Делец

      Случайных встреч не бывает — это или испытание, или наказание, или подарок

      Если бы Зоуи поручили написать самую бесполезную записку, она бы написала ее примерно как Харута: где свои, там свои, а где чужие — там чужие. Своих не бойся, на чужих не нарывайся. Как их искать? Поесть грибочков и всматриваться в ковер.              Ковров на Water7 не было.              Были докеры. Вита очень точно охарактеризовала их чертями, и им правда не было дела до ее погон. Они шли вдоль верфи, чтобы подняться на Гериере, и плотник, очень милый парнишка с носом странной формы, до щек закрытый воротником спортивной куртки, любезничал с Веритасом, когда Вите прилетело смачным шлепком от прошедшего мимо плотника. Она правда потом последнего чуть не пошинковала на шашлык, но все-таки безбашенность местных плотников не знала границ. Каку извинялся за их выходки, пыл Виты это не остужало, зато умиряло беспокойство Зоуи насчет того, что она шагает рядом с агентом CP-9, а учитывая ее историю отношений с тайными службами, это было тревожно и немного щекотало нервы.              Хотя совершенно исключено, что подразделения коммуницируют меж собой, скажем, Лон Литий даже не знал, чем девятый отдел занят.              Гериере передали в надежные руки хоть и подставных, но все-таки умелых плотников к ужину, и, когда они стояли посреди дока с Витой после того, как Каку в один прыжок усвистел куда-то в сторону крыш, Вита, наконец, спросила:              — А ты, собственно, почему здесь? Я думала, ты будешь охотиться за этим Роем, — сказала она. Зоуи стояла, запихав руки в карманы. В кабинете было ярко, потому что окно выходило на закатное желтое солнце.              Да, такую задачу Холланд поставил перед ней, посмеиваясь, утром. Напомнил, что Рой знает Water7 как свои пять пальцев, в отличие от Зоуи и ее подручных, и преимущества, как в Арабасте, у нее не будет. Зоуи утром стояла, подперев стул рукой, и смотрела с довольно безрадостным видом на готового ко всем ненастьям судьбы Роя и почему-то продолжавшего быть чрезмерно довольным капитана Холланда. Ему доставляло удовольствие, что она не выигрывает у его человека. Была в этом гордость какая-то, за которую Зоуи, по правде говоря, не могла его осуждать.              — Лейтенант? Пока мы не начали, — сказала Зоуи, прежде чем Холланд объявил старт игры.              — Да? — отозвался Рой.              — А прихватите Худа с собой. Я хочу, чтобы он играл на вашей стороне.              Рой улыбнулся коротко. Учтиво, но снисходительно.              — Парнишка был серьезным преимуществом тогда, в Нанохане. Вы уверены? — Зоуи улыбнулась.              — Мне от него толку не будет, а с вами он узнает больше, — сказала она. Рой покачал головой.              — Капитан? — спросил он. Холланд махнул рукой.              — Не знаю, для чего ты загоняешь себя в тупик, — сказал он.              — В тупике мне придет гениальная мысль, в сущности о том, как не быть в тупике, — сказала Зоуи. Холланд усмехнулся, повел рукой в сторону, мол, как скажешь.              Когда они причалили, Холланд с Роем сразу удалились. Холланд — на базу. Рой — в город. Веритас — в док.              И вот Зоуи, вместо того чтобы нарезать на жопном топливе круги по городу воды, стоит на закате с Витой за чашкой чая в одном из кабинетов первого дока и дожидается, пока Веритас подпишет бесчисленное множество бумаг, связанных с ремонтом правительственных судов. Так от первого дня погони за Роем останется только ночь.              — Я не смогу на него охотиться, это без толку, — ответила она на вопрос Виты о салочках с лейтенантом, и Вита насмешливо вскинула бровь. Даже передумала делать глоток чая.              — Подожди минутку. Ты дерешься на равных с капитаном Штаба, а угнаться за его лейтенантиком не можешь? Ты себя слышишь? — спросила она. Прыснула, не ожидая ответа. Но Зоуи покачала головой.              — Дерусь на равных? Шутишь? Я не даю ему себя прикончить, вот и все. А с Роем мы деремся на кровь, и это абсолютно беспомощно, ты бы видела, — сказала Зоуи. Лейтенант уперлась задом о стол.              — Ты ему подарила шрам до конца жизни, что Веритас два дня ходил впечатленный.              — Веритас ходил впечатленный?              — Да. Пронимает, когда любовник тобой восхищается? — Зоуи поперхнулась чаем. Вита рассмеялась. — Ну и перемыли же тебе косточки секретарши. — Она свалилась в кресло с размаху, даже не разлила чай, и Зоуи смотрела на нее сверху вниз.              — Он чертовски хорош, если тебе интересно, — сказала она. Вита рассмеялась звонче, Зоуи отпила чая и отвернулась, чтобы они воплями о капитане Веритасе не призвали его в кабинет, где ждали его вдвоем. — И о нем высокого мнения вице-адмирал Момонга и Холланд тоже, похоже.              Вита посмотрела на нее в прищуре.              — Штаб-квартира давно высокого мнения о Веритасе, чтобы ты знала, — сказала она посерьезневшим, но хитроватым голосом. Зоуи повернулась к ней, Вита села на край кресла призывно, чтобы они сошлись ближе, и Зоуи опустилась перед ней на стол, чтобы она могла говорить вполголоса. — Его дважды пытались перевести на Гранд лайн, он дважды отказался. Один раз два года назад. И еще раз незадолго до того, как мы тебя в море выловили.              — Почему?              — Его с Салусом много связывает, он предан ему лично, — сказала Вита. — И с Момонгой он разговаривал тогда, когда ты ушла, хотя я не знаю, о чем. Но у меня есть подозрение, что Салус хочет, чтобы Веритас все же согласился. Вот и выслал его сюда. И Холланд этот тут неспроста.              — Салус просил меня их познакомить, — сказала Зоуи.              — Да?              Зоуи утвердительно покачала головой. Вита распахнула глаза и молча принялась допивать чай. Зоуи села на стол и принялась за свой.              Когда Веритас вошел в кабинет, было уже почти темно, и они сидели обе с таким погруженным видом, что он не сразу их окликнул. Сначала снял плащ, на плечиках оставил его на вешалке. Зоуи подняла голову, отставив пустую чашку.              — Хорошо, что ты здесь, — сказал капитан.              — Я вас дожидаюсь, мне нужно наставничество в одном вопросе, и Салус рекомендовал ваше, — перешла к делу Зоуи.              — Что-то случилось?              — Вы случились, капитан.              Время с Витой проходило незаметно, а Веритас, если его не привлечь самым прямым текстом, похоже, займется бумагами — на Соросе он часто принимался за бумаги поздним вечером, уже избавившись от пиджака и галстука.              — В каком вопросе? — спросил Веритас размеренно.              Что и требовалось доказать: следом на вешалку последовал пиджак, и галстук капитан тоже снял, остался в рубашке и закатывал мерно рукава.              В каком — это хороший вопрос. Зоуи задумалась, пока Веритас обошел стол, на котором она сидела перед Витой, что-то собрал из бумаг и разбирал их, пока она молчала.              Глупо просить помощи неконкретно. Глупо просить помощи в нерешаемых задачах вроде как овладеть оружием за месяц. Глупо просить помощи конкретно в жмурках с Роем. Надо было грамотно задать правильные вопросы нужным людям о правильных вещах.              Контр-адмирал сказал что-то про то, что силовое превосходство для ее задач необязательно. Цуру сказала, что Воля наблюдения может использоваться в офенсивном бою. Холланд сказал, что драться своими силами для нее просто глупо. Гарп сказал, в бою все просто. А Момонга испытывал к Веритасу уважение и видимо пытался захомутать его в Штаб.              Когда она слезла со стола и повернулась к Веритасу, он с готовностью оторвался от бумаг.              — Вы Волей наблюдения владеете, капитан? — спросила она.              — Да.              Зоуи хмыкнула, сложила руки крестом на груди. Бесило, что она не знала таких вещей сразу: таких вещей, которые объяснили бы, например, почему Веритас на обстреливаемом с двадцати четырех орудий корабле, стоя на палубе, не получил ни царапины. Веритас расправил плечи, убрал руки в карманы брюк. Они смотрели друг на друга через стол.              — Салус — хитрый жук, вот что, — сказала она. Веритас усмехнулся. Поставил размашистую подпись пером. — Смотрите, Веритас, что меня волнует. Меня научили, как использовать волю как инстинкт самосохранения.              — Это видно, — заметил капитан. Зоуи изогнула бровь, но продолжила.              — Но это не помогает в аресте, — закончила она. Веритас покачал головой.              — Да, не помогает. Если тебе нужен совет, то совет такой: научись чувствовать не столько чужое намеренье тебя убить, сколько чужое намеренье вообще, и реагировать на него так же инстинктивно, как на страх смерти.              — Я старая, мне советы не помогут, — сказала Зоуи.              — Сколько Холланд тебе дал времени?              — Два дня, как обычно.              — Пойдем выпьем, — сказал Веритас вдруг. Из пачки документов вытащил один из листков, сложил его в карман. — Возьми у Виты плащ, и пойдем выпьем.              — А Вита полночи ваши подписи подделывай и вас двое суток выгораживай? — отозвалась лейтенант.              — Нет, можешь послать местных к чертовой матери, я подчиняюсь только Салусу, — сказал Веритас, поднимаясь из-за стола. — Идем, — сказал он. Вита скинула с плеч плащ и подала Веритасу, тот накинул его Зоуи на плечи.              — Твое продвижение по карьерной лестнице просто поражает, — усмехнулась Вита, поглядев на Зоуи, стоящую в лейтенантских погонах. Она продела руки в рукава, еще смакуя звук того, как Веритас посылает командование.              А Веритас послал его основательно, потому что действительно увел ее из дока.              По дороге по вылизанным до блеска улицам изъяснился подробнее. Лет пятнадцать назад Веритас был в ее положении и ему тоже не помогли советы. Салус это как объяснил: Воля наблюдения позволяет инстинктивно реагировать на острые импульсы в бою. Они часто связаны с защитой, потому что страх смерти — сильный импульс. Но у людей с более выраженным стержнем Воля реагирует и на другие импульсы. На все, что происходит в бою. Большая часть действительно могущественных людей сражается не академически, как Вита, а интуитивно. Отточить интуицию сложнее, чем научиться бегать два километра без отдышки или держать меч в руках. Но зато интуиция — самый надежный учитель всему остальному.              Камень мостовой медленно обратился в потрескавшийся и забытый, стены не отдраенные, и они свернули в переулок колодцеобразного типа, где Веритас шагнул к кабаку. К кабаку в углу, куда она бы пошла, чтобы разбираться с темными записками Харуты и куда бы точно не вошла в дозорном плаще с иероглифом справедливость.              Веритас в принципе мог сойти за кого их плотников, в рубашке с закатанным рукавом, в штанах, с загоревшей шеей, широкой грудью и сильными руками: он здесь смотрелся уместно, не считая остроносых ботинок, которые, благо, были немного в пыли дока. Зоуи в рубашечке с иголочки, с бухгалтерски забранными волосами и чуть-чуть не в очках, да при дозорном плаще, когда вошла, сосредоточила на себе столько взглядов, что пришлось натягивать на лицо надменно защитное выражение и оглядывать смотрящих в ответ.              