Делец

Управление через страх не считается хорошей практикой, поэтому все повернуты на харизме — терроре личности

      В понедельник с самого раннего утра было не протолкнуться в порту и в доке. В городе стоял переполох. Не панический, не напуганный, но суетливый. На входе в док Зоуи на две минуты остановилась с Каку, и тот объяснил: после Аква Лагуны всегда так. Во-первых, часть плотников всегда занята работами в городе, чтобы вернуть его к жизни за кратчайший срок. А во-вторых, после Аква Лагуны приходит много кораблей: те, что ждали конца катаклизма на безопасном расстоянии, и те, что ждали его на недостаточно безопасном расстоянии и требуют более серьезного ремонта. Поэтому докеры работают шестнадцать часов в сутки с перерывами на перекур.              В кабинете Холланда собрались сам Холланд, Рой, Перри, и последней за минуту до шести в кабинет вошла Зоуи. На проводе был Момонга, и, когда она вошла, наступила тишина.              — Живая? — спросил Холланд, смерив ее взглядом.              — Я чудно высыпаюсь уже три дня подряд. Я о таком и мечтать не могла, капитан, — улыбнулась Зоуи.              — И как успехи? — спросила улитка Момонги. Зоуи не успела ответить. — Мне сообщили, что ты не соображала, что делаешь и говоришь.              — Ну, как «не соображала»? Соображала. Просто с костылями. Знаете, параолимпиец все равно бегает быстрее, чем большая часть людей на земле. — Ее не поняли, Зоуи видела это по лицам. — Я к тому, что сон не обязательное условие для жизни. Какое-то время, — объяснила она. Вице-адмирал подытожил ее эксперименты долгим молчанием.              — С сегодняшнего дня ты вступаешь в командование судном Флинт, — сменил тему Момонга. — Команда в твоем распоряжении, постарайся их не угробить. И помни, что у тебя месяц до экзамена и ты должна быть в Штабе как штырь. — Зоуи задумалась, потому что резкая смена роли потребует переключения сознания. — Твоя легенда у Перри. Хотя бы с ней ознакомься.              — Хотя бы с ней ознакомлюсь, — сказала Зоуи.              Да, она все еще не знала о G-11 ничего, кроме того, что болтали неразборчивые в информации алкаши. Легенду она оставила на вечернее чтение, а после этого совещания, когда они расходились, в коридоре догнала широкий шаг Перри. Он был ростом больше двух метров и стоять с ним рядом хотелось со стулом. Он обернулся, услышав ее шаги.              — Чем могу помочь, мисс Гласс? — спросил Перри, замедлив шаг. Зоуи поравнялась с ним, чтобы не кричать, в пустом коридор эхо било до самого дальнего угла.              — Расскажите про команду Флинта.              Перри слегка удивленно поднял брови.              — Что вас интересует?              — Офицеры: что говорят, что думают. Откуда команда? Кем обучены? С кем ходили? Что угодно. — Чтобы у Перри не возникло сомнений, что она вполне себе недурно соображала на седьмые сутки без сна, Зоуи напомнила свои наблюдения после единственной пятнадцатиминутной встречи с командой: — Не похожи на Штабных. Капитан Бойс некомпетентен. Женщину в командовании не жалуют. Матросы вялые.              Перри пожал плечами.              — Это не мои люди. Они не из Штаба. Капитан Бойс не некомпетентен, для своей базы он неплох, хотя грубиян. Лейтенант Коттон — вы его видели — из Норт блю, на Гранд лайне три года. Надо сказать, стрелок из него лучше, чем офицер, он неплохо проявляет себя в бою.              — Подождите, так команда не давно плавает вместе?              — Нет, — согласно покачал Перри головой. Оценил профессионализм ее неудовлетворения нецелостности команды. — Команда сборная. При довольно неприятных обстоятельствах. Большая часть матросов ходила прежде с капитаном Висли, вы его не знаете, он погиб, его корабль обнаружили в море почти через неделю после того, как их разбили пираты. Корабль был непригоден для навигации, их носило по морю. Часть экипажа погибла от не оказанной вовремя помощи, их лейтенант застрелился за сутки до встречи со спасательным судном. Кто-то считает, что он ошибся, и если бы вытерпел, то спасся бы, но говорят, что он боялся военного суда, потому что ошибки в командовании были на лицо. Этот случай сейчас разбирают в академии, вам следовало бы про него почитать, — отвлекся Перри, но потом остановил себя и сделал паузу.              Зоуи смаковала привкус трагедии на языке. Сложно будет работать с людьми, которые видели плохое командование и вероятно не верят теперь ни единому офицерскому приказу. Перри продолжил, дав ей полминуты на осмысление:              — Оставшаяся часть — сложнее сказать. Есть состав с базы G-23, этих отличите по сносной подготовке. Кроме того, на корабле штабные все же есть. Старшина-квартирмейстер неплохо управляется со снабжением, думаю, вы можете на него положиться в хозяйственных делах.              — И все? — спросила Зоуи.              — Еще с вами будет Рой. Но команда непростая, — с согласным тоном сказал Перри. — Особенно для вас.              — Могло быть и хуже, — заметила Зоуи. Разделенными людьми проще управлять, это намного лучше сплоченного антагонизма. — А где почитать?              — Я найду, Рой передаст, — сказал Перри.              — И мою легенду.              — И ее.              В доках Зоуи встретилась с Худом, который проснулся никак не раньше, чем десять минут тому назад, отправила его к Холланду. Тот пообещал на днях разобраться с тем, чтобы Худ мог находиться на корабле на законных основаниях.              А Зоуи пошла искать капитана Бойса и старшину, чтобы сворачивали расквартировку и подготовились отчаливать где-нибудь послезавтра. Старшина нашелся на базе, оказался, хоть и скептически настроенным, но полезным мужиком. Особенно полезным, когда Зоуи прозрачно намекнула, что устала искать Бойса по доку, и старшина вытащил ден-ден муши. Улитка запиликала.              