Не присылай мне роз

ГЛАВА 53. Отчаяние 4 сентября 1989 года Канны, госпиталь Бруссей Родольфо Колонна, мрачнее тучи, быстро шел по больничному коридору к палате брата. Возле палаты дежурил Хорхе, один из незадачливых телохранителей Анхеля. Едва завидев разгневанного босса, он вскочил, вытянулся в струнку и замер в ожидании бури… Левая рука охранника была забинтована и заключена в лангетку в области запястья, на лбу красовался пластырь, а на щеке — свежий шов. Зрелище было плачевное, но Руди даже не удостоил Хорхе взглядом и не обратил внимания на жалкую попытку что-то сказать в свое оправдание… Вито лежал на кровати, бледный, с фиолетовыми кругами под глазами и с забинтованным крест-накрест носом. Над ним хлопотала медсестра: она как раз меняла холодный компресс на лбу пациента. Рядом с кроватью возвышался штатив для капельницы, на тумбочке Колонна краем глаза заметил какие-то опустевшие склянки, а на полу — кювету со свежей рвотой. К счастью, Вито был в сознании, и, едва брат перешагнул порог, шумно задышал ртом, всхлипнул и протянул к нему руку: — Акула!.. — Братишка!.. — Руди стремительно обогнул кровать, сел у изголовья, поймал ладонь Вито, крепко сжал и пробормотал: — Я здесь, с тобой, держись… — Держусь… но плохо… При виде Прилипалы в столь жалком состоянии, братское сердце, переполненное гневом, сжалось от острой боли, но Руди постарался не раскисать еще больше — и заставил себя улыбнуться: — Ну, выглядишь паршиво, конечно… но ты жив, доктор сказал, что ты скоро поправишься, и сейчас это главное. — Прости… прости меня, Акула… Эдгар… он… его… оххх… это я… это я во всем виноват! — прохрипел Вито, из его глаз на щеки выползли две крупные слезы. — Шшшш… не напрягайся, ты и так едва дышишь! Каяться нет никакого смысла, что случилось, то случилось… и уж точно не ты настоящий виновник того, что произошло. Легкомысленный дурак — да, но не виновник, нет… — успокаивающе шептал Руди, не вдумываясь в то, что говорит. Он знал, что сейчас Вито достаточно просто слышать его голос… и теперь дело пойдет на поправку. Весь гнев на брата испарился, словно и не было. Прилипала и так сполна получил за то, что проявил своеволие и пренебрег правилами безопасности. К тому же ничье самобичевание не поможет Анхелю, не спасет и не вернет его… «Не спасет и не вернет… не спасет и не вернет…» — эта мысль неотвязно крутилась в голове, как строчка песни на заевшей пластинке, и причиняла нестерпимую, жгучую боль. Должно быть, отцу было так же больно, когда… «Руди… Руди!» — знакомый тихий шепот коснулся сознания, и на открытую нарывающую рану в душе как будто пролился целебный бальзам. — «Будь сильным, хабиб… будь мужественным, как лев, мой принц правоверных… ты нужен мне живым!..» К певучему голосу Анхеля внезапно и твердо присоединился родной баритон Никколо Колонны: «Отставить панику! Ты точно не спасешь его, если подохнешь прямо здесь, в госпитале, на радость этой бешеной белобрысой суке! Крепись, Родольфо, не вздумай спускать флаг или открывать кингстоны! (1) Вито жив, цел и легко отделался, а ты уже знаешь, с чего начать поиски Анхеля! Вот и начинай, не тяни! Время работает против вас обоих… не упускай его! Но все труды будут напрасны, если твое сердце не выдержит немых страданий! Не повторяй моей ошибки, страви давление, выпусти боль наружу…» — незримое присутствие отца придало Руди силы, но и взволновало не на шутку. Старательно подавляемых чувств стало так много, что сердце в самом деле не вмещало их и грозило взорваться, как перегретый паровой котел. Родольфо прижал ладонь к груди, ноющей слева, оторвался от брата, встал и пробормотал: — Не хочу мешать… Пусть сестра закончит тут все, что нужно… — А ты куда?.. — тревожно спросил Вито, на время превратившийся в ребенка. — А я… я сейчас вернусь… Выбравшись из палаты, он столкнулся с Хорхе и грубо спросил: — Где туалет? — В конце коридора, босс… вас проводить? Колонна отмахнулся и быстро пошел в указанном направлении. Больничная уборная была просторной, стерильно чистой и, по счастью, пустовала. «О, как мне повезло! Наконец-то могу не сдерживаться!» Первым делом Руди