***
Всю дорогу до своего кабинета Дамблдор обдумывал ситуацию с Попечительским советом, ему не давали покоя вопросы, почему те пошли навстречу опекуну Поттера, почему позволили... нет, не позволили, а потребовали выделить этого мальчика среди других студентов! Это не шло вразрез существующим правилам, и все же… Никогда на памяти Дамблдора ни один студент не пользовался подобными привилегиями, тем более сразу после поступления в Хогвартс, не добившись особого к себе отношения своими заслугами в учебе или общественной деятельности школы. Что предпринял опекун Поттера, чтобы заставить Попечительский совет так поступить? Он подкупил их? Пригрозил чем-то? — А что если я смотрю не в ту сторону? — прошептал Дамблдор, резко остановившись в пустынном коридоре — большинство обитателей Хогвартса все еще спали в своих постелях. Его сердце заколотилось от испуга так, словно сейчас небо должно упасть на землю. — Что если... Дамблдор поглядел по сторонам, определяясь с тем, где находится — до кабинета осталось пройти совсем немного, и он поспешил укрыться за надежными стенами, чтобы никто не стал случайным свидетелем его рассуждений, которые были настолько важны, что их приходилось проговаривать вслух, чтобы сразу оценить на предмет логичности как бы со стороны. Стоило двери отсечь его ото всех, как он продолжил свою мысль практически с того места, на котором остановился: — Что если это не Поттера, а его опекуна надо опасаться? Если это он — тот, кто вернулся в этот мир? Его незаурядная сила, которую он практически продемонстрировал во время нашей встречи, точно не была светлой. И он не побоялся завуалировано угрожать мне. А еще... он вел себя так, словно был моим соперником. Такой точно мог запугать Попечительский совет или, напротив, открыться своим сторонникам и потребовать привилегий для Поттера, которого сделал своим тайным оружием против меня. Он хочет, чтобы я оказался уязвим на своей же территории? Зачем тогда выставлять такие условия для его занятий? Зачем так рано раскрывать свои карты? Я вижу одну причину — доказать мне, что я не хозяин в собственной школе. Что кто-то может диктовать мне условия, что и как делать. Чтобы продемонстрировать мне, что какой-то мальчишка настолько особенный, что может качать свои права даже в столь юном возрасте. Раздражение Дамблдора выросло до такого уровня, что уже начало переплавляться в негодование и злость. Магия вокруг него уплотнилась, что свидетельствовало о силе рассерженного мага. — Почему я раньше этого не понял? Почему так спокойно отнесся к приказу Попечительского совета? Это же может оказаться хитрым ходом Тома, вернувшегося в этот мир в теле другого человека. Я ведь предвидел это. Я понял, что Том не погиб окончательно, еще в восемьдесят первом. Праха, оставшегося после того, как в него ударила собственная преображенная Авада, отразившаяся ото лба ребенка, было слишком мало. Значит, Том все же как-то сумел уйти оттуда? Или нет? Да и не могла Авада испепелить его. Это заклятие так не работает. Все же более вероятно, что он развоплотился, тогда материальное тело просто исчезло, а на его месте остался прах только от одежды, — Дамблдор судорожно анализировал свое предположение. — Я столько лет бьюсь над этой загадкой. И лишь одно остается неизменным — я уверен, что он обязательно возвратится, раз его душа смогла задержаться в этом мире, проникнув в единственное живое существо, находившееся поблизости в момент его развоплощения. Так почему бы ему не устроиться в теле опекуна Поттера? Но тогда мальчишка должен быть абсолютно обычным и не проявлять особых способностей, а это не так. И Помфри сказала, что Поттер сильнее остальных ровесников. Не на пустом же месте у него такие способности? Хотя... Я еще не видел его способностей, кроме кое-какой работы с мечом, что, в