Удержать чужой взгляд унимало в людях гонор, а еще давало насладиться публикой. Да, докеры. Но не только они. Из-под полей капитанских шляп глядят капитаны каких-то судов: может, торговых, но судя по мордам, пиратских. Судя по отвращению к знаку марины, точно пираты. Их пропитые к десяти вечера команды. Были еще тут люди, в картину не вписывавшиеся: сидели с полными стаканами и, вместо того, чтобы пьянствовать, посматривали на Веритаса. Чуть-чуть не толкнувший ее в плечо в узком проходе пират, когда она отвела плечо в сторону, сплюнул ей под ноги:              — Крысам не рады, — прошипел он и толкнулся к бару.              — Что за шутки, Веритас? — спросила она шагнувшего в проход меж столами капитана. Он не обернулся. Когда они остановились перед баром, он взял два стакана виски и обернулся к ней.              — Сама говоришь, советы… — ему пришлось замолчать на несколько секунд, потому что Зоуи о затылок какой-то громила попытался разбить бутылку, и она увернулась, съездила пирату под подбородок локтем. Кто-то за ближайшим столом присвистнул, но в целом такой удар такого громилу не вывел из боя, так, дезориентировал на пару секунд, за которые Зоуи прихватила винтовку, стоящую рядом с соседним стулом, и заехала очнувшемуся от первого шока пирату в переносицу. От тяжелого приклада он уже свалился. — Не помогут.              — Извините, — сказала она человеку, у которого конфисковала оружие. В темноте было не разобрать его лица, но темная одежда и пояс выдавали и в нем пирата. — Служебная необходимость.              Она вытерла кровь с приклада салфеткой и вернула винтовку на место.              — Ничего, — ответил тот. Вернулся к тихому разговору, который вел с барменом. Веритас продолжил.              — И предлагаю тебе побыть в ситуации, где нападение — твоя единственная защита, и найти ту середину, где Воля отзывается на что-то помимо летящего тебе в затылок удара.              Зоуи поморщилась. В последнее время без драки и так не проходило ни дня, а тут еще натурально ставить шкуру на кон.              Веритас достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо листовку, подал ее Зоуи. Она посмотрела на мужика с наградой семьдесят два миллиона и звучным именем Ибид и подняла на Веритаса усталый взгляд.              — Цель на сегодня. Со всем баром ты с какой угодно волей не справишься.              — Это точно, — сказала она.              Оглядела бар по макушкам голов разнокалиберных людей. Наконец, остановилась на столе, за которым пират сидел в окружении своей команды. Было немного страшно, как когда берешь препятствие на конкуре. Лошадь уже размерила скачки и намеревается прыгнуть, а ты сидишь и думаешь, как было бы хорошо вместо конного спорта заняться, скажем, флористикой или макраме. И все же рука потянулась к клинку, голова подкинула на ум факты: команда будет защищать капитана, капитан будет защищаться и сам, надо вывести их из боя как можно раньше, сфокусироваться на основной цели. Не дать себя убить, но одновременно не дать капитану уйти. Страха умереть не было, был страх провалиться.              И вообще с каких пор она вынуждена рассуждать над тем, как будет драться до увечий с отморозками и подонками, а не считает денежки за дубовым столом?              Она выпила из своего стакана, подкинула в руке кинжал и, когда взгляд определил затылок того, что помешает ей из группы всех больше, и он поднял в руке кружку с пивом, она метнула кинжал, чтобы он, раскрутившись, прошел его предплечье насквозь.              Вместе с воплем пирата, ошалевшего от сквозной раны, в зале одновременно подскочило сильно больше людей, чем должно было, судя по составу пиратского стола. Без видимых на то причин встали две категории людей: те, кто сильно хотел подраться по любому поводу, и те, кого Зоуи узнала с команды Гериере, дожидавшиеся тут Веритаса, видимо, бог знает сколько времени.              Зоуи перескочила стол между двумя пиратами, одернула плащ, чтобы ее за шкирку не оттащили назад, увернулась в сторону от летящего по ней широким размахом меча, услышала за спиной, как этого нападавшего взял на себя дозорный.              Пират вытащил ее клинок из руки, повернулся к ней, когда она вспрыгнула на опустевший от разлетевшихся в забаву погрома пиратов, чтобы встать меж ней и их капитаном, что хотел убраться и медленно пятился к выходу. Зоуи проследила за тем, как пират перед ней, капая кровью на стол, перехватил клинок обратным хватом, она отступила, чтобы капли крови не упали на туфли. Он толкнул стол, она спрыгнула с него как раз вовремя, чтобы не свалиться на спину, пират полетел прирезать ее на месте, но уйти от его медленных размашистых ударов было просто. Кончик кинжала не доставал до нее нескольких сантиметров, когда она вытащила перед собой одного из дозорных.              — Разберись.              — Так точно, — отозвался тот и прописал пирату такой лихой прямой по лицу, что тот свалился на пол. Зоуи готова была поклясться, что ее кинжал похоронен теперь примерно в промежутке между пиратской поджелудочной и кишечником, потому что упал он на собственные руки.              Какая неудачная смерть.              Но без оружия она ничто, и Зоуи у стоявшего перед ней дозорного вытащила его клинок из ножен. Тот протянул ей наручники, сняв их с кольца на поясе.              — Мисс Бревис, — обратился он.              — А, как любезно, — улыбнулась она, окинула взглядом зал: Ибид уже у выхода.              