Голос Бойса ответил с узнаваемым душком перегара.              — Чево там?              Зоуи поглядела на старшину. Тот ничего не сказал в оправдание загула капитана, но на лице его не скрылось выражение, что звонок в семь утра мог его застать в таком состоянии.              — Где вас черти носят, капитан? — ласково спросила Зоуи. — Через час я жду вас в порту, и если не явитесь, посажу в бочку с вином. Гарантирую. — Потом отвернулась от ден-ден муши. Благо, квартирмейстер стоял перед ней. — Найдете?              — Найду, — сказал снабженец.              — На корабле есть алкоголь? — спросила она. Старшина не ответил, чтобы не говорить да. — Вылить.              Улитка глядела на нее злым взглядом алкоголика, у которого отняли бутылку. Да, будет весело.              Через час они стояли со старшиной у Флинта в порту. Час исходил и солнце уже стояло высоко. Зоуи спросила у старшины, когда будет бочка, но в этот момент капитан Бойс показался. Выглядел плохо. Но к его чести, шел прямо.              — Послезавтра мы отплываем на Виски пик, — сказала она капитану издалека. — Там неплохая текила, если хотите, угощу, но просохните, ради бога, — сказала она. В ее голосе отдало неприятным капитану отвращением.              — Не отплываете. И не надо мне этих ваших изысканных. Текилы. Виски. — Он сплюнул под ноги.              — Что значит не отплываем?              — А вот то и значит. Корабль пойдет ко дну.              Зоуи стояла перед капитаном, а старшина, хотя и был штабным и вообще-то старше не только Зоуи, но и капитана, но похоже чувствовал себя как при ссоре родителей. Неловко.              — Капитан. У меня семнадцатилетний пацан изъясняется четче. Доложите о состоянии корабля, — сказала она.              — Так точно, — криво ухмыльнулся желтоватыми зубами капитан. — Корабль неисправен. Требует ремонта. Я оставил заявку в доке. Ремонт назначен через три недели.              — Это поздно, капитан, надо раньше, — сказала Зоуи уже с неприкрытой насмешкой в голосе, что капитан не додумался надавить сам.              — Так это ж докеры? Что я сделаю? Они кого хочешь пошлют трехэтажным. И тебя пошлют. В лучшем случае. Так что три недели. И сам ремонт черт знает сколько. И не надо меня дергать. Не доросла еще.              Зоуи подняла брови. Момонга напоминал, что через месяц надо быть «как штырь» в Маринфорде. Ремонт может занять сколько угодно времени, и они могут просто не успеть.              — Капитан. Вы не в отпуске, будете заниматься тем, чем сказано.              — И чем?              — Заберете у Перри для меня документы. Строго конфиденциально, не пропейте. Потом будьте на корабле.              — Начерта?              — Еще раз?              — Зачем?              — Затем, что вероятно в течение пары часов прибудет плотник из дока сделать осмотр и прикинуть срок ремонта.              Капитан рассмеялся недоверчиво. Зоуи оглядела их обоих. Потом шагнула в город. Ее окликнул старшина.              — Коммодор! — Зоуи обернулась. — А бочку-то надо?              — Надо, старшина, надо. Побольше, — сказала она. Старшина отдал честь. Капитан не потрудился.              В доке было не протолкнуться, и большой срок задержки ремонтов был связан с ажиотажем после Аква Лагуны. Это было нехорошо. Но все же Зоуи проследовала к первому доку, где Каку заметил ее еще у огромных ворот. Она переговорила с ним коротко, и он обещал в полдень осмотреть корабль, хотя предупредил, что даже первый док работает, как проклятый. Они занимались Гериере и еще делали работы в городе. Зоуи согласилась на осмотр, а потом, не теряя времени, ушла в штаб-квартиру Галлей-ла. Был один рычаг повлиять на скорость событий, Зоуи обнаружила его в своем кабинете. Калифа, увидев ее, даже не стала спрашивать причину визита. Поднялась из-за стола, вошла в высокие двери вперед нее. Представила.              — Спасибо, — поблагодарила Зоуи. Заглянула в кабинет. Айсберг склонился над чертежами. За ним на стенке висела разыскная листовка Нико Робин. Зоуи хмыкнула. — Я ненадолго. У вас какие планы на обед?              — Никаких. С часу до двух я свободен, — сказал он, не отрываясь от стола.              — Пообедаем? — Он поднял взгляд.              — Вы по делу? Или для досуга?              — По делу.              — Что ж, жаль. Но хорошо. Я буду в вашем распоряжении, — заверил он и опустился снова работать над своими чертежами.              Продуктивное начало дня столкнуло в узком коридоре с Витой, и она позвала завтракать с ними с Веритасом. Зоуи согласилась. Когда они сидели в буфете и Веритас неизменно ел две порции каши, Вита быстро выпила черный кофе и ушла, а Зоуи сортировала в тарелке греческий салат.              — Капитан, вы спешите вернуться на Гериере?              — Нет, никакой спешки в ремонте Гериере нет, — сказал Веритас. Зоуи хотела спросить сразу, может ли она сказать Айсбергу, что Флинт в приоритете, но призадумалась. Веритас ответил негромко, немного неспокойно и задумался.              — Вы не поведете его обратно? — спросила она. Веритас усмехнулся, покачал головой.              — Нет.              — Остаетесь на Гранд лайн?              — Да. — Видимо, Вита была права, предполагая, что Салус своего капитана продвигает на Гранд лайн. По поводу Салуса было еще кое-что, что ее беспокоило, и раз уж Веритас тут:              — Капитан, а помните, вы мне обещали один вопрос начистоту? — спросила она. Веритас оторвался от завтрака. Его взгляд отражал всю полноту его верности своему слову. — Хотела спросить, что Дозору известно про меня и Белоусов. Салусу и Штабу. Что-то мне подсказывает, вы знаете и про тех, и про других.              