Не присылай мне роз

ГЛАВА 62. Торги 8-9 сентября 1989 года Личный телефон Пуни с самого утра не принимал звонки. Это поначалу раздражало, но Розамунда себя успокаивала тем, что высокий курортный сезон на Ривьере диктовал свои правила. График приватных вип-вечеринок на вилле «Священный трибунал» уплотнился до предела, и мастер наверняка допоздна трудился над капризами требовательных клиентов, буквально не покладая рук. «Вот жадный сукин сын, не хочет упустить ни одной пачки банкнот! Ради сиюминутной выгоды готов подставить под удар все дело, совершенно не умеет правильно расставлять приоритеты… не то что Руди!» — ворчала про себя Розамунда, набирала длинный номер, который уже выучила наизусть — и из раза в раз наталкивалась на глумливое сообщение, что «абонент временно недоступен» и предложение «перезвонить позднее». По обычному телефону на вилле тоже постоянно включался автоответчик, а когда в конце концов сняли трубку, то сообщили удивительную новость: — Господин уехал в гости к соседу. Нет, он не сказал, когда вернется. Нет, мадам, мне не сообщали ни имени, ни адреса его виллы… — В задницу его имя и адрес! Мне нет до него никакого дела! — вскричала Розамунда. — Я хочу знать только одно: где жеребчик, отданный мною на сохранение? Где Самум? — Господин забрал его с собой, мадам. — Какого черта?! Почему?! Зачем?! — Мне ничего об этом не известно. — Чертов ублюдок! Он не имел права никуда уводить моего жеребчика без моего разрешения!.. Розамунда начала беспокоиться всерьез. Загулы Пуни по соседским поместьям были ей глубоко безразличны, но ровно до тех пор, пока не затрагивали ее интересов; а вот несанкционированный увоз Самума в неизвестном направлении был форменным безобразием и свинством, если не сказать больше! У Розамунды ослабели колени и неприятно засосало под ложечкой, стоило ей представить, как отреагирует Руди Колонна на сообщение, что ценный заложник пропал… еще до начала переговоров! — Я могу вам еще чем-то помочь, мадам? — предупредительно спросил слуга, как будто почувствовавший тревогу собеседницы. — Твой господин… оставил для меня какое-то сообщение? — севшим голосом спросила Розамунда. — Господин приказал передать, мадам, что насчет Самума лично свяжется с вами. — Когда, когда свяжется?! — Не могу назвать точного времени… предполагаю, что не позднее завтрашнего утра. — Ах, ты предполагаешь, идиот! Вот что… если твой хозяин соизволит связаться с тобой, передай ему, чтобы перезвонил мне не-мед-лен-но — или по крайней мере включил свой чертов мобильный! — Непременно передам, мадам. Поняв, что ничего больше не вытянет из этого болвана, Розамунда повесила трубку. Теперь оставалось только ждать… и надеяться, что Пуни все-таки выполнит соглашение. «Раз уж ему приспичило уехать к соседу, он мог забрать Самума с собой, чтобы все время держать его под контролем. В этом есть проблеск здравомыслия: чертов упрямец явно нацеливался сбежать! На вилле в отсутствие хозяина всегда найдется какой-нибудь жадный и похотливый глупец, кого Самум сумел бы соблазнить своим телом или поманить деньгами Колонны в награду за помощь в побеге…» Подобные самоуговоры не слишком помогали. Чем дольше Розамунда размышляла, тем больше нарастал страх, что дело все-таки нечисто. Жадный мерзавец Пуни мог воспользоваться ситуацией, чтобы подставить ее перед Колонной. Перехватил у нее Самума, украл из-под носа, и наверняка теперь рассчитывает единолично забрать выкуп за золотого мальчика! «Идиотка! И как мне без Самума получить залоговые документы на мои корабли? Что, если Колонна всучит их Пуни, а тот насядет на меня всерьез и начнет вымогать миллионы, которых у меня и близко нет?! Этот ублюдок вцепится в меня похуже судебного пристава! Я-то знаю о его делишках и бандитских методах! Ой, мамочка, во что же я ввязалась… Мама! Вот кто мне может дать дельный совет!» — Розамунда вновь дернулась к телефону, чтобы позвонить в пансион, но прежде чем набрала до конца номер, высокомерный и поучающий ответ матери зазвучал внутри ее головы: «Какая же ты дура, дочь! Надо было