Делец

Никто не обязан свидетельствовать против себя

      Зоуи провела вторую половину дня за отчетом для штаба, черновик которого был составлен лейтенантом Коттоном. Зоуи просмотрела текст с большой печалью и вытащила Коттона на ковер, чтобы внушить ему особенности написания официальных текстов. Да, вдвоем писать отчет было медленно и непродуктивно, но зато, когда она поставила под ним свою изящную подпись, Коттон поклялся, что впредь переделывать их не придется и он разобрался. Они отправили бумаги.              Вечером нашла недолгий мир в том, чтобы вслух читать газеты детишкам с завода. Они собирались с поля после своего ежедневного подсчета всходов, делали отметки на доске, а потом подсаживались вокруг стула Зоуи. Она перелистнула газету на третий лист.              Из слушателей самым старшим был капитан Бойс, который, правда, в отличие от детей, тоже сидел на стуле. Ему на колени пыталась влезть смуглая девочка. Бойс бесился всем своим видом, подхватил ее под мышки и усадил нормально, чтобы не ерзала. Зоуи делала вид, что она занята заголовками газеты.              — Ну что, мои хорошие, выбираем, что читать дальше. «Колесо обозрения Сабаоди открыто после ремонта», «Вице-адмирал Ти Бон закончил операцию по спасению заложников в Норт блю: комментарии экспертов», «Восстановление торговли апельсинами в Ист блю», скучно, — сказала она, поглядев на статью с продолжением нагнетания в Арабасте, — скучно, — это про гибель целой дивизии дозора в шторме в Новом мире, — «Новости с последней чайной вечеринки Биг мам».              Бойс был явно недоволен, что последнее не попало под ее цензуру.              — Вице-адмирал! Апельсины! А что с заложниками? Дозор? Круто! — в детском голосовании громкостью поддержки с явным перевесом выигрывал вице-адмирал и его операции в Норт блю. Зоуи усмехнулась, сложила газету пополам.              — Я вас услышала, все. Капитан, призовите народ к тишине, — сказала она. Бойс напрягся, но не успел ничего сказать, как подскочил с места мальчишка в пустынной одежде — из детей он был один из самых старших и, наверное, его возраст уже перевалил за почтенные двенадцать лет.              — Тишина!              Гул и смешки утихли. Мальчик повернулся к Зоуи, отдал честь отточенным движением, как на параде на Красной площади.              — Спасибо, капитан. Вы настоящий блюститель порядка. Садитесь. — Она пробежала статью глазами, чтобы расставить акценты. Начала:              «Если бы не дозор, мы все бы погибли», — так описывает ситуацию юная принцесса из Ветимоль — снежной страны на северо-западе Норт блю. Принцесса молода, но со стойкостью отвечает с трибуны на вопросы, несмотря на чудовищный стресс, что перенесла в неволе. Вице-адмирала на собрании с журналистами не было — он немедленно после завершения операции отбыл в Штаб и даже не принял личной благодарности короля».              Статья далее углублялась в описание сути операции: принцессу, несколько человек из прислуги, ее малолетнего кузена и еще несколько человек похитили пираты, когда принцесса возвращалась из одного из плаваний по архипелагу Ветимоль. В статье были несколько кровавых абзацев, Зоуи читала с выражением и медленно и успевала заглядывать на несколько строк ниже, чтобы пропускать не слишком лицеприятные описания жестокости.              Но дочитать статью она не смогла, в дверях показалось еще две девочки. Одна из них пошла подписывать всходы на своем ряду, а вторая подошла к Зоуи, и ей пришлось остановится между двумя абзацами.              — Извините.              — Да?              — Вас там ищет старший помощник, — сказала она. Была немного довольна, видимо, ей эту задачу поручили со всей ответственностью.              — Декси что ли? — спросила Зоуи.              — Старший помощник, — покачала положительно головой девочка. — Сказал: привести за руку, если будет сопротивляться, — немного дьявольская игривая улыбка на детском лице обращала все в забаву.              Декси мог бы и сам зайти. А кроме того, он был вероятно в городе с энсином Тайфуном, а девочка в город сходить не могла. Но это неважно. Пусть будет Декси. Какой еще может быть старший помощник? Может, что-то, что ей нужно будет знать об их маршруте.              — А как же новости? — спросил мальчишка с пола. Тот самый, который призывал всех к тишине. Зоуи поднялась, подала газету Бойсу.              — Капитан, поручаю это дело вам, — сказала она. Дети заставят его читать им всю газету и еще завалят неловкими вопросами. Он отсюда долго не выберется. Когда она выходила из-под навеса вслед за девочкой, Бойс провожал ее взглядом до самого поворота.              