Веритас смотрел на нее сначала немного хмуро, потом у него дернулся уголок губ, и он улыбнулся.              — Зоуи, — начал он. Она чуть не вздрогнула от того, как он звал ее по имени. Как-то отдавало постелью, переводило разговор в особую прослойку искренности. Капитан приглушил голос, и в галдеже буфета, грохоте посуды и разговорах в зале его вряд ли можно было расслышать дальше, чем с двух шагов. — Дозор про тебя и Белоусов не знает ни-чер-та, — раздельно сказал он самым доверительным тоном. Зоуи усмехнулась, покачнулась на стуле, подняла бровь: потребовала объяснений. — Объясняю: известно, что они вытащили тебя в море, — Веритас загнул один палец, начав с мизинца. — Это ты сама сказала Момонге, но он не верит ни единому твоему слову. Следующий доподлинно известный факт — что ты прибыла с ними на Сабаоди и сошла с корабля, — загнул второй. — И наконец то, что тебя видели с Огненным кулаком и именно с ним ты оказалась в Арабасте. Это все, что известно Дозору наверняка. А дальше — спекуляции.              Веритас развел руками. Зоуи эта откровенность с одной стороны была приятна, а с другой стороны она настораживала.              — Салус сказал, что ему на мой счет известно больше.              Веритас медленно покачал головой.              — Салус хотел поглядеть, как ты на это отреагируешь.              — И это будут использовать против меня?              Веритас поморщился, покачал головой.              — Его мало интересует твоя с ними связь, он думает, в твоей биографии есть моменты поинтереснее. А Штаб? Момонга считает, что ты им оказала какую-то услугу, чтобы не быть им должной за жизнь. Но Штабу, думаю, интереснее, чтобы ты решала их проблемы, а не пытаться подтвердить какую-то недельную связь с пиратами.              Капитан закончил и принялся за кофе.              — Я одного не понимаю, Веритас. Вы мне тут раскрываете служебные тайны про вице-адмиральские планы. В обмен на что? На вопросы, которые не имеют никакого отношения даже ко всей этой реальности?              — Я обещал ответить честно только на один вопрос. Это уже второй, — Веритас достал сигареты. Улыбался в ответ на ее прищур. — Лучше скажи, почему ты спрашиваешь про Гериере.              Зоуи посидела, качая ногой, пока капитан допивал кофе и курил. Потом они вышли из буфета, она объяснила, что ей нужен Флинт и все дела, и Веритас сказал, что у нее карт-бланш.              Собственно день превратился в череду важных приемов пищи, потому что в час Айсберг, конечно, сначала отрезал, что он не намерен заставлять плотников пахать двадцать четыре часа в сутки, но когда она сказала, что ремонт Флинта по словам Каку займет пару дней руками плотников первого дока, а Гериере может эту задержку пережить, он смягчился.              — Можем поставить на стапеля в резервном доке, в принципе. Два дня, говоришь? — спросил он.              — За что купила, за то продаю, — заверила Зоуи.              — По делу все? — спросил Айсберг. Смотрел на нее через стол абсолютно беззастенчиво.              — По делу все.              Соответственно после обеда, в течение которого Айсберг ее просто разглядывал и они говорили о какой-то ерунде, Айсберг попросил Калифу отложить дела еще на час. Они спустились в док, и Айсберг говорил с плотниками команды CP-9 и Ко. Каку подтвердил состояние Флинта. Луччи стоял, вытирая руки полотенцем. Паули курил свой законный перекур, подвешенный своими веревками к рею.              Впятером они спустились в порт, чтобы плотники оттуда увели корабль. Зоуи поднялась по трапу с Айсбергом. Его присутствие было необходимо, потому что резервный док открывался только с его позволения. Зоуи предложила бумажку написать, но Айсберг отмахнулся и потребовал не лишать его отговорок от работы. Каку заскочил на палубу, Луччи материализовался просто из воздуха, Хаттори огласил прибытие. Зоуи оглядела палубу. Команда от появления мэра слегка опешила, а Бойс, спящий, похоже, подпрыгнул от неожиданности, когда голубь принялся за чревовещание: «Пора отвести корабль в док».              — Капитан, корабль уводят в док, — повторила она слова Хаттори на случай, если капитан не проснулся до конца.              — Так ведь, — начал было Бойс, но Зоуи покачала головой, чтобы он помолчал и не выставлял себя идиотом. Корабль быстро пустили в обход порта к резервный док. Зоуи долго стояла с Айсбергом на широкой площадке над сухим доком, когда капитан подошел и передал документы. Зоуи перевела взгляд на Айсберга, от разговора с которым их отвлекли, и он выглядел как человек, которого ждут слегка наскучившие ему дела. Он поглядел на часы. И все же Айсберг предложил пообедать ее раз. Договорились. Айсберг ушел. Бойс стоял, не зная, куда смотреть: на то, что на корабле вот так сразу начали ремонт, или на то, что коммодора Гласс приглашал обедать мэр Города воды и гендир Галлей-Ла.              Ремонт Флинта был шуточный и отплытие было назначено через три дня. Зоуи в последний день перед отплытием сидела в баре, пока Крикет натирал стаканы за баром. Рассказал удивительную историю, как несколько человек из экипажа Флинта давеча слишком громко обсуждали, насколько паршиво и не соответствует моряцкой чести подчиняться бабе. Зоуи сидела со стаканом виски, слушала пересказ разговора в исполнении старика: тот расщедрился передать все почти дословно, только потому что признался, что в последний вечер перегнул палку.              