***
Так незаметно подкрался сентябрь, и настало время Гарри отправляться в школу. Как и в прошлом году, они с наставником пришли на перрон Хогвартс-экспресса в традиционных одеждах заклинателей, к тому же у Гарри на боку был закреплен меч — ни один уважающий себя мечник не станет перевозить свое оружие как багаж в сумке или чемодане. Те, кто ранее видели Поттера в таком облачении, не особо на него пялились, а вот первокурсники и их родители, само собой, уделили необычному зрелищу достаточно внимания — мальчик с мечом, сопровождаемый иностранцем и стариком с лечуркой на плече притягивали любопытные взгляды, и с этим ничего нельзя было поделать. Правда, когда Гарри окружили Малфои, накал интереса немного упал, ведь стало ясно, что далеко не все воспринимают его как диковинку. И все же даже на перроне не обошлось без происшествий. Так уж вышло, что путь Гарри с провожатыми и присоединившимися к ним Драко с родителями пролегал мимо шумного семейства Уизли. Обходить их стороной не стали, ведь еще летом Вэй Усянь познакомился с Артуром и Молли и, хоть и не намерен был поддерживать тесное общение, все же составил о них достаточно приятное впечатление, как о порядочных людях. Близнецы при их приближении поклонились старшим, сопровождавшим Гарри и Драко, их брат Перси повторил за ними, хоть, похоже, и не очень охотно, но чопорно отдав дань традиции. Молли и Артур, сердечно поприветствовав Вэй Усяня, сдержанно поздоровались и с Малфоем, получив от него такой же сухой ответ, помня о непростых отношениях их семей, но не выставляя их напоказ. Само собой, Гарри и Драко не подвели, продемонстрировав хорошие манеры при встрече. Оставшиеся двое детей семейства Уизли повели себя несколько иначе. Джинни — самая младшая — стеснительно прижалась к матери, прячась ото всех, но все же не спуская с Гарри широко раскрытых глаз, словно ее заколдовали. А Рон с первых же мгновений, увидев Поттера, вдруг ехидно скривился, посматривая на него с каким-то превосходством, словно знал о нем что-то мерзкое или унизительное. А когда, раскланявшись, Малфои с Гарри и его сопровождающими уже готовы были пройти дальше, Рон вдруг выпалил: — Поттер, недолго осталось тебе хвастаться! Вот выйдет из тюрьмы твой крестный-преступник и поставит тебя на место! И все поймут, какой ты липовый герой! Такой же, как он! — Рон! — ахнула Молли, тут же наградив того затрещиной. — Что ты себе позволяешь? — прошипела она рассерженно. — Сейчас же извинись! — было заметно, что она была готова провалиться под землю от смущения из-за выходки сына. Поттер, разумеется, остановился и повернулся к Рону лицом, не желая игнорировать выпад и выглядеть убегающим от неприятностей. Он, привычно придерживая меч рукой, не спешил отвечать, с хмурым видом ожидая, что Рон еще скажет, потому что не совсем понял, что тот имел в виду, хотя и было ясно — реплика имела оскорбительный характер. Само собой, и остальным, с кем он шел, тоже пришлось остановиться. И дело было не только в необходимости поддержать Гарри в сохранении лица, они хотели узнать, что Рон имел в виду, ведь его заявление прозвучало слишком уверенно и могло оказаться сделанным не на пустом месте. Люциус тут же использовал ослабленное заклинание отвлечения внимания — им требовалось лишь отвадить тех, кто услышал возглас Рона, а не становиться едва ли не невидимками в толпе, где каждый был занят своими делами. — За что? — потирая шею, спросил сердито Рон у матери, непонятно о чем интересуясь — то ли о причине извинения, то ли о том, за что получил шлепок. — Разве это неправда? — Думай, что творишь! И я сказала — извинись перед Гарри! — Молли говорила повелительно, но голос не повышала, стараясь