самой найти место для содержания Самума, надежное и безопасное! И самой его контролировать! А если связалась с таким негодяем, тебе стоило крепко держать его за яйца и выбить гарантии посерьезнее устных заверений! Я ведь предупреждала тебя, что игры на чужом поле всегда плохо заканчиваются для дилетанта! Ты едва разобралась, как называются основные фигуры на доске и как они ходят, а уже вообразила себя гроссмейстером! Поздравляю, единственное, чего ты добилась — собственными руками превратила Самума в высокорисковый актив без страховки, с чем я учила тебя никогда не связываться!» — Спасибо за поддержку, мама! — раздраженно выпалила Розамунда и оттолкнула бесполезный телефон. Нащупала на столе вскрытую пачку «Вог», жадно раскурила очередную сигарету и закружила по комнате, размышляя вслух: — Допустим, Пуни и правда решился сыграть в свою игру… Если он хочет продать Самума, то с чего ему придется начать? В первую очередь он должен выйти на покупателя, то есть — на Руди! Вот только сам он точно не захочет вести переговоры с этим бешеным быком… побоится за сохранность собственной шкуры, у Колонны на него еще с прошлого раза вырос дополнительный ряд акульих зубов! Значит, ему кровь из носу нужен посредник… и кто это может быть, из общих знакомых, посвященных в дела агентства? Рануччи! Конечно! Этот прохвост отлично умеет сводить продавца и покупателя… да еще поочередно каждому отсосет и задницу подлижет за хороший куш! Розамунда уселась в кресло и для начала позвонила в ресторан отеля, чтобы ей подали ужин с бутылкой вина. Со всеми сегодняшними тревогами она совсем забыла о еде, а сейчас вдруг ощутила резкую слабость и волчий голод. Позаботившись о потребностях бренного тела, сбросила туфли и залезла в кресло с ногами — перед долгой и неприятной беседой с Гульельмо хотелось устроиться как можно удобнее… Посмотрела мельком на часы: для ужина, пожалуй, еще рановато, но Рануччи был ранней пташкой, вне стен агентства вел здоровый и скучный образ жизни скромного рантье, и сейчас, скорее всего, сидел дома перед телевизором, в компании маразматической мамаши. Наихудшим вариантом было бы не застать и его тоже, и пытаться вытянуть сведения у старухи — с еще меньшим успехом, чем у слуги на вилле Пуни… Набирая номер, Розамунда внутренне содрогалась от все той же сосущей тревоги, что изгонялась только двумя-тремя бокалами хереса, или короткой сессией лесбийского секса — но херес пока не принесли, а Жаклин умотала в Париж, ваять очередное интервью с Соньей Ламберто. По иронии судьбы, из всех доступных средств расслабления, только неприятный и вечно заискивающий голос Гульельмо мог подействовать на нее, как хорошая доза успокоительного. К счастью, на другом конце провода трубку подняли почти сразу — после второго гудка, и сделал это сам Рануччи: — Слушаю… — прогнусавил он и даже не потрудился скрыть долгий зевок. — Доктор Гульельмо, доброго вам вечера! Это Розамунда Штальберг. — Мадам, рад вас слышать! Как поживаете? — Давайте обойдемся без лишних любезностей! — отрезала она, чувствуя, что просто не в силах притворяться еще и перед этим мелким негодяем; но и сходу ссориться с ним тоже было неразумно, так что Розамунда постаралась сгладить впечатление и добавила намного мягче: — Мне нужна ваша помощь, док… — Чем могу быть вам полезен? — Я… мне… ах, да что там!.. Я в ужасном положении, Гульельмо, но мои неприятности могут стать и вашими, если вы не поможете мне отыскать Самума! — А с ним опять что-то случилось? — Откуда мне знать! — В таком случае я не совсем понимаю вас, мадам. — Хватит притворяться дураком! Все вы отлично понимаете. — Уверяю вас, нет! Объясните подробнее, что случилось, и почему вы так встревожены! — Самум на днях был возвращен в конюшню и сразу отправлен под надзор мастера Пуни. Сегодня я планировала забрать жеребчика в свое распоряжение — и вдруг узнаю, что Самума на вилле нет! — Вот как! Значит, Самум находился у Пуни… И вы об этом знали… — Ну разумеется, я знала! Но теперь понятия не имею, где он! И, судя по вашему удивлению, на «Рыбалке» в Мон Бороне его тоже нет! — Нет, на «Рыбалке» Самума точно не было… Выходит, он оказался у Пуни без моего ведома, а забрали его оттуда без вашего разрешения? — Гульельмо, вы что — пьяны? Или у вас мозговой паралич?! Я вам это и растолковываю, а вы делаете вид, что не понимаете! Да, все именно так! Кто-то его увез! И я пытаюсь выяснить — кто, куда и зачем! — Нуууу… первое, что приходит мне на ум — это мог быть Родольфо Колонна! — Что?.. Нет, вы точно не в своем уме или напились! Причем тут Колонна! — Позвольте, мадам… минуту назад вы сообщили мне, что Самума вернули в конюшню и сразу, минуя агентство, передали мастеру Пуни. Кто же мог поступить подобным образом, если не сам клиент? Вы ведь тоже отмечали, что Самум в последнее время стал неуправляемым… и если Колонна потерял над ним контроль, то вполне мог разгневаться и отправить жеребчика в манеж, чтоб его там усмирили и погоняли хорошенько! Ну а потом клиент остыл или соскучился, вы же знаете, какой он… мммм… темпераментный! — вот и забрал его, никому ничего не сказав, посреди ночи! — Перестаньте рассказывать мне сказки! Это точно был не Колонна, говорю вам, не он его привез — и не он его забрал, потому что понятия не имеет, где эта самая вилла!.. — Простите, мадам… — в голосе Гульельмо проступили тревожные нотки. — Должен ли я понять из ваших слов, что это вы похитили Самума у клиента, подписавшего долгосрочный контакт?.. И… сами отправили его к мастеру Пуни? — Что за вздор! Я лично никого не похищала, но Самум — это моя собственность! И я хочу узнать, где он! Никто не мог увезти его с виллы, кроме Пуни, а вы с ним — на короткой ноге! Наверняка знаете, что произошло, но почему-то не говорите правды! — Поймите меня правильно, мадам. Моей мамочке нездоровится, я всю эту неделю неотлучно был при ней и потому абсолютно не в курсе, что же там произошло с Самумом. Полагал, что вы знаете об этом гораздо больше меня… теперь же понял, что ошибался. Не хочу вас пугать, но тогда выходит, что жеребчика с виллы Пуни забрали капо из семьи ДиМартино… При упоминании о капо — безжалостных сторожевых псах дона Деметрио, командующих штатными убийцами и костоломами — ледяной комок упал вниз живота Розамунды. Она скорчилась в кресле, но заставила себя продолжить разговор: — С какой стати дону Деметрио посылать своих псов на виллу Пуни? Он же всегда игнорировал это место… Почему вдруг отдал такой приказ? Зачем ему понадобился мой Самум? — Понимаете… до меня дошла информация, что к дону Деметрио обратился с жалобой вип-клиент нашего агентства, очень хорошо вам известный. Он утверждал, что Самума у него украли какие-то бандиты… и просил защиты. Подозрение дона Деметрио первым делом пало на мастера Пуни. Вот он и поручил своим капо с солдатами обыскать «Священный трибунал». — О Боже! Почему же ты, мерзавец, не позвонил мне сразу же, как только узнал!.. — Я звонил, но не мог дозвониться ни на один из ваших номеров, ни в Париже, ни в Марселе, ни в Каннах! Потому мне и пришлось лично предупредить мастера, что капо вот-вот отправятся по его душу… — Ты врешь! Я говорила с Пуни в среду днем, он уверил, что у него все под контролем! Когда ты узнал, что Деметрио посылает капо? — Ближе к ночи. Дозвониться на виллу было непросто, но я умею быть настойчивым… Пуни быстро понял, что к чему. И, раз Самум действительно был у него, надеюсь, ему хватило ума не утопить его в колодце, а перевезти в какое-то убежище и затаиться… Розамунда снова похолодела, осознав, что Пуни, спасая свою шкуру, мог попросту убить Самума и сжечь его тело, прежде чем пуститься в бега. Она с трудом отогнала эту ужасную мысль и сосредоточилась на главном: — Значит, ты точно не знаешь, где Пуни прячет Самума? — Понятия не имею, мадам. — Но предположения наверняка есть! — Мммм… мне надо их проверить. По правде говоря, я удивлен, что мастер до сих пор сам не вышел с вами на связь. Я советовал ему известить вас как можно скорее… — Так вот почему я не могу ему дозвониться уже несколько часов! — Розамунда похвалила себя за то, что сходу не призналась