В основе солдатского недовольства лежало то, что она женщина и молоко на губах не обсохло. Потом разговор свернул в сторону того, как она явилась в первый день: без формы, сама едва продрав глаза — и после этого еще отчитывала Бойса за спиртное. На взгляд матросов, это было лицемерно, и они поклялись, чокаясь кружками, что за такого офицера они жизнь не отдадут. Потом возникло обсуждение того, а откуда она взялась вообще в офицерах, если ничего не умела. Голос одного из солдат напомнил, что она смогла поставить корабль на ремонт. Скорретикровали постановку вопроса: если она умела только болтать. Из версий, чьей она была дочерью или любовницей, Зоуи понравились все.              А потом старик посерьезнел. Подошел к той части разговора, когда народ склонился над столом и стали говорить вполголоса. И говорили вот что: говорили, что коммодор Гласс натворил в Штабе таких дел, что чуть не угодил в Импел даун. Говорили, что за коммодора вступился черт знает кто, что в последний момент корабль на тюрьму развернули, и коммодора оставили вне штата. Штаб в последний момент предпочел держать коммодора на коротком поводке, но подальше от своих дел, поэтому ждет коммодора некрасивая процедура переаттестации — часто унизительная для офицера, потому что не было в истории случаев ее успешного прохождения, — а после высылка рекрутом черту на куличики. Кто-то говорил, что G-5, где коммодор просто погибнет, и все уже выдохнут спокойно. Кто-то говорил, что зашлют коммодора в моря.              Зоуи дослушивала альтернативы своей истории, которую прочитала в досье. Момонга очень грамотно это дело проработал. На бумагах история была одна, а обсуждали ее какую-то интерпретацию, не единственную, неточную. Такую, какой ей положено быть. А на завтра ей положено отплыть на корабле, команда которого обсуждает ее по грязным забегаловкам, перемывает ей косточки и вероятно откажется подчиняться приказам.              — Какая жизнь, — с видом сытого кота довольно произнесла она. Старик иронию распознал.              Она допила виски, долго сидела без напитков, собираясь с силами, чтобы подняться со стула и пойти поспать. Отплытие завтра утром, и ей предстояло увлекательное путешествие до Виски пик с командой, в которой она не была уверена. Говорил ей Сенгоку, дело до таких вещей быть должно.              На утро отправления Зоуи была в доке, забрала у одной из гражданских служащих дозора бумаги для отправления, сложила их в руки Рою, когда они встретились на выходе из дока.              Флинт встретил сияющий от мачты до киля после умелых рук плотников, и у носа уже стоял Бойс, к удивлению Зоуи, совершенно трезвый. Когда они с Роем поднялись на палубу, Бойс даже не обернулся.              Зоуи потребовалось чуть больше двух часов, чтобы оценить всю глубину серьезности пьяных солдатских клятв. Эти люди не принимали ее за командование. Ее они просто игнорировали, Бойса слушали неохотно, к Рою отнеслись подозрительно, а Коттон был не в состоянии их унять, и Зоуи, велев ему напомнить матросам о дисциплине, создала для себя одно забавное зрелище, как Коттон не смог и слова вставить в то, как трое матросов за картами обругали его с ног до головы. Флинт шел в полной неготовности ни к каким событиям, никто не следил за погодой, кажется, при прокладывании курса не послушали осторожного комментария единственного человека, разбиравшегося в навигации.              Они полдня и примерно всю ночь провели в довольно непростой буре, чудом не вылетев на отмели, взявшиеся черт знает откуда. Не шло в сравнение с тем, в какой замес Зоуи была на Моби дике, но Флинт был меньше и качку чувствовал почти так же, из-за ливня стеной было не видать дальше собственного носа и вставать на якорь означало бы выдрать к чертям клюз и шпиль. Народ из моря просто катался по скользкой палубе, и Зоуи, выловив одного из матросов за шкирку, толкнула его к вантам, иначе он бы вывалился за борт. Штормовые леера просто не успели натянуть, и Зоуи не валилась с ног, потому что в море Воля умела подсказывать даже то, куда и как ступить, чтобы не разбить лицо, поцеловавшись с палубой на качке.              На помощь с этим пришли ребята с G-23, которых Зоуи по одному распознала исключительно по тому, как их не пугал шторм, и ее немного увеселенный вид, как будто она тут главная по морским ненастьям, внушила им готовность в порядке исключения сделать, что велено. Скорее дружески, чем согласно дисциплине. На Флинте стало возможно передвигаться людям без Воли наблюдения, и команда, закошмаренная штормом, была готова пойти на что угодно, чтобы из него выбраться. Навигатора услышали, потому что Зоуи стояла над ним с видом рассерженной матери. Послушали ее отчасти потому, что стояла она на релинге в качку, когда народ не мог стоять на палубе.              Они вышли из бури к полуночи, команда свалилась без сил, был проспан подъем, и Зоуи утром стояла, пила кофе, встав по не дающим отказа биологическим часам, и не видела с юта ближайшей мачты. Патрульные уснули, и никто не сообщил о том, как их накрыло туманом такой густоты, что казалось, что они плавают в молоке. Рой, поднявшийся за несколько минут до подъема, спросил у Зоуи, что она намерена делать, и Зоуи сказала, что надеяться на господа. Поднятый выстрелом пистолета патруль не счел необходимостью отчитаться. Матрос пытался заболтать ей зубы. Второй стоял с отсутствующим видом. Когда на выстрел вышел Бойс, Зоуи, не обернувшись к нему и не дослушав объяснений, сказала:              — Бойс, воспитайте солдат, ну стыдно. — И она ушла с кофе в каюту.              Было истинное чудо, что в четыре туман рассосался сам собой, и полдня покоя пошло на пользу кораблю, когда Рой поговорил с плотниками и они кое-как осмотрели корабль после шторма, привели его в порядок.              