Заклинатель

Еще раз окинув нарочито бесстрастным взглядом нарисованных бывших директоров, уставившихся на него в ожидании новой порции информации о его размышлениях, Дамблдор принялся за основательный анализ полученных от Снейпа данных об опекуне Поттера. «Нельзя сбрасывать со счетов, что партнер этого китайца мог не прийти на прием к Малфоям, потому что является Пожирателем Смерти и скрывается от закона. Или же… А что, если я прав насчет того странного шрама, и он содержал в себе не только магию Тома? Если именно в партнера этого заклинателя вселилась душа Тома, покинув Поттера? — мысленно предположил Дамблдор. — Тогда все встает на свои места, — его глаза азартно загорелись, когда столь интересная мысль завладела его вниманием. Не то чтобы он и впрямь считал, будто душа может скакать из тела в тело, как блоха, но не в его правилах было сбрасывать со счетов даже самые безумные идеи, что не раз спасало ситуацию и удерживало мир от хаоса. — Поттер чист, в нем нет подселенца, но Том получил возможность его воспитывать и обучать. Работа с мечом — это китаец подсуетился. Ну и всякие там заклинательские штучки с талисманами, как рассказывал мальчишка. А Том… Чему же Том мог научить одиннадцатилетку? — Дамблдор даже задумался, не сумев сходу решить, как убедиться, что Поттер умеет что-то неординарное, что указало бы именно на Риддла как его учителя. — Хмм… Если говорить о поведении (дети ведь зачастую копируют старших, наблюдая за теми, кого уважают и ценят), то Поттер не выглядит ни замкнутым, каким был Том на первых курсах, ни злобным, каким тот стал перед исчезновением. Напротив, все хвалят его за доброту и готовность помочь с учебой всем, кто просит что-либо объяснить. Тот случай с лечуркой доказывает, что в нем нет изначальной тьмы, иначе такое существо не подчинилось бы ему, хотя попадание на Слизерин говорит об обратном. Обычный ребенок, правда, с некоторыми особыми умениями, но это все заслуга того китайца. Знать бы еще наверняка, на что способны эти заклинатели. От китайца при нашей встрече точно темной магией повеяло, только вот доказать это нельзя, он ведь не колдовал традиционным способом, и у него нет волшебной палочки, которую можно было бы проверить. Да и Минерва тогда ничего не почувствовала, так что других свидетельств, кроме моего, нет. А учитывая, что ощущения — не доказательство, то остается мое слово против его, и только». Дамблдор на какое-то время сосредоточился на попытке сообразить, как доказать применение кем-либо темной магии, если тот человек не использовал для колдовства волшебную палочку. Так ничего и не придумав, он мысленно одернул себя: «Так… О чем это я? Ах да, партнер… Что это я гадаю? Надо просто как-нибудь расспросить Поттера о нем. Мальчишка не сможет отказаться отвечать мне. Это же обычный вопрос, как если бы я спросил любого другого, как зовут его родителей, — Дамблдор, убежденный в правоте выводов, покивал себе. — С этим понятно. А вот как быть с испытанием? Оно, кроме настоящей цели, задумывалось еще и для несколько другой проверки, которая поможет выяснить, каков на самом деле Гарри Поттер. Либо он под влиянием Тома, будучи расчетливым и жаждущим бессмертия, не упустил бы случая завладеть тем, что сулит продлить жизнь на долгие века, и тем самым выдал бы себя. Либо как любопытный гриффиндорец с повышенным чувством ответственности за благополучие друзей и магического мира, называющего его героем, наверняка попался бы на мою уловку и продемонстрировал свои способности, тем самым не подозревая, к чему его готовят. Статус героя нужно постоянно подтверждать, если не хочешь, чтобы тебя забыли или, того хуже, осмеяли — вот то главное, что он должен был уяснить после моего испытания. Это при условии, что дух Тома на него