Делец

      Передайте парашют выходящему в окно

      Найти Момонгу после ночного совещания тоже оказалось задачей не из простых, но в конце концов она получила свое законное жилье, представляющее собой одну из небольших квартир в городе, куда ее притащил один из безымянных рядовых, ни лица, ни имени которого она не запомнила. Был третий час ночи, когда она осталась в коридоре одна.              И первая ночь в Маринфорде ничерта не принесла чувства отдыха, потому что пробуждение произошло одним из самых нештатных способов, какими Зоуи до сих пор приходилось просыпаться. От звука снесенной с петель двери и выстрела.              Не успела она вскочить с постели, в комнату вошел капитан Холланд, выстрелил по матрасу ей под ноги. Зоуи одним движением оказалась на ногах. Хорошо, что спала в рубашке и в спальных штанах. Но капитан в ее виде не был заинтересован. Выстрелил под ноги снова, Зоуи отступила. Мушка указала в грудь.              — Это что за нахер?              — Беги, — коротко, безрадостно, с холодной угрожающей интонацией произнес капитан Холланд. — Тебя застрелят в спину.              — Что?              — Беги, — повторил он, и Зоуи, не веря своим глазам, вместо того чтобы попытаться вразумить капитана, сорвалась с места вовремя, чтобы следующий выстрел, вместо того чтобы прошить ей грудь, ударил стену, просвистев через дверной проем.              Зоуи вылетела в коридор, где из соседних квартир, услышав стрельбу, вышли другие дозорные. Капитан последовал за ней, дал два выстрела вслед в коридоре.              — Капитан? Что происходит? — Зоуи пришлось столкнуть с дороги заспанного лейтенантика, чтобы добраться до выхода на лестницу. Его вопросы ее не волновали. Капитан свои намеренья отчертил четко. Доказывал последовательно, паля ей вслед, пока она не свернула, наконец, на лестницу.              Зоуи перемахнула перила на второй этаж, с последних пролетов съехала на мягкой штанине, влетела в двери, открыла и на улице сделав два шага, замерла. Перед выходом стояло несколько офицеров. Выходить на улицу было ошибкой.              — Гласс, значит, — ей показали ее собственную листовку. — В Штаб-квартире. Дозор этого не потерпит, — а говорила стоящая перед подъездом капитанша. Зоуи не знала ее в лицо. И сказать ей было нечего. И еще капитан Холланд мерно спускался по лестнице. И это еще даже не рассвело.              Надо искать другой выход — не на главную улицу. Зоуи покачала головой.              — Не, не думаю, — сказала она, отступила, и вернулась в темноту неосвещенного коридора.              Здесь можно было сбежать еще ниже на нулевой этаж, из которого окна выходили на ту сторону, правда была почти под потолком и выводили над самым тротуаром. Но это было неважно. Зоуи свернула за угол, подтянулась на высокий подоконник, разбила стекло кинжалом и, расцарапавшись здорово, вылезла на узкий проход между двумя домами с торцовой стороны. Здесь людей не было. В коридоре рос шум. Зоуи не стала дожидаться, припустила в сторону города, где будет правильнее и проще затеряться меж одинаковыми жилыми домами. Не на площадь же.              Вот так вот началось новое утро в Маринфорде. С замкнутой в круг череды обнаружений и столкновений, постоянной беготни вплоть до крови из носу, которую Зоуи останавливала оторванной от рубашки полоской ткани, пока жгло грудь от недостатка дыхания. Интервальные нагрузки довели до полного умопомрачения, когда сердце колотит в груди, а еще в ушах, пульсирует в слухе, требуя посидеть на месте не пять минут. А часов сорок. Но сорока часов у нее не будет. Сейчас опять какой-нибудь матрос, которых с дюжину прочесывало переулки, по одному, завопит на всю улицу что она здесь.              Зоуи знает: переулков в квартале всего несколько, если дозорные ходят в парах, в этот они последовательно зайдут минут через шесть с тех пор, как объявились на улице. Голова посчитала цифры, теперь глаза то и дело бегали к часам: еще две минуты. Две минуты на то, чтобы отдышаться — потом следующий спринт черт знает на какой отрезок расстояния и времени.              Две минуты на то, чтобы подумать, как это все прекратить. Может, переодеться? Сменить одежку, забрать волосы, кепку надеть поглубже. Даст полчасика. Может, угнать корабль? Не, она с яликом-то не управится, а вокруг Маринфорда стоят только совершенно неготовые к мгновенному плаванию линкоры.              — Здесь! — с крыши. Стоило догадаться. Зоуи рванула с места, даже не став додумывать мысль. К полудню солнце стало печь, зато глубокие черные тени стали более желанными.              