Дело не обратилось в уличную погоню, только потому что Зоуи развернула двух дозорных к выходу, и те с ружьями наперевес встали перед пиратом. Намного проще предотвратить бегство, когда у тебя в распоряжении есть полдюжины сильных и талантливых, только дожидавшихся руководства.              Воля наблюдения была безупречна в том, как ей все еще не отрубили головы или языка галстука, она защищала ее безукоризненно, но не приближала к Ибиду, который уже вытащил саблю и ей разрубил одно из ружей напополам — рубить сталь — это надо уметь, непростой в бою. Дозорные на пару вступили с ним в бой, а Зоуи застряла меж двух членов его команды, где один пытался ее пристрелить и палил в полумраке бара почти наотмашь, а второй норовил ухватить ее за руки и скрутить, чтобы не убить, а утащить с собой живым трофеем.              Не было времени тут драться вхолостую. Что говорит инстинкт? Ее инстинкты могли предсказать, когда упадет валюта, в каком тоне говорить с Крокодайлом, могли подобрать слова для торга, подсветить контрабанду и контрафакт.              Ее инстинкты не говорили о том, как, уйдя под руку стрелявшему, перехватить у него пистолет и, не отнимая, направить выстрел в колено пирату с паршивой лыбой. Не говорили о том, как стрелка толкнуть под руку какому-то дерущемуся со всеми без разбору громиле в центре зала, чтобы его смело ураганом его ударов. Не говорили о том, как трофейным пистолетом пальнуть под ноги Ибиду, чтобы он не прикончил Дозорного.              Или говорили?              Зоуи услышала щелчок взведенного курка.              Говорили же!              Поднырнула под руку, потянула за рукав вниз. Вопль от простреленного колена разрезал воздух и без того шумного зала. Стрелок растерялся от попадания по своему, легко поддался толчку, пистолет выронил. Отступил два шага назад, но равновесия не потерял, пока ему по виску не огрел дрыном громила. Зоуи перехватила пистолет, выстрелила перед Ибидом, занесшим меч над дозорным.              А как она слушала инстинкт, когда сидела перед Крокодайлом в его подвале? Да никак не слушала, ее забавляло каждое следующее сказанное слово.              Как она слушала инстинкт, когда стелила перед Момонгой по ден-ден муши? Никак, но у Момонги осталось неизгладимое впечатление, что она самодовольная выскочка и проныра, потому что каждая секунда прогулки по лезвию смешила до колик, травила в самый серьезный разговор улыбку — такую, с которой дерутся все повернутые на драке. Такую, которую разжигает подкожная уверенность в том, что все идет по самому верному из возможных путей, и если он не приведет к победе, значит, пути к победе не существовало в природе. Как говорил Лу, вернее, как он еще только скажет, по крайней мере она умрет, сделав все возможное.              Вот по какой грани нужно ходить, чтобы Воля работала. Буквально по грани жизни, которую ты ставишь на кон каждый божий раз.              Она перелетела несколько столов, увернулась от летящей бутылки, провалилась вниз, проехав под ногами у Ибида по скользкому полу, когда его меч со свистом пролетел чуть-чуть у нее над головой. Она вскочила на ноги, ударила Ибида под колено, перехватила кинжал — форменный дозорный почти хозяйственный нож был заточен с одной стороны и не лежал в руке тем невесомым продолжением руки, которым лежал самоубийственный клинок Дии Неи, и все же наличие в руке металлического предмета помогало отвести в сторону удар, перенаправив его направление, чтобы удар не резал сталь, помогало контратаковать, дотянуться до пирата дважды, оставив царапины на успевшем в последний момент отшатнуться пирате-мечнике.              Кромка сознания подсказывает, что Веритас поднялся, стоит над мертвецом, проигравшим в игре в ножички.              Ибид растянул дистанцию меж ними, оказался за столом, палил в нее пистолетом. Зоуи оставалась без царапины, развела руки, поглядев на его разряженный впустую пистолет, почувствовала, как на лицо вылезла улыбка.              Сейчас он побежит, потому что не может ее убить. Кровь подтекала у него на рубашку из рваной раны туповатым лезвием, которая рассекала кожу на груди. Но бежать ему некуда: будут стрелять на поражение, и хотя сталь он режет, но от пуль-то не уйдет.              — Лучше сдайся правосудию, это смягчит приговор, — предупредила она, но Ибид оскалился. Он тоже ставил жизнь на кон. Семьдесят два миллиона за его голову выставили его жизнь на кон за него.              — Убью суку, потом расскажешь, — сказал он.              Она должна была проиграть этот бой. Должна была, потому что она не занималась рукопашной, не пиратствовала двадцать лет, меч у пирата в руке она бы даже раскрутить не смогла — вывихнула бы запястье, она должна была поскользнуться на бутылке или запнуться о свою ногу, она должна была проиграть.              Но через двенадцать секунд она защелкнула наручники у Ибида на запястьях, и Веритас, бросивший десять секунд назад ей ее клинок, который достал из-под туши напоровшегося на нее пирата, поднял его под локоть и тряхнул, чтобы тот сбавил спесь.              — Хорошая работа, лейтенант Бревис, — сказал Веритас. Зоуи улыбнулась.              Дозорные вытащили арестованных пиратов из бара, где погром замер, подвешенный в воздухе, и Веритас, обратившись к публике, сказал, что на остальных наводки нет, и пожелал приятного вечера. Бармен, пережевывая, налил по второй им с Зоуи, которую нынче звали Витой Бревис по договоренности, которую Веритас настроил еще до того как вечером вернуться в кабинет с бумагами. Зоуи стирала салфетками кровь с кинжала и допивала виски. Посетителя, у которого она конфисковала ружье, в зале уже не было, она не заметила, когда он вышел.              