активно не повлиял. Так что, если бы он предпочел завладеть камнем для своих целей или остаться в стороне, мои опасения были бы не беспочвенными, и мне потребовалось бы найти способ жестко его контролировать, чтобы не дать повторить путь Тома. Но… Не такого Поттера я ожидал увидеть. Даже сложно решить, стоит ли его проверять? Что мне даст, если я все же смогу убедиться, что Поттер готов, не задумываясь, кинуться на защиту друзей? Это все равно не даст гарантий, что он это сделает, когда вернется Темный Лорд. Или я недооцениваю его? Как же сбивает с толку это его попадание на Слизерин! — Дамблдор неосознанно посмотрел вверх, где на полке лежала Распределяющая шляпа, и вздохнул. — А еще бесит спокойствие, с которым он дает отпор Рону Уизли, непонятно почему так невзлюбившему его. Если мое письмо Уизли не поможет, то придется поговорить и объяснить, что такое поведение неприемлемо для того, кто хочет подружиться с Поттером. Именно об этом же Рон говорил летом, когда я к ним приходил. Хотя о дружбе там уже и речи быть не может, Поттер не простит всех тех нападок, совершенных Роном. Может, стоило раньше прояснить все и не пускать такое на самотек? Но так откровенно вмешиваться — не мой стиль. Да и нет большого смысла в их дружбе при нынешнем раскладе. Вот если бы они учились на одном факультете… Но все же, наверное, было бы неплохо как-то невзначай поговорить. Даже вражду можно использовать…» Дамблдор снова отвлекся, прикидывая, при каких обстоятельствах будет уместно побеседовать с Роном Уизли, чтобы снизить накал неприязни между ним и Поттером. — И что он на него так взъелся? — прошептал себе в бороду Альбус, придумав несколько вариантов, как подобраться к упрямому гриффиндорцу. — Его братья, похоже, с ним не согласны. Кстати, с ними тоже надо бы погово… — он умолк, опять заметив, как навострили уши бывшие директора, прислушиваясь к его шепоту и едва не выпадая из своих холстов. «Статус героя нужно постоянно подтверждать, — мысленно повторил он ключевой момент своих последних размышлений. — Герой должен быть дерзким, запальчивым и импульсивным, готовым моментально кинуться восстанавливать справедливость. Да тот же Рон лучше подходит на такую роль. Может, его взять в оборот? — немного повертев эту идею и так и сяк, Дамблдор покачал головой, бездумно выписывая пальцем на столе линии и завитки. — Не выйдет. Только Лонгботтома, кроме Поттера, можно задействовать в деле. Но этот мальчишка намного слабее магически, не говоря уже о продемонстрированных на уроках низких способностях. Да и вообще он какой-то инертный и боязливый. Тюфяк-тюфяком. Ни авантюризма, ни гриффиндорского огня в характере. И как он попал на факультет к Минерве? Одна Спраут его нахваливает, как он отлично умеет копаться в земле. Вот бы и учился на Хаффлпаффе, — даже мысль о Лонгботтоме, не проявлявшем качеств истинного гриффиндорца, слегка отдавала брезгливым осуждением. И тут взгляд Дамблдора, неосознанно смотревшего по сторонам, зацепился за мирно посапывающую Распределяющую шляпу, спящую на одном из шкафов. — А ну проснись ненадолго, — Дамблдор чарами постучал по полям Распределяющей шляпы. — Вопрос к тебе есть. — Что? Где? Уже новый учебный год? — встрепенулась та в притворном удивлении. — Не выдумывай! — раздраженно бросил Дамблдор. — Скажи, ты же еще хорошо помнишь последнее распределение первокурсников? — Я помню, как и тебя, Альбус, распределяла, а твоя борода вон уже какая длинная и седая стала, — фыркнув, заявила Шляпа. — У меня ни при каких обстоятельствах не может развиться старческое слабоумие, как у тебя, к примеру. Заявление граничило не просто с грубостью, а с реальным оскорблением, однако Дамблдор был в курсе резкого характера Распределяющей шляпы: как-никак ее создателем был