А меж тем путь их почему-то свернул не к городу и не к администрации завода. Свернул вглубь острова через поля. Девочка сняла ботиночки, чтобы идти по земле босой. Зоуи последовала ее примеру. Тонуть каблуком в рыхлой песочной земле не хотелось. А девочка вела ее вдоль аккуратно стоящих на равных расстояниях горках, кое-где прорезавшихся первой колючей зеленью.              Девочка все болтала про то, чем они с другими детьми занимались в свободное время, описывала какую-то традиционную игру родом из Арабасты. Когда Зоуи между делом спросила, что все-таки за старший помощник, она обернулась и пошла задом, чтобы глядеть на Зоуи. Ответила:              — Он? У него прическа похожа на… агаву, — сказала она. Зоуи не сразу нашлась, что ответить. Но потом посмотрела на окружающие их растения. Была одна догадка. На агаву? Обычно говорят на ананас.              — Очень интересно, — сказала Зоуи. Девочка развернулась и снова пошла глядя вперед.              Поля были действительно длинные и пересекали весь остров длинными насаждениями. Были нарезаны так, чтобы не смывало оврагами между холмов. Они пошли по длинным полосам высадок, потом попали на усаженные старыми агавами поля — здесь земля была плотная, почти как каменная, и пришлось снова надеть обувь. Сменилось еще два поля, а потом они быстро сбежали с огромного холма. Спуск выходил к самому морю и маленькому деревянному рыбацкому причалу, что вдавался в море всего метров на восемь. На его краю стоял босиком «старший помощник». Услышал их, потому что девочка бежала вприпрыжку. Довела Зоуи до самого края причала за руку, чтобы поставить точненько перед Марко.              — Привела, — сказала она, встав между ними.              — Спасибо, йой. Возьми, — он подал ей моллюска. Зоуи подняла бровь.              — А там правда жемчужина? — спросила девочка. Марко покачал головой.              — Правда.              — Здорово! Ну! Меня мама ждет! — И она, прижав к себе раковину, махнула Зоуи рукой и убежала. Легко поднялась на холм и скоро скрылась за его изгибом. Пока Зоуи провожала ее взглядом, рука Марко легла на талию, Зоуи покачнулась, чтобы упереться спиной ему в грудь. Он поцеловал ей шею сзади.              Сладко. Но он здесь по делу.              Зоуи обернулась. Марко смотрел на нее с легкой усмешкой. Немного самодовольной. С таким незаданным вопросом: «не ждала?» Был на него один хороший ответ.              — Рада видеть, Марко, — сказала она негромко. Марко ладонями как примерялся к ее талии, тянул к себе, и они едва не касались носами. Она поцеловала его в губы.              На этой стороне острова ничего не было, кроме крутого холма и коротенького пляжа. Может быть, это уберегло их от ошибки забыться на пару вечеров, скажем, в постели. Зоуи бы закрыла глаза на то, что он один без предупреждения прилетел точно ради того, чтобы с ней увидеться. Сделала бы вид, что не понимает, что он по делу. Марко бы подыграл, и сам эти дела отложил бы.              Но здесь не было даже разбитой хижины: только кривоватый рыбацкий причал и узкий пляж. И холмы, закрывающие их от той стороны острова.              Марко убрал ей волосы с лица. Хотел, конечно, дольше постоять с ней на закате — солнце уже облизывало красными языками спокойное море — но собрался.              — Нужна твоя услуга. Есть дело по вкусу твоим методам.              Зоуи подняла глаза.              — Тебя не смущает, что у меня там, — она кивнула головой поперек острова, — дозорный корабль под моим командованием?              — Меня? Нет. Немного удивило Харуту, когда он узнал.              Зоуи усмехнулась. Хорошо, что они выяснили, что она в Дозоре и ни у кого нет с этим проблем.              — Хорошо. Что за услуга?              Марко усмехнулся. Отпустил ее.              — Присядь, йой. История будет долгая, — сказал он. Было в его голосе утомление. Интересно, как далеко он летел.              История вышла правда долгая. Неприятная.              На острове Джемрок, что в Раю и под опекой Белоусов, произошла какая-то грязь, и мэр потерял контроль над портом. Город рисковал остаться в продуктовой блокаде. И волновало Марко это в первую очередь потому, что выглядело грязно, и он предположил — и не раз за разговор — что мэр нечист и с этим надо разбираться всерьез, желательно методами Уайти Бэй, что могла разнюхивать и раскапывать, особенно в паре с Харутой, такой грязное белье, что становилось страшно всем. Но Уайти Бэй и прочих союзников мэр знал в лицо — был под опекой уже как лет тридцать.              Было еще кое-что, что волновало, в частности, Отца. Что на остров прекратились поставки продуктов. Команда была в Новом мире, и покрываться смолой, как и резкая переквалификация в продуктовый флот, не прельщало.              Суть услуги становилась ясна.              — Харута сказал, что ты будешь занята пару месяцев.              — Да, буду. Но Карса послать делать регулярные рейсы могу. Даже с большой радостью, Марко. Тут еще вопрос, кто кому услугу оказывает, — закрыла принципиальную часть вопроса она. Марко усмехнулся.              — Я дам с ними первый рейс, чтобы все уладить для начала. Мы разберемся с портом через какое-то время. Потом нужно будет как-то решать проблему с самим мэром, но это может быть можно отложить, — сказал он. Зоуи покачала головой.              — Пошли. — Марко поднял на нее взгляд. — Я так понимаю, ты пролетел над всем океаном.              — Только над четвертью, йой.              Они пересекли остров, обошли город по самой окраине. Город спал мирно, тихо, и между белокаменными домами с толстыми стенами, отдававшими прохладой, они прошли в полной тишине. Зоуи толкнула дверь того из домиков, в котором оставалась сама. Толстые стены сохранили внутри мягкую, свежую прохладу, и пахло кофейным зерном. Марко долго целовал ее там в коридоре. Целовал размеренно, нежно, пока не стало понятно, что целует он ее, потому что не хочет говорить. Но в конце концов, она взяла его лицо в руки. Марко объяснил: он останется только до утра, а после он должен махнуть еще в другое место и закончить какие-то другие дела. Это означало, что на утро его ждет еще один долгий перелет.              Зоуи покачала головой. Тепло его ладони гладило ей шею, скользило к щеке и было чертовски хорошо, но Марко нужно было поспать, чтобы восстановить силы. Она взяла несколько секунд, чтобы примириться с таким скорым расставанием. Потом указала ему в дверной проем, ведущий к спальне.              В другой раз.              Марко быстро смыл с себя усталость и едва лег, его тут же сморило. Зоуи во втором часу глядела, как он спит. Приняла душ, постояла на кухне, задумавшись, уничтожая дольками огурец, а потом залезла в постель, чтобы Марко приподнял ей тонкое одеяло и она могла влезть ему под руку. Правда, спать получилось не долго. Чуть-чуть засветло она почувствовала, как Марко легко касается ее плеча. Не чтобы обнять. Чтобы разбудить. Пришлось открыть глаза: он стоял над ней.              — Я буду на Кюка и найду твоих людей, когда они будут в море, — сказал он.              Зоуи поморщилась. Как он намеревается найти в море один корабль, не зная даже даты, когда он выйдет? Но в словах его сомневаться не приходилось. Она покачала головой. Карса она предупредит, конечно, а спросить надо было другое:              — Но ты уверен, что не хочешь остаться дольше? — Марко усмехнулся, провел пальцами ей по плечу, остановился на подбородке.              — Я должен идти. Береги себя, — сказал он. Дождался, пока в ее глазах увидит согласие. Она выдохнула, не став возражать — тогда он поцеловал ее коротко.              — И ты себя, — сказала она. Марко вышел из комнаты. На часах было пять.              Утро началось с кофе. Карс закрылся газетой. Декси размешивал сахар в кофе. Зоуи сидела в солнцезащитных круглых очках а-ля кот Базилио, когда разглядела, как по улице поднимается Бойс. Одновременно с тем, как он подошел, из кафе показалась официантка и поставила перед Зоуи чизкейк. Бойс дождался, пока она скроется в помещении.              Зоуи его видела недовольным, конечно, но в этот раз его недовольство было так красноречиво, что почти карикатурно.              — Где тебя ночь носило?              Зоуи вскинула брови. Что забавно, согнулась газета Карса, и он поглядел на Бойса поверх нее. Бойс почувствовал взгляд так остро, что сам посмотрел на Карса. Тот откашлялся.              — Вы как со старшими говорите, офицер? — спросил он. Зоуи чуть не присвистнула от того, как строго прозвучало. — Распускаешь ты их, — сказал он Зоуи. Черт знает, почему Бойс его не послал — а он очень хотел, но вообще-то Карс выглядел авторитетным дядькой, хоть и сидел в гавайской рубашке.              — Коммодор, разрешите поинтересоваться, вас всю ночь носило? — с издевкой, но вполне в духе дозорной муштры выдал Бойс.              — То-то, — сказал Карс и снова углубился в газету.              — Я была со старшим помощником, вы же видели, как я уходила, — сказала Зоуи.              Декси сидел к Бойсу спиной, поднял ладонь, чтобы ему дали слово. Зоуи подняла брови. Собственно, они только-только встретились. Декси поднялся со стула, потому что обращался к Бойсу.              — Полагаю, это моя вина, мисс Гласс, что я вас так задержал. Жаль, что ваши люди вас потеряли. Капитан, приношу свои извинения, — сказал он.              Его приветливый открытый тон так ощутимо унял воспаление Бойса, что он даже встал в расслабленную позу, а потом и вовсе опустился в кресло рядом с ними.              — А что, капитан, вас совсем истерзали эти дети? — спросила Зоуи. Декси тоже присел снова. Он не ответил. — Кофе будете? — Она обернулась к дверям, отсюда было видно официантку, и она подняла на Зоуи голову. Зоуи показала два пальца — две чашки кофе. Капитану, в общем, было уже поздно отказываться.              — О чем вы говорили? — спросил он.              — Меня волнует наш маршрут на Штаб. По пути больше нет островов, где можно связаться с Барок Воркс, мне будет совершенно не на чем сделать денег, если мы снова столкнемся с пиратами, — сказала она.              Бойс был не глуп и иронию ее слов различал. Он не знал, чему верить в отношении ее продажности. А учитывая, что только что подозревал ее черт знает в чем, даже усмехнулся в ответ на ее шутки. Мерил Карса взглядом, думая, будет ли он его дальше отчитывать за тон в ее отношении.              — Ну да, как же.              — Как там пленные, кстати?              — Тише воды. Ты здорово их уняла этими россказнями про Барок Воркс, — сказал Бойс. Все же перешел на ты. Карсу по большому счету было все равно. Зоуи подняла бровь. — Дело известное, Барок Воркс сдает пиратов живыми, но едва-едва. Напугала их, как детей, вот они и сидят тихонечко.              — Росказнями, — удовлетворенно повторила она.              — Да не говори мне, что ты этим промышляешь. Черт знает, почему ты стерпела этот выговор вице-адмирала. Я думал, ты его пошлешь как следует, шел, думал, ну будет веселье. Говорят, ты не сильно слушаешь начальство, — сказал Бойс. Им принесли кофе.              — Нет, Момонгу я послать не могу. Вероятно, он будет решать, что там со мной дальше будет. Еще один рапорт похоронят в толщине моего личного дела, его никто даже и не заметит, но если Момонга скажет, что я безвозвратно неисправима — плохи мои дела. Я не хочу закончить рекрутом в Ист блю. Думайте головой, Бойс. Надо знать, когда быть хорошей девочкой.              Бойсу не понравилась формулировка, но над мыслью он задумался. Карс усмехнулся:              — Да, иначе как бы тебя в коммодоры прописали, — сказал он, переворачивая лист газеты.              — А вы, собственно, кто? — спросил Бойс.              — Карс Влам, капитан вон того судна, — представился Карс. Кивнул на стоящий в дельте реки корабль. Бойс покачал головой. Хмыкнул, разочаровавшись в том, что послушался черт знает кого.              — Так вы не из дозора?              — Может, я ношу кепку или вы видите плащ справедливость? — вопросил Карс.              — Мало ли. Коммодор вон тоже форму не жалует.              — Да, мне неприятно носить символы правосудия и справедливости.              Бойс не стал расспрашивать. Закончил краткий пересказ предыдущего дня и ночи, потом подошел Тайфун, и они втроем вместе с Декси ушли на корабль. Зоуи осталась с Карсом. Тот отложил газету и набивал трубку.              — Ты совершенно точно не была с Декси всю ночь, — сказал он и закурил. Зоуи принялась за чизкейк. Эти разговоры вечно не давали нормально позавтракать.              — Бинго.              — Подозреваю, скучать нам не придется.              — Не придется, Карс. Когда мы отплывем, берите ноги в руки и идите на Джемрок.              — Ты хочешь нас потопить? Чем мы тебя огорчили? — спросил, посмеиваясь, Карс. Она подняла брови. — Вокруг Джемрока черт ногу сломит и сам он в притон не превратился только потому… — тут задумался. — Потому что его опекает йонко.              — С вами будет кое-кто, — подтвердила Зоуи.              — Старший помощник? Этот твой.              — Этот мой.              — И он здесь?              — Уже нет. Но он найдет вас в море.              — Батеньки, — протянул Карс и откинулся на спинку стула. Головой он покачивал с осуждением, конечно, но в глазах стоял улыбчивый прищур. Плавание до Джемрока, видимо, он предвкушал.              Зоуи забрала у него газету и, расслабившись на плетеном кресле, принялась читать заголовки, что разметили на газете этим утром. В эту минуту вышло, что она закончила свои дела на Виски пик: Алес был в курсе ее планов, команда Карса не сойдет с ума от скуки и их маршрутизация в надежных руках. Оставшиеся дни она проведет в блаженном безделии, и пусть кто-нибудь попробует ей что-нибудь сказать.                     В Маринфорде на главном причале стояло с дюжину человек. Большая часть офицерского состава, кому была хоть в какой-то мере известно что-то о том, что за корабль прибывает сегодня, неделю назад бы сказала, что корабль своими силами не доплывет.              Не важно, что было известно. Если была известна история настоящая — как Цуру, например, — то не верили, потому что ну кто за два месяца может сделать с собой что-то, чтобы взять в руки несобранную команду, которую Перри обозначил как «интересную», и это была высшая степень его неудовлетворения, и пройти с ней пол-Гранд лайн. Если была известна легенда, которую Момонга лично внушил в умы в том числе всей Штаб квартиры, прямо не связанной с операцией, те не верили, потому что здравомыслящей публике было ясно: коммодор Гласс до сих пор служила только потому что была лгуньей, потому что снискала протекции и на деле не умела ни с кораблем управляться, ни за себя постоять.              