общем-то, действительно впечатляет. Остальное — только мои предположения. Так это все же его опекун? В нем душа Тома? Нет! — Дамблдор сделал глубокий вдох — он и не заметил, что почти не дышал, пока перебирал факты и делал предположения. — Нет, — повторил он спокойнее, покачав для убедительности своего вывода головой, и постарался выровнять дыхание. — Не может быть. Том не владел искусством мечника, а Поттер научился этому явно у своего наставника — этого китайца, — имя опекуна Гарри все никак не хотело запоминаться, постоянно ускользая из памяти. — Если Том полностью подчинил себе этого магистра, то свои навыки тот тоже потерял бы. Разве не так? Том ведь точно не стал бы мириться с тем, чтобы в его теле осталось хоть что-то от прежнего хозяина. Значит, все дело в мальчишке. Чужая магическая энергия растворилась в нем, а душа Тома подавила первоначальную, раз шрам исчез. Никто не может избавить человека от одержимости без вреда носителю. Даже некроманты не способны проделать такое без последствий для психики человека. А Поттер не кажется невменяемым, следовательно, сущность Тома все еще в нем и, вероятнее всего, доминирует. Жаль, проверить такое практически невозможно, если личность реципиента поглощена полностью. А это вполне предсказуемо, ведь Поттер был младенцем, когда подвергся нападению. Все логично. Дамблдор покивал своим словам и даже нервно улыбнулся — он снова убедил себя в правильности прежних выводов. Мысль о том, что он мог ошибиться при первичной диагностике Поттера в ту давнюю хэллоуинскую ночь, даже не приходила ему в голову, так же как и предположение, что кто-то все же способен сделать то, что он сам считал невозможным. — Пора поговорить с мальчишкой. Наверняка он чем-нибудь выдаст себя, если правильно повести беседу.***
Чтобы не нарушать сложившуюся за несколько лет традицию и не давать Дамблдору повода считать, что что-то изменится и в этом году, Снейп сразу после завтрака в субботу покинул Хогвартс, отправившись в Лесной дом. Он не мог взять с собой Гарри, но пообещал ему, что вечером они с наставником обязательно его тайно заберут домой хотя бы на пару часов, ведь Форест должен был уже дать Вэй Усяню доступ к территории по незримым путям. Так что Гарри был предоставлен сам себе целый день, а вечером, как и ранее, объявив друзьям, что идет в честь выходного дня на длинную медитацию, отправился в покои Снейпа, где и впрямь немного успел позаниматься до того, как там появился хозяин вместе с Вэй Усянем, чтобы забрать его в деревню друидов — Форест хотел немного поработать с Гарри. К отбою Поттер был в своей постели в факультетской спальне, а Северус пообещал, что вернется к утренней тренировке. Ему хотелось бы задержаться дома, но Дамблдор не должен был получить причину для упреков. Напротив, Снейп хотел показать, что очень ответственно относится к поручению Попечительского совета, так сказать, переадресованного ему директором школы. Вэй Усянь к шести утра просто пришел по незримому пути и отправился на разминку вместе с Гарри и Северусом, вернувшимся обычным путем, чтобы не привлекать внимания Дамблдора внезапным появлением в школе. Так они начали вырабатывать новый образ их семейной жизни с учетом сложившихся обстоятельств. Вэй Усяню, конечно же, придется пока что скрываться от посторонних, чтобы не выдать своей возможности попадать в Хогвартс тайно, но это даже немного забавляло.***