не привлекать внимания больше, чем это сделал Рон, высказавшись Гарри довольно громко. — Не буду, — заупрямился Рон, хотя и сам уже сообразил, что неправильно выбрал место и время для отповеди Поттеру. Но его разозлило то, с каким самоуверенным видом тот шествовал по перрону, поэтому и решил тут же сбить с него спесь. — Да что же это такое? Артур, скажи ему, — Молли не знала куда девать глаза. — Мистер Вэй Усянь, простите моего сына, он просто не понимает, что говорит, — она закусила губу, и это дало повод считать, что ее сын и впрямь не на пустом месте сделал свое заявление. Еще и близнецы смотрели на Гарри так, словно просили сейчас ни о чем не спрашивать, но безмолвно обещали все объяснить. — Я в курсе, Молли, что ваш младший сын невоздержан в своих высказываниях и импульсивен, но ему следует быть осторожнее, Вэй Лин может потерять терпение и ответить ему так, как он заслуживает за свои оскорбления, — Вэй Усянь так посмотрел на Рона, что тот четко ощутил ледяную руку ужасающего страха, коснувшуюся его спины, и втянул голову в плечи. — И я не угрожаю, а только предупреждаю. У вас прекрасные старшие сыновья, с двумя я успел хорошо познакомиться, — он кивнул близнецам, — поэтому не могу упрекнуть вас в том, что это ваш недосмотр. Видимо, Рональд слишком своеволен по натуре, такое бывает в их возрасте. Но он должен следить за своим языком, — Вэй Усянь без стеснения делал замечание, как это было принято в его мире, если младший заслуживал выговора. — Рон, мы ждем! Не позорь нас, — наконец отмер Артур и ткнул сына пальцем в спину, намекая, что следует все же извиниться. Но упрямый мальчишка решил доказать, что он прав, и выпалил: — Так Дамблдор же сказал, что Поттера отдадут Блэку! — О чем он говорит? — вопрос Вэй Усяня адресовался Артуру, как главе семьи. Такое замечание Рона нельзя было проигнорировать. Однако ответить взялась Молли: — Дамблдор недавно снова приходил, расспрашивал про крысу, вроде мы в прошлый раз ему не все рассказали, а затем… Вот честно… даже не знаю, зачем он приходил, — в сердцах бросила она, но все же попыталась объяснить ситуацию: — Нес какую-то околесицу, что мы должны позаботиться о бедном мальчике, это он так Блэка называл, раз приютили его врага — Петтигрю. Кто же это приютил того? Мы и знать не знали, что тот пробрался в наш дом, а его, кстати, так и не обвинили в этом, когда судили! Только старое ему припомнили. Правда, миссис Петтигрю приходила, просила прощения за сына, — Молли вздохнула, ей было жаль мать, которая, только узнав, что сын все же жив, снова потеряла его на двадцать лет. — В общем, Дамблдор сказал, что надо помочь Блэку восстановиться, потому что он наверняка захочет взять опеку над Гарри. Не имею представления, с чего он такие выводы сделал и при чем ко всему этому мы. Может, он с Блэком виделся? Еще и разговор завел в присутствии детей. Вот Рон и… — Молли покачала головой, не одобряя поступка сына. — Простите за то, что не смогли объяснить ему, как нужно относиться к таким предположениям. Это не наше ведь дело, как поведет себя мистер Блэк, и не нам судить, как вам поступать. Да мы и не обсуждали это дома. — Видимо, зря не обсуждали, — скупо бросил Люциус, намекнув, что в ином случае, возможно, теперь им и не пришлось бы краснеть из-за поведения Рона, на что Молли только кивнула, в общем-то, соглашаясь с замечанием. — Будем считать инцидент исчерпанным, — уже мягче отметил Вэй Усянь и, слегка поклонившись, увел Гарри и всю компанию к поезду, уже давшему первый гудок, а следовательно, у них осталось совсем мало времени на прощание. — Вот поистине — в семье не без урода, — проворчал Джим Форест, все время молча стоявший за спиной Гарри