Заклинатель

В договоренное время Гарри в сопровождении сразу троих взрослых вошел в палату, где его ожидал крестный, которого он не видел с годовалого возраста. На удивление Сириус Блэк, хоть и выглядел изможденным, оказался вполне адекватным при общении, хотя Северус и предполагал, что близость дементоров могла серьезно повредить ему рассудок. Похоже, колдомедики неплохо справлялись с его восстановлением. Присутствие Малфоя Блэка не удивило — тот с Нарциссой иногда приходил его проведывать с первого дня, как он попал в больницу. А вот появление Снейпа сначала вызвало у Блэка недоумение и даже раздражение. Однако, когда он узнал, что тот является деканом Поттера, ему пришлось смириться с необходимостью общаться в его присутствии, пускай здесь же был и наставник Гарри. Вэй Усянь вызвал у Блэка любопытство, а после знакомства и недолгого разговора в основном о том, как получилось, что тот стал опекуном Гарри, они остались довольны друг другом, по крайней мере, в той степени, о которой можно говорить в подобной ситуации. Гарри вообще получил от Блэка массу улыбок и множество похвал, когда тот узнал, что его крестник один из лучших студентов на потоке, а еще учится у наставника его способам колдовства. И даже известие, что Поттер при распределении попал на Слизерин, не повлияло на отношение к нему, а спровоцировало лишь пару оценивающих пристальных взглядов. Сириус попросил прощения у Гарри за то, что поступил безрассудно, погнавшись за Петтигрю, вместо того чтобы заняться устройством крестника, оставшегося сиротой, и позволить аврорам самим разобраться с преступником. На что Снейп не смог промолчать и в своей ехидной манере отметил, что общество дементоров пошло Блэку на пользу, заставив включить мозги. — А ты, Снейп, как был язвой, так и остался. И как ты деканом стал с таким-то характером? Гарри, декан сильно тебя достает? — несмотря на суть сказанного, Блэк говорил спокойно и с долей какой-то зависти в тоне — похоже, он прекрасно отдавал себе отчет, что потерял годы, которые могли уйти на то, чтобы устроить свою жизнь и занять в обществе хоть какое-то значимое положение. — У меня отличный декан. Он в школе следит за моими тренировками с мечом, о которых я тебе рассказал, — Гарри сопроводил свои слова теплой улыбкой, которая вызвала у Блэка тихое фырканье недоверия, но все же комментировать слова крестника он не стал. — А можно задать вопрос? — Конечно, — откликнулся Блэк и повозился на кровати, усаживаясь поудобнее, гости устроились рядом на стульях. — Как Петтигрю попал в дом моих родителей? Мне говорили, что без вас это нельзя было сделать из-за чар Фиделиуса на доме, — Гарри даже дыхание задержал, желая из первых рук узнать, что же случилось в тот давний день, когда он остался сиротой. — Моя вина, Гарри. Моя… За нее я и попал в Азкабан, — Сириус вздохнул, но не стал скрывать то, о чем уже рассказал аврорам, а следовательно, никаких секретов он не раскроет. — В тот день Джеймс и Лили — твои родители — ожидали меня в гости, но Дамблдор попросил подежурить в Косом переулке. По полученным им сведениям там ожидалось появление Пожирателей Смерти, которые могли помешать празднику. Хэллоуин же как раз был. В общем, мне пришлось бы часа на три-четыре опоздать к Поттерам, а сообщить им я никак не мог об этом. Патронусы… Ты же знаешь, что это такое? — спросил Блэк у Гарри, и получив кивок в ответ, продолжил: — Так вот… Ни совы, ни Патронусы не могут проникнуть через чары Фиделиуса. Даже в моем случае, хоть именно я и являлся хранителем этого секрета для Поттеров. Это здорово расстраивало. Мое дежурство только началось, и тут я встретил Питера — он с матушкой как раз собирался домой идти. Ну я и пожаловался ему, что не могу вовремя прийти к Поттерам, и они будут тревожиться. Питер сразу же предложил сходить предупредить их, а заодно и повидаться. Сказал, что уже соскучился, да и Гарри видел только новорожденным. Питер знал, где их дом находится в Годриковой Лощине, потому что бывал там до того, как его скрыли чарами, а вот после установки Фиделиуса ни разу не навещал, только мы с Ремусом ходили к Джеймсу и Лили в гости. А еще Дамблдор пару раз у них был. Как-то так вышло, — Сириус развел руками и снова вздохнул, готовясь сказать то, что считал своей самой огромной и непростительной ошибкой в жизни. — Я написал Питеру записку с адресом Поттеров, которая даст ему доступ под чары Фиделиуса. Еще и поблагодарил за помощь. А эта крыса привела в дом