В воскресенье во время завтрака Поттер решил немного изменить школьное меню, добавив в него чай вместо тыквенного сока. Само собой, он предупредил Снейпа о том, что собирался сделать, предварительно расспросив и убедившись, что в Хогвартсе нет правила, запрещавшего бы готовить чай самостоятельно в Большом зале. Так что, устроившись за столом, он тут же достал из сумки чайник и кувшин с водой. Стоило друзьям заметить его приготовления, как Нотт тут же спросил: — А для нас чашки прихватил? — Конечно. Если хотите — присоединяйтесь, — заверил Гарри, достав пиалы и, с помощью талисмана вскипятив воду, заваривая чай. Он делал вид, что не замечает ни интереса других студентов, ни того, как на него смотрят преподаватели, пытаясь понять, чем он занимается. — Поттер, это чай? — спросил староста Оливер Риверс. — Да. Тоже хочешь? — с улыбкой предложил Гарри. — Не откажусь. Этот тыквенный сок уже в печенках сидит. Раньше такого не было, — кивнул тот и, постучав волшебной палочкой по столу, попросил: — Дайте, пожалуйста, пустую чашку, — и та тут же появилась перед ним. Заметив удивление первогодок, он пояснил: — Домовики не могут дать ничего сверх меню, кроме воды и пустой посуды или столовых приборов, если вы, например, случайно уроните свои на пол. А еще это работает, если вам не досталось какого-то блюда — домовики всегда готовят еду с небольшим запасом для желающих добавки. Запомнили, что надо сделать? Просто постучите волшебной палочкой по столу и попросите. — То есть, я могу попросить у них кипяток для чая? — Гарри заинтересовала выясненная возможность. — Не знаю. Я никогда не просил. Попробуешь в следующий раз, — подавая пустую чашку, честно ответил Оливер. — Угощайся, — наполнив чашку ароматным напитком, Гарри двумя руками, как и полагалось, подал ее Риверсу. Было заметно, что и некоторые другие слизеринцы не отказались бы отведать душистого чая, заваренного Поттером, но постеснялись попросить, к тому же за преподавательским столом наметилось движение — Дамблдор, МакГонагалл и Снейп, перекинувшись несколькими словами, встали со своих мест и направились к слизеринскому столу. Так что все принялись наблюдать, что произойдет дальше. — Мистер Поттер, а что это вы делаете? — Дамблдор притворился, словно не понял, чем занят Гарри. — Завариваю чай, сэр. — И зачем? — теперь в мягком тоне директора появились предупреждающие нотки, слегка демонстрирующие его недовольство. — Чтобы пить, сэр. Утреннее чаепитие очень помогает зарядиться бодростью на весь день, — с обаятельной улыбкой, словно был доволен поделиться знаниями, ответил Гарри, спокойно продолжая разливать чай по пиалам и подавая их друзьям. — Вам налить, сэр? — Не надо. Гарри, этого нельзя делать. Меню составлено с учетом всех требований для здорового питания студентов. К тому же в Большом зале, как и в коридорах, запрещено колдовать, — голос Дамблдора все еще сочился сладостью, но взгляд постепенно холодел. Директор уже заметил, что была допущена ошибка, из-за которой домовики, строго выполнявшие распоряжения, перестали подавать чай на столы студентов, и планировал в ближайшее время исправить ситуацию, но все как-то не доходили руки. Однако и не собирался давать Поттеру своевольничать, особенно в свете недавних размышлений. — Я больше не могу пить тыквенный сок трижды в день. У меня от него болит живот. В правилах Хогвартса я не нашел упоминаний о запрете пить чай. Там же нет ничего и о том, что нельзя заваривать чай хоть здесь, хоть где-либо еще на территории школы. И я не колдую, сэр. Я использую талисманы заклинателя, — Поттер указал рукой на полоску бамбуковой бумаги на боку чайника. Он говорил спокойно и без вызова, просто поясняя свою точку зрения, поглядывая на МакГонагалл и Снейпа, молча стоявших за спиной директора и не выказывавших ни малейшего недовольства его действиями. — Но тыквенный сок очень полезен, — Дамблдор и хотел бы своей волей просто запретить самодеятельность Поттера, но в правилах школы и впрямь не было подобных запретов, ведь тогда и преподавателям придется их придерживаться, а те на такое не согласятся, потому что любили попить чай и в рабочих кабинетах, и в своих апартаментах, к тому же чаще всего именно сами его и готовили. — Почему же тогда