Der Nebel

Джинни всё ещё казалось, что это какая-то паршивая галлюцинация. Потому что из десятка возможных локаций и более двух сотен волшебников они оказались в одном помещении со слизеринской братией. Тот, кто занимался распределением, больной ублюдок с наклонностями садиста или комик с самым чёрным юмором. В подобной атмосфере не то что нельзя вернуть поехавшую крышу на место, но и здоровая, скорее всего, начнёт протекать. — Бараш, — удручённо протянула Уизли, опираясь на плечо Теодора всем весом, — ты только не дёргайся. — Боишься навернуться? — с усмешкой поинтересовался он. — Боюсь, что укачает, — фыркнула Джинни, лениво зевнув. — Мерлин, дыши в другую сторону, — стирая из уголка глаза скопившуюся от смеха слезу, выпалил Нотт. — А то твоя личная проблема станет нашей общей. — Фу, — брезгливо скривился Блейз, усаживаясь по правую руку от него. Гермиона без каких-либо комментариев прошла в нескольких шагах от этой компании, решив обойти конструкцию из парт со стороны отдельно стоящего стола. Теодор заелозил под локтем, чуть не свернув себе шею от слишком активного проявления интереса. И это было вполне обоснованно. За последние полгода Гермиона значительно изменилась как по характеру, так и внешне. Прежде небрежные, вечно пушистые волосы сейчас стали аккуратными кудрями, а мешковатый свитер и тёмную невзрачную юбку сменили короткие шорты и простая белая майка, открывавшая весьма неплохой вид на фигуру. Сверху на ней была накинута широкая тёмно-бордовая вельветовая рубашка с мужского плеча. Неудивительно, что она вызывала у присутствующих бывших сокурсников любопытство и недоумение. По тупости лица Гойла даже нельзя было определить восторг это или ужас. Да и с уверенностью сказать, на кого из них пялятся больше, Джинни тоже не могла по нескольким причинам. Во-первых, мужскую часть собрания слишком рассредоточило по кабинету, а вертеть головой с огромным энтузиазмом сейчас было не лучшей идеей. А во-вторых, Уизли мало беспокоило, кто кого рассматривает, ибо даже в больной фантазии не хотела представлять эту эротику, а тем более её последствия. В сознание ворвался звук падающей металлической ёмкости и выливающейся жидкости. Джинни медленно обернулась, уже чётко понимая, что её любимая шизанутая подруга обладает самыми кривыми руками в этом кантоне. Полумна негромко ойкнула, прикрывая рот ладонью, а Грейнджер сделала шаг назад, слегка нахмурив лоб. — Твою мать… — глядя на растекающуюся лужу на полу, скривилась Гермиона. — Джинни, мы же договаривались, утром ты начинаешь с низкого градуса. — Ей нихуя нельзя доверить! — возмущённо проскандировала Уизли, вытягиваясь и отодвигаясь от Нотта. — Это, вообще-то, был обед! — Хотел бы я посмотреть на ваше меню, — распахнув глаза шире, выпалил Блейз. — Печень откажет, — буркнула Гермиона и, всё-таки развернувшись, направилась к свободным местам через слизеринское замешательство. Как только Уизли сделала несколько шагов к источнику пряного запаха, Нотт молниеносно оттолкнулся от парты, балансируя на двух ножках стула, и мечтательно вздохнул. Джинни только фыркнула, даже не пытаясь проследить направление его взгляда. Вряд ли он пытается лучше осмотреть антураж. Но заметив, как Полумна виновато подняла флягу, Уизли моментально переключила внимание на подругу. Она тяжело вздохнула, грустно глядя на медово-коричневое пятно, растекающееся по полу. Поджав губы и наигранно-грустно выдохнув, Джинни достала из сумки ещё одну фляжку тёмно-синего цвета и медленно открутила крышку. Уже поднося флягу к губам, она наткнулась на вопросительно-возмущённый взгляд Лавгуд. — А к чему тогда был весь драматизм? — всплеснув руками, спросила та, но вздрогнула, когда сбоку послышался глухой шлепок от удара. Всплеск напряжения в помещении проскользнул коротким импульсом вдоль позвоночника. Джинни сделала ещё один большой глоток, прежде чем обернуться. Что-то ей подсказывало, что среди мужской части коллектива убыло. Интуиция не особо сильно её подвела. — Ещё раз так сделаешь, — сильно склонив голову на бок, поговорила Грейнджер, глядя куда-то под парту, — будет хуже. Из-под стола сначала показалась одна рука, а затем уже и сам покрасневший Теодор. Он поднялся на ноги, запрокинув голову