Это не шло ни в какие рамки, хотя поначалу было забавно, и на закате Зоуи вышла на палубу и, подозвав офицера двумя пальцами, велела свистать наверх. Поглядела на часы, заметила бег секундной стрелки, когда после горна команда должна была собраться на палубе, по ряду нормативов, за двенадцать секунд. Собирались минуту, и она стояла, следя за тем, как стрелка лижет циферблат, пока последний матрос не вышел, наконец, с камбуза с вопросом на лице. Спросил у стоявшего рядом солдата, относится ли это к нему, и неловкость на палубе от того, что Зоуи поглядывала на них поверх часов и их сбора ждали все, заставила обоих вытянуться во фрунт. Бойс стоял позади солдат, подперев боком борт и сложив на груди руки.              — Сколько до Виски пик? — спросила она у навигатора.              — Двое суток, мэм.              — Двое суток, — сказала она негромко. Чем тише говорить, тем острее люди слушают. Несмотря на недовольные лица. У кого-то недовольные, а у кого-то напряженные. У кого-то потерянные. Команда в полном раздрае. Разве ж можно собрать их в кучу словами?              — Господа, я вас зачем здесь собрала, — начала она. — Нам с вами двое суток быть на одной посудине до пункта назначения. И дело в том, что мы с вами в этой одной посудине повязаны двумя простыми закономерностями. Если я не буду вам управлять, то мы умрем. И если вы не будете мне подчиняться, то мы умрем. Есть несогласные?              Она подняла взгляд на солдат. Оглядела их по одному. С самой кислой миной стоял Бойс, и Зоуи кивнула ему вопросительно.              — Говорите, капитан, у нас, считайте, свечка. От своего имени или от имени всех. Как пожелаете.              Капитан понятие свечки не знал, но посыл понял. Хотя на откровенность ему не хватало духа. Проще было обругивать ее один на один, но здесь, при всей команде, Бойс побоялся нарушать субординацию в открытую. Зато не побоялся кто-то другой. Из группы солдат, часто собиравшихся вместе, донеслось:              — А мы сами за себя можем сказать, — вперед, толкнув сослуживцев в плечи, вышел матрос. Зоуи не знала его по имени, но часто видела его за картами. — Слабый командир — смерть для корабля, вот что, коммодорчик. Плавали — знаем. Чуть что пойдет не так — и грош-цена вашему управлению. Нас сюда похоже всех на смерть отправили. По Гранд лайну ходить с малолеткой в командовании, — он сплюнул смачно себе под ноги. И о своих словах не пожалел, поднял взгляд с вызовом, ожидая, что получит за эту искренность по затылку.              — Ну это слишком, — действительно отозвался Бойс, но Зоуи махнула ему рукой.              — Я читала, как погиб Висли, матрос, — сказала она.              — А я не читал, я своими глазами видел! — ударил он себе в грудь. В море стояла омрачняющаяся сумерками тишина, и даже паруса висели вертикально вниз в штиле. Его голос звучал, как крик. — Он сдох, как паршивая собака. И мы все бы сдохли, как паршивые собаки, если бы этот дьявол под черным флагом не нашел немного жалости. Мы живы не из-за того, что наше командование умно, а потому что пираты милосердны. Как вам такое? Дозор, мать его. А я клятву давал — сдохнуть за своего капитана в бою, потому что он сдохнет за меня. И что? И что? Мой прошлый капитан предпочел пулю в лоб исполнению своих клятв, мой теперешний капитан — беззащитная баба, которая даже не носит иероглифа справедливость и не знает сторон света, мать ее.              — Маму не трогай, — сказала Зоуи. Матрос стоял, сомкнув зубы.              — Молитесь, коммодор, — прошипел он сквозь зубы. — Молитесь, чтобы мы дошли до Виски пик, никого не встретив, потому что я сразу говорю. Увижу черный флаг — и скорее меня казнят за дезертирство, чем я снова буду уповать на то, что ко мне проявит жалость какой-нибудь подонок. Можете меня за мои слова прямо здесь судить.              Он поднял руки. Поглядел на Бойса, подавая ему запястья для кандалов, но Зоуи капитана одернула снова. Матрос повернулся к лейтенантам. Лейтенант Коттон стоял совершенно растерянный. Лейтенант Рой стоял позади Зоуи и подражал ее выслушивающему спокойствию, поэтому в ответ на сдачу матроса правосудию только медленно отрицательно качнул головой.              — Как вас зовут? — спросила Зоуи, дав ему ударить себя в грудь. Собственно, она в какой-то момент была уверена, что он порвет на себе майку.              — Матрос Шталь мое имя, — гордо сказал он.              — Мы на Гранд лайн, матрос Шталь, и даже если я проведу ночь в молитвах, надеяться на то, что мы дойдем докуда угодно без происшествий — наивность, которую я не хочу воспитывать ни в себе, ни в вас всех, — сказала она. Снова приглушила голос, и матросам, привыкшим к громким, решительным тирадам товарища, пришлось снова ловить каждое слово.              — А ты не мать нас воспитывать, — сказал Шталь.              — Не доросла, — сказал кто-то в сторону.              — Мы с вами в одной ловушке, господа, — сказала она, прервав шепот среди дозорных. — Шталь, вы верно говорите, вас бросили умирать под командование черт знает кого.              Она начала вышагивать вдоль борта. Медленно. Как Салус. Это заполняло пространство. Позволяло сделать такую паузу, потому что отчего-то, когда ты шагаешь во время паузы, люди не считают, что ты закончил.              — Но и меня бросили умирать, — повернулась она к команде. Кто-то прыснул, народ перемялся с ноги на ногу. — Мои некомпетентные, глупые начальники бросили меня умирать на корабль травмированных, ненадежных, озлобленных на командование солдат. Так что даже если я буду знать, как не ставить наши жизни на кон, половина из вас предпочтет дезертирство и сдохнет либо на плахе, либо в море, вторая половина сдастся, не начав борьбы, и их сгноят в трюмах или сдадут в рабство. — Зоуи почувствовала на палубе напряжение. Неготовность солдат слушать такое откровение нужно было быстро шлифовать чем-то еще серьезнее. Зоуи растянулась в омерзительной ухмылке. — Мне только в одном повезло, я личиком вышла, возможно, в таком исходе работорговец постесняется лишний раз мне прописать по лицу, но кончу я все равно очень дурно и очень скоро. Рабы не живут дольше года.              