Зоуи с утра уже успела город пробежать по всем магистралям. Маринфорд построен не для людей. Он полупрозрачный, ясный и не предполагает длительных погонь. Прятаться в городе без толку, или нужно искать укромные места. Как Худ открыл за ночь несколько замков в Рейн бейсе. А вообще, по-хорошему, если задуматься, какого лешего она убегает?              Договоренности вчера были четкие.              Но и стреляли сегодня на поражение.              Пока снова не заметили, нужно аккуратно тикнуть в другой квартал. Да, ноги едва держат и у нее нет никаких сил, но лучше сейчас сделать две сотни шагов, чем потом еще на протяжении трех километров по кругу бегать, пока по счастливой случайности ее не потеряют из виду.              Матросов стало больше. К черту, без разницы сколько. Если подняться, постояв лопатками о стенку, заткнуться на минутку с мыслями о том, куда там она может выйти дальше, она и так скажет сколько. Шестнадцать человек.              Разойтись с группой из четырех человек вокруг одного здания, оттуда — шагом, не привлекая внимания, спокойно двинуть куда-то. Неважно куда. Она не знает, куда деться. В Маринфорде от Дозора очень сложно прятаться. Один вопрос — что это за цирк? Капитана было не видать, кстати. Пустил на самотек свои обещания застрелить в спину? Вот ведь болтушка.              Зоуи прошла по узкой улице. Сердце перестало колотиться где-то в горле — вернулось в грудь. Сто двадцать выдавало, конечно, но это нестрашно.              Надо было выбраться из города. Было два способа: в море и в Штаб. Штаб — это следующая ступень наглости, Зоуи пока на нее не готова. Но вот мысль про неготовые к плаванию корабли внушила определенную надежду. Главное — добраться до моря. Для этого нужно было проследовать к углу города, там — аккуратно подняться на стену, на которой пушка под караулом из трех солдат смотрела куда-то в море, обойти солдат по большому радиусу и оттуда — сигануть в море. Господи храни ее отбитые каникулы.              Корабли далеко, конечно, но ничего. У нее сегодня триатлон наоборот. Десять километров по городу. Теперь полтора километра вплавь. Потом она прихватит велосипед Аокидзи и сорок километров полетит крутить педали.              Влезть на корабль получилось. Палуба была пустая. Зоуи перелезла борт с кормы — там рельефы отделки позволяли карабкаться, как на скалодроме. Здесь, спрятавшись за бортом, можно полчаса просто сидеть. Потом — переодеться. На фрегате всегда есть кладовая с формой.              Зоуи, переодевшись, шагнула в спальный блок. Там спустила гамак, влезла на него и на мерно качающейся постели могла, наконец, подумать головой.              Хотя Цуру говорила, что это дело вторичное.              Итак, большая часть ее дня прошла в погоне такой интенсивности, что у нее едва ходят ноги и трясутся руки, пошла носом кровь где-то на одной из перебежек, страшно болит голова, потому что она не ела с утра, и нет никаких сил, потому что спала она два часа.              Если подумать, если ее пытались арестовать, она лично сейчас видела как минимум четыре эпизода, когда ее просто отпустили.              Если ее пытались загнать в угол, получилось недурно. Что она в этом углу делала? Восстанавливалась и планировала, как из него выбираться. Привыкла она планировать вещи. Как Цуру предлагала не думать в ситуации, когда кроме как подумав ты не можешь найти выхода? Чувствовать этих людей, преследующих ее по приказу преследовать. Не задержать, не убить, напугать до смерти стрельбой под ноги, а потом гонять по городу взад и вперед. Интересно выходило. Как отключать голову, когда кроме здравого смысла у нее ничего нет? Самое обидное, что пока это не придет к ней в один из моментов погони, она не разберется.              Поужинать бы.              Потом, когда уже притих вечер и начал раздаваться закат, наконец, сделать то, что нужно. Понять, наконец, что происходит.              Зоуи отперла ящик, вбитый в мачту, где была большая ден-ден муши связи. Если она правильно помнила, с Момонгой можно было связаться. Она набрала абонента. Сидела с пиликающей улиткой с три минуты, пока голос вице-адмирала не ответил на той стороне:              — Вице-адмирал Момонга. Слушаю.              — А, вице-адмирал. Вечер в хату, — сказала Зоуи.              — Где ты? Тебя потеряли. Похвально, — сказал он. Зоуи почесала висок под кепкой.              — Что изменилось за ночь? — спросила она прямо.              — Ничего. Статус твой во всяком случае не изменился. Я так понял, за тебя принялась Цуру по твоей же просьбе, и я в это вмешиваться не буду, — сказал он.              — Ваш человек меня чуть не пристрелил, — вице-адмирал помолчал. Улитка приподняла брови, как будто вице-адмирал что-то спрашивал у кого-то, с кем был сейчас.              — Капитан Холланд? — усмехнулся Момонга. — Да, он попросился в этом участвовать. Должен тебя предупредить. Переговоры с ден-ден муши связи отслеживаются. Надеюсь, ты успела отдышаться, прежде чем звонить.              — На это и рассчитываю.              — Да? — искренне удивился вице-адмирал. — Тогда удачи не желаю. Разбирайся сама.              Зоуи положила трубку.              Если Цуру считает, что нужно ставить ее в такие условия, чтобы она начала использовать Волю, а не сухие и часто беспомощные рассуждения, надо, наверное, прислушаться к умному человеку. Если Цуру сказала, что Воля проступает, когда балансируешь на краю, надо постараться побалансировать на краю. Когда предлагают учиться, надо учиться. А то она тут накануне ныла Марко, что у нее нет на такие дела ни времени, ни возможности, и вот пожалуйста, Дозор предоставляет шанс и еще трех преподавателей в вице-адмиральском чине. Не воспользоваться будет просто кощунством.              Она спустилась ниже под палубу, чтобы не стоять здесь в ожидании. План был безумный. Дождаться, пока банда ее преследователей заберется сюда и вывести из строя. Потом в Штаб. Там найти поесть и переночевать.              На палубе слышно голоса. Начали обыск. Это слышно. Зоуи съехала вниз по стене одной из офицерских кают. Интересно, что будет считаться проигрышем в этой игре в погоню? Игрушечный арест и следующий раунд? Не игрушечный арест?              Думать о том, что ты не думаешь, убивает. Как смотреть стерео-картинки и ничего не разбирать.              В коридоре пробежало несколько человек, судя по шагам — трое. Начнут осматривать все снизу вверх.              Сколько их было всего и сколько человек осталось на палубе? Черт знает. Зоуи прислонилась затылком к стенке, закрыла глаза. Такая беспомощность: не давать себе следовать подсказкам трезвого рассудка ради несуществующих в природе необъяснимых цыганских фокусов.              Руки тревожно перехватили нож, настороженно прижали к стене. Зоуи оглянулась на дверь в каюту. Солдат распахнул ее, но стоял, отвернувшись в коридор, слушая что-то от товарища. Зоуи вскочила на ноги, ударила солдату под колено. Он потерял равновесие. Зоуи ударила его по затылку рукоятью ножа, не дала ему опрокинуться вперед и быстро затащила в каюту, пока товарищ его не выглянул в коридор на звук.              — Да будь она трижды дурочкой, не стала бы она на дозорном корабле ничего делать, — доносится его голос из коридора. — Слышишь? Глухня.              Он открывает дверь в каюту напротив. Зоуи понимает, что сейчас он заглянет сюда, увидит товарища, лежащего на полу, и поднимет тревогу. Сейчас сунет в дверь нос. Зоуи влезла на кровать, подтянулась на шифоньер, нависающий над дверью. Дозорный открывает дверь шире, делает шаг в каюту, поворачивает голову вбок, увидев тело товарища краем глаза. Тогда Зоуи спрыгивает на него сверху, затягивает локтем захват, но солдат оказывается непрост. Скидывает ее резким броском вперед, Зоуи успевает сгруппироваться интуитивно и перекатывается, не потерявшись в пространстве. Солдат тут же вытащил саблю, бросился вдогонку, Зоуи уклонилась, чуть-чуть не попавшись на шампур.              Солдаты что, ее убить хотят? Только старшие чины знают, что это затея вице-адмирала — не на смерть?              Зоуи поднялась на ноги между двух замахов, под один удар поставила стул, заблокировала ножками еще один замах, которым с ножки сняло щепку, пихнула солдата стулом в грудь, он попятился, потерял шаги.              — Темп шагов — это как дыхание, — сказала она ему словами Виты Бревис и разбила стул о его бок. Жестоко. Но действенно. Дозорный свалился на пол. Она бросила остатки стула на пол. Вышла из каюты.              Два солдата в ее копилочке. Она не совсем беспомощна. Только немного.              В спальном блоке нашлось еще двое солдат. Зоуи приложила одного дверью по лбу. Потом извинилась. Второго ударила прикладом ружья. Настоящая школа Бенна Бекмана. Только вот наверху должен быть кто-то старше званием, и что противопоставить ему — вопрос.              — Попалась, — донесся голос сзади. Следом — щелчок взведенного курка. Голос принадлежал Холланду. Зоуи нутром чувствовала, обернуться будет значить проиграть. — Сделаем так. Я стреляю. А ты угадываешь, куда. Угадаешь, дам фору десять минут. Не угадаешь…              — Я догадываюсь, — прервала Зоуи.              — Считаю до трех.              Зоуи прикинула — а сам капитан владеет Волей? Служит при вице-адмирале. С другой стороны, владение Волей не является обязательным для людей его звания.              — Раз.              На самом деле и для коммодоров не является. Зоуи просто попала в ситуацию, где Воля — это ее единственный шанс.              — Два.              Удивительно, что капитан не устроил шутку минутку, пропустив первые два элемента своего «считаю до трех». Тогда бы Зоуи точно от жизни…              — Три.              Зоуи наклонила голову вбок. Выстрел разбил витрину стеллажа ровно перед нею.              … удивилась бы, в общем.              — Десять минут у тебя, — сказал Холланд. Она обернулась.              — А вам прям хочется меня пристрелить? — спросила Зоуи, обернувшись к капитану. Он покачал головой неопределенно.              — Было бы неплохо.              — Не сегодня. Четверо человек сидит по каютам без сознания. Приглядите за ними, видит бог, я этого не хотела, — предупредила она. Капитан оглядел двери. Она указала, в каких каютах заперты солдаты, и они вышли на палубу. Капитан тормознул матросов, чтобы не трогали.              — Значит, с солдатами тебе все-таки скучно, — произнес он. — Я тебя понял.              Зоуи подошла к борту. Как и думала, стояла моторная лодка. Зоуи улыбнулась. Конфискует. Капитан поймал ее взгляд, всем своим видом показал, что не намерен вмешиваться еще девять с чем-то минут. Зоуи махнула рукой на прощанье и перемахнула борт, нырнула в воду, вылезла на лодку, выловила кепку, плавающую на слабом волнении, и дернула мотор. Только бы не бегать бы больше сегодня.              Как наивно. Главное — обманывать себя достаточно убедительно.              Когда она влезла с лодки на высокую мостовую порта, мокрая до нитки, в солдатской форме, патрульные в порту даже не сразу сообразили, что с этим делать. Это дало ей возможность пересечь площадь почти полностью шагом. А вот потом пришлось снова дернуть бегом. Умнее — так, чтобы скрыться из виду как можно раньше. И когда хвост сброшен, толком не отросши, Зоуи прошла по известному ей пути в пагоду Штаб-квартиры. Пусть ищут ее в городе. Зоуи намеревается провести эту ночь с комфортом. Захомячить сенбея хотя бы, чтобы силенки были.              Найти бы, во что переодеться, чтобы не ходить в хлюпающих туфлях и солдатских штанах.              Зоуи потянула кепку поглубже, прошла по коридорам мимо не вовлеченных в игрища офицеров, не узнавших ее лица под козырьком кепки, хотя проследивших взглядом мокрую до нитки рядовую. Зоуи шла стремительно. Пусть считают, что у нее важная передачка. Если идти достаточно стремительно, вопросов у людей не возникнет.              А потом, где кабинеты закрыты изящными перегородками в духе Вано, можно будет запереться снять мокрое, надеть из без разницы чьего гардероба рубаху сухую, другой — подсушить волосы. Влезть в мужские штаны и заткнуть их ремнем. Наконец, угоститься печеньем — похоже, весь Штаб пропитан сенбеем. Зоуи забрала одежду, в которой пришла, вышла из кабинета, перешла в другой угол пагоды, где располагались технические помещения. Здесь оставила одежду в прачке и заскочила на кухню. Ужин давно кончился, но столовки везде одинаковые. Если очень грамотно попросить полную сил и жизни женщину, стоящую за посудой, она достанет обед из первого, второго и третьего из-под земли.              Так к полуночи были силы на то, чтобы, прослонявшись по пагоде, найти тихий угол и лечь вдоль чьего-то дивана.              Правда, проснуться через полчаса от острого ощущения, что в комнату кто-то намеревается войти.              Когда Гарп вошел в кабинет, Зоуи вылезала в окно.              — А, и правда ты. Не ссы, я за тобой бегать не буду. Я за печеньем пришел, — рассмеялся Гарп. И, когда Зоуи на подоконнике развернулась, он действительно прошел к столу и стал по очереди открывать ящики. Печенье обнаружилось. — Как успехи?              — Чуть не сдохла.              — Зато не в джунглях, — хитрыми смешками тихо рассмеялся Гарп. Предложил ей корзинку с сенбеем. Зоуи покачала головой. В ней еще не улеглось пюре с котлеткой. — Ты намереваешься здесь ночевать?              — Да.              — Дерзко. Но умно.              — Умно — теперь ругательство, — сказала Зоуи, поморщившись.              — С чего бы это? Ты моего внука не видела.              — Цуру говорит, все мои «умно» не дают мне развить чутье.              