***
Воскресный обед принес еще одни новости. Все предыдущие дни в прессе понемногу поднималась тема поступления Поттера на Слизерин и его воспитания иностранцем. В конце концов всплыло, что мистер Вэй Усянь не просто его воспитывал, но и является законным опекуном, что закономерно вызвало вопросы к Дамблдору. И вот в этом номере «Ежедневного Пророка» напечатали короткое интервью с тем, кто десять лет утверждал, что именно он является опекуном Гарри Поттера и заботится о нем. Дамблдор не стал оправдываться за свою ложь, а, напротив, пожурил журналистов за то, что они своим неуемным любопытством мешают осуществлению его планов по защите Мальчика-который-выжил. Он открыто заявил: «Неужели вы не понимаете, что мне было необходимо надежно спрятать Гарри, чтобы до него не добрались оставшиеся на свободе Пожиратели Смерти или кто-то сочувствующий их идеям? Мальчик рос в спокойной обстановке, окруженный достаточной заботой и вниманием. Я делал то, что требовалось для обеспечения ему нормального детства. Надеюсь, больше прений по этому поводу не будет. Тема закрыта». Тем самым Дамблдор дал понять настырным репортерам, что больше к нему с подобными вопросами обращаться не стоит. Само собой, далеко не всех волшебников удовлетворил столь скупой ответ, но, как показало будущее, всем пришлось смириться с тем, что больше комментариев на этот счет Дамблдор давать не намерен, как и не собирался пояснять, почему поступил так, а не иначе, довольно прозрачно сообщив широкой публике, что якобы именно он поспособствовал тому, чтобы Поттер так провел годы до школы. Эта отговорка показалась Дамблдору самой подходящей, хотя и могла преподнести сюрпризы. Но наверняка в ближайшем будущем, как он думал, позволит надеяться, что правда об обстоятельствах десятилетней давности не выплывет на свет, ведь должна удовлетворить опекуна Поттера, явно пока не собиравшегося выходить в свет и продолжавшего жить где-то среди магглов.***
Точно в указанное время Поттер подошел к горгулье, охраняющей вход в директорский кабинет. Снейп, само собой, после того, как Гарри пришел к нему, чтобы расспросить, где находятся апартаменты Дамблдора, вызвался сопроводить его. — Проходи, Гарри, — донеслось из-за двери, стоило Поттеру в нее постучать — его точно ожидали. — Северус? А ты зачем пришел? — увидев Снейпа, шедшего следом за Поттером, спросил Дамблдор не слишком приветливым тоном. — Мистер Поттер попросил меня показать, где находится твой кабинет. Я не стал ему отказывать, так как мне все равно требовалось передать тебе окончательные планы моих занятий на этот семестр, — Северус широким шагом пересек комнату и положил перед директором папку с бумагами, о которых сказал. — Могу я узнать, по какому поводу ты вызвал студента моего факультета? Он в чем-то провинился? — Нет, что ты. Мистера Поттера хвалят все преподаватели. Я просто хотел с ним побеседовать. — Можно остаться и послушать? Я же его декан, — Северус посмотрел Дамблдору в глаза, давая понять, что готов настаивать на своем присутствии, поэтому тот после небольшого молчаливого противостояния взглядов, пусть и неохотно, но сдался: — Конечно. У нас с Гарри нет секретов от его декана, — последнее слово было сказано с некоторым сарказмом, демонстрируя, что Дамблдор прекрасно понял резоны Снейпа, желавшего утолить свое любопытство. — Присаживайся, Северус. Гарри, не стой у двери, проходи, пожалуйста. Займи любое место, где тебе удобно, — Дамблдор указал на несколько стульев, стоявших в кабинете и возле его стола, и возле стены. — Я не задержу тебя надолго. Скажи, тебе нравится в Хогвартсе? — Да, сэр, — Гарри, помня наставления Драко и Снейпа, решил отвечать кратко. — Расскажи мне о себе. Где ты жил до поступления в школу? Где учился, с кем дружил? — Я с опекуном жил в Вулере, там и в младшую школу ходил. Мои товарищи по учебе были в основном магглами, поэтому я не очень с ними сближался. — Ты уже тогда знал, что ты волшебник? — Конечно. Я же колдовал, — Гарри посмотрел на Дамблдора так, словно не понимал, почему у того возник такой вопрос. — Еще до того, как у тебя случился первый выброс? — Да, — Гарри кивнул. Это тоже по согласованию с наставником и Северусом было решено не скрывать, ведь заклинательство