назад, и прикрыл нос запястьем, усаживаясь на стул. По его виду нельзя было сказать, что он сильно расстроен произошедшим с ним событием. Уизли вопросительно приподняла бровь, на что Гойл только развёл руками, а Малфой, кажется, пребывал под таким впечатлением от увиденного, что так и не смог преодолеть оцепенение. — Он слишком близко разглядывал чужие ноги, — шёпотом произнёс Забини, беззвучно матерясь и жестикулируя. — Я, кажется, влюбился, — сдавленно пробубнил Теодор, стирая струйку крови с подбородка. — Кто-нибудь знает историю более счастливого начала отношений? — Да, — иронично ответила Джинни. — Любая. «Какой оптимистичный придурок… — первая мысль, которая промелькнула в голове от неизменной одухотворённости лица Нотта, — …но наивный.» Нельзя сказать, что Уизли была удивлена подобным выпадом со стороны подруги. Всё-таки прошло уже полторы минуты с тех пор, как Гермиона вошла в кабинет с бывшими слизеринцами, а все ещё были целы. Даже какой-то не порядок. Уизли в принципе перестала удивляться происходящему вокруг после того, как вернулась в Хогвартс с летних каникул. Гермиона и Полумна тоже вернулись, чтобы пройти сжатый краткий курс и сдать предметы экстерном. Но кто мог знать, что звание героя предполагает в обществе такой резонанс? Каждое движение рассматривалось словно под микроскопом. Каждое брошенное слово возводилось в абсолют. Личное пространство растворилось под пристальными взглядами со всех сторон. А жёлтая пресса была готова ночевать под кроватью, чтобы раздобыть хоть что-то провокационное. Любой соплохвост из самой грязной щели считал своим долгом объяснить, каким должно быть поведение обладателей ордена Мерлина и что нужно делать дальше. Но не для всех слава стала тяжёлым бременем. Рональд в силу своего воспитания больше смущался от чрезмерного внимания к своей персоне, а вот с Гарри дела обстояли совершенно иначе. Приученный с малых лет к повышенному интересу, Избранный теперь не имел отбоя как от журналистов, так и от помешанных фанаток. Поттер и раньше не отличался стабильным настроением и скромностью, а теперь его нарциссизм обрёл новое лицо. Точнее лица. А если ещё точнее рты, которые юные волшебницы пытались пристроить на его член, даже когда он чистил зубы. Если по началу Джинни не придавала этому значения, поскольку все они привыкали к новому амплуа, то очередная вертихвостка со спермой на губах просто вывела её из себя. Он даже не оправдывался. На лбу не хватало только бегущей строки: «Ну, я же Избранный. Чего ты хотела?». А хотела Уизли разбить ему очки и завернуть причину раздора в узел. Но длины не хватило, поэтому ей удалось исполнить только первый пункт. Как бы это ни звучало удивительно, но озвучили этот скандал только в жёлтой прессе, так как сами участники конфликта отказались давать комментарии и, по официальной версии, взяли перерыв в отношениях. Джинни просто не хотелось давать ещё один повод для того, чтобы ушлая пресса копалась в её белье. Гарри с радостью согласился, ведь статус «занятого» волшебника был ему более выгоден: никаких последствий и обещаний жениться давать не приходилось. — Вот тебе тут явно самое место, — всё-таки хмыкнул Драко, презрительно поморщившись. Повисло молчание. Все обернулись в сторону Грейнджер, которая небрежно бросила сумку на пустой стул и медленно подняла на Драко взгляд. Уизли ощутила странную тревожность, исходящую от стен. Атмосфера вокруг мгновенно изменилась, словно нагнетая ситуацию ещё сильнее. Волны из фраз на потолке судорожно набегали друг на друга, сталкиваясь и рассыпаясь в бурлящую пену. Несмотря на то, что вокруг стояла тишина, Джинни на секунду зависла, увидев звуки разбивающейся воды. «Слышать глазами — это какая-то новая штучка, — вдохнув чуть глубже, она зажмурилась и потерла лоб пальцами, а после, снова взглянув наверх, уже не обнаружила ничего подобного. — Ладно. Больше мы не будем смешивать виски с кефиром. Так и знала, что правильное питание — это не моё». — Оу… — протянула Лавгуд, прислонившись бёдрами к отдельно стоящему столу и приоткрыв рот. — Что? — суетливо оборачиваясь по сторонам и не понимая, отчего девочки замерли, уточнил Забини. — Повтори, — сухо бросила Гермиона, чуть склоняя голову на бок.