Гарп покачал головой.              — Это да. Но в бою обычно все просто.              — Разве? Мне вот непросто.              — А сейчас покажу, — сказал Гарп и вышел в коридор. Вернулся со своим лейтенантом через минуту. Зоуи не успела глазом моргнуть, как на запястье защелкнулся наручник. Лейтенант прикрепил второе кольцо к трубе для писем. Гарп вошел следом со шваброй в одной руке и с печеньем во второй. — Ну смотри, — сказал он, и Зоуи не успела сообразить, как в лицо полетел удар. Она уклонилась, и древко швабры оставило в стене паутину трещин. — Ну вот, пожалуйста.              Зоуи смотрела на сыпящуюся со стены краску. Гарп не дожидался, пока она снова на него посмотрит: размахал шваброй несколько хаотичных движений, от которых деться было сильно некуда, будучи прикованной к трубе, но Зоуи увернулась короткими движениями головы и плеч. Гарп покачал головой. Отложил швабру.              — Ну вот. Что ты врешь-то? А, ладно, черт с вами. Старухе Цуру передавай привет, — сказал он и, забрав корзинку, что оставил на столе, ушел, прихватив под мышку швабру, чтоб вернуть в подсобку, где достал. Лейтенант отдал Зоуи ключи от наручников и вышел следом.              Зоуи стянула с руки наручник, не открывая замка, сложив ладонь плотно. Мысль Гарпа была ясна. Если она думает, что умрет, то все в порядке. Цуру дала ей удивительную возможность подставляться под смерть на протяжении неопределенного времени под чутким руководством надежных людей.                     — Вы ее потеряли?              — Только на пару часов.              Цуру хмыкнула, откинувшись на спинку стула.              — И Момонга думает, что ты сможешь ее контролировать? — спросила вице-адмирал. — И это после того, как она, в отличие от тебя, будет владеть Волей, — напомнила она. Капитан Холланд стоял перед Цуру — вице-адмиралом, перед которым он штатно не отчитывался, пока не влез в это дело добровольно — и должен был признать, что вице-адмирал права. — Что там произошло? Взялась целью прятаться? Почему вы ее упустили?              Все было непросто. Гласс не просто не бралась целью прятаться. Со вторых суток операции она почти все время была на виду. Провоцировала вялотекущую погоню. За трое суток с тех пор оказалась в битве двенадцать раз. Из них одиннадцать проиграла и вышла только по результату рулетки — той самой, которую на первый день Холланд провел лично. Вот двенадцатый раз отличался.              — Да нет, не прячется. Она стала умнее. Она разделила отряд преследования, развела их по уровням маяка и вывела из боя по одному.              — Всех?              — Да. И лейтенанта тоже. Вот и вышло — два часа, пока она снова не показалась на самом видном месте.              Цуру щурилась. Меж морщинами играла улыбка.              — И где сам лейтенант? — спросила Цуру.              — В лазарете. — Тогда Цуру поднялась и прямо с блюдцем с фруктами отправилась в лазарет. Качнула головой, чтобы Холланд следовал за ней. В лазарете лейтенант обнаружился по перемотанной голове, и когда вслед за Холландом, открывшим двери вице-адмиралу, вошла Цуру, он, наверное, решил, что ему предстоит головомойка. Но на деле Цуру, подставив перед койкой стул и велев лейтенанту не вставать с постели, с полчаса допытывалась до деталей боя. Лейтенант темнил. Даже Холланд, стоящий позади Цуру, это видел. В бою произошло что-то, что пугало лейтенанта, переведенного в штаб из моря не далее двух месяцев назад. Цуру, дослушав дырявый рассказ, долго молчала. Потом сказала только одно:              — Попробуй еще раз.              Угроза в ее голосе отдалась от белых нейтральных стен почти пустого лазарета. Лейтенант потупил взгляд.              — Я не знаю, как объяснить, что произошло.              — Как есть, — подсказала Цуру. Фрукты ее на блюдце закончились. Она опустила блюдечко на колени, и теперь, когда ее руки не занимала еда, ее присутствие в помещении как будто утроилось.              — Она знала, где мои люди, она видела бой наперед.              — Вы лично в бой с ней вступали?              Лейтенант ответил не сразу. Но в итоге ответил:              — Да. — Цуру подняла брови, дожидаясь объяснения. — Знала наперед, вице-адмирал, как будто второй раз, как будто дежавю. Клянусь.              Цуру посидела еще с несколько минут на стуле, разглядывая в окно тучи. Потом поднялась.              — Это не ваша вина, лейтенант. Вы бились с женщиной с наградой шестьдесят шесть миллионов. Выздоравливайте.              