заревел раненым быком и нанес несколько ударов кулаком по белым дверцам кабинок. Боль частично перетекла из груди в костяшки пальцев, уже отбитые им после звонка Розамунды… но в застоявшемся воздухе, пропахшем карболкой, отчаянно не хватало кислорода. «Ааааааа! Гребаная жара!.. Проклятая душегубка!..» Руди распахнул узкое окно, но легче не стало. Тогда он склонился над раковиной, открыл кран с холодной водой, и долго стоял, не меняя позы, вцепившись обеими руками в края умывальника, содрогался от рыданий и приступов пустой рвоты, и жадно, шумно дышал, пока острая боль не перешла в умеренный дискомфорт. «Уфффф… не дождешься, сука! Я всех вас, тварей, переживу… и Анхель скоро снова будет со мной!» Колонна тщательно умылся, растер холодными руками шею, уши и затылок, напоследок подошел к писсуару, основательно отлил … и почувствовал себя намного лучше. **** Когда он вернулся в палату, Вито, по уши накачанный обезболивающим и успокоительным, успел задремать; но тут же пробудился, стоило ему почувствовать, что брат здесь: — Акула… Сиделка тревожно шевельнулась на своем стульчике, подумав, что пациент бредит, и Руди поспешил успокоить ее: — Ничего страшного, это мое домашнее прозвище… и вот что: я побуду с ним немного, а вы… — Да, месье. Только пожалуйста, постарайтесь не волновать и не утомлять его… — женщина оказалась наредкость понятливой и деликатной, сразу же встала и пошла к двери, и у самого порога спросила: — Принести вам что-нибудь из кафетерия, месье? — Верблюжьего молока! — подал слабый голос Вито. — Не уверена, что там оно есть, месье, но я спрошу… — Ну тогда хотя бы чаю с обычным молоком! — А мне зеленый без молока… или травяной, будьте добры. — попросил Руди, и сиделка, понимающе кивнув, оставила братьев наедине. — Ну вот… мы одни, Акула… и ты можешь начинать меня есть! — храбрясь перед братом, Вито усмехнулся, но губы его дрожали и усмешка вышла жалкой. — Вот спасибо! Ты тот еще «деликатес», Прилипала, и к тому же у меня нет аппетита… На месте было не усидеть, и Руди по-акульи закружил по палате, рассекая теплый, пропахший медпрепаратами воздух. Вито молча наблюдал за ним и ждал… наконец, брат остановился в изножье кровати, устремил на него испытующий взгляд и начал разговор: — Энцо уже доложил мне в общих чертах, что твой «бугатти» какие-то мерзавцы столкнули с дороги. Это так? — Да. — Расскажи мне, что произошло, если ты в состоянии хоть что-то припомнить. — Амнезии у меня нет, по счастью…. но будет легче, если ты станешь задавать вопросы. — Тогда первый вопрос: Анхель должен был ехать в Мариньян в «мерседесе» с охраной. Как вышло, что он оказался с тобой в открытом кабриолете? — Да как… обычно… мы вместе обедали в Каннах, потом я предложил подвезти его в аэропорт и посидеть в баре до твоего прибытия. — Вито потер лоб и горестно вздохнул — Хотел обсудить с ним кое-что насчет того отеля в Сен-Тропе, который вы с дядей назначили в приданое Диего… он согласился, мы вместе сели в «бугатти», а Хорхе и Луис поехали за нами… — Болваны… Убить их мало за такое разгильдяйство! — проворчал Руди, но в глубине души понимал, почему охранники не стали оспаривать намерение Анхеля сесть в машину к брату. Он же сам велел всему домашнему персоналу слушаться месье Штальберга наравне с хозяином дома! «Вот они и послушались… Конечно! Что может случиться? Мы же на Ривьере, как у себя дома!» — Что было дальше? — Ну… я велел парням держаться в хвосте, и… честно не гнал, чтобы они от нас не отставали. Так они и шли по трассе прямо за нами, пока… черт… — Вито запнулся и, не сумев подавить судорожный вздох, мучительно закашлялся… Руди поспешил к нему на помощь: заботливо приподнял, дал глотнуть воды… и только когда Вито полностью выровнял дыхание и благодарно прижался к нему головой, задал новый вопрос: — Где вас подрезали? — Почти сразу как мы выехали из Канн на трассу Провансаль. Мы и двадцати километров не проехали. Там еще такой крутой левый поворот, ты его хорошо знаешь… — Это где развязка, ведущая к озеру Сен-Касьен? (2) — Чуть раньше, там, где шлагбаум и съезд с автострады под мост, на участок старого