел с нее взгляда. — Неудивительно, что пираты живут пиратскую жизнь. Удивительно стоять меж вами по лодыжку в крови и ничего не чувствовать.