имеет другую основу для колдовства. — Только без волшебной палочки. Меня наставник с трех лет обучает пользоваться своими способностями. — Понятно, — Дамблдор задумчиво пожевал губу. Его подозрения насчет того, что мальчишке передались способности Тома Риддла получили косвенное подтверждение, ведь без активного магического ядра нельзя колдовать, а оно просыпается в волшебнике с первым выбросом. Следовательно, пользоваться магическими силами можно было только из какого-то другого источника, предположительно, привнесенного посторонней сущностью. — Ты сказал, что в начальной школе все в основном были магглами? Значит, с тобой учились и волшебники? — Дамблдор всегда славился умением четко подмечать детали в разговоре и теперь хотел выяснить, кто еще замешан в том, что Поттера нельзя было отыскать, кроме его китайца-наставника. — Когда я поступил в Хогвартс, то узнал, что Шимус Финниган тоже волшебник. Мы с ним ходили в один класс раньше, — не стал скрывать Гарри, ведь это было легко проверить. — Так вот почему он встает на твою сторону, когда возникают споры. Мне об этом профессор МакГонагалл сказала, — уточнил Дамблдор, давая понять, что сам лично якобы не следит за Поттером. — Вы с ним дружили в начальной школе? — Финниганы не числились среди стороников Волдеморта, но Дамблдор не спешил сбрасывать их со счетов. — Нет, мы не дружили, но Шимус попросил у меня прощения за свое не очень хорошее отношение ко мне, которое демонстрировал раньше, и я его простил. — Ты добрый мальчик. Это хорошо. Ты правильно сделал. Обязательно нужно давать людям шанс исправиться, — такой поворот абсолютно не вписывался в теорию Дамблдора о душе Волдеморта в теле Поттера — тот ни за что не простил бы обидчика. Но это давало надежду, что удастся пристроить в круг близких друзей Поттера кого-нибудь полезного для себя, да того же Финнигана можно попробовать настроить нужным образом. — А как о тебе заботился опекун? Он не слишком строг? Я видел твои успехи на тренировке с мечом — это колоссальный труд. — Я очень уважаю дядю — моего наставника, — Гарри, тепло улыбаясь, сложил руки на груди и склонил голову, выказывая отношение к учителю. — Он заменил мне родителей и очень хорошо обо мне заботится. Он многому меня научил, не только обращению с мечом. — Конечно-конечно. Я так понимаю, чай заваривать ты тоже у него научился? — преувеличенный интерес во взгляде Дамблдора не обманул Гарри, тот видел его фальшивость. — Ритуальная чайная церемония — одно из обязательных направлений обучения, — Гарри делал вид, что охотно отвечает на все вопросы, но ясно чувствовал, что разговор о пустяках нужен для того, чтобы он расслабился и о чем-нибудь проболтался, когда дело дойдет до важного. — Я вижу, ты не расстаешься с флейтой. Ты умеешь на ней играть? Дамблдор уже давно понял, что флейта, как и меч, является артефактом, к тому же явно не простым. Однако отобрать ее, чтобы хотя бы исследовать, не имел обоснованных причин. Если бы Поттер был обычным студентом, то все оказалось бы проще. Но к нему проявлял интерес Попечительский совет, являвшийся высшим административным органом Хогвартса, кроме остального, следившим и за финансами школы, так что сколько бы директор ни считал себя здесь главным, это было далеко не так. Поэтому Дамблдор и не мог ничего сделать, если решение относительно чего-либо в Хогвартсе принимал Попечительский совет. — Да, я умею на ней играть. Это тоже заслуга наставника, — говорить, что его Песня ветра волшебная, Гарри не стал, догадываясь, что это не секрет для Дамблдора. — Может, что-нибудь сыграешь для меня? — Не думаю, что это уместно, сэр, — вот уж что-что, а развлекать директора Гарри не собирался, скорее из вредности, чем из-за тех причин, которые решил озвучить: — Я не обычный музыкант. Игра на флейте — часть духовного совершенствования, так же как и медитации, и работа с мечом. — Жаль. Я хотел послушать, как ты научился играть. Думал предложить тебе сыграть для школьного хора. А чему еще тебя научил наставник? Он же кто-то вроде волшебника? — Дамблдор поглядывал краем глаза на листок, лежавший перед ним, где он набросал перечень вопросов, которые хотел задать Поттеру. — Он заклинатель. Это не совсем волшебник в том понимании, которое