✁ - - - - - - - - - - - Выписка из личного дела пациента №11194/D-50-59 Девиации: Повышенный старт-рефлекс, острая агрессивная возбудимость, гипербдительность, трудности со сном. Раздражитель: Негативные эмоциональные всплески (искусственно преувеличены) Уровень социальной адаптации: Ниже среднего Уровень опасности: Выше среднего - - - - - - - - - - - - -

— Таким неуравновешенным, как ты, здесь самое место, — спокойно протянул Малфой, приподнимаясь из-за стола и опираясь на него руками. — Ты всегда отличалась от нормальных волшебников. — А я, походу, не того бараном назвала, — поджимая губы, пробубнила себе под нос Джинни, оборачиваясь к Полумне. — У нас есть место в списке калек? — Думаешь, так легко отделается? — скривившись в ответной улыбке, Лавгуд свела вместе брови. Глаза Блейза уже должны были выпасть, судя по ощущениям Уизли, но он как-то сохранял целостность своего лица, в отличие от Теодора, который даже не пытался прикрыть челюсть. Но ответить Джинни не успела. Парта, стоящая около Гермионы, пролетела через весь кабинет, с ужасающей силой врезаясь в стол Малфоя. Тот не успел ничего предпринять, а потому, встретившись с краем стола, согнулся пополам, частично укладываясь на предмет мебели сверху. — Ауч... — прикрывая рот ладонью, Лавгуд втянула воздух сквозь зубы, и её лицо отзеркалило гримасу боли. Парта Гермионы отскочила в сторону при столкновении, зато стол Драко вдавил его прямо в открытый стеллаж с книгами. Спина аристократа ударилась о полки, отчего мебель пошатнулась и парочка книг рухнула с полок сверху прямо на него. Малфой издал сдавленный стон и осел на пол. Повисло молчание. Грейнджер неспешными шагами продефилировала мимо нарушенного ряда парт, постукивая пальцами по своей волшебной палочке. Загораживающий пострадавшего стол со скрипучим звуком отъехал вправо, открывая малоприятную картину. Гермиона равнодушно сложила руки на груди, неудовлетворённо глядя, как её жертва потирает затылок и кривится. — Таким, как ты, подарили второй шанс, чтобы ты научился вовремя закрывать рот, — она чуть приподняла подбородок, когда встретилась с Малфоем глазами. — Твоё мнение должно храниться на дне Чёрного озера, в самой глубокой впадине, куда даже русалки не заплывают. — Грязнокровая сука, — выплюнул он, расправляя лопатки. Гермиона только закатила глаза и взмахнула палочкой, отчего книги ожили и ринулись вниз, атакуя обидчика. А сама разъярённая леди вернулась к своему месту, попутно увлекая за собой свой стол. Она спокойно заняла стул и принялась доставать что-то из сумки, пока методичное литературное нападение продолжалось на заднем плане. Джинни почувствовала, как её футболку аккуратно тянут вниз. Она перевела взгляд на край серой ткани, которую Забини отрешённо подёргивал двумя пальцами. — Подкаты у тебя так себе, — фыркнула она, вновь открывая фляжку. — Я боюсь даже пытаться, — не отводя взгляд от Гермионы, спокойно раскладывающей перед собой какие-то книжки, протараторил Блейз. — Вы где комплекс отличницы на садизм обменяли? — Тебе там не продадут, — бросив оценивающий взгляд на разрушения, задумчиво проговорила Уизли. — Сегодня даже как-то лояльно, — и перевела взгляд на Полумну. — Ты должна мне десятку. — Ничего ещё не закончилось, — отрицательно мотнув головой, Лавгуд мечтательно закусила