***
Через два дня в Хогвартс заявились авроры из особого отдела в компании пары невыразимцев. Они прошли в кабинет директора, прикрывшись надежными чарами отвлечения внимания, так что об их визите знали лишь единицы в школе. Разумеется, Дамблдора заранее поставили в известность о том, что они придут, поэтому их появление на пороге кабинета не стало для него неожиданностью, так же как и для Снейпа с Поттером, которых пригласили присоединиться к их «теплой компании» для проведения дознания относительно нападения профессора на студента. Само собой, Поттера опросили в присутствии декана и директора, сильно не наседали, но невыразимцы задали дополнительные вопросы, в том числе их интересовала и техника колдовства с помощью флейты. Как бы они ни формулировали свои вопросы, не смогли сбить Гарри с толку и неизменно получали один и тот же ответ — это искусство заклинателей, о котором он не может ничего сказать без позволения наставника. Такое упрямство их раздражало, но они ничего не могли поделать, потому что в конце концов и Гарри надоела их настойчивость, и он пообещал обязательно написать наставнику о том, что его допрашивали как преступника, словно он наколдовал что-то непозволительное. — Мистер Поттер, вы пользуетесь тем, что мы не можем проверить ваши слова на предмет правдивости, чтобы нам угрожать? — один из авроров решил сбить спесь с мальчишки, но не тут-то было. — А чем я вам угрожал? Я соврал хоть единым словом о ваших действиях? Я сказал, что пытался остановить профессора Квиррелла. Я могу снова исполнить ту мелодию. Вызовите специалиста и проверьте, правдивы ли мои слова. В чем моя вина, что вы не можете этого сделать? — Гарри говорил спокойно, без вызова, что еще сильнее раззадорило невыразимца, который вел дознание. — Но откуда нам знать — это та мелодия или другая? — Так чего вы от меня хотите? — Гарри вздохнул и посмотрел на Снейпа — тот лишь ухмылялся, но в разговор не встревал. Как бы там ни было, но здесь присутствовал директор — вот пускай он и решает проблемы с аврорами, раз допустил такую ситуацию. А в том что Гарри способен и сам справиться с назойливыми невыразимцами и аврорами, Северус не сомневался. — Объясните, как вы колдуете, — в десятый раз задал тот вопрос. — Как музыка может что-то сделать? Это такое заклинание? — Это искусство заклинателя воздействовать на реальность, — снова повторил свой ответ Гарри. — Я же предложил, давайте я на ком-нибудь продемонстрирую, что я использовал, раз вы не верите, что такое возможно сделать с помощью музыки. — Никто не станет рисковать. Продемонстрируйте на примере какого-то другого колдовства. — Я не собираюсь выдавать все секреты заклинателей. Мои способности в этом вас не должны интересовать. Речь идет о конкретном колдовстве, которое я и впрямь пытался применить, но не успел довести до конца. Это имеет прямое отношение к нападению на меня профессора Квиррелла, поэтому я готов его продемонстрировать, — Гарри, словно по заученному, повторил свой ответ, который он уже несколько раз давал на предыдущие вопросы. — Хватит спрашивать об одном и том же! — Дамблдор даже слегка повысил голос. Он тоже надеялся услышать что-то новое о способностях заклинателей, но понял, что Поттер не сдастся, а в конце концов потребует привести сюда своего наставника, а это наверняка приведет к неприятностям. — Гарри прав, вы получили ответ, почему продолжаете его третировать вопросами, которые не имеют непосредственного отношения к случившемуся. Я тоже не в курсе, что именно происходит и почему зажигается огонек, когда я говорю Люмос. Но это работает. Поэтому я пользуюсь этим заклинанием. Гарри знает, что конкретная мелодия делает что-то определенное, так чего вы еще хотите от него добиться? Сказать, что Поттер и Снейп были удивлены такой рьяной защите, ничего не сказать. А Дамблдор просто догадался, что у Гарри лопается терпение, пускай тот и не подавал виду, и не хотел усложнять собственное положение встречей с Вэй Усянем. После замечания Дамблдора Поттера