и поддерживавший его, просто положив ладонь на плечо. — Все остальные — люди как люди, а этот малец просто средоточие зависти, недовольства и ненависти ко всему миру. — А вы это так быстро определили? — спросил Люциус, отвлекаясь от инцидента, пока они отходили в сторону. Он уже был знаком с Форестом и немного знал о его способности читать в душах людей практически даже без общения с ними. — Да что там определять? Родители стараются вырастить детей достойными людьми, как и они сами. Они придерживаются нейтралитета и не хотят вмешиваться в чужие дела. Самый старший сын из присутствующих слишком требователен к себе, хочет быть идеальным. Это не так уж и плохо, но может создать ему трудности в будущем из-за отсутствия гибкости. Близнецы — шалопаи, но с добрыми сердцами и, как ни странно, четкими понятиями о порядочности. Девочка… Тут сложно сказать, она еще маловата, чтобы судить о ней, но, вероятнее всего, будет похожа на близнецов по нраву, как только освободится от детской застенчивости, — тут же охарактеризовал всех Форест и снова умолк, давая понять, что ему больше нечего сказать. Нарцисса, впервые услышав подобные выводы, сделанные так быстро, только удивленно поглядывала на Фореста. Ее, само собой, познакомили с ним сегодня, а муж ранее упоминал о том, что у Поттера есть учитель-друид, но сказанное Форестом, которому не было причин не верить, произвело на нее огромное впечатление. И теперь Нарциссе было интересно, а какой ее саму тот видит. И тут, словно в ответ на незаданный вопрос, старый друид, улыбнувшись, тихо сказал ей, склонившись к уху: — Миссис Малфой очень искренняя и заботливая, так что неудивительно, почему ее сын растет замечательным человеком. — Как вы?.. — изумилась Нарцисса. — Но вам же было интересно? — ответил Форест, загадочно сверкнув глазами. — И нет, я не читаю мысли, не беспокойтесь. Это — совсем другое умение. Если кто и слышал, о чем они говорили, то не подал и виду. Спустя десять минут Гарри и Драко уже сели в купе, занятом для них Блейзом и Теодором, и, глядя в окно, помахали близким, оставшимся на перроне, когда поезд тронулся. К ним в пути на какое-то время приходили не только Гермиона, но и близнецы Уизли, однако про инцидент на перроне они и не заикнулись, даже если и хотели что-нибудь еще рассказать, явно не рискуя заводить разговор о Дамблдоре в присутствии тех, кто не входил в их пятерку, как они иногда называли свою компанию. Как ни странно, но Рон почему-то в поезде не продолжил свои нападки, хотя от него и можно было ожидать подобного, когда рядом не маячили взрослые. Однако, видимо, он решил, что пока ему больше нечего сказать Гарри, или же делился информацией и планами на будущее с Томасом и Лонгботтомом, с которыми садился в вагон.***
Распределение не принесло никаких неожиданностей. Джинни Уизли попала на Гриффиндор, как и все братья, правда, ее взгляд почти постоянно был прикован к столу слизеринцев, где сидел Поттер, уже успевший смотаться в подземелье, чтобы оставить у декана свой меч. Но не только Джинни не сводила с него глаз, еще один вертлявый мальчишка-первокурсник с Гриффиндора бесцеремонно пялился на Гарри и все время что-то расспрашивал у других студентов, тыча в его сторону пальцем.***