сам Годрик Гриффиндор — вояка, который не лез за словом в карман. Благо Шляпа сдерживала свой норов перед студентами. — Скажи, Невилл Лонгботтом действительно так хорошо подошел для Гриффиндора? Это был единственный вариант для него? — Лонгботтом? Испуганный толстячок? Вообще-то ему место на Хаффлпаффе, но когда я ему об этом сказала, он едва не потерял сознание от страха, что бабка его сживет со свету, если он не поступит на тот же факультет, на котором учились его родители. Он сам попросил меня отправить его на Гриффиндор, который, к его счастью, тоже в какой-то мере ему подходил, — Распределяющая шляпа была рада немного поболтать и не ограничилась коротким ответом. — Поэтому я рискнула прислушаться к его просьбе, хотя и сильно сомневалась. А что, он плохо вписался в твой львятник? В нем есть упрямство и смелость — он же все-таки попросил меня не отправлять его на Хаффлпафф. Но там ему действительно было бы комфортнее. Хочешь, проведем перераспределение? — Никаких перераспределений! Значит, сам попросил, и факультет ему все же подходит, — Дамблдор махнул рукой Шляпе, давая понять, что больше не намерен ее тревожить и она может продолжать спать, а сам вернулся к размышлениям. «Видимо, придется и Лонгботтома подключить к проверке. А вдруг там скрытые таланты? Не зря Шляпа уверена, что его место на Гриффиндоре, — Дамблдор и не заметил, как из предположения перешел к утверждению. — Его бабка, зная о пророчестве от сына, сумела спасти внука, так что и сейчас могла подсуетиться и специально подговорить его не показывать всего, на что он способен. Ведь, как бы там ни было, его родители слыли отличными аврорами, а значит, обладали прекрасными данными относительно силы магии. Подстраховаться всегда полезно. И моей подстраховкой станет Невилл Лонгботтом — еще один подходящий под пророчество ребенок. Я ведь и сам не знал наверняка, кого Том выберет, когда вдруг внезапно пополз слух об этих двоих, словно в мире мало родившихся на исходе седьмого месяца, и не представлял, как удачно все сложится. Конечно же, очень жаль Поттеров. Искренне жаль. Я не желал им такой судьбы. Я ведь просто надеялся немного отвлечь Тома, чтобы он прекратил бесчинства своих Пожирателей, и не думал, что у того получится добраться до них. Славные были соратники. Но, как бы там ни было, в итоге Гарри остался жив, а Том исчез. Видимо, все же пророчество настоящее. Но тогда и Поттер — настоящий враг Тома. И, скорее всего, остается им до сих пор. То есть, если… вернее, когда Том возвратится, Поттер снова может оказаться полезным. Опять же при условии, что я, как заявил Снейп, неправ, и Том не мог вселиться в мальчишку и повлиять на него. Как же это донести до Поттера, но так, чтобы исходило это не от меня? А если не выйдет? Вот для этого и нужен Лонгботтом. Может, если бы Том его попытался убить, результат был бы таким же, как и с Поттером? Кто его знает? Решено! Параллельно с разработкой плана по проверке личных качеств и способностей Поттера попробую подключить к делу и Лонгботтома, чтобы и его испытать на прочность. Старуха Лонгботтом далеко, так что не сможет мне помешать. К тому же ничего опасного им не предстоит. Они же не дураки, чтобы лезть напролом. В одиннадцать уже хорошо развито чувство самосохранения. Просто проверю их смекалку и готовность действовать во имя всеобщего блага. Таким образом, как говорится, одним камнем убью двух птиц. Когда Том вернется тем или иным способом, а в этом я не сомневаюсь, мне обязательно понадобится отвлекающий маневр, вот пускай и воюет с героями и избранными вместо того, чтобы нападать на мир волшебников, а я тем временем найду, как от него избавиться». Дамблдор поднялся со своего места и прошелся по комнате, разминая ноги. Остановился у окна и, уставившись