Волдеморта! — последние слова Блэк прошипел с таким выражением, что ни у кого не было ни малейшего сомнения — если бы Петтигрю был сейчас рядом, он точно не выжил бы, Блэку даже волшебная палочка не понадобилась бы. — А ты знаешь, что случилось в доме? — спросил Люциус, воспользовавшись паузой, пока остальные обдумывали услышанное. В принципе, все, со слов Петтигрю, уже знали об этом, но получили подтверждение и теперь прикидывали, действительно ли Блэк виновен в случившемся. По всему выходило, что нет, потому что он доверился близкому другу, обманувшему его. — Сами понимаете, я ничего не видел, потому что был далеко, когда все случилось. Я получил Патронус от Дамблдора, что надо срочно прибыть на первую точку. Это было кодовое название дома Поттеров. Когда я аппарировал, там находился только Дамблдор. Внутри. Фиделиус пал, я это сразу почувствовал, когда подошел к дому. Так что моментально догадался, что случилось, и это стало огромным шоком для меня. В гостиной были следы борьбы — взорвана мебель, на стенах кое-где трещины и выбоины. В доме стояла тишина, лишь звуки моих шагов и громкое сопение очень сердитого и огорченного произошедшим Альбуса, застывшего возле лестницы на второй этаж, нарушали ее. Я успел это отметить до того, как меня поглотила горечь осознания случившегося. Джеймс лежал на спине в углу и смотрел в потолок безжизненным взглядом, — только озвучив такие подробности, Блэк спохватился и посмотрел на Гарри, до этого он пялился на свои руки, сложенные в замок на коленях. — Может, мне не стоит… — начал он, но крестник его перебил: — Не волнуйтесь обо мне. Пожалуйста, рассказывайте все так подробно, как помните, — твердым тоном попросил Гарри, не проявляя ни страха, ни особого расстройства из-за услышанного. — Я хочу все знать о том, что случилось с моими родителями. — Вижу, ты растешь храбрым парнем, — кивнул Блэк, грустно улыбнувшись, и продолжил свой рассказ: — Дамблдор начал меня расспрашивать, как могло такое получиться, что кто-то опасный вошел в дом, находящийся практически под моей защитой, ведь даже Джеймс не мог никого провести внутрь, хоть и являлся хозяином, на котором был завязан Фиделиус. Однако я не ответил Дамблдору, а сразу побежал на второй этаж, где была детская комната, там я увидел на полу мертвую Лили. Я боялся посмотреть на детскую кроватку, но ты, совсем еще маленький, вдруг захныкал, увидев меня и узнав. Само собой, ты тут же очутился у меня на руках. Я был так рад, что хоть ты остался жив, что как-то сразу смог немного прийти в себя и подумать над вопросом Дамблдора. У меня ушли считанные секунды, чтобы понять, кто привел в дом убийцу. К тому моменту Альбус тоже вошел в детскую и повторил свой вопрос, но я был так зол… Меня просто разрывало от гнева на предателя, так что я, ничего так и не объяснив, отдал тебя, — Блэк посмотрел на Гарри, — Дамблдору, а сам отправился домой к Питеру, намереваясь собственноручно убить его. Меня в тот момент не устраивала мысль передать его под суд, я считал заключение в Азкабан недостаточным наказанием за его предательство. Я был слишком зол, — повторил Блэк и в который уже раз вздохнул. — Гнев застил мне глаза, я не мог ни о чем думать, кроме мести — немедленной и неотвратимой. Я застал Питера возле его дома как раз в тот момент, когда он собирался аппарировать. Случайно я появился там буквально в паре шагов от него, поэтому успел схватить за одежду. Он переместился, заодно прихватив и меня, на людную улицу. Там мы и схлестнулись. Я старался прицельно бить, чтобы не сильно привлекать внимание — выучка сработала на инстинктах. А Питер, напротив, пытался устроить хаос, взорвал что-то — оказавшиеся поблизости магглы попадали мертвыми. Тогда и я не стал мелочиться и шарахнул его Бомбардой, опасаясь, что он сбежит, ведь после взрыва поднялась пыль, пар валил, что-то загорелось. Кстати никакой не Бомбардой Максима, как утверждали авроры, а обычной. И все же он исчез, я его как раз искал в тех развалинах, когда прибыли авроры и задержали меня. Я им кричал, что нужно найти Петтигрю и убить его, потому что он предатель, но они не стали меня слушать, а задержали и переправили в Аврорат, а оттуда сразу в Азкабан, даже не став допрашивать. Они решили, что это я взорвал улицу, где обнаружили больше десятка трупов магглов. Преступление тяжкое, вот и не стали со мной разбираться — засунули в Азкабан. А там до меня почти сразу дементоры добрались. Толпой… Чуть душу не выпили… Кто-то