Собственно, в коммодора Гласс слабо верили настолько, что стоял полностью снаряженный корвет, чтобы если не дай бог сообщат, что их потопили где-то на подходе, успеть найти их в море.              Но потом пришел первый отчет. Потом Момонга отругал эту женщину за то, что она руками повязала мешок белли примерной тяжестью на четверть миллиарда. Потом была небольшая передышка, когда они стояли на Виски пик и Момонга мог подышать спокойно. Потом оставалось дождаться четыре дня, пока они придут в Маринфорд. Путь до Маринфорда коммодора Гласс по ясным Штабу причинам должен был быть крайне специфичным. Момонга подсел на телефон. И когда на четвертый день после отправления их не оказалось в порту, не поступило и звонка с запросом помощи.              Момнга как-то пообещал Цуру на пятый день, что он будет неподдельно счастлив арестовать ее, когда она явится. Защелкнуть на ее запястьях кандалы и провести ее через весь Маринфорд в таком виде.              На шестой день они все-таки чуть не отправили корвет искать Флинт, но дело уладил Гарп. Отвлек, в общем-то. А к ночи их заметил один из патрулей: передали, что корабль был на ходу, но шел к Маринфорду не по маршруту с Виски пик.              На седьмой день их ждали с парадом в бухте Маринфорда. Ну как с парадом.              Стоял Момонга, стояли два капитана — один с наручниками, другой с бумагами по результатам расследования, которое якобы проходило на протяжении месяца. Стояло несколько солдат, перешептывались, Момонга даже не дергал их. Стоял Пэрри. Его присутствие было не обязательно, но он сказал, что хотел посмотреть на состояние команды. Еще стояло два лейтенанта — этим было поручено разобраться с пиратами на борту, к предстоящему шоу они, таким образом, будут иметь мало отношения.              Флинт причаливал.              Команда сбросила швартовы, моряки на причале натянули тросы на кнехты. Наконец, трап сбросили. Момонга отчетливо услышал позади себя «посмотреть бы на эту коммодоршу».              «Коммодорша» показалась на трапе. Что она коммодор можно было понять только по тому, что первая спустилась с корабля — это всегда привилегия старшего на борту. Формы на ней не было.              — О, добрейший денек, вице-адмирал, — сказала она, махнув рукой. Двое солдат из группы тут же вскинули ружья на плечо, и она подняла брови. Показала ладони. Опустила руки. — Ладно-ладно, чего вы, — она быстрым взглядом оглядела собравшихся. Ее взгляд остановился на Момонге.              — Коммодор. Объясните свою задержку.              — Мы выбирали оптимальный маршрут.              — Вы шли по маршруту на три дня дольше прямой.              — Мы шли по маршруту, где никто не умер, вице-адмирал, — она спрятала руки в карманы. Поглядела на наручники у капитана.              — Отчитайтесь о состоянии команды. — Офицеры Маринфорда притихли. Гласс невдомек, что эти отчеты равносильный публичной порке.              — Команда в полном составе. Убитых нет. Раненых четверо, срочная медицинская помощь не требуется. Капитан Бойс нуждается в воспитательнице. Лейтенант Коттон нуждается в сносном училище. А я нуждаюсь в выходном, — с ленивой упорядоченностью прошлась она. — Лейтенант Рой — кровь моего сердца, — добавила она.              — О состоянии корабля.              — Состояние корабля: не отлично, но и не ужасно. Был отремонтирован на Water7, в бою было три пробоины, одно ниже ватерлинии, но было обработано корабельными плотниками. Течь не критическая. Повреждения на палубе были устранены, но косметический вид отделки потерян, но как известно шрамы украшают мужчин. — Гласс задумалась глубоко, так озадачилась, что ее не перебили и Момонга не стал спешить. Через несколько секунд она добавила: — Хотя принято считать, что корабль — это женщина.              Момонга смотрел на эту женщину. Стояла с нетронутым видом. Ветер раздувал ей волосы. Как будто ее не трогала эта очень формальная процедура принятия патруля — завершения патруля формальным отчетом, которую уже сто лет не проводили. Проводили только в редких случаях, когда того требовала историчность момента.              — Патруль принят, — сказал Момонга. Она улыбнулась. — С этого момента вы арестованы. Находитесь под ведомственным расследованием, временно теряете свое звание и не имеете права распоряжаться своими людьми. До выяснения обстоятельств вы будете содержаться в режимных условиях.              — О, славно, вот и выходные, — протянула она.              — Капитан, — позвал Момонга. Капитан с наручниками очнулся, открыл кандалы. Гласс протянула руки, замки защелкнулись так громко, что чуть-чуть не эхо разнеслось по площади.              — Коммодор! — позвал с трапа Бойс, но Момонга бросил на него упреждающий взгляд. — Вице-адмирал, это ошибка. Что бы там ни говорили о мисс Гласс…              — Достаточно, капитан, — сказала Гласс, обернувшись. — Помните, что я вам говорила? — Она усмехнулась. Капитан замолчал. Перри хмыкнул. Видимо, это что-то ему сказало. Надо будет поговорить с ним.              Момонга кивнул капитану в сторону, чтобы уводили вперед. Перри остался, предупредив, что хочет переговорить с офицерами экипажа. Момонга согласно покачал головой. С протоколами этих разговоров и непротокольными их деталями он ознакомится позже. Сначала нужно поговорить с Гласс с глазу на глаз.                     Экстра 6. Коммодор Джи              — Аллен?              — Да, мой милый, — Аллен сидит, развалившись на обитой бархатом тахте. Коммодор в дверях кают-кампании стоит с посланием от контр-адмирала Че. Аллен поэтому имеет вид такой показной в безразличии.              — Че встретит вас за две с половиной недели до Санрайз в водах близ острова Тагау. — Аллен переводит на коммодора ленивый, шутливый, нежный взгляд.              — Гэри. Мой милый Гэри, скажи мне, будь любезен, Че все еще не отказался от этой глупой амбиции?              — Контр-адмирал убежден, как никогда. Особенно теперь, когда на базу отправляют эту Гласс.              Аллен театрально удивленно поднимает тонкую, подведенную черной тенью бровь. Поднимается с тахты.              — Какую Гласс?              — Коммодора Зоуи Гласс. Я ее в лицо не видел. Но судя по тому, что говорят, последняя отмороженная в море.              — Отмороженная? — с преувеличенно вопросительной интонацией спрашивает Аллен, но за этой театральностью начинает появляться внимание и настороженность. Гэри знает его давно и близко, были в повадках Аллена черты, которые он выставлял напоказ, чтобы Че принимал его за идиота, но Гэри для себя давно уяснил одну вещь. Человек, делающий деньги из ничего, не может быть идиотом. Он объясняет:              — Замарала руки контрабандой, рабством, связями с пиратами и еще черт-те чем. Вся G-11 только об этом и гудит. Борха счел, что раз G-11 переквалифицировали из сомнительного места в место для ссылки неугодных офицеров Штаба, он больше вне подозрений. Он уверен, это развязывает ему руки.              Но Аллен слушал вполуха. Он так подскочил, что рюши его манжеток дернулись.              — Гласс? А с каких пор она коммодор? Еще вчера за нее была листовка. Разве ж это не она? — Аллен обошел стол, скрылся за ним перебирать ящики. Наконец, вытащил листовку. — Зоуи Гласс. Шестьдесят шесть миллионов.              — За нее дали награду по ошибке, она напортачила в операции, — сказал Гэри, но подошел к столу, чтобы посмотреть на листовку: в конце концов, когда он прибудет на базу, с Гласс они пересекутся.              В полутемной каюте мерцающий свет масляной лампы выхватывал только небольшой кружок света, и Гэри, когда остановился над столом, долго рассматривал портрет этой женщины. Стояла, одетая в великий ей пиджак, кровь стекала с губы, волосы были забраны, но разбиты. Гэри долго молчал. Настолько долго, что Аллен, который обычно не тревожился тишине, прервал ее первый.              — Да, стереть с нее эту кровищу, будет неподражаема, — сказал он.              — Не будет, — негромко, но решительно отрезал Гэри.              Аллен поднял на Гэри вгляд. Коммодор поднял листовку, чтобы рассмотреть поближе. Он знал это лицо. Он знал эту женщину. Он был уверен, что она мертва.              — Почему, мой милый? — вопросил Аллен, опрокидываясь в кресло. Изящные подлокотники не создавали удобства, и он съехал вниз по стулу.              — Аллен. Я знаю ее. Эту женщину, — показал Гэри на изображение на листовке, —должны были убить после Сороса.              Аллен удивился. Указал на него пальцем вопросительно. Гэри покачал головой: да, на G-11 ему отводилась роль карательного механизма. Бакшоту он фото этой женщины из базы кадров Тукомста показывал, чтобы он догнал ее в море и пришил. И ведь зараза отчитался, мол, умирала долго и мучительно.              — Она? На Соросе? Боги, ей же двадцать лет, — Аллен улыбнулся почти умиленно.              — Я Бакшота шлепну, — прошипел коммодор Джи в сторону, но Аллен услышал и махнул рукой безразлично. Его тонкие губы кривились в отчего-то очень довольной улыбке, будто Гэри только что не признался в ошибке.              — Еще раз. О главном. Штаб отправляет на G-11 женщину, которая прикрыла Сорос?              — Да, — сказал Гэри. — Про Сорос в ее деле нет ни слова. Но может, это и не она, в деле нет фото.              Гэри не верил в то, что сказал. В деле еще был год рождения. По возрасту сходилось. Аллен улыбался. Улыбался так восторженно, будто это была самая хорошая новость за сегодня.              — Мой милый, все, что написано у ее в деле — это чья-то фантазия. Штаб отправляет на G-11 женщину, которая прикрыла Сорос, — повторил он. — Да Борха в такой опасности, в какой никогда не был. И он после этого хочет представлять наши дела на Санрайз? Мой милый Гэри, — Аллен развел руками в дружелюбном открытом жесте. — Отправляйся на G-11 и скажи ему, что он идиот. — Аллен приглашающе повел рукой в сторону двери. Но коммодор стоял, задумавшись. — Что тебя тревожит, милый?              — Он меня не послушает.              Аллен покачал головой, прикинул: да, Че Борха его не послушает.              — Тогда не говори ему. Чтобы он не выдал себя, не говори. Скажи ему, что его планы провалены. Мы встретимся у Тагау, я объясню ему сам.              Гэри представлял, какой это будет тяжелый разговор: явиться на базу с пустым кораблем, вот так с порога заявить старому другу и его надежному контр-адмиралу, что его амбиции хотя и крайне внушительные, невыполнимы, будет равносильно предательству. А он давал Че клятву. Но ведь это ради его же блага. Это ради того, чтобы все они смогли работать, как раньше, и чтобы никто не оказался за решеткой также идиотски, как Буалье.              Экстра 7. Марко              Идти на Джемрок — дело неблагодарное. Почти гарантировано погружало на дно со всеми грузами и полным составом команды. Но мисс Гласс выслала их туда со словами: Марко вас найдет.              И в доказательство ее слов на второй день после отбытия к вечеру в небе вдалеке Блю заметил голубые сполохи. Карс обернулся. Феникс спустился ниже облаков, летел под ветер и, когда приземлился на палубу, сбросил крылья одним движением.              К ним подошел Декси. Блю немного опешил — но он молод, ничего страшного. Он-то не знал, что это всего-навсего любовник их президента.              — Марко, йой, — представился он. Протянул руку. Карс хмыкнул. Руку пожал уверено.              — Карс. Мой старший помощник и навигатор Декси.              — А, добрый вечер, — улыбнулся Декси, они тоже пожали руки. — Как вы нашли корабль? Меня не отпускает любопытство.              — Оставил свою вивр-карту ночью. Она тянется сама к себе, — сказал пират. Карс почувствовал в себе острое желание спросить, не собирается ли он втянуть Гласс во что-то опасное. Она и так себя успешно в это втягивала. Казалась рассудительной и умной девкой, а на деле башню-то ей снесло хорошенько.              — Умно, умно, — сказал Декси. — Мисс Гласс не сказала, как нам найтись. А тут в море опасно.              — Не будет проблемой, — сказал Марко. Карс смерил его взглядом. Да, пират знал, о чем говорит. Не будет проблемой не только потому, что местные пираты его в лицо знают и не сунутся, как заметят. Марко, если сунутся, разберется в одиночку и белой рубахи в крови не замарает.              А Гласс с ним спала. Губа не дура.              — Хорошо. Мы встаем на якорь через час. В камбузе найдется ужин.              — Это славно, йой. Спасибо. Я вмешиваться в управление кораблем не буду. Считайте пассажиром, — улыбнулся он. Карс хмыкнул.              — Ну пошли выпьем, пассажир, — сказал Карс.              На камбузе Марко объяснил, в чем дело, что он ожидает и почему их флот и союзники здесь не помощники. Флот был в Новом мире и долететь до Виски пик и неделю идти оттуда на Джемрок было быстрее (немного) и дешевле (существенно), чем из Нового мира. Кроме того, задача была торговая. Ради этого светить черными флагами было ни к чему. Поэтому Марко просил Гласс о помощи.              — Где она сейчас, кстати? — спросил Марко. Карс посмотрел на него из-под бровей.              — Занята.              — Я имею в виду, еще на Виски пик? Или уже в Маринфорде? Или куда она там собиралась?              Карс хмыкнул. Значит, он знал, что она с дозорными водится, и его это не тревожило. Гранд лайн всегда был чудной, но такого Карс раньше не припоминал.              — Сорвалась на Марифорд за два дня до того, как мы отплыли с Виски пик. Куда она там потом, она не рассказывала.              — Зоуи мало говорит о своих делах, йой, — сказал с пониманием Марко. Налег на ужин.              — Потому что сочиняет их на ходу, — сказал Карс. Они усмехнулись оба. И все же Марко называл ее по имени.              Те, кто ее уважал и кто ей подчинялся, звали ее Президент. Те, кто ее уважал, но не хотел признавать этого, звали ее по фамилии. Люди вроде Декси, обожженые вежливостью, называли ее Мисс. По имени на памяти Карса ее звал только Веритас. С ним она спала. Все сходилось.              