на зимний пейзаж за окном, вздохнул — мысли о мальчишках, волею судьбы подходивших под пророчество Сибиллы Трелони, не переставая, вертелись в его голове. «И когда я стал таким черствым? Это же дети… Но… ведь другого выхода нет. Магический мир важнее каждого отдельно взятого волшебника. Даже я не так ценен, как благо магической Британии. К тому же Поттера нельзя упускать из виду, ведь еще не совсем ясно, куда делся его особенный шрам, возможно, содержавший в себе чужую душу. Вдруг и впрямь кому-то удалось переселить Тома во взрослого мага? Или там все-таки не было души, а только магия от заклинания, как говорил Северус? Со временем магия развеялась, вот шрам и исчез, — сомнения после давнего серьезного разговора со Снейпом не давали Альбусу покоя. Он действительно теперь не был уверен в том, что ранее сделал правильные выводы. — Еще и этот китаец — настоящий кот в мешке, никак не пойму, что он из себя представляет. Вроде и колдун, но насколько сильный и на что способный — непонятно. И его письмо с предупреждением, словно он знает, что я хочу испытать его подопечного. Но ничего страшного ведь не произойдет! Это будет просто экзамен на человечность и магические способности. А еще на смекалку и удачливость. Кстати, может, удастся выяснить, что умеют заклинатели. Мальчишка, разумеется, не так опытен, как его опекун, но все же… А если Поттер пожалуется своему китайцу? Хотя… Я же его не на аркане буду тянуть на проверку, он сам туда отправится. А получится его заманить? Или и тут Поттер проявит свое упрямство? Вопросы, вопросы... Хотя одно я знаю почти наверняка — Волдеморт обязательно возвратится. Он не был сражен заклинанием, разрушающим тело, но то все же исчезло. Раз не осталось тела Тома, следовательно, он развоплотился, а не погиб. Значит, вполне реален и обратный процесс, особенно учитывая рассказы Северуса о том, как Темный Лорд заявлял своим соратникам, что он бессмертен. Все, хватит думать. Уже голова болит. Старость дает о себе знать». Дамблдор снова вздохнул и направился к выходу из кабинета — пора было идти на обед. В школе на каникулы оставалось несколько студентов, а также вернулись все учителя, так что надо обязательно трапезничать только в Большом зале — таково было правило, давным-давно установленное самим же Дамблдором. До того, как он стал директором, его предшественники позволяли преподавателям есть в своих покоях, а за порядком у студентов при таком раскладе следили только деканы и старосты.

***

Не прошло и недели с начала занятий, как Дамблдор, словно случайно столкнувшись в коридоре третьего этажа с Поттером, на редкость оказавшемся без сопровождения друзей, предложил ему немного поговорить. Разумеется, студент не мог отказать директору, но Гарри мысленно отметил, что Дамблдор, видимо, специально вылавливал его, чтобы исключить вмешательство Снейпа, всегда старавшегося присутствовать при подобных беседах слизеринцев. — Давай пройдем на крытую галерею, — Дамблдор указал рукой на вдруг отъехавшую в сторону картину с изображением какого-то рыцаря в полный рост — в проеме виднелось просторное светлое помещение с огромными окнами в пол. — Заверяю, там прекрасный вид на школьный двор, — сказал директор и первым поднялся по трем ступенькам — уровень пола на галерее был выше. Поттеру ничего не оставалось, как последовать за Дамблдором, но он на всякий случай прижал к груди подаренный Северусом медальон, чтобы убедиться, что он хорошо прилегает к коже, — если впереди ждут неприятные неожиданности, то наставник и его партнер должны узнать об этом. Вид с галереи, где благодаря необычным французским окнам казалось, словно ты паришь над миром, и впрямь был поистине волшебным: усыпанный снегом школьный двор просматривался как на ладони, Черное