К двенадцати они покинули бар. Веритас закурил на улице. Зоуи подкидывала клинок в руке.              — Разобралась? — спросил он, выдохнув дым. Предложил портсигар, она взяла сигарету.              — Да, — она потянулась к его зажигалке и затянулась. — Спасибо. Хотя методы у вас в Дозоре, конечно.              — Проверены на мне лично.              — На вас?              — Салус вынуждал меня овладевать Волей ровно этими же методами. — Зоуи подняла брови и поглядела на него.              — Я бы послушала эту историю.              — У тебя только один вопрос.              — Это насчет Салуса. Насчет вас мы лимитов не ставили, — усмехнулась она. Веритас неопределенно повел плечами. Зоуи затянулась сигаретой так глубоко, как могла, но не раскурила даже до середины. Ясная ночь.                     На Роя ушло две попытки. Первая была глупая и незапланированная, они пересеклись на улице. Ну как, пересеклись? Зоуи его заметила с двух кварталов, они провели с четверть часа в погоне, потом Зоуи бросила это неблагородное дело. С утра пораньше, в одиннадцать часов, игровой арест в ее планы не входил. Она вернулась из города в док, провела очень милый разговор с Айсбергом за обедом.              Холланд как штабной капитан и частый гость на Water7 познакомил их по прибытию, а о самом обеде Зоуи договорилась и того раньше, сказав еще на Гериере, что человек, у которого есть секретарша, своей жизнью не распоряжается. И назначила обед после пятиминутного разговора с Калифой.              В результате довольно изысканно обедала на веранде на крыше штаб-квартиры Галлей-ла. Выяснила, что Гериере простоит на стапелях с два месяца. А кроме того, на Гериере и сам мэр заглядывал и подтверждал результаты осмотра и диагностики. Зоуи удивилась.              — Сейчас на Water7 несколько дней не будет приходить кораблей, и ваш фрегат пришел одним из последних, — объяснил Айсберг. — Так что у меня немного меньше дел, чем обычно.              — А почему не будут приходить корабли? — не вполне поняла Зоуи. Айсберг оторвался от разделывания стейка.              — Ма, вы не знаете. На днях ударит аква-лагуна — это ежегодный сильный прилив. Перед приливом вода отходит, это затрудняет навигацию.              Зоуи подняла брови.              — Док поэтому как на ушах стоит?              Айсберг усмехнулся.              — Аква-лагуны все разрушительнее. В нижней части города в том году после волны устояла только развалюха этого разбойника. А док готовится после потопа немедленно приступить к восстановлению города.              — Вы не думали что-то с этим сделать? — спросила Зоуи.              — Думал. Но пока не знаю что.              — Не знаю. Поднять город на колоннах. Превратить Город воды в плавучий док. Что угодно. — Он хмыкнул.              — Невозможно.              — Это пока, — заверила Зоуи. Потом в подтверждение ее мысли о том, что секретарша — человек всемогущий, Калифа явилась с его расписанием и объявила, что его ждет какой-то звонок по поставкам.              Зоуи закончила с обедом, спустилась в док, и хотя он на ушах стоял, работяги на перекурах были не прочь потрещать языками. Уворачиваясь от бревен, с которыми докеры ходили туда-сюда и ворочались и чуть не сносили зевакам и новичкам головы, Зоуи узнала, что в округе есть из сомнительных баров сомнительного качества.              Вчерашняя пивнушка, куда привел ее Веритас, в списке тоже мелькнула. Докеры болтали, что там собирается всякий сброд — чаще всего с тех кораблей, что причаливали с той стороны острова, чтобы не попадаться на верфь с кучей дозорных и могучих плотников — местных блюстителей порядка. Но еще плотник на перекуре, которому она поджигала сигарету, обронил насчет этого места одну мысль: наведываются туда часто охотники за наградами, и бармен что-то с ними часто ведет дела. Из-за засилья охотников и пиратов в баре вечно какая драка.              Потом в тот же бар она наведалась днем. Там было все еще не убрано после ночной свары, но горничная ходила и начинала потихоньку натирать столы и собирать бардак, готовя бар к вечеру. Зоуи проследовала меж столов к бару, хозяин заведения обернулся на нее.              — А что без погон, лейтенант?              — Да не дозорная я. — Зоуи опустилась в барное кресло и посмотрела на бармена. Тот смерил ее недоверчиво-безразличным взглядом.              — Скажешь, твое имя не Вита Бревис? — спросил он. Зоуи усмехнулась.              — Нет, Вита Бревис строит докеров. — Он махнул на нее рукой, взялся расставлять стаканы к вечерней смене.              — Если не дозорная, какого черта тебя впустили? — сказал он немного погодя. Вопрос резонный. На входе она аффилиацией с мариной воспользовалась. Заведение-то не работало.              — Слушай, старик, можно я постою у тебя за стойкой несколько вечеров? — Он поднял на нее взгляд, пробежал глазами по ее наружности.              — А ты бурбон от скотча отличишь?              — Отличу.              — А перед пиратом с ног не повалишься?              — Не должна.              — Платить я тебе не буду.              — Чеки твои, чай мой, все честно, — сказала она, опустив подбородок на ладошку. Бармен оценивающе поглядел на ее руки.              — И зачем?              — Надо послушать, о чем люд треплется.              — О чем люд треплется, я бы и сам послушал, — ворчливо заметил старик. Выставил перед ней по одной пять бутылок. — Налей-ка два виски, один на скалы, другой в сухую, один ром.              