учителя не пьют тыквенный сок? Почему за преподавательским столом подают чай и кофе? Директор Дамблдор, если вам не нравится, что я сам занимаюсь приготовлением чая, то, пожалуйста, дайте распоряжение, чтобы нам подавали не только тыквенный сок, но и чай на выбор. А вообще было бы неплохо иногда пить другие соки, компоты, молоко, какао или горячий шоколад, — последнее Гарри сказал уже из вредности, хотя никто не смог бы уличить его в дерзости. К тому же все студенты, которые слышали его слова, тут же активно закивали и заугукали, поддержав его просьбу. — Мистер Поттер, меню утверждено на весь семестр, — подала голос МакГонагалл, заметив, что Дамблдор не знал, что ответить студенту, по сути, раскритиковавшему его способность понимать нужды студентов. — Мы обязательно на будущее учтем ваши пожелания. А насчет чая, пожалуй, мы сможем распорядиться и сегодня же, не так ли, Альбус? — Конечно, — процедил сквозь зубы тот и, перед тем как вернуться на свое место за столом для преподавателей, с прищуром посмотрел на Поттера, гадая, сколько еще неприятностей тот ему устроит, вот так бессовестно топчась по авторитету великого волшебника. Дамблдор кожей чувствовал, что ему не будет спокойной жизни с таким непредсказуемым Поттером. Он все сильнее убеждал себя, что ему противостоит Том, вселившийся в Поттера и использовавший того как своеобразное оружие. Дамблдор выискивал во всех действиях Гарри скрытый смысл. И теперь, медленно и важно вышагивая по пути к своему креслу за столом для преподавателей, он анализировал произошедшее. Не сумев найти способ повернуть инцидент в свою пользу, он с досадой подумал: «Ничего, я все равно заставлю его играть по моим правилам. Еще не знаю, как именно, но заставлю и выведу на чистую воду. Для начала надо все же выяснить настоящий уровень способностей мальчишки, чтобы определиться — достались ли ему все знания и память Тома или он забыл ту жизнь? Устрою ему проверку». А тем временем МакГонагалл, прежде чем последовать за директором, спросила: — Мистер Поттер, у вас будет немного времени после завтрака, чтобы поговорить со мной? — а заметив вопросительный взгляд Снейпа, тут же пояснила: — Я хотела бы побольше узнать про талисманы и заклинателей. — Конечно, профессор. Во сколько мне к вам зайти и где вас можно найти? — Гарри улыбнулся — ему нравилась профессор трансфигурации. Она была строгой, но к нему всегда относилась по-доброму. — Сегодня хорошая погода. Давайте встретимся в вестибюле часов в десять, прогуляемся на свежем воздухе и заодно поговорим, — предложила МакГонагалл, а затем, глянув на прислушивавшихся однокурсников Гарри, сказала: — Если вам скучно одному приходить, можете взять кого-нибудь из друзей. — Хорошо, профессор. Я приду, — тут же пообещал Гарри. — Возвращайтесь к завтраку, — МакГонагалл кивнула в ответ и заторопилась на свое место — она тоже еще не позавтракала из-за желания Дамблдора разобраться со «странным поведением» первокурсников со Слизерина. Снейп не стал ничего говорить, а только одарил Гарри внимательным предупреждающим взглядом, намекая, что следует быть внимательным во время предстоящей беседы.***
Поттер решил воспользоваться разрешением и отправился на встречу к профессору МакГонагалл с Малфоем, который изъявил желание его сопровождать сразу после того, как они продолжили завтрак. Беседа на удивление вышла довольно приятной. Гарри, само собой, не раскрывал никаких тайн заклинателей, но в общих чертах ответил на все вопросы, заданные ему профессором МакГонагалл, с интересом слушавшей его объяснения. Он специально захватил с собой пару талисманов — для кипячения воды и для сохранения пищи свежей — и подарил их МакГонагалл, соответственно рассказав, как ими пользоваться, тем самым еще сильнее покорив ее сердце, и так давно отданное когда-то пропавшему сироте.