Одним словом, учебный год начался для Гарри почти как и раньше — с пустых упреков Рона и любопытства новичков, если не считать, что он теперь еще и ожидал, когда освободят его крестного и с тем можно будет познакомиться, а заодно и выяснить, насколько обоснованными окажутся предположения Дамблдора. И все же, в первую очередь, ему было просто любопытно, как это взрослый человек допустил, чтобы его без вины посадили в тюрьму на десять лет, а во-вторых, он надеялся узнать побольше о том, что же все-таки случилось с его родителями, потому что даже Люциусу Малфою удалось совсем мало узнать о дополнительном расследовании по пересмотру старого дела Блэка, на которое даже Дамблдора снова вызывали давать показания. Драко, являясь племянником Сириуса Блэка, конечно же, кое-что рассказал о нем Гарри, — в семье ведь иногда вели разговоры о родственниках. Но эти сведения были довольно скудными, потому что ни Люциус, ни Нарцисса не поддерживали с Сириусом тесных отношений из-за разногласия в политических взглядах. Остальные слизеринцы делали вид, что их не касаются дела Блэка, так что никто не обсуждал новости, напечатанные в «Ежедневном Пророке» буквально за несколько дней до начала учебного года. Друзья Гарри с Гриффиндора, узнав, что Блэк был его крестным, старались поменьше рассуждать о случившемся, не желая выглядеть теми, кто сует нос не в свое дело, тем более, что никаких точных данных о том, как же все так произошло, у них не было, хотя близнецы, конечно же, красочно рассказали Драко и Гермионе, как их мать с помощью Грома задержала Петтигрю. Они еще будучи в гостях у Грейнджеров порывались это сделать, но тогда Гарри остановил их, попросив не отвлекаться от экскурсии и прогулки на дела волшебников. Дамблдор, казалось, избегал Поттера, пару раз пытавшегося напроситься к нему на беседу — пусть и не слишком настойчиво, чтобы не выглядеть дерзким. Оба раза директор сказался занятым, видимо, догадавшись, что тот хочет расспросить его — председателя Визенгамота, — как он осудил Блэка, толком не разобравшись в случившемся. Девятого сентября Блэка наконец-то полностью оправдали и отпустили, назначив ему солидную денежную компенсацию за допущенную правосудием ошибку и организовав бесплатное лечение в больнице Святого Мунго — его здоровье было существенно подорвано, особенно пострадала нервная система, требующая теперь эффективного восстановления, благо средства в магической колдомедицине для этого имелись. В прессе снова появилась заметка о Блэке, но на этот раз только на пятой странице, словно просто для того, чтобы поставить точку в этом неприглядном деле с несправедливым осуждением.***
Ближе к концу сентября Вэй Усянь, выяснив через Малфоя, что Блэк, которому стало лучше, хоть он все еще и находился в больнице, пожелал встретиться с крестником Гарри Поттером, решил воспользоваться случаем и познакомиться с ним. Он тут же обратился в Попечительский совет с просьбой позволить его подопечному отлучиться из Хогвартса для встречи с крестным — Сириусом Блэком. Само собой, его просьбу удовлетворили, ведь большинство членов Совета еще на прошлое Рождество познакомились с опекуном Поттера и приняли его в свой круг как советника по школьным делам после инцидента с запретным коридором. Дамблдор, получивший официальное письмо с распоряжением отпустить мистера Гарри Поттера в субботу из Хогвартса на встречу с крестным, сначала насторожился, догадываясь, что мальчишка может узнать больше, чем хотелось бы ему рассказывать. Но потом решил, что в конце концов тот все равно все узнает, поэтому посчитал, что пускай ему это расскажет Блэк, чтобы избежать каверзных вопросов, на которые, как уже Альбус убедился, Гарри был горазд. Так что единственное, на чем он настоял, это чтобы Снейп сам отвел Поттера к Блэку в больницу Святого Мунго, отказавшись от визита в школу Вэй Усяня (тот все еще вызывал неприятие и недоверие). Дамблдор и не подозревал, что сыграл на руку Снейпу, и так собиравшемуся сопровождать Гарри. Так что в означенный час тот без споров отправился вместе с Поттером на встречу, Вэй Усянь должен был вместе с Малфоем ожидать их в больнице.