вовремя заметил и отогнал их. Так что я на допросе ничего не смог сказать, у меня в голове был сплошной туман и речь на время отобрало. На суде, напоив Веритасерумом, задали единственный вопрос — считаю ли я себя виновным, я честно и ответил, что считаю. Ведь это я дал записку с адресом Питеру, с помощью которой Волдеморт попал в дом Поттеров. — Ты уверен, что это был Темный Лорд? — спросил Люциус, полагая, что ему наряду с Гарри сподручнее расспрашивать, ведь Снейп вызывал у Блэка не самые приятные эмоции, а Вэй Усянь был с ним едва знаком. — Да. Забыл упомянуть, когда я только вошел в дом и огляделся, Дамблдор перед расспросами сказал, что Волдеморт убил Джеймса. Похоже, он к тому моменту еще не поднимался на второй этаж. По крайней мере, мне так показалось. Это можно только у самого Альбуса узнать, — Блэк помолчал пару секунд, а потом, словно вспомнив еще кое-что, добавил: — Знаете, когда уже в Азкабане сидел, у меня не выходило из головы, почему чары Дамблдора не сработали. Раз в гостиной была разруха, значит, Джеймс успел дать отпор. Неужели Волдеморт изменил своей привычке, о которой все говорили, и в схватке с ним применил что-то другое, а не Аваду Кедавру? — О каких чарах ты говоришь? — Люциус даже подался вперед, предчувствуя, что сейчас они услышат что-то очень важное. — Это… — Блэк на миг замялся, а потом все же сказал: — Это было сделано для дополнительной защиты Поттеров. Кроме Джеймса и Лили, только я был в курсе предпринятых мер. Дамблдор где-то откопал старые чары… Не очень светлые, — уточнение прозвучало предостерегающе, давая понять, что о рассказанном лучше слишком не распространяться. — Он наложил их на все комнаты в доме Поттеров. Они должны были буквально моментально вытянуть почти все силы из того, кто применит там Аваду Кедавру. Надо только уклоняться и не попасть под луч заклятия, а потом противник станет слабым, и с ним будет легко справиться, пока он не восстановится. Но, видимо, либо чары не получились, либо Волдеморт оказался сильнее, чем то, на что они были рассчитаны. Джеймс точно сопротивлялся, а значит, смог уйти хотя бы от одной Авады, но Волдеморт его все же убил. А Лили… Не знаю даже. В детской все было целым, никаких следов борьбы. Только на полу рядом с мертвой Лили я какой-то пепел видел, словно сожгли кучку мусора и не удалили остатки. И на лбу у Гарри была тоненькая полоска крови, но я тогда подумал, что он просто немного поранился какой-нибудь игрушкой, когда сам сидел в кроватке. С тобой такое случалось, ты был активным ребенком, — сказал Блэк, печально взглянув на Гарри. — Думаю, когда Лили увидела Волдеморта, то решила, что чары не сработали, потому что она так лежала, словно пыталась перегородить дорогу к кроватке. Родители очень тебя любили, — продолжая смотреть на Гарри, сказал Блэк и утер незваные слезы, набежавшие на глаза, когда он закончил свою своеобразную исповедь. Все немного помолчали, давая ему успокоиться после непростого рассказа, и больше ни о чем, касающемся прошлого, не расспрашивали, поняв, что и так заставили вспоминать то, что приносило ему боль. Напоследок Вэй Усянь, помня разговор с Молли Уизли, состоявшийся на перроне возле Хогвартс-экспресса, решил уточнить очень важный для них с Гарри момент. — Мистер Блэк, до нас дошли рассуждения директора Дамблдора, что вы как крестный якобы будете претендовать на опеку над Гарри. Это так? — Дамблдор такое сказал? Но я ничего ему не говорил. Я его еще и не видел ни разу после того, как дело решили пересмотреть, да и после освобождения тоже, — в тоне Блэка прорезались нотки холода. — А почему вы спрашиваете? Хотите передать опекунство мне? — Как раз наоборот, мы не хотим ничего менять. Простите… — влез в разговор Гарри, решив, что его мнение должно учитываться. — Ну и не надо. Какой из меня опекун сейчас? Извини, Гарри, но у меня нет ни опыта, ни положения в обществе. Я только хочу наладить с вами контакт и иметь возможность хоть иногда видеться. Вы же не против? — Блэк под конец фразы выглядел немного растерянным, словно боялся отказа. Гарри улыбнулся ему в ответ, успокаивая, и тут же пообещал писать письма, чем явно обрадовал того. Снейп, правда, немного поязвил, рассказав, какой почтальон у Поттера, и предупредив Блэка об остром клюве ворона. Вэй Усянь, чтобы сгладить впечатление, добродушно заверил, что Гром никого не клюет, если его не пытаются обидеть. На том гости откланялись, оставив Блэка отдыхать и выздоравливать.