наконец-то отпустили. Невыразимцы, правда, провели его до двери жадными взглядами — их очень заинтересовала новая техника колдовства, и они были бы рады забрать мальчишку с собой, чтобы исследовать его способности, но прекрасно понимали, что никто им не позволит ничего подобного. Снейпа и Дамблдора тоже опрашивали долго. К счастью, до Веритасерума не дошло, как опасался Малфой, но и без этого Северуса замучили дополнительными вопросами, несмотря на то, что он добровольно дал невыразимцам копию воспоминаний о том, что произошло с Квирреллом. Дамблдор смог избежать такого внимания только потому, что заявил, будто ничего не видел и появился на месте чрезвычайного происшествия только тогда, когда Квиррелл уже лежал на полу, обездвиженный и без сознания. Зато Северусу пришлось даже Темную метку продемонстрировать, чтобы доказать, что он имел возможность опознать личную магию Темного Лорда. — Значит, вы Пожиратель Смерти? Как вам разрешили преподавать в школе? — возмущенно спросил молодой аврор, к тому же явно не обучавшийся в Хогвартсе, потому что ни Снейп, ни Дамблдор не помнили его. — Мистер Снейп был оправдан, потому что он был моим шпионом, — напустив на себя важности, пояснил Дамблдор. — Я выступил гарантом его невиновности, поэтому Визенгамот назначил меня быть его поручителем на десять лет. Мистер Снейп отличный педагог и декан. — А вы уверены, что он не подвел вас? Может, он был в сговоре с… — Прекрати! — одернул своего молодого коллегу старший группы — пожилой аврор с явно солидным стажем работы. — Профессор Снейп — уважаемый человек. А ты подумай своей головой, зачем бы он что-либо рассказывал, если бы был, как ты предположил, в сговоре с той летающей дрянью. Ему было бы выгоднее оставить все в тайне, — невыразимцы дружно закивали, соглашаясь с мнением старшего группы. — Простите, профессор Снейп. У нас не было даже мысли оскорбить вас. — Все в порядке, — процедил тот сквозь зубы, демонстрируя свое недовольство тем, куда свернуло расследование, чтобы авроры не расслаблялись. В конце концов и авроры, и невыразимцы исчерпали свои вопросы и, дождавшись, когда опрошенные прочитают протоколы и подпишут их, покинули кабинет директора и территорию Хогвартса, так же спрятавшись под чарами, чтобы не привлекать к себе внимания.***
В воскресном номере «Ежедневного Пророка» на третьей странице вышла небольшая статья о происшествии в Хогвартсе. Если бы кто только знал, сколько сил пришлось приложить Дамблдору, чтобы материал не попал на передовицу. Благо он получил поддержку, откуда и не ждал, — сам министр магии Фадж замолвил слово и предостерег редакцию газеты от раздувания сенсации из этой темы. В итоге к ознакомлению читателям предоставили сильно урезанную версию случившегося, которая свелась к следующему: учитель ЗОТИ профессор Квиррелл на почве помешательства затаил зло на мистера Гарри Поттера, возможно, завидуя его славе героя магической Британии. Он заманил в ловушку первокурсников, где они не критически пострадали, и, воспользовавшись тем, что мистер Поттер благородный и ответственный юноша, вынудил его прийти им на помощь. Посчитав, что, оставшись один на один, справиться с подростком не составит труда, профессор Квиррелл принялся атаковать мистера Поттера различными заклинаниями, но тот, имея отличную физическую подготовку, легко уходил от проклятий, а затем даже попытался обездвижить нападающего. У мистера Поттера это почти получилось, и профессор Квиррелл решил не размениваться на более простые заклинания, начав произносить убивающее проклятие Авада Кедавра, которое парень уже однажды пережил. К счастью, к месту инцидента подоспел профессор Снейп, дежуривший в тот вечер по школе, и пресек преступные действия профессора Квиррелла, обезвредив его. Мистер Поттер благодаря своей выдержке и храбрости остался физически невредим. Расследование зашло в тупик и не смогло наверняка выяснить истинную причину совершенного нападения на студента, так как профессор Квиррелл, похоже, полностью лишился рассудка