Тишина на палубе стала утробная. Вопрос рабства солдат напугал. Заставил навострить уши. Отчасти вернул их к слухам о том, как здорово она успела насолить полсвету и выйти сухой их воды. Зоуи хмыкнула. Кажется, сейчас было время подобрать слова, чтобы ее услышали.              — Да, дозор обычно ссыт говорить о таких простых истинах мира. Но в целом, вот такая вот будет наша с вами бесславная кончина, господа, у экипажа корабля Флинт, если вы не возьмете себя в руки и не будете следовать тем законам, что диктует наше раздражающее, но вообще-то не тупое командование. Не столько субординация, господа. Сколько дисциплина.              Она оглядела лица солдат. Кто смотрел на нее, смотрели тяжелыми взглядами, в которых бликовало пламя ламп. Кто-то взгляд опустил. Кто-то щелкал костяшками кулаков.              — Еще у кого-то есть, что сказать? Полный иммунитет перед взысканиями, ну? Мне нужно еще что-то знать? — спросила она, медленно обводя команду взглядом. Дала команде с минуту на то, чтобы решиться. Но молчание не прерывали. — Тогда все вон по постелькам и постам. Уснете при исполнении — на рее вздерну, провисите до самого Маринфорда. Вы, Шталь, идите выпейте рома, вас трясет.              Зоуи долго стояла на палубе, пока утихала суета, связанная с отложенным отбоем. Подташнивало — обычная плата за покерфейс, с которым нужно говорить об ужасных вещах так, будто они тебя не трогают.              А они ее не должны трогать. В легенде ее связь с работорговцами была непрозрачная, но считывалась. Вдохновение было откуда черпать для серьезных разговоров. Благо Рой, когда засвидетельствовал отбой, вернулся на палубу и дал прикурить. Потом на палубу вышел Бойс. Зоуи поглядела на него через палубу.              — А вас отбой не касается, капитан? — спросила она. Бойс подошел к ней вплотную.              — Вы о чем с матросами болтаете? Хотите, чтобы субординация совсем посыпалась?              — Бойс, — начала она, выдохнув дым сигареты. Подняла на него уставший взгляд. Могла бы объяснить, что хочет добиться доверия и должна знать, что у этих людей на подкорке. Что у нее нет навыков чтения мыслей. Что она не сможет заставить драться насмерть человека, который боится, что умрет за ложные идеалы. Могла бы. Но не станет. — Уймитесь. У вас время высказаться было.              Она затушила сигарету о каблук, сделав последнюю затяжку, и ушла в каюту. Два дня до Виски пик. Помолиться, чтобы прошли тихо, а там может быть поговорить с Карсом, чтобы продумать маршрут до Штаба. Помолиться можно, конечно. Но будет без толку.              Она уснула в третьем часу ночи после того, как досмотрела материалы от Перри. И проснулась с острым ощущением, что сейчас откроют огонь. Непонятно кто и непонятно зачем, но откроют. Она поднялась с постели, взяла клинок, запрыгнула в штаны и туфли и вышла на палубу, но в дверях столкнулась с патрульным.              На палубе уже были лейтенант Рой и лейтенант Коттон, значит, погоню заметили давно и все-таки подняли офицеров. Надо же, патруль не спал. Поразительный успех. Рой обернулся на шум в дверях.              — Мисс Гласс. Пираты, — сказал он. Зоуи подошла к борту. Было немного холодно стоять тут в майке, и надо сказать, два солдата, что несли патруль, от ее неофицерского вида немного растерялись.              — Сейчас стрельбу откроют, — сообщила Зоуи. — Коттон, возьмитесь за ружье покрепче. — Коттон, хотя не чувствовал, как на пиратском корабле готовят первые выстрелы для прощупывания дистанции, все же ружье вскинул на плечо прикладом. Зоуи пальцем подтянула дуло выше и ближе к десяти часам.              — Это с хера ли? Далеко они, — сказал Бойс, но его голос утонул в грохоте выстрела. Коттон стрелял, как только услышал залп с пиратского корабля. Наведение по Воле Зоуи сработало безупречно. Ядро не долетело, разорвалось над морем. Зоуи поглядела на Коттона.              — Неплохой выстрел, лейтенант, — сказала Зоуи. Почувствовала, как улыбается.              — Здесь все знают, как держаться за оружие, коммодор, но мы не будем вступать в бой. Шла бы ты.              Зоуи вскинула брови.              — Не будете вступать в бой? Это каким образом? — спросила она.              — Мы можем уйти.              — Боюсь, это маловероятно. У судна большая осадка, мы уступаем в скорости, — сказал Рой.              — Бой неизбежен, капитан, — сказала Зоуи, покачав головой. — Я думаю, лучше потратить время на подготовку к абордажу. Полагаю, у пиратов в команде с сорок человек. Нас меньше, нужно получить преимущество, — сказала она. Бойс, конечно, внутренне был согласен, но что-то мешало ему согласиться с ней из чистого принципа. Зоуи глядела на его лицо. Боролся с собой человек.              — Свистать наверх, — велел он патрульным, наконец. Потом повернулся к Зоуи. — Не суйтесь в бой. Умрете — и как вы там говорили. Без командования мы сдохнем здесь все, — он чуть не ткнул ее пальцем.              Бойс сообщил команде, что они принимают бой. Матросы поддержали, хотя Зоуи с мостика заметила, что среди них прошла какая-то волна напряжения и дрожи. Страшно людям умирать. Недоверие чужому капитану было на лицо. Недоверие лично ей — того яснее. Зоуи стояла, уперевшись спиной о мачту. Чувствовала на себе редкие взгляды: смешно, когда солдаты не могут ей доверять и все же ищут ее подтверждения словам Бойса. Потому что в отличие от Бойса она вчера по крайней мере дала солдатам понять, что не держит при себе секретов и станет лгать команде.              — Выше нос, господа, — сказала она, когда после того, как Бойс сообщил, что решение общее, на нее обернулось несколько солдат. Все эти ее игры с Волей, беготня по Маринфорду, драки с Роем, бессонные ночи, инстинкты заставляли ее стоять со слегка нахальной улыбкой. Как объяснить этим людям, что почему-то — вопреки здравому смыслу — ей от предстоящей битвы не страшно. Весело. Нет там ничего опасного. Донеслись еще два звука выстрела. Зоуи слышала: один летит мимо — совсем в молоко. Второй чуть-чуть собьет борт. — Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают. Джентельмены под черным флагом просто спешат доставить вам новые погоны, — улыбнулась она.              На палубе послышались немного нервные смешки. Бойс переглянулся с ней. Зоуи стояла, руки в карманы.              — Если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, можем ради забавы свалиться с пиратами, поджечь крюйт-камеру, м? — как будто предлагая шалость, сказала она. Солдаты нервически, но как-то нехорошо по-задорному посмеивались. — А до тех пор — драться как бешеные псы.              Корабли сходились. Бойс расставил команду. Корабль как будто насторожился, ощетинился. Зоуи следила с юта за тем, как пиратский корабль подкрадывался, пытался зайти в корму, чтобы произвести продольный залп. Бойс, надо отдать должное его выдержке, выжидал до самого последнего и пробил боевую тревогу в самый последний и единственно необходимый момент. Рулевые дали агрессивно вправо руля, чтобы Флинт вместе с тем встал на сильный бакштаг. С тем, как корабль дернуло, первый залп пиратов ушел полностью мимо. Зоуи присвистнула. Недурно. Уклонившись от первого залпа, Флинт дал полный залп правым бортом по противнику.              В таких случаях главное было не потерять скорости и управления. Корабли шли в параллель, выдавая по долгим, тяжелым залпам. Сближались плавно, стянулись тросами, крюками. Гарпунами подтянулись друг другу, и две команды смешались в драке между бортами. Ветер нес их вдоль моря, и Флинт, уступавший бы в скорости, несся рядом, потому что был закреплен. Сильный ветер над Гранд лайном не щадил парусов.              Матросов было легко различить в бою по тем группам, что обозначил Перри. Те, кто ходил с Висли, дрались в парах и тройках — это, вероятно, спасало их жизни. Солдаты базы G-23 дрались отчаяннее: рискованно, немного грязно, но не бездумно. И все же у пиратов было преимущество, о котором Зоуи знала с самого начала: их было больше. Пока команда выигрывает время, надо было сделать важную вещь. Добиться сдачи. Об это не пишут в учебниках по морскому бою, но у Зоуи были свои выученные уроки. Так делали Белоусы, чтобы не наводить лишних жертв.              Воля зазвенела в ушах, и руки сами собой дернулись к клинку. В середине палубы дрался Рой, она оттянула за шкирку одного из его противников, подойдя сзади, и насадила на клинок: аккурат между вторым и третьим ребром под острым углом вверх. Рана в печень смертельна и мгновенно дает помутнением в голову. Пират роняет пистолет, которым чуть не выстрелил Рою в живот. Рой разделывается со вторым своим противником и оборачивается к ней.              — Будь добр пистолет, — сказала она. Рой подал ей пушку вперед рукоятью. Воля тянула за ниточку там, где из трех выстрелов, что сейчас готовили пираты, два ударят по палубе, но один зацепит колдершток. Она выстрелила, почти не целясь, и пират, заряжавший мортиру, свалился в окошечке. Два других выстрела прозвучали и разбились в грохоте щепок и воя.              Воля вела между выстрелами и ударами, не дала замараться в чужой крови, выхватила ее руками ружье у свалившегося на палубу от выстрела пирата, этим же ружьем заставила пальнуть, как сначала показалось, наотмашь, а потом чье-то тело свалилось с рея грот-мачты.              Над матросом с G-23 стоял громила, она по пути к цели коротко ударила ему под коленку, матрос сообразил, как вывернуться из патовой ситуации, выбрался, подобрал саблю, полетел наперерез пирату, что нацелился на Зоуи, но Воля перед ним даже не дрогнула: знала, что дозорный успеет с искрами отразить удар.              Зоуи вскочила на трап, с размаху ударила прикладом по челюсти стоящего на нем громилу, что тот свалился в воду; вслед за перевесившим ее ружьем спрыгнула на палубу пиратского корабля. Вылетевшему ей навстречу пирату выстрелила в ноги. Второй заряд прицельно пустила по плечу парнишке — еще натурально парнишке — заряжавшему пушку. Канонада гремела. Гремела стуком в ушах, пульсом где-то на шее, гремела в такт шагам, когда нужно уйти от быстрой сабли, свистела в унисон с пистолетной пальбой. Дымом и запахом пороха заволокло обе палубы. Из клубов дыма можно было выступить, как ежик из тумана, незамеченной пройти мимо группы пиратов, считающих, что битва и без них сама уляжется.              Ее выцеливали двое. Одного любезно пристрелил Коттон. Второй выстрелить не успел, его за лодыжку подцепила веревка и утянула куда-то под рей. Пистолет — револьвер — он выронил с воплем, и на ветру его впечатало в парус. Сколько уже идет бой, если Рой успел расставить свои забавы?              Зоуи револьвер подняла, и цель, к которой она шла через завал на палубе пиратского корабля, сообразила, что охота идет на нее. Начала отступать.              Вот почему Воля твердила, что битва будет не опасная. Капитан-то — трус.              