озеро оправдывало свое название — его незамерзшая посредине часть походила цветом на ночное безлунное небо, а над Запретным лесом вдали летали фестралы. Гарри постарался поскорее отвести взгляд от этих удивительных существ, чтобы Дамблдор не понял, что он их видит как идущий по Темному пути совершенствования. Само собой, это было не единственное колдовское учение, которое осваивал Поттер, но оно существенно влияло на многое при контакте с окружающим миром. — Как прошли каникулы? — дав Поттеру немного времени, чтобы полюбоваться видом из окна, Дамблдор прервал паузу. — Очень хорошо, — скупо бросил Гарри, посчитав, что этого достаточно, ведь директор не был ни близким ему человеком, ни другом. — Судя по колдофото в газете, тебе понравился праздник у Малфоев. Не так ли? Ты там познакомился с кем-нибудь? — Дамблдор говорил тихо, но в пустом помещении его было хорошо слышно. — Опишешь свои впечатления? — Красивая елка, вкусная еда. Много шума и смеха. В общем… суетно, но весело. И, разумеется, я познакомился с некоторыми из тех, кто поступит в Хогвартс в будущем, — Гарри не понимал, зачем задавать вопросы, на которые ответ очевиден. — Я рад, что ты отлично провел время. А как твой опекун? Он ведь тоже присутствовал на празднике? Ему понравилось? — Дамблдор постарался, чтобы вопросы прозвучали так, словно это дежурный интерес, не более. Он хотел, чтобы Поттер воспринял их разговор как что-то обыденное, вроде светской беседы ни о чем. — Наставник сказал, что его утомил прием, но тот был полезным, потому что он познакомился со многими волшебниками, — Гарри прекрасно знал, что не сказал ничего нового, потому что Северус уже обо всем этом доложил Дамблдору. — Такие мероприятия всегда утомительны, — покивал Дамблдор, мысленно радуясь, что Поттер отвечает ему довольно охотно, не напрягаясь. — Тебе понравился подарок, который я практически передал тебе от твоего отца? Ты похвастался им перед друзьями? — Я забыл его в школе, так что рассмотрел только после возвращения с каникул, — соврал, даже не покраснев, Поттер. Следящие маяки ведь оставались в его слизеринской спальне, так что если они были навешаны на мантию Дамблдором, то тот, если проверял, мог думать, что сказанное правда. — Мне понравилась Мантия-невидимка, но я ее пока не показывал друзьям. Откуда она взялась у моего отца? — Ее передавали в твоей семье из поколения в поколение. Это очень старая зачарованная мантия, но она все еще не утратила своих свойств. Используй ее с умом, Гарри. Она может спрятать тебя от врагов и спасти кому-нибудь жизнь. С ее помощью ты останешься невидим для всех и сможешь попасть в любое охраняемое место, если вдруг твои друзья окажутся в беде. — В какой беде? Мы же в Хогвартсе. Разве здесь такое возможно? И о каких врагах вы говорите, сэр? Ну… мы иногда ссоримся с ребятами с других факультетов, но они же нам вовсе не враги, — Гарри понял, что Дамблдор к чему-то его подталкивает. — В жизни всякое бывает, Гарри. К тому же Мантия-невидимка с тобой останется и после окончания школы, — Дамблдора раздражала реакция Поттера на все, что ему говорили. То он был безразличен, то задавал провокационные вопросы таким невинным тоном, словно издевался. — А как эта мантия оказалась у вас? Почему мои родители не спаслись с ее помощью? Дамблдор едва не скрипнул зубами, услышав, что интересует Поттера. — Так случилось, что как раз перед трагедией твой отец забыл ее в моем кабинете, когда тайно приходил сюда, чтобы обсудить обстановку. Ты же знаешь, что твои родители противостояли Темному Лорду и скрывались от него? Это все очень трудно понять ребенку. Мы поговорим об этом, когда ты станешь немного постарше, — пообещал Дамблдор со скорбной миной на лице. Он действительно сожалел о гибели Поттеров.