И Цуру вышла из лазарета. Они с Холландом прошли обратно через сад к кабинету, где Цуру обычно занималась планированием тех операций, что вела.              — Вы думаете, она овладеет Волей за несколько дней? — спросил Холланд, прежде чем разойтись с ней на перекрестке коридоров.              — Разумеется, нет. Волю оттачивают десятилетиями в тяжелейших боях. Я могу дать ей велосипед. Как и куда она на нем поедет и будет ли ездить хорошо, зависит от нее. Впрочем, как показывает ситуация, ехать она собралась далеко и быстро, — сказала Цуру. — Не посылайте к ней тех, кто не заставит ее крутить быстрее педали. Полагаю, на исходе недели можно будет заканчивать — она будет тренироваться так, как ей будет угодно, а вам, вероятно, будет велено сопроводить ее в тех делах, в каких она просила у Главнокомандующего.              — Да, вице-адмирал.              — А еще хочешь совет, юноша? — спросила она, останавливаясь. Поглядела на Холланда. — Когда я говорю, что ты не сможешь ее контролировать, я имею в виду, что не сможешь. Выведешь ее из себя контролем, она обведет тебя вокруг пальца, тебя и нас всех, даже не поймем, когда она так решила. Найди другой способ вести с ней дела.              — Какой другой?              — А вот тебя учить я не бралась. До завтра, капитан.              С этими словами вице-адмирал ушла. Холланд поглядел вслед ее покачивающемуся плащу. Холланд повернулся на каблуках ботинок, пошел в прямо противоположную сторону тому, куда следовал за Цуру из уважения и в ожидании ценного урока. Он ее услышал. А теперь предстояло найти кого-то из лейтенантов или может постарше, чтобы включились в погоню, раз «Мисс Гласс» так заскучала.                     Зоуи сидела со стащенной из-под носа у какого-то из солдатиков удочкой. Рыбалка удивительно хорошо заполняла пространство, пока она думает. А подумать было о чем.              Цуру была права.              Было бы странно, если бы она не была права, но все же.              Цуру была права, что Воля — дело наживное, и наживалось оно по мере того, как вляпываешься глубже в драку — в такую драку, какую заведомо не можешь выиграть. Прав был и Гарп, когда сказал, что все просто. Просто, как ларчик из басни — он просто открывался. Нет никакого ключа. Секретного ингредиента. Берешь — и открываешь. Не заперто. И на восьмой день в Маринфорде Зоуи не испытывала проблем в том, чтобы разойтись с патрулем по разные стороны дока, чтобы увернуться от удара или не дать насадить себя на шпагу. Но Цуру еще говорила, что когда Воля как инстинкт придет, тогда ее будут ждать настоящие проблемы, потому что овладение Волей не делало ее лучшим бойцом. Это был шанс выжить. А меж тем экзамен представлял собой арест. Что означало не необходимость скрываться, прятаться или избегать. Означало необходимость вмазать кому-то так крепко, чтобы сдался на милость.              Цуру была права в том, что тут придется подумать серьезнее, чем когда пытаешься считать шаги. Шаги могут и сами шагать. Наручники сами себя на чужих запястьях не защелкнут. Нужно будет учиться драться офенсивно. Для этого нужна практика. Не по бегству. По бою. Это значило одно. Она набегалась. Надо поставить об этом в известность вице-адмиралов, которые сунули нос в ее забавы, и сказать, что ей нужен другой тренажер. И еще одно.              На восьмой день в Маринфорде произошло еще кое-что. Кое-что такое, что Зоуи, присев на осадную стену, двадцать минут рыбачила, прежде чем накормленный альбатрос по имени Тори соизволила отдать ей ее посылку. Клевалась так, что никакая Воля не поможет увернуться.              Причины на то были, и забавные. Тори прибыла не просто с письмом. Тори прибыла с целой увесистой сумкой. Заглотив трех рыбин размером с ладошку, Тори, наконец, сдалась. Зоуи подхватила ее на руки и, оставив удочку, шагнула в сторону города. Сидеть на одном месте долго было нельзя.              В сумке обнаружилась посылка крайне ожидаемая. Зоуи закрыла сумку и двинулась в сторону города.              — Дорогая, доберешься до Виски пик и предупредишь нашего деда, что я скоро буду. Надеюсь. Сейчас мы это дело и напишем. Вылетишь, когда восстановишься. Чай три кило тащила черт знает сколько миль подряд, — сказала она. Разговаривать с птицей перестало казаться безумием примерно на этапе второго отправления весточки. — Ты, кстати, у Карса откуда? Он что тебя, у МЭГ украл? — она на одной из бочек переулка написала записку для Карса, вложила в сумку Тори. Она улетела куда-то к центру города, видимо, чтобы отдышаться и набраться сил и дать обеду с рук Зоуи улечься в ее птичьем животе. Зоуи закинула сумку на плечо, чтобы не повредить ценного груза, и направилась в пагоду.              