Зоуи улыбнулась, перегнулась через бар, взяла у старика льда, бросила в стакан для виски. Разлила виски и следом плеснула рома в оставшийся стакан и задвинула все три напитка бармену под руки.              — Я передам тебе все важное.              — Сносно, — сказал старик. — В восемь чтоб была за стойкой. И ради бога надень что-нибудь поприличнее, чай, не монастырь и не секретарский стол, — и он снова углубился в свои барные ритуалы, и горничная принялась натирать липкие полы.              Так в плане на день была вычеркнута одна позиция, но добавлена еще одна. Зоуи оставила бармена готовить бар к новой смене, а сама вышла из заведения, что стояло близко к северным предместьям Water7 и здесь, если проследовать немного к востоку острова и выйти на окраину, откроется вид на чудаковатый дом с торчащими из стены механическими лапами, полумесяцем и постройкой, отдаленно напоминающую мельницу.              Дом, казалось, шевелился и подпрыгивал, и из незапертых дверей доносились музыка, вопли и смех. Судя по всему, клан Френки занимался тем, что умел лучше всего — развлекался и сливал свои доходы от ловли подонков. В целом, клан Френки только славу имел дурную, а в сущности — гостеприимные и жизнерадостные люди, подумала Зоуи, но самовнушение не сработало. Почему-то соваться на базу к веселым и жизнерадостным было всегда немного тревожнее, чем в лапы хитрых и расчетливых.              Она прошла по насыпи искусственного грунта и, навалившись боком на двери, вошла в чудной актовый зал вперемешку с баром. За музыкой ее даже не заметили, и она, прикрыв за собой дверь, лицезрела одно из самых легендарных зрелищ: Френки, по обе руки окруженный девушками с квадраными афро, Киви и Модзу, исполнял свою легендарную стойку. Публика неистовствовала. Только вот Френки, покачнув зализанной челкой, глядел на нее через зал, в такт музыке притопывая ногой. Им бы с Татчем познакомиться, они бы нашли общий язык. Во всяком случае в вопросах выбора барберов.              — Ау! А что это за красотка у входа! — прокричал он в микрофон. Народ обернулся.              — Что это за красотка у входа? — нараспев протянули Киви и Модзу, и Зоуи поморщилась. Такая публичность была ни к чему.              — Я только спросить, — сказала она. Френки спрыгнул со сцены и пересек зал.              — Она только спросить, — с идеальной гармонией подпевали Квадратные сестры. Френки поднял руку, чтобы приглушили музыку и, когда подошел к Зоуи посмотрел на нее сверху вниз. Был он высоковат для нее, конечно. Хотелось хотя бы влезть на стол.              Но у Френки было хорошее настроение, и он все пританцовывал и напевал.              — Ау! И что Френки тебе может рассказать? — спросил он. — Или может сначала выпьешь?              — Сначала выпьешь, — пели со сцены а-капелла.              Зоуи подумала дважды, точно ли она не хочет передумать и просто попьянствовать с ними и забыть про вопрос у нее на уме, который привел ее к Френки, который был на короткой ноге с черным рынком и, следовало из ее умозаключений, с информаторами и наверняка целым рядом сомнительных связей.              — Нет, мне еще работать весь день.              — Бедняжке работать весь день, — пропела Киви.              — И всю ночь в общем-то.              — Бедняжке работать всю ночь, — пропела Модзу. Френки поднял механической ручкой очки и поглядел на нее близко.              — Так что ты хотела? Врываться в дом Фр-ренки — плохая идея, если у тебя нет намерения хорошенько отор-рваться, — сказал он, и Зоуи запихала руки в карманы.              — Френки, между нами говоря, мне нужно кое с кем связаться.              — С кем связаться?              — Если чисто случайно мне нужно связаться с кем-то из команды Белоуса…              — То ты по адресу, в доме Фр-ренки есть улитка всех номеров. — Френки крутанулся на пятке и встал в свою позу. — Ау! Врубай погр-ромче, чтобы не подслушать чужих разговоров! — кричит он, и музыку снова прибавляют, Киви и Моджи подтанцовывают на сцене, а Френки уводит Зоуи в дальнюю часть дома, в комнатку, похожую на исповедальню. Зоуи, пока проходила через толпу, все же почему-то оказалась при бутылке пива.              Френки распахнул перед ней двери в кабинку с ден-ден муши с огромным приемником. Она стояла на столе, еще в комнату вмещался стул, чистые листы бумаги и перо, а еще хрустальное блюдо, на котором было видно, что кто-то сжигал какие-то записи. На этот случай на столе имелись спички.              — На быстром наборе: один — Белоус, два — Кайдо, три — Биг мам и четыре — Красноволосый. Пять — Штаб-квартира. Шесть — начальник великой тюрьмы Импел даун. Номера с семи по девять свободны и наконец на цифре ноль — мэрия этого городишки, — сказал он. — Первые две минуты бесплатно, а далее по одному танцу за каждые пять минут, ау!              — А можно пересчет на белли?              — Для тебя в первый раз бесплатно, ау, — покачиваясь в такт доносящейся музыке, говорит Френки.              — Френки, еще один глупый вопрос, если можно.              — Валяй.              — На других островах как связаться с этими людьми.              — Найти такое же местечко, ау! — сказал он. Выдвинул верхний ящик стола и подал Зоуи мелко исписанный листок. Она пригляделась: островов было огромное множество, и возле каждого стоял адрес. Некоторые были вычеркнуты и вписаны от руки другие. Кроме островов и адресов на листке ничего и не было. Зоуи хмыкнула. — Хочешь копию?              — Расцеловала бы, Френки. Ты настоящий мужик.              — Ау! Спасибо! — сказал он довольно и положил листок перед ней. — Адьес, амига, — и он пошел обратно по коридору в кутерьму вечного праздника.              Зоуи закрыла дверь. Хотя она была обшита аккуратной отделочной доской, была тяжелая и плотно прилегала к косякам. Зоуи набрала единицу и сняла трубку с раковины ден-ден муши. Улитка долго гудела и улюлюкала, проводя звонок, пока, наконец, не отозвалась знакомым голосом.              — Двенадцатая дивизия, Харута.              — Проверка связи, Харута, — улыбнулась Зоуи. Улитка смягчила взгляд. Харута, видимо, расслабился, хотя ответил напряженно. — Ждешь каких-то вестей или чего такой тревожный?              — Я информатор, я всегда тревожный, — усмехнулся он. — Где пропадала?              — Что значит пропадала? МЭГ не читал.              — А, Юба. Стоило догадаться. Не знал, что ты подлизываешь Крокодайлу.              — Да, я с ним уже сто лет веду дела, — усмехнулась она.              — Ему пиратствовать надоело?              — Он еще сам не определился. Слушай, Харута, можно странный вопрос?              — Слушаю.              — Как Дозор проверяет аффилиацию с пиратами?              — Ты в опасности? — спросил Харута. На его стороне провода послышались еще голоса.              — Нет, — сказала Зоуи.              — Нет, — повторил Харута, видимо, тем, кто был с ним в каюте. Когда он отворачивался от улитки, она отводила взгляд. — Имеешь в виду, Дозор узнал про твою связь с нами?              — Да, и именно связь, а не недоразумения на Сабаоди. Хотя я не хожу под вашим флагом и не набила ваш знак на все лицо.              — Слушай, о том, что кто-то кого-то опекает, узнают примерно все и сразу после первого случая, когда эта опека срабатывает. Обычно первый и последний раз — потом просто не лезут, знают, что огребут. Но ты вроде пока сами с усами, так что скорее всего, у кого-то хороший осведомитель или доставучие ручки.              Зоуи задумалась. В конце концов, как Салус подтвердил ее забавы с Белоусом, надо узнавать у Веритаса. Сложно строить догадки. И в целом, надо было напомнить себе, что опека йонко сама по себе не незаконная вещь. Остров Рыболюдей опекается Белоусами, при этом Нептун — признанный король. Любопытно. Может, она неправильно считала предупреждения Худа. В конце концов она тогда не спала трое суток.              — Забавный ребус мне на досуг, — сказала она после недолгого молчания. — Ладно, я просто проверяла, как с вами связываться, а то чуть голову над твоим письмом не сломала.              — Ты быстро разобралась, как знала. Береги себя, Марко передает.              — Не спейтесь.              Откинувшись на спинку стула, Зоуи подумала еще немного, поглядела в листок с адресами. Нашла глазами несколько островов, ее интересующих, прогнала в памяти адреса и все же оставила листок на столе: не хватало еще объясняться с Дозором, пусть на листке и не было написано крупным заголовком «КАК СВЯЗАТЬСЯ С ЛЮБЫМ ЙОНКО БЫСТРО НЕДОРОГО».              Потом она поднялась, вышла из дома Френки, мысленно вычеркнула второй пункт из своего списка задач и, когда поднялась в город, вытащила из кармана наручники, предназначенные для лейтенанта Роя.              С Роем был Худ, с которым они на пару путали следы и тасовали карты, чтобы Зоуи с Роем даже драться не пришлось. Выследить их конвенционально, по следам и зацепкам, будет непросто и уйдет на это полдня, а у Зоуи осталось только-только четыре часа на все про все, и это вместе с тем, чтобы соорудить себе какой-нибудь полуприличный лук для того, чтобы простоять две ночи за баром. Ладно, по правилам она сыграет в другой раз.              Зоуи проследовала до той цивилизованной части города, где начиналась сеть каналов, прыгнула на буля и добралась за десять минут до дока.              В первом доке кипела работа. Кипела, гремела, наливалась темными пятнами на потных майках, на вымазанных в мазуте и масле перчатках, растекалась в паре и дыме, вспышках от сварки, снегопаде опилок и фейерверке искр. Гериере стоял в сухом доке, поставленный на стапеля, и нужную Зоуи фигуру она разглядела, когда вошла. Парнишка в кепке по имени Каку выбрался из-под палубы вместе с другим плотником, и пока тот отправился спускаться по трапу, Каку просто перемахнул через борт и через секунду был уже внизу, под днищем огромного фрегата.              Зоуи подошла к самому краю дока и поглядела на него сверху вниз. Каку взгляд почувствовал быстро, обернулся, приподнял кепку согнутым пальцем, чтобы не марать козырек грязной перчаткой.              — Могу помочь, сударыня?              — По правде сказать, да, — сказала она.              — Минуту, — отозвался Каку. Плотник спустился к нему по металлической лестнице, они стояли вчетвером под носом корабля и обсуждали работы, а потом Каку коротко и учтиво поклонился и в один прыжок заскочил к Зоуи. — Чем обязан?              — Это не имеет отношения к вашему делу, но мне нужна помощь в поиске одного моего коллеги. Он где-то в городе, а мне сказали, Каку, что лучше вас знатока города нет.              — Это совсем не проблема и не займет много времени. Я буду рад помочь, — сказал Каку. Зоуи улыбнулась с каким-то умилением, с которым не могла бороться: ну она всегда его испытывала, глядя на этого мальчика на кадрах аниме и фреймах манги. Булочка с корицей. Булочка с корицей, оказавшаяся на темной стороне.              — Это лейтенант Рой, вы видели его на осмотре Гериере.              Каку покачал головой.              — Десять минут, и я вернусь, — пообещал он, снимая перчатки. Вытер руки о торчащую из карманов тряпку, застегнул спортивную куртку доверху. Качнул головой в знак короткого прощанья и, разбежавшись до парапета, опрокинулся в город.              Честно? Бесчестно. Но через десять минут он действительно объявился и сообщил Зоуи, что лейтенант Рой в западной части города, немного в стороне от рынка, между двумя кварталами. Порекомендовал добираться дотуда по главному каналу и на скоростном буле, тогда путь займет не больше семи минут. Зоуи поблагодарила Каку, извинилась, что отвлекает его от работы. И через четверть часа она шагала в двух метрах позади Роя, не владевшего волей, и Худа, которому не доставало привычки оглядываться по сторонам, когда он находится в состоянии побега от нее. Стала свидетелем презабавного разговора о том, как деформировать информацию и управлять ожиданиями догоняющего. По правде, даже не стала его прерывать, потому что Рой говорил об очень интересных механиках дезинформации, и Зоуи послушала до того момента, как пауза в разговоре не дала ей сказать:              — Стоять-бояться. — Рой с готовностью обернулся, как будто не был удивлен, что она его нашла так скоро и беспрепятственно, даже не попавшись ни в одну из расставленных им с Худом ловушек, ведущих к местам, где их на самом деле не было.              — Мисс Гласс! — улыбнулся он, и Зоуи даже не заметила, как его рука дернулась к шкирке Худа, просто сократила дистанцию до того, как Рой успел завладеть заложником. Расчертила остро ножом, Рой одернул руку, Зоуи оттолкнула Худа, дала Рою время на бегство, чтобы уйти с главной улицы.              Худ нашел их в переулке, когда Зоуи сидела на закованном в наручники лейтенанте верхом.              — Летенант, дайте ключи, вы же не пойдете как заключенный по городу, — говорила она в этот момент.              — Мисс Гласс, у меня нет ключей от этих наручников. — Зоуи потянула его за руку, поглядела на замочек цепи, подцепила его ножом, но он не поддался, был не игрушечный.              — О, президент, поздравляю! — сказал Худ. Зоуи усмехнулась, поднялась с Роя.              — У тебя нет ключей от наручников?              — Нет.              — Конфуз, однако, — сказал Рой. — Кто ж знал.              — Плохо. Лейтенант, поднимайтесь. Худ, дай-ка куртку.              Когда Рой поднялся, Зоуи положила сложенную куртку ему на руки, чтобы он не бряцал и не светил цепями.              — Вы сделали это существенно раньше, чем Холланд задумывал, — объяснил Рой, когда они шли к докам, чтобы где-то отыскать ключ или чтобы Холланд снял их волей, например. Кроме того, нужно было отчитаться о результатах — это было частью рутины каждого промежутка в два дня, когда обычно заканчивалась неуспехом одна игра и следующая начиналась сначала.              Капитан Холланд встретил их в шестом часу в своем кабинете и, увидев спрятанные руки своего лейтенанта, долго молча смотрел на них троих, стоящих перед его столом. Потом молча подал ей ключ. Пока она снимала с Роя наручники, Холланд смотрел на них, откинувшись на кресле. Она отдала ему кандалы.              — У тебя бывает ощущение, что своими руками воспитываешь самую большую проблему твоей жизни? — спросил он.              — Не воспитываю, а создаю. Бывает, — отозвалась она. Холланд не то что бы был несогласен. Был согласен настолько, что выглядел недовольно.              — Завтра продолжите. Повторишь пару раз — и можно будет остановиться. Останется только спарринг, — сказал он тогда. Рой растирал запястья от колец наручников. — Только ключ носите с собой.              Рой остался с капитаном заканчивать какие-то дела, и Зоуи вышла с Худом в узкий коридор вдоль офисных дверей. Его подростковый мальчишеский взгляд послужит неплохим мерилом откровенности ее нарядов.              На город воды опускался вечер, и Зоуи с Худом за разговором о том, чего Худ нахватался от лейтенанта Роя, сначала неплохо поели в одном из кафе на открытом воздухе, а потом Зоуи завернула на торговую аркаду. Там можно было избавиться от костюмных штанов и белой рубашки с низко висящим галстуком, и Зоуи сменила несколько образов, прежде чем Худ оценил его приемлемость для пивнушки на слабое хорошо / сильное удовлетворительно. Майка на широких бретелях открывала квадратным вырезом грудь, а джинсы на низкой посадке отсылали к какой-то моде двухтысячных, и в целом, если взять, скажем, мундштук и сигаретку, подвести глаза и срезать каре, она сойдет за Шакки по молодости, пожалуй.              Худ, когда она перед примерочной изобразила роковую курящую красотку, рассмеялся, показал два больших пальца. Зоуи расплатилась за одежку.              В восемь Худ вернулся в док, а Зоуи вошла в бар с служебного входа, чтобы показаться позади бармена из-за стойки, когда он уже разливал редким еще в такой ранний час посетителям. Старик обернулся на ее шаги.              — А, явилась. Все, бар на тебе, — сказал он и оставил на стол наполовину налитый стакан и бутылку.              — Хорошо, — отозвалась она, перехватила бутылку и, расправив плечи и оглядев людей за стойкой, долила напиток и выставила перед тем, кто его заказал. Не знала, чувствовала. Воля наблюдения не отказывала иногда в удивительных вещах, а чуткость бармена обычно подкупает людей по ту сторону стойки. Подкупает, развязывает им языки.              Момонга считал, что подготовка к операции состоит в том, чтобы вынюхать все про то, что происходит на базе, а Зоуи считала, что подготовка к операции состоит в том, чтобы вынюхвать все про то, что происходит за ее пределами.