в него вкладывают здесь. Но он умеет колдовать, если вы спрашиваете об этом. Только иначе, — Гарри уже понял, что Дамблдора интересует не только он сам, но и Вэй Усянь. Он заметил, что тот, похоже, подошел к теме, интересующей его сильнее, чем ранее заданные вопросы, потому что директор стал сосредоточеннее. А еще Гарри, благодаря науке Снейпа, почувствовал легкое давление на сознание — Дамблдор, определенно, пытался считать его поверхностные мысли. Это настораживало, и Гарри бросил чуть тревожный взгляд на Северуса. Он, будучи предупрежденным, с самого начала разговора с директором старался не смотреть тому в глаза, ведь без зрительного контакта серьезно влезть в разум невозможно. — Как иначе? Расскажи мне, — в тоне Дамблдора появились нотки приказа. Гарри их и не заметил бы, если бы не почувствовал осторожное ментальное воздействие, тут же активировавшее работу подаренного Снейпом амулета, висевшего на его шее круглосуточно. — Я не сумею это объяснить, — Гарри покачал головой, нарочито отводя глаза в сторону. Он начинал сердиться, но старался не выдать этого. — Ну почему же? Наставник же тебя тоже учил колдовать так, как делает это сам? Ты же сам об этом сказал, — напомнил Дамблдор. А еще он помнил рассказ целительницы об уровне развития магической системы Поттера, что, по его мнению, давало повод сделать в какой-то мере обоснованное предположение, что способности принадлежат не Поттеру, а Риддлу. — Разумеется. Я тоже начинающий заклинатель. Но не спрашивайте меня о том, как я колдую. Я не вправе раскрывать секреты, доверенные мне наставником, — твердость в тоне Гарри и упрямство в его взгляде, на миг сверкнувшим каким-то слишком уж взрослым раздражением, предупредили, что лучше на подобном не настаивать. — И много ты умеешь? — не отставал Дамблдор, желая все же выведать хоть что-то конкретное. Он, разумеется, заметил, что Поттер не стремится делиться сведениями, как на его месте поступил бы любой другой ребенок его возраста. И это добавляло камешков уверенности в сосуд убежденности Дамблдора в том, что он правильно оценил состояние мальчишки, которого сам провозгласил героем магической Британии. — Пока не очень много умею. Ведь я еще юн. Мне далеко до уровня наставника, — Гарри зыркнул на Снейпа, черпая в его присутствии поддержку при беседе с Дамблдором, становящейся все напряженнее. — Конечно-конечно... У тебя все впереди. Может, продемонстрируешь что-нибудь из своих умений? — Вы же видели мои занятия с мечом, — Гарри начинал тяготиться разговором и сделал вид, что не понял, чего от него добивается директор. — Я имел в виду, что мне интересно, чему конкретному тебя научил твой опекун. Ты же говорил утром про какие-то талисманы, которые тебе помогают готовить чай. Что это такое? Ты тоже умеешь их делать? Может, покажешь? — Дамблдор сладко улыбнулся, предлагая Поттеру похвалиться своими умениями. — Да, я тоже умею некоторые талисманы создавать, но не могу сейчас показать. Для зачаровывания талисманов нужна специальная бумага. Если бы я знал, что вам будет интересно, то захватил бы из своей комнаты, — Гарри решил ответить только на последний вопрос. — Некоторые талисманы? Я думал, что это что-то вроде оберегов, но, похоже ошибался. Расскажи, — Дамблдор даже подался вперед, услышав хоть что-то конкретное о колдовстве заклинателей. — Обереги тоже делают, но не только. Талисманы предназначены для разных действий. С их помощью можно и воду вскипятить, и диких зверей прогнать. Они для многого используются. Но в любом случае наставник учил меня, что умениями нельзя хвастаться. Они даются нам для помощи нуждающимся, а не для того, чтобы мы кичились ими, — сделав предельно серьезную рожицу, заявил Гарри, копируя Вэй Усяня — тот и впрямь давал ему подобное наставление. — Понятно, — несколько разочарованно бросил Дамблдор, сообразив, что ничего не добьется от Поттера — тот не собирался делиться секретами заклинательства, отделавшись лишь краткими объяснениями. — Гарри, а тебе не слишком сложно быть как бы и заклинателем, и волшебником? Ведь используются разные подходы к колдовству, не так ли? — он все еще не терял надежды хоть что-то существенное выяснить о том, кто такой заклинатель и чем это может грозить магическому