***

Обсуждать визит к Блэку сразу после его посещения не стали, потому что все и так в общих чертах было ясно с тем, что произошло в прошлом с Поттерами, а сейчас лишь добавились некоторые детали. Люциус отправился домой, планируя остаток субботы провести в обществе жены, Вэй Усянь решил навестить Фореста и поделиться с ним подробностями, услышанными от Блэка, а Поттер и Снейп вернулись в Хогвартс, переместившись каминной сетью в Хогсмид, откуда пешком дошли до замка. Гарри тут же поспешил отыскать друзей, собираясь рассказать им, как прошла встреча, и заверить, что Сириус Блэк не собирается судиться с Вэй Усянем за опекунство, о чем после начала учебного года еще пару раз намекал Рон Уизли, ссылаясь на мнение Дамблдора и намереваясь то ли уязвить, то ли просто испортить настроение. Сначала Поттер отправился в Большой зал, где по выходным можно было провести время с друзьями за спокойной игрой или разговорами, что было удобно для их компании, в которой собрались студенты с разных факультетов. Само собой, такое оставалось доступным не тогда, когда подавали завтрак, обед или ужин. Ни Драко, ни близнецов и Грейнджер в Большом зале не оказалось, зато к нему тут же подскочил Колин Криви — тот самый гриффиндорец-первокурсник, который после распределения не сводил с него глаз, как и Джинни Уизли. Однако, в отличие от нее, по-прежнему поглядывающей на него издали, Криви частенько не давал Гарри прохода, настойчиво предлагая свою дружбу, а еще прямо-таки охотясь на него с колдокамерой, пытаясь сделать как можно больше снимков. И никакие доводы, что так поступать как минимум неприлично, на него не действовали. А Рон Уизли еще и подначивал Криви, заявляя, что тому никогда не добиться внимания заносчивого Поттера. Вот и на этот раз, стоило колдокамере нацелиться своим обьективом на Гарри, как тот тут же отвернулся, намереваясь покинуть Большой зал, где ему больше нечего было делать, а Рон, тоже коротавший время неподалеку и как назло заметивший это, снова разразился нарочитым хохотом, дразня Криви и тем самым побуждая быть настойчивее. — Гарри, ну что тебе стоит? Дай мне сделать снимок! — заканючил тот, хватая Поттера за одежду. — Уймись, малявка! — на выручку Поттеру подоспела староста со Слизерина Аманда Корнфут. — Научись себя вести. Вы все на Гриффиндоре столь невоспитанные или ты один такой там? Если будешь приставать к людям, пожалуюсь профессору МакГонагалл. — Да что я такого сделал? Ему жалко, что ли? — надувшись на замечание, пробормотал Криви. — А давай я буду за тобой ходить и упрашивать станцевать или спеть. Тебе понравится? — парировала Аманда и, проследив, как Криви покачал головой, улыбнулась Гарри, давая понять, что он может идти, куда собирался. Друзья нашлись в библиотеке на их постоянном месте в дальнем углу за шкафами, там же они и выслушали рассказ Гарри и о новой стычке с Криви, и о визите к Блэку.