Карс мог бы считать ее мешком денег с ножками, конечно. Не считать ее любовников, не замечать, кто там как ее зовет, не печалиться о ее делах, не внушать ей спокойствия, не просить ее поспать пары часов. Но когда она садилась перед ним в своих круглых солнцезащитных очках, несмотря на темные волосы, все же выглядела женской копией одного человека. Человека, которого Карс не видел уже девятнадцать лет.              Экстра 8. Капитан Бойс              Коммодор Перри, в отличие от мисс Гласс — несмотря на то, что он все же испытывал к ней определенное уважение — был настоящим коммодором. Перри был ее старше на пятнадцать лет и много сделал для Дозора, работал с огромным числом офицеров и солдат, и даже такой неординарно посредственный человек как капитан Бойс не должен был вызвать в нем удивления. И все же Бойс вызвал.              Потому что когда Перри пригласил капитана ответить на несколько вопросов о ходе плавания под протокол для разбирательства над мисс Гласс, Бойс вел себя так, будто расследование ведут над ним самим. Перри стоял в углу кабинета, поглядывая из-за плеча лейтенанта, ведущего протокол, как вписываются строчка за строчкой односложные ответы даже на самые безобидные вопросы, как «была ли соблюдена процедура ареста».              — Ладно, лейтенант. Сходите покурите, — сказал Перри, наконец. Бойс сидел, откинувшись на спинку стула. Немного развязно, с вызовом. Проследил взглядом за покинувшим кабинет лейтенантом. Потом перевел взгляд на Перри.              — Вне протокола? — спросил Бойс.              — Вне протокола, — подтвердил Перри. — Почему вы не отвечаете на эти вопросы? Вашей карьеры они никак не коснутся. А мисс Гласс замарала руки давно.              — Не так уж она их и замарала, судя по тому, что я видел, коммодор.              — И что вы видели?              — Что я видел? Я видел, как она поставила на место две дюжины солдат. Я видел, как она водит пиратов за нос, чтобы не доставляли хлопот ее людям. Я видел, как она навигатора за неделю научила чему-то, чему не учат в академиях.              — Что ж, никто не говорил, что она не умеет управлять людьми, — сказал Перри. — Она не умеет управлять собой.              — Вот про это я ничего не знаю. Если вы про то, что она злоупотребляет положением? Или может про то, что она якобы получает деньги за пиратские головы — чушь собачья — то вы можете меня арестовать, но как по мне, так плевать.              — Плевать? — удивленно поднял голову Перри.              — Да, плевать, — расправил плечи капитан Бойс. — Хоть убейте. Пусть она хоть мать родную продаст за бутылку винища, но мне нужно командование, не чтобы мне морали читало, а чтобы могло бить морды ублюдкам, чтобы велело сдохнуть, но не сдать корабля, но чтобы не разменивало мою жизнь понапрасну.              Перри не ожидал от Бойса такой решительности.              — Мне показалось, вы были скептично настроены к мисс Гласс.              — Ясен хрен был. Девица, двадцать лет, — усмехнулся криво Бойс. — Я и сам не ожидал. Но море-то вскрыло карты. Двадцать, значит, двадцать, мало что ли теперь малолеток, у которых море в крови? Я на эти вопросы не отвечу, — он указал на листки пренебрежительно. — Но вы, Перри, вы видели эту команду. Марионетки вяленые. Видим пиратов — думаю, ну все, они сейчас все — за борт дельфинчиком. Вы с ними ничего не сделали, у вас все: процедуры, рапорты, бумаги: все по-правильному, по учебнику, а команда как дохлый червь. А эта женщина из человека страх перед смертью вытрясла за один вечер. Не розгой, не публичными выговорами. — Перри поднял бровь. Это явно относилось к тому, что вице-адмирал выговор ей вынес: по поводу пиратов и Барок Воркс. Потом, правда, они с Гарпом долго смеялись над этой историей. — Словами. Делом.              Вернулся лейтенант. Бойс замолчал.              Перри просмотрел протокол. Подал его Бойсу на подпись. Капитан прочитал бумаги внимательно, вычеркнул несколько строк. Подписался. Перри забрал бумаги.              — Что ж, вы свободны, капитан.              Бойс поднялся, вяло отдал честь, но не вышел.              — А что с ней будет-то?              Перри неопределенно покачал головой.              — Что ж, на самом деле очень мало ее проступков доказаны достаточно однозначно. Много белых пятен, мало следов. Поэтому я предполагаю, что дело кончится переаттестацией. Сложно сказать, что будет после.              — Плохи ее дела, — сказал Бойс.              Перри позволил себе усмехнуться. О переаттестациях ходила дурная слава: говорили, что их никто никогда не сдавал. Это было чистейшей правдой, потому что обычно на переаттестации оказывались действительно плохо способные офицеры, получившие погоны по блату. Но вот у мисс Гласс были все шансы, потому что Бойс говорил абсолютную истину, а в переаттестации части на соответствие моральным идеалам нет.              — Вы, Бойс, знаете, к кому назначены? — спросил Перри. Капитан покачал головой. — Я сообщу вице-адмиралу.