миру и лично ему, Альбусу. — Может, стоит сосредоточиться на чем-то одном? — Если я не получу образование в магическом мире, мне запретят классическое колдовство. Разве не так, директор? Так что у меня не имеется выбора. И нет, мне вовсе не сложно. Я люблю учиться чему-то новому, — Гарри так и подмывало заявить, что он еще и искусство волшбы друидов изучает, но решил не портить впечатление от своего же замечания о том, что хвастаться не стоит. — Я рад, что ты такой любознательный и прилежный в учебе мальчик. Скажи, а ты хорошо видишь? — заметив недоумение на лице Поттера после резко сменившего вектор разговора вопроса, Дамблдор пояснил: — Понимаешь, в роду твоего отца по мужской линии передается наследственная болезнь, которая сказывается на остроте зрения. И твой папа, и дедушка носили очки, потому что никто не мог вылечить их глаза. — У меня всегда было нормальное зрение, — пожав плечами, ответил Гарри, а Дамблдор подумал, что этот факт тоже косвенно подтверждает его теорию о захвате тела Поттера сущностью Риддла, упуская из внимания, что речь идет о физическом теле, а не о якобы вселившейся душе. — Вот и прекрасно. Значит, тебе не передалось проклятие... эмм... то есть — болезнь. У меня есть еще один вопрос. Это тоже касается твоего здоровья. Когда ты был совсем маленьким, у тебя был шрам на лбу в виде молнии. Ты помнишь? Куда он делся? — Шрам? Может, и был. Меня собаки покусали, когда я был маленький, — Гарри не сдержал вызова в тоне, но взгляд успел опустить, чтобы не показывать, насколько болезненно он воспринимает ту давнюю историю, ведь считается, что он не знает о неблаговидной роли Дамблдора в ней. — Но все давно зажило. — Собаки покусали? Прямо за лоб? — Дамблдор уже знал со слов Вэй Усяня об этом, но хотел услышать, что скажет сам Гарри, надеясь, что его наставник сгустил краски. — Я весь был искусанный. Весь-весь! И руки, и ноги, и лицо. Они хотели меня съесть, но наставник не позволил им и спас меня, — немного вредничая, заявил Гарри, давая понять, что он в курсе, как попал к наставнику, а следовательно, может знать и о том, что при нем была записка Дамблдора. — Но я плохо помню подробности, потому что был маленьким. А я могу спросить? — вдруг выпалил Гарри, решив вынудить директора прекратить разговор — тот наверняка не захочет оправдываться перед мальчишкой. — Конечно. Что ты хочешь знать? — Дамблдор удивился такому повороту беседы, но не стал делать замечания и уточнять, что не планировал утолять его любопытство. Ему было неприятно услышать подтверждение о нападении собак, и намек на то, что Поттер благодарен наставнику за спасение, тоже не поднимал настроения. И все же Альбус ожидал, что вопрос будет касаться либо родителей, либо Темного Лорда, но ошибся. — Директор, а почему в книге обо мне написано, что вы мой опекун? Я же вас вот только в школе увидел. Меня дядя растил. — В какой книге? — Дамблдор попытался отвлечь Поттера, чтобы не отвечать на неудобный вопрос, который мог повернуть разговор в нежелательное русло. — В «Современной истории магии». И в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке» тоже есть упоминание об этом, — с готовностью ответил Гарри, еще летом прочитавший обе эти книги. — Разве вы были моим опекуном? — Я действительно считался твоим опекуном в магическом мире, пока не выяснилось, что это не совсем так. Давай мы это обсудим в другой раз, Гарри. А сейчас тебе пора возвращаться в гостиную и делать уроки, не так ли? — Дамблдор поспешно свернул тему своего несостоявшегося опекунства, пока ему не задали еще более неприятные вопросы. Отделаться от Поттера такой же отговоркой, какую он использовал в интервью репортеру, явно не удастся, ведь тогда мальчишка должен был бы знать, кто передал его китайцу. — Конечно, — Гарри тут же воспользовался намеком и вскочил со стула, чтобы поскорее покинуть кабинет директора — ему надоели расспросы и время от времени повторяющиеся попытки директора считать что-то из его сознания. — Всего хорошего, сэр, — он поклонился директору. — Декан, — еще один поклон адресовался Снейпу, все это время молча просидевшему в стороне. Спустя минуту в кабинете Поттера и след простыл — так поспешно тот сбежал, стоило только получить на это разрешение.