Гульельмо в своей причастности к похищению Самума. К счастью, Колонна по какой-то причине не назвал ее имени в беседе с доном, и Деметрио заподозрил только Пуни. Оставалось разыгрывать полное неведение и требовать у Рануччи помощи и содействия по возвращению себе ценного имущества. — И со мной он пока не связывался… это плохая новость, но есть и хорошая. — Какая? — Капо не обнаружили Самума на вилле — ни живого, ни мертвого… и к дону Деметрио его доставить не смогли. А вы утверждаете, что к… временному хозяину Самум тоже не возвращался. Значит, он все еще у мастера Пуни. Осталось выяснить — где. — Так! Вот теперь мне любым способом нужно связаться с этим негодяем! У него моя собственность, и я хочу немедленно получить жеребца обратно! Гульельмо, надеюсь, ты сознаешь, что в этом деле должен быть на моей стороне? — Конечно, мадам! У меня и в мыслях не было, что мастер Пуни решится так долго держать вас в неведении… особенно в такой рискованной ситуации! — Тогда ты должен немедленно известить меня, если Пуни выйдет с тобой на связь! Не исключено, что этот недоумок сам захочет шантажировать Колонну, и предложит тебе стать посредником, но не вздумай согласиться! — Ни в коем случае, мадам! Что вы! Одно имя этого человека внушает мне ужас! — Переговоры с Родольфо я полностью беру на себя. Надо уладить это дело как можно скорее, без лишних посредников, и уж точно — без дона Деметрио и его волкодавов! — Вы рассуждаете мудро, мадам, но… какова будет моя комиссия за риск? Дело ведь очень щекотливое и опасное! — Обещаю, что не останусь в долгу, если ты отыщешь Пуни и поможешь мне связаться с ним! Но если я хоть на секунду заподозрю обман, пойму, что ты играешь против меня — берегись, Гульельмо! Я тебя уничтожу! **** Утро 9 сентября 1989 года Залив Гольф Жуан Борт яхты «Амадея» — Ну что, отчаливаем, патрон? — бас Пепе, прогудевший прямо в затылок, ударил по нервам Руди не хуже корабельной сирены. — Блядь! Что ты орешь как пьяный альбатрос! — Пьяный? Да у меня и маковой росины во рту не было с позавчера! — лапища капитана тяжело легла на плечо Колонны. — А ты чего такой напряженный? Расслабься, все под контролем же! — Легко тебе говорить «расслабься»! Ты вообще не напрягаешься на своей дури! — огрызнулся Родольфо и поднес к глазам бинокль. С борта «Амадеи» открывался превосходный обзор на обширную марину Валлориса. Он цепко всматривался в другие суда, готовящиеся отойти от причала. На какой-то из яхт пряталась Розамунда, не желавшая, чтобы ее обнаружили слишком рано, до встречи в открытом море, где должен совершиться «честный обмен». И Анхелю предстояло снова лицом к лицу столкнуться с этой алчной и лживой сукой… При одной мысли об этом Руди начинало трясти. Он ни за что не согласился бы принять очередной безумный план, если бы Эдгар не включил фамильную штальберговскую непреклонность — а говоря проще, не уперся, как самый настоящий осел! Как назло, Вито и Дирк встали на сторону Эдгара, и на два голоса, как мерзкие попугаи, все повторяли и повторяли, что «нужно рискнуть, иначе никак не выйдет взять шантажистку с поличным…» — Незачем устраивать новый маскарад! — бушевал Руди. — Не примет комиссар собранные доказательства, ну и наплевать! Я вообще не собираюсь сдавать эту тварь в полицию и не дам упечь ее в монашки! Нет, Дирк, даже не начинай: больше никому никаких монастырей, с прогулками, трехразовым питанием и просветляющими беседами о вечном! Мертенс только руками развел, но тут включилась тяжелая артиллерия. — Хабиб, не обманывает ли меня мой слух? — Анхель сдвинул брови и холодно уточнил: — Неужели ты сам готовишься убить мою сестру? — Сестру?! Да ты опять головой ударился, что ли? — возмущенно взревел Руди. — Этой гарпии самое место на дне залива, за весь адский ад, что она по-сестрински устраивала тебе долгие годы! Да ее стоит обуть в бетонные ботинки только за то, что гадина посмела шантажировать меня — тобой! — Нет, хабиб, я не допущу, чтобы ты нарушил собственную клятву! Дал повод думать, что твои слова легковеснее фальшивых динаров! — А я не