шоссе… — Ага, понял. И что же случилось? — Метров за пятьсот до поворота, в левом ряду кто-то стоял на аварийке, наверное, легкая авария. Мы ушли в правый ряд, а когда стали перестраиваться назад, то какой-то фургон взялся резво обгонять «мерседес» охраны. Сперва посигналил по правилам… а потом вдруг резко шарахнул в переднюю дверь так, что парни слетели с трассы в кювет. Я и понять ничего не успел… — Угу. И вместо того, чтобы набрать скорость и оторваться, ты решил притормозить и разобраться… — Да… я же видел, что фургон тоже почти съехал с трассы! Подумал, у него шина лопнула… а нашим парням явно требовалась помощь: машина перевернулась на бок и могла загореться в любой момент! Руди вновь вскочил и закружил по палате, больше всего сожалея о том, что строго-настрого не запретил Анхелю покидать пределы Валлориса в свое отсутствие. «Да, я кретин, но и Вито тоже хорош!» — Спасатель хренов! Дорожная полиция на что?! Они были бы на месте происшествия через пару минут! Тебе же нужно было сразу вызвать Энцо — но ни в коем случае не останавливаться на трассе! — Ооооо… Не кричи, у меня и так голова раскалывается! — простонал Вито. — Сейчас лопнет, как спелый арбуз… А твоя хваленая полиция приехала минут через двадцать… позже, чем скорая! — Ладно, ладно, прости… — Руди сразу же сбавил тон, вернулся к изголовью брата, заменил ему компресс на лбу, а себя снова заставил сесть и дослушать жуткую историю до конца. — Что дальше? — А дальше я стал притормаживать… и тут из-за фургона выскочили сразу два спортивных байка, на каждом по двое… в глухих шлемах. Эдди первым понял, что дело плохо. Схватил меня за плечо и крикнул: «Газуй!», но было поздно. Мне не дали разогнаться: пригрозили оружием и стали отжимать к обочине. Бля, это было страшно! Пиздецки страшно! — Вито побледнел и поежился. Руди ничего не ответил, только напряженно кивнул — и продолжал ловить каждое слово брата. — Тормозить совсем не хотелось, и я решил дать деру. Попытался сдуру уйти на ту самую старую дорогу… А там — чертов каменный отбойник! Вот я в него и влетел… Получил в морду подушкой безопасности и отключился… — Блядь… А когда очнулся, Эдгара не было ни в машине, ни рядом с ней… так? — Да! Фургона с байкерами тоже след простыл. — Вито умоляюще сложил руки и жалобно посмотрел в бледное лицо брата. — Прости… я… я должен был сразу от них рвануть… — Раз они были на байках, ты все равно не ушел бы от них. Тебе могли прострелить колеса, и тогда «бугатти» улетел бы с трассы на полном ходу… и никакая подушка тебя не спасла бы. Считай, твой ангел-хранитель тебя уберег. — Руди скрипнул зубами и опустил голову, чувствуя, как в груди снова ворочается темный гнев на ублюдков, которым по чистой случайности не удалось убить его брата. «А эта сука только обрадовалась бы! Нет, гадина, ты никого из братьев Колонна не получишь никогда… ни живыми, ни мертвыми!» — Да уж… — Вито поморщился и потер плечо, на котором остался синяк от врезавшегося ремня безопасности: — Знаешь, Анхель и был тот хранитель… Он сразу пристегнулся и настоял, чтобы я тоже это сделал… если бы я его не послушал, то, наверное, сейчас уже разговаривал бы не с тобой, а с нашим папой… или с апостолом Петром… Удар вышел приличный, у моего «бугатти» морда разбита почище, чем у меня… — Не бери в голову, я тебе куплю новую машину… — Да плевать на сраную консервную банку! Будь она трижды «бугатти»! Не это сейчас главное и даже не мой чертов нос, который почти не дышит! — воскликнул Вито и в отчаянии стукнул кулаком по матрасу. — Эти твари… они же работают на долбанное агентство, да? Ну да, на кого ж еще! Наверняка им не понравилось, что ты стал возить Эдгара по светским тусовкам и представлять его настоящим именем! — Замешано ли здесь агентство, я еще выясню, но… пару часов назад мне позвонила Розамунда. — Розамунда? — Да, она самая. И сказала, что… — Руди запнулся, горло сдавил спазм, и ему пришлось приложить усилие, чтобы закончить фразу: — …что Анхель у нее. — Как это — у нее? Где у нее? Почему… черт, объясни, что происходит, я ни хера не понимаю! — А что тут понимать — он у нее в заложниках! И мерзкая