Меж узких коридоров заметила, что за ней следуют. Очень аккуратно, держа дистанцию. Даже не видно. Но ладно.              Зоуи поднялась на верхние уровни — туда, где в восемь вечера вице-адмиралы узким составом по старой дружбе собирались почти каждый день. Была уверена, что соберутся и сегодня. Ее милый преследователь довел ее до самой комнаты переговоров, распахнув дверь в которою, Зоуи отошла сразу в сторону и дала лейтенанту, что за ней шел, влететь в комнату к вице-адмиралам, не отдав чести, потому что считал, что собьет ее с ног.              Сосредоточившийся от этого маневра взгляд сильных мира сего на лейтенанте, вывел его из душевного равновесия. Зоуи вошла в кабинет вслед за ним, закрыла за собой двери.              — Добрейший вечерок, — сказала она, тогда лейтенант пришел в себя, видимо, решил, что начатое нужно заканчивать, вытащил из ножен меч. Зоуи успела кинуть короткий взгляд на Цуру, чтобы она его остановила, например, но она едва заметно качнула головой. Гарп принялся хохотать, взял пачку печенья, как стакан попкорна.              Учитывая, что в сумке у нее бесценный и хрупкий груз, принесенный птицей из Ист блю, драться размашисто не получится. Надо было закончить быстро и без лишних движений.              Зоуи, чтобы не попасть под меч, толкнула к лейтенанту стул, он был вынужден сшибать его на пути. Потянув за собой сумку, Зоуи перескочила журнальный столик, дала лейтенанту последовать за собой, встала спиной к стеклянной витрине, и, когда лейтенант пошел в прямой атаке, она с удовлетворением услышала, как бьется стекло. Из шкафа посыпалось коллекционное оружие. Зоуи подхватила пистоль, и не успел дозорный замахнуться, приставила дуло к его лбу.              — Господа вице-адмиралы, отзовите пса, ну сколько можно?              — Хватит, лейтенант, — с готовностью отозвалась Цуру. — Хватит.              Лейтенант медленно опустил меч. Зоуи опустила оружие. Не была уверена, на самом деле, что оно было заряжено. Кто вообще хранит в коллекции заряженное оружие? Она отвела пистолет в сторону, поставила обратно на держатель в витринку. Проверять она не будет.              — Так вот ты где. Момонга думал, ты сбежала, — рассмеялся Гарп.              — Кстати про него. Лейтенант, найдите вице-адмирала Момонгу, — сказала Цуру стоявшему в непонимании лейтенанту. Он покачнулся на пятках. Отдал честь, вышел из кабинета. Зоуи проводила его взглядом.              — Ну да, сто раз. Сбежишь с вами. Я же так легко управляюсь с фрегатом в одиночку, — сказала Зоуи, положила на стол рабочий сумку. Звякнуло стекло. У Гарпа вытянулось лицо, Цуру хмыкнула. Но вот Сенгоку хмурился.              — Что там у тебя?              — Ром.              — В Маринфорде алкоголя нет.              — Не считая бутылок виски у вас в столе, — сказала Зоуи. Сенгоку на секунду, буквально на мгновенье, заимел вид нашкодившего пацана. Зоуи села на стол сама. — Я здесь в общем с просьбой.              Цуру вопросительно повела бровью. Сенгоку знака не подал, ждал. Стоял в молчании, пока вице-адмирал не подала голос. Видимо, отдавая роль наставника кому-то из своих людей, Сенгоку доверял их словам безоговорочно. Ладно, если всерьез, то пожалуй иметь за плечами Сенгоку как конечное заинтересованное лицо в операции — это хороший знак. Когда у нее будет время и желание пораскинуть мозгами над G-11, диалог с Сенгоку должен произойти в атмосфере доверия. Надо подумать, как это тонкое доверие не скомпрометировать.              — Я бы смоталась до Виски пика, если вы не против, в присутствии кого-то, кто мог бы составить мне компанию. Вернусь к началу экзамена.              Цуру хмыкнула.              — Смотря какая компания тебя устроит.              — Кто-нибудь вроде капитана Холланда, может быть.              Цуру оглядела ее с ног до головы. Потом посмотрела на разбитую витрину. Во взгляде ее промелькнуло неудовлетворение. Не того порядка, какого Зоуи ожидала.              — Капитаны будут тебе противником только до поры до времени. Проведешь с ним три месяца, провалишься, — сказала она. Гарп хмыкнул.              — Хорошо, Момонги нет, — сказал он.              — Тогда у меня есть кое-кто еще на примете, небольшой аутсорс ресурса, — сказала Зоуи.              — Как знаешь, — отозвалась Цуру.              — Ты понимаешь, что если ты не сдашь экзамен, твоя дорога одна? — спросил тогда Сенгоку. Зоуи перевела взгляд с него на двери: в этот момент в кабинет вошел Момонга. Позади него стоял лейтенант, жертва проверок навыков Зоуи.              — Бежать из Импел дауна? Да, знаю. Меня устраивает такой мотиватор. До поры до времени, — улыбнулась она. Поглядела на Момонгу. Сенгоку покосился на ее сумку с ромом. Потом на вошедшего вице-адмирала.              — В чем дело? — спросил Момонга.              — Снарядите корабль до Виски пик, — сказал тогда Сенгоку после долгого молчания. Зоуи улыбнулась. — Проинструктируйте людей вернуться через два с половиной месяца. Цуру закончила. Дальше дело за вами.              Зоуи покачала головой одобрительно. Надо только подумать, как сделать так, чтобы дозорный корабль не стал обузой для ее не слишком чистых дел. Интересно. Вид человека, замышляющего дурное, создал еще одно долгое молчание. Момонга, видимо, прикидывал, кого отправить с ней. Наверняка он ведет не одно дело одновременно. И судя по тому, как его озадачил приказ Сенгоку, он не рассчитывал, что этому делу дадут ход так скоро.              — Еще что-то?              — А что еще? — спросил Сенгоку. В голосе его была усталость какая-то. — Постарайтесь не потерять агента. Что еще? Свободны.              Зоуи вышла с вице-адмиралом с улыбкой. Переквалификация из пиратки, которую нельзя упустить, в агента, которого лучше бы не потерять, льстила страшно.              — Все по вашему плану? — спросила она у Момонги, когда они шли по коридору вдоль сада. Момонга покачал головой.              — Да. У Сенгоку на операцию точка зрения четкая: подготовка должна базироваться на знаниях агента. Останешься еще на несколько дней здесь, изучишь, что нам известно по G-11, решишь, с каким багажом хочешь туда заходить. Потом отправишься, куда тебе надо, а я займусь тем, чтобы к легенде было не придраться.              Зоуи оценила. Подход Сенгоку оценила. И готовность Момонги следовать ему — тем более. Что ж, время не резиновое.              — Не изучу. — Момонга обернулся на нее. Зоуи улыбнулась. — Как я вам и говорила на корабле, я хочу попасть туда в сценарии «понижения». Я хочу вообще не знать этого места. Попасть туда высокомерной выскочкой с нечистыми руками и замаранными принципами. Аутсайдером проще быть, чем казаться.              Момонга усмехнулся как-то невесело.              — Сенгоку тебе не позволит.              — Это каким образом? Будет мне вслух читать материалы? На ночь? Я бы посмотрела на это, — рассмеялась она. Они спускались к городу. Маринфорд, выхваченный из черноты ночи прожекторным стерильным светом, состоял из пустых улиц и гордых караулов, расставленных по углам. Как легко дышалось, когда эти караулы не бросались на нее с ружьями. Зоуи долго шла вслед за Момонгой, успевая за его широким шагом.              — Рискованно проникать, не зная среды.              — Рискованно сболтнуть то, что я не должна знать, попадая туда в своей роли.              — Офицеры перед переводом изучают новое место диспозиции.              — Хорошие офицеры наверное да, — Зоуи запихала руки в карманы. Вообще говоря сил уже никаких не было. — Но вице-адмирал, я-то там собираюсь губить офицерскую репутацию, чтобы получить доверие этого вашего, как его звали? — Зоуи забыла имя контр-адмирала, отвечавшего за базу G-11.              — Контр-адмирал Че. Че Борха, — напомнил Момонга.              — Да, поэтому я рассчитываю на легенду, в которой вы объясните мою листовку тем, что я завалила операцию, мою сдачу экзамена тем, что Дозор был вынужден перепроверять мою компетенцию, и мой перевод станет неожиданностью для всех как крайняя мера. Чтобы я прибыла туда обиженная на начальство с подтвержденной историей тяготения к грязным методам заработка и спорным принципам в работе, которую не разгласят публично, но которая будет ходить меж старшими чинами как байка, состоящая из полуправд. Вот это — удачная легенда, чтобы развивать связи. Сомнительные.              Да, в бессонные ночи кроме как о выдуманных сценариях развития событий было думать не о чем. За неделю Зоуи пропустила через голову, как доктор Стрендж, миллиард комбинаций событий, кажется. Теперь интересно, будет ли Дозор готов на такое. Зоуи замедлила шаг, потому что должна была свернуть, если хотела добраться до той квартиры, в которой спала без малого три часа в самую первую ночь здесь. Момонга обернулся на нее. Долго мерил ее взглядом.              — Завтра обсудим. Потом вали на четыре стороны. Сделай так, чтобы не завалить экзамен, Цуру настроена серьезно.              Она улыбнулась.              — Полагаю, спасибо за доверие.