допущу, чтобы ты снова рядился рабом и терпел унижения от этой суки! Если она хоть пальцем к тебе притронется, то полетит за борт! Предупреждаю! — Ты поклялся — и не раз! — что судьбу Розамунды буду решать только я! А теперь готов лишить меня законного права отомстить за себя? — Нет! — вырвалось у Руди, но прежде чем он успел что-то добавить, Самум немедленно воспользовался моментом и заявил: — Вот и хорошо! Значит, план принимается и утверждается без возражений! И поверь: на сей раз змея женской хитрости не ускользнет от когтей мужской ярости… — Ядовитая змея может убить даже льва! — Да… но не барханную кошку, которая поедает змей на завтрак, обед и ужин! Вито с Дирком, пряча улыбки, зааплодировали, и Родольфо пришлось уступить скрепя сердце. Все нужные меры предосторожности были приняты, но им не под силу было усмирить шестибалльный шторм, бушевавший в его душе… Море — и то волновалось сегодня куда меньше. **** Утро 9 сентября 1989 года Залив Гольф Жуан Борт прогулочного катера «Отелло» Знакомый черный минивэн с тонированными стеклами подкатил к пирсу, остановился и высадил пассажиров: четверых плечистых охранников в пиратских нарядах и полумасках, коренастого монаха, чья физиономия полностью скрывалась в тени громадного капюшона — наружу торчала только борода, и высокого стройного молодого человека с длинными белокурыми волосами, но одетого на восточный манер. В блондине Розамунда сразу же признала Самума, а под личиной монаха, несомненно, скрывался Пуни, принявший предосторожности, чтобы обмануть зоркие глаза капо. У нее отлегло от сердца: значит, Рануччи сказал правду, а Пуни, хотя и был ненадежным союзником, все же не решился предать ее и нарушить договоренность. Через несколько минут вся компания поднялась на борт прогулочного катера, нанятого Розамундой с помощью Гульельмо. Пуни, Самум и двое охранников расположилась в салоне, на полукруглых кожаных диванах. Двое пиратов остались снаружи, чтобы избавить пассажиров от лишнего внимания команды. Розамунда, на правах хозяйки, подала сигнал к отплытию, и, едва катер тронулся и стал набирать ход, обрушила на «монаха» волну накопившегося гнева: — Черт тебя побери! Ты вообще соображаешь, что творишь?! Зачем ты затеял этот идиотский маскарад — чтобы на тебя сбежались посмотреть зеваки со всего Гольф Жуан?! — Тебя забыл спросить, как мне товар на борт доставлять! — раздраженно ответил Пуни с неприятной хрипотцой в голосе. Он так и не потрудился снять свой нелепый капюшон, только угрожающе выпятил бороду. — Зеваки через пять минут забудут, что видели ряженых… мало ли на Ривьере водится чудаков! Давай лучше сразу к делу. — К делу? — Розамунда подняла тонкие брови. — Какие у нас еще с тобой дела, дружок мой Рено? Завершим сделку — и прости-прощай! Надеюсь никогда больше тебя не видеть! — В этом желании мы с тобой полностью совпадаем, дорогуша, но… мои услуги для тебя подорожали в связи с возникшими дополнительными хлопотами… — Ты с ума сошел! Ну и наглость! Нет, Рено, ты получишь оговоренную сумму — и больше не сантима! — Не договоримся сейчас — я не отдам тебе парня живым, и будешь тогда сама с клиентом объясняться! — в руке монаха неожиданно появился нож. Лезвие блеснуло в солнечном свете и опасно приблизилось к шее Самума, сидящего между ним и дюжим охранником. Анхель инстинктивно дернулся назад, но охранник схватил его за волосы и не позволил отодвинуться на безопасное расстояние. — Прекрати!!! — взвизгнула Розамунда, побелевшая как мел от запоздалого осознания, что находится в замкнутом пространстве с обозленным психопатом, и без собственной надежной охраны. Пуни был вполне способен пустить кровь сперва заложнику, а потом и ей… и вряд ли его подручные станут вмешиваться. — Решай, или решать буду я. Ты меня и так подставила по полной, перед самим доном! Значит, на виллу мне путь заказан! Бизнес на Ривьере придется свернуть, и начинать с нуля где-то в другом месте, подальше отсюда. И начну я либо с тем капиталом, что получу от тебя, либо с тем, что мне одному заплатит за него Родольфо