сука собирается со мной торговаться! Вито со стоном свесился с кровати, и его стошнило. Руди снова бросился на помощь, мысленно ругая себя за то, что все-таки довел брата до приступа — но с другой стороны, это напоминало хирургическую операцию. Пусть Вито заблюет хоть всю палату, зато между ними не останется никакой недосказанности и подозрений. Он ни за что не признался бы в этом вслух, но его душу отравленным шипом язвил гнусный намек Розамунды на помощь, якобы оказанную ей Прилипалой в грязном деле похищения. Немного отдышавшись, Вито откинулся на подушки и пролепетал: — Вот дьяволица! Решила накинуть лассо на жеребчика и… продать его тебе по второму разу? — Не уверен, что у нее именно такой план. Жадная тварь понимает, чем рискует, и что стоит на кону. Это торг не за любовника, а за наследство Бернарда Штальберга! Теперь-то я понимаю, почему она за месяц дала всего одно интервью, где назвала Эдгара самозванцем, только этим ограничилась, и потом сидела тихо, как мышь… — Да! Ты прав! Мы думали, что она поджала хвост, ждет суда и консультируется с адвокатами, а она вместо этого готовила похищение!.. — Вито снова с силой ударил кулаком по кровати и сморщился от боли. — Так вот почему она все время настаивала на том, чтобы я лично присматривал за Эдгаром… и еще… выспрашивала о моих ближайших планах и поездках, предлагала провести «уик энд в Каннах»… я все ждал, что она попросит устроить ей «встречу с братом»… тогда у меня появился бы повод основательно ее прижать! Я надеялся расставить ей ловушку, думал, у нее нервы в конце концов не выдержат, и она о чем-нибудь да проболтается — и это поможет нам в суде… — И ты, болван, молчал об этих ее маневрах! Ни слова не сказал мне, даже не заикнулся, что она трется вокруг тебя и везде сует свой длинный нос! — возмутился Руди, но ответил сам себе, не дожидаясь реакции брата: — Подлая тварь не только тебя, но и меня провела, выходит! — Да, мы с тобой оба недооценили змеиное коварство… сочли, что она растеряна, напугана, и все, на что ее хватает — давать жалкие интервью… — А эта сука зря времени не теряла! — не в силах совладать с новым приступом ярости, зарычал Родольфо. — Все продумала и просчитала! Наняла в помощники целую банду! — Да уж, помощников у нее в этот раз оказалось предостаточно… Надо бы узнать, чьи это люди. И поискать фургон и байки… — Я уже озадачил этим Энцо. Он в хороших отношениях не только с дорожной полицией. — Слава святому Витторио, я ни словом не обмолвился этой гадине, что все-таки скатался к Тео… — Что еще за Тео? — вскинулся Руди и едва не схватил брата за плечо, чтобы побудить побыстрее шевелить языком. — Некто Теодор Штибер, бывший дружок Рози — и, как выяснилось, еще и любовник ее мамаши! — Штибер… тот самый, которого посадили несколько лет назад по делу о нелегальных борделях на Ривьере? — Да, он! Сразу после Туниса я навестил его в тюрьме Клерво. Заключил с ним неплохую сделку… и он рассказал мне, как вместе с матерью Рози организовал первое похищение Эдди, как они продали его в рабство тому саудиту… — Та-ак… И почему я сейчас слышу об этом впервые? Откуда ты сам узна… ааа, блядь! — Руди обхватил голову и изо всех сил стиснул виски. — Ты же выведывал это все у Розамунды, пока трахался с ней в тунисском отеле! — Да… именно так и было… — Вито покраснел и закрылся рукой, как будто его уличили в непростительном и постыдном грехе. Руди шумно выдохнул и развел руками: — Спасибо, братец… удружил. — Я поначалу просто хотел убедиться, что Эдгар… что его не используют в грязной игре против тебя! Ну а когда всплыли разные занятные детали… решил довести свое расследование до конца. Найти доказательства, которые помогут Эдди выиграть судебный процесс. Зачем я, по-твоему, согласился поехать с ней в Тунис — ведь не ради же секса! А ради информации, мы же это с тобой обсуждали! Детективные изыскания брата на курорте дополнили головоломку, как недостающие фрагменты, и теперь картина, сложившаяся у Руди, приобрела четкие контуры. — Значит, ты вел допросы, пока она стояла на четвереньках… Ну почему ты не рассказал мне сразу обо всем, что узнал! — Я