и перестал мыслить осознанно. Колдомедики установили наличие четких старых следов сильного постороннего влияния магии на него, вероятнее всего, случившегося после проведения какого-то неизвестного сложного ритуала, что и привело его в то состояние, которое нынче наблюдается. Суд Визенгамота постановил держать мистера Квиррелла под стражей в специальном отделении больницы Святого Мунго до окончательного установления причины, приведшей к затуманиванию разума. Мистеру Гарри Поттеру будет выплачена компенсация за моральный ущерб. Администрации школы Хогвартс выданы рекомендации для усиления контроля за безопасностью студентов и персонала, а также по обновлению критериев проверки новых сотрудников. Сказать, что история прошла незамеченной для читателей нельзя, но и особого резонанса она не вызвала, ведь была подана сухим безэмоциональным языком, словно какой-то скучный финансовый отчет, что, само собой, было сделано специально. Умолчать об инциденте министр не решился, понимая, что у него должна остаться зацепка для того, чтобы в будущем при необходимости взвалить на Квиррелла всю ответственность за неприятности, которые способен вызвать в обществе слух о возрождении Темного Лорда. А такого нельзя было исключать, пока не была поймана та непонятная сущность, что напала на Поттера.***
Почта в Хогвартс традиционно пришла во время обеда в Большом зале, так что студенты, наконец-то получившие объяснение, за что Поттеру начислили сто баллов, тут же принялись обсуждать случившееся. Разумеется, не все были согласны с тем, что Гарри стоило награждать, пускай он и выстоял против взрослого волшебника, как было отмечено в статье. И, само собой, первым возмутился Рон Уизли, стоило ему только прочесть статью, подсунутую ему Лонгботтомом — пускай тот после инцидента и стал держаться значительно холоднее с новыми друзьями, с которыми полез в запретный коридор, но все же не решился полностью рассориться. — Так мы, выходит, дураки, попавшие в ловушку Квиррелла, которых Поттер пришел спасать?! — взвился Рон, когда понял, на что намекал репортер в статье. — Но мы ведь и вправду узнали про камень, подслушав Квиррелла, когда он кому-то об этом говорил. А потом он и с Флитвиком обсуждал эту тему. И про Снейпа тоже он говорил тогда… в первый раз, — напомнил Дин Томас вполголоса, признавая, что в статье не все придумано. — Но и директор тоже не отрицал про камень, когда Рон у него спросил, — парировал Невилл, правда, предусмотрительно тоже перейдя почти на шепот, так что его никто, кроме друзей, не услышал. Он тоже был недоволен тем, что их, хоть и не называя фамилий в статье, выставили жертвами, а не героями, как они надеялись, затеяв ту вылазку. — Однако и не подтвердил этого прямо, а только сказал, что все может быть, — уточнил Дин, пытаясь доказать свою точку зрения. — Если мы это оставим как есть, то над нами будут смеяться, — хоть Рон и кипел негодованием, он тоже заговорил тише, не желая выдавать окружающим, насколько уязвленным себя чувствовал после прочтения статьи. — Мы должны всем рассказать все как было, — предложил он. — И что ты скажешь? Что мы так и не добились успеха? — расстроенно напомнил о реальном положении дел Невилл, заставив Рона на минуту задуматься — в его словах был резон. — Поттер никакой не герой! Все тут наврали! Он был в сговоре с Квирреллом! — вдруг во всеуслышание выдал Рон, мстительно посмотрев на слизеринский обеденный стол, где тоже обсуждали статью, правда, намного тише, чем за гриффиндорским. А затем добавил: — Или со Снейпом! — Что ты такое говоришь, Уизли? Откуда ты знаешь? Не выдумывай, ты просто завидуешь! Расскажи — мы тоже хотим знать! Нам интересно — говори! — тут же посыпалось со всех сторон, ведь его заявление услышали и за соседними столами. Однако самая выразительная реакция на его слова последовала от его братьев — Фреда и Джорджа, почти одновременно вскочивших со своих мест и выкрикнувших: — Прекрати врать! Ты ответишь за свои слова! — Гарри не такой! Он пошел тебя спасать!