Колонна. Ты мне как посредник будешь тогда без надобности. — Хорошо… Сколько ты хочешь? — растерянно пробормотала Розамунда, стерла холодный пот и почему-то посмотрела на Анхеля, как будто он мог оказать ей поддержку. В это мгновение она почти пожалела, что он — не ее брат, и голос крови ничем не поможет в случае нападения… — А сколько ты сама планируешь вытянуть у Колонны за живого и невредимого Самума? Ты же не называла мне полной суммы сделки. Назови сейчас, и я скажу, на что претендую. — Это… это никакие не деньги! Мне нужно вернуть мои круизные корабли, вывести их из-под залога и вернуть себе право распоряжаться ими без ограничений. И управлять моей компанией без всяких кризисных менеджеров и прочего надзора… Пуни присвистнул: — Вот это размах, дорогуша! Мне такие масштабы и не снились! Так, значит, ты умудрилась взвинтить цену Самума до небес! Это ж сотни миллионов, э?.. И Колонна готов пойти на твои условия? — Во всяком случае, был готов, пока ты не вмешался и не начал грозить и размахивать ножом, как полоумный! Имей ввиду, если сорвешь сделку, если убьешь меня или Самума, то не видать тебе никаких денег… и вообще не жить! — Нууу… полагаю, Колонна только обрадуется, если я порежу тебя на антрекоты, а с ним сторгуюсь подешевле… Уж лучше я окажу услугу Эдгару Штальбергу, чем буду слушать угрозы от его несговорчивой сестрицы… — Пуни перевернул нож и любовно провел тупой гранью по шее заложника: — Так ведь, Эдгар? Хочешь, я избавлю тебя от нее в обмен на твое заступничество перед Колонной? — Хочу. Сначала избавь, а потом обсудим мое заступничество., — холодно проговорил Эдгар — он заметно побледнел, когда зловещий металл коснулся кожи, но больше ничем не выказывал страха. Нож немедленно отстранился от горла заложника. Пуни повернул голову и посмотрел на Розамунду: — Вижу, вы, Штальберги, друг друга стоите. И между вами царит настоящая любовь брата и сестры. Ну, раз ты так масштабно приторговываешь родственником, то я хочу получить с тебя за мои скромные услуги… десять миллионов долларов! Наличными. Розамунда ахнула: — Ты с ума сошел! У меня нет и никогда не было таких денег! А теперь, благодаря твоим усилиям, и не будет… ты все разрушил! Горе мне! Зачем я только с тобой связалась!.. — она почувствовала, как к горлу подступают рыдания и, полностью расписавшись в своем провале, протянула руки к Анхелю и принялась умолять его: — Послушай, не делай глупостей! Ты… ты же мой брат! Скоро ты увидишься с Руди, он ждет, он выполнит все свои обещания — но неужели ты позволишь этому маньяку хладнокровно убить меня?.. — Почему бы и нет, сестра? — ответил Эдгар все с тем же убийственным спокойствием. — Неужели в тебе нет ни капли жалости!.. — А у тебя? В твоей душе разве дрогнуло хоть что-то, когда ты помогла своей матери и ее любовнику продать меня в Тунисе? Сильно ли ты меня жалела потом, когда стала сдавать в аренду, как жеребца? И… когда позволяла человеку, внушающему тебе такой страх, пытать меня в подвале целыми ночами? — Когда тебя похитили в Тунисе, я была слишком молода!.. Все решала не я, а моя мать!.. И вспомни, это ведь я, а не она, ответила на письмо твоего наставника, Эфенди… и это я помогла тебе вернуться в цивилизованный мир!.. А когда поняла, что ты потерял память, то… решила, что ты никогда уже не привыкнешь к другой жизни, и тебе лучше… — Оставаться рабом? — Да… нет! Быть под моей опекой! Я ведь заботилась о тебе… и никогда не дала бы тебя убить или покалечить!.. — О да. Ведь тогда меня уже нельзя было бы насиловать за деньги снова и снова… — по бледным губам Эдгара скользнула горькая усмешка, глаза потемнели — и выражение их стало по-настоящему страшным… — Какие чудные воспоминания! — Пуни сделал вид, что смахивает слезу под капюшоном. — Даже жаль прерывать твои откровения, дружок, однако, время идет, а дело стоит. Если ты все ей сказал, то пришло время мне выполнить твое пожелание. А потом мы с тобой решим, где и как Родольфо передаст мне десять миллионов, чтобы получить тебя живым и невредимым. Для него такие деньги — не проблема.