губу. — Может, он сляжет с тяжёлыми увечьями или умрёт к концу дня. — А она может это не таким томным голосом говорить? — отрешённо пробубнил Забини себе под нос, отводя взгляд в сторону. — Я должен другу сочувствовать. — Представь, что у них семейные разборки, — отмахнулась Уизли, глотнув обжигающую жидкость. — Бьёт — значит любит. Если бывшие слизеринцы всё ещё отходили от шока, то девушки уже привыкли к подобным острым реакциям со стороны своей подруги. Никто бы не стал называть это нормой, однако и осуждать подобное поведение тоже язык бы не повернулся. Джинни точно не могла сказать, как бы она реагировала на суицид обоих родителей. Слишком сложная и болезненная тема, которой старались не касаться даже вскользь. Любое упоминание обостряло приступы агрессии, особенно на фоне того, что многие волшебники, уличённые в сотрудничестве с Пожирателями Смерти, были прощены и реабилитированы. А уж Малфой с его меткой на левом предплечье был для Гермионы как красная тряпка для быка. — Интересно, я должен расстраиваться, — многозначительно выдавил Нотт, приведя лицо в приличный вид, — что меня любят меньше? — Я думаю без любви жизнь прожить, — опираясь подбородком на костяшки, отрицательно мотнул головой Блейз. — Оно как-то спокойнее. Пожав плечами, Уизли мельком кинула взгляд на падающие на пол книги. Видимо, Гермиона успокоилась и сегодня обойдётся без серьёзного кровопролития. Непонятное движение на стене попало в уголок бокового зрения. От Малфоя падала белая тень. Джинни проморгалась, с подозрением глянув на фляжку и обратно. Наваждение не исчезло. «А нельзя было до более весёлых галлюцинаций допиться? — неотрывно наблюдая, как силуэт становится чётче, а затем и вовсе отделяется и уходит прочь, подумала она. — Ну охренеть теперь… Меня сейчас бросил мой приход?». Тяжело дыша, Драко всё ещё сидел на полу и приходил в себя от безжалостного принудительного расширения кругозора. Судя по тому, что он не вопил как больной, Гермиона ему ничего не сломала. Блейз с Теодором продолжали беззвучно выражать негодование, демонстрируя, как бы выглядел мат, если бы стал человеком. По личному восприятию Джинни итальянской шоколадке подошло бы выражение «ахуеть», а бараш был бы отличной хуманизацией слова «бля». С Драко она ещё не определилась, но, возможно, смертникам и не обязательно давать какую-то ассоциацию. Неизвестно, как долго ему посчастливится передвигаться на своих двоих. Луна принялась исправлять последствия ромового недоразумения, в то время как Драко подал первые признаки жизни из-под завала. Эта душещипательная картина мало интересовала Джинни. Она, определённо, видела экшен намного эффектнее и качественнее, а актёрская игра невезучего аристократа вообще смахивала на паршивую преувеличенную драму. Не желая выносить театральность происходящего, Уизли прикинула маршрут до свободной парты, и он оказался не особо удовлетворительным. Поэтому она спокойно прислонилась к стенке и осела на пол, ожидая, пока алкогольный потоп устранят. Лениво зевнув, Уизли наткнулась взглядом на бывшего профессора Хогвартса, остановившегося в дверном проёме и неудовлетворённо оглядывающего антураж помещения. — Мистер Малфой, когда я сказал «не облажайтесь»... — он ненадолго замолчал, приподнимая бровь, — почему вы решили, что это фигуральное выражение?