Она выстрелила ему под ноги и почти сразу разочаровалась. Пират тут же спрыгнул с юта, чтобы оказаться на палубе среди своих. Руки дернулись к релингу, она перескочила ограждение и спрыгнула на голову пирату, свалив его. Не стала добивать, он все равно не сразу оклемается, потому что ударился головой. Клинок лег в левую руку. Капитан пиратов пытался скрыться между своими и чужими, но Зоуи уже подняла пистолет. Когда он перелезал на дозорный корабль, полагая, что она не откроет стрельбу по своим, она выстрелила.              Изо говорил, выстрелы нужно считать. Иначе в самый ответственный момент останешься без патронов. Она ему еще тогда сказала, что ей нахер нужны эти знания, она не собирается стрелять в людей.              Но в мозгу пронеслось отчетливое: два.              Стреляла ему под ноги, чтобы он не спрыгнул с трапа, а свалился на палубу, но капитан устоял. Метнулся между двумя дозорными.              Три.              Третий выстрел просвистел перед лицом дозорного, но она снова не целилась в пирата. Хотелось взять живым. Может быть, это излишнее показушничество и надо уже начать стрелять на поражение?              На палубе становится тише, потому что пираты начинают видеть, что капитан бежит. Бежит даже не от офицера — от женщины без формы и звания, с кровавым клинком и рукой по локоть в крови с пистолетом.              Четыре.              Под ноги, чтобы не попытался рвануть на нижнюю палубу. Пират отшатнулся от люка. Поднял на нее короткий взгляд. Вытащил свой пистолет.              Пять. Прямая угроза здоровью. Точно хватит стрелять черти куда: ровно в коленный сустав. Пират ошибся, встав в полный рост и прекратив движение. Пистолет выронил, сам упал. Правда, тут же нашарил его снова.              Шестой патрон — последний, еще не время. Зоуи левой рукой метнула кинжал: он воткнулся ровно между ног у пирата. У него пятиться назад резко стало в приоритете перед стрельбой. Он оставлял за собой кровавый след. Уперся спиной в ноги дозорного.              — Капитан! — закричали позади нее, и бесконечно тонкое чутье к смерти — она не раз была в ситуации, где ее пытались застрелить даже не с двадцати шагов, а точненько у нее в затылок — велело, наконец, доразрядить обойму:              Шесть. Пират с похвальной целью прийти на выручку своему капитану упал с пробитым лбом. У самого капитана пистолет из рук выбил Бойс, в чьи ноги капитан уперся, и саблей ткнул его в шею.              — Я сдаюсь. Я сдаюсь, — прошипел, наконец он.              Кровь на руках неприятно подсыхала на ветру и бралась коркой.              Наступила тишина. Пиратов как оглушило, они стояли, растеряв свои устрашающие виды, ошарашенные тем, как легко сдался их капитан.              Дозорные, правда, тоже почему-то стояли ошарашенные. Кого-то на палубе даже вырвало. Зоуи поглядела. Один из дозорных свесился через борт, отворачиваясь от палубы в крови. Кажется тот, мимо которого она палила на выстреле три. Над ним стоял второй матрос, держал его плечо. Зоуи подумала, что это должно быть из команды Висли. Иначе чувствительность к трупам на палубе было не объяснить. Эти-то что? Не видели морского боя? Забыли ритуалы после драки. Нуждаются в приказаниях? Дьявол. Надо сделать так, чтобы сами соображали.              — Капитан, — негромко позвала она. Бойс отозвался с задержкой.              — Мэм?              — Капитана Нит в трюм. Его старшему помощнику оказать медицинскую помощь и тоже в трюм. В лазарете выставить патруль по двое, смена по три часа.              — Так точно, — сказал Бойс. Зоуи опустила пистолет, когда Нит подхватили под руки и повязали запястья. Она оглядела палубу.              — Рой, займитесь помощью пострадавшим, — сказала она. — Кто врач? Сообщите мне о состоянии раненых через двадцать минут, — она поглядела на часы. Тоненькая стрелка показывала ровно на час. Есть ли на корабле все оборудование для тяжелых случаев? Чудо, что никто не погиб из дозорных, но некоторые раны были, откровенно говоря, чудовищны.              — Пробоина, коммодор… — сказали откуда-то у нее из-за спины, она махнула рукой, чтобы шли разбирались. Плотники. Плотники почему-то всегда знали, что им делать.              — А с остальными, коммодор. С кораблем? С пиратами?              — А что с кораблем? — она оглядела пиратский корабль.              Увидела заискивающие лица пиратов, понимающих, что драться дальше будет означать смерть. Зоуи, если прикинуть, забрала жизни троих. Остальных только ранила. Этих было больше и считать не хотелось. А меж тем стояла она в гражданском. Все еще.              На корабле пиратов была свалена фок-мачта. Он останется на плаву, конечно, его повреждения все в корпусе выше ватер-линии, но поврежден плавник руления, и управлять курсом уже нет никакой возможности. Сейчас сменится ветер, корабль пойдет за ним и продрейфует в море черт знает сколько времени, пока не сядет на риф или не перевернется в шторме.              — Дьявол с кораблем. За кого есть награда, тех берем. А остальных кормить две недели я не намерена, — сказала она.              — За меня есть награда! — прокричали с пиратского корабля. Прокричали почти с облегчением, будто трюм — это спасение. — За меня!              Дозорные взялись за аресты. Врачи — за раненых. Через двадцать минут старший врач бригады сообщил, что корабельных средств достаточно для оказания помощи и он не ожидает осложнений. Зоуи слушала, стирая влажным полотенцем кровь с рук. Корабли расцепили, срезали тросы, сбросили трапы. Корабль пиратов тут же снесло ветром в сторону. О происшествии далее нужно было сообщить командованию: так предписывал протокол, но Зоуи в каюте сидела, закинув ноги на стол, перед гладко легшим на бумагу отчетом и из головы вылетело отправить его куда велено.              В голове стояла повторяющаяся мысль, что она на это не подписывалась.