хотел рассказать, Акула, и, конечно, рассказал бы! Просто… попозже, когда флеш-рояль оказалась бы на руках, то есть, когда Тео подтвердил свое согласие выступить свидетелем! — Флеш-рояль! Ты что же, считал, что в покер с ней играешь?.. Херовый же из тебя игрок! — Почему? — Потому что не умеешь блефовать как отец! И забыл, что мы играем в паре! Пока ты собирал флеш-рояль, Розамунда стянула джокера у нас из-под носа! Если бы не твоя дурацкая игра в секретность, этого не случилось бы! — Эй, эй, так нечестно, Акула!.. Раз мы играем в паре — почему ты во всем винишь меня? — Да потому что предупреждать надо! Если бы ты сразу рассказал про встречу с Тео, я повременил бы с публичным оглашением настоящего имени Анхеля! Он как чувствовал — отговаривал меня… Вот и вышло, что после нашего визита в Монако и моего выступления там, Розамунда сложила два и два! Все поняла насчет твоих настойчивых расспросов про похищение брата! И решила действовать на опережение — взяла его в заложники! Вито страдальчески поморщился: — Не кричи, умоляю… иначе я оглохну, а у тебя сосуд лопнет… вот Розамунда порадуется! — Да, прости… прости… я сам не свой из-за всей этой чертовой истории! Вот и ору, как будто это чем-то поможет… — Руди послушно сбавил тон, сел рядом с братом и крепко сжал его руку: — К счастью, ты уцелел в заварухе… и проклятой суке не удалось еще и тебя укокошить под видом аварии! Если бы ты… с тобой… а, меня точно хватил бы удар! Тогда она разом избавилась бы от нас обоих, и спасать Эдгара стало бы некому! Но я не дам ей обыграть нас вчистую! В палату вернулась сиделка и прикатила столик с чайным подносом. Руди уже не хотел никакого чая — одна мысль о том, чтобы что-то выпить или съесть, вызывала желудочный спазм… да и Вито пора было оставить в покое, дать ему отдохнуть и хорошенько выспаться. Он снова погладил брата по руке и проговорил совсем мягко: — Доктор настаивает, чтобы ты остался здесь минимум до завтра. — Я никуда и не собирался… здесь не хуже, чем в любом из наших отелей! — Вито потянулся, как кот — и сейчас же охнул от боли в ушибленном плече. — Вот и хорошо, лежи, лечись… но мне пора, братец. Нужно срочно вернуться в Марсель… — Только не вздумай ничего говорить маме и Тино! И дяде Джу незачем знать… — Мама все равно узнает… пусть лучше от меня, чем из выпуска вечерних новостей. — Ну тогда хотя бы успокой ее, и… чтобы никто из родни не вздумал приезжать! Не хочу показываться им в таком виде… завтра слиняю отсюда потихоньку и поползу зализывать раны в Валлорис, к тебе, если ты не против… — Ты с ума сошел? Мой дом — твой дом! Я к вечеру сам приеду за тобой… или могу с утра прислать Энцо. — Нет! Энцо сейчас нужен тебе… Я сам позвоню на виллу и вызову Агостино. — Агостино тот еще охранник… а где Луис? Как он вообще? — запоздало поинтересовался Руди. — Луис здесь, его прооперировали, жить будет. Хорхе руку сломал, так что он на ближайший месяц точно и не водитель, и не охранник. — Энцо сегодня же пришлет замену, теперь я тебя без охраны не оставлю! И не возражай мне! — Да не тревожься за меня! Не думаю, что Розамунда еще что-то предпримет, она ведь уже заполучила то, что хотела… Братья замолчали. Руди похлопал Вито по руке и неохотно встал: — Мне пора. — Вот что, Акула… — Вито удержал его за рукав. — Ты бы лучше тоже здесь остался… на соседней кровати. — Зачем? Я так плохо выгляжу? — Нууу, тебе не помешает прокапать что-нибудь бодрящее… поддержать сердце, а то на тебя смотреть больно… ты весь серый. — Остаться не могу, не проси. Как бы мне ни было плохо, Анхелю еще хуже, поверь… — Как бы там ни было с Эдди, он точно жив и… ты нужен ему живым. Живым и здоровым. Береги себя, братишка. Руди кивнул в знак согласия и тяжело проговорил: — Сперва я должен убедиться, что Розамунда мне не солгала, и что он действительно жив… «Я жив… жив… но без тебя моя жизнь — ничто…» — тихий шепот Анхеля коснулся внутреннего слуха Родольфо, и он отчаянно ухватился за незримую связующую нить. Глубоко вдохнул, как учил Мертенс, и мысленно ответил на призыв